Текст книги "Выстрел в лицо"

Автор книги: Донна Леон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Давай я куплю тебе выпить, – предложил Брунетти.

– Транжира, – хмыкнула Паола, но тем не менее отправилась с ним в бар, где Брунетти уговорил ее выпить виски – напиток, который она пила редко и вообще-то не любила. Передав жене тяжелый квадратный стакан, Брунетти чокнулся с ней и стал смотреть, как она делает первый глоток. Рот Паолы искривился, может, лишь чуть-чуть слишком театрально, и она, задыхаясь, сказала:

– Даже и не знаю, как это тебе каждый раз удается развести меня на эту дрянь.

– И ты каждый раз говоришь вот эту фразу, с тех самых пор, как мы девятнадцать лет назад ездили вдвоем в Лондон, – парировал Брунетти.

– А ты все еще лелеешь надежду меня перевоспитать, – ответила Паола, делая второй глоток.

– Ну, граппу-то ты пить начала? – спокойно заметил Брунетти.

– Да. Но граппа мне нравится. А вместо вот этого, – Паола покачала стаканом, – я с тем же успехом могла бы пить растворитель для краски.

Осушив стакан, Брунетти водрузил его на стойку и, заказав grappa di moscato, забрал у Паолы ее виски.

Если он и думал, что Паола начнет возражать, она его приятно удивила.

– Спасибо, – сказала она, забирая граппу у бармена и поворачиваясь лицом к залу, из которого они только что пришли. – Наблюдение за этими игроками наводит на меня страшную тоску, – заметила она. – О таких душах и писал Данте, – она пригубила граппу. – А в борделях веселее?

Брунетти поперхнулся и закашлялся, выплюнув виски обратно в стакан. Поставив стакан на стойку, он достал платок и вытер губы.

– Прошу прощения? – переспросил он.

– Я серьезно, Гвидо, – улыбаясь, сказала Паола. – Мне не доводилось бывать в борделях, вот я и думаю, может, хоть там кому-нибудь удается повеселиться?

– И ты вообразила, что я знаю? – спросил Брунетти. Так и не решив, каким тоном это произнести, он остановился на чем-то между возмущением и изумлением.

Паола молча потягивала граппу.

– Ну, я был, может, в двух-трех борделях, – наконец сказал Брунетти. Подозвав бармена, он подтолкнул к нему стакан и попросил обновить. – Впервые я попал туда, когда работал в Неаполе, – заговорил он, когда ему принесли новую порцию виски. – Я отправился туда арестовывать сына хозяйки. Он жил там, потому что рядом был его университет.

– И чему он учился? – как Брунетти и думал, Паолу это сразу заинтересовало.

– Бизнес-менеджменту.

– Чему же еще, – улыбнулась она. – Ну а остальным там как, весело было?

– В тот момент я как-то об этом не думал. Мы с тремя коллегами пришли и арестовали парня.

– За что?

– Убийство.

– Ну а остальные разы?

– Второй раз был в Удине. Мне там надо было допросить одну из… сотрудниц.

– А ты к ним заявился в рабочее время? – спросила она. При этих словах перед Брунетти возникла забавная картинка: на проходной девушки пробивают свои рабочие карточки, вытаскивают из личных шкафчиков чулки и туфли на высоком каблуке, устраивают перерывы на чай с кофе и, разумеется, на обед, который проводят за одним столом: курят, болтают и едят.

– Да, – ответил он. Если три часа утра можно считать рабочим временем.

– Ну а там народ отрывался?

– Мы слишком поздно пришли, – сказал Брунетти. – Почти все уже спали.

– Даже та, которую ты пришел допрашивать?

– Позже выяснилось, что я спутал ее с другой.

– Ну а третий раз?

– Еще было дело в Порденоне, – сухо сообщил он. – Но их кто-то предупредил, и, когда мы приехали, там уже никого не было.

– Ох, а мне так хочется узнать, каково там! – весело сказала Паола.

– Прости, ничем не могу помочь, – ответил ее муж.

Поставив пустой бокал на стойку, Паола поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Если вдуматься, я даже рада, что ты не можешь, – сказала она. – Ну что, пойдем продуем оставшиеся богатства?

