Текст книги "Запретный огонь"
Автор книги: Дон Мактавиш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 19
Погружение в холодную воду было кратким. Потом Кинг энергично растер Ларк полотенцами и понес в спальню. Это была маленькая, скудно обставленная комната, но с роскошным меховым ковром на полу, и кроватью из красного дерева с толстым одеялом, кремовыми простынями и горой пуховых подушек. Горящий камин заливал комнату теплым янтарным светом, смягчая тени, которые, казалось, танцевали в углах, словно живые существа.
Положив Ларк на кровать, Кинг подоткнул одеяло. Его кожа поблескивала от душистого масла. В свете камина он казался золотым изваянием, и Ларк не могла оторвать глаз от его высокой, хорошо сложенной фигуры, от широкой груди и плеч, от плоского живота и узких бедер. Он был самым великолепным созданием, которое она могла себе представить, и он принадлежит ей, пока смерть не разлучит их. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Ты проголодалась? Есть фрукты, сыр и вино.
– Вовсе нет, – ответила она, глубже забираясь под одеяло. После холодного купания кровь живее побежала по жилам, и шелковистые простыни казались прохладными.
– Ты должна выпить немного вина. – Кинг взял бутылку с серебряного подноса, стоявшего на столике, которого она раньше не заметила. На подносе громоздились сливы, яблоки, виноград и щедрый клин ароматного сыра. – Согрей для меня постель, – пробормотал он, шагнув к двери.
– Куда ты? – окликнула Ларк. Она не представляла, как найдет дорогу назад из этого лабиринта, если Кинг ее тут оставит.
– Принесу нашу одежду, – бросил, он через плечо. – Она высохнет около огня.
Казалось, он ничего не упускал. Да, он не первый раз здесь, но впредь будет приходить сюда только с ней. Она в этом уверена. Горячая кровь застучала у Ларк в висках, когда она вновь переживала их интимное слияние. Он пробудил ее для удовольствий, о которых она не подозревала. «Это только начало нашей самой прекрасной ночи», – сказал он. Что еще есть в запасе? Ларк по-прежнему смаковала то, что произошло в купели, и радовалась, что отдалась этому таинственному потомку пиратов, которого едва знала, Но хоть он ей муж, ее поведение было шокирующим. Что он о ней подумал?
Однако у нее не было времени волноваться. Через несколько минут все еще нагой Кинг вернулся с охапкой мокрой одежды и развесил ее на каминном экран.
– Хорошо! Вижу, ты согрелась, – заметил он, выпрямляясь.
Ларк не хотелось, чтобы он невозмутимо расхаживал перед ней голым. У нее мгновенно запылали щеки.
Даже в пассивном состоянии его мужское достоинство производило внушительное впечатление. Ларк не могла отвести от него взгляд, ее лоно сладко заныло, словно их соединила невидимая нить. Это великолепие было у нее внутри! От одного его вида у нее снова забурлила кровь. Усмешка Кинга красноречиво сказала ей, что он заметил, как она разглядывает его. Она именно разглядывала! Она была на грани позора, а он не сделал ни малейшей попытки пощадить ее, разгуливая нагишом но комнате, наливая вино и выбирая фрукты на серебряном подносе.
– Т-тебе не холодно? – спросила она, глубже зарываясь под покрывало.
– Если я и замерз, то скоро согреюсь, – ответил Кинг, откусывая сочные ягоды от виноградной кисти, зажатой между двумя бокалами. – Выпей. Это лучшее вино в наших подвалах.
– Контрабанда, конечно, – игриво сказала Ларк, взяв бокал.
– Конечно, – согласился Кинг и, сев рядом с ней, положил виноград на подушку. – Как и это. – Он указал на спелую гроздь. – Здесь, в Корнуолле, мы ничего похожего не выращиваем. – Когда Ларк открыла рот, чтобы ответить, он сунул ей между губ виноградину. – Что скажешь?
Ларк раскусила сочную ягоду. Пикантная сладость дразнила ее язык, сок стекал в горло. Ее ум вернулся к недавнему разговору о каперах. Кинг пытается ей что-то объяснить?
