Текст книги "Просуществует ли путинская система до 2042 года?"

Автор книги: Дмитрий Травин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

независимых местных «авторитетов» гораздо проще, чем втягивать их в «Единую Россию». Формально депутат остается вне состава дискредитирующей себя партии, но реально он точно так же работает на Кремль и контролируется кремлевской администрацией. И вновь выходит, что путинской системе нет никакой альтернативы в глазах рядового избирателя.

Почему Путина любят даже в кризис?

Избиратель может быстро принять решение об альтернативе Путину, если такого кандидата ему покажут по телевизору и представят как человека солидного, уважаемого. И если этот уважаемый человек сможет вступить в полемику с президентом, оспаривая его экономический курс и приводя убедительные данные о том, как нынешний режим за 16 лет довел богатую нефтью страну до экономического кризиса. В такой ситуации миф о великом Путине рухнет за пару месяцев, как, собственно, он и возник за пару месяцев осенью 1999 г. на антитеррористической волне второй чеченской войны.

Именно поэтому реальная оппозиция от телевизора отсекается. И когда демократы предлагают народу не поддерживать нынешнего президента, многие люди вполне логично интересуются: если не Путин, то кто?

В ответ демократ может предложить либо того, кто всё равно до выборов допущен не будет (например, Навального), либо того, кто многократно участвовал, но всегда безуспешно (например, Явлинского), либо того, кого власть намеренно изваляла в грязи (например, Касьянова).

   –  Так они же не выиграют, – прагматично возражает народ.

   –  Выиграют, если все мы сплотимся в единой антипутинской коалиции, – уверенно отвечает интеллигент.

   –  Ты сам-то в такую коалицию веришь? – спрашивает народ.

   –  Не очень, – отвечает честный демократ, памятуя, что трудно требовать от народа единства, когда сами лидеры условной антипутинской коалиции постоянно грызутся между собой. – Но если мы хотим хоть когда-то жить лучше, нам надо сплачиваться и голосовать против власти. Не в этот раз, так в следующий, мы сможем, наверное, одолеть путинский режим.

   –  А следующий – это когда? – прагматично интересуется народ.

   –  Не знаю, – отвечает честный демократ, вспоминая, что первые попытки сплочения были предприняты четверть века назад с участием покойного Егора Гайдара и по сей день здравствующего Григория Явлинского.

   –  То есть конкретного успеха ты не обещаешь, но предлагаешь бороться за идею?

   –  Рано или поздно борьба за идею приводит к успеху, – с уверенностью говорит демократ, поскольку хорошо знает историю.

   –  Ну, если рано, то я, пожалуй, Путина бы скинул, – отвечает народ, почесав глубокомысленно репу. – А если поздно, то лучше уж с Путиным. Выходит, что нет ему никакой альтернативы.

   –  Ты сам сделай так, чтобы рано было, а не поздно. Не голосуй за Путина. Протестуй. Демонстрируй, что ты с властями не согласен.

   –  И станет лучше? – недоверчиво спрашивает народ, включая телевизор, поскольку долго без него существовать не может.

Демократ совсем уже открывает рот, чтобы подтвердить это предположение, но тут телевизор начинает рассказывать народу о ситуации на Украине.

   –  Не обязательно сразу же станет лучше, – говорит честный демократ, косясь на экран. – Но рано или поздно, конечно, станет.

   –  Похоже, что все-таки поздно, а не рано, – резюмирует народ, глядя в телевизор на свежеотставленного Яценюка. – В общем, нет Путину альтернативы.

В этот момент Яценюк исчезает, а экран гаснет из-за отключения электричества. Народ с помощью небольшого числа букв выражает всё, что он думает о любимой родине, властях предержащих и приватизации тока в розетке.

   –  Вот-вот, – воодушевляется демократ. – Надо же что-то делать.

   –  И впрямь, – кивает народ, – пора Путину написать.

   –  Вот ... – возмущается демократ, используя то небольшое число букв, которыми народ только что охарактеризовал ситуацию с электричеством. – Неужели ты в него веришь?

