Текст книги "Запретный огонь"

Автор книги: Дон Мактавиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Леди Энн опустила глаза.

– Думаю, нет, – пробормотал Кинг. – Вы слишком благородны для этого. Давайте с честью выйдем из этой неприятной ситуации и расстанемся друзьями..

– Как бы не так! – взорвалась графиня. – «Друзьями»! Коли я возьмусь за дело, Грейшир, вы в Лондоне в приличное общество больше носа не сунете!

– Как друг, – повысил голос Кинг, чтобы леди Энн слышала его сквозь вопли тетушки, – я советую вам последовать единственной здравой рекомендации вашей тети: возьмите инициативу в свои руки в отношениях с ней, пока вы еще можете это сделать.

– Идем, Энн. Прекрати хныкать! Мы немедленно уезжаем, – приказала графиня.

– В этом нет необходимости, – возразил Кинг. – Уже поздно, в этих местах ночная поездка для двух одиноких женщин опасна. Мой конюх отправит вас утром, если вы желаете уехать. Никто не сожалеет об этой неудачной ситуации больше, чем я. Моей матери следовало посоветоваться со мной, прежде чем ставить всех нас в неловкое положение. Она крайне огорчена своей ошибкой, и я приношу вам извинения от ее имени – Он повернулся к графине. – Леди Вера, – сказал он, – я хотел бы напомнить вам, что любая клевета, которую вы станете обо мне распространять, отразится на леди Энн и на вас. А теперь извините, я должен до отъезда уладить неотложные дела. Желаю вам доброй ночи.

Обед Ларк принесли в комнату. Агнес Гарвуд исчезла. Ларк предполагала, что она в очередной раз шушукается с Леандром Маркемом, в последнее время это часто случаюсь после обеда. Не дожидаясь возвращения подруги-горничной, Ларк сама уложила в свой старый чемодан одежду, которую носила в тюрьме. Она не возьмет ничего из прекрасных платьев, жакетов, накидок, которые Кинг выбрал ей как своей любовнице, Кроме того, такие наряды в Маршалси украдут. Поскольку графиня Грейшир никаких вариантов не предложила, Ларк намеревалась отправиться в тюрьму. Возможно, тогда удастся выработать договоренность, как возместить затраты Кинга, если это вообще возможно. Это был единственный способ, который она могла придумать, чтобы когда-нибудь выплатить долг. Все можно уладить позже. Сейчас главное уехать из Грейшир-Мэнора, не видясь с Кингом.

Ларк была расстроена расставанием с Агнес. В долговой тюрьме ей служанка не понадобится. Независимо от отношения к ней Кинга и его матери Ларк не думала, что кто-нибудь из них выставит Агнес, сорвав на ней зло. Ларк свернула свою старую мантилью. Когда-то она была красивой, но пострадала в стычке, случившейся в первый день заключения. Для зимы мантилья была недостаточно теплая. Ларк вздрогнула, представив, как холодный ветер с Темзы гоняет пыль в тюремном дворе и швыряет пригоршни снега. Нет. Не нужно об этом думать. Надо уходить – и уходить быстро.

Вдруг до нее дошло, что Грейшир-Мэнор окружен стеной и обращен тылом к заливу. Для побега понадобится помощь, но ни Кинг, ни его мать не приложат к этому руку. Ларк с мантильей в руках присела на край кровати. Помощники все-таки есть. Ей крайне не хотелось мешать Агнес и Леандру Маркему, но она убеждала себя, что у них будет множество возможностей для свиданий и встреч под глицинией, как только она оставит Грейшир-Мэнор.

Управляющий поможет ей или выдаст Кингу? Есть только один способ проверить. Положив на комод записку с объяснением своего решения, Ларк накинула мантилью и схватила чемодан. Выйдя в коридор, она тут же столкнулась с особой, которую, думала, никогда больше не встретит.

– Бидди? – воскликнула она. – Бидди, это ведь ты! Что ты здесь делаешь? Его сиятельство снова нанял тебя?

Девушка, подбоченясь, окинула ее высокомерным взглядом. Посмотрев на чемодан Ларк, она кивнула и, презрительно заворчав, исчезла в неприметной двери, ведущей на черную лестницу. Ларк шагнула за ней и лицом к лицу столкнулась с Кингом, через две ступеньки шагавшим вверх по лестнице.

