Текст книги "Детектив США. Книга 8"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

Соавторы: Грегори Макдональд,Хью Пентикост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

– Кто такая Джулия?

– Внучка. То есть дочь Джоан. Джоан и Алана. Очаровательная малышка.

– Мистер Стэнвик по-прежнему летает?

– Да. Как только где-то что-то построят, он тут как тут. И платит за страховку.

– Когда вы в последний раз осматривали мистера Стэнвика, доктор?

– Ни разу после того, как он подписал страховой полис. Вы же каждые шесть месяцев досконально проверяете его здоровье. Сколько раз в год человек может проходить медицинский осмотр?

– Значит, он к вам не обращается?

– Как я и говорил, мы видимся только в гостях. На коктейле у Джона или на обеде в клубе.

– И как его здоровье?

– Точный ответ можно дать лишь по результатам осмотра. Если исходить из того, что я видел в бассейне или раздевалке, Алан – стройный, мускулистый, хорошо сложенный и абсолютно здоровый молодой человек. Пьет он мало, практически не курит. У него фигура двадцатилетнего боксера. Я думаю, он без труда выдержит все пятнадцать раундов.

– Он мог обращаться к какому-нибудь врачу помимо вас?

– Конечно.

– Узкому специалисту?

– Если кто и мог направить его к узкому специалисту, так это врач вашей компании. Но, если бы его что-то обеспокоило, он известил бы меня, а уж я направил бы Алана к кому следует. Пока такой необходимости не возникало.

– Благодарю вас, доктор. Извините, что отнял у вас время.

– Могу я осведомиться, что послужило поводом для ваших расспросов?

– Мы периодически проводим проверку наиболее крупных страховых полисов.

– Три миллиона долларов – огромная сумма. Думаю, что при такой страховке человек должен полностью изменить образ жизни.

– Или образ смерти, доктор.

Глава 4

– Сегодня утром в четверть девятого я заказывал подборку по Алану Стэнвику. Уже без пятнадцати одиннадцать. Что у вас там происходит?

– Это мистер Флетчер?

– Он самый.

– Старший библиотекарь хочет поговорить с вами.

Флетч успел получить фотографии Стэнвика до девяти часов, пока старший библиотекарь еще не прибыл на работу.

– Флетчер?

– Да.

– Мы подобрали вырезки по Алану Стэнвику. Ты можешь взять их в любое удобное для тебя время.

– Потрясающе. Образец сотрудничества. Я жду два часа, а вы затеяли какие-то странные игры.

– В архиве играть некогда, Флетчер. Курьеров у нас нет. За подборкой тебе придется прийти самому.

– И поблагодарить вас.

– А также расписаться в получении. Мне надоели твои истории о таинственных исчезновениях переданных тебе материалов.

– Я уже иду. Только не вздумайте вывесить к моему приходу табличку «Перерыв на ленч».

Флетч пробежал полкоридора, прежде чем понял, что забыл надеть теннисные туфли.

– Я бы принесла вам подборку, мистер Флетчер, но мистер Осборн запретил мне идти к вам. – В больших круглых очках девушка выглядела весьма привлекательно.

– Вечно он во все лезет, этот Осборн.

– Подборка у него.

Когда-то Осборн был хорошим репортером.

– Распишись вот здесь, Флетч. Премного благодарен. Вот тебе подборка. Напрасно ты разбомбил букмекеров на прошлой неделе.

– Извини.

– Мой теперь не показывается на улице. Я нигде не смог сделать ставку.

– Значит, осталось что-то на жизнь.

– Я следил за результатами скачек. Из-за тебя я потерял пятьсот долларов.

– Я пришлю чек. Я же так хорошо зарабатываю.

– Я просто говорю, большое тебе спасибо. Если я могу оказать тебе услугу…

– Можете. Заткнитесь.

– Верни подборку прежде, чем уйдешь домой, милый, а не то я напишу на тебя докладную.

– Так и напиши. И. М. Флетчер. Журналист.

– Счастливого пути.

Девушка в круглых очках взглянула на босые ноги Флетча и улыбнулась.

– Флетчер!

В коридоре стояла Клара Сноу.

