Текст книги "Детектив США. Книга 8"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

Соавторы: Грегори Макдональд,Хью Пентикост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Детектив США. Выпуск 8

Грегори МакДональд
Флетч

Глава 1

– Как тебя зовут?

– Флетч.

– Фамилия?

– Флетчер.

– Имя?

– Ирвин.

– Как?

– Ирвин. Ирвин Флетчер. Но люди зовут меня Флетч.

– Ирвин Флетчер. Я хочу тебе кое-что предложить. Я дам тебе тысячу долларов только за то, что ты согласишься выслушать меня. Если ты решишь, что мое предложение тебе не подходит, ты возьмешь тысячу долларов, уйдешь и никому не расскажешь о нашем разговоре. По-моему, справедливо, а?

– Речь пойдет о преступлении? Вы хотите, чтобы я нарушил закон?

– Естественно.

– Тогда справедливо. За тысячу долларов я могу вас выслушать. Что вы от меня хотите?

– Я хочу, чтобы ты меня убил.

Черные, в песчаной пыли туфли прошлись по восточному ковру. Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака конверт и бросил на колени Флетчу. Из него выпало десять стодолларовых банкнот.

Мужчина возвратился на второй день, чтобы получше разглядеть Флетча. Их разделяло лишь тридцать ярдов, но мужчина воспользовался биноклем.

На третий день он подошел к Флетчу, стоящему у пивного киоска.

– Я хочу, чтобы ты пошел со мной.

– Зачем?

– У меня к тебе дело.

– Я в эти игры не играю.

– Я тоже. Я хочу предложить тебе работу.

– Почему бы нам не поговорить здесь?

– Вопрос весьма деликатный.

– Куда мы пойдем?

– В мой дом. Я хочу, чтобы ты знал, где он расположен. У тебя на пляже одежда?

– Только рубашка.

– Забери ее. Моя машина – серый «ягуар ХКЕ». Вон она. Я буду ждать в кабине.

В пляжной толпе незнакомец в деловом костюме напоминал страхового агента, попавшего на веселую пирушку. Но никто не обращал на него ни малейшего внимания.

Вместе с рубашкой Флетч поднял с песка лежащий под ней пластиковый мешочек.

Затем сел в нескольких шагах от своих приятелей. Разглядывая океанские просторы, он пил пиво, держа банку в левой руке, а правой рыл в песке яму под рубашкой.

– Что случилось? – спросила Бобби.

– Думаю… – он опустил мешочек в яму и заровнял над ним песок. – Пожалуй, я уйду. Ненадолго.

– Ты вернешься к вечеру?

– Не знаю.

Забросив рубашку за плечо, он пошел к набережной.

– Дай мне глотнуть. – Бобби приподнялась на локте и отпила из банки. – Хорошо, – вздохнула она.

– Эй, парень, – позвал Кризи.

– Ухожу, – ответил Флетч. – Слишком жарко.

Он запомнил цифры номерного знака – 440–001.

Флетч сидел, зажав коленями банку холодного пива. Ехали молча, лицо мужчины под солнцезащитными очками напоминало маску. На левой руке блестело университетское кольцо. Прикуривал он от золотой зажигалки, которую доставал из кармана пиджака, предпочитая ее той, что была в приборной доске.

Кондиционер холодил воздух. Флетч открыл окно. Мужчина выключил кондиционер.

Они выехали на шоссе, ведущее к северу от города, и мужчина прибавил скорость. Машина плавно проходила повороты. Затем они свернули налево, к Харторпу, и вправо, на Бермэн-стрит.

Дом обращал Бермэн-стрит в тупик. Если бы не предупреждения, вывешенные на кованых железных воротах: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ – ВХОД ВОСПРЕЩЕН – Стэнвик», – он бы и не заметил, что улица перешла в подъездную дорогу к дому. С обеих сторон зеленели лужайки.

Флетч выбросил пустую банку через окно. Мужчина, казалось, этого не заметил.

Дом, с белыми колоннами перед широкой террасой, строился по канонам архитектуры южных штатов.

Мужчина пропустил Флетча вперед и закрыл за собой дверь библиотеки…

– Почему вы хотите умереть?

Почти невесомый конверт лежал на ладони правой руки Флетча.

– Меня ждет долгая, болезненная и неизбежная смерть.

– Как так?

– Недавно мне сказали, что у меня рак. Я проверял и перепроверял выставленный диагноз. Он не изменился. Неизлечимый, неоперабельный рак.

