Текст книги "Спокойной ночи, крошка"

Автор книги: Дороти Кумсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Его улыбка казалась ослепительно белой от загара.

– Ты все время проводил на пляже? – Я заметила ожерелье из ракушек у него на шее. Могу поспорить, что если бы кто-то сейчас поднял Мэла за ноги и тряхнул хорошенько, на землю высыпалась бы горка песка.

Он покачал головой.

– Не все время. Я был и на пляже, и в барах, и в горах, и в походах. Искал просветления.

– Ага, а теперь, ты, значит, не считаешь, что все это чушь?

– Я разве когда-то говорил, что просветление – это чушь? Наверное, я просто над тобой подшучивал. Знаешь, меня очень заинтересовали кристаллы.

– Кристаллы, значит. Серьезно? – Я ждала продолжения розыгрыша.

Мэл так постоянно делал. Притворялся, что ему интересны эзотерические штучки, которые я обожала, а потом начинал смеяться надо мной. На этот раз поводом для шутки должны были стать кристаллы. Несомненно, с его губ сейчас слетит такое слово, как «твердый».

– Я выяснил их значения. Узнал, что бриллиант – камень, символизирующий чистоту. С помощью бриллианта можно скрепить отношения, ведь они считаются… – он поднял глаза, словно вспоминая цитату, – знаком верности. Вот почему распространена мода на обручальные кольца с бриллиантами. А еще есть розовый кварц. Это камень любви.

Я удивленно приподняла брови. Мэл явно пользовался подобными фразами, чтобы затащить женщин в постель.

Это были прекрасные реплики для поддержания разговора с женщиной – они намекали на любовь и долгосрочные отношения. Такого этой женщине, конечно, не получить, зато они свидетельствовали о глубине его чувств. На самом деле Мэл и вправду обладал глубиной чувств, только понятно это становилось после долгого знакомства.

– Тебя не удивляет то, о чем я узнал? – спросил Мэл.

– Весьма, – признала я.

– Так во-о-от, я и подумал… – начал он.

Но тут подошел Кейт.

– Ох, наконец-то я вас нашел! Я не очень хорош в плане ориентирования на местности, – ухмыльнулся он. – Вначале я не мог найти парковку поближе к аэропорту. А потом не мог найти вас. Сложно поверить, что в армии я занимался разработкой маршрутов, верно?

Мэл изумленно замолк, и мне показалось, что я заметила ужас на его лице. Я не сказала ему, что вновь сошлась с Кейтом. Мы расстались год назад, потом столкнулись в супермаркете и пошли попить кофе. За кофе последовало пиво, за пивом – обед, а потом мы опять начали встречаться. А расстались мы потому, что я решила, будто Кейт слишком стар для меня. Мэлу я об этом не сказала из-за того, что мне казалось, что Мэлу он не нравится.

– Ладно, ребята. – Кейт вдруг вспомнил, зачем, собственно, сюда приехал. Он пожал Мэлу руку. – Хорошо провел время?

– Ага, – кивнул Мэл, натянуто улыбнувшись.

Я надеялась, что если Кейт подвезет нас домой, то это поможет ему сдружиться с Мэлом.

– Ничего не изменилось. Я все еще не умею водить машину, хотя и говорила тебе, что собираюсь пойти на курсы вождения. Вот Кейт и предложил подбросить нас домой.

– Спасибо, – ровным голосом ответил Мэл.

Он явно был раздражен. Наверное, обиделся на то, что я сказала своему парню о его возвращении, когда об этом не знала даже тетя Мер.

– Ладно. Ну что, поехали? – с деланным весельем сказала я, стараясь спасти остатки хорошего настроения. – У меня для тебя множество сюрпризов. Я приготовила твои любимые блюда и всякие приятные мелочи. А от меня поедем на такси к твоей маме. Что скажешь?

Мэл перекинул рюкзак через плечо. Раздражение сгустилось вокруг него, словно непроглядный туман.

Я подхватила его сумку и взяла Мэла под руку. Кейт не будет против, он понимает, какие у меня отношения с Мэлом.

Но оказалось, что сам Мэл против. Он так напрягся, когда я прикоснулась к нему. «Весело», – подумала я, следуя за Кейтом к парковке.

