Текст книги "Ангелы ада. Смерть любопытной. Палач: Новая война"

Автор книги: Дон Пендлтон

Соавторы: Делл Шеннон,Питер Кейв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

– Ну и…

– В общем, сэр, миссис Давенпорт сказала – такая уж она болтушка, – что вечеринка, наверное, была хороша, потому что мисс Сильверман вернулась очень поздно. Она слышала, как пришла Роберта. Она еще не ложилась, не могла уснуть и сидела читала. И совершенно уверенно назвала время – без пяти два.

– No me diga, – сказал Мендоса. – Ничего себе.

– Но это ведь ничего не значит, правда? – сказал Паллисер. – Она… пошла в кино. Или поехала к другой подруге. Или еще что-нибудь. Был ведь субботний вечер, и, может, она не хотела возвращаться домой в одиннадцать. Вы же знаете. И у женщины мог оказаться…

Мендоса помолчал, раздумывая. Высокая, достаточно сильная молодая женщина. Но ведь есть Арден и Даррелл, и все так очевидно.

– Не знаю, – сказал он рассеянно. – Посмотрим. – Он взглянул на Паллисера и улыбнулся. – Я действительно так не думаю, Джон, – сказал он, намеренно назвав Паллисера по имени. – На мой взгляд, она милая девушка… хотя милые люди тоже совершают убийства. Ты молчал об этом двадцать четыре часа.

– Да, сэр, – пробормотал Паллисер.

– В следующий раз так не делай. Ну да ладно. Верь, что дядя Луис все поймет правильно. – Он вышел из-за стола и мягко тронул Паллисера за руку. – Большинство из тех, кто приходит служить в полицию, собираются служить честно. Они буквально вынуждены, если уж хотят получать здесь жалованье. А кто служит недобросовестно – тех мы выявляем очень скоро. Этот случай мог бы стать темным пятном на твоей репутации, Джон, но я тоже человек. Ладно, забудь. Я не думаю, что она в чем-то замешана.

– Большое спасибо, сэр.

– Ладно-ладно. Иди занимайся своей неопознанной блондинкой.

– Да, сэр, – сказал Паллисер и вышел.

– Я требую адвоката, – говорил Майк Даррелл.

– Вы можете получить адвоката в любое время, – отвечал Мендоса. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, руки в карманах, и внимательно разглядывал Даррелла. Хэкет абсолютно ничего не смог из него вытянуть. – Вы не обвиняемый. Пока. Важный свидетель, мистер Даррелл. От вас я хочу лишь услышать, где вы и мистер Арден находились вечером в прошлую субботу. И если можно, имена людей, которые могли бы подтвердить ваши слова.

– Иди ты к черту! Ишь, какой умный, хочешь на меня повесить…

– Вам это поможет, – сказал Мендоса, – не меньше, чем нам.

Даррелл выглядел настоящим Самсоном, как Хэкет и говорил. Рост примерно шесть футов три дюйма, грива светлых волос, могучие мускулы. Прямоугольное простое лицо, широкие ноздри, квадратные челюсти, маленькие агатовые глазки, гладко выбритый подбородок, кудрявые волосы дополнительно осветлены. Одет в серые брюки и серо-голубую спортивную рубашку.

– Не имеете права преследовать ни за что…

– Вы однообразны, – бесстрастно произнес Мендоса. – У мистера Ардена это тоже любимое слово. Отвечайте, пожалуйста, на вопрос.

– Жди! Мне нужен адвокат…

– Мистер Даррелл, пожалуйста, – мягко сказал Мендоса. – Послушайте меня. Я расследую убийство Маргарет Чедвик. Я думаю, что у кого-то была причина ее убить. Очевидно, такая причина была у мистера Ардена – я кое-что узнал. И у вас, в некоторой степени, тоже. На вас обоих ложится серьезное подозрение. А теперь успокойтесь, пожалуйста, и расскажите мне все. Где и когда. Оставьте ваши замечания насчет провокаций и продажных полицейских и расскажите. Если у вас есть какое-нибудь надежное алиби, сообщите о нем. Даже если вы оказались замешаны в чем-то еще, что вполне вероятно. Ведь не мне вам объяснять, что между обвинением в аморальном поведении и употреблении наркотиков и обвинением в преднамеренном убийстве – большая разница.