– Но ты сказал, что на твоем отце все закончилось, – ответила она, игнорируя его вопрос. Не было никакой нужды отвечать – конечно, виноград восхитителен, и Кинг прекрасно это знает. Вряд ли он стал бы угощать ее кислятиной.
– В общем смысле – да, – сказал Кинг. – То есть я лично не забирался в соленые глубины и не вытаскивал это на берег. Контрабанда, однако, все еще процветает на корнуоллском побережье и, не сомневаюсь, будет процветать. У меня здесь много друзей, которые предпочитают, чтобы я употреблял такие деликатесы, а не какую-нибудь дрянь.
– Поняла, – пробормотала Ларк.
– Ничего ты не поняла, – вздохнул Кинг. – Сейчас не самое подходящее время для разъяснений, но думаю, я должен это сделать, учитывая…
– Учитывая что?
– Учитывая характер моего дела… которое вынудит меня на некоторое время расстаться с тобой.
– Я не понимаю.
– Знаю, что не понимаешь. Я даже не уверен, что тебе следует это рассказывать.
– Скажи мне, Кинг.
– Сначала поклянись, что сохранишь все в тайне. Не говори об этом ни единой душе: ни Агнес Гарвуд, ни Ли, ни матери, особенно матери. Никому. Ты должна пообещать мне.
– Да, но не довериться твоей матери… Она не глупа, Кинг. И прекрасно понимает, что происходит у нее под носом. Думаю, посвятив ее в свою тайну, ты в значительной степени разрушишь возникшие между вами преграды. Если ты этого не сделаешь, это только подольет масла в огонь отчуждения. Она так тебя любит… но не знает, как выразить это и мне печально видеть, что пропасть между вами расширяется.
– Эта пропасть не моих рук дело, Ларк, – защищался Кинг. – Она возникла больше тридцати лет назад в семье, в которой не было любви. Я своим существованием напоминаю матери о неудачном браке. О, я знаю, что на свой лад мать меня любит, но она не может заставить себя признать это, не говоря уже о том, чтобы сказать об этом вслух. Если бы я хоть раз услышал эти слова из ее уст… но этого не случилось, так что лучше оставим все как есть.
– Прости, но вы оба одинаково упрямы, – сказала Ларк. – Кто-то из вас должен уступить, и поскольку твоя матушка вряд ли это сделает, ты не можешь взять инициативу на себя?
Кинг повернул ее лицо к себе, от его нежного прикосновения и затуманенного взгляда у нее таяло сердце.
– Для тебя все, что угодно, любимая, – сказал он, – но сейчас не время. Слишком много поставлено на карту, чтобы сейчас открывать этот ящик Пандоры. Обещай, что не нарушишь тайну.
– Я… я, конечно, обещаю, но…
– И ты должна сдержать обещание, Ларк, независимо от того, что произойдет. От этого может зависеть моя жизнь.
– Ты меня пугаешь!
Кинг обнял ее.
– Я не хочу тебя пугать, – сказал он, успокаивая ее нежным поглаживанием. – Поверь, будь ты другой, мы бы не вели этот разговор. Дело в том, что Адмиралтейство мобилизовало «Корморант», и я должен командовать кораблем и заниматься каперством на благо родины.
Воцарилась тишина, от которой веяло смертью. Слова Кинга грозными предвестниками повисли в теплом воздухе, и Ларк напряглась в его объятиях.
– Ч-что ты хочешь сказать? – выдохнула она.
– «Корморанту» приказано перехватывать в проливе французские торговые суда, забирать грузы и сдавать Короне. Мы воюем с Францией, Ларк, как тебе известно, и все же ее торговые суда появляются в наших водах, иногда под чужими флагами, иногда вовсе без флагов, порой наглецы приходят под собственным флагом.
– Но это опасно! Тебя могут убить!
– Не столь опасно, как звучит, – успокаивал Кинг. – Я не стану делать этого в одиночку. «Корморант» будет действовать вместе с «Хайндом».
– «Хайнд»? Я слышала о «Хайнде». Его капитан кровожадный пират, о его деяниях писали даже в Йоркшире.