12

Паола с Брунетти вернулись в зал, стараясь держаться подальше от толп, окруживших игровые столики. Они изучали игроков, не обращая внимания на то, выигрывают те или проигрывают. Юноша с пустыми глазами все так же стоял, прикованный к колесу рулетки, словно Екатерина Александрийская [44]44
  Христианская великомученица, подвергнутая пытке на колесе с шипами.


[Закрыть]. Брунетти это зрелище показалось столь невыносимо печальным, что он отвернулся, не в силах на него смотреть. В его возрасте надо гоняться за девчонками, болеть за какую-нибудь идиотскую футбольную команду, ходить на рок-концерты и карабкаться по горам – словом, тратить энергию юности на безумные, сумасшедшие, глупые поступки, о которых так приятно потом вспоминать.

Схватив Паолу за локоть, Брунетти увел ее в соседнюю комнату, где игроки, сидящие за круглым столом, приподнимали уголки своих карт и украдкой бросали на них быстрые взгляды. Брунетти вспомнил, как во времена его молодости после окончания рабочего дня бары заполняли суровые работяги, истовые фанаты скопы, национальной карточной игры. По правую руку у каждого стоял маленький стакан красного вина, темного до черноты, из которого они делали по глотку между раздачами. Казалось, что вино совершенно не убывает, и при этом Брунетти ни разу не видел, чтобы кто-нибудь заказывал себе второй стакан. Игра шла на редкость эмоциональная – игроки бухали картами об стол с такой жизнеутверждающей силищей, что тряслись ножки стола, а выигрыш забирали с радостными криками. На что там играли в те времена – лир на сто? Как раз чтобы заплатить за общую выпивку.

Брунетти помнил, как подбадривали игроков посетители бара, как бильярдисты, опершись о кии, стояли и смотрели за битвами картежников, нередко отпуская комментарии. Кто-то из рабочих перед приходом в бар успевал сполоснуться и надеть выходной пиджак, остальные шли сюда прямо с работы, в темно-синих комбинезонах и тяжелых рабочих ботинках. И куда в наше время делись эти комбинезоны и ботинки? И вообще, что случилось со всеми этими мужчинами, выполнявшими тяжелую физическую работу? Неужели и их заменили гладенькие противненькие типчики, вроде тех, что держат бутики и дорогие магазины и выглядят так, словно их может унести прочь легчайший ветерок?

Рука Паолы крепко обхватила его за талию.

– Долго нам тут еще надо пробыть? – спросила она.

Взглянув на часы, Брунетти обнаружил, что уже за полночь.

– Может, он кроме того раза сюда больше и не приходил? – предположила Паола, безуспешно пытаясь подавить зевоту.

Брунетти посмотрел в зал, на всех этих людей за столами. Они ведь могли уже лежать в своих кроватях и читать. Или лежать в своих кроватях и заниматься чем-нибудь еще. Но нет, торчат тут, наблюдая, как крохотные шарики, кусочки бумаги и маленькие белые кубики уничтожают все то, что им удалось заработать за многие недели, а может, даже годы.

– Ты права, – сказал он, целуя жену в макушку. – Я наобещал тебе развлечений, а вместо этого вон что вышло.

Он скорее почувствовал, чем увидел, как жена пожала плечами.

– Я хочу найти директора, – сказал Брунетти. – Покажу ему фото, спрошу, не знает ли он этого парня. Пойдешь со мной или подождешь тут?

Вместо ответа Паола развернулась и пошла к двери, которая вела к лестницам. Брунетти последовал за ней. Внизу Паола уселась на скамейке напротив кабинета директора, открыла сумку, вытащила оттуда книжку и очки и погрузилась в чтение.

Брунетти постучал. Никого. Вернувшись к входу в казино, попросил администратора вызвать ему начальника охраны. Тот появился ровно через минуту. Клаудио Васко, высокий мужчина немногим моложе Брунетти, был одет в невероятно элегантный смокинг; комиссар даже заподозрил, что у них с Гриффони один и тот же портной. Клаудио наняли после того, как Брунетти арестовал его предшественника. Васко пожал ему руку и, когда Брунетти представился, широко улыбнулся.