Даррелл уставился на Мендосу. Вьющаяся прядь светлых волос упала ему на лоб, он откинул ее назад.

– Убийство! – пораженно сказал он. – Никто мне не говорил… а я-то думал… Маргарет Чедвик? Вы вообразили, что это сделали мы с Джорджи? Ну вы и чайники! Да разве кто взял бы с собой Джорджи совершать убийство? Да у него коленки подгибаются, если на него косо посмотреть.

Да, здесь он прав.

– Просто дайте прямой ответ, – сказал Мендоса. – В ваших собственных интересах доказать, что вы были в другом месте.

– В каком другом месте, черт побери? – возразил Даррелл. Но он призадумался. Молча сидел он на узкой тюремной койке, поглядывая на Мендосу своими маленькими проницательными глазками. – Преднамеренное убийство! – сказал он. – Я никогда… какого черта? Джорджи потерял голову, вот и все. Сержант рассказал мне, что Джорджи вытворял вчера ночью. Джорджи со своей пушкой – бедняга, дурак несчастный! С этой своей заряженной хреновиной он чувствовал себя увереннее, понимаете? Это ничего не значит. Он испугался. Полагаю, вы нарочно его напугали. Думали, он вам что-то выдаст. – Он рассмеялся.

– Может, он и выдал, мистер Даррелл.

– Ну так попробуйте испугать меня, – презрительно сказал Даррелл. – Легавые! У вас ничего нет, чтобы предъявить обвинение.

– Не будьте столь уверены. Вчера ночью мистер Арден высказал несколько существенных замечаний. О том, как он ненавидел Маргарет, и что Майк подсказал бы ему, что делать – как, вероятно, делал и раньше.

Тень тревоги пробежала по лицу Даррелла.

– Не пытайтесь мне это пришить! Какого черта, убийство… Ну, ладно. Ладно. О'кей, у нас есть алиби. Значит, Джордж не раскололся, а я расскажу. Надо так надо. Ничего там особенного нет. Умышленное убийство – да это просто смешно, лейтенант, ни один из нас на подобное бы не пошел. Алиби есть, конечно. Я расскажу. Можете проверить. Ублюдки, упекли Джорджи в больницу только за то, что он немного понервничал! Я расскажу. «Боул» – это только для мисс Арден. Мы были в «Викторианской комнате» примерно с девяти до одиннадцати, одиннадцати пятнадцати. Джорджи нельзя много пить, понимаете? Знаете, с некоторыми парнями так бывает. Выпил три порции, а хорош уже, как с десяти. Он сильно запьянел. А его матушка… в общем, его нельзя было привести домой в таком виде. Вы знаете, он живет на ее деньги, и если бы он… Ну, ей бы не понравилось, если бы она вообразила, что он попал в дурную компанию. Вы понимаете, о чем я говорю. Трое из наших отвезли его ко мне, протрезвили, чтобы он смог явиться домой, как положено. Думаю, было около часа ночи, где-то так. Вот и все.

– Имена и адреса, пожалуйста, – сказал Мендоса.

– Уоррингтон, – угрюмо ответил Даррелл. – Джо. Жизет где-то в Голливуде – Ровена-стрит, кажется. Аллен Фостер – Мансфилд, сто четыре. Келлер, Ханс Келлер – Хобарт, пятьсот сорок два. Они могут сказать. Они побыли у меня еще немного после того, как Джорджи уехал. А теперь, если вы меня не отпускаете, я требую адвоката.

– Всенепременно, – сказал Мендоса. – Большое спасибо.

За что? За имена трех завсегдатаев «Викторианской комнаты», которые, естественно, подтвердят рассказ Даррелла. И что мы с этого имеем? К сожалению, бесстрастный закон не делает различий между заслуживающими доверия свидетелями и сомнительными. Присяжные, конечно, делают, обладая некоторым здравым смыслом. Хоть порой и не столь надежным, как хотелось бы. Но…

Окружному прокурору здесь мало что понравится.