– О Господи, Флетчер!

Бежевый костюм, туфли и сумочка крокодиловой кожи – деловой костюм деловой женщины, готовой начать рабочий день.

– Ты только что пришла, Клара?

– Ради бога, Флетчер, я еще могу стерпеть джинсы и тенниску, хотя и это не дело, но почему ты ходишь по редакции с босыми ногами?

– Я здесь с половины восьмого.

– Тебя тут вообще не должно быть! Твое место на пляже.

– Вчера вечером я сказал тебе, что приеду.

– Я не разрешила тебе приезжать.

– Мне нужны кое-какие материалы.

– А мне-то что? Я запретила тебе являться в редакцию без законченной статьи. Статья готова?

– Нет.

– Флетчер, – в полумраке коридора лицо Клары стало лиловым. – Я поговорю с тобой позже. Я давно никого не увольняла. Чувствую, что время пришло.

– Что? Вы с Френком сегодня слишком долго спали?

– Это не шутка. Я вообще не вижу повода для веселья.

– Это твои трудности.

Флетч разложил вырезки на столе. Алан Стэнвик упоминался в различных разделах газеты, чаще в светской хронике и экономическом. На каждой вырезке фамилия Стэнвик, впервые появившаяся в статье, обводилась красным кружком.

Флетчер включил диктофон, который принес из машины, положил босые ноги на стол, откинулся в кресле.

– Одиннадцать утра, пятница. Тема: загадочное убийство.

На текущий момент нам удалось выяснить следующее.

Первое, по фотографиям картотеки «Ньюс трибюн» я установил, что мужчина, обратившийся ко мне вчера днем и привезший меня в дом Стэнвика, не кто иной, как Алан Стэнвик.

Второе, он – исполнительный вице-президент «Коллинз Эвиэйшн», женат на Джоан Коллинз; их единственной дочери, Джулии, еще нет шести лет.

Его личный врач и друг семьи, доктор Джозеф Девлин из Медицинского центра, подтверждает, что Стэнвик застрахован на три миллиона долларов. Причину столь высокой страховки Девлин видит в желании тестя Стэнвика, президента корпорации и председателя совета директоров, отвадить зятя от полетов на экспериментальных самолетах. До сих пор, несмотря на большие ежемесячные выплаты, Коллинзу не удалось добиться желаемого. Стэнвик по-прежнему летает.

Пока мы не смогли получить точных сведений о состоянии здоровья Стэнвика. Думаю, не добыть их нам и в будущем.

Девлин уверял меня, что не знает, болен Стэнвик или нет. Довольно странное поведение для семейного врача, если только он не хотел что-то скрыть.

При этом доктор Девлин признал, и это весьма существенно, что акции «Коллинз Эвиэйшн» упадут в цене, если пройдет слух, что Стэнвик обречен. Можно не сомневаться, что добрый доктор и друг семьи вложил в «Коллинз Эвиэйшн» немалую толику своих сбережений.

Поэтому ему выгодно лгать, чтобы выгадать Стэнвику максимум времени для перестройки корпорации.

Таким образом, нельзя однозначно ответить на вопрос, болен ли Стэнвик раком или нет.

Мне показалось, что он вполне здоров, но я не силен в медицинских диагнозах.

Флетч убрал ноги со стола и наклонился над разложенными вырезками.

– Давайте посмотрим, что мы узнали об Алане Стэнвике из подборки «Ньюс трибюн».

Об обручении Джоан Коллинз и Алана Стэнвика объявлено больше шести лет назад в Рэкетс-клаб при большом стечении народа.

Она – дочь Джона и Марион Коллинз. Единственный ребенок. Закончила Хиллз Хай Скул, Годард Джуньер Колледж, год училась в Сорбонне. В пятнадцать и шестнадцать лет выигрывала чемпионаты среди девушек по теннису. После года учебы во Франции работала в международном отделе «Коллинз Эвиэйшн».

Похоже, довольно занудная дама.

Алан Стэнвик, сын Марвина и Элен Стэнвик, Нонхиген, Пенсильвания. Колгейт Колледж, диплом бакалавра искусств. Капитан военно-воздушных сил США. Двадцать четыре боевых вылета. Награжден «Пурпурным сердцем». Выпускник Вартон Бизнес Скул.