Он провел комиссара вниз, мимо Паолы, которая даже не подняла глаз от книги, прямо в кабинет директора. Взяв у Брунетти фотографию, Васко, все так же стоя, принялся ее изучать, пока комиссар изучал его – по лицу начальника охраны было видно, как он мысленно перебирает досье посетителей. Опустив руку с зажатой в ней фотографией, он взглянул на Брунетти.

– А правда, что вы арестовали эту парочку? – спросил он, показав глазами на потолок и пол – на этажах выше и ниже работали двое тех самых крупье.

– Правда, – признался Брунетти.

Улыбнувшись, Васко протянул ему фотографию.

– Ну, тогда я ваш должник, – сказал он. – Надеюсь, вы их хорошенько припугнули. Может, эти ублюдки хоть на время прекратят ловчить.

– На постоянный эффект вы не рассчитываете? – поинтересовался Брунетти.

Васко поглядел на него так, словно тот вдруг заговорил на птичьем языке.

– С этой публикой? Да что вы! Уверяю вас, они уже изобретают какую-нибудь новую схему! Да мы больше времени тратим на слежку за такими, как они, чем за клиентами, – устало пожаловался он. – А этот ваш, – Васко кивнул на фото, – был тут несколько раз, однажды в компании еще с одним мужиком. Ему около тридцати, он чуть ниже вас и, пожалуй, худощавей.

– А второй?

– Его я плохо помню. Следил в основном за этим, – сказал Васко, щелкнув по фотографии пальцами.

Брунетти вопросительно приподнял бровь.

– Расскажу подробней, вот только найду регистрационную запись, – сказал ему Васко.

Брунетти слышал, что казино создает досье на каждого посетителя, но не знал, как долго хранятся такие сведения.

– Как я уже говорил, я у вас в долгу, комиссар, – добавил Васко и направился к выходу. – Но даже и без этого я бы все равно вам с радостью помог. Мне доставить этому типчику геморрой – особое удовольствие. – Васко улыбнулся, сразу помолодев лет на десять, и ушел, оставив дверь кабинета приоткрытой.

Через щель Брунетти видел Паолу, которая склонилась над книгой, не обращая внимания на окружающее. Брунетти вышел в коридор и присел рядом с женой.

– Что читаешь, лапуля? – спросил он низким голосом развратника.

Паола молча перевернула страницу.

Пододвинувшись поближе, Брунетти просунул голову между женой и книжкой.

– Что за книжка? Принцесса, а дальше как?

– «Принцесса Касамассима», – ответила Паола и отодвинулась подальше.

– Хорошая? – поинтересовался Брунетти, вновь прижимаясь к ней.

– Захватывающая, – бросила Паола и, обнаружив, что отодвигаться больше некуда, просто отвернулась.

– А ты много книжек читаешь, а, зайчик? – продолжал настаивать он все тем же надтреснутым навязчивым голосом типичного придурка приставалы, что подсаживается к женщинам на катере.

– Да, я читаю много книг, – сообщила Паола и вежливо добавила: – Знаете, мой муж – полицейский, так что оставили бы вы меня в покое.

– Ангелочек, вовсе не обязательно так сердиться, – заныл Брунетти.

– Знаю. А еще знаю, что у меня в сумочке пистолет, и если вы не прекратите ко мне приставать, я пущу его в дело.

– О, – протянул Брунетти и отодвинулся от жены. Устроившись на другом конце скамейки, он скрестил ноги и уставился на гравюру с изображением моста Риальто, висевшую на стене напротив. Паола перелистнула страницу – она сейчас была не здесь, а в Лондоне.

Брунетти сполз чуть пониже и уперся головой в стену. Он задумался, не намеренно ли Гуарино сбил его с толку, заставив считать, что мужчина живет в Сан-Маркуоле? Может, он опасался, что участие Брунетти в расследовании поставит под сомнение способность карабинерии разобраться в этом деле? Или просто не знал, можно ли доверять своему коллеге? Винить Гуарино в этом нельзя. При одной мысли о лейтенанте Скарпе Брунетти сразу же вспомнилась фраза о том, что «лучше всего безопасность обеспечивает мнимое доверие». Бедный Альвизе, целых полгода проработал со Скарпой, привык выслуживаться перед ним, ждать похвалы. Вот и ему нельзя доверять – не только из-за врожденной тупости Альвизе, но и из-за того, что теперь его маленькая пустая головенка слушается только лейтенанта, и, стоит этому дуралею что-нибудь узнать, он тут же побежит докладывать Скарпе.