Мендоса был раздражен. Все складывалось так красиво и четко – Арден и Даррелл, мотив убийства и все остальное. Но ни одной улики. Никакого доказательства, что Маргарет знала о Даррелле и об Ардене. Что она хоть как-то угрожала. Если бы она была в более доверительных отношениях со своей матерью, сестрой, с кем угодно – проскользнули бы какие-то намеки. Так ведь нет.

Уж конечно, эти свидетели… Он подумал о бармене Эле и вздохнул. Дураку ясно, они будут молоть ту же байку, что рассказал Даррелл, потому что Даррелл и Арден продумали с ним свое алиби, скажем, в воскресенье. Те, конечно, могли и не знать, что речь идет о преднамеренном убийстве. Значит, будем надеяться на Ардена. Может, он расскажет что-нибудь более определенное. Но если нет…

ЧАСТЬ 14

– Ладно, Арден, – проговорил Хэкет. – Скажите: «Мисс Чедвик».

– Вы не можете меня заставить, – угрюмо ответил Арден. – Я не обязан.

– Послушайте, – терпеливо сказал Хэкет, – вы говорите, что не звонили мисс Чедвик. О'кей, тогда ваш голос не узнают. Скажите.

– «Мисс Чедвик», – выдавил из себя Арден и осторожно взглянул на сержанта. Он лежал на больничной койке, небритый, больной и бледный как полотно.

Хэкет посмотрел на Анджелу. Она беспомощно покачала головой:

– Это было так быстро, и я не придала никакого значения…

– Ладно, – сказал Хэкет. Они вышли в коридор.

– Кажется, другой голос похож чуть больше, Арт. Голос Даррелла. Но поручится я не могу.

– Трудно было и ожидать, – сказал Хэкет, вздыхая. – Хорошо. – Они направились к лифту. – Будь осторожна, когда поедешь домой. Держись подальше от автострад.

– Я не еду домой. Раз уж я здесь, то зайду в магазин Мэй Компани, а потом собираюсь на ланч к Элисон, она хочет показать участки, которые они купили.

– Не нравятся мне твои прогулки. Доктор сказал…

– Доктор сказал, что у меня все хорошо. Ты, наверное, думаешь, что я хрустальная. Ох уж мне эти мужчины. Не будь глупым, Арт. Тебя можно ждать к обеду? Или хотя бы к половине восьмого? Я нашла новый рецепт мяса во фритюре и хочу его опробовать. Это ведь не запеканка, чтобы стояло. Его надо есть сразу…

Хэкет тоскливо сказал, что понятия не имеет, когда освободится, но надеется приехать вовремя. Он подумал о мясе во фритюре и вздохнул, вспомнив слова доктора Таунера о лишних десяти фунтах. Легко сказать – сбросить. Но как это сделать с женой, которая так усердствует на кухне?

Надо больше двигаться, промелькнуло у него в голове. Не стоит покупать бензокосилку, буду косить траву по старинке. Попробую каждый день гулять. Он знал, что скорее всего ничего не выйдет. Может, если бы у них была собака, большая собака, которую необходимо выгуливать…

– Вроде датского дога, – сказал он вслух, когда они вышли из лифта.

– Ну что ты в самом деле, Арт! – сказала Анджела. – Я знаю, я не в лучшем виде, но кто может хорошо выглядеть на седьмом месяце? И вовсе не обязательно напоминать мне об этом!

– Что? О, я о другом, дорогая, я просто… Это не важно. Конечно, я не имел в виду… Ну, будь осторожна за рулем…

– Хорошо, хорошо. Не беспокойся за меня. И постарайся вернуться домой вовремя. – Она встала на цыпочки, чтобы его поцеловать, и села в машину. Он проводил ее взглядом и поехал в управление сказать Луису, что Анджела не опознала голос. Они, в общем-то, не сильно надеялись, но проверить было необходимо. Такие ситуации иногда случаются. Ты уверен, что знаешь, но не можешь получить ни одного законного доказательства.

Дарреллу сейчас предъявлено обвинение в незаконном хранении наркотиков: в его квартире нашли сотню набитых марихуаной сигарет. Ардена не удалось ни в чем обвинить, кроме нападения на полицейского и попытки самоубийства.