Пока Кейт пробивался через длинную очередь, пытаясь оплатить простой машины, мы с Мэлом ждали его. Мэл не произнес и двух слов с тех пор, как увидел Кейта. Да, Мэл у нас неразговорчив, но это было уже странно. Я не хотела ссориться, но, если так пойдет и дальше, придется отправить его к маме без обеда.

– Слушай, извини, если тебя это расстроило… – начала я.

– Ты действительно хочешь встречаться с ним, Нова? – перебил меня Мэл.

Ага. Значит, он все-таки считает, что Кейт – неподходящий для меня парень. Да, Кейт старше меня, но он прекрасно ко мне относится. Все время говорит мне, как он меня любит. У нас общие вкусы. Он умеет меня рассмешить. И всегда выслушивает мое мнение – кроме разве что тех редких моментов, когда я принимаюсь говорить о паранормальных явлениях, мистическом значении кристаллов и тому подобном. И Кейт великолепен. Он настоящий мужчина, у него потрясающая внешность и доброе сердце. Да, я хочу с ним встречаться. При одном взгляде на него на моих губах играла улыбка. Когда мне было одиноко, достаточно было подумать о Кейте, и я улыбалась. И именно благодаря ему я (почти) переросла свою юношескую влюбленность в Мэла. В этом мире был еще кто-то, кто мог поднять мне настроение так же, как и Мэл.

– Я вышла бы за него замуж хоть завтра, сделай он мне предложение, – ответила я.

Мэл сделал глубокий вдох. Кивнул. Медленно выдохнул. Запустил пятерню в волосы, все еще кивая.

– Хорошо, – наконец произнес он, мрачно улыбнувшись. – Ладно, я понял.

Туман раздражения развеялся, и его лицо вновь осветилось радостью, как тогда, в аэропорту.

– Я благословляю тебя на эти отношения, малыш, – сказал он.

– Ох, какое облегчение! – насмешливо фыркнула я.

Впрочем, это действительно меня обрадовало. Трудно было бы встречаться с человеком, который не нравится Мэлу. Я бы все равно встречалась с Кейтом, но чувствовала бы, что изменяю себе. Лгу себе в том, что действительно люблю этого человека.

– Ну погоди у меня. Вот начнешь с кем-то встречаться, и чистка авгиевых конюшен покажется легким развлечением по сравнению с тем, что ей придется выполнить, чтобы добиться моего одобрения. Я отправлю ее на поиски Золотого Руна.

Я бросаю одежду на пол у кровати. Нет сил ни подобрать волосы на ночь, ни переодеться. Слишком уж сложно сунуть руку под подушку и достать пижаму и косынку.

Может, я старалась не думать о Мэле, потому что до сих пор скучаю по нему. В конце концов, мысли о нем преследовали меня последние восемь лет. А может, это из-за того, что по нему скучает Лео. Лео не знает своего отца, но это не значит, что он не скучает по Мэлу. Лео хочет знать, кто его отец, какой он, как он связан с его жизнью. Если Лео проснется, я, возможно, поговорю с ним о Мэле. Возможно, мне даже удастся умолчать о том, что Мэл очень любил бы сына, если бы мог. Да и как не любить Лео? Он лучшее, что Мэл создал в этой жизни.

Глава 7

– Открой глаза, Стеф.

Я не хочу открывать глаза. Кажется, я только что уснула. И я не хочу возвращаться в эту реальность. Реальность, где Мэл рассержен. Я не хочу смотреть на него. Не хочу сталкиваться со всеми этими проблемами на выходных. Да еще и после моей десятой годовщины свадьбы. Я хочу остаться здесь, на грани между сном и явью, в сладостном Нигде. Здесь меня не преследуют кошмары, как в пространстве снов, и не преследует тревога, как в пространстве яви.

Вчера вечером Мэл улегся спать одновременно со мной. Обычно мы болтаем перед сном, но вчера Мэл молча разделся, стоя ко мне спиной, и бросил одежду на пол. Я смотрела на его прекрасное тело, на рельефные мышцы, скрытые бледной кожей. Мэл скользнул под одеяло, не обращая на меня внимания.

– Спокойной ночи, – пробормотал он, отвернувшись к окну.