– По вам этого не видно.

– Я даже не чувствую, что болен. Пока болезнь в ранней стадии. Врачи говорят, что должно пройти какое-то время, прежде чем кто-то заметит, что я болен. А потом все будет кончено, и очень быстро.

– И сколько вам осталось?

– Они говорят, три месяца, возможно, четыре. Но наверняка меньше шести. Как я понял с их слов, уже через месяц я не смогу скрыть признаки болезни.

– И что? Месяц есть месяц.

– Когда принимаешь такое решение… если собираешься… умереть… э… надо осуществлять его как можно скорее. Лучше умереть сразу, чем по частям.

Заложив руки за спину, мужчина стоял лицом к окну. Флетч решил, что ему чуть больше тридцати лет.

– Почему вы не покончите жизнь самоубийством? Зачем вам понадобился я?

– Я застрахован на три миллиона долларов. У меня жена и ребенок. Самоубийца, вернее, его наследники, не получают страховки. С другой стороны, три миллиона долларов не стоят страданий, которые ожидают меня. Мне представляется, что я нашел самое рациональное решение.

Картины на стенах не понравились Флетчу, но он отметил про себя, что это подлинники.

– Почему я?

– Ты бродяга. В городе тебя никто не ждал. Так же незаметно ты и уйдешь. Никто не будет связывать тебя с убийством. Видишь ли, я продумал твой отъезд. Для меня очень важно, чтобы ты исчез. Если тебя поймают и заставят говорить, а молчать тебе, в общем-то, ни к чему, страховая компания не выплатит ни цента.

– Допустим, я не бродяга. Что, если я приехал в отпуск?

– Что ты хочешь этим сказать? Ты в отпуске?

– Нет.

– Я наблюдал за тобой несколько дней. Ты сидишь на пляже среди всякой швали. Общаешься только с наркоманами. Я пришел к выводу, ты один из них.

– Может, я полицейский?

– Правда?

– Нет.

– У тебя отличный загар, Ирвин Флетчер. Ты тощ, как дворовый кот. У тебя ноги в мозолях. Должно быть, ты много ходил босиком.

– Почему вы выбрали меня, а не кого-нибудь из этих мальчиков на берегу?

– Ты не мальчик. Ты выглядишь молодо, но тебе около тридцати.

– Двадцать девять.

– И деградировал ты меньше остальных. Полагаю, ты наркоман. Иначе ты не смог бы жить среди этих психов. Но ты еще способен соображать.

– Я – внушающий доверие бродяга.

– Не зазнавайся понапрасну.

– На чем основана ваша уверенность в том, что я хочу кого-то убить? – спросил Флетч.

– На двадцати тысячах долларов. И гарантии того, что тебя не поймают.

Мужчина долго смотрел в окно, поэтому его глаза не сразу приспособились к полумраку библиотеки. От Флетча не укрылось презрение, сквозившее в его взгляде.

– Ты не можешь сказать, что деньги тебе не нужны. Наркоманам они нужны всегда. Даже начинающим. Возможно, ты ухватишься за эту возможность, чтобы избежать настоящих преступлений, которые тебе неминуемо придется совершить.

– Разве это преступление не настоящее?

– Это милосердное убийство. Ты женат?

– Был, – ответил Флетч. – Дважды.

– А теперь ты бродяжничаешь. Откуда ты?

– Сиэтл.

– Я прошу тебя совершить акт милосердия, взять деньги и смыться. Что в этом плохого?

– Я не знаю. Я не уверен.

– Ты готов слушать дальше?

– О чем?

– О моем плане. Ты будешь слушать или уйдешь?

– Я готов. Говорите.

– Я хочу умереть в следующий четверг, ровно через неделю, примерно в половине девятого вечера. Это будет обычное убийство с ограблением. По четвергам слуг в доме нет, это их выходной день, а моя жена уедет в Рэкетс-клаб.

Эти двери на террасу будут незаперты, чертовы слуги почти всегда оставляют их открытыми, – он приоткрыл дверь и тут же закрыл ее. – Раньше я ругал их за расхлябанность, но теперь понял, как ею воспользоваться. Собаки у нас сейчас нет.

Я буду ждать тебя в этой комнате. Сейф открою сам, там ты найдешь двадцать тысяч долларов, десятками и двадцатками. После убийства они станут твоими. Полагаю, ты не сможешь вскрыть сейф?

– Нет.