Трое свидетелей целиком и полностью поддержали Даррелла. Уоррингтон, продавец в магазине мужской одежды, около сорока лет, не привлекался. Фостер, актер массовки, около двадцати пяти лет, не привлекался. Келлер, представитель торговой фирмы, обходящий квартиры с предложением товара, тридцати пяти лет, один срок за аморальное поведение (год тюрьмы) и два задержания (обвинений не предъявлено). Мендоса лично с ними встретился, и все они рассказали ему одну и ту же историю и указали одно и то же время. Их предупредили, что речь идет об обвинении в преднамеренном убийстве и ложные показания являются серьезным преступлением. Не хотят ли они подумать еще раз?

Нет. Они прошлись насчет полицейских, которые шьют невиновным парням дело просто потому, что любят травить людей, но от своих показаний не отступили. Что, конечно, ни черта не значило.

Телефонный звонок. Даже при наилучшем раскладе трудно определить номер телефона, с которого звонили, здесь же это было просто невозможно.

Арден сказал, что понятия не имел, куда собиралась Маргарет в тот вечер, но согласился, что в последний раз видел ее в субботу утром; она принесла его матери цветы и пробыла у них около получаса. Она вполне могла упомянуть в разговоре полное имя Анджелы и назвать адрес в Хайленд-Парке или рассказать об этом его матери, которая затем могла бы передать ее слова Джорджу.

Поэтому они спросили миссис Арден, она утверждала, что Маргарет ничего не говорила о том, куда собиралась в тот вечер. Но миссис Арден могла сказать что угодно. Потому что до нее наконец-то дошел смысл происходящего, и она упорно твердила, что Джордж на сто процентов не виноват, это ошибка, Джордж не такой, он хороший мальчик.

Не было ни единой улики для обвинения в умышленном убийстве. И, вероятно, никогда не будет.

– И самое худшее здесь то, – раздраженно говорил Мендоса, – что с уверенностью снять с них подозрение мы тоже не можем. Хоть бы одна деталь, которая могла бы решить: да или нет! Но сейчас мы зря тратим время и силы и, очень возможно, не там ищем.

– Насколько ты уверен насчет Ардена и Даррелла? – спросил Хэкет.

Мендоса покатал по столу пепельницу.

– Пятьдесят на пятьдесят, – наконец сказал он. – Или шестьдесят на сорок. И, очевидно, задумал все Даррелл. Понятно, в общем-то, что весомых улик не будет. Это не очень сложный замысел.

– Верно, но неужели Ты думаешь, что Даррелл настолько умен, чтобы сочинить такой план и не сделать ни одной ошибки?

– Ошибки он сделал, – напомнил Мендоса. – Он вытер сумочку. Он оставил портсигар. Он недооценил наш интеллектуальный уровень, как все люди, ненавидящие полицейских.

– Так оно и есть.

– Проклятье, – сказал Мендоса. – Если б мы имели хоть что-нибудь определенное!

Через час судьба преподнесла ему подарок.

Так уж случилось, что у сержанта Генри Глассера был молодой двоюродный брат, Фред Виктор. Года полтора назад молодой Виктор пришел из армии и стал расспрашивать Глассера о службе в полиции: он подумывал туда поступить, – как там Глассеру нравится, какой оклад и так далее. В результате Виктор поступил на службу и после подготовительного обучения, где он радовал инспекторов приобретенной в армии меткостью стрельбы и превосходной координацией, получил назначение в полицейский участок в Голливуде (Уилкокс-стрит). Сейчас он ездил в патрульной машине.

Произошло занятное совпадение: Глассер и молодой Виктор оба работали в ночную смену, поэтому они смогли присутствовать на семейном пикнике в Гриффт Парке и поздравить мать Глассера с пятьдесят восьмой годовщиной. Из присутствующих они были единственными мужчинами, так как миссис Глассер уже два года как овдовела, а другие мужчины, друзья и знакомые дома, работали, естественно, с девяти до пяти. Не удивительно, что, наевшись до отвала традиционным картофельным салатом, запеченными бобами, булочками с джемом, соленьями с оливками и сельдереем и напоследок холодным кофе и кокосовым тортом, они вдвоем сели в сторонке от женщин и завели неторопливый разговор о работе.