– Куда это вы собрались? – загремел он, забрав у нее чемодан.

– Пожалуйста, позвольте мне пройти, – решительно сказала Ларк, хотя у нее подкашивались ноги. – Я убегаю не от ответственности… не от своего долга вам, милорд, но я не могу остаться здесь. Я хочу добровольно вернуться в Маршалси. Я отработаю свой долг там…

– Как? Как вы отработаете свой «долг»? – перебил он. Схватив ее за плечи, он наклонился ближе и пристально посмотрел единственным глазом. – Ну?

– Я… я не знаю, но клянусь, что я это сделаю. Но умоляю, пожалуйста, не отправляйте туда Агнес. Она умрет, если снова окажется там после… после этого.

Голова у нее пошла кругом. Аромат Кинга ошеломил и сокрушил ее. Его ноздри раздувались, и горячее дыхание, пахнущее сладким вином, выпитым после обеда, овевало ее лицо. Ларк была одурманена его близостью, безнадежно захваченная потоком чувственности, невидимо бушующим между ними на холодной лестничной площадке.

– Вы никуда не пойдете! – сквозь зубы бросил Кинг. Взяв чемодан, он другой рукой перекинул Ларк через плечо и понес вниз по лестнице.

Ларк брыкалась и колотила его крошечными кулаками, пока они не оцепенели, но он не замедлил шаг, пока не вошел в гостиную, где ждала графиня. Она поднялась, неистово стуча тростью.

– Бэзил Кингстон, что это за произвол? Отпусти ее сейчас же!

– Представь себе, она собралась назад в Маршалси, – ответил Кинг, поставив чемодан. – Сядь, мама. Я только что пережил самый тяжелый час в жизни, объясняясь с леди Энн Катбертсон и ее ужасной тетушкой, которых ты пригласила сюда под ложным предлогом, а теперь еще это. Ты хоть понимаешь, что натворила? Не имеет значения!.. Не трудись отвечать. С Катбертсонами я справился, воспользовавшись твоими приемами. Но в этом случае тебе придется мне помочь!

Ларк охрипла, умоляя поставить ее на ноги, но Кинг, казалось, не слышал этого. Ее голос наконец сорвался, кулачки замолотили сильнее. Одна туфелька слетела с ноги, шляпка съехала набок. Только когда Ларк назвала его по имени, он, казалось, вспомнил, что перекинул ее через плечо как куль с мукой.

– Кинг… пожалуйста, отпусти меня, – простонала она.

Поставив Ларк на ноги, он взглянул ей в лицо, но не отпустил. Она была благодарна ему за это. У нее голова кружилась от бросившейся в лицо горячей крови, пока она висела на его плече вниз головой. Если бы он отпустил ее, она бы рухнула к его ногам.

– Что ты сказала? – выдохнул он.

– Я… просила… поставить меня на землю, – пробормотала Ларк.

– Нет, перед этим… Ты назвала меня Кингом! Ты сделала это.

У Ларк все еще кружилась голова, но она слышала, что трость графини снова ударила в пол. На сей раз это был торжествующий звук.

Кинг вытащил из жилета черную бархатную коробочку.

– Помнишь, когда принес украшения, я сказал, что одну вещь доставят позже: брошку с твоими инициалами?

– А я сказала, что это ничего не доказывает, – резко ответила Ларк. – Я ничего от тебя не хочу. Вы не можете держать меня здесь узницей. Позволь мне уйти!

Открыв коробочку, Кинг подал ее Ларк.

– Это доставили сегодня днем, – сказал он. – Смотри, Ларк. Смотри!

Она взяла коробочку. Расплываясь от навернувшихся слез, на атласной подушечке мерцала золотая брошь. Ларк заморгала, и изображение стало четким. Это была изящная овальная брошь, обрамленная филигранью. Слева была выгравирована витиеватая буква «Л» – Ларк, справа «Э» – Эддингтон, а в центре столь же витиеватая, но вдвое выше «К» – Кингстон.

Глава 16

– Ты все еще думаешь, что я хотел сделать тебя любовницей? – пробормотал Кинг, поворачивая Ларк к себе.

– Я не знаю, чему верить. – Она уткнулась в синий сюртук Кинга, от которого исходил запах табака и дразнящий мужской аромат. Помимо своей воли она пропела рукой по мягкой шерстяной ткани лацкана.