Брунетти почувствовал, как ему на плечо легла рука; наконец-то Паола оторвалась от Генри Джеймса, подумал Брунетти и, накрыв ее своей ладонью, нежно сжал. Рука нервно дернулась и, открыв глаза, Брунетти обнаружил перед собой Васко, совершенно сконфуженного и сбитого с толку.

– Я думал, это моя жена, – выдавил из себя Брунетти и повернулся к Паоле. Та смотрела на обоих мужчин, явно не находя их занимательнее своей книги.

– Мы разговаривали перед тем, как он задремал, – объяснила она Васко. Тот, моргнув, переварил информацию и улыбнулся Брунетти.

– Вы не поверите, чего я тут только не видел, – сообщил он, похлопав комиссара по плечу. – Я нашел копии их паспортов, – сказал он и, помахав стопкой бумаг, направился в кабинет.

Поднявшись, Брунетти поплелся за ним.

На столе лежали две распечатки. С них на Брунетти смотрели двое мужчин – тот, с фото, и второй, помоложе, с длинными волосами до плеч, закрывающими шею.

– Они вдвоем приходили, – сообщил Васко.

Брунетти взял первый листок.

– Антонио Террасини, – прочел он. – Родился в Плати. Это где? – спросил он у Васко.

– Я думал, может, вы знаете, – ответил тот с улыбкой. – Но я уже попросил девочек проверить. Это в Аспромонте, прямо рядом с национальным парком.

– И что калабриец забыл тут, у нас? – удивился Брунетти.

– Ну а я апулиец, – сухо заметил Васко, – так что можете спросить это и у меня тоже.

– Простите, – извинился Брунетти и, вернув на место первую распечатку, взял вторую. – Джузеппе Стрега, – прочитал он. – Родился там же, но на восемь лет позже.

– Я тоже заметил, – кивнул Васко. – Девочки при входе тоже заинтересовались тем, первым, но, подозреваю, по другой причине: им он показался очень привлекательным. Вернее, им оба парня понравились.

Взяв копии в руки, Васко изучил их – у Террасини были резко очерченные брови над миндалевидными глазами, а у второго, похожего на поэта, лицо обрамляли буйные кудри.

– Нет, мне этого не понять, – покачал головой Васко и бросил бумаги на стол.

– Странные они все-таки, эти женщины, – согласился с ним Брунетти. – Так почему вы назвали его ублюдком? – спросил наконец он.

– Потому что он совершенно не умеет проигрывать, – ответил Васко. – Конечно, никому из них не нравится проигрывать. Правда, некоторым из них наплевать на все, включая проигрыши, – только они боятся самим себе в этом признаться, – заметил он и взглянул на Брунетти. Тот кивнул, показывая, что понимает, о чем он, и Васко продолжил: – Однажды вечером он проигрался, и крупно – чуть ли не пятьдесят тысяч евро просадил. Я точно не знаю, сколько он продул. Мне тогда позвонил охранник и сказал, что за одним из столов с блэкджеком появился лузер, и ему кажется, скоро он начнет бузить. Такие, как он, всегда считают себя самыми умными, всегда верят, что знают, как обдурить систему: высчитывают вероятности, придумывают то одну схему, то другую. Но они просто психи – все равно всегда выигрываем мы. – Васко заметил удивленный взгляд Брунетти. – Извините, это к делу не относится, да? Ну так вот, когда я спустился, я сразу его заметил: видок у него был такой, как будто в кармане бомба тикает. Он прямо пыхал злобой, как камин – жаром. Я заметил, что фишек у него осталось маловато, и решил остаться там, пока он окончательно все не проиграет. Это заняло у него две раздачи. Как только крупье забрал его фишки, этот козел начал орать, обвинять нас в том, что ему колоду подменили, что он позаботится, чтобы крупье больше ни одной раздачи не сделал, и все такое прочее. – Васко неодобрительно пожал плечами. – У нас такое нечасто случается, но все-таки бывает. Так вот, они все всегда говорят одно и то же. Даже угрозы у них и те одинаковые.