– Капитан Гарри – виртуоз контрабанды, это правда, но едва ли он кровожадный пират, – проговорил сквозь хриплый смех Кинг. – Если ты так его характеризуешь, то можешь мазать меня той же краской. – Он притянул ее ближе. – Ты бы предпочла, чтобы я ничего не говорил?
– Нет… да… Я не знаю! Почему ты мне сказал?
– Потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой честным. Уж если это должно быть сказано, то должно исходить от меня, а не от многочисленных болтунов, которые поживились бы на этой сплетне, если бы что-то….
– Что, Кинг? Если бы что-то случилось? Ты это пытаешься сказать? – Ларк задыхалась. – Ты думаешь, что что-то произойдет, – поняла она. – Да, думаешь! О Господи, я умру, если с тобой что-нибудь случится! Умру!
– Ничего со мной не случится, любимая, – пробормотал он, касаясь губами ее волос. – Божественное провидение не так жестоко. Давай не будем портить нашу прекрасную ночь.
Ларк заморгала, отгоняя грозившие пролиться, слезы. Она не плакса и не заплачет даже в такой ситуации. Ничто не испортит драгоценное время, которое они проведут вдвоем, но ей нужны его заверения.
– Обещай мне, что ты будешь осторожен, – сказала она, глядя ему в глаза.
– Это обещание я дам с удовольствием, моя прекрасная Ларк, и сдержу.
Нет. Ничто не испортит волшебство этих мгновений, но тень пеленой нависла над ними, и обещания Кинг было недостаточно, чтобы рассеять ее. Но Ларк утешала себя тем, что Кинг доверился ей, чего, вероятно, сделал бы, если бы женился на леди Энн Катбертсон, которую не любил. Вот что он подразумевал, не облекая свои мысли в многочисленные слова. Однако по сравнению с легшим на ее душу камнем, с опасностью, грозящей Кингу, это было слабое утешение.
Скользнув под одеяло, он наклонился над ней, всматриваясь в ее лицо пристальным гипнотическим взглядом. Его глаз был затуманен желанием, о котором красноречиво свидетельствовало его возбуждение.
– А теперь, дорогая, – пробормотал он, – я собираюсь любить тебя до рассвета. – Он улыбнулся своей плутоватой улыбкой. – Честно предупреждаю, то, что я собираюсь сделать, не для малодушных. Тебя ждет мучительный экстаз. Играешь?
– Играю, – пискнула Ларк.
Она действительно была готова к игре. Ее пуль пускался вскачь от одного только звука его голоса. Скандально признать это? Кинг, не дал ей времени на размышления.
– Хорошо, – сказал он, взяв с подушки виноградную гроздь. – Я рад, потому что собираюсь показать тебе другие способы получить большое удовлетворение и неожиданное удовольствие от благородного винограда.
В спальне не было окна, но Ларк все равно увидела рассвет с балюстрады, ограждающей вдовий дом со стороны моря. Закутавшись в одеяло, в сильных руках Кинга, она наблюдала, как пурпурное солнце поднимается над мысом, над верхушками деревьев в странном розовом небе. Утихомирившийся наконец ветер превратился в едва слышный шелест, и хотя все казалось безмятежным, морские птицы все еще кружились над башнями, в воздухе витал сильный запах соли.
– Ненавижу рассвет, – Ларк крепче обняла Кинга.
– Почему? – усмехнувшись, поинтересовался он.
– Потому что он тебя у меня заберет.
– И скоро, – заметил Кинг, глянув на пламенеющий горизонт. – Шторм кончился, но его братцы уже на подходе. Видишь это великолепное небо, розовое и шафрановое? Это говорит о шквалистом ветре. После жестоких штормов это обычное дело. Чертовская неприятность, будь я неладен, но она не удержит меня от свидания с «Хайндом». Не нужно ненавидеть рассвет, любимая. Как только моя миссия будет выполнена, я возвращусь к тебе с утренним приливом. Тогда ты отнесешься к рассвету по-другому, потому что на рассвете я сделаю тебе свадебный подарок.
– Какой подарок? – спросила Ларк, всматриваясь в его лицо, но его улыбка ничего ей не говорила. – Полагаю, снова какая-нибудь контрабанда? – игриво добавила она.
Запрокинув голову, Кинг от души расхохотался.