– Ларк, – пробормотал Кинг, поднимая ее лицо, пока их глаза не встретились, – я влюбился в тебя в тот день, когда поднял из пыли во дворе Маршалси. О, тогда я этого не знал. Меня осенило совсем недавно. К этому приложила руку мама, – он метнул на графиню уничтожающий взгляд, – и хотя не одобряю ее методы, я рад, что она вмешалась. Я знаю, что действую не по правилам, но хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Ну, я вам больше, не нужна, – сказала, поднимаясь, графиня. Она тяжело навалилась на трость, и Ларк поняла, что пожилой даме сейчас действительно нужна опора. – Это был изнурительный день, и я хочу уйти.

– Мама, ты говоришь так, будто я держал тебя в заложницах, – сказал Кинг. – Зачем ты меня позоришь? Ларк вряд ли согласится на брак с негодяем.

– Если это серьезное предложение, то оно довольно причудливо, – заметила, ни к кому не обращаясь, Ларк.

Кинг от души рассмеялся.

– Бедняжка Ларк! – хохотал он, театрально падая на одно колено. – Ты выйдешь за меня замуж? Скажи «да», иначе я умру, и мой призрак будет, преследовать тебя вечно!..

– Теперь ты надо мной насмехаешься, – не могла сдержать улыбки Ларк. Вряд ли мужчина поставит себя в такое, нелепое положение, да еще перед собственной матерью, если только не говорит серьезно. Но разговор о смерти и призраке отрезвил ее. – Ты не должен говорить о смерти, – сказала она.

– Значит, тебя это волнует?

– Конечно. Больше никогда не шути на эту тему. – Ларк думала о своем отце, о кладбищах и заблудших душах, которым отказано в достойном погребении. Холодок пополз у нее по спине. Она вздрогнула, и Кинг, поднявшись, притянул ее к себе.

– Пойдешь за меня? – пробормотал он.

Ларк смотрела в глубины его глаза, блестевшего в свете свечей. Он тоже всматривался в ее глаза, и она таяла. Никогда в самых дерзких своих мечтах она не…

– Да, Кинг, – пробормотала она. – Я буду твоей женой.

Трость леди Изобел стукнула в пол, и торжествующее эхо взлетело к потолку, Кинг схватил Ларк в объятия и накрыл ее губы горячим ищущим ртом. Когда они оторвались друг от друга, графиня налила хереса, чтобы отметить событие, и снова села, а Кинг усадил Ларк и устроился рядом с ней.

– Теперь ты возьмешь украшения, которые я тебе купил? – спросил он. – Я выбрал иолит, потому что камень точно такого же цвета, как твои глаза. Если помнишь, я тебе сказал тогда об этом. Как ты могла не понять, что они предназначались тебе?

– Что стало с драгоценностями, Бэзил? – спросила графиня, не дав Ларк ответить. – Ты убрал их в сейф?

Какое-то мгновение Кинг смотрел в пространство, словно пытаясь выудить ответ из теней, собравшихся по углам комнаты с наступлением сумерек.

– В моей гостиной их нет, – вставила Ларк. – Украшения исчезли в тот же вечер. Я просила тебя прислать за ними Смитона или Пила. Кто-нибудь из них, должно быть, забрал шкатулку.

– Ты ведь послал Смитона, Бэзил? – поинтересовалась леди Изобел. – Ты говорил, что собираешься это сделать, дорогой.

– Нет… не посылал, – бесцветным голосом ответил Кинг. – Я совсем забыл о драгоценностях.

– Проверь сейф, дорогой, – предложила графиня. – Ты в последнее время был так расстроен и, возможно, забыл, что велел Смитону убрать их.

– Забот у меня много, это верно, но я не рассеянный, мама.

– Ты был так взволнован в тот вечер. Мы спорили, если помнишь. Ты был вне себя из-за Катбертсонов, возмущался, топал ногами. Иди и посмотри, Бэзил.

Сейф для драгоценностей представлял собой довольно большой деревянный шкафчик с тяжелым замком, прикрученный к полу в кабинете. Кинг вышел ненадолго, но Ларк показалось, что прошла вечность, прежде чем он вернулся в гостиную. По его виду была понятна тщетность поиска.