   –  Да не очень, – соглашается народ. – А у тебя есть иное предложение?

Не будем дальше развивать этот диалог, поскольку на такой вопрос может последовать лишь один конструктивный ответ: давай выпьем.

У тех людей, которых мы условно обозначили термином «демократ», и у тех, которые столь же условно обозначены термином «народ», существует вполне понятная рациональная логика. Но эти две рациональные логики на удивление несовместимы между собой.

Демократы не могут поддерживать лидера, при котором жизнь в стране становится хуже. Они полагают, что надо делать всё возможное для трансформации власти. Именно так поступают избиратели в демократических государствах, и поэтому уровень жизни там существенно выше, чем у нас.

При этом народ не понимает, какой смысл голосовать за тех, кто всё равно не может победить. По большому счету, нет даже смысла разбираться в их взглядах и программах. Нет даже смысла копаться в интернете, отыскивая политическую информацию и отвлекаясь от переписки в социальных сетях. Когда в России действительно что-то реально можно будет изменить, нам об этом скажут по телевизору. Включаешь – а там диктор вдруг заявляет:

   –  Как выяснилось на XX съезде «Единой России», президент Путин допускал культ своей личности, покровительствовал внезапно выявившимся иностранным агентам и волюнтаристски проводил политику импортозамещения. Кроме того, съезд постановил поддержать миролюбивый курс американской администрации, а украинскую хунту с нынешнего дня считать демократически избранной властью.

Вот как только подобное из ящика будет слышно, так сразу можно будет соглашаться на переизбрание Путина, если к тому времени его еще не переизберут без нас. А до тех пор, пока он остается национальным лидером, моральным авторитетом и другом всех байкеров, лучше писать петиции начальству о возвращении тока в розетку Не бог весть что, конечно, но точно эффективнее петиций о возвращении Касьянова в правительство.

В общем, интеллигенция, конечно, умнее народа и более образованна, но, как и в прошлом, строит порой утопические схемы развития. На сегодня, увы, подобной утопией представляется апелляция к демократическим чувствам среднего избирателя. Не стоит думать, будто через организованные Кремлем выборы мы можем прийти к демократии, если народ вдруг проснется, отряхнет лапшу с ушей и возбудится от пустеющего холодильника больше, чем от наполненного враньем телевизора.

От холодильника (только совсем уж пустого) народ может возбудиться на майданы и погромы, но до этого нам еще далеко. Представление о необходимости срочной борьбы с майданом формируют лишь те, кто получает на проведение антимайданов хорошие деньги от Кремля. Народ же спокоен, умерен в своих поступках. Он тихо клянет власть и громко выражает уверенность, что движемся мы правильным путем. Поскольку если не верить в наш правильный путь, то во что же, скажите, пожалуйста, верить при такой власти?

О Путине, капремонте и судьбах России

Поздний вечер. Сижу на автовокзале в провинциальном российском городке. Жду проходящего рейса на Москву. Билеты не продают пока, поскольку неясно, каким будет количество свободных мест. И люди теснятся у кассы, чтобы не пропустить по безалаберности вожделенный момент «обилечивания».

Рядом старичок лет восьмидесяти. Ему – не в Москву. Он только что был у кассы, брал билет до соседней деревеньки. Теперь ждет автобуса. Пристраивается на лавочку неподалеку от меня и обращается к молодому человеку столичного вида:

   –  Простите, побеспокоить Вас можно?

   –  Побеспокойте, – тот медленно отрывается от экрана мобильного телефона и поворачивает голову к собеседнику.

   –  Вот Вы умеете интернетом пользоваться? На компьютерах, там. На планшетах.

   –  Более-менее, – скромничает молодой человек.

   –  Вот, говорят, есть решение, что тем, кому больше восьмидесяти, можно взносы за капремонт не платить, – старичок достает из кармана квитанцию и демонстрирует москвичу для наглядности. – Начисляют вот за капремонт, а мы и так ведь сколько всего платим. Вода, отопление... Я бы хотел узнать...