– Плохо. Взломанный сейф выглядел бы правдоподобнее. По крайней мере, не забудь надеть перчатки. Я не хочу, чтобы тебя нашли по отпечаткам пальцев. Вот здесь, – мужчина выдвинул правый ящик стола, – всегда лежит заряженный пистолет. – Это был «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра. Мужчина показал Флетчу, что пистолет заряжен. – Я решил, что лучше воспользоваться моим пистолетом, чтобы след не привел к тебе. Ожидая тебя, я переверну парочку стульев, выверну на пол содержимое ящиков, чтобы никто не сомневался в ограблении.

Все должно выглядеть так, будто я застал тебя на месте преступления, но ты уже успел обшарить мой стол, нашел пистолет и застрелил меня. Ты умеешь стрелять?

– Да.

– Ты был в армии?

– Да. Во флоте.

– Стреляй в голову или сердце. Смерть тогда наступает быстро и безболезненно. И, ради Бога, не промахнись. У тебя есть паспорт?

– Нет.

– Естественно, нет. Оформи его. Этим ты должен заняться в первую очередь. Туристский сезон еще не начался, так что ты уложишься в три-четыре дня. Но начинай завтра же.

Убив меня, ты сядешь в «ягуар», он будет перед домом, и поедешь в аэропорт. Оставь машину на стоянке «Транс Уорлд Эйрлайнс». Полетишь в Буэнос-Айрес одиннадцатичасовым рейсом. Я завтра же закажу билет на твое имя и оплачу его. Я думаю, тебе хватит двадцати тысяч долларов, чтобы поразвлечься в Буэнос-Айресе год или два.

– Пятьдесят тысяч долларов позволят мне развлекаться дольше.

– Ты хочешь пятьдесят тысяч? Убийство не стоит так дорого.

– Вы забываете, что жертвой станете вы. Вы же хотите, чтобы все было по-человечески.

Мужчина презрительно сощурился:

– Ты прав. Полагаю, я смогу достать пятьдесят тысяч, не вызывая подозрений.

Мужчина вновь повернулся к окну. Судя по всему, вид Флетча был ему неприятен.

– Я постараюсь принять все меры, чтобы тебя не поймали. Ты должен лишь не забывать про перчатки и паспорт. Пистолет лежит в столе, место в самолете я забронирую и оплачу. Ты меня убьешь?

– Будьте уверены, – ответил Флетч.

Глава 2

– Клара?

– Где ты, Флетч?

– В телефонной будке.

– У тебя все в порядке?

– Конечно.

– Этого я и боялась.

– Я тоже люблю тебя, стерва.

– Комплиментами ты вряд ли чего-то добьешься.

– Мне от тебя ничего не нужно. Послушай, я сегодня приеду.

– В редакцию?

– Да.

– Зачем?

– Думаю, я нашел кое-что интересное.

– Как это связано со статьей о распространении наркотиков?

– К сожалению, наркотики тут ни при чем.

– Тогда я не хочу ничего слышать.

– Я и не собираюсь тебе рассказывать.

– Френк опять интересовался статьей о наркотиках.

– Пошел он к черту.

– Ему нужна статья, Флетчер. Она запланирована в воскресное приложение, и ее ждали от тебя три недели назад.

– Я над ней работаю.

– Статья нужна ему немедленно, Флетчер. С фотографиями. Френк буквально кипел от негодования, и тебе известно, как я тебя люблю.

– Но ты стояла за меня, не так ли, Клара?

– Черта с два.

– Ты не можешь снять меня со статьи, и Френк это понимает. Я затратил на нее слишком много времени. К тому же ни у кого в редакции нет такого загара, как у меня.

– Зато я могу уволить тебя за невыполнение задания.

– Не хватит ли разговоров, Клара? Я только хотел сказать, что приеду сегодня.

– Кое-кто этому очень обрадуется.

– Моему прибытию?

– Естественно, Флетчер. Какой-то скользкий тип, назвавшийся адвокатом, весь день искал тебя в редакции. Похоже, ты не платишь алименты.

– Какой жене на этот раз?

– Откуда мне знать. Неужели ты платишь хоть одной?

– Они обе хотели избавиться от меня. Теперь они свободны.

– Но суд постановил, что ты не свободен от них.

– Когда мне понадобится юридическая консультация, Клара, я обязательно обращусь к тебе.

– Держи этих бездельников подальше от редакции. Нам хватает забот и без твоих алиментов.

– Ты совершенно права, Клара.

