Текст книги "Силь"

Автор книги: Дмитрий Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Вторая глава

Бег через лес… Не обращая внимания на ветки, хлещущие по лицу, на колючки, впивающиеся в одежду, на кустарник, путающийся в ногах. Вперед! Эльфийская принцесса со всех ног мчалась вперёд, вкладывая всю себя в этот размеренный бег, пытаясь не только успеть, но и убежать – от себя, от снедающего душу беспокойства. Наконец, уклонившись от очередной ветки, героиня увидела впереди просвет – кусочек неба, синего-синего, присутствие которого означает конец леса. Эльфийка прикрыла глаза, и её внутренний взор устремился вперёд, двигаясь с немыслимой быстротой, и вырвавшись из лесу, взгляд Миралиссы вырвался в степь.

Степь… Широкая и плоская, как стол. Конец её терялся в туманной дымке у горизонта, над ней сияло ясное солнечное небо без единой тучки, лишь какая-то птица неподвижно парила над землёй. Взгляд эльфийки устремился к птице – и ей стало видно, что это ястреб. Когда взгляд приблизился к его глазу – тёмному и глубокому, в нём загорелась крохотная искорка – и окружающий мир, отражающийся в роговице, наполнился чёткостью и красками. Взгляд принцессы словно провалился внутрь, в глаз ястреба, становясь ним единым целым – и вот уже эльфийка увидела мир так, как видит его ястреб.

С одной стороны – лес, клином врезающийся в степь. С одной стороны этого клина – видно движение тёмных пятен – это, как мгновенно догадалась принцесса, армия орков, целенаправленно движущаяся вглубь степи. В глубине же степи – на горизонте ей стали видны следы человеческой деятельности – обработанные участки земли, и в дымке угадывались человеческие постройки. А примерно на полпути от леса до мест человеческого обитания находился некий артефакт – т. е. деталь, не вписывающаяся в ровную степную зелень. Эльфийка решила рассмотреть его поближе, и взгляд ястреба, послушный её воле, устремился к этой детали. Вскоре стало видно, что это – тоже продукт человеческого труда, а именно – довольно высокая наблюдательная вышка, изготовленная из дерева. Возле неё зоркий эльфийский взор, умноженный на зоркость ястребиного ока, заметил какое-то особенно сильно шевеление травы, там определённо находилось какое-то теплокровное животное – но тут взгляд устремился непосредственно к вышке, т. е. к её верхней площадке.

Взгляд Миралиссы проник внутрь, и ей стало видно, что вышка не пуста – внутри находились двое. Людей. Один – самый обычный парень: среднего роста, худощавый, без особых примет. Зато второй выглядел куда как более оригинально – по комплекции и накачанности мышц более всего он напоминал сбросившего шкуру медведя, к тому же собирающегося впасть в зимнюю спячку, судя по огромному брюху. Но возникшее было сомнение в принадлежности к человеческому роду тотчас же рассеялось при одном взгляде на его лицо – пухлое и младенчески наивно-добродушное. Эльфийка прекрасно видела, что наблюдение за лесом, откуда могут нагрянуть враги, им давно уж прискучило. Если, конечно, люди вообще когда-либо этим наблюдением занимались – а сейчас они сидели на полу и были заняты опорожнением некоего металлического сосуда, содержащего, судя по реакции худощавого (который, глотнув, судорожно закашлялся и попытался занюхать рукавом) – отнюдь не водичку и даже не пиво, а нечто куда покрепче.

Медведеподобный спокойно отобрал у него сосуд и неторопливо сделал глоток – без особых, впрочем, эмоций, медленно, не спеша смакуя напиток… Вдруг на самой периферии поля зрения он уловил нечто – даже не само движение, а тень движения, намёк на движение. И тут эльфийке стало понятно, что медведеподобного она сильно недооценила (впрочем, не только она) – он отбросил сосуд и резко отшатнулся в сторону, и не зря – в доски в том месте, где он только что сидел, врезалось лезвие ятагана. И ятаган был не один, ибо синхронно с первым произошёл удар и второго ятагана, который пришёлся по худощавому – с той лишь разницей, что он и не подумал уклониться, ибо ничего не заметил – и лезвие врезалось ему в шею.