– На сей раз нет, – сказал он. – Хотя некоторый элемент пиратства в этом есть. Не спрашивай! Тебе придется подождать. Пока это должно остаться моей тайной, особенным сюрпризом, который, думаю, тебя очень порадует.
– Ты будешь в море долгие недели, – надулась она.
– Не больше двух, если все пойдет хорошо. Но сначала я должен уехать. Нам пора. Я провожу тебя в главный дом. Мне еще нужно поговорить о своем секрете с Ли. Если мы задержимся здесь дольше, я пропущу прилив.
– Странное, зачарованное место ваш Корнуолл, – заметила Ларк, идя за ним. – Обманчивое розовое небо предупреждает об отвратительной погоде, растения растут не по сезону, свежие могилы за неделю сравниваются с землей и зарастают густой травкой.
Кинг застыл рядом с ней.
– Что ты хочешь сказать? – сдержанно спросил он.
– Разве ты не помнишь? Когда мы были у священника, перед тем как ты поехал в Лондон за лицензией, я спросила у него, почему на кладбище так много свежих могил. Мне это показалось странным. Вчера, когда мы прибыли на свадьбу, кладбище выглядело так, будто землю вообще не тревожили. Как это возможно, Кинг?
– Не забивай себе этим голову, – ответил он. – Как ты сказала, это странное, зачарованное место. – Остановившись на лестничной площадке, Кинг повернул Ларк к себе. – Я хочу, чтобы ты в мое отсутствие держалась поближе к дому. Не рискуй выходить за ворота. Пустошь небезопасна, а на болотах к западу от Грейшир-Мэнора полно трясин, незаметных для неопытного глаза. Я не хочу, чтобы ты и по поместью гуляла без сопровождения, особенно вокруг кладбища. Ворота открывают для местных жителей, которые приходят в церковь на службу, и время от времени к нам забредают сомнительные личности. Обещай мне, Ларк!
При этих словах ее пронизал ледяной холод. Было в этом что-то загадочное, особенно в словах о кладбище. Она снова вспомнила свои кошмары, связанные с зубчатой железной оградой и заблудшими душами, которым отказано в упокоении на освященной земле. Возможно, это были предостережения, дурное предчувствие? Ларк была склонна этому верить. Уж слишком часто эти видения повторялись.
– Ларк! – окликнул Кинг.
– Ты хочешь сделать меня тут узницей? – беззаботно, по крайней мере, ей так показалось, спросила Ларк.
– Ничего подобного, – почти строго ответил он. – Просто я хочу, чтобы у меня душа была спокойна. Это суровый берег, любимая, и грубые мужчины бродят здесь не с хорошими целями, именно поэтому ворота всегда заперты. Но некоторых и они не удержат. Просто я не хочу, чтобы с тобой произошла какая-нибудь… неприятность.
Перед внутренним взором Ларк возникла огненноволосая Хейзл Хедстон. Она ведь прошла через ворота? Сомнительно, что ее пригласили. Графиня в церкви смотрела на нее волком, да и Кинг, конечно, ее не приглашал. Ларк стремилась узнать больше о таинственной женщине из прошлого Кинга, но в то же время боялась. Это вызывало в ее воображении неприятные картины, особенно теперь. После интимного единения с Кингом Ларк хотела верить, что она единственная его любовь.
– Ты просила меня быть осторожным, – продолжал он. – Мне будет это гораздо легче сделать, если я буду знать, что ты в полной безопасности.
– Я… я обещаю, – сказала Ларк, но жалела, что он растревожил ее любопытство.
Глава 20
Штормы один за другим налетали на берег, обрушиваясь на мысы и заливая бухты. Даже когда дождь прекращался, небо закрывали плотные темные тучи, усиливая уныние, свойственное Грейшир-Мэнору в штормовой сезон. Как ни мешала отвратительная погода Кингу, вышедшему с «Хайндом» в пролив, его успокаивало, что Ларк дома в безопасности. Погода для прогулок не подходящая.
Наверное, нужно было сказать ей о кладбище. Почему он этого не сделал? Потому что это разожгло бы ее любопытство, и если бы она принялась действовать, и попала в неприятную ситуацию, он не смог бы защитить ее.