– И не возвращайся без готовой статьи.

– Пусть мои птенчики отдохнут от меня. Тем более, я сказал им, что мне надо уехать. На некоторое время. Я вернусь завтра вечером. И проведу еще один чудесный уик-энд на пляже.

– А я говорю нет, Флетчер. Твое пребывание в городе наверняка не осталось незамеченным, особенно если ты действительно что-то откопал. Если кто-то увидит, как ты садишься в машину и едешь в редакцию, все может открыться. Тебе не следовало даже входить в телефонную будку, чтобы позвонить мне.

– Мне нужно позвонить не только тебе и еще поработать в архиве.

– Для твоей статьи? О наркоманах?

– Нет. Для другой.

– Плевать мы хотели на другую статью, пока ты не сдал эту.

– Клара, я замерз. Я все еще в плавках.

– Надеюсь, ты не простудишься. Выметайся из будки и займись делом. Уже половина седьмого, и у меня был трудный день.

– До свидания, Клара. Так приятно поболтать с тобой. Будь осторожнее, а то в постели Френка тебе сведет ногу судорогой.

– Мерзавец.

Пробежка по берегу согрела Флетча. В лучах заходящего солнца его фигура отбрасывала гигантскую тень, ноги отмеряли огромные шаги. Как обычно в эти дни, пляж еще не опустел. Около лачуги толстяка Сэма Флетч бросил рубашку на песок и сел рядом. Прицел оказался точным. Под рубашкой Флетч отрыл пластиковый мешок. Пальцы подсказали ему, что фотоаппарат целехонек.

Завернув мешок в рубашку, Флетч пошел вдоль берега. Дома становились все больше, увеличивались и промежутки между ними.

На песке валялась чековая книжка. Флетч поднял ее. «Торговый банк». Имени владельца на чеках не было, но стоял номер счета и сумма вклада – семьсот восемьдесят пять долларов и тридцать четыре цента.

Флетч засунул чековую книжку в задний карман вылинявших, отрезанных выше колена джинсов.

Мужчина, собравшийся жарить мясо, заорал на Флетча, когда тот решил сократить путь, перескочив через его забор. Флетч помахал ему рукой.

Взяв в конторе ключи, Флетч по заляпанному маслом асфальтовому полу гаража прошел к своему «MG». В багажнике лежали целые джинсы и свитер.

– Эй, ты! – заорал лысый толстяк-сторож. – Здесь нельзя переодеваться.

– А мне нужно.

– Остряк нашелся. А если сюда зайдет дама?

– В Калифорнии давно нет дам.

Перед тем как выехать из гаража, он включил диктофон, надежно закрепив его ремнем безопасности на переднем сиденье. Фотоаппарат он положил в бардачок. Обмотал провод вокруг шеи. Микрофон болтался чуть ниже подбородка.

– Алан Стэнвик, – начал Флетч, махнув рукой что-то кричащему толстяку, – следил за мной несколько дней, когда я по заданию «Ньюс трибюн» пытался выяснить, кто и как распространяет на пляже наркотики, а сегодня предложил убить его ровно через неделю, в следующий четверг, в половине девятого вечера. В результате своих наблюдений он пришел к выводу, что я бродяга и наркоман.

По крайней мере, я думаю, что получил заказ на убийство от Алана Стэнвика. Я никогда не видел Алана Стэнвика, но мужчина, обратившийся ко мне, привез меня в особняк Стэнвика на Бермэн-стрит. Я знаю, что существует человек, которого зовут Алан Стэнвик. Амелия Шэрклифф тысячу раз упоминала его в колонке светской хроники: молодой, богатый, пользующийся всеобщим уважением.

Быстрая проверка по фотографической картотеке в редакции позволит определить, кто обращался ко мне, Алан Стэнвик или нет.

Как журналист, я должен скептически воспринимать любую информацию до тех пор, пока сам не проверю, что она соответствует действительности.

Свое столь необычное требование Стэнвик обосновал утверждением о том, что он умирает от рака. У меня нет опыта в диагностике раковых заболеваний, но для непосвященных он вполне здоров.

С другой стороны, поведение Стэнвика не дает повода для сомнений в его словах.

Истинность его намерений подтверждает и упоминание о трехмиллионной страховке. Если он покончит жизнь самоубийством, страховая компания действительно не выплатит ни цента.

Мужчина, назвавшийся Стэнвиком, говорит, что у него жена и ребенок.

Он разработал довольно подробный план своего убийства.