Я также молча разделась, опустив платье, лифчик и трусики в корзину для белья. Я старалась. Очень старалась. Я даже подошла к кровати и откинула одеяло. Но я не могла лечь. Я должна была убрать одежду, брошенную Мэлом. Нельзя, чтобы она лежала на полу. Тогда в комнате будет беспорядок. А если беспорядок будет в комнате, то он будет везде. Если не следить за порядком, воцарится хаос. Если контролируешь все вокруг, следишь за тем, чтобы все было идеально, то ничего плохого с тобой не случится. Главное, не пускать все на самотек, иначе все пойдет наперекосяк. Но когда следишь за порядком, то если что-то и случится, то хаосу не будет места в идеальном порядке.

Я подобрала одежду Мэла. Он прекрасно знает, что нельзя бросать ее на пол. Он просто хотел меня разозлить. Может быть, и неосознанно. Может быть, ему было лень подойти к корзине для белья и бросить одежду туда. Но мы прожили вместе много лет, и Мэл знает, что для меня это как заноза в пальце.

Взяв вещи в охапку, я остановилась и вдохнула запах Мэла. Я люблю его запах. Чистый, как розмарин, нежный, как тимьян, сладковатый, как корица, свежий, как апельсин. Бросив одежду в корзину, я, не раздумывая, надела кремовую рубашку Мэла. Это была одна из его самых дорогих рубашек, плотная, хлопчатобумажная, с прочными швами. На этой рубашке остался его запах, и мне хотелось – нет, мне было необходимо – уснуть с его запахом на моем теле. Тогда казалось, что Мэл был со мной. Был во мне, а теперь лежал рядом, обнимая меня. Тогда казалось, что мы не забыли о годовщине нашей свадьбы. Что я не замечала ничего подобного раньше. Что это не первый шаг к разводу.

Одна мысль об этом могла вызвать ночные кошмары. Я чувствовала, как во мне поднимаются горячие волны паники. А вдруг это конец? А вдруг Мэл уйдет от меня? Когда он уйдет от меня?

Еще одна волна ужаса – я представила, что будет, если Мэл не уйдет. Если мы и дальше будем жить вот так, не разговаривая.

Он все еще любит меня? Да, он живет со мной, но он не подает на развод, потому что любит меня или из чувства долга?

Волны ужаса затопили мой разум, холодные щупальца страха проникли в каждый закоулок моей души, и в какой-то момент я заснула. А потом проснулась, но не до конца. Мне нравится это состояние. Ты будто паришь в изначальном Ничто, еще не в пространстве яви, где нужно думать, но уже и не во сне, где поджидают кошмары. Ты просто паришь.

А теперь он пытается разбудить меня. Почему он думает, что я захочу вернуться в явь? Я не знаю…

– Ну, милая, я же вижу, что ты не спишь. Пожалуйста, открой глазки.

Я медленно поднимаю веки. Вокруг темно, царит ночь, солнце не взошло, даже птицы еще не запели.

Мэл лежит на своей стороне постели, склоняясь надо мной. Он улыбается, глаза блестят. Сейчас он совсем не тот человек, с которым я вчера ложилась спать.

«Что изменилось за эту пару часов?»

Он гладит меня пальцем по щеке, и я прикусываю губу, не понимая, почему он ведет себя так, будто любит меня.

– Я подумал… – Мэл не сводит с меня глаз. – Если мы выедем на рассвете, то можем успеть в Париж.

– Париж?

– Да. Возьмем вещи на один день, попробуем найти место в гостинице. А если не найдем, то вернемся и остановимся в центре Лондона.

– Зачем? – Я хмурюсь.

– Чтобы отпраздновать нашу годовщину.

– Я думала, ты сегодня работаешь.

– Нет, я позвоню им из поезда. Оставлю ноут и смартфон дома.

– Зачем?

– Чтобы отпраздновать нашу годовщину, – повторяет Мэл. – Тебе нравится эта идея?

Конечно, нравится.

– Хм… Может быть.

– Может быть, значит? – Он садится сверху, осторожно опираясь на колени рядом с моими бедрами. – Ну, может быть, я заметил, что ты надела мою рубашку. – Мэл протягивает руку к верхней пуговице. – И, может быть, тебе придется поплатиться за это.

– Я так не думаю. – Я таю от его прикосновений.

Острая вспышка наслаждения – Мэл резко разрывает рубашку, его нежные пальцы гладят мою кожу. Мое тело полнится возбуждением.

