Текст книги "Просуществует ли путинская система до 2042 года?"

Автор книги: Дмитрий Травин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

а "пряник". Лояльность по отношению к режиму и лично к Путину открывала различным сегментам российских элит доступ к тем или иным "кормушкам" <...>

Тем не менее при всем различии средств для достижения своих целей: максимизации собственной власти, богатства и обусловленного ими престижного потребления в самых разных формах – подход Путина к строительству своей "выигрышной коалиции" имел много общего с методами Вито Корлеоне сотоварищи. В основе этого подхода лежала опора на персональные связи патрона с его многочисленными разнородными клиентами, которые так или иначе были лично обязаны своему "крестному отцу", обеспечивавшему их личное благополучие, и безусловно ему лояльны».

(Гельман В. Из огня да в полымя: российская политика после СССР: СПб.: БХВ-Петербург, 2013. С. 109-110)

Авторитарный режим

Вторая чеченская война, быстрый экономический рост, повышение уровня жизни населения, установление контроля над телевидением и централизация элит позволили Путину за несколько лет сформировать совсем иную политическую систему, чем та, в которую он входил летом 1999 г. с помощью ельцинской «Семьи». Никто не смог бы заранее сказать, что такое возможно, но явный успех, достигнутый на ряде важнейших направлений, предопределил трансформацию.

Нормальная демократия строится на том, что различные элиты как бы возносят лидера вверх на собственных спинах. Политические партии выбирают самого подходящего человека из своей среды, а затем ведут агитацию в его пользу. Связанные с партией деловые круги финансируют эту пропагандистскую кампанию, поскольку та нуждается в большом числе наемных работников, в переездах по стране, в изготовлении наглядной агитации, в приобретении времени на телевидении и рекламных площадей в газетах. Влиятельные люди – предприниматели, спортсмены, работники культуры, общественные и религиозные деятели – высказываются в пользу кандидата, оказывая тем самым влияние на электорат в своих «нишах». Наконец, популярные журналисты скрепляют воедино усилия отдельных лиц, формируя целостную предвыборную кампанию.

Всё это означает, что победивший лидер является ставленником элит. Не в том смысле, конечно, что он проводит курс определенных финансовых группировок, как учил в свое время марксизм-ленинизм. А в том, что, если он разочарует поддерживающие его элиты, трудно будет в дальнейшем переизбраться. Потеря отдельных небольших групп для лидера не смертельна. Такое всегда происходит. Но если он строит свою политику лишь в интересах узкой группы приближенных, пренебрегая элитами в целом, то постепенно становится политическим маргиналом, теряет доступ к деньгам и уважение интеллектуалов.

В общем, власть – это своеобразная пирамида, на вершине которой находится лидер. Путин же построил свою политическую систему в виде перевернутой пирамиды. Внизу он сам, а все многочисленные представители элит сидят у него на шее, стоят на плечах, на голове или висят, цепляясь за руки властелина или хотя бы за разные части его одежды. Они лезут в карманы, тянут, что плохо лежит, но больше всего на свете боятся соскочить. Путин же может, как патрон, тянуть на себе всю эту камарилью, а может в любой момент стряхнуть вниз любого представителя своей многочисленной клиентелы.

Конечно, эта картинка слегка упрощает ситуацию. Совсем независимым от элит лидер не может быть, поскольку огромная масса чиновников должна осуществлять от его имени управление страной и без этой бюрократии Путин не справится. Но в такой массе каждый чиновник, политик, бизнесмен или тележурналист оказывается лишь маленьким винтиком – даже если занимает крупный пост или обладает несколькими миллиардами долларов. Каждый винтик легко заменим на другой. А вот лидер ни на какого другого не заменим. Поэтому винтикам даже в голову не приходит иметь свое мнение, отличное от мнения лидера. Формально они считаются представителями элит (они богаты и известны, занимают высокие посты), но на самом деле таковыми не являются. Это новый вариант советской номенклатуры брежневской эпохи, обслуживавшей унаследованный от Сталина режим, но не способной его поддержать в кризисной ситуации.

Почему же Путин смог построить такую пирамиду? Почему он стал незаменим в этой политической системе? Почему превратил элиты в номенклатуру?