Получив паспорт, я должен войти в дом Стэнвика через двери, ведущие из библиотеки на террасу, в следующий четверг, в половине девятого вечера. Его жена будет на собрании в Рэкетс-клаб. У слуг четверг – выходной день.

Стэнвик обещал перевернуть стулья и вывалить на пол содержимое ящиков, чтобы имитировать ограбление. Сейф он тоже откроет сам.

Я должен взять пистолет «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра из верхнего правого ящика стола и выстрелить в Стэнвика так, чтобы по возможности безболезненно его убить. Он показал мне, что пистолет заряжен.

Затем в машине Стэнвика, сером «ягуаре ХКЕ», номер 440–001, я поеду в аэропорт и сяду в самолет компании «Транс Уорлд Эйрлайнс», вылетающий в одиннадцать вечера в Буэнос-Айрес. Билет на мое имя на этот рейс будет заказан завтра.

За эти услуги Стэнвик готов заплатить мне пятьдесят тысяч долларов. Я найду их в его доме, в открытом сейфе, наличными, купюрами по десять и двадцать долларов, в следующий четверг.

Сначала он предложил мне двадцать тысяч. Я поднял цену до пятидесяти, чтобы убедиться в серьезности его намерений.

Как выяснилось, он не шутил.

Наблюдая за мной, он решил, что я ему подойду. Он следил за мной несколько дней и увидел тот образ, в который я вжился по заданию редакции: бродягу и наркомана.

Он не знал моего имени, ему вообще ничего не известно обо мне.

Стэнвик даже не подозревает, что я – популярный молодой журналист И. М. Флетчер из «Ньюс трибюн», который так невзлюбил свое имя, Ирвин Морис, что никогда не подписывается им. Я И. М. Флетчер. По заданию редакции я работаю над статьей о распространении наркотиков.

Вопросы, возникшие на текущий момент, весьма очевидны.

Сам ли Алан Стэнвик предложил мне убить его?

Болен ли он раком?

Застрахован ли он на три миллиона долларов?

Неужели он действительно хочет, чтобы я его убил?

Ответ на каждый из вопросов может стать отличной статьей.

И хотя я признаю, что мне пришлось воевать, сейчас я только журналист.

Любая история, касающаяся Алана Стэнвика, вызовет интерес.

Поэтому я согласился убить Алана Стэнвика.

Мое согласие на убийство дает мне ровно неделю, в течение которой я могу быть уверен в том, что он не станет жертвой другого кандидата в убийцы.

Я понимаю, что поступаю нечестно.

Но не зря же отец учил сына, когда разговор заходил о целомудрии: «Сынок, если ты не будешь первым, им станет кто-то еще».

Глава 3

– Кэрридайн.

– Это И. М. Флетчер.

– Слушаю, мистер Флетчер.

– Я пишу для «Ньюс трибюн».

– О.

– Вы – экономический редактор, не так ли?

– А я имею честь говорить с тем самым дерьмом, что написало, будто в Калифорнии скоро не будет денег.

– Я действительно писал что-то подобное.

– Ты просто дерьмо.

– Благодарю за покупку воскресной газеты.

– Ха. Я прочел ее в редакции, в понедельник.

– Понятно.

– Что тебе от меня нужно, Флетчер?

В дверь каморки Флетча просунулась голова мужчины лет сорока с выгоревшими на солнце светлыми волосами. Увидев, что Флетч говорит по телефону, голова исчезла.

– Меня интересует человек по имени Алан Стэнвик.

– Алан Стэнвик?

– Да.

Фотографии на столе Флетча неопровержимо устанавливали личность мужчины, обратившегося к нему на пляже: Алан Стэнвик в деловом костюме, Алан Стэнвик при черном галстуке, Алан Стэнвик в летной форме. Да, именно Алан Стэнвик хотел уйти из жизни при его помощи.

– Он женился на «Коллинз Эвиэйшн».

– На всей сразу?

– Его жена – единственная дочь президента и председателя совета директоров.

– Стало быть, работа ему гарантирована.

– Желаю тебе оказаться в таком же положении.

– У Френка, нашего босса, нет дочерей. Только сукины сыновья.

– Насколько мне помнится, Алан Стэнвик – исполнительный вице-президент «Коллинз Эвиэйшн».

– Чудесам несть конца.

– Через несколько лет он должен стать президентом.

– Его будущее куется в постели.