Его жена сообразительна и обладает прекрасной памятью. Она не бесхарактерная кисейная барышня. Кто бы мог подумать, что в волнующий день свадьбы и к тому же в шторм она заметит на кладбище заровненные могилы? Нет, он принял правильное решение. Чем меньше Ларк знает, тем всем спокойнее. Она не может проговориться случайно или преднамеренно. Слишком многое поставлено на карту, слишком многим будет грозить смертельная опасность, в том числе и викарию, если поддаться упрямому желанию рассказать этой женщине все. Это не может продолжаться вечно. Даже старый Зефания Джоб, который ведет дела «Корморанта» и других частных судов, мобилизованных Адмиралтейством на каперство, взял передышку в последнее время. Джоб всегда стоял за каперов, которым поручали атаковать и захватывать вражеские суда, и даже готов был нанять адвоката для контрабандистов Полперро, если их поволокут в суд. Уилл Боулз как раз попадал в эту категорию, он не работал на Адмиралтейство. Люди, подобные ему, действовали на свой страх и риск, а государство стремилось подавить веками процветавшую на побережье контрабанду. В Адмиралтействе не дураки сидят. Ходили слухи, что вскоре в гаванях в помощь береговой полиции появятся сторожевые суда, чтобы казна получала свою долю. До сих пор Кингу приходилось лавировать между каперами, получившими лицензию от Адмиралтейства, и местными контрабандистами, которые подкупали береговую охрану, чтобы та закрывала глаза, пока они набивали карманы добром, принадлежавшим казне. Балансировать на лезвии ножа с каждым днем становилось все опаснее Особенно теперь, когда наконец появилась надежда на такую жизнь, в которой он себе всегда отказывал, с женщиной, о которой он никогда не позволял себе мечтать, которая любила его и которую он любил со страстью, прежде неведомой.
«Корморант» был в море уже почти две недели, а захваченного груза еще не хватало, чтобы отправиться в порт. С тех пор как на третий день плавания они захватили французский торговый корабль, никаких судов не было видно, но Кинг имел сведения, что они появятся.
Он стоял на палубе, поглядывая в забрызганный судовой телескоп на горизонт с правого борта. В окуляре виднелись только белые гребни волн. Он давно потерял из виду «Хайнд». Это часто случалось в последнее время. Мог капитан Гарри выгружать часть контрабанды ближе к собственной стоянке? Вероятно. Не имеет значения. Его дело – выполнить обязательства перед Адмиралтейством и вернуться к Ларк. Значит, придется смотреть в окуляр еще пару недель, если потребуется, пока он не увидит вражеское судно и не атакует его.
Никогда Кинг не видел такой черной ночи, а после заката прошел только час. Фонари и ходовые огни не зажигали, как всегда при поиске иностранных судов. Волны вздымались так высоко, что он не мог разглядеть береговую линию. Вести корабль по звездам невозможно – их не было. Опытная команда молча делала свое дело, вслушиваясь в доносящиеся над водой звуки. Обязанность Кинга решить – выдержать шторм или переждать его на земле.
На самом деле никакого выбора не было, по крайней мере, пока не начнет светать и можно будет определить местонахождение береговой линии. Ветер швырял «Корморант» как щепку. Если бы разглядеть огни на берегу, то можно было бы вести судно, Кинг знал их все по виду. Но вокруг была непроглядная тьма. Это плохое предзнаменование.
Ему не пришлось долго размышлять над этим. Когда следующая волна захлестнула палубу, пушечный выстрел прошил «Корморант» посередине. Кинг не видел, кто выстрелил. Канаты, бочки, балки, тела скользили по палубе накренившегося судна. Крики борющихся за жизнь людей звенели у него в ушах. Потом со скрежетом рухнула грот-мачта. Кинг пытался пробраться к носу, волоча за собой раненого товарища, но его ноги запутались, канаты тянули его в воду. Мачта с грохотом полетела на него, подбитый «Корморант» исчез под волнами. Это было последнее, что он видел.
Ларк несколько дней бродила по дому, вышагивая по коврам, как тигр в клетке. Две недели прошли, а Кинга все нет. Хоть бы дождь прекратился. Тогда можно будет поехать в бухту. Что это даст, Ларк не знала, но нужно что-то делать. Она слышала, что суда гибнут в море и в более слабые штормы, и была испугана.