И дальше ветеран долгих жилищно-коммунальных сражений начинает подробно объяснять своему собеседнику, как дорого ему жизнь обходится и как плохо, что государство с него деньги пытается взять еще и за капремонт, плодами которого в силу преклонного возраста, возможно, даже воспользоваться уже не удастся.

   –  Так что Вы от интернета хотите, собственно? – перебивает, наконец, собеседник эти несколько затянувшиеся стенания.

   –  Узнать бы...

   –  Что узнать-то? Зачем с Вас деньги берут? Депутата своего спрашивайте.

   –  Эх... – старичок резко отмахивается от столь несерьезного предложения и вновь начинает апеллировать к интернету, надеясь на понимание со стороны солидного человека, случайно занесенного судьбой на провинциальный автовокзал.

   –  Ну, что здесь интернет скажет? Это власть с Вас деньги берет, а не интернет, – демонстрирует москвич свои странные по нынешним временам демократические наклонности. – Вон по всему городу морды висят. «Добьемся, мол, повышения пенсий вместе с президентом». Депутата спрашивайте. Кто у вас депутат?

   –  Лёшка-то, что ли? Да, ну.. – старичок явно выражает неудовольствие тем, что разговор переводят с серьезной темы об интернете на какую-то ерунду. – Вот смотрите, сколько они начисляют, – ветеран снова мусолит свою квитанцию. – Где столько денег-то взять? А еще вода, отопление...

Разговор о непосильном бремени платежей заходит на второй круг. Москвичу это явно не нравится. Он снова перебивает ветерана-неплателыцика:

   –  Что вы от интернета хотите, дедуля?

   –  Ну, есть же там справочная?

   –  Какая еще справочная?

   –  Гугль, там, или еще что...

   –  Гугл – это американская справочная. Вы в Америке хотите узнать, зачем с Вас деньги за капремонт берут? С Обамы спросить? Обама, конечно, скажет.

Старичок посмеивается. Обама, ясно, для него не авторитет в области капитального ремонта. Так же как и таинственный Лёшка-депутат.

   –  Вот я читал в «Аргументах и фактах», что был такой суд, где решили, что если человеку за восемьдесят, то он деньги за капремонт платить не обязан. Говорю про это в конторе, а они: ничего, мол, ни про какой суд не знаем. Положено платить – так платите. Вот мне бы и узнать в интернете, надо платить или не надо. Потому что очень дорого всё получается. Вода, отопление...

Молодой человек какое-то время слушает, пытаясь умом понять Россию, хотя еще Федор Иванович Тютчев справедливо предупреждал в свое время, что этого ни в коем случае делать не следует. И про аршин говорил, про общий, которым измерять Россию нельзя. И много еще чего добавлял. Москвич, однако, стра– ется добросовестно понять, каким образом обращение жильца в Гугл может решить проблемы, не решенные ранее при обращении в жилконтору. Наконец, он предпринимает попытку увязать воедино политику с экономикой.

   –  Вы, батя, всё же к депутату обращайтесь. Расскажите ему про этот суд. Про «Аргументы», про «Факты». Про то, что платить ни х.. не обязаны. И пусть он вопрос с платежами решает. На то, б..., и депутат.

Старичок качает головой, удивляясь непонятливости собеседника. Образованный ведь. Из Москвы сюда заехал. В интернете разбирается. С Гуглом знаком. А такие вот несерьезные вещи вдруг говорить начинает. Страдалец вновь распрямляет квитанцию и тычет пальцем в конкретную строку.

   –  Смотрите. Написано вот – Никитина Екатерина Петровна. Хозяйка жилья. Улица Московская, дом 5, квартира 12. И ей за капремонт начисляют такие огромные деньги. А здесь еще за воду, за отопление...

   –  Жена Ваша, что ли? – перебивает москвич.

   –  Жена. Ветеран труда. Ей даже Путин поздравление с праздниками присылает.