Орк, наносивший свой неудачный удар по медведеподобному, резким движением вырвал ятаган из досок пола и попытался замахнуться. Но медведеподобный его опередил – уйдя в перекат через себя, он резко ударил орка босыми ногами в грудь. Этот удар просто вынес орка с верхней площадки башни и отправил в полёт к земле – достаточно длинный, чтобы после такого уже не встать. Орк, убивший худощавого, зло зарычал, но потерял драгоценное время на извлечение ятагана из тела покойного худощавого. Медведеподобный, не тратя время на бесполезные разговоры или раздумья, тут же исполнил достаточно высокого уровня «вертушку», и удар ногой, от которого орк не успел уклониться, отправил второго орка – вслед за первым.

Мгновенно произведя оценку ситуации – друг мёртв, два врага – тоже, медведеподобный бросился в угол, выхватывая из стоящего там ящичка тряпицу и два камня. Он судорожно бросил тряпицу на пол, наклоняясь, ударил камнем по камню – так, что искры полетели на тряпицу, и на ней появился крохотный огонёк. Человек схватил её и сделал шаг по направлению к загородке, за которой, как ясно было видно эльфийке, находилось сено. Цель также была ей ясна – поджечь его, дав таким образом Городу сигнал о готовящемся нападении. Но только один шаг он и успел сделать – ибо на половине следующего его оборвал удар. Удар ятагана в спину, который был столь силён, что ятаган пробил тело насквозь и показался из груди.

Только в этот самый миг эльфийка, которая явно видела эту сцену, выбежала, а точнее, вырвалась из лесу и замерла – «опоздала»… Она закрыла глаза и что-то принялась шептать – явно не просто проклятья или молитву, а что-то имеющее отношение к магии – судя по тому, как, заострились черты её лица…

Оркская армия остановилась, ожидая возвращения разведчиков и приказа двигаться дальше. Главнокомандующий довольно усмехнулся, что всем присутствующим явно дало понять, что он прекрасно видел всё, что происходило на вышке. Эту возможность обеспечивали ему два стоящих возле него орка. Один из них был весьма стар, другой довольно молод – но весьма необычные головных уборы выглядели точными копиями друг друга. Эти орки всем своим видом как бы показывали профессиональную принадлежность – «Шаманы». Шаманы совершали необычные жесты – тот, что постарше, посохом с крупным драгоценным камнем в навершие, а младший – руками.

– А вы неплохо скрыли третьего! – довольно сказал главнокомандующий. – Без вас, шаманов, пришлось бы хуже…

Но тут его прервал голос Старшего Шамана:

– Сэр, волшебство эльфов! Направлено на вышку!

– Блокируй! – отрывисто бросил ему приказ главнокомандующий.

– Держи взгляд! – скомандовал Старший Шаман Младшему, и тот удвоил скорость движений.

Сам же Старший Шаман начал странные движения, напоминающие танец с посохом – и это бы показалось нелепым, если бы не серебряные искры, которые принялись сыпаться водопадом с навершия посоха.

Находящийся на наблюдательной вышке орк рывком извлек ятаган из спины человека, отчего тот упал на колени, шепча:

– Удар в спину… Это… Это подло!

– Зато эффективно! – довольно произнёс орк, замахиваясь, чтобы срубить человеку голову.

Но медведеподобный склонил её вперёд, и орку пришлось обойти человека сбоку, чтобы иметь возможность нанести именно такой удар, какой он намеревался. Орк шёл неторопливо, чётко печатая шаг, чтобы человек осознал, проникся и прочувствовал… Наконец орк оказался сбоку от человека и занёс над ним ятаган, произнося при этом:

– Ты сам виноват – дал себя ударить в спину.

– Ты подлец! – с презрением выдохнул человек.

Разозлённый орк замахнулся – но медведеподобный вдруг ожил. Резким движением вскочив на ноги и ухватив орка за руку, удерживающую ятаган, он принялся обеими руками её выкручивать, пропуская страшное лезвие мимо себя и стремясь подвести его к оркскому боку. Орк отчаянно сопротивлялся, понимая, что человек догорает, вкладывая всего себя в это страшное и бесконечное, последнее усилие – убить врага. Ятаган к орочьему боку подходил всё ближе и ближе, вот он уже прорезал тонкую кожу доспеха…

Оркский шаман закончил танец – и сноп искр сорвался с навершия его посоха и полетел в направлении вышки. Дальше одновременно произошло несколько событий – ястреб дёрнулся, и, теряя перья, ринулся прочь, эльфийка вздрогнула и открыла глаза, а с медведеподобным тоже произошло нечто – теперь, после блокирования поддержки со стороны эльфийки, на его стороне остались лишь внезапность и недюжинная сила, впрочем, убывающая с каждым мгновением. Но первое закончилось. А второго не хватило.