Это произошло потому, что Путин установил прямую связь с широкими народными массами, минуя элиты. Вторая чеченская война сделала его признанным лидером. Приток нефтедолларов и рост реальных доходов населения удовлетворил, наконец, миллионы избирателей после долгих лет существования постылой советской системы товарного дефицита и десятилетия реформ, ударивших по интересам многих групп. А телевидение позволяет Путину и узкому кругу его высокооплачиваемых пропагандистов обращаться напрямую к этим миллионам, постоянно напоминая, кому они обязаны своим счастьем.

Альтернативной пропагандистской машины в России не существует. Никто не может оспорить перед многомиллионной массой те идеи, которые вкладываются людям в голову. Однако каждый конкретный винтик в этой большой пропагандистской машине легко заменим. Когда Сергей Доренко, являвшийся осенью 1999 г. главным путинским пропагандистом, ошибся и сделал ставку на Березовского, он мигом был выброшен на свалку, и вместо него появился целый ряд других, абсолютно послушных, – Дмитрий Киселев, Михаил Леонтьев, Владимир Соловьев, Петр Толстой, Александр Гордон, Аркадий Мамонтов и т.д.

Политическая система, выстроенная Путиным, – это классический авторитаризм. Власть лидера покоится на его личном авторитете, а не на сложной системе демократических сдержек и противовесов, находящихся в руках элиты. Лидер может быть даже не авторитетен в глазах представителей номенклатуры, но он авторитетен в глазах многомиллионных масс населения, и это делает элиту сервильной. Она встраивается в систему на тех условиях, которые ей предлагает лидер, и обслуживает эту систему в обмен на возможность получать значительную долю нефтедолларов, приходящих в Россию. Или, точнее, на возможность иметь постоянную ренту с этих нефтедолларов, которая принимает вид коррупционных доходов или доходов от связанного с государством бизнеса. У экономистов, политологов и социологов такое поведение номенклатуры называется рентоориентированным поведением. Российской элите оно с лихвой заменило участие в реальном управлении государством.

Дело Ходорковского

Когда пирамида власти перевернулась и вместо того, чтобы опираться на широкие плечи элиты, начала опираться на личную харизму Путина, стало возможно провести еще одну важную трансформацию в политической системе. Теперь из элиты можно было по необходимости вырывать любые куски. Можно было убирать любых людей. Даже тех, которые ничем путинской политической системе не угрожали. При проведении соответствующей пропагандистской кампании народ начинал активно поддерживать действия Кремля, а несчастные представители элиты могли лишь смиренно просить царя смилостивиться над боярами. Даже если в своем кругу они возмущались и приходили к выводу, что зря поставили Путина на царствование, публично «бояре» ничего поделать уже не могли. В путинской системе они не являлись опорой власти. «Бояре» могли быть отправлены на свалку в любой момент и в любом количестве.

Михаил Ходорковский, в отличие от Березовского, Гусинского, Доренко или, тем более, Шамиля Басаева, ничем Путину опасен не был. Устранение Ходорковского не вызывалось никакой политической целесообразностью. Дело ЮКОСа развернулось в 2003 г., когда уже никакие олигархические капиталы не могли подорвать установившийся путинский режим, даже если бы Ходорковский этого захотел. Но он подобного совершенно не хотел.

Олигарх не строил заговоров, не создавал политической партии. Он всего лишь подкармливал уже существующие парламентские партии в лоббистских целях. Но этим занимались многие бизнесмены (а иначе на какие шиши такие партии существовали бы?). Да еще как-то раз Ходорковский во время заседания Российского совета промышленников и предпринимателей (РСПП) обратил внимание президента на коррупцию в его личном окружении. Путина, конечно, это сильно разозлило. Никто не имел права совать нос в дела той команды, которую он привел в Кремль и которая находится под его личным патронатом. Однако само по себе острое выступление Ходорковского на РСПП не могло иметь для него трагических последствий. Ведь этот конфликт был никак не более серьезным, чем конфликт с Лужковым, реально оспаривавшим у Путина власть осенью 1999 г. Однако Лужкова спокойно интегрировали в «Единую Россию», а Ходорковского держали за решеткой десять лет.

Широко распространенное представление, будто дело Ходорковского имеет политическую подоплеку, является следствием того, что, как ни парадоксально, такая трактовка выгодна обеим сторонам конфликта. Путин здесь предстает борцом с всевластием олигархии, что нравится народу. А Ходорковский – узником совести, что повышает его престиж за рубежом и делает в глазах западной общественности главным российским демократом.