– И что вы с ним сделали? – поинтересовался Брунетти.

– Джулио – тот парень, что меня вызвал, – к тому времени уже подошел к этому психу, ну и я тоже, так что вдвоем мы… скажем так, помогли ему отойти от стола и выйти на лестницу. Ну и вниз тоже помогли спуститься. Он по дороге притих немножко, но мы все же решили его вышвырнуть куда подальше.

– И вы его выгнали?

– Да. Подождали, пока он наденет пальто, и проводили его до входной двери.

– Он что-нибудь говорил? Может, угрожал вам?

– Нет, но если бы вы до него дотронулись… – начал было Васко и умолк, видимо вспомнив о нежном рукопожатии, которым наградил его Брунетти. – Если бы вы его видели, – поправился он. – Он прямо молнии от бешенства метал. Так что мы его сопроводили к выходу, были ужасно вежливыми, как и полагается, называли «синьором» и все такое и потом подождали, пока он точно не уйдет.

– И затем?

– Затем вернулись в казино и занесли его в черный список.

– Черный список?

– Ну да, список людей, которым вход в казино запрещен. Если человек ведет себя, как тот мужик, мы заносим его в этот список. Ну, или если нам позвонят родственники и попросят не пускать такого-то человека больше играть, тогда тоже. – Васко вновь пожал плечами. – Как будто это имеет хоть какое-то значение. Они с тем же успехом могут пойти играть в Кампьоне, в Джесоло, или в любое другое казино. Их у нас в городе – тьма тьмущая, особенно с тех пор, как китайцы в этом бизнесе завелись. Ну хоть от него мы избавились.

– Как давно это все случилось? – спросил Брунетти.

– Я точно не помню, но сейчас уточню, – ответил Васко и погрузился в изучение бумаг. – Вот, нашел – двадцатое ноября.

– А что со вторым парнем? Ну, его спутником?

– Я тогда еще не знал, что они пришли вместе. Мне это только потом сообщили, когда я пошел заносить того психа в список. По-моему, я второго даже и не видел.

– А его вы тоже занесли в черный список? – полюбопытствовал Брунетти.

– Нет, он же не давал повода, – ответил Васко.

– Можно забрать их с собой? – спросил Брунетти, показывая на фотокопии.

– Разумеется. Я же сказал, что я ваш должник.

– Может, тогда окажете мне еще одну услугу? – попросил Брунетти.

– Если смогу, с радостью.

– Уберите его из списка и сообщите мне, если он вновь к вам придет.

– Давайте ваш номер телефона, – ответил Васко. – Я попрошу девочек, они вам позвонят, если меня в тот момент на работе не будет.

– Хорошо, – кивнул Брунетти. – А им можно доверять? – пришла ему в голову вдруг мысль. – Ну раз он им показался таким необыкновенным красавчиком?

– А я им сказал, что именно вы арестовали тех двух козлов, – расплылся в улыбке Васко. – Так что теперь можете им доверять целиком и полностью.

– Спасибо.

– Кроме того, – добавил Васко, поднимая копии и передавая их Брунетти, – они же игроки: девчонки их к себе и на пушечный выстрел не подпустят.

13

Следующим утром Брунетти отправился к синьорине Элеттре, прихватив с собой копии паспортов. Сегодня она пребывала в полной гармонии с черно-белыми документами, нарядившись в черные джинсы Levi’s – хотя это фабричное творение явно подверглось переделке у портного – и водолазку такого ослепительно белого цвета, что Брунетти даже забеспокоился, нет ли на фотокопиях незаметных его глазу пятен краски. Взяв у него бумаги, синьорина Элеттра принялась рассматривать паспорта двух мужчин, переводя взгляд с одного на другого.

– Какие красавчики, а? – наконец заговорила она.