Сначала говорил в основном Глассер, как более старший и как человек, работающий в главном управлении, в отделе по расследованию убийств. Более того, он трудился под руководством лейтенанта Луиса Родольфа Висенте Мендосы, обладающего в полиции известной репутацией. Рассказывая о Мендосе, Глассер упомянул несколько случаев. Настоящий парень, сказал он. Правда, чудной немного. Да имей он, Глассер, столько денег, как у Мендосы, так бы его и видели на работе! Похоже, Мендоса занимается этим из любви к искусству. Даже ходят слухи, что он не забирает свое жалованье, а отдает его целиком в пенсионный фонд. Сумасшедший, да и только. Но это в его духе.

– Или вот, – сказал Глассер, – убили одного парня, хозяина зоомагазина. Какой-то пьяный ломился, хотел снять кассу. Так этот Мендоса! Юнца он поймал, все как полагается, но в магазине остались щенки, котята, всякие птички, и он так о них беспокоился, что неделю проводил там все свободное время, пока не объявилась племянница того парня и не занялась ими. Конечно, сейчас-то он женат. Не думаю, что это бы его остановило, задумай он что-нибудь такое сделать. Раньше он, я слышал, до женщин был великий охотник. Могу поверить. Знаешь что такое charm? Но я тебе скажу, у него чертовски красивая жена – она пару раз приезжала его встречать. Рыжая, и что-то такое в ней… Ну а дело, которым мы сейчас занимаемся, кажется, повисло в воздухе. Он прямо не в себе из-за него, а мне кажется, ничего особенного нет. Девушку убили в машине – задушили и выбросили.

– А, это, – сказал Виктор. – Я видел в газетах. Похоже, кто-то напал на нее ради кошелька. Наверное, чокнутый какой-нибудь, зачем ему надо было убивать?

– Кажется, лейтенант думает иначе, – ответил Глассер. – Это его беспокоит. Я кое-что слышал от Хиггинса. Он, я имею в виду лейтенант, думает, что, наверное, это был ее дружок. Потому как вроде он ее дружком не был. Оказывается, он педик и не больно хотел с бабой под венец.

– Она даже не подозревала? Настоящий цирк, – ухмыляясь, сказал Виктор. – Чудной народ эти голубые. В последнее время я на них насмотрелся. В нашем районе одна из их тусовок – местечко под названием «Викторианская комната», на Фейрфаксе. Глядя на них, чувствуешь… я не знаю, – он пожал плечами, – в общем, странные.

– Да что ты? – спросил Глассер. – Хиггинс говорил, там как раз Арден со своим дружком обычно и околачивались.

– Да? – удивился Виктор. – Ну, будем надеяться, подобных притонов в округе не больше полудюжины. Каждые три-четыре вечера в неделю для нас там находится работа. Да вот вчера ночью забрали двоих – оба хорошо набрались и устроили драку на тротуаре напротив заведения.

– Да уж, – сказал Глассер. – А вечером в прошлую субботу что-нибудь было? Предполагается, что наша парочка в это время находилась там, они так говорят.

– Да там почти всегда по субботам что-нибудь происходит. Конечно, было, но мы никого не забрали. Рядом была еще одна драка, а там просто пьяная компания. Один парень нажрался как свинья. И другой, здоровый такой блондин – тоже хорошо поджатый. – Виктор рассмеялся. – Он все твердил: «Бедный Джорджи, бедный Джорджи» – о своем приятеле. В жизни бы не подумал, что он один из этих. Здоровенный такой детина.

Глассер вдруг встрепенулся.

– Джорджи? – сказал он. – Ты уверен?

– Что значит уверен? Так звали как раз самого пьяного из них, остальные сказали, что отвезут его домой, поэтому мы его не забрали. В какое время? Черт, я не могу сказать с точностью до минуты, это должно быть записано в журнале дежурства, но где-то около половины двенадцатого. А что?

– А то, – сказал Глассер, – что если я правильно понял Хиггинса, ты можешь дать лейтенанту важные показания. В силу случайного совпадения. Мы прямо сейчас едем в управление, и ты повторишь свой рассказ Мендосе.