Однако от дела Ходорковского демократия в России совершенно не пострадала, поскольку, как говорят герои одного популярного телесериала, «то, что мертво, умереть не может». Авторитарный режим к началу 2003 г. был уже выстроен и функционировал весьма успешно. При этом одну важную задачу Путин к тому времени еще не решил, и именно она породила дело ЮКОСа.

В откровенных военных диктатурах правители могут использовать госбюджет, как им угодно. Казна диктаторов не отделена от государственной казны. В выстроенной Путиным системе электорального авторитаризма, когда внешне все демократические институты сохраняются, бюджет нельзя использовать для политических кампаний или для вывода денег в офшоры на чьи-то личные счета. А Путин, как мы помним, очень любит внешне соблюдать законность. В такой ситуации власть нуждается в появлении своеобразного теневого бюджета. Или, точнее, не единого бюджета, подчиненного некоему теневому министру финансов, а, скорее, множеству «черных касс», из которых по необходимости могут черпать деньги высокопоставленные персоны, совершая важные операции в интересах устойчивости режима. Сформировать такие «черные кассы» и спрятать их где-нибудь в офшорах можно только из олигархических денег. Причем двумя способами. Во-первых, отнимая имущество богачей и передавая его под контроль доверенных лиц. Во-вторых, вынуждая богачей время от времени платить этим доверенным лицам для того, чтобы не потерять всё.

Второй вариант предпочтительней, потому что тогда обе стороны заинтересованы помалкивать и не выносить сор из избы. О том, как и где формируются «черные кассы», постороннему человеку узнать трудно. Олигархи считают такие разумные трансферты неизбежной платой за право иметь миллиарды и не пытаются бороться против незаконных поборов. И Путину такое их поведение удобно. Он в детстве как-то раз обнаружил, что если крысу не загонять в угол, то она не будет агрессивной. И с тех пор в целом старается следовать этому разумному правилу.

Однако для того, чтобы олигархи платили, надо хотя бы раз продемонстрировать им серьезность намерений. Нужна показательная порка. Вот Ходорковский и стал объектом такой порки. С одной стороны, он был в 2003 г. самым богатым человеком страны, и это означало, что скрутить в бараний рог при необходимости можно любого. С другой стороны, он ведь всё же публично обидел Путина, намекнув на коррупцию в его окружении, и жестокая расправа, наверное, доставила президенту личное удовлетворение.

С тех пор каждый богатый человек знает, что при необходимости следует заплатить влиятельным людям, а не сопротивляться. В случае сопротивления ты теряешь всё, как Ходорковский, у которого конфисковали ЮКОС и лучшую его часть фактически передали государственной компании «Роснефть». А кроме имущества ты в случае сопротивления Кремлю теряешь свободу, здоровье и лучшие годы жизни.

Михаил Ходорковский в интервью Ксении Соколовой:

«Соколова: В чем состояла суть Вашего конфликта с Путиным? Возможно, Ваша "вольтерьянская" манера способствовать тому, чтобы каждая группа людей, партия имела свой голос, была воспринята Путиным в силу особенностей его

менталитета совершенно противоположным образом, а именно как попытка создать оппозицию с целью в будущем совершить государственный переворот или иным образом отстранить его от власти? А Ваша поддержка депутатов считывалась им как желание ограничить его влияние?

Ходорковский: Это возможно... Но я делаю вывод из фактов, а не из придумок или рассказов, среди которых встречаются самые экзотические... Налицо одна прямая взаимосвязь – наш с Путиным публичный конфликт 19 февраля 2003 года, и через две недели уголовное дело против компании. <...> Кстати, первоначально эту тему слушал заместитель главы администрации президента Дмитрий Анатольевич Медведев. А на самом совещании, когда я спрашивал, стоитли это делать на телевизор, я спрашивал у господина Волошина.

Соколова: И что сказал Волошин?

Ходорковский: Сказал, действуйте.

Соколова: Вы считаете, что Вас сознательно подставили? Ходорковский: Моя точка зрения состоит в том, что для всех упомянутых здесь персон, так же как и для меня, было шоком, что Владимир Владимирович имеет по данному вопросу сложившуюся точку зрения.

Соколова: Можно ли предположить, что его подготовили тем или иным образом?