Настойчивые уверения леди Изобел, что Кинг за свою лихую военно-морскую карьеру и не такие бури видал, не принесли плодов. Сквозь ее гладкие слова легко читалось, что свекровь волнуется не меньше ее. Даже утешения Агнес не успокоили Ларк. Она видела, как подруга часто поглядывала на Леандра Маркема, ища поддержки. Он, очевидно, сказал что-то Агнес. Они все волновались, и все знали больше, чем она, даже леди Изобел, которая прикидывалась, что ей ничего не известно о делах Кинга с Адмиралтейством.
Она, конечно, слишком остро реагирует. Кинг может в любую минуту войти и обнять ее. В этот раз. А в следующий? А потом? Она когда-нибудь научится жить с капером?
Она через столько прошла!.. Пережила самоубийство отца и похороны за церковной оградой, остракизм общества, заключение в Маршалси. Отбила непрошеные авансы Эндрю Уэстерфилда, боролось за свои вещи с воровками в грязи тюремного двора, потом воевала с Бидди. Она заставила себя выдержать оскорбления и пренебрежение и оказалась готова ко всему… кроме этого. Это она не могла вынести и никогда не сможет.
К середине недели порывистый ветер с дождем прекратился, и солнце сделало слабую попытку прорваться сквозь облака, Поздно днем, когда леди Изобел отдыхала и Агнес была при ней, Ларк ускользнула; Несмотря на данное Кингу обещание держаться у дома, она пошла в конюшни, взяла Тоффи и поехала в гавань. Нужно что-то делать, иначе она сойдет с ума.
В маленькой гавани не было никаких признаков «Корморанта». Приставив руку козырьком ко лбу, Ларк, вглядывалась в темные волнующиеся воды залива. Ничего, только сердитые буруны прибоя гонят морских птиц к берегу. Это предвещает новый шторм? Вздрогнув от этой мысли, она повернула к Грейшир-Мэнору. Быстро смеркалось. Ларк еще не привыкла, что в Корнуолле в это время года, особенно в плохую погоду, сумерки наступают рано. Ее настроение было таким же мрачным, как хмурое небо. Возможно, визит к викарию Фокнеру поднимет ей настроение. В поместье ее не хватятся. До-ужина еще есть время.
Пустив лошадь медленным шагом, она поехала сквозь густой лес, окаймлявший южную сторону дороги. Среди деревьев было еще темнее, бархатистая зеленая тьма, напоенная густым ароматом сосен, сырой травы и мокрой земли, казалась неестественной. Ларк глубоко вдохнула, вспоминая лесные тропы Йоркшира.
Она была почти у церкви, когда услышала звук, заставивший ее замереть: лопата раз за разом вонзалась в мокрую землю. Затаив дыхание, она прислушалась. Снова этот звук, работают несколько землекопов. Проглотив ком в горле, Ларк бесшумно соскользнула со спины лошади и крадучись пробиралась сквозь лабиринт почерневших от дождя стволов, пока перед ней не открылся ясный вид. Мужчины – двое, нет, трое – копали на кладбище за железной оградой.
Ларк, уцепившись за мокрый ствол искривленной сосны, глотала влажный от дождя воздух. Вдоль забора стояли открытые гробы, но в них не было тел. Пока трое мужчин рыли могилы, другие разгружали фургон, запряженный мулом, и заполняли гробы контрабандой: бренди, ромом, чем-то похожим на огнестрельное оружие. Она не могла разобрать детали, поднимавшийся от земли туман мешал ей.
Ларк осела у ствола дерева. Так вот о чем Кинг умолчал, когда она спросила его о могилах. Это местные контрабандисты, они прячут добро, украденное у казны. Конечно! Это прекрасное укрытие. Священник вне подозрений. Никто не станет тревожить мертвых. Кто, кроме нее, чужой в этом краю, додумался бы спросить? Местные жители все знают. В этой операции многие замешаны, в том числе и викарий! Так вот что они делают! Когда судно захвачено или село на мель, эти местные пираты обкрадывают казну и хоронят награбленное. Потом, когда пройдет время, они спокойно выкопают свои сокровища, и концы в воду.