– Ты спрашивал Смитона? – поинтересовалась графиня.

– Да. Он думает, что я свихнулся. Ларк, ты уверена, что никуда их не переложила?

– Уверена. Они были на столике у двери, там, где ты их оставил. Я не закрывала дверь в гостиную, чтобы слуги могли забрать шкатулку, а дверь в спальню заперла.

– Когда ты заметила их отсутствие?

– Когда ложилась спать. Я не могла со спокойной душой лечь, пока все двери не заперты. После того, что случилось, я… не доверяла тебе. Вскоре я услышала, как хлопнула дверь в гостиной. Выглянув, я увидела, что шкатулка с драгоценностями исчезла. Я решила, что Смитон или Пил… – Ларк вдруг ахнула. В памяти всплыла фигура, которую она заметила в холле третьего этажа, перед тем как Кинг обнял ее. Потом перед ее внутренним взором возникла недавняя встреча. Ларк снова задохнулась.

– Бидди! – воскликнула она. – Я чуть не забыла!

– Бидди? – выпалил Кинг. – Какое, черт возьми. Бидди имеет к этому отношение?

– Она здесь, в доме. Ты снова нанял ее, Кинг?

– Конечно, нет. Ты, должно быть, обозналась.

– Это так, – настаивала Ларк. – Она была в холле третьего этажа как раз перед тем, как ты остановил меня на лестнице. Я узнала ее тогда, но убедила себя, что этого не может быть, а сейчас… то есть когда я убегала, увидела ее.

Кинг смотрел на нее в явном замешательстве, да и графиня разинула рот.

– Бидди была у моей двери, – продолжала Ларк, – я чуть не налетела на нее, когда вышла в холл. Мы разговаривали! Я спросила ее, нанял ли ты ее снова, но она не ответила. Надувшись, она шмыгнула на черную лестницу. Я хотела побежать за ней, но ты схватил меня и принес сюда. Из-за того, что произошло потом, это совершенно вылетело у меня из головы. О, Кинг!

– Черт побери! – прорычал он и вылетел из комнаты.

Проскочив в обитую зеленым сукном дверь, которая вела из главного холла в помещения для слуг, Кинг понесся вниз по лестнице. Большинство слуг уже отдыхали, но Смитон, миссис Хилдрит и Пил еще сидели в общей комнате, когда он туда ворвался. Его приветствовал дружный вздох изумления. Все трое застыли с кофейными чашками в руках и, разинув рты, уставились на него. Для хозяйки или хозяина дома совершенно нетипично спускаться под лестницу. В аристократических домах главным в служебных помещениях был дворецкий, за ним домохозяйка и первый лакей. Положение остальных убывало в зависимости от их важности в домашнем хозяйстве, список заканчивался коридорными и судомойками. Все три здешних иерарха уставились на него, их посеревшие лица свидетельствовали о невероятности его визита. Если бы повод был не таким серьезным, Кинг посмеялся бы над нелепостью ситуации. Вместо этого он успокоил слуг, поскольку они начали вразнобой кланяться, не зная, что делать.

– Простите за вторжение, – сказан он. – Есть ли среди слуг некая Бидди? Ее полное имя Биделия Мид, до недавнего времени она служила в лондонском доме.

– Здесь есть горничная по имени Бидди, милорд, – сказал Смитом. – Она служит у Катбертсонов.

– У Катбертсонов? – выпалил Кинг. – Хотел бы я знать, как и почему это произошло! Где ее поместили?

– Не здесь, – ответил дворецкий. – Она в покоях Катбертсонов, милорд, в смежной комнате.

Кинг повернулся к экономке:

– Пожалуйста, поднимитесь и приведите ее вниз, миссис Хилдрит.

– Сейчас, милорд? – удивилась экономка. – Простите, милорд, но они, наверное, уже спят.

– Сейчас, – настаивал он. – Я знаю, что уже поздно. Разбудите их, если понадобится.

– Привести ее сюда, милорд?

– Да. Не упоминайте меня. Я не хочу, чтобы она знала, что попалась. Скажите лишь, что ей нужно спуститься, в зал для служащих. И не позволяйте ей идти одной. Вы должны сопровождать ее. Ясно?

– Д-да, милорд, – шагнула к двери экономка.