У медведеподобного возобновилось кровотечение, лицо побледнело, а главное – ятаган остановился и начал движение в обратном направлении, всё быстрее и быстрее. Человек пытался сопротивляться, но уже не мог – силы, вытекающие вместе с кровью, были на исходе… Тогда медведеподобный сделал неожиданную вещь – начал идти вперёд. Орк, сосредоточенный на намерении вогнать человеку ятаган в бок, не сразу понял, чем ему это грозит, а когда понял – было уже поздно. Хлипкий бортик, в который орк пытался упереться ногой, разлетелся вдребезги, и они – человек с орком – вдвоём упали с вышки.

Главнокомандующий заскрипел зубами от ярости. Такой исход его совсем не устраивал. Сквозь зубы он зло бросил Старшему Шаману:

– Ты не мог быстрее? Это был наш лучший разведчик! Почему ты так долго возился?

– Потому что я не волшебник, – спокойно ответил Старший Шаман.

– А кто же ты?

– Я – шаман, – спокойно и рассудительно проговорил Старший Шаман. – Между шаманом и волшебником очень большая разница, и состоит она…

– Состоит она в том, – начал тараторить Младший Шаман, как отличник на экзамене. Впрочем, именно так он и понял фразу Старшего Шамана – как тест лично для него. – Разница состоит в том, что волшебство возникает за счёт внутренних сил волшебника, а шаманство берёт свою энергию из окружающей среды, но извлечение его – это целый ритуал. Чтобы активировать самое простое заклинание шаманства, требуется время, иногда довольно продолжительное. И малейшая ошибка в жесте – может привести к непредсказуемым последствиям, от смешных до весьма печальных. Поэтому шаманство действует несколько медленнее, хотя после его использования шаманы, в отличие от волшебников, не теряют силы. Зато шаманы не могут долго колдовать в одном и том же месте. Кроме того, шаманство позволяет вложить заклинание в некий предмет, для этого сродственный, например, посох… – сопроводил кивком головы на посох Старшего Шамана разошедшийся оратор.

– Достаточно, мы поняли, – еле сдерживая смех, сказал Старший Шаман. – Спасибо, что просветил.

– Я правильно ответил? – Младший Шаман приплясывал от нетерпения.

– Да, правильно, хотя кое-что ты забыл сказать. Опытные Шаманы – а я надеюсь, ты таким станешь, могут вкладывать в своё тело некий магический резерв, и в бою мгновенно использовать его…

Вдруг у Младшего Шамана округлились глаза, и он нервно закричал, перебивая учителя на полуслове:

– Волшебство! Опять…

Эльфийка нараспев произнесла фразу, и обернувшаяся троица орков увидела последствия применения этого заклинания: доски пола вышки наклонились – немного, но достаточно, чтобы жидкость из металлического сосуда начала выливаться и течь – течь в направлении, где находится загородка с сеном. Струя протекала в стороне от тряпицы пляшущим на конце крохотным огоньком, но следующее заклинание заставило доски изогнуться таким образом, чтобы струя была направлена как раз к огоньку, она подходила к нему всё ближе и ближе…

– Сделай же что-нибудь! – буквально зарычал главнокомандующий.

– Легко! – совершенно спокойно произнёс Старший Шаман и, сделав над головой финт посохом, с силой опустил его на землю. На тряпице это отразилось таким же образом – будто на неё опустили посох… – или наступили. Огонёк погас. Струя коснулась тряпицы – но это была уже просто материя, не способная зажечь огонь.

– Это проще, чем закрывать дорогу волшебству, да я бы и не успел, – спокойно сказал Шаман. А так – с гарантией.

– А зажечь… не сможет? – с опаской спросил Младший.