Когда судно захвачено или село на мель! При этой мысли ее охватил озноб, кровь отлила от лица, перед глазами замелькали мушки. Какое-то судно захвачено. Где оно? Она была в гавани. И где «Корморант»?
Прячась за деревьями, Ларк кралась вперед, пытаясь разобрать разговор мужчин, но не посмела подойти близко. Кто знает, может, бандиты перережут ей горло, заметив, что она шпионит за ними. Внезапно из дома викария появилась фигура. У Ларк упало сердце. Это был Леандр Маркем.
– Это последняя партия? – бросил он.
– Да, хозяин, – ответил один из мужчин. – Последняя из этой поездки.
– Тогда поторапливайтесь. Разгружайте телегу и убирайтесь отсюда, чтобы мы могли закрыть ворота прежде, чем тут появятся гости! Остальное заберете в шахту.
Ларк судорожно сглотнула. Непохоже, что Леандр Маркем перережет ей горло, но он один, а бандитов много. Она ухватилась за склизкую, занозистую кору дерева. Нахлестывая лошадь, галопом приближался всадник. Он был одет во все черное, от надвинутой на лоб шляпы до начищенных сапог, лицо скрывала черная шелковая маска. Было в нем что-то смутно знакомое. Конечно! Это он остановил сломанную карету, когда они ехали из Лондона в Грейшир-Мэнор через пустошь, сообразила Ларк. Мужчина сдвинул вниз маску и снял шляпу, открыв выгоревшие волосы. Ларк едва не вскрикнула, узнав разбойника.
Это был Уилл Боулз.
Неудивительно, что он не ограбил их той ночью. Он брат Кинга, Кинг его никогда не выдаст. Какие еще тайны он скрывает от нее? Кто этот человек, за которого она вышла замуж?
– Плохо дело, Ли… Не стану скрывать! – задыхаясь, выпалил Уилл. Вытерши со лба пот, он снова нахлобучил шляпу. – Есть еще груз, главным образом бренди. Нас всего двое, и мне пришлось оставить старого пьяницу Тима Бада охранять его. Я должен вернуться, или там и капли не останется, нечего будет прятать. Так что поторапливайтесь.
– Он у твоей матери? – спросил Леандр.
– Нет. У Хейзл. Выбора не было.
– Проблем… нет?
– С Хейзл? Ха! – хрипло отрезал Уилл. – Ты, думал, что я брошу яблоко раздора на пороге и…
– Ясно, – перебил Леандр. – Как насчет стражников, им заплатили?
– Да, но они не рады. Они хотят получить полную дань, хоть груз скудный. Черт возьми, что произошло?
– Только Кинг может ответить, если не появится кто-нибудь с «Хайнда». От «Хайнда» есть какие-нибудь вести?
– Ничего, – покачал головой Уилл. – Ли, насчет Кинга… мы можем никогда не узнать, что он…
– Не говори так. Даже не думай. Ты сообщил Зефании?
Уилл сдавлено выдохнул.
– Времени не было! – воскликнул он. – Я примчался сюда сразу после стычки с охраной. Бездельники свое получили. – Он резко взмахнул рукой. – Если не хотите попасть под облаву, закапывайте эти чертовы гробы и закрывайте ворота. Я вернусь по берегу.
– Все почти закончено, – ответил Леандр. – Я по пути заскочу к Зефании. Он займется охраной. Ты был дома? Они знают?
Уилл вздрогнул.
– Боже избави, нет! – выпалил он. – Я не сумасшедший. И не стану приносить такие новости, оставляю это тебе, дружище.
Они говорили что-то еще, но Ларк не могла расслышать, поскольку они отошли. Она так вцепилась в поросший мхом ствол, что мокрые руки покрылись зелеными пятнами. Они говорили о Кинге! Она это поняла. После слов «он у Хейзл» она оцепенела. Почему у Хейзл, когда она целыми днями в тревоге металась по дому? Сердце глухо стучало в груди от мыслей, вызванных этими словами.
Уилл снова вскочил на лошадь. Ларк пробралась к Тоффи и тайком последовала за ним на безопасном расстоянии.