К моменту обручения – помощник вице-президента «Коллинз Эвиэйшн» по сбыту.

Первого января в экономическом разделе отмечено, что Алан Стэнвик назначен исполнительным вице-президентом «Коллинз Эвиэйшн». Старик Коллинз сначала хотел увидеть, получится ли из парня дельный руководитель, а уж потом решать, брать ли его в зятья.

В апреле Алан Стэнвик объявил о получении «Коллинз Эвиэйшн» многомиллионного правительственного контракта.

Свадьба состоялась в июне, в поместье Коллинзов. Биографии молодоженов повторены, но нет упоминания о присутствии родителей Стэнвика. Шафером был Берт Эберхарт, окончивший Колгейт вместе со Стэнвиком.

Стэнвик… Стэнвик… Джоан Стэнвик… «Общество поклонников классической музыки»… Благотворительный вечер в Рэкетс-клаб в пользу «Общества» каждый год, в октябре. Джулия Стэнвик родилась в марте следующего после свадьбы года. Все очень пристойно.

И вот что любопытно. Миссис Джоан Стэнвик тут, миссис Джоан Стэнвик там, миссис Джоан Стэнвик везде: на ленчах, обедах, вернисажах, коктейлях. А затем то ли ее активность пошла на убыль, то ли журналисты потеряли к ней интерес. Последнее маловероятно, учитывая, что в девичестве она Коллинз и обладает фотогеничной внешностью.

Скорее всего, в последние шесть месяцев она редко появлялась в обществе.

Ну, миссис Стэнвик… почему вы покинули нас… в тридцать лет?

Джон Коллинз на яхте «Колетт» ежегодно участвует в океанских гонках. Стэнвик у него штурман. Яхта никогда не выигрывала. Никогда не занимала призовых мест. Да, в семье Джона Коллинза любят не только теннис, но и плавание под парусом. Очень богатая семья.

Алан Стэнвик становится членом исполнительного комитета Рэкетс-клаб. Три года является казначеем клуба. На турнирах по теннису и сквошу выходил в финальную часть. Не побеждал, не занимал призовых мест.

Алана Стэнвика принимают в Урбан-клаб. Он произносит речь с призывом к полиции вернуться к пешему патрулированию. Ключевая фраза: «Лишившись машин, полицейские станут ближе к народу». Ему отвечает начальник полиции, мэр. Люди слушают Алана Стэнвика.

В следующем году в своей речи в Урбан-клаб Стэнвик защищает шум реактивных двигателей на заводах «Коллинз Эвиэйшн».

Стэнвик хвалит «F-111». Стэнвик летает на том, Стэнвик летает на этом. Стэнвик испытывает специальное оборудование, разработанное для частных самолетов, летающих в условиях крайнего севера, на Аляске.

Стэнвик с ведущими американскими журналистами, пишущими об авиации.

Стэнвик, Стэнвик, Стэнвик… все одно к одному. Я понимаю, почему Джон Коллинз взял его в зятья. На нем нет ни единого пятнышка. А если б и были, за исключением убийства, я сомневаюсь, что наш стерильный журнал поведал бы о них…

Зазвонил телефон.

– Я так рад, что ты позвонила, – сказал Флетч в трубку.

– Флетч, ну когда я услышу от тебя что-либо приятное? Например, что ты повзрослел.

– Клара, дорогая, у тебя такой умиротворенный голос. Ты уже кого-то уволила?

– Честно говоря, да.

– Кого же?

– Одного малого из городской хроники. Он названивал кому ни попадя, задавал глупые вопросы и представлялся сотрудником Ассошиэйтед Пресс.

– Неужели? Это ужасно. Я всегда говорю, что работаю в «Кроникл газетт».

– Меня это не удивляет.

– Как ты его поймала?

– Он позвонил в посольство Франции в Вашингтоне и попросил произнести по буквам слово «elan». Мы получили счет.

– Ты, оказывается, скряга.

– Он признался.

– И ты тут же уволила его.

– Мы не потерпим такого поведения. В АП возмущаются.