– Да, – ответил Брунетти. Удивительно, что у любой женщины эти два типчика вызывают совершенно одинаковую реакцию. Ну да, может, они и впрямь симпатичные, но одного из них подозревают в убийстве! А женщины только и знают, что твердить, какие они смазливые. Уже одного этого достаточно, чтобы усомниться в здравомыслии прекрасного пола. Только наличие совести удержало Брунетти от того, чтобы добавить к списку преступлений «красавчиков» то, что они родом с юга, и как минимум один из них носит фамилию семьи, входящей в Каморру.

– Я вот подумал, может, у вас есть или когда-нибудь был доступ к архиву Министерства внутренних дел? – спросил Брунетти с хладнокровием закоренелого преступника. – К архиву паспортов, в частности?

Синьорина Элеттра поднесла фотографии к свету и осмотрела их еще раз.

– С ходу трудно сказать, поддельные паспорта или нет, – сообщила она с хладнокровием человека, которому постоянно приходится иметь дело с закоренелыми преступниками.

– Что, у вас даже нет прямого телефонного номера самого министра? – поинтересовался Брунетти наигранно веселым голосом.

– К сожалению, нет, – с совершенно серьезным лицом ответила синьорина. В задумчивости она взяла карандаш и поставила его грифелем вниз, пробежалась по нему пальцами, перевернула и, повторив процедуру несколько раз, позволила ему наконец упасть на стол. – Пожалуй, начну с паспортного стола, – решила она. Можно было подумать, что все архивы у нее тут, под боком, и ей только нужно их просмотреть. Ее рука вновь потянулась к карандашу, но на этот раз она всего лишь постучала резинкой по фотографиям. – Если паспорта настоящие, я пробью их по нашей базе, посмотрю, что на них есть. А когда вам нужна эта информация, Dottore? – запоздало спросила она.

– Вчера?

– Это маловероятно.

– Ну тогда хотя бы завтра, – предложил Брунетти, благородно решив не просить ее найти все сегодня.

– Если имена в паспортах настоящие, к завтрашнему дню я уже кое-что по ним узнаю, – ответила синьорина. – Ну, или если они долго использовали эти имена и они успели попасть к нам в базу, – добавила она.

Пальцы синьорины скользили туда-сюда по карандашу. Брунетти даже почудилось, будто он видит, как скользят туда-сюда ее мысли в поисках ответов на его вопросы.

– Что-нибудь еще вы про них знаете? – уточнила она.

– Тот убитый из Тессеры имел дело вот с этим, – сказал Брунетти и ткнул пальцем в паспорт Антонио Террасини. – Второй был с Террасини в казино, когда тот проигрался в пух и прах и принялся угрожать крупье, так что охрана его вышвырнула вон.

– Люди всегда проигрывают, – равнодушно бросила синьорина Элеттра. – Впрочем, интересно узнать, откуда у него такая куча денег, верно?

– Мне всегда интересно, откуда у людей кучи денег, – откликнулся Брунетти. – И еще интересней, если они их спускают в казино.

Посмотрев на фото, синьорина сказала:

– Я постараюсь что-нибудь найти.

– Буду вам страшно признателен.

– Разумеется.

Покинув кабинет синьорины Элеттры, Брунетти отправился к себе. По лестнице ему навстречу спускался Пучетти, рядом с ним шла женщина в длинном пальто. Брунетти взглянул на ее ноги и сразу же вспомнил изящные лодыжки Франки Маринелло, которая пару дней назад проплыла мимо него к мосту.

Брунетти поднял на нее глаза, но та была в шерстяной шапке, почти полностью закрывавшей волосы, за исключением нескольких завитков у шеи. Завитков светлых волос.

Он ускорил шаг и вскоре оказался от пары в нескольких шагах.

– Пучетти, – окликнул он.

Молодой офицер остановился, обернулся и, увидев начальника, неуверенно улыбнулся.

– Комиссар, – начал он, и тут его спутница обернулась. Брунетти оказался прав – перед ним стояла Франка Маринелло.

Мороз изукрасил ее щеки в странный темно-фиолетовый цвет, в то время как лоб и подбородок оставались мертвенно-бледными, как будто она никогда не видела солнца. При виде Брунетти ее глаза потеплели, и она изобразила гримасу, служившую ей улыбкой.

– А, синьора! – воскликнул Брунетти, не пытаясь скрыть удивление. – Какими судьбами?