– Магия огня эльфам не дана, – с улыбкой ответил Старший. – Равно как и магия камня – которая является привилегией гномов… Эльфы и магия огня – несродственны. Ни один, даже самый великий эльфийский волшебник не сможет создать даже самой маленькой огненной искорки. Это заложено в самой основе нашего мира, ибо восстали эльфы ото сна благодаря Воде Пробуждения… А взять то, что тебе не принадлежит – не выйдет. Ведь сам великий Моргот, кому мы поклоняемся, на заре дней искал Вечное пламя, и не нашёл его, ибо весь этот огонь – в творце мира, Эру.

Эльфийка пребывала если не в отчаянии, то была близка к нему. Все силы души она вкладывала в попытки выжать из тряпицы хоть одну, хоть маленькую искорку пламени, – тряпица то сглаживалась, то съёживалась под действием её заклинаний, но ничего не выходило – огня в ней уже не осталось.

– Огонь… Мне так нужен огонь! – шептала она. – Ведь когда-то я почти смогла, хоть мне и говорили, что это невозможно. Когда-то… Ког-да-то…

Прекрасные глаза эльфийки, с застывшими в них выражениями предельной усталости и сильнейшей боли – расширились, и в них возникла картина – яркая картинка, хоть и подёрнутая лёгкой дымкой.

– Я вспомнила, – прошептала она.

Лесная поляна. Посреди неё растут несколько гигантских, в человеческий рост грибов-лисичек, причём их шляпки настолько изогнуты, что получается весьма правдоподобные аналоги кресел. В каждом из них сидит по эльфу – подростку, если присмотреться внимательно. Крупным планом берётся лицо эльфа, сидящего с краю – и ясно видно, что это Миралисса, которой здесь можно дать лет 12 по человеческим меркам, не больше. На её лице написана предельная сосредоточенность и внимание, хоть иногда оно озаряется одновременно лукавой и доброй улыбкой.

Видно, что воспоминание касается обучения в эльфийском аналоге школы – ибо взрослая эльфийка с указкой в руках ходит перед учениками и что-то им рассказывает, время от времени показывая на костёр – КОСТЕР в эльфийском лесу! – разведённый, ради справедливости стоит отметить, на камне, а не на земле, и второй камень, стоящий рядом с первым, на котором сложены дрова для костра (видно, что это сухие сучья).

Все ученики всем своим видом демонстрируют внимание к словам учительницы, делая пометки на больших плотных листах, которые они держат в руках. Только взгляд Миралиссы устремлён немного в сторону – она наблюдает за залитой светом поляной, журчащим ручейком, стрекозой, парящей над ним… При этом не забывая держать в поле зрения (боковым зрением) и учительницу, как раз объясняющую:

– Эльфам не дано Творцом овладеть магией огня… Наши стихии – вода, воздух… Но если у вас уже имеется частица огня, вы можете с ней управляться посредством свойственных для нас стихий, например, воздуха… – говорит учительница, и повинуясь её жесту, огонь от костра влетает вверх, вытягиваясь в узенькую трубочку, которая, изгибаясь в дугу, практически касается второго камня, с незажжённым костром.

Миралисса сосредоточенно действует пером – она рисует на листе! Вот поляна, ручеёк, стрекоза… Простой набросок – тем не менее он завораживает! Переданы мельчайшие оттенки, игра света и тени, солнечные блики от крыльев стрекозы… Картина кажется живой, что ещё вот-вот, одно мгновение – и стрекоза полетит, а ручей прольётся прямо сквозь лист! Увлечённо рисуя, она не сразу слышит учительницу:

– А теперь попробуйте вы зажечь второй костёр! Миралисса, давай. Миралисса!!! Ты уснула?!?

Миралисса наконец-то слышит и вскакивает:

– Да?

– Да! Зажги костёр! – начиная сердится, говорит учительница.

Миралисса направляет на костер руку ладонью вперёд. Сосредоточенно всматривается в сучья, бормоча:

– Воспользоваться родной стихией… Вода! Есть ли в них вода? – и повинуясь её жесту, изображение торца сучка начинает укрупняться, вот она уже внутри, рассматривая поры, щели… Некоторые из них заполнены жидкостью.