   –  Вот Путину и напишите про капремонт, – нашел вдруг неожиданный ответ москвич. – Раз с праздниками поздравляет, может, и с буднями разберется.

   –  А Вы, я смотрю, не лишены чувства юмора, – констатировал муж ветерана, с усмешкой покачивая головой. Мысль о том, что Путин может лично отвечать за какие-то принимаемые в России решения, сильно его позабавила.

Оппонент тем не менее завелся и продолжал настаивать на своем:

   –  Ну, Вы же за Путина голосовали, – прозорливо подметил он. – Вот пусть и разбирается в проблемах избирателя. Отстаивает, так сказать, его интересы.

   –  Конечно, голосовал, – подтвердил сторонник Путина, являющийся одновременно противником внесения платы за капремонт. Потом немного подумал и взял, наконец, быка за рога. – Я вот читаю «Аргументы и факты». Там Костиков – умеренный критик. Он вот что говорит. У нас все партии – за Путина... А жизнь – всё хуже и хуже... Но, все при этом счастливы. Такой вот, понимаете, парадокс.

   –  А Вы тоже за Путина?

   –  И я за Путина.

   –  А за капремонт платить не хотите.

   –  Не хочу.

   –  И при этом счастливы?

   –  Счастлив, – заметил старичок, так и не добившийся справедливости от Гугла.

Он встал, обнаружив, что подошел нужный ему автобус, и двинулся на посадку.

Те, кто на Москву, посидели еще какое-то время. Наконец, подъехал проходящий через провинциальный городок автобус, и кассирша стала продавать билеты на свободные места. Лишь только она начала это делать, как появился в дверях водитель и махнул нам призывно рукой:

   –  Идемте. Прямо в автобус посажу.

Хвост очереди, стоявший у выхода, двинулся первым в правильном направлении. При этом предусмотрительная старушка, находящаяся непосредственно у кассы, несказанно удивилась столь неожиданному повороту событий:

   –  Так я ведь уже билет беру.

   –  Вот и берите, – без тени сомнений ответил водитель, ведя нас за собой.

Хвост очереди разместился на лучших сиденьях, внеся при этом умеренную плату в фонд материального содействия водителю автобуса. Последней, естественно, пришла на посадку предусмотрительная старушка с билетом. Ей поездка обошлась на сто рублей дороже, чем безбилетникам.

А она ведь еще, наверное, и за капремонт платит.

Ребрендинг Путина

В путинской политической системе Путин постоянно оказывается для избирателя безальтернативен. Но этот результат является следствием не только «работы с оппозицией», но и тщательной работы над обликом самого национального лидера.

За долгие годы правления Путина в России феномен его личной популярности претерпел существенные изменения. Образ вождя нам подавали по-разному, в зависимости от конкретной политической ситуации, экономического положения страны, а также от возраста и внешнего вида самого президента. Электорат к каждым очередным выборам получал именно того Путина, который был им востребован, и голосовал именно так, как желал Кремль.

Первый Путин был «спасителем Отечества». Никому на тот момент не известный политик из «второго эшелона» вдруг по решению Ельцина оказался премьером и преемником. Помнится, Борис Немцов в тот момент пошутил, что в будущую победу Путина на президентских выборах 2000 г. верят в России только два человека: сам Путин и Ельцин. Немцов оказался не прав, поскольку слишком рационально подходил к проблеме выбора. Он недооценил того, что электорат может проголосовать не за реального человека и не за реальные дела, а за миф, который был сформирован телевидением буквально за несколько месяцев.

Однако в стране, живущей нормальной жизнью, нельзя регулярно спасать Отечество к каждым очередным выборам, поскольку нет просто такого большого числа врагов. К счастью для Путина, в середине нулевых его образ формировался в глазах населения на совершенно иной основе, чем на рубеже тысячелетий. Экономика быстро росла, подпитываемая дорожающей нефтью. Жизнь народа становилась получше. Люди покупали всё больше разнообразных товаров, интересуясь в первую очередь своим собственным бытом, а не врагами, тайком подкрадывающимися к нашим границам. И Путин постепенно превратился из уникального героя, «спасителя Отечества» в «лучшего из россиян», в образец для подражания миллионов. В «крутого мачо», которому завидуют юные карьеристы и в которого влюбляются девушки.

