Текст книги "Ангелы ада. Смерть любопытной. Палач: Новая война"

Автор книги: Дон Пендлтон

Соавторы: Делл Шеннон,Питер Кейв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

ЧАСТЬ 22

– Я не могу этого слушать, – сказал Чедвик. – Я не в состоянии поверить…

Мира Чедвик оцепенело сидела на стуле, отстранен-но и без всякого выражения глядя прямо перед собой. Мендоса вскользь подумал, способна ли она вообще испытывать какие-нибудь искренние чувства. Хотя бы страх. Или ненависть. Он сказал:

– Вы всё должны знать, мистер Чедвик. Как и все мы… Убийство Маргарет, в отличие от Дженни, было запланировано. Вам, мистер Лорд, пришлось рассказать

Лауре об убийстве Дженни, но, я думаю, она довольно спокойно восприняла новость. Одним выстрелом двух зайцев. Теперь путь был свободен. Наверное, вы рассказали, будто Дженни сама на вас напала и вам пришлось защищаться. Да ладно, это не важно. Вы поехали ужинать к Фраскати – с постепенно коченеющим телом Дженни в багажнике…

– Не надо, – сказал Чедвик. – Нет, Лаура, нет…

– И поехали в Африканский клуб, как вы и говорили, – безжалостно продолжал Мендоса. – Но оттуда, чуть позже десяти, вы позвонили по телефону. Официант заметил, что вас обоих нет за столиком, и логично предположил – танцуют. Лаура набрала номер Хэкета в Хайленд-Парке – она, разумеется, позаботилась выяснить, куда собирается Маргарет, – и передала трубку вам. Вы спросили мисс Чедвик и вернули трубку. Чтобы на том конце подумали, будто звонок от мужчины. Когда Маргарет подошла, Лаура рассказала ей милую историю. Я не знаю – какую, но опять могу догадаться. Ну, например, она сообщила, что поссорилась с Лордом, еще что-то о нем узнала и готова согласиться, что дорогая Маргарет оказалась полностью права. Он, мол, уехал и оставил ее здесь одну, может, Маргарет приедет и заберет ее домой, потому что у нее нет денег на такси? Не надо прямо сейчас уходить с вечеринки, она здесь ее подождет, с ней все в порядке, просто сможет ли она приехать. И сказала, что она в Гьюсеппи. Я прав, мисс Чедвик?

– Вы дьявол! – взвизгнула Лаура.

– Разве Маргарет не приятно было от вас это услышать? Да, но, я думаю, вы пережили несколько тревожных минут. Вы узнали у Маргарет, в какое время она примерно поедет, и прикинули, когда она сможет добраться до автостоянки Гьюсеппи. Прекрасная темная стоянка, и нет никакого служащего. Я ее видел. Думаю, вы припарковались в сторонке, где есть место лишь для нескольких машин и где потемнее. Вы покинули Африканский клуб около одиннадцати, приехали в Гьюсеппи и ждали ее на стоянке. Она немного опоздала. В конце концов, она появилась в одиннадцать двадцать пять. Вы заметили «бьюик», мисс Чедвик, вышли и окликнули ее. Маргарет подошла к вам, предположив, видимо, что после мистера Лорда вы встретили друзей и ждали в их машине, нисколько… м-м… не скучая. Вы попросили ее на секунду заглянуть внутрь, – может быть, вы всхлипывали в платок, неразборчиво что-то произнесли, – и она села в ваш автомобиль. И мистер Лорд с заднего сиденья схватил ее за горло.

Чедвик издал нечленораздельный звук. Он произнес что-то вроде: «Свою собственную сестру…»