Ходорковский: Без всякого сомнения, его подготовили. Но я не знаю, подготовили ли его именно к моему выступлению, либо в более широком контексте он решил, что коррупция – это хороший метод управления чиновниками через "боюсь", через кнут и пряник. Тем не менее потом стало очевидно, что решение было принято до этого совещания, и у меня не было шансов Путина переубедить. Этого не знал ни я, ни, я убежден, Волошин, и тем более этого не знал Медведев.

Соколова: А кто знал?

Ходорковский: Несомненно, Сечин знал. Я ценю, как он сыграл. Молодец!»

(https://snob.ru/selected/entry/69735?v=1462363046)

Михаил Касьянов – премьер-министр правительства России с 17 мая 2000 по 24 февраля 2004 г.:

«Мне приходилось слышать от весьма серьезных людей, будто бы поначалу на роль главного врага народа был предложен алюминиевый магнат Олег Дерипаска. Аргументы были примерно такие: Дерипаска очень агрессивно себя ведет на рынке, нажил себе множество врагов; непопулярен настолько, что даже свои – к примеру, бюро РСПП – заступаться за него будут вяло и неубедительно. К тому же, говорили полит– технологи, планировавшие показательный "наезд" на Дерипаску, история борьбы разных кланов и группировок за контроль над российской алюминиевой промышленностью написана кровью. СМИ, наши и зарубежные, так подробно рассказывали об этом, что широкая общественность поверит в любые обвинения.

Но, как утверждают, Путин был непреклонен: Дерипаску не трогать. Он женат на дочери Валентина Юмашева, бывшего руководителя администрации и нынешнего зятя Ельцина, а я дал слово, что у членов семьи президента не будет проблем.

А тут как нельзя вовремя подоспел инцидент, случившийся в конце февраля на встрече президента Путина в Кремле с крупнейшими российскими предпринимателями. Тогда обсуждалась тема борьбы с коррупцией, и Ходорковский имел неосторожность сказать Путину, что коррупцию не надо искать где-то далеко, она у вас, Владимир Владимирович, под боком. И далее привел пример, как государственная компания "Роснефть" только что купила по чуть ли не вдвое завышенной цене небольшую компанию "Северная нефть"».

(Касьянов М. Без Путина. Политические диалоги с Евгением Киселевым. М.: Новая газета, 2009. С. 183-184)

Просвещенный вертикализм

Дело Ходорковского со всеми вытекающими из него последствиями ничего коренным образом не меняло в существе авторитарной политической системы, которая установилась раньше, но сильно повлияло на суть системы экономической. Одно дело – рыночная экономика с низким налоговым бременем и гарантиями частной собственности. Другое дело – рынок с условной собственностью, которую в любой момент можно отнять, и дополнительное «налоговое бремя» в пользу разнообразных «черных касс». В первом случае экономика имеет шанс стать эффективной и конкурентоспособной. Во втором – вероятность ее роста существенно снижается.

Всё это означало крах ключевых идей, заложенных ельцинской «Семьей» в проект «Путин». Начиналась история с попытки противодействовать приходу на президентский пост Евгения Примакова, угрожавшего сильно ограничить рынок государственным регулированием и расправиться с некоторыми олигархами. А завершилась тем, что Путин вместо Примакова обложил бизнес дополнительной данью и посадил в тюрьму самого богатого и (как многие считали) самого эффективного предпринимателя страны. Общая логика развития авторитаризма оказалась сильнее частных политических игр. Столько усилий было приложено к тому, чтобы заменить одного возможного ельцинского преемника на другого. Но «на выходе» картина оказалась схожей.

Такое развитие событий предопределило отставку создателя системы Александра Волошина. Трудно сказать, вынуждал ли Путин его к отставке, чтобы расчистить кремлевскую администрацию для своих ставленников, но Волошин объективно оказался не у дел и вынужден был уйти.

Во-первых, именно он убеждал Ходорковского открыть глаза Путину на коррупцию в его окружении и, значит, нес моральную ответственность за судьбу олигарха. Являясь, по сути, третьей фигурой страны (после президента и премьера), Волошин вдруг обнаружил, что с ним не считаются и что гарантии безопасности, которые он дает людям масштаба Ходорковского, ничего не стоят.

Во-вторых, та яркая операция «Преемник», которую провернул Волошин и которой он мог по праву гордиться, завершилась провалом. Тактически всё было осуществлено блестяще, но стратегически получился полный конфуз. Волошин таскал каштаны из огня для Путина и тех людей, которых тот за собой тянул.