Теперь электорат поддерживал Путина и временно замещавшего его Медведева по вполне рациональным соображениям. При них всё было вроде бы достаточно хорошо, а от добра, как известно, добра не ищут. И Путин стремился поддержать представление миллионов о том, что они голосуют за своего парня. За такого, каким, в принципе, мог бы стать каждый, приложи он достаточные усилия. Путин хорошо выглядел, много занимался спортом, много путешествовал и много отдыхал, хотя говорил при этом, естественно, что трудится, как раб на галерах. Он вел такой образ жизни, к которому стремились практически все, и поскольку реальные доходы населения росли, людям казалось, что страна действительно устремилась к процветанию вслед за своим национальным лидером.

Однако после 2012 г. поддерживать подобный образ стало уже невозможно.

Во-первых, Путину исполнилось 60. В таком возрасте даже спорт, отдых и ботекс не могут сотворить чудеса. Постепенно становится видно, что нами правит уже не «крутой мачо», а пожилой человек, не вызывающий у молодежи стремления подражать. Те, кто постарше, еще могут ориентироваться на образ вождя по привычке. Но те, кто не видел Путина в расцвете сил, вряд ли поймут, чем он так привлекателен для родителей и для дедушек с бабушками.

Во-вторых, чудеса перестали происходить в экономике. Стало ясно, что через некоторое время жизнь в России снова станет малоприятной и бесперспективной, какой казалась она во времена Брежнева, Горбачева и Ельцина. На этом фоне трудно было ожидать, что за стареющего президента народ станет голосовать по рациональным соображениям вновь и вновь. Поэтому Кремль в очередной раз должен был трансформировать образ Путина, предложив народу иной «бренд». Тот, который «покупателю» хотелось бы «приобрести», несмотря на то что он вроде бы не нужен ни для чего полезного.

Но мы ведь часто покупаем бесполезные вещи. Чтобы украсить квартиру. Чтобы пробудить воспоминания об интересных поездках. Чтобы сделать символический подарок. Бренд «Путин» в последние годы ориентирован именно на такое иррациональное потребление со стороны избирателя.

У нас напридумывали множество разнообразных врагов, пробудили с помощью телевидения страхи за безопасность державы, и президент вновь, как в самые первые годы, предстал избирателю в образе «спасителя Отечества». А чтобы мы поменьше вспоминали про реальный образ, ларьки заполняются кружками и футболками с ликом вождя, который там навсегда останется сильным, молодым и крутым. Путин, демонстрирующий мускулы. Путин, одетый в боевой камуфляж. Путин, грозящий врагам... Даже Путин на медведе и медведь (в смысле медвежья шкура) на Путине.

Президент России подается населению в качестве одного из важнейших неформальных символов страны наряду со Сталиным, Гагариным, матрешкой, Чебурашкой и Че Геварой. Набор вроде бы странный, но по какой-то невероятной причине востребованный жаждущими символики массами.

Пропаганда отделяет Путина от экономики, превращая его в символ современной России. В нечто безальтернативное. И, надо признать, ребрендинг Путина был произведен вполне профессионально. В комплексе с крымской операцией он обеспечил ему высочайший рейтинг.

Разговор с Путиным

Итак, Путин радикально поменял свой политический курс, забросил экономику и занялся поддержанием собственного имиджа для того, чтобы оставаться популярным максимально долгое время. Это нужно ему для победы на очередных выборах, поскольку власть хочется сохранить вне зависимости от того, как складывается положение дел в стране и как меняется уровень жизни населения.

В подобное многим из нас поверить трудно. В интеллигентских кругах постоянно раздаются вопросы. Ведь должен же глава государства хоть как-то о народе думать? Не может же президент не иметь никакого плана по выходу из кризиса? Хочет же Путин остаться в истории как великий правитель России, а если так, то он вынужден, наверное, делать хоть что-то ради собственной репутации у потомков?