Вдруг он утыкается носом в мой пупок и принимается щекотать меня. Я вскрикиваю, извиваюсь, пытаюсь вырваться, но Мэл зажимает меня ногами. Вскоре мы оба хохочем, покусывая и пощипывая друг друга. Мэл прижимает мои запястья к кровати.

– Сдаешься? – Его лицо в сантиметре от моего.

– Да, – со стоном произношу я. – Да.

– Ладно.

Мэл отстраняется, и я набрасываюсь на него, застав врасплох. Мне удается повалить его на кровать.

– Ты сжульничала! – возмущается Мэл, а я сажусь сверху, прижимая его запястья к кровати.

– Не могу поверить, что ты купился на это, – хохочу я.

Его волосы, волосы цвета жженого масла. Они отрасли и теперь курчавятся на висках.

Желтовато-карие глаза блестят, улыбка искрится весельем, кожа раскраснелась.

– Я тоже, – отвечает он.

– Что ж, теперь я могу переходить к допросу. Ты действительно хочешь поехать в Париж?

– Да. Мне жаль, что приходится говорить тебе это, милая. Я знаю, у нас фантастический секс и все такое, но я женат. И я люблю мою жену. Мы никогда не были в Париже, и я хочу поехать туда вместе с ней.

– Ох, ну почему лучшие мужчины всегда женаты?

Возбуждение и острое чувство счастья мечутся в моей душе, будто птички в клетке. Я чувствовала себя так, когда мы впервые встретились. И я уже давно не испытывала ничего подобного.

Воспользовавшись моей задумчивостью – я слегка ослабила нажим на запястья, – Мэл переворачивает меня на спину, и не успеваю я опомниться, как мы уже занимаемся любовью. Мое тело тает, кости будто растворяются, и я становлюсь водой. Водой, омывающей все изгибы его тела.

С моих губ слетает первый стон, и Мэл прячет лицо в подушку. Когда-то он целовал меня, вдыхал каждый мой вздох, каждый мой стон, будто хотел получить все сполна, пока мы занимались любовью. Но это лишь мелочи. Я даже не помню, когда он перестал это делать. Это мелочи. Это неважно. Мы снова вместе. По-настоящему. Как мужчина и женщина. Как муж и жена. Как Стеф и Мэл. И нет ничего… а-а-ахххх… ничего прекраснее.

Лео нашел фотографии в маминой коробке из-под туфель. Она стояла в самом низу ее шкафа. Там было много снимков. На фотографиях были люди в странной одежде. И один из этих людей был Лео. Но и не Лео.

Волосы у мальчика были цвета гальки, и он был белым, как бабуля Мер, да и школьный галстук у него был другого цвета.

Лео побежал к маме в кухню и показал ей фотографию.

– Кто это, мам?

Мама, вытерев руки о передник, взяла снимок и долго смотрела на него. Долго-предолго. А когда она подняла глаза на Лео, он увидел, что в них стоят слезы. Тогда у него в животике странно засосало. Он знал, что сейчас мамочка заплачет.

– Это мальчик, с которым я выросла. Но он превратился в мужчину, которого я не знаю. – Она вернула ему снимок.

– Почему он похож на меня?

Мама погладила его по голове.

– Потому что Господу нравится подшучивать надо мной. И не все эти шутки смешные.

Лео кивнул. Он понимал, что дело не в Господе. Лео знал, что этот мальчик – его папа. Папа не был его настоящим папой, поэтому Лео не был на него похож. Но мама была похожа на бабушку. Дэвид был похож на своего папу. И Ричард был похож на своего папу. Лео знал – знал, и все тут, – что этот мальчик так похож на него, потому что мальчик вырос и стал его папой.

– Ладно, мам. – Лео улыбнулся.

Он не стал говорить, что знает, что этот мальчик – его папа. Он не стал говорить этого, потому что тогда мамочка бы заплакала.

Лео вернулся к себе в комнату и спрятал фотографию в самый низ коробки с игрушками, а потом поставил коробку под кровать. Ему нравилось думать, что эта фотография рядом.