– В-вы желаете присоединиться к нам? – поинтересовался дворецкий в полной растерянности относительно надлежащего в таких случаях протокола.

– Спасибо, Смитон, нет, – сказал Кинг. – Пожалуйста, пейте кофе. Я вас долго не потревожу. На будущее – сообщайте мне имена и род занятий всех слуг сопровождающих гостей этого дома.

– Да, милорд.

– Биделия Мид была уволена по серьезной причине, – объяснил Кинг. – Сплетни неизбежны, но я хочу, чтобы вес было ясно. Девушка грубо обошлась с леди Эддингтон и после выговора не утихомирилась. Если бы я знал, что она здесь, ее бы немедленно выдворили и назначили прислуживать Катбертсонам: кого-нибудь из наших горничных.

– Да, милорд.

– А теперь, похоже, здесь появятся сыщики с Боу-стрит, имело место воровство. Поскольку остальной персонал вне подозрений, а мисс Мид обозлена и, не сомневаюсь, жаждет мести, вина падает на нее.

Мужчины еще больше побледнели. Они промолчали, и Кинг был благодарен за это, ему, как и им, было неловко от вторжения в их владения. К счастью, миссис Хилдрит вскоре вбежала в комнату, шелестя юбками.

– Ее там нет! – запыхавшись, выпалила она. – Они сердятся, что их разбудили, и интересуются, зачем понадобилась их горничная.

– Проклятие! – взревел Кинг.

Он бросился было к выходу, но вошел Леандр Маркам, волоча за руку Бидди. Леандр единственный, кроме графини Грейшир и Фрита, знал Бидди в лицо, поскольку бывал в лондонском доме.

– Ты ее ищешь? – спросил Леандр Кинга, вытолкнув Бидди вперед. – Леди Ларк рассказала миссис Гарвуд, что произошло, и она сразу послала за мной. Бидди уже убегала, прихватив это. – Он передал дорожную сумку девушки. – Ты найдешь то, что ищешь, внутри. Когда мы с Аг… с миссис Гарвуд прогуливались в саду, мы видели, что девушка спешит к главным воротам. Мы не придали этому значения, пока леди Ларк не объяснила. Разумеется, я сразу пошел за ней.

– Спасибо, Ли.

– Весь дом гудит, а Катбертсоны вне себя. Ты не можешь себе представить, какая поднялась суматоха.

– Могу, – ответил Кинг. – Ты не окажешь мне сегодня еще одну услугу, старина?

– Что угодно, только не проси, чтобы я возвратился туда! – Леандр указал наверх.

Кинг расхохотался, не обращая внимания на хныканье и протесты Бидди.

– Поезжай в деревню и привези кого-нибудь из стражников. Ты знаешь, где их найти. Конюхи будут дежурить всю ночь. Я займусь остальным.

На следующее утро рассвет занялся тоскливый и серенький, небо грозило дождем. Завтракали поздно, поскольку обитатели дома накануне легли лишь тогда, когда стражники забрали Бидди в камеру до прибытия судьи. Катбертсоны отбыли на рассвете, настояв, чтобы из деревни прислали наемную карету, и весь дом, казалось, вздохнул с облегчением. По крайней мере, так показалось Ларк, которая проснулась обрученной и едва была способна отличить фантазию от действительности.

Неторопливо позавтракав яичницей, сосисками, беконом и печеными помидорами, Кинг велел подать к дому ландо. Он подсадил Ларк в карету. Верх был откинут, и Ларк с сомнением взглянула на серые тучи, наползающие на побережье.

– Если мы не поторопимся, то придется поднять верх, – сказал Кинг, когда они двинулись.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Ларк.

– Недалеко, – ответил он. – Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Она не настаивала на объяснениях. На губах Кинга блуждала прекрасная улыбка, красноречиво говорившая, что его планов, каковы бы они ни были, бояться нечего. Ларк перевела разговор на другую тему.

– Что теперь будет с Бидди? – спросила она.

– Это зависит от суда. Такое воровство карается виселицей.

Ларк, охнув, проглотила ком в горле.

– Я вижу, что такая перспектива тебя тревожит. Будь она аристократкой, возможно, ее отправили бы в Америку или на каторгу в Австралию, но поскольку она из слуг, это маловероятно.

– А если… обвинение будет отозвано или кто-то вступится за нее? – сказала Ларк, избегая его взгляда.