– Через три минуты вы убедились, что она мертва. Вы перетащили ее через сиденье, мистер Лорд и уложили на пол, прикрыв плащом или чем-то еще. И оба отправились в Гьюсеппи якобы слушать своего любимого музыканта. Только, конечно, вы его не слушали. У вас еще было очень много дел. Там два входа и выхода. Вы заняли столик и заказали выпить, чтобы отметить свое присутствие. Но как только везде, кроме сцены, погасили свет, вы оставили на столике деньги и вышли. Думаю, вы там находились не более десяти минут. Честно скажу – я не знаю, зачем вам понадобилось перекладывать оба тела в «бьюик», но мне известно, что вы это сделали, вероятно, где-то на маленькой темной улочке в Сансете. Потому что в это время в «бьюике» выпал крошечный обломок кольца, которым крепился амулет Дженни к ее браслету. Нет, вы не знали об амулете. Я могу себе представить, почему вы это сделали. «Бьюик» гораздо новее, в лучшем состоянии, а с вашей машиной, мистер Лорд, видимо, было что-то не в порядке, и вы боялись, что она заглохнет на автостраде с двумя трупами внутри. В общем, вы переложили тела. Было где-то без четверти двенадцать. Вы сразу направились в деловую часть города, чтобы сначала избавиться от Дженни. Лорд приметил стройку, расположенную прямо через улицу от того места, где он каждый день оставляет машину. Закопать здесь тело, чтобы потом над ним построили здание офиса – никто бы лучше не придумал. Хорошая идея, только, видите ли, бульдозеристы еще не закончили работы. Вы выехали на шоссе около десяти минут первого или чуть раньше, а мисс Чедвик сзади вела вашу машину. Естественно, в этот час в деловое районе – никого. Судя по тому, на какую глубину вы зарыли тело, у вас вся работа заняла около десяти минут. Думаю, вы воспользовались инструментом из своего багажника. Затем вы поехали на Северный Бродвей и выбросили Маргарет, предварительно обыскав ее бумажник и вытащив фотографию. Склады всего в миле от того места, где осталась Дженни. Вы остановили «бьюик» на темной боковой улочке, пересели в свою машину и отвезли мисс Чедвик домой. Вы высадили ее между без четверти час и часом ночи. Думаю, мисс Чедвик подождала, пока дом успокоится, убедилась, что родители уснули, и обшарила комнату Маргарет в поисках каких-нибудь изобличающих вещей или записок. Все прошло легко и гладко – как и было запланировано. Вы думали, что мы клюнем на вашу инсценировку, – Мендоса покачал головой. – Наш интеллектуальный уровень чуть выше, мистер Лорд. Грабитель не пропустил бы ее часы или золотой портсигар. Не выбросил бы вместе с ней ее сумочку, чтобы подсказать, кто она такая. Думаю, вы, скорее всего, выбросили одеяло в реку по пути в Голливуд. Множество забавных вещей выносит на отмель, а воды, конечно, в это время мало, мы ищем. Думаю…

– Чтоб ты сдох! Нет! Нет, вы не сможете… все это доказать, вы…

– Думаю, сможем, мистер Лорд, – сказал Мендоса. – Я просто уверен в этом. У нас очень много прекрасных улик.

Мира Чедвик вдруг сказала резким голосом:

– Меня? Он собирался убить меня? Они собирались… Лаура и…

Ну да, подумал Мендоса. «Меня». До нее только теперь дошло, и это было первое, на что она отреагировала. Угроза «мне». Можно сказать, колесо совершило полный оборот, потому что из-за нее все началось столько лет назад. Уж такая она была, и дочери были похожи на нее – такими она их воспитала.

– О Боже мой, – сказал Чарльз Чедвик. – О Боже мой… Выпустите меня отсюда, я не могу… не могу… – он, рванув ворот рубахи, приподнялся, затем рухнул на стул и съехал на пол. Женщина-полицейский и Паллисер бросились к нему.

– У него просто обморок, сэр. Ничего, расстегните ему воротник…

Мендоса встал.

– Роберт Мередит Хилл, я арестовываю вас по обвинению в убийстве…

Тот ничего не сказал, когда Хэкет подошел к нему. Здесь они признания не добьются. Глаза Хилла были пусты. Но когда Хэкет взял его за руку, он посмотрел на Мендосу и коротко выругался. Лаура Чедвик стала отбиваться, визжать и впала в истерику.