– Нет, как я понимаю, он оказался весьма компетентным специалистом. Окончил Гарвард или Вартон. Умный парень и, судя по отзывам, очень хороший человек.

– Как идут дела у «Коллинз Эвиэйшн»?

– По-моему, неплохо. Корпорацией руководит Алан Стэнвик. Его тесть практически ни во что не вмешивается. Проводит все время в Рэкетс-клаб. Организует теннисные турниры. У корпорации солидная репутация. Я как-то не следил за ней. Но могу присмотреться повнимательнее. Ее акции практически не продаются. Львиная их доля принадлежит Коллинзу и его старым дружкам, которые входят в совет директоров.

– Так что все может случиться?

– Почти все. Ты хочешь, чтобы я занялся «Коллинз»?

– Да.

– Что тебя интересует?

– Все, что можно узнать о Стэнвике, его жене, Коллинзе, «Коллинз Эвиэйшн», как в личном, так и в профессиональном плане.

– Почему я должен работать на тебя?

– Вы экономический редактор «Ньюс трибюн», не так ли?

– Да.

– Мне не хотелось бы ошибиться и возложить вину на вас.

– На меня? В чем я виноват?

– Ответственность за экономическую сторону любой статьи ложится на вас.

– Клара Сноу говорит, что ты – дерьмо.

– Мой внутренний номер 705. Заранее благодарю.

– Боже!

– Нет. И. М. Флетчер.

Телефонный справочник оказался на книжной полке. Пока Флетч вытаскивал его, не обращая внимания на сыпавшиеся на пол бумаги, в дверь вошел мужчина, на этот раз не блондин, и уселся в кресло.

– Мистер Флетчер?

– Да.

– Я Джиллетт из «Джиллетт, Уорхем и О'Брайен».

– Подумать только.

– Адвокат вашей жены.

– Какой именно?

– Миссис Линды Флетчер.

– А, Линды. Как она поживает?

– Плохо, мистер Флетчер. Очень плохо.

– Как жаль. Такая милая крошка.

– Она очень огорчена, так как после развода вы не выплатили ей ни единого цента алиментов.

– Однажды я пригласил ее на ленч.

– Она несколько раз говорила мне о том случае. Ваша щедрость не осталась незамеченной. Вы должны выплатить ей три тысячи четыреста двадцать девять долларов. Учитывая съеденный ею за ленчем гамбургер, можно забыть про оставшиеся центы.

– Благодарю. Скажите мне, мистер Уорхем…

– Джиллетт.

– Как адвокат, разумеется.

– Я не имею права взять вас своим клиентом. Должен добавить, я не хотел бы иметь такого клиента.

– Тем не менее вы пришли сюда, расселись в моем кресле, наверное, очень не хотите, чтобы вас вышвырнули из него, а мне надо работать. Я знаю, что вы представляете уважаемую юридическую контору. Только в самых уважаемых конторах компаньоны лично приходят за тремя тысячами долларов. Вы болтаетесь по редакции всю неделю. Должно быть, вам нечем платить за аренду помещения. Или вы облапошили Линду больше чем на три сотни из причитающихся ей трех тысяч?

– О чем вы хотите спросить, мистер Флетчер?

– Как по-вашему, мистер Джиллетт, является важным то обстоятельство, что я никогда не соглашался на уплату алиментов? Я даже не хотел разводиться.

– Я не имею к этому никакого отношения. Суд постановил, что вы должны платить, и вы будете платить.

– Я хочу сказать, не показалась ли вам странной эта история? Однажды вечером я прихожу домой, Линды нет. А на следующее утро я узнаю, что она развелась со мной, потому что я ее бросил.

– С вами это не впервой, мистер Флетчер. Для молодого человека, не достигшего тридцати лет, два развода – более чем достаточно.

– Я сентиментален. Я сторонник традиционных отношений.

– Пока вы будете жениться, вам…

– Обещаю вам! Больше я не женюсь. Слишком дорого приходится платить за то, что тебя покидают.

– Мистер Флетчер, миссис Флетчер много рассказывала мне о вас.

– Вы тоже приглашали ее на ленч?

– Мы беседовали в моем кабинете.

– Так я и думал.

– Она отметила, что у вас злобный и вспыльчивый характер, вы – лжец и обманщик и она покинула ваш стол и кров, потому что не могла больше вас терпеть. Она не просто ушла от вас. Она убежала, спасая свою жизнь.

– Злобный и вспыльчивый. Глупости. Как-то вечером я наступил коту на хвост.