– Полагаю, под этим «кем-то» ты подразумеваешь меня?

– Сомневаюсь, что кто-то еще может высказаться в ее защиту.

– Ты хочешь этого… после того, как она с тобой обошлась?

– Просто… виселица – это слишком сурово для такой молодой девушки. Возможно, она изменится, если дать ей шанс.

– Ты серьезно?

– Я не хочу начинать наш брак с… повешения, вот и все.

– Ах! Какой я бесчувственный, все забыл. Простишь меня? Обычно я не такой. Но в последнее время навалилось столько дел. Это не оправдание, а причина того, что я сам не свой и все так испортил… вот что усталость и любовь делают с человеком. – Кинг взял ее руку в кружевной перчатке и поднес к губам. – Я не могу тебе ни в чем отказать, – пробормотал он. – Сомневаюсь, что обвинение можно отозвать, оно слишком серьезное, но ради тебя, моя прекрасная Ларк, я заступлюсь за девушку. Однако не уверен, что мое слово сильно повлияет на судей. Ты знаешь стоимость этих украшений, ты была со мной, когда я их покупал. Тем не менее, я внесу свою лепту, но только ради тебя. Она зашла слишком далеко.

Ларк радостно закинула руки ему на шею. Ее страшные беды начались с самоубийства отца, с того, что он повесился. Она не могла запятнать их союз еще одним повешением. Кинг, конечно, прав. Его слово могут не учесть, но в этот момент ее радость была безгранична. Они свернули, и она поняла, куда он ее везет.

Высокая квадратная башня церкви поднималась в тоскливое небо. Так стемнело, что в окнах коттеджа мелькали огоньки свечей, хотя был только полдень. Лишь тогда Ларк сообразила, почему стекла в обоих зданиях были окрашены в густой янтарный оттенок. За металлической оградой, еще более жуткой при дневном свете, виднелись покосившиеся от времени и непогоды могильные камни. Почему на всех старых кладбищах, камни стоят криво? Где она слышала, что надгробия перекашивают бесприютные души? Ларк вздрогнула, уронив руки. Скольким отказано в погребении на этой опрятной, освященной земле? Сколько похоронено под дерном снаружи этого жуткого забора? Странно, на кладбище слишком много свежих могил. У Ларк перехватило дыхание, когда карета остановилась перед домиком священника.

Подав руку. Кинг помог Ларк выйти, потом поднял складную крышу, опасаясь грозящего дождя. Они поспешно поднялись на крыльцо, и Кинг взялся за дверной молоток. Дверь почти сразу открыла пухлая розовощекая женщина лет шестидесяти с лишним. Сделан безупречный для женщины такой комплекции реверанс, она проводила их в теплый, заставленный книжными полками кабинет викария.

– Я понимаю, что это не та помолвка, о которой мечтают женщины, – сказал, обняв ее, Кинг, – но если мы собираемся пожениться, когда я вернусь из Лондона…

– Ты снова уезжаешь? – воскликнула Ларк. В ее хриплом голосе звучала мольба.

– Получить специальную лицензию, – объяснил Кинг, – и поговорить с судьями. – Он вытащил из жилетного кармана маленький бархатный мешочек. Достав из него кольцо с опалом, окруженным сапфирами, он снял с руки Ларк перчатку и надел кольцо ей на палец. – Это семейная реликвия Кингстонов, оно передается из поколения в поколение четыреста лет, – сказал он, поднося ее руку к губам.

– Какое красивое, – пробормотала Ларк.

– Когда-нибудь ты оставишь его избраннице нашего старшего сына, как мама оставила его тебе, Но до тех пор, Ларк, носи его всегда, – Внезапно Кинг нахмурился и ближе притянул ее к себе. – Я, возможно, слишком спешу, – сказал он. – Я знаю, что каждая девушка мечтает о грандиозной свадьбе в Лондоне… но может быть, ты будешь рада тихо пожениться здесь, в Грейшир-Мэноре? Я должен служить Адмиралтейству и…

– Тебя снова призвали? – испугалась Ларк.