Итак, наконец с определенностью подтвердилось алиби Ардена и Даррелла. Лучшее доказательство, чем свидетельство двух полицейских сержантов, трудно и придумать. Фред Виктор и его напарник однозначно опознали Даррелла, Ардена и Келлера, менее уверенно – Уоррингтона и Фостера, как людей, с которыми они разговаривали прямо у выхода из «Викторианской комнаты» в двадцать три тридцать восемь в субботу. Они остановились, потому что увидели человека, который блевал в водосточную канаву (Арден). Они раздумывали, не отвезти ли его на ночь в вытрезвитель. Четверо его приятелей были навеселе, но держались уверенно, и сказали, что присмотрят за Джорджи. Этим патрульные были удовлетворены и поехали дальше.

Очевидно, что если Даррелл и пьяный Арден находились на Фейрфаксе в одиннадцать тридцать восемь, то они никак не могли убить Маргарет где-то в районе складов компании «Саудерн Пасифик» за оставшееся до полуночи время.

– Caramba у Valgame Dios у Santa Maria у dies millon demonios infiemo [31]31
  Будь проклят Всевышний и святая Мария и десять миллионов дьяволов преисподней! (Исп.)


[Закрыть]! – выругался Мендоса.

– Хорошо прокатился на карусели, – отозвался Хэкет. – Ну, еще кружок за двойную плату, лейтенант?

– Venga mas [32]32
  Давай, отомсти мне (исп.).


[Закрыть]! Конечно, конечно. Скажи, что я дурак. Предчувствия не всегда оправдываются. Проклятие, все выглядело так правдоподобно – Арден и Даррелл…

– Я знаю, знаю, – вздохнул Хэкет. – Кажется, все немного сложнее. Или, наоборот, чуть проще, Луис. Может быть, в конце концов, действительно в машину запрыгнул случайный грабитель?

– Нет, – сказал Мендоса. – Это не так. Есть еще Хогг. Да, мы возвращаемся опять к Хоггу. Она что-то такое раскопала… – Он неожиданно замолчал, глядя на настольную лампу.

– Y que esto[33]33
  И что это? (Исп.)


[Закрыть]?

– Я снова думаю вот о чем, – медленно произнес Мендоса. – Сильверман. Милая девушка. Но – для начала – не то чтобы очень красивая, просто привлекательная. Серьезная. Умная. Втайне очень страстная. Вполне возможно, что ей нелегко увлечь мужчину. Она хорошо и правдоподобно рассказывает, что у нее уже все прошло, что была возмущена сплетней, но действовала очень благоразумно, если можно так выразиться. Хотел бы я знать, неужели у нее не было ни одной темной мысли после того, что Маргарет ей сделала. В конце концов, с тех пор прошло всего два месяца. У нее отняли человека, которого она почти заарканила. Может быть, расстроили свадьбу. Да. Она уехала из твоего дома сразу после Маргарет, но домой не возвращалась до без пяти два. Паллисер… – Он передал Хэкету рассказ сержанта.

– Но женщина… – начал с сомнением Хэкет.

– Ну и что? Она высокая, сильная девушка. Знаешь, – сказал Мендоса, – это проясняет главный вопрос. Маргарет остановилась бы ради женщины. Тем более, ради знакомой. Соmо по [34]34
  Почему пет? (Исп.)


[Закрыть]? Остается в стороне телефонный звонок, он тогда не важен. Я даже представляю, как все могло произойти. Роберта Сильверман утверждает, что ехала за «бьюиком» Маргарет по Фигуроа до Йорка. Предположим, где-то там – м-м, ну да – она сначала обогнала Маргарет и остановилась, и когда Маргарет проезжала мимо, просигналила ей, высунулась из окна и попросила помочь. Сказала, что у нее барахлит мотор или что ей неожиданно стало дурно. Да что угодно. И наша Маргарет, всегда готовая проявить отзывчивость! Представляешь? Она аккуратно паркует «бьюик», выходит, чтобы помочь Роберте… На нее похоже.

– Я знаю, воображение у тебя есть. Ну и дальше?