– О Боже! Больше я никогда ни в чем не сознаюсь.

– Флетчер, нам надо поговорить.

– Ты готова?

– Поэтому я предлагаю встретиться за ленчем. В кафетерии. Не забудь обуться.

– Ты не хочешь пригласить меня куда-нибудь?

– Я не могу показываться с тобой в обществе. Ты так одет, что нас не пустят даже в забегаловку.

– Если бы я получал, как Френк…

– В кафетерии, во всяком случае, все поймут, что я сижу рядом с тобой ради интересов дела.

– Не хочешь, не ходи. У меня полно работы.

– Нет, нам надо кое-что обговорить, Флетчер. В том числе твою «Бронзовую звезду».

– Мою «Бронзовую звезду»?

– Увидимся наверху. Обуйся.

Глава 5

Клара Сноу заказала сандвич из ветчины, салата и помидоров на поджаренном хлебце. Когда она впилась в него зубами, Флетч подался назад, словно опасался, что заодно она проглотит и его.

– Просвети меня, Клара, я всегда хотел узнать об этом, но все не удосуживался спросить: каков наш главный редактор Френк Джефф в постели?

– Флетч, почему ты меня не любишь?

– Потому что ты не знаешь, что делаешь. Ты ни черта не смыслишь в журналистике.

– Я начала работать в газете куда раньше тебя.

– Но писала-то ты о кулинарных рецептах. Ты не понимаешь, что такое горячие новости, не отличаешь сенсационного материала от обычной текучки, не представляешь, как создаются сенсации и что их движет.

– Не скрыта ли причина твоей нетерпимости в том, что я – женщина? – кротко спросила Клара.

– Я не могу сказать, что не терплю женщин. Наоборот, скорее я их люблю.

– Тебе с ними не очень-то везет.

– Моя главная ошибка состоит в том, что я продолжаю жениться на них.

– А они продолжают разводиться с тобой.

– Я не против того, что ты спишь с главным редактором. Но я не могу смириться с тем, что ты стала редактором, моим редактором только потому, что спишь с ним, хотя ты совершенно не годишься для этой работы и, могу добавить, абсолютно в ней не компетентна. Спи с Френком, если тебе этого хочется. Все средства хороши, лишь бы этот мерзавец был в меру трезв и спокоен. Но ты поступила бесчестно, приняв в постели должность редактора, не имея на то никаких оснований.

Скулы Клары пошли пятнами румянца.

Она вгрызлась в сандвич.

– Какой принципиальный, – наконец ответила она, посасывая через соломинку кока-колу. – Можно подумать, что ты пропустил хоть одну девчушку на пляже.

– Это другое дело. Я готовлю статью. Ради нее я готов на все. Поэтому я внес пенициллин в мой расходный счет.

– Неужели?

– В графу «Телефонные переговоры».

– Наши отношения с Френком касаются только нас, и тебе не должно быть до них никакого дела, Флетчер.

– Прекрасно. Я не возражаю. Только не трогай меня и, главное, не лезь в мои материалы, подготовленные к публикации. Ты обкорнала мою статью о разводах и выставила меня полным идиотом.

– Я сочла нужным внести изменения, а тебя не было в редакции. Я не смогла связаться с тобой.

– Благодаря тебе статья стала однобокой. Будь я адвокатом по разводам, я подал бы на автора в суд. Ты подставила меня – и газету под судебный иск. Помимо того, если исходить из напечатанного, я выгляжу профаном, не способным разобраться в сути проблемы.

– Я пыталась связаться с тобой.

– Не трожь моих рукописей. Ты понятия не имеешь, что творишь.

– Хочешь кофе?

– Не употребляю стимуляторов.

– Но тем не менее, Флетч, мы должны работать вместе.

– До тех пор, пока ты не сочтешь, что накопленных против меня фактов достаточно для моего увольнения?

– Возможно. А теперь скажи мне, как обстоят дела со статьей о наркотиках на пляже?

– Можно сказать, что наркотики там есть.

– Много?

– Если взять конкретную полоску пляжа, то много.

– Сильные наркотики?

– Очень.

– Кто эти люди?