Лео в возрасте пяти лет

Часть 3
Глава 8

Пока что, в течение этих четырех дней, мне удавалось избегать тех двух женщин, которые сплетничали обо мне. Конечно, их слова были не такими обидными, как истории, которые ходили обо мне в детстве, но услышать такое, уже будучи взрослой… Это меня шокировало. А ведь я почти убедила себя в том, что со мной все в порядке.

Я выставляю на беговой дорожке шестьдесят минут и нажимаю кнопку «пуск». Мне нужно пробежаться. Я не смогла прийти сюда утром, до работы (именно так я раньше и избегала этих двух сплетниц), потому что Мэлу почему-то захотелось заняться со мной любовью сегодня утром.

Он так редко хочет меня, что я не стала сопротивляться. В субботу мы так и не выбрались в Париж. Мы провели этот день в постели, смотрели фильмы и ели пиццу. После того первого секса мы больше не стали заниматься любовью, так, пообнимались и все. Но этим утром Мэл набросился на меня, как только прозвенел будильник и я открыла глаза. И он кончил не один раз, словно распаленный мальчишка. Дважды в спальне, потом в душе, потом в кухне, когда я облокотилась на барную стойку, собираясь почитать газету и съесть тост. Вместо тоста я получила секс. Мэл так торопился, что порвал мои любимые трусики (кстати, очень дорогие). Потом еще раз в душе. Пять раз за утро! Это неслыханно.

Мэл наконец ушел на работу, потому что его айфон начал разрываться от звонков. Сегодня было заседание совета, которое он никак не мог пропустить.

Каждый раз это был быстрый секс, отчаянный и неожиданно грубый, оставляющий по себе послевкусие одиночества. Не знай я Мэла, я могла бы подумать, что он завел любовницу или подумывает об интрижке и так искупает свою вину.

Но Мэл не стал бы изменять мне. Теперь я это знаю. Теперь, когда уже слишком поздно, я знаю, что Мэл никогда бы так не поступил.

Полоса беговой дорожки прокручивается у меня под ногами, и я чувствую нарастание наслаждения. Легкие натужно перерабатывают кислород, сердце лихорадочно колотится в груди, кровь мчится по венам. Я обожаю это чувство. Предвкушение экстаза.

Вообще-то мне не стоит жаловаться на сегодняшнее утро. Иногда Мэл месяцами не обращает на меня внимания. Он словно забывает о том, что я женщина, да к тому же женщина, которая должна его заводить. А когда он хочет меня, это по времени никогда не совпадает с теми моментами, когда у меня тоже есть для этого настроение, поэтому приходится либо закрывать глаза и раздвигать ножки, либо искать отговорки.

Не то чтобы Мэл был бы против, если бы я сказала: «Слушай, мне сейчас как-то не хочется, может, просто поспим?» Наверное, он только обрадовался бы таким словам. Они означали бы, что я честна с ним. И Мэл не стал бы ломать голову, думая, не симптом ли это. Он сразу понял бы, что это симптом обострения. Наверное, я не могу довериться Мэлу, потому что не могу смириться с тем, как он меняется. Незаметно, но неизбежно. Он меняется, если я говорю ему правду. Он начинает проверять нашу аптечку, ищет улики, прячет бритвы и обезболивающие, забирает меня с работы, разговаривает с моим лечащим врачом у меня за спиной.

Серьезно, стоит немного захандрить, и мой муж тут же принимается вести себя со мной как с сумасшедшей. На самом деле у всех женщин бывают перепады настроения. У меня просто перепады настроения. Иногда мне бывает грустно.

Я была грустным ребенком.

Я была грустным подростком.

Теперь я грустная взрослая женщина.

Тут нет ничего такого, если хотите знать мое мнение. Но мой муж считает, что это ОЧЕНЬ важно.

Нагрузка нарастает, я чувствую, как все мое тело покрывается пóтом. Мне это нравится. Я словно прохожу ритуал очищения. Укрощения и очищения. Все плохое выходит из меня с пóтом во время тренировки. Я ускоряю бег, мне осталось пробежать лишь пару сотен метров.

Может, Мэлу стыдно за прошлую пятницу. Он чувствует себя виноватым за то, что выдал меня – выдал нас – нашим друзьям. Мне пришлось избегать их телефонных звонков и не отвечать на электронные письма. Я боюсь встретиться с Кэрол и Рут на работе.