– Вы выбросили кота в окно с седьмого этажа.

– Вся квартира провоняла котом.

– Миссис Флетчер пришла к выводу, что в следующий раз на месте кота окажется она. Поэтому, дождавшись, когда вы уйдете на работу, она собрала вещи и покинула ваш дом.

– Ерунда. От нее никогда не пахло. Она постоянно принимала душ. И мыла волосы каждые полчаса.

– Мистер Флетчер, как вы отметили сами, я жду вас целую неделю. По каким-то причинам в вашем учреждении не сочли нужным сообщить мне о вашем местопребывании. У меня есть право препроводить вас в суд, и на этот раз, смею вас уверить, вам не удастся уклониться от ответственности. Так как мы решим? Вы заплатите немедленно или принудите меня прибегнуть к помощи суда?

– Легче сделать, чем сказать, – Флетч достал из ящика стола найденную на пляже чековую книжку «Торгового банка». – Так уж получилось, мистер Джиллетт, что эту неделю я играл в покер. Выиграл семь тысяч долларов. Поэтому в редакции не могли знать, где меня искать. Вчера вечером я положил деньги в банк. Если вы возьмете чек и подержите его у себя десять дней…

– Конечно, конечно.

– Тогда оставшейся суммы мне хватит, чтобы заплатить налоги и помыть автомашину, не так ли?

– Думаю, что да.

– Так сколько вы хотите получить?

– Три тысячи четыреста двадцать девять долларов и сорок семь центов.

– Мы, кажется, решили забыть о центах. Ленч стоил дороже.

– Да, да. Вы совершенно правы.

– Денежки счет любят, знаете ли.

Флетч выписал чек на выплату Линде Флетчер трех тысяч четырехсот двадцати девяти долларов и неразборчиво подписался.

– Возьмите, мистер Джиллетт. Благодарю вас за ваш визит. Жаль, что мы не на седьмом этаже.

– С вами приятно иметь дело, мистер Флетчер.

Подойдя к двери, Джиллетт все еще держал чек в руке. Только тут Флетч заметил, что на костюме адвоката не было ни одного кармана. Как же он обходится без карманов, подумал Флетч.

– Между прочим, мистер Флетчер, я прочел вашу статью о несправедливости судебных решений по бракоразводным процессам, в особенности по выплате алиментов.

– Благодарю вас.

– Вынужден сказать, что это глупая и необъективная статья.

– Необъективная?

– Абсолютно необъективная.

– Я вас понимаю. Вы же адвокат по разводам. Почему бы вам не подняться на следующую ступень вашей карьеры и не стать сутенером?

– Я подозреваю, что любой адвокат по разводам, в том числе и я, может подать на вас в суд за эту статью и выиграть дело.

– Я цитировал ваших коллег.

– Я с ними не знаком.

– Мне разрешено ссылаться лишь на официальные документы.

Перед тем как уйти, Джиллетт попытался придать лицу надменное выражение. У Флетча же сложилось впечатление, что тому хочется чихнуть.

Он раскрыл телефонный справочник, нашел нужное: «Коллинз Эвиэйшн», 553—0477, набрал номер.

– «Коллинз Эвиэйшн». Доброе утро.

– Доброе утро. Я хотел бы поговорить с секретаршей мистера Стэнвика.

– Одну минуту, пожалуйста.

Под столом Флетч скинул теннисные туфли. Линолеум приятно холодил голые ноги.

– Кабинет мистера Стэнвика.

– Доброе утро. Я – Боб Олсон из «Кроникл газетт», – представился Флетч. – Мы готовим материал для женской страницы и нуждаемся в вашей помощи.

– Да, пожалуйста.

– Это будет легкая и ни к чему не обязывающая статья.

– Я понимаю.

– Мы хотим написать о врачах, у которых лечатся знаменитости нашего города. Нам кажется, что читателей это развлечет. Не смогли бы вы назвать нам имя личного доктора мистера Стэнвика?

– О, я не уверена, что мистер Стэнвик разрешил бы мне назвать его вам.

– Мистер Стэнвик сегодня работает?

– Да, он только что прошел в кабинет.

– Вас не затруднит рассказать ему о нашей просьбе? Если мы напечатаем фамилию доктора, мистер Стэнвик, возможно, больше не получит от него ни одного счета. Напомните мистеру Стэнвику, что доктора у нас не имеют права рекламировать свои успехи.

– Я знаю, – хохотнула секретарша. – Подождите минутку.