– Скажем, все произошло в самом конце Фигуроа возле Йорка, – продолжал Мендоса. – Роберта заманила ее в машину и убила. Отъехала на ближайшую боковую улочку, спрятала тело на полу под сиденьем, подальше от глаз. Это не согласуется с данными врача, но он не может уверенно определить время и немного ошибся. Хорошо… Что бы я предпринял на ее месте? Проклятье, оттуда чертовски далеко ехать… Думаю, я бы двигался перебежками. Отвел бы «бьюик» от Фигуроа до, скажем, 61-й авеню. Остановился. Пешком вернулся на шесть кварталов назад, доехал на «студи» примерно до 54-й авеню. Пешком назад, к «бьюику» с телом, на нем до Пасадена-авеню. Иду назад к «студи», отвожу его до 24-й авеню… В таком духе. Короткими перебежками. Беспокоиться о теле в машине ей было нечего, тело спрятано, дверцы закрыты. Кто станет заглядывать в машину, оставленную на короткое время? Передвигаясь таким образом, она могла выбросить тело где-то к половине второго и вернуться в Южную Пасадену без пяти два.

– Слишком уж сложно, – сказал Хэкет. – Мне твоя версия не нравится, Луис. Хотя я даже не видел эту девушку. Я имею в виду, взгляни на все ее глазами. Она хочет, чтобы происшествие восприняли как случайное ограбление. Ладно. Такое может случиться где угодно. Всем известно, что она ушла с вечеринки почти одновременно с Маргарет и что лучше всего ей, как и Маргарет, ехать домой по Фигуроа. Поэтому она разыгрывает все так, как будто это случилось уже после того, как она свернула на Йорк. Разве нет? Ведь это намного легче. Совершает убийство где-то в районе 60-61-авеню после того, как уже должна была потерять «бьюик» из виду поскольку ей нужно в другую сторону, – он взглянул на карту. – Смотри, здесь как раз удобное место – Хайленд-Парк Плейграунд, центр отдыха, по ночам там никого нет. Лучшего места, чтобы избавиться от тела, не найдешь. Чего ради тащить его с такими муками к складам? А здесь всего-то шесть кварталов пешком пройти назад к своей машине.

– Может, потому и потащила, что иначе все будет очевидно, – сказал Мендоса. – Чтобы поймать Маргарет, она должна была уйти сразу после нее. Гости наверняка бы это запомнили. Множество людей могут подтвердить, что у нее на Маргарет зуб. Потому она сделала хитро. На случай, если мы не клюнем на приманку случайного убийства.

– У тебя, – сказал Хэкет, – ум за разум зашел, вот и все. То, что ты говоришь, – возможно, но твоя версия ничуть не лучше моей. Перебежками! Ей пришлось бы перебегать добрых шесть миль, каждый раз по шесть-восемь кварталов. Никто не стал бы так делать.

– Хорошо, – примирительно сказал Мендоса, – а как тебе нравится Чедвик и миссис Росс? Или одна миссис Росс?

– Господь с тобой! – простонал Хэкет.

– Не так уж фантастично. Ему чуть дурно не стало, когда я предположил, что Маргарет узнала о миссис Росс. Она очень даже могла узнать. Могла попытаться что-нибудь раскопать. Мы знаем, она везде любила совать свой нос. Психологи говорят, Артуро, что мужчины в возрасте Чедвика часто испытывают неожиданные сильные эмоции, особенно в любовной сфере. Он вполне откровенно говорит, что боится, как бы его жена не узнала насчет миссис Росс, она могла бы нанести ей вред, распустив слухи, устроив скандал, что повлияло бы на отношение к миссис Росс у нее на работе, оттолкнуло бы от нее подруг. Причина кажется очень слабой для убийства, но, как я говорил Паллисеру, все зависит от человека. Да. Чедвик говорил мне, что он далек от своих дочерей. Предположи на минуту, что Маргарет узнала – только сунула нос и сразу нашла. И пригрозила, вся из себя праведная и чопорная, рассказать матери.

– Господь с тобой, – сказал Хэкет, – вот уж нет. Его собственная дочь.