А может быть, секс стал для Мэла чем-то вроде терапии. Замещающей терапии. Для меня эту функцию выполняет беговая дорожка. Так мы вытесняем из нашего сознания мысли о них.

Я сидела в Интернете часами, пытаясь найти нужную информацию.

Она не воспользовалась ученой степенью, чтобы стать практикующим психологом. Вместо этого она открыла так называемое «Эзотерическое кафе» – там можно подчистить свою ауру, а заодно еще и выпить кофе, что-то в этом роде. Кафе находилось в Брайтоне.

Но на сайте не было ее фотографий. А главное, там не было его фотографий.

Я выхожу из душа, завернувшись в полотенце. Мокрые волосы липнут к щекам.

Те женщины в раздевалке.

Мое сердце замирает на мгновение, и я останавливаюсь в дверном проеме, подумывая о том, чтобы уйти, пока они меня не заметили.

Брюнетка завязывает шнурки своих розово-белых кроссовок и поднимает голову. Она замечает меня, и кровь отливает от ее лица, как и в прошлую пятницу. Даже если я сейчас уйду, я покажусь им трусихой. Будто это я сделала что-то плохое. Да и куда мне идти? Назад в душевую? Чтобы женщины решили, что я за ними подсматриваю? Чтобы у них появились другие поводы для сплетен?

Глядя на противоположную стену, я с гордо поднятой головой вхожу в раздевалку и направляюсь к своему шкафчику. Я ввожу код, открываю дверцу и, заслоняясь ею, надеваю трусики, а потом лифчик.

Я знаю, что они все еще здесь, смотрят на меня, пытаются найти еще какие-то мои недостатки, чтобы добавить их к уже имеющемуся списку обсуждения. Я слышу, как они шепчутся, чувствую, как они подталкивают друг друга локтями. Через три секунды я развернусь к ним и скажу, чтобы они высказали мне все в лицо.

– Нам очень стыдно, – говорит одна из них. – Мы о прошлой пятнице. Извини нас.

Я надеваю джинсовую юбку с заниженной талией и застегиваю ее, притворяясь, что не слышу.

– Мы не думали, что ты нас слушаешь, – говорит другая, пока я натягиваю кофточку.

Обычно я хотя бы немного подсушиваю волосы, но сегодня придется убегать отсюда.

– Все дело в том, что мы завидуем тебе, – продолжает первая.

– Да, ты так здорово справляешься с нагрузкой, а нам не удается сбросить и пары килограммов, – добавляет вторая.

– Нам правда очень жаль.

Я надеваю курточку, вытаскиваю сумку из шкафчика, бросаю кроссовки на пол, сую в них ноги, даже не надев носки. Я даже не поправляю задники, так что приходится идти в них, как в шлепанцах.

В моих венах бурлит чистая ярость.

И что мне теперь делать, по их мнению? Сказать, что все в порядке? Согласиться с ними? Облегчить их души, сказав, что это неважно? Что я все понимаю?

Почему их хамство должно стать моей проблемой? По крайней мере, те, кто писал на стенах, что я «шлюха» и «придурошная прошмандовка», никогда не требовали от меня, чтобы я их прощала. Я захлопываю дверцу с такой силой, что все шкафчики шатаются.

Я разворачиваюсь, замираю на секунду, прожигая их взглядом. Наверное, сейчас у меня раздуваются ноздри.

Женщины пятятся.

Задники кроссовок врезаются мне в пятки, когда я направляюсь к двери.

Через пару секунд я возвращаюсь.

Останавливаюсь перед ними.

– Если у кого-то красивый муж, это еще не делает его идеальным, – говорю я. – Это не значит, что достаточно похудеть, чтобы сохранить свой брак. То, что он такой красавчик, еще не значит, что у него нет недостатков.

Я надела черное.

Черное стильное платье, которое нашла в магазине подержанных вещей в центре Лондона. Туда отдавали свои платья все знаменитости.

Платье было модным в прошлом сезоне, но я знала, что могу надеть его, если сделать это с ироничной непосредственностью: если уложить волосы набок и заплести их в косу, то покажется, будто у меня есть платья этого сезона, но я достаточно уверена в себе и настолько хорошо разбираюсь в моде, что могу надеть то, что мне хочется, когда мне хочется, и при этом знать, что я потрясающе выгляжу.