– Вот, решила воспользоваться знакомством с вами, комиссар, – сказала она низким глубоким голосом. – У меня к вам небольшая просьба, если вы не против. А этот офицер был столь любезен!

Пучетти не оставалось ничего иного, как объясниться.

– Понимаете, комиссар, синьора сказала, что она ваша знакомая и хочет с вами поговорить. Я звонил вам в кабинет несколько раз, но вы не подходили, так что я решил проводить туда синьору, вместо того чтобы заставлять ее ждать внизу в участке. Я же знал, что вы где-то тут. – Выпалив эту тираду, Пучетти умолк.

– Спасибо, Пучетти, – сказал ему Брунетти. – Вы все правильно сделали. – Преодолев последние разделявшие их ступени, он пожал Франке руку. – Пойдемте в мой кабинет, – с улыбкой предложил он и, еще раз поблагодарив Пучетти, продолжил восхождение по лестнице.

Входя в свой кабинет, он посмотрел на него глазами Франки: стол, на котором возвышались горы и холмы бумаг, стоял телефон, пустой стакан и керамическая чашка с барсуком, полная ручек и карандашей – подарок Кьяры на прошлое Рождество. Только сейчас он заметил, что стены не мешало бы покрасить. Позади его стола висела фотография президента, слева от нее – распятие, оставшееся от предшественника, которое Брунетти все собирался снять, да руки не доходили. На одной стене все еще болтался календарь за прошлый год. Двери шкафа были распахнуты, и шарф Брунетти свисал до самого пола. Забрав у Франки пальто, он повесил его в armadio, заодно поглубже запихнув и свой шарф. Сняв перчатки, Франка вложила их в шапку и протянула Брунетти, который положил ее на полку и, закрыв дверцы, вернулся к столу.

– Всегда интересно увидеть, где человек работает, – призналась Франка, с любопытством озирая кабинет, пока Брунетти подвигал ей кресло.

После того как она села, Брунетти предложил ей кофе. Франка отказалась, и он уселся напротив.

Франка все разглядывала его кабинет, и Брунетти воспользовался возможностью рассмотреть ее получше. Сегодня она была одета просто – в бежевый свитер, темную юбку чуть ниже колен и удобные на вид туфли на низком каблуке. На коленях она держала кожаную сумочку; из украшений он заметил только обручальное кольцо. В тепле к ней постепенно возвращался нормальный цвет лица.

– Вы ради этого пришли? – спросил наконец Брунетти. – Чтобы посмотреть, где я работаю?

– Нет-нет, конечно нет, – ответила она и, наклонившись, поставила сумку на пол. Брунетти показалось, что ее лицо заметно напряглось, но затем он отбросил эту мысль – эмоции Франки выдавал только ее голос, глубокий, низкий и невероятно красивый – красивее Брунетти еще не слышал.

Скрестив ноги, Брунетти изобразил на лице нечто вроде заинтересованной полуулыбки. Он таких мастеров игры в молчанку перемалчивал, что и ее одолеет без труда.

– На самом деле я пришла из-за мужа, – призналась Франка. – И из-за его бизнеса.

Брунетти молча кивнул.

– Вчера за ужином он сказал, что кто-то пытался похитить сведения о его компаниях из базы данных.

– Кто-то взломал его офис? – спросил Брунетти, хотя прекрасно знал, что она имеет в виду совсем не это.

Губы Франки дернулись, голос смягчился.

– Нет, все совсем не так. Это я неправильно выразилась. Он сказал, что один из его компьютерщиков – я знаю, что на самом деле они не так называются, но никак не могу запомнить, как правильно, – сообщил ему вчера, что обнаружил следы взлома в одном из компьютеров.

– В результате взлома что-нибудь пропало? – спросил Брунетти. И совершенно честно добавил: – Понимаете, я, наверное, не совсем тот человек, с которым вам надо разговаривать. Я не очень-то хорошо разбираюсь в компьютерах и не знаю, что можно с их помощью натворить. – Брунетти искренне улыбнулся.

– Но законы-то вы знаете?

– По поводу таких преступлений? – уточнил он и, когда Франка кивнула, ответил: – Нет, боюсь, что не знаю. Вам лучше с судьей поговорить, ну, или с адвокатом. Хотя, конечно, у вашего мужа есть адвокаты, с которыми он мог бы это обсудить, – добавил он так, словно эта мысль только что пришла ему в голову.