Судебное расписание было постоянно полностью забито, слушания по этому делу начались только в сентябре. Лауру и Лорда судили вместе, что было ему на руку, потому что Мира Чедвик наняла адвокатов. Мендоса перешел к другим делам и почти забыл Маргарет Чедвик и глупую блондинку Дженни Хилл. На Райо Гранде авеню (которую, как и обещал плакат, начали мостить «Братья Вудис») стал подниматься дом Элисон. Большого серебристо-дымчатого кота гладили теперь другие руки, новые голоса хвалили и успокаивали его, и после нескольких нелегких дней он привык к новому месту.

Лорд на суде оказался более разговорчивым, утверждая, что идея принадлежала Лауре, а он с самого начала не хотел этого, что Дженифер Хилл угрожала ему кочергой, ему пришлось защищаться. Лаура Чедвик (чьи портреты в газетах шли под заголовками типа «Прекрасная блондинка-наследница») вела себя скромно, тихо и удивительно была не похожа на преступницу. Ее адвокат нарисовал душераздирающий портрет молодой неопытной девушки, полностью находящейся во власти своего возлюбленного-убийцы.

Разбирательство немного задержалось во второй день, когда сержанта-детектива Артура Хэкета, вызванного для дачи показаний со стороны обвинения, не оказалось в зале суда. Впоследствии сержанта Хэкета не наказали за неуважение к суду только потому, что он в то утро с трех часов находился в Парк Мемориал Хоспитал, где ждал рождения своего первенца. (Газеты радостно сообщали, что на свет появился мальчик весом девять фунтов, которого назвали Марк Кристофер.)

Ни Лорду (Хиллу), ни Лауре не удалось выкрутиться. Но присяжные, видимо, почувствовали, что вина Лауры чуть меньше. Ей сохранили жизнь. Лорда приговорили к газовой камере.

Прочитав случайно в «Таймс» о приговоре, Мендоса сказал:

– Присяжные, что с них взять. По-моему, она, в определенном смысле, более… преступна, чем он – ведь это была ее родная сестра. Но никто не любит посылать женщину в душегубку. Их можно понять.

– Что? A-а, да, – рассеянно сказала Элисон. В эти дни она все чаще мысленно уносилась на Райо Гранде авеню, выбирая наиболее точный оттенок обоев для хозяйской спальни, образцы кафеля для ванной и беспокоясь о том, достаточно ли велико окно в ее студии, обращенное на север. – Луис, я тут прикидываю. Как ты думаешь, двойная кро…

– Jesus, Santa Maria! Какого черта, querida? Я против! Опять гигантская вещь, я совсем не против иметь спальное место, рекомендованное в размере сорока дюймов на человека, но… рог Dios [45]45
  Ради Бога (исп.).


[Закрыть]! Это диверсия.

– Что ты шумишь? О, ты идиот, я имею в виду комнату для гостей, конечно. Я просто хочу выбрать – датский орех или красное дерево. Amado, разве я могу подумать…

Конечно, последовала апелляция. И в последний день ноября (в доме Элисон уже вот-вот должны были приступить к работе маляры) Мендосу вызвали в Сан-Франциско для дачи показаний. Кеннет Лорд (Роберт Хилл) симулировал умопомешательство, чтобы избежать газовой камеры. Видимо, он был достаточно умен и правдоподобно изображал некоторые симптомы, кроме того, его защищал смышленый адвокат.

Мендоса выругался. Он как раз распутывал небольшую головоломку в очередном деле. Но с повесткой не поспоришь. Он поехал домой собирать сумку. Элисон отвезла его в аэропорт.

– Ты и не заметишь, что меня нет, – сказал он, целуя ее на прощанье.

– Лгун. Я всякий раз поневоле это замечаю. Никто ни разу не разбудит меня за всю ночь…

– Mujer falso! – лживая жена! Я не храплю.

– Я совсем не о том, – сказала Элисон. – Будь осторожен, любовь моя.

Либо Лорд хорошо изображал лунатика, либо консилиум собрался очень уж дотошный. Мендосу задержали на два дня. Лорда он видел только один раз. Ему снова пришлось перечислить улики, описать поведение Лорда в момент ареста и так далее, и изложить свое личное мнение как опытного следователя. Он высказал его одним предложением: «Этот человек здоров так же, как и мы с вами, он был здоров, когда совершал преступления, среди которых – умышленное убийство из корыстных побуждений».