После того как я купила его, я не могла позволить себе нормально поесть в течение недели, но платье было мне необходимо. Выбор между модой и едой всегда был для меня очевиден. Если вещь мне подходила, я должна была приобрести ее, чем бы ни пришлось пожертвовать. Все дело было в самооценке. Когда я хорошо выглядела, я хорошо себя чувствовала. Иногда хороший внешний вид помогал заполнить внутреннюю пустоту. Некоторые женщины латают дыру в душе едой, работой, алкоголем, наркотиками, случайными связями. Я же знала, что мне поможет только порядок: бег каждое утро, идеальная косметика, подходящая одежда. Нужно выглядеть так, будто ты в гармонии с миром. Тогда ты будешь в гармонии с миром.

Я просидела в этом баре одна уже десять минут. Мои коллеги по работе опаздывали. Я вновь посмотрела на часы, подавляя вздох. Двадцать пять минут девятого. Мы договорились встретиться в этом классном баре неподалеку от Букингемского дворца в половину восьмого, и я приехала после восьми, потому что знала, что они всегда опаздывают. Впрочем, мы все опаздывали. Но сегодня мои подруги превзошли себя. Кое у кого из начальства крупной юридической фирмы, в которой я работала, были мобильные телефоны. Телефоны, которые можно положить в сумку или дипломат и носить с собой. На такой телефон можно позвонить и договориться о встрече. Сказать, что опаздываешь сам, или выяснить, не опаздывает ли твой собеседник. Но ни у меня, ни у моих приятельниц не было таких денег. Нам нужно было договариваться заранее и ждать. Или пользоваться телефонами-автоматами.

Чтобы не сидеть одной за столиком, я пересела за барную стойку и, заказав коктейль «Секс на пляже», разглядывала других посетителей. Тут было слишком уж тихо и пусто для вечера пятницы. Может быть, Кэндис, с благоговением читавшая все колонки светской хроники, ошиблась, и это не такое уж модное место. Тут было не так много мужчин, и не было женщин, с которыми мужчины захотели бы познакомиться, чтобы затащить их в постель.

Пара типчиков, зашедших сюда выпить пива после работы, сидели за столиками, но они меня не интересовали. Я повернулась к стойке, сосредоточившись на коктейле. Я могла позволить себе всего два коктейля за вечер, поэтому ме-едленно потягивала напиток через трубочку, вороша лед на дне. Навык, которым быстро овладевают люди с низкой зарплатой. Я горжусь тем, что могу пить один коктейль весь вечер, если в этом есть необходимость. А за неделю до зарплаты такая необходимость возникает, уж поверьте.

А потом я подняла голову… и он уже был там.

Стоял рядом со мной, появившись словно из ниоткуда.

– Привет, – сказал он.

Я не видела его за барной стойкой – я бы заметила. Я уверена, в мире есть очень мало людей, способных не обратить внимание на такого мужчину.

Высокий, с темно-медовыми, немного детскими кудряшками волос, волевым подбородком и роскошным телом. На нем был синий тонкий джемпер с V-образным вырезом и мешковатые коричневые джинсы, идеально подчеркивавшие узкие бедра. Часы на запястье. Вот и все. Простовато одет, невообразимо прекрасен.

Я улыбнулась в ответ, лишившись дара речи.

Он заговорил со мной. Этот богоподобный мужчина заговорил со мной. Да, иногда парни пытались знакомиться со мной, но… но не такие, как он. Он явно был не в моей весовой категории. Явно.

– Я видел, как вы заходите сюда, когда уходил, и решил, что если я дойду до метро «Oксфорд-серкус» и все еще буду думать о вас, то вернусь и скажу «привет».

Я тут же подсчитала в уме: с такими длинными ногами ему потребовалось десять-пятнадцать минут, чтобы дойти отсюда до станции метро, и столько же времени, чтобы вернуться. А значит, он думал обо мне целых полчаса. Полчаса. Это правда происходит со мной? Все мелодрамы и любовные романы – это все правда? Есть на свете Прекрасный Принц, который ждет вас? Он думал обо мне полчаса, всего лишь мельком взглянув на меня. Такого со мной никогда не случалось. Вы только посмотрите на него! Посмотрите!