– Их можно разделить на две группы. Первая – бродяги, бездомные странники, которые не могут обосноваться на одном месте. Некоторые из них просто любят солнце, но они не задерживаются на этом пляже. Те, кто остаются, – наркоманы. Они знают, что могут получить там хороший, качественный товар. Кое-кому из них под сорок лет. Другие, вроде Бобби, гораздо моложе.

– Расскажи мне о Бобби.

– Боже, ты, оказывается, слушаешь? Бобби пятнадцать лет, блондинка, с прекрасной фигурой.

– Ты с ней живешь?

– Ей же надо на кого-то опереться.

– Пятнадцать лет! И ты еще смеешь упрекать меня.

– Она пришла с парнем старше меня. Из Иллинойса. Отец у нее – дантист. Влюбилась в этого парня, увидев его в уличном кафетерии, собрала рюкзак и ушла с ним. Когда она окончательно пристрастилась к наркотикам, он смылся. Она стала наркоманкой до нашей встречи.

– Как ты за нее платишь?

– Из расходного счета. Графы «Завтрак» и «Ленч».

– Разве ты не боишься закона, Флетч? Ей же только пятнадцать.

– Если нет жалоб, закон спит, как праведник.

– Правило Флетчера.

– Вторая группа – местные подростки. Они приезжают после школы, в размалеванных «фольксвагенах», с досками для серфинга, и покупают товар на папашкины трудовые денежки. Как и следовало ожидать, полиции далеко не безразлично их увлечение наркотиками. Во всяком случае, одного из этих ребят, Монтгомери, забирают каждую неделю и увозят с пляжа. Его отец – большая шишка в городе. Но он появляется снова, побитый и улыбающийся.

– Почему подростки приезжают именно на этот пляж?

– Потому что там продают наркотики.

– Кто их продает?

– Старый бродяга, которого зовут Вэтсьяайна. Думаю, ему никак не меньше тридцати пяти. Пусть это покажется странным, но у него добрые глаза. Худой, как скелет. Местные подростки прозвали его Толстяк Сэм.

– Почему ты не сдаешь статью, если тебе так много известно?

– Потому что я не знаю, каким образом попадают наркотики к Толстяку Сэму. Не сходятся у меня концы с концами. Вроде бы он постоянно сидит в своей лачуге. Я следил за ним десять дней. Но он лишь продавал, продавал, продавал. Я знаю, где он хранит товар. У него тайник в набережной стене. Когда прошел слух, что запасы Толстяка Сэма подходят к концу, я тридцать шесть часов не спускал глаз с тайника. Толстяк Сэм не покидал пляжа. Никто не подходил к тайнику. Но тридцать шесть часов спустя у него вновь появились наркотики. И торговля пошла без всяких ограничений. Я ничего не могу понять.

– Ты проглядел курьера.

– Благодарю.

– Ты занят этим делом уже три недели.

– Не так уж и долго.

– Почему бы не использовать то, что есть? Закрыть торговое предприятие Толстяка Сэма?

– При чем тут Толстяк Сэм? Через месяц все начнется сначала. Надо быть журналистом, Клара, чтобы понимать, что нельзя давать статью, не установив, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма.

– Мы должны где-то остановиться. То есть тот, кто передает наркотики Толстяку, сам где-то их получает. Или ты хочешь проследить всю цепочку, до Таиланда или Пакистана?

– Возможно.

– У тебя есть фотографии Толстяка Сэма, продающего наркотики?

– Да.

– Давай их опубликуем.

– Ни за что. Ты получишь статью, когда она будет готова. По моему убеждению, цель журналиста состоит совсем не в том, чтобы засадить за решетку мелкую сошку вроде Толстяка Сэма. Тем более что он будет на свободе максимум через двенадцать часов.

– Френк волнуется.

– Успокоить его – твоя забота.

– Жаль, что я не могу заказать себе сладкое.

Флетч ел клубничное пирожное с кремом.