Я, естественно, истинной мотивации Путина не знаю. На что он надеется, могу лишь предполагать. Однако думаю, что любой умный человек иррациональные надежды или подспудные страхи пытается рационализировать. И у Путина наверняка есть истинное объяснение своих действий, которое он открывает лишь самым близким людям в беседах за кружкой пива. Стремясь понять логику этого человека уже на протяжении 16 лет, я решил представить себе гипотетическую ситуацию, при которой Путин искренне отвечает на вопрос о своих мотивах.

– Видишь ли, старик, – сказал бы, наверное, Владимир Владимирович своему собеседнику. – Ты представляешь себе Россию, как какую-нибудь Германию, где можно делать реформы. Рынок внедрять. Демократию. На народ опираться. На его склонность к труду и рациональному выбору. Я знаю Россию и знаю Германию. Ничего общего. В Берлине я первый бы стал реформатором. И Ангеле Меркель всегда говорю, что нельзя больше эту социалистическую халяву по Европе разводить. Сегодня Греция накрылась, завтра Испания... Италия без Берлускони тоже долго не продержится... Катастрофа.

А в России катастрофа – это реформы. С нашим-то народом... Ельцина сожрали, Еайдара сожрали, Чубайса дожевывают. Любят лишь тех, кто их палкой по заднице лупит... Мне, кстати, по популярности до Сталина далеко. Поскольку ГУЛАГа не создавал. Народ не расстреливал. Репрессий настоящих не устраивал. И не устрою, кстати. Ведь я в душе своей – настоящий европеец. Максимум припугнуть могу разгильдяев, как в деле с Pussy Riot. Да и у них всё с лихвой имиджем окупится. Раньше про этих девиц никто не знал, а теперь всю жизнь оставшуюся кормиться станут со скандальной истории.

Ходорковский, говоришь? Признаю, жестковато получилось. Но лес рубят – щепки летят. Он щепкой такой оказался. Один олигарх отсидел, зато другие налоги мигом стали платить. А раньше ведь не платили. Пока Михал Борисыч варежки в лагере вязал, миллионы людей зарплаты и пенсии получили. Окрепли, поправились, имуществом обзавелись. В общем, цель оправдывает средства. Всё – для народа. Если б народ этот сам для себя столько делал, сколько я для него, мы бы давно уж Америкой были. Или Эстонией уж точно.

Да что я тебе рассказываю – оглянись вокруг. В интеллигенции каждый второй про народ то же самое говорит. Рабский, мол, ленивый, вечно пьяный. Работать не способен. От бутылки не оторвать. А бабло при этом обожает. Почти все так о народе думают. А от меня при этом реформ каких-то требуют.

Я, что, Жанна д’Арк? Зоя Космодемьянская? Собой должен жертвовать, чтобы какой-то профессор потом, свалив на Запад, диссертацию написал: Россия, мол, безнадежна, опять все реформы провалены.

Кстати, об интеллигенции. Дима по молодости леттуттрендел что-то про модернизационный класс. Чушь это всё. Ильич лучше дело понимал, когда сказал, что интеллигенция наша – говно. Может, вы, интеллигенты, Гайдару сильно помогли, собой пожертвовали ради его реформ? Наоборот, тут же стали гадить, говорить, что Явлинский лучше реформы провел бы, что Гайдар, мол, книжек мало прочел и на заводах не бывал.

России повезло, что Гайдар всё же на реформы решился, а Ельцин при этом не понял даже, во что ввязывается. Теперь есть главное – рынок. И надо не борьбу хорошего с лучшим развивать, а держаться зубами за то, что есть. Поскольку для России даже сидеть на нефтяной игле лучше, чем лапу с голоду сосать. Мы ведь по своей дурости, почти как Зимбабве. Верхняя Вольта с ракетами.