Ожидая, Флетч взял со стола конверт с десятью стодолларовыми банкнотами и бросил его в ящик.

– Мистер Олсон? Мистер Стэнвик посмеялся и разрешил сказать вам, что его личный врач – доктор Джозеф Девлин из Медицинского центра.

– Отлично.

В четверг вечером человек готовит собственное убийство, а в пятницу утром смеется над тем, что кто-то хочет узнать фамилию его личного врача. Да, мистер Стэнвик не мог жаловаться на слабую нервную систему.

– Когда ваш материал появится в газете, мистер Олсон?

– Ну, если мы сможем достать фотографию доктора Девлина…

– Хотя бы приблизительно? Мы хотели бы почитать, что вы напишете.

– В следующую пятницу, – ответил Флетч.

– Прекрасно. Я скажу мистеру Стэнвику, чтобы он обязательно купил «Кроникл газетт» в тот день.

– Конечно. Напомните ему, что в следующую пятницу он должен купить «Кроникл газетт».

И Флетч положил трубку в редакции «Ньюс трибюн».

Медицинский центр. Медицинский центр… Алан Стэнвик рассчитывает, что его убьют вечером следующего четверга. При этом в пятницу он собирается купить утренний выпуск «Кроникл газетт», чтобы прочитать статью о своем враче. Ах, жизнь, как найти правду… 553—9696.

– Медицинский центр. Доброе утро.

– Пожалуйста, кабинет доктора Джозефа Девлина.

– Одну минуту.

– Кабинет доктора Девлина. Доброе утро.

– Доброе утро. Доктора Девлина, пожалуйста.

– Доктор ведет прием. Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

– К сожалению, на мои вопросы может ответить только сам доктор Девлин.

– О!

– Мы – держатели страхового полиса мистера Алана Стэнвика…

– Понятно.

– У нас возникли некоторые сложности, и мы…

– Одну минуту, сэр. Я посмотрю, свободен ли доктор Девлин.

Из трубки до Флетча донесся голос то ли секретарши, то ли медсестры: «Звонят из страховой компании мистера Стэнвика. Они хотят что-то узнать…»

Другую трубку сняли немедленно.

– Да?

– Доброе утро, доктор. Как вы уже знаете, мы – держатели страхового полиса мистера Алана Стэнвика.

– Да.

– Он – ваш пациент?

– Образно говоря, да.

– Как это?

– Видите ли, я – семейный врач Коллинзов. Джон Коллинз и я жили в одной комнате, когда учились в колледже. Стэнвик женился на его дочери, Джоан Коллинз. Поэтому можно сказать, что я – его врач. Но встречаюсь я с ним только в обществе.

– С какого времени мистер Стэнвик стал вашим пациентом, доктор Девлин?

– С тех пор, как переехал сюда. Примерно шесть лет назад. Если хотите, я могу уточнить.

– Нет, этого достаточно, доктор. Мы лишь просматриваем страховые контракты некоторых наших клиентов. Как вам известно, мистер Стэнвик застрахован на большую сумму.

– Да, я знаю об этом.

– Между прочим, почему? Что заставило его так дорого оценить свою жизнь?

– О, это идея Джона. Алан обожает летать на экспериментальных самолетах. Видите ли, он служил в авиации, прежде чем поступил в Вартон. Он продолжает летать и не упускает случая поднять в воздух что-то непонятное. Я думаю, его полеты имеют какое-то отношение к корпорации, где он работает. «Коллинз Эвиэйшн».

– Если мистер Стэнвик погибнет, его семья действительно потеряет три миллиона?

– Я не знаю. Возможно, что да. Стоимость акций наверняка упадет, а основной пакет принадлежит Коллинзам. Алан – сказочный принц корпорации, и другого пока нет. С его смертью нарушится управление, возникнут кадровые проблемы. Да, полагаю, что смерть Алана принесет семье очень большие убытки.

– Понятно.

– Но, честно говоря, я не думаю, что именно в этом состоит причина столь значительной страховки.

– О?

– Джон заставил Алана застраховаться на три миллиона после рождения Джулии, надеясь, что этим заставит его отказаться от рискованных полетов. Он думал, что большие выплаты остановят Алана. Как-то за коктейлем Джон сам сказал мне об этом. Я, помнится, ответил, что в этом случае кое у кого может возникнуть желание убить человека, застрахованного на такую огромную сумму. Намек на его дочь не показался Джону забавным.