Тогда-то он и увидел Лорда. Лорд ответил холодным ненавидящим взглядом, а его губы беззвучно произнесли ругательство в адрес Мендосы.

Он не ушел от наказания.

Необычайно теплым декабрьским днем, без десяти три, Мендоса приземлился в Бурбанке и поехал на такси до дома. Он обнаружил Элисон на диване в окружении кошек и Сеньора, который забрался на крышку проигрывателя.

– Mi amador solamente[46]46
  Моя единственная (исп.).


[Закрыть], ты без меня скучала?… Неправда. Ты по двенадцать часов в день проводила в новом доме, мешая рабочим.

– Да. Но как-то ни с того, ни с сего я несколько раз вдруг почувствовала, что тебя нет. Нигде. Ну как он, отделался?.. Хорошо. Он это заслужил. Да, в утренней газете кое-что было, я отложила, чтобы тебе показать, о мистере Чедвике. Вот.

В короткой заметке на последней странице сообщалось, что Чарльз Чедвик, отец недавно осужденной Лауры Чедвик и т. д., подал заявление на развод и т. д. – Бедняга, – сказала Элисон. – Может, теперь он будет немного счастлив. Ты говорил, этой. Росс около сорока? У нее могут быть дети. Вероятно, они…

– Porvida [47]47
  Клянусь жизнью (исп.).


[Закрыть]! У тебя уже комплекс насчет детей. Я думал, сегодня начнут красить кухню, – почему ты не смотришь за работой?

– Ну… – сказала Элисон. Она пододвинулась поближе и погладила его усы. – Ну, я там была. Кажется, все будет очень мило. Но потом от запаха краски я почувствовала себя как-то странно… и мне пришло в голову… то есть, прошло всего дня два, и я, конечно, не была у доктора…

– Не продолжай, Бога ради!.. Ты что, хочешь сказать…

– И я все думала, – сказала Элисон, – как бы помягче тебе сообщить… тебе ведь лучше знать заранее… но в моей семье с обеих сторон рождались двойни.

– Atrocidad [48]48
  Жестокость! (Исп.)


[Закрыть] – яростно вскричал Мендоса. – Нет! Absolutamente [49]49
  Абсолютно (исп.).


[Закрыть], я запрещаю!

ПАЛАЧ: НОВАЯ ВОЙНА
Дон Пендлтон

Человек обречен быть свободным; потому что, однажды появившись на свет, он несет ответственность за все, что совершает.

Жан-Поль Сартр

Уверенность американца в том, что он должен быть способен посмотреть в глаза любому человеку и послать его к черту, составляет самые суть и смысл образа жизни свободного человека.

Уолтер Липпман

Сражайся не потому, что тебе велят сражаться, а потому, что ты свободен в своем желании сражаться. Тогда ты ответственен только перед собой – и миром, который ты ценишь превыше всего.

Джои феникс (Мак Болан), из дневника.

ПОСВЯЩАЕТСЯ:

капитану Ричарду Бакксу,

ВВС США

сержанту Джону Дэвису Харви,

корпус морской пехоты США

капралу Джорджу Н. Холмсу -

младшему,

корпус морской пехоты США

сержанту Дьюи А Джонсону,

корпус морской пехоты США

капитану Хэролду Льюису,

ВВС США

сержанту Джоэлу С. Мэйо,

ВВС США

капитану Линну Д Мак Интошу,

ВВС США

капитану Чарльзу М. Мак Миллану,

ВВС США

Восьмерым храбрым американским военнослужащим, которые отдали свои жизни в Иране во время печально известных событий при попытке освобождения пятидесяти двух заложников.

Мы никогда не забудем их…

ПРОЛОГ

Мак Болан вздохнул, зажег сигарету, встал и обратил взгляд на расположенную в горах крепость «Стоуни Мэн Фарм», которую он про себя окрестил «фермой каменных людей». Да, война начнется прямо отсюда. И прямо сейчас. Это будет новая война с очень старым врагом – врагом, возможно, имеющим на этот раз другое лицо и скрывающимся под другим именем, но все равно врагом таким же извечно старым, как и само человечество.