– Ну а сама миссис Росс? У них настоящая романтическая любовь, бьюсь об заклад. Чедвик не платит ей содержания, вообще ни за что не платит. Оба они не молоды и не особо, – он пожал плечами, – сексуально привлекательны. Послушай, мы же с тобой знаем людей, Арт. Ведь это последняя настоящая любовь Хелен Росс. Яснее ясного, что она действительно его любит, и очень сильно. И он ее тоже. Она готова пуститься во все тяжкие, чтобы сохранить его, защитить свою любовь. И вот представь, Маргарет приходит к ней и заявляет: вы порываете с папой или я все расскажу маме. И, допустим, Хелен знает, что, во-первых, миссис Чедвик мстительна и устроит скандал, а во-вторых, Чедвик зависит от своей жены из-за денег.

– Нет, – сказал Хэкет, – он не такой. Мягкий, сентиментальный, но не слабак. Деньги для него ничего не значат.

– Хорошо, я тоже так думаю. Тут я ошибся. Ну и что? Конечно… Разве ты не видишь? Если бы Маргарет им пригрозила, то, представляя себе последствия, Чедвик, поступая как истинный рыцарь, добровольно оставил бы Хелен, спасая ее репутацию. Именно так бы он и поступил, согласна бы она была или нет. И она это знала. Тогда, видя, что Чедвика у нее отнимают…

– Как она узнала, где находится Маргарет?

– Черт побери, да уж как-нибудь, – сказал Мендоса. – Все-таки они могли действовать вдвоем. От обеих девушек Чедвик далек. И поздняя страстная любовь… вполне может перевесить небольшие ОТЦОВские чувства. Судя по тому, что нам известно о Маргарет, я думаю, кому угодно было бы трудно ее любить. Вдобавок с ее угрозами…

– Мне это не нравится, – сказал Хэкет, качая головой. – Нет, Луис. Только не Чедвик. Он, в общем, неплохой парень, попавший в западню. Не хочет никому неприятностей, вот и все. И раб условностей.

– Все правильно, – согласился Мендоса. – Но когда речь идет о любви… – он взглянул на свою сигарету. – И возраст. У него это тоже последний роман. Скажем так. Разве не говорят, что у человека это самое сильное жизненное стремление?

– Да, наверное, – сказал Хэкет.

– Хотя есть люди, которых это не беспокоит, – продолжал Мендоса. – Они не изводят себя переживаниями по поводу своего возраста или чего бы там ни было. Но это так, к слову.

Хэкет, давно уже зная Мендосу, подумал: это ты про себя, парень. Так часто бывает у людей с высоким коэффициентом умственного развития. А такие вещи Луис Мендоса понимает без подсказки, может, он и прав насчет Чедвика.

– Но большинство…Возьми Чедвика. Он чувствует себя чертовски за что-то виноватым. Возможно, за свою любовную историю. Раб условностей, да. Вероятно, его просто мучает, что он не может открыто развестись и жениться заново, а имеет любовницу.

– А почему его не должно это мучить?

Мендоса весело на него взглянул.

– Мой Артуро! Все зависит от людей, не так ли? Мира Чедвик захомутала невинного мальчика, когда ему было девятнадцать лет. Она одна в ответе за его похождения, а вовсе не он.

– Все равно, я не думаю, что Чедвик участвовал в убийстве. Миссис Росс – возможно, как ты сейчас набросал. Только как она узнала, куда собирается Маргарет?

Мендоса задумался.

– Конечно, мог знать Чедвик. В то же время, разумеется, в случайном разговоре двух людей вряд ли говорят о вещах подобного рода. Еще одно. Даже если Чедвик знал, если по какой-то причине упомянул при ней об этом, как бы он скорее всего это сделал? Маргарет собирается на вечеринку к своей дальней школьной подруге, миссис Хэкет. Или: к Анджеле Хэкет. Он бы не стал добавлять: по адресу Спрингвэйл-стрит, 5126, в Хайленд-Парке. А если просто по имени, как бы она узнала адрес? Даже если бы он сказал: к миссис Артур Хэкет, что вряд ли. Ты, наверное, не один такой в пяти телефонных справочниках. Как она получила адрес? Вот что я тебе скажу. Если была Хелен Росс, то был и Чедвик.

– Мне твоя версия не нравится, – упрямо проговорил Хэкет. – Ты хватаешься за соломинку.

– Едва ли, – сказал Мендоса. – Я просто ищу новые ниточки.