Без твердой власти здесь всё время майдан, революция. На Украину взгляни. Там лучше, чем у нас? Наоборот, хуже. Народ такой же – только без сильной руки. Совсем пропали хлопцы. Януковича я им нашел, чтобы навел порядок, так он в этой бодяге тоже раскис. Слабым стал. Майдана испугался. В итоге скинули хохлы Януковича – теперь опять глотки друг другу грызут.

Я 16 лет вас сдерживаю от того, чтобы глотки друг другу не перегрызли. И даст Бог, еще лет 16 удержу. Для этого и на рейтинг работаю. Россию подмораживать надо, чтобы не сгнила. Я хочу тридцать лет мирной жизни вам дать – без гражданских войн, без революций, без избиения тех, кто чего-то добился.

Если повезет, за это время новое поколение вырастет. Которое у немцев поучится и, глядишь, работать начнет. А не повезет – значит, судьба. Опять катастрофа... Но я перед Богом чист буду. Что мог – попытался сделать.

Разговор с Путиным про Обаму

По вопросам внешней политики к Путину накопилось не меньше претензий, чем по вопросам политики внутренней. Тут война, там конфликт. Кольцо врагов сжимается до предела. Санкции иностранные на нас давят, не дают голову поднять. Стоило ли нам ссориться со всем миром?

Российско-американские отношения дошли, в частности, до беспрецедентно низкого уровня, и даже Медведев поднять их не сумел. Воспользовавшись имеющимся у меня «ходом к Путину», я решил поинтересоваться, зачем он их так опустил. И тут же получил весьма любопытный ответ.

– Послушай, старик, – сказал Путин, – вы, либералы, все уши мне прожужжали о том, что я, мол, недостаточный рыночник. То реформ, видите ли, вам мало, то госкорпорации вас не устраивают, то наезды на бизнес заколебали. Про наезды я, кстати, знаю побольше вашего. При рынке всегда так: давила давит, терпила терпит. На то она и свободная конкуренция.

А теперь представь, что конкурируют не фирмы, а страны. На мировом рынке. Там, где ни Путина сверху нет, ни Бастрыкина, ни даже Басманного правосудия. Никто порядок не наводит, никто правила не контролирует. Там сильный всегда прав. А слабых бьют. Я, слава Богу, рыночник, и всё это хорошо понимаю. У вас же, либералов, с логикой явно что-то не так.

Если вы верите в рынок и конкуренцию, признайте, что американцы нам спуску не дадут, прижмут всеми доступными им методами. Сибирь с нефтью отнимут. Газопроводы обрежут. Станут свой сжиженный газ в Европу гнать за большие бабки, пока мы тут сопли жевать будем.

Если же вы полагаете, что Обама, как Санта-Клаус, нам будет подарки на Новый год носить, то требуйте от меня не рыночной экономики, а Госплана. Коммунизм давайте строить. От каждого по способностям – каждому по потребностям. Или, точнее, по заднице, поскольку всего этого благодушия мы уже вдоволь при Брежневе нахлебались. Я от него в ГДР сбежал. Хоть пива вволю попил.

В общем, когда я с американцами собачусь, веду себя как менеджер крупной компании, действующий в интересах акционеров. Поскольку бизнес – это игра с нулевой суммой. Всё то, что Обама себе оттяпает, нам с вами уже не достанется. А то, что я у него оттяпаю, совместно распилим. Всей страной. Вплоть до врачей, учителей и либералов, которым, так и быть, тоже кое-что перепадет.

Вот Крым взяли себе – так народ разве плакал? Так туда ломанулся, что очередь на паром возникла. Сутками стояли. Поскольку Крым народу, а не мне нужен. Мне-то и без того есть где отдохнуть. Немцов ваш все мои резиденции посчитал.

А если б не взяли Крым, там вовсе не отдых был бы, а база НАТО. Народ отдыхал бы вместо Крыма в Турции. Бабло бы там оставлял. Поднимал бы турецкую экономику. Или египетскую. А мне потом плакался бы: что это ВВП не растет?