– Нет, нет, это совсем другое, но дело не позволяет мне отлучаться. Я бы давно им занялся, если бы не ремонт «Корморанта». Не забивай себе голову подробностями. Довольно сказать, что, когда я вернусь из Лондона, «Корморант» будет готов выйти в плавание и я должен командовать им. Это продлится не дольше, чем в прошлый раз: в лучшем случае неделю, в худшем – две. Эти… отлучки время от времени будут повторяться, пока Адмиралтейство не даст мне разрешения прекратить их. Если мы сыграем свадьбу здесь, нам нужно только подождать лицензии, самое позднее я вернусь в следующий вторник. Если мы устроим грандиозное празднество в Лондоне, то потребуется ждать несколько месяцев или даже год. Конечно, решать тебе. Я соглашусь с любым твоим выбором.

– Ну и ну! – шагнул через порог седой мужчина, – Ваше сиятельство! Миссис Уиггс сказала, что вы привезли прелестную юную леди, чтобы украсить это унылое утро. – Мужчина протянул Ларк морщинистую руку.

Рукопожатие оказалось неожиданно крепким для его хрупкого вида, а таких синих глаз она в жизни не видела.

– Ларк, позволь представить тебе преподобного Тимоти Фокнера, викария церкви Святого Кеверна, – объявил Кинг. – Тим, это моя нареченная, леди Ларк Эддингтон.

– А-а-а, – протянул священник, медленно кивнув.

Значит, о ней тут знают? – недоумевала Ларк. Ее скандал уже достиг этого отдаленного побережья? Если и так, священник великодушно не упомянул об этом. Викарий ей сразу понравился, хотя он загадочно переглядывался с Кингом.

– Ну, дорогая, – протянул Кинг, отвлекая ее, – ты решила? – Он обратился к викарию: – Перед тем как ты вошел, я попросил Ларк сделать довольно трудный выбор, – объяснил он.

– Совсем не трудный, – ответила Ларк. – Конечно, мы устроим свадьбу здесь. Я меньше всего хочу пышной многолюдной свадьбы… при нынешних обстоятельствах. Мне не нужно ничего доказывать свету. Они оставили меня, когда я нуждалась в поддержке. Теперь все позади.

– Тим, ты нас повенчаешь?

Хотя Кинг обратился к священнику, он не сводил пристального взгляда с Ларк. Кровь бросилась ей в лицо, она не могла отвести глаз, уступая соблазну даже перед священником.

– Конечно, – ответил викарий. – Ты хочешь, чтобы вывесили имена вступающих в брак?

– Нет, – сказал Кинг. – На это нет времени. Мы откажемся от оглашения имен в пользу специальной лицензии. Я привезу ее, и сразу устроим свадьбу. Скажем, через две недели?

– Замечательно! – ответил викарий. – А теперь чтобы отпраздновать это событие, выпьем по чашечке прекрасного кофе, который как раз варит моя экономка. И она только что испекла свои знаменитые миндальные булочки. Не знаю, как бы я без нее жил. Такая экономка – редкая находка.

Завязался обычный разговор, касающийся религиозной принадлежности Ларк, свадебных гостей и прочих милых подробностей. Кинг и священник тщательно выбирали темы, ловко избегая ее затруднительного положения. Знал викарий о ее обстоятельствах или нет, он был чуток и достаточно проницателен, чтобы избегать того, что поставит ее в неудобное положение.

– Викарий Фокнер, могу я задать вопрос? – спросила Ларк во время неловкой паузы.

– Конечно, моя дорогая, – ответил он.

– Я заметила на, кладбище много новых могил, – сказала она, заметив, как переглянулись мужчины, лишь только слова слетели с ее губ. Снова какой-то тайный обмен взглядами. На сей раз морщинистые щеки священника побледнели и, казалось, ввалились у нее на глазах. – Здесь какая-то эпидемия?

У викария сделался такой напряженный вид, что Ларк почти сожалела, что затронула эту тему.

– Нет-нет, – как ей показалось, деланно хохотнул священник. – У тех, кто работает на земле и борется с морем, жизнь здесь суровая. Тут люди стареют быстрее, чем где-нибудь еще в Англии. Дни идут, сентябрь почти на исходе, старики говорят, что когда падают листья, то и… ну, я не знаю, соглашаться ли с ними. – Хлопнув в ладоши, викарий сменил позу и тему: – Тоскливый день навел нас на этот разговор. Позвольте совет, моя дорогая: если вы хотите противостоять этому побережью, нужно оставить мертвых смерти и общаться с живыми.