Александр Волошин ушел добровольно. Борис Березовский сбежал. Валентин Юмашев и Татьяна Дьяченко поженились и ушли в частную жизнь. Роман Абрамович выгодно продал «Сибнефть» государству, пустил часть денег на развитие Чукотки в качестве обязательной олигархической дани и затем тоже ушел в частную жизнь, приобретя ведущий английский футбольный клуб. «Семья» растворилась. Оставался еще ее ставленник Михаил Касьянов на посту премьера, но Путин снял его без всяких формальных оснований весной 2004 г.

С тех пор глава правительства перестал быть политической фигурой, сопоставимой по значению с президентом. Ни Фрадков, ни Зубков, ни Медведев не обладали личной харизмой, способной соперничать с харизмой Путина. Перевернутая пирамида власти, держащаяся на путинских плечах, могла оставаться устойчивой лишь в том случае, когда никто из политиков не способен был оспорить лидерство Путина.

«Семья» фактически повторила судьбу небольшой группы «вер– ховников», пытавшихся в XVHI веке пригласить на российский престол Анну Иоанновну, обставив ее приход определенными условиями. Царица сперва согласилась, но, когда, «вступив в должность», поняла, что за «верховниками» нет реальной силы, предпочла опереться на широкие массы дворянства, порвала «кондиции» и вернула петровскую абсолютную монархию, которая впоследствии, при Екатерине II, переросла в просвещенный абсолютизм.

Путинскую систему власти можно по аналогии назвать просвещенным вертикализмом, поскольку созданная президентом вертикаль власти наделяла его правами, сопоставимыми с правами абсолютного монарха, но при этом сторонилась откровенного самодурства. Она основывалась на прагматизме, деидеологизации, внешнем соблюдении законности (то есть на характеристиках, свойственных лично Путину) и отличалась следующими основными чертами:

   1.  Сохранение рыночной экономики (поскольку она работает лучше административной), но в сочетании с так называемым «капитализмом для своих», где рынок максимально развернут в интересах правящей группы.

   2.  Сохранение олигархического капитализма, поскольку крупный бизнес можно облагать дополнительной данью и формировать таким образом «черные кассы», используемые для поддержания политической системы.

   3.  Поддержание авторитарного режима, но с сохранением всех форм внешней законности, чтобы в случае неблагоприятного развития ситуации создателей этой политической системы нельзя было ни в чем обвинить.

   4.  Максимально возможное втягивание в систему разнообразных групп интересов (благо обилие нефтедолларов позволяет их удовлетворять), чтобы минимизировать число противников.

   5.  Постоянная поддержка роста реальных доходов населения, чтобы люди чувствовали повышение уровня жизни, и одновременно усиление пропагандистского давления, чтобы массы понимали, кому они обязаны.

   6.  Во внешней политике – умеренная конфронтация с Западом: так, чтобы исключить опасность большой войны, но вместе с тем формировать в российском обществе представление, будто страна встала с колен.

   7.  Отказ от намерения восстановить СССР в сочетании со стремлением противодействовать расширению НАТО, исходя из представления о политике как игре с нулевой суммой: приобретения НАТО – наши потери.

Подчеркнем, что все эти ключевые черты путинской системы являлись оптимальными на тот момент. В дальнейшем некоторые из них серьезно трансформировались в связи с изменением ситуации в стране и появлением новых задач, о чем речь пойдет в трех заключительных главах книги.

Михаил Ходорковский:

«Людям в России хочется, чтобы был этот патернализм. И Путин полностью соответствует ожиданиям. А я считаю, что настоящий лидер страны в нынешней ситуации обязан не идти за этим запросом, а наоборот, развивать в обществе стремление к самоуправлению, умение самоуправляться. И если на этом пути будут проблемы, потери, то платить за это,

естественно, придется лидеру, в том числе и своим политическим капиталом. Но это та цель, на которую надо тратить политический капитал. А Путин политический капитал для себя только накапливает, оставляя страну и общество, в общем, в зародышевом состоянии. Это зародышевое состояние общества не дает возможности развивать современную экономику. Потому что современная экономика – экономика знаний, – не постиндустриальная, это слово мне не нравится, а именно экономика знаний. Она базируется на творческом труде свободного человека. А если из свободного человека делают обслуживаемого, то эта новая экономика и не развивается».

(https://snob.ru/selected/entry/69735?v=1462363046)