Этот враг – человек-зверь… во всех его обличиях. Болан слишком хорошо был знаком с этим хитрым и коварным дикарем, который не питал уважения к цивилизованному человеческому духу, с этим тупым хищником в человеческом облике, который не останавливался перед террором и уничтожением всего, что стоит на пути и мешает достижению его корыстной цели. Болан также знал единственный разумный и достойный ответ на это варварство: хорошая, настоящая война. В таких войнах, конечно, лучшие бойцы обычно погибали. Но такова была цена человеческого прогресса в этом наполовину диком мире. Так было всегда. А Мак Болан давно смирился с участью павшего в сражении воина.

Не выглядело ли это слишком претенциозно для мужчины – замахиваться так высоко и пытаться добиться столь многого? Для некоторых, возможно, да. Но Болан знал, что человеческий дух, когда ему бросают вызов, способен поднять мужчину на невероятную высоту, придать ему невиданную силу. Человек не может прыгнуть выше отметки, которую сам себе установил, так почему же эта отметка должна соответствовать минимуму, а не максимуму? Те, кто надеется получить много, должны быть готовы и рисковать многим. Работая вполсилы, ничего не достигнешь. А Мак Болан был из тех, кто в самой обычной обстановке готов к невозможному. Хотя, несмотря на все это, он оставался реалистом.

Прошло время, когда американцы могли позволить себе сидеть сложа руки и наблюдать, как мир катится в пропасть, охваченный настолько разрушительным фанатизмом, что это могло означать конец добра и справедливости.

Сумасбродные животные, называемые террористами, хотели, чтобы мы поверили, будто они руководствуются высокими мотивами – религиозным пылом, патриотизмом, заботой об угнетенных, устранением последствий зла, причиненного колониальным народам. В действительности же они не более чем обыкновенные преступники, которыми руководит сумасшедшая жажда власти и самовозвышения. Они безжалостны. Опасны точно так же, как опасна бешеная собака, и, как бешеные собаки, они должны быть уничтожены для спасения остального мира.

Конечно, действия солдата контролируются, ему официально ставятся всяческие препоны – со стороны нашего правительства и мирового общественного мнения, – однако ясно, что наступило время действовать кому-нибудь вроде Мак Болана. Кому-то вроде Болана, кто уже доказал эффективность принятия прямых силовых, целеустремленных до конца действий против злоумышленников, совершающих преступления против нашего народа.

Идет война с врагом не только нашей страны, а с врагом всех свободных граждан мира… с врагом человечества.

В этом мире не быть жертвой – первейшее право каждой личности. Это право имеет преимущество перед всеми остальными правами…

Именно за это право и ведет войну Мак Болан.

Да, это Новая война.

Да, эту войну будет трудно выиграть, шансы на выигрыш минимальные, но это война, которую нужно выиграть несмотря ни на что.

ГЛАВА I

Итак, Бодан снова был в рейде, он летел высоко над источающими влагу тропическими горными лесами Южной Америки. С борта большого вертолета ВВС США, сидя на месте второго пилота, он внимательно осматривал сцену будущих действий.

Добровольно на это задание не пошел бы ни один здравомыслящий воин, но ведь Мак Болан никогда не мог позволить себе выбрать задание по сердцу. В жестоком мире Бодана задание выбирало человека, а не наоборот.

Это задание подыскивало подходящую кандидатуру и нашло его.

Человек откликнулся, немедленно и безоговорочно, потому что фактически альтернативы ему не было. И потому, что просьба исходила из Овального кабинета. Директива, спущенная с самого верха, была лаконична, но предельно ясна: «Найти Лаконию. Спасти или ликвидировать».

Проблема, как опасался Болан, вглядываясь в скрытый дождем лес, заключалась в первой части задания. Найти Лаконию было неимоверно трудно. На конях Апокалипсиса сейчас гарцевали ловкие наездники, это он знал абсолютно точно. Ранее всадниками были Голод, Чума, Война и Смерть. Сейчас их место заняли Фанатизм. Революция, Террор и угроза технического Холо-каста.

Кто были эти новые враги? Что мы знали о них?