– Да, есть, – сказала Франка, взглянув на свои руки, аккуратно сложенные на коленях. – Но муж сказал, что не хочет с ним это обсуждать. Собственно говоря, после того как он мне все рассказал, он специально подчеркнул, что вообще-то не хочет ничего по этому поводу предпринимать, – призналась она и посмотрела на Брунетти.

– Боюсь, я не понимаю, – произнес он.

– Компьютерщик, который все это ему рассказал, объяснил, что взломщик всего лишь просмотрел файлы с банковскими данными и списками имущества. Как будто пытался понять, каково состояние моего супруга. – Франка вновь бросила взор на свои руки, и Брунетти, проследив за ее взглядом, увидел, что у нее руки юной девушки. – Он предположил, что за этим стоит финансовая гвардия – возможно, они начали какое-то расследование.

– Так зачем вы пришли, позвольте спросить? – вполне искренне поинтересовался Брунетти.

Франка нервно сжала полные красивые губы. Гладкой рукой она убрала упавшую на лицо прядь светлых волос. Интересно, подумал Брунетти, а кожа ее потеряла чувствительность или нет? Может, она поняла, что у нее растрепались волосы, только увидев прядь перед глазами?

Через какое-то время – Брунетти решил, что она и сама не знает, как бы получше это объяснить, – Франка заговорила.

– Я беспокоюсь из-за того, что он не собирается ничего с этим делать, – сказала она и, прежде чем Брунетти успел что-либо ответить, продолжила: – Понимаете, все-таки произошло преступление. Ну, во всяком случае, я так думаю. Они посягнули на его собственность, в некотором смысле даже вторглись в нашу частную жизнь. Муж, конечно, сказал компьютерщику, что со всем разберется, но я-то знаю, что он не собирается ничего предпринимать.

– Но я все равно не понимаю, почему вы пришли именно ко мне, – заметил Брунетти. – Я ничем не могу вам помочь, по крайней мере, пока ваш муж не обратится к нам с официальным denuncia [45]45
  Заявление, жалоба (ит.).


[Закрыть]. Тогда прокуратура начнет расследование, изучит факты и улики, решит, имело ли место преступление или нет, и если да, что это было за преступление, насколько оно серьезно. – Наклонившись к женщине, Брунетти проговорил, словно сообщал секрет: – И, боюсь, все это займет массу времени.

– Нет-нет, этого нам не надо, – закачала головой Франка. – Раз муж не хочет давать расследованию ход, значит, не хочет. Меня-то беспокоит то, из-за чего он может этого не хотеть. – Она твердо посмотрела на Брунетти. – Поэтому я к вам и обратилась, – сказала она и замолчала.

– Если это дело рук финансовой гвардии, – через какое-то время заговорил Брунетти, решив, что в этом ей врать не будет, – то их, скорее всего, заинтересовали налоги, а это еще одна сфера, помимо компьютеров, в которой я совершенный профан. – Она кивнула, и Брунетти продолжил: – Но о возможных проблемах с налогами знают только ваш муж и его бухгалтеры.

– Верно, – быстро согласилась Франка. – И я не думаю, что дело именно в налогах.

Это ее заявление могло значить что угодно, понял Брунетти. Либо ее муж не уклоняется от уплаты налогов, во что Брунетти верилось с трудом, либо у него столь квалифицированные бухгалтеры, что им удается создавать иллюзию того, что он не уклоняется от уплаты налогов. Этот вариант гораздо более вероятен. Или, что тоже вполне возможно, учитывая состояние и положение в обществе Катальдо, у него в финансовой гвардии есть свой человек, который одним росчерком пера может уничтожить все следы его финансовых преступлений.

– А еще какие-нибудь варианты у вас есть? – поинтересовался Брунетти.

– Боюсь, их у меня слишком много, – ответила она так серьезно, что Брунетти забеспокоился.

– Например?

Франка взмахнула руками, словно отгоняя от себя его вопрос. Затем, вновь сложив руки на коленях, сцепила пальцы и прямо посмотрела на Брунетти.