– И вы сказали «привет». – Я заметила, какие у него добрые глаза. Темные, желтовато-карие, блестящие, с веселыми искорками. – У вас заготовлена следующая фраза? – В моем голосе звучала уверенность, но на самом деле сердце выскакивало у меня из груди.

Наши взгляды встретились, и все мои мысли исчезли. Сердце билось так сильно, что стало больно.

– Нет, заготовленной фразы у меня нет. – Он улыбнулся, покачав головой.

Я думала, что мое сердце разорвется от этой улыбки.

– Друг как-то сказал мне помнить о П.О.Ц.Е.Л.У.Я.Х., если я захочу заговорить с женщиной, которая мне понравилась.

– Поцелуях? – выдохнула я, глядя на его губы. Розовые нежные губы, как же сладостно будет прикоснуться к ним! Они созданы для прикосновения к моим.

Он кивнул.

– «Проще Общайся. Цветистые Емкие Легковесные Утверждения, Ясно, Хороши». П.О.Ц.Е.Л.У.Я.Х.

– Поцелуях, – повторила я.

Мы говорили о поцелуях. Мы только что познакомились, а уже говорим о поцелуях.

– Она будет невыносима, когда узнает, – сказал он.

«Она?! – Мои мысли о будущей свадьбе дали трещину. – Что еще за «она»?! И почему мой будущий муж говорит о ней? Разве он не знает, что это дурной тон?»

– Что за «она»? – спросила я, выдавив из себя улыбку.

Я уже готовилась услышать, что у него есть девушка, и он флиртует со мной только потому, что не смог удержаться. Это было бы эвфемизмом для слов: «Я просто хочу снять тебя на одну ночь». Или, что было бы еще хуже, у них свободные отношения, и ему позволено спать с другими женщинами при условии, что любить он всегда будет только ее. Или – все мое тело сжалось при мысли об этом – может быть, они свингеры.

Я как-то читала о таком в газете и паре женских журналов. Свингеры – это люди, которым нравится обмениваться половыми партнерами и… о Господи… им нравится секс втроем.

Может, он хотел пригласить меня присоединиться к ним?

– Мой лучший друг. Нова. Она велела мне пойти сегодня в бар, потому что ей казалось, что я встречу кого-то особенного. Нова считает, что у нее дар предвидения. Она звонила мне сегодня шесть раз, чтобы убедиться, что я пойду прогуляться. Сказала, что я буду жалеть всю оставшуюся жизнь, если не пойду. Я пытался объяснить, что если я не пойду, то никак не смогу подтвердить или опровергнуть ее теорию, а если пойду и никого не встречу, то она скажет, что я просто пошел куда-то не туда. Как бы то ни было, она побеждает. Но я рад, что вышел сегодня погулять. – Он опять улыбнулся.

Все мысли о той женщине, его приятельнице, вылетели у меня из головы, словно моль из комнаты, в которой распахнули окна. Сейчас я могла думать только о морщинках у его рта, когда он улыбался. В тот момент я поняла, что не хочу, чтобы мне улыбались другие мужчины. И не хочу, чтобы он улыбался так кому-то другому. Я хотела, чтобы он стал моим.

– Вернее, я буду рад этому, если получу ваш номер телефона.

– Можете назвать меня старомодной, но мне кажется, что стоит вначале узнать имя человека, которому даешь свой номер. Пусть даже только для того, чтобы знать, кто тебе звонит. – Я пыталась шутить.

Вот какое влияние он на меня оказывал. Я никогда в жизни не шутила. А теперь посмотрите на меня! Я подшучиваю над ним.

На мгновение я задумалась о том, кому принадлежало это платье. Какая знаменитость поделилась со мной своим обаянием, когда я купила эту модель? Его смех был звонким, как колокольчик.

– Меня зовут Мэл. А ваше имя начинается на С, верно?

– Откуда вы знаете? – Я удивленно распахнула глаза. – Это подруга вам сказала? Она ясновидящая?

– Нет. Некоторые считают, что она умеет предвидеть будущее, но Нова не хочет зарабатывать этим на жизнь. – Он осторожно коснулся кончиками пальцем точки над моей ключицей. – Дело в вашем кулоне.

Мой кулон. Кулон в форме стилизованной буквы «С». Я почувствовала, что краснею. «Как неудобно! Теперь он подумает, что я дура».