– Так, а теперь что? Соберём-ка мы её вместе, – и с этими словами капельки из разных пор начинают прокладывать себе путь сквозь древесину, взгляд следует за одной из них – и видно, сколь сильное трение она испытывает при прокладывании себе пути, как греется при этом, готовясь даже закипеть – внутри неё появляются мельчайшие пузырьки воздуха! Температура – это видно даже на глаз – всё повышается и при взгляде на костер со стороны становится отчётливо видна тоненькая струйка дыма.

– Да ты что? – срывается на крик преподавательница. – Это невозможно!

– Но вы же сказали… – пытается оправдаться Миралисса.

– Я сказала – воздухом! Подхватить огонь и дать ему дотянуться…

– Теперь понятно, – говорит Миралисса.

Взмах руки – и пламя от костра сворачивается в клубок, который подпрыгивает в воздух, рушится на второй камень, отскакивает от него, разбросав приготовленные дрова в стороны, опять подпрыгивает, несётся к траве на поляне, как раз к тому месту, где застыла давешняя стрекоза. Миралисса делает резкий жест – и из-под травы начинает бить родник, испугавший стрекозу – которая старается улететь как можно дальше – и огненный мячик влетает в ручеёк и исчезает в облачке пара. Миралисса грустно смотрит вслед улетающей стрекозе, которую этот пар закрывает, как и всё, что видит глаз…

Миралисса – взрослая – открыла глаза.

– Да, это возможно! – прошептала она. – Я должна сделать!

Точно так же, как в воспоминании, она всмотрелась в тряпицу – и увеличение всё росло и росло – был виден узор нитей, видна их структура, вот они уж как канаты, вот рассматривается отдельный волосок ниточки, что тоже становится толстым как бревно…

– Где же, где это! – Миралисса стремилась всё увеличивать и увеличивать разрешающую способность. Наконец она увидела нарушение целостности картины – вещество начало казаться составленным из отдельных частей, которые при дальнейшем увеличении, которое произошло резко – рывком! – становятся похожими на шарики с туманной внешней границей, и были видны изредка вспыхивающие в их глубине искорки. Шарики не были неподвижны – они совершали какие-то периодические движения, несогласованные – каждый шарик – свои, но сблизиться друг с другом не могли. Стоило им приблизиться, как между ними дугой вырастала неяркая голубоватая молния – и они отлетали в разные стороны. Какое-то время Миралисса просто любовалась этой неведомой картиной, этим вечным движением под тихую и печальную музыку.

– Нам говорили, что всё на свете состоит из мельчайших частиц, но я не верила… – потрясённо продолжала шептать эльфийка. – А если попробовать вот так!

Повинуясь движениям эльфийки, шарики начали синхронные колебания со всё увеличивающейся амплитудой, в процесс вовлекаются всё новые и новые шарики, молнии сверкают ярче и ярче, музыка, вернее некоторые ноты начинали было звучать громче, но… синхронность нарушается. Где-то в середине массива колеблющихся шариков происходит разбалансировка, и колебания их вновь стали слабыми и хаотичными. Музыка вновь стала тише.

– Не выходит, – борясь с подступающим отчаянием, бормотала эльфийка. – Как же… А откуда… Музыка?!

Вдруг Миралисса заметила, что движения шаров не вполне хаотичны – а существует определённого рода гармония между звучащей нотой и движением шарика, как будто он колышется в такт. Мелодия управляла танцем шариков, предписывала им движение…

– Это она, музыка творения! – озарило эльфийку, и это открытие привело её в благоговейный восторг. – Музыка – это отзвук Песни Сотворения, это суть нашего мира, его энергия и закон, лежащий в его основе! Так был сотворён наш мир, именно так! Я помню, я это видела во время Посвящения, видела, видела…

Память услужливо предоставила картину.

Тёмное небо – осыпанное сверканием далёких звёзд.

– Творец всего сущего – Эру Единственный – был всегда – произносит глубокий голос (на небе вспыхивает яркая звезда),

– И Он сотворил Аинур, Первых Святых, и сказал им – Я желаю, чтобы по предложенной вам теме вы все вместе создали гармоничную великую музыку – продолжает голос (на небе вспыхивают ещё звёзды, поменьше).

– и вот зазвучала музыка, и в ней были сила и красота. (большие звёзды разгорались всё ярче и ярче).