– Ты не выполнил моего указания, – продолжала Клара. Флетч спокойно дожевывал пирожное. – Я не разрешала тебе приезжать сюда. Во-первых, мы хотим, чтобы ты оставался на пляже, пока не закончишь статью. Во-вторых, тебя могли раскрыть. Тот, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма, мог следить за тобой. Если он видел, как ты садился в «альфа-ромео» или… как там называется твоя машина, чтобы поехать в «Ньюс трибюн», можно считать тебя мертвым.

– Хорошее пирожное. У меня «MG».

– Что?

– «MG».

– Я не понимаю тебя.

– Моя машина. Марка «MG».

– Ясно. Тебя могут убить.

– Сначала я привезу тебе статью.

– Ты полагаешь, что можешь вернуться на пляж?

– Безусловно.

– С тобой ничего не случится?

– Поедем вместе, и ты все узнаешь сама.

– Нет уж, спасибо. Но вот о чем я подумала, Флетч. Не стоит ли нам сообщить местной полиции о тебе? Кто ты такой и что ты там делаешь.

Флетч положил вилку на стол и бросил на Клару испепеляющий взгляд.

– Если ты это сделаешь, Клара, то умрешь раньше меня. Это я тебе гарантирую.

– Мы отвечаем за тебя, Флетчер.

– Вот и отвечайте, черт бы вас побрал! Ты никому ничего не скажешь! Никому и никогда! О Боже, ну зачем я согласился поговорить с тобой, ты же круглая идиотка!

– Хорошо, Флетчер, успокойся. Люди смотрят.

– Плевать мне на них.

– Я не буду звонить в полицию… пока не буду.

– Не только в полицию, вообще никому не звони. Если мне понадобится помощь, я найду, к кому обратиться.

– Хорошо, Флетчер. Хорошо, хорошо, хорошо.

– Ты просто дура.

– Теперь последний вопрос… твоя «Бронзовая звезда».

– Что с ней?

– В твое отсутствие редакцию осаждали не только орды склизких адвокатов, нанятых дюжиной твоих бывших жен. Звонили с военно-морской базы.

– И что?

– Ты награжден «Бронзовой звездой».

– Давным-давно.

– Ты не получил ее.

– Совершенно верно.

– Почему?

– Ей не место в ломбарде.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Все эти побрякушки в конце концов оказываются там.

– Не понимаю, почему.

– У тебя нет разведенных жен.

– Ты должен получить «Бронзовую звезду».

– Никогда.

– Все уже решено. Церемония состоится в следующую пятницу, ровно через неделю, в кабинете командира военно-морской базы, и ты придешь туда в костюме, галстуке и ботинках.

– Какого дьявола ты лезешь в мои личные дела?

– Это не личное дело. Ты – И. М. Флетчер, ведущий журналист «Ньюс трибюн», и мы хотим, чтобы в субботу ты застенчиво улыбался с первой полосы нашей газеты.

– Ни за что.

– Улыбаться ты будешь. Командир обещал нам полное содействие, даже согласился дать своего фотографа.

– Нет.

– И мы передадим этот материал во все интернациональные агентства, чтобы весь мир узнал о твоих подвигах и скромности, из-за которой ты столько лет не получал этот высокий знак отличия. Мы никому не скажем, что истинная причина кроется в твоем разгильдяйстве.

– Я не успею закончить статью о наркотиках.

– Ты отдашь мне все материалы, вместе с фотографиями, в следующий четверг, в четыре часа. Статья пойдет в воскресенье, с маленькой сноской, в которой будет отмечено, что ее автору, журналисту «Ньюс трибюн» И. М. Флетчеру, в пятницу вручили «Бронзовую звезду».

– Ничего у вас не выйдет.

– Френк так решил. Издатель с ним согласился.

– Мне все равно. Я возражаю.

– Тогда придется вспомнить о неповиновении. Ты не выполнил моего указания и приехал сюда.

– Я этого не сделаю.

– Хватит, Флетчер. В четверг, к четырем часам, ты сдаешь статью. В пятницу, в десять утра, являешься на военно-морскую базу. Иначе ты уволен. И меня это нисколько не огорчит.

– Еще бы.

– Ты самодовольный наглец.

– На мне держится тираж!

– Ты меня слышал. Спасибо за то, что обулся к ленчу.

– Я пришел босиком.