Немногочисленные по своему составу группки радикальных, фанатичных до безумия элементов обращали свою ненависть против установившихся общественных отношений, которые человечество в течение столетий пыталось воплотить в жизнь для того, чтобы человек мог жить в мире со своими соседями.

В этой борьбе бок о бок с Воланом (и хвала господу богу за это, подумал он) стояли мужчины и женщины, самые верные и преданные друзья, которых он привык любить, как семью, которая взрастила его с младенчества. Люди, которые верили в те же идеалы, что и он сам. Они верили, что мир был создан не для людей, а людьми. Они верили, что, в то время как ответственность за прекрасный по-настоящему мир лежит на каждом, сильные в большей степени отвечают за то, чтобы мир продолжал оставаться таким великолепным, какой он есть. Слабым, не способным защитить себя, нельзя было позволить стать жертвой.

Тяжелый вертолет поднялся с борта авианосца за два часа до рассвета и теперь пересекал воды залива Ураба в Карибском море, направляясь к посадочной площадке к северу от местечка Аканди, расположенного на побережьи Колумбии, вблизи границы с Панамой. С первыми лучами солнца они, выдерживая график полета, летели едва не касаясь верхушек деревьев, вдоль узкой долины, которая вдавалась в восточный склон горы Серрания-дель-Дарьей, курсом на юг, в глубь территории Колумбии. Отвесные скалы, вдоль которых летел вертолет, шли зигзагом и порой суживались до коридора шириной в несколько сотен ярдов, заставляя пилота резко поворачивать на девяносто градусов.

Время от времени Волан мог видеть речку, которая пробивала себе путь в горах, такая узкая, что была почти незаметна сквозь гущу деревьев. Он успел бросить вниз еще один взгляд, когда радист невозмутимо доложил:

– Наблюдаю импульсы на заданной частоте. Похоже, что это приводной маяк.

Синие глаза Волана на какой-то момент встретились с глазами пилота, когда он сразу же после доклада радиста встал и пошел в хвост машины, чтобы подготовиться к выброске. Несколькими секундами позже вертолет почти прижался к верхушкам деревьев, и командир корабля доложил Волану:

– Мы прибыли на место, полковник. Дальше лететь я не могу.

Два вертолетчика в хвосте машины нервно улыбнулись друг другу, в то время как великан в пестрой тропической униформе мягко и бесшумно прошел в грузовой отсек и стал готовиться к предстоящему бою.

– Удачи вам, сэр, – прошептал один из пилотов, когда Болан пристегивался к фалу. Воин ответил взглядом холодных синих глаз и напряженной улыбкой. Затем он вылез наружу и вскоре начал быстро спускаться вниз, стараясь не задевать стволы деревьев.

Снизу поднимался знакомый тошнотворный запах гниющих джунглей, теплая влажность обволакивала его, и внезапно Мак Болан ощутил, что он снова находится в знакомой обстановке, – знаток джунглей вернулся в привычную среду обитания, в которой он родился и вырос, обрел себя как личность и возмужал.

Палач вернулся домой.

Воздух был насыщен особым густым зловонием. Жизнь прямо-таки кишела вокруг. Деревья, кусты, растения были непомерно огромны и стремились к солнечному свету. Обильные дожди пропитали землю. Верхушки пальм, пробковых и красных деревьев, эвкалиптов терялись вверху, их стволы были обвиты толстыми ветвями и лианами; на фоне темной земли яркими пятнами вспыхивали дикие орхидеи и джакаранды.

Но над всем преобладал запах смерти. Умирали и гнили деревья и кусты, небольшие животные, и запах, сопровождавший их разложение, был физически ощутим, неподвижно висел во влажном воздухе.

Для Болана джунгли были тем местом, где он впервые узнал, что такое смерть, как надо убивать, чтобы выжить в этом грубом и безжалостном мире.

Сейчас он снова был предоставлен себе.

Он обязательно найдет Лаконию в этом диком краю. Затем он освободит парня, независимо от того, какая судьба тому уготована. Или же ликвидирует… «с большим нежеланием».

Да, это будет одно из тех проклятых заданий, к которым не лежит душа порядочного человека, но от которых не мог отказаться человек с сильными сердцем и волей.

Похоже, что это будет обычной для Мак Бодана работой.