Если б я Диму слушал – про перезагрузку и прочую хрень, – Обама уже в Сибири бы нашей нефтью загружался. Одной рукой тянул, что плохо лежит, а другой – Диму по головке гладил: хороший, мол, мальчик, не спорит с большим дядей. А я с ним спорю. И кинуть при случае могу. Через бедро. Как учили.

Из G8 нас исключили? Да наплевать. Я и так туда перестал ездить, поскольку на «восьмерке» уже много лет пустая говорильня – занятие для Димы, которому всё равно ничего сложного не поручишь. Он там трендел, помнится, пока Кремлем вместо меня заведовал. А Обама – нервничал. Поскольку ему еще через президентские выборы проходить надо было. И оппонент Бараку припоминал, как перезагрузка конфронтацией обернулась.

Мне-то ссора с американцами по барабану. Мой избиратель от конфронтации лишь здоровеет. Крым наш? Ура-а-а. Грузин разбили? Ура-а-а. Сирию бомбили? Ура-а-а. Санкции получили? Тройное ура-а-а-а-а. Даешь импортозамещение!!!

А у американцев не так. Демократам при конфронтации, глядишь, голосов может не хватить на выборах. Сдрейфят рано или поздно. Задумаются. На уступки пойдут. А коль они не пойдут, так республиканцы.

В общем, им меня не запугать. Могу ждать долго. Еще лет 16 как минимум. Или вообще до 2042 года. А у них в Америке такого пространства для маневра нет. Им каждый раз к выборам успехи нужны во внешней политике.

Раньше они на Диму надеялись – мол, мальчика так или иначе уломают, на айфон возьмут. Не вышло. Со мной теперь дело иметь будут.

Затем надеялись на протесты. Тоже не вышло. Протесты я пережевал и выплюнул. Не первый день в президентах. Гоголя от Гегеля отличу, Бабеля от Бебеля и Барака от Мубарака тоже.

Еще они на нефть уповают. Мол, подешевела. Экономика наша при таких ценах накроется. На поклон к ним пойдем. За кредитами.

Не дождутся. От мертвого осла уши они у меня получат, а не поклон. Народ наш сосредоточится, пояса затянет. И я перетерплю. Год потерплю, другой... Десять. Нефть, глядишь, и поднимется. Поскольку на Ближнем Востоке опять нестабильность будет. По их же вине. Никак определиться не могут в Вашингтоне, чего хотят – то ли демократии во всем мире, то ли дешевых энергоносителей. Словом, я Белый дом почти уже к стенке прижал. Рано или поздно очередной президент захочет на мне очки зарабатывать в политике внутренней. Захочет сказать своим избирателям, что Путина уломал. И неизбежно пойдет на уступки.

Вот так политика делается, без белых перчаток. И не учите меня, ребята, рыночной экономике.

Разговор с Путиным об Украине

Когда начались трагические события на Востоке Украины, Путина вновь «удалось раскрутить» на интересный разговор. Российский президент, наверное, мог бы за кружкой пива сказать какому-нибудь близкому по духу зарубежному лидеру примерно следующее.

– Вы там, на Западе, считаете меня мелким восточным деспотом. Типа Асада или Саддама Хусейна. Пусть так. Не буду ничего говорить о величии России, о наших победах в прошлом и о роли моей личности в истории. Оставим всё это для телепропаганды. Но кое-что я скажу, не слишком для вас приятное.

Мелкий диктатор не может высунуть носа дальше своих границ. И если высовывает, вы его по носу щелкаете, как было с Саддамом, решившим захватить Кувейт. Но есть державы, способные так или иначе держать под контролем большие регионы мира. Вот это как раз про Россию.

Ваш западный политолог Сэм Хантингтон писал, что в каждой крупной цивилизации на планете существуют стержневые державы, способные обеспечить «на подконтрольной территории» должный порядок (ну, может, он не совсем так сказал, но я его, во всяком случае, так понял). И если Соединенные Штаты хотят такого порядка, то лучше Америке со стержневыми державами дружить, доверив им попросту мир и покой в регионе. Естественно, на условиях, которые эти державы считают для них подходящими.