Но один из Аинур, Мелькор – хотел петь свою собственную песню и стал бороться с музыкой. И тотчас же прозвучал диссонанс, и началось столкновение звуков… И прервал Эру столкновение мелодий, и сказал им: «Глядите, что сотворила ваша музыка! Это то, что вы напели.» И они увидели новый мир, возникший перед ними. И он имел форму шара, висящего в пустоте. И пока Аинур смотрели и удивлялись, этот мир начал раскрывать свою историю, и им казалось, что он живет и совершенствуется.

Голос умолк, и звёзды перед мысленным взором Миралиссы становились всё менее и менее яркими – и за ними начал угадываться вышеупомянутый шар, висящий в пустоте. Взгляд эльфийки устремился к нему, ближе, ближе – и вот он увидел поверхность, песок, песчинки, песчинку… И, наконец, частицы, её составляющие. И опять зазвучала музыка…

Эта мелодия, – уверенно подумала эльфийка, – словно нить, на которую нанизано всё сущее в нашем мире! Сделаем так…

Она принялась насвистывать в такт мелодии – и звуки ложились в такт, густые и созвучные, и вот мелодия начала нарастать, становиться громче, частицы колебались всё сильнее, молнии между ними сверкали всё ярче, и некоторые из них начинают приобретать не голубой, а красный цвет… Такого цвета возникало всё больше и больше, музыка ещё усилилась, и в громком звуке последнего, финального, завершающего аккорда молнии ярко вспыхнули – и вдохновенный взгляд эльфийки без удивления узрел, как вся вышка озарилась огненной вспышкой и оказалась объята пламенем.

Среди армии орков воцарилась растерянность и зазвучали крики.

– Не может быть! – потрясённо воскликнул Старший Шаман.

– Ты мне что обещал? – гневно закричал главнокомандующий.

– Это Валар, спасайтесь! – в ужасе застонал Младший Шаман.

Армия орков была близка к панике, но Старший Шаман поднял посох, из которого вырвалась ослепительная вспышка, вслед за которой последовал громкий окрик Старшего Шамана:

– Всем стоять на месте!

Армия орков послушно застыла.

– ТЫ! – палец Старшего Шамана обвиняющем жестом уперся в Младшего Шамана, – погаси эту штуку! А я посмотрю, – Старший Шаман принялся совершать размашистые движения посохом, – что это за Валар такой…

Младший Шаман взял себя в руки, воздел правую руку над головой – и в ладони у него возникла кость, с которой он начал некоторое подобие танца. Воздух над горящей вышкой уплотнился, вскоре уплотнение переросло в облако, которое в свою очередь трансформировалось в большую тёмную тучу, из которой в вышку начали лупить молнии и принялся лить дождь. Но достигнутый эффект был обратным – огонь не погас, только из ранее практически бездымного пожара начал идти густой чёрный дым. Младший Шаман сразу не сдался, продолжил совершать ритуал, от которого туча всё разбухала, молнии били всё яростнее и дым валил всё сильнее. Наконец рука Старшего Шамана, протянувшись из-за спины, выхватила у него кость и отбросила её в сторону. Туча перестала изливать из своих недр дождь и поднялась вверх, расширяясь и затягивая свинцовой пеленой небо, скрывая солнце…

Младший Шаман удивлённо взглянул на главнокомандующего.

– Хватит, – сказал ему тот. – Ты молодец.

– Правда? – недоверчиво-удивлённо поинтересовался Младший Шаман.

– Конечно! Ведь раньше был шанс, что люди в Городе не заметят сигнала, а теперь его не заметит лишь слепой. Так что ситуация стала определённой, и без хорошей драки не обойдётся… – попытался пошутить главнокомандующий.

– Это никакой не Валар, – перевел разговор на другую тему Старший Шаман. – Это эльфийская волшебница…

Старший Шаман взмахнул рукой, и в сгустившемся воздухе орки увидели Миралиссу, которая от усталости упала прямо на землю и пыталась подняться.

– Она нам сейчас пока не опасна – выложилась почти полностью, – продолжил Старший Шаман. – Сначала влила в человека столько жизненной силы, что он встал после удара чёрным лезвием! А потом зажгла огонь неведомым заклинанием ТАКОЙ мощи… К тому же – совершенно недоступным для эльфов образом! Сильна, непостижимо сильна…

Глаза Младшего Шамана загорелись:

– Если она сумела взять то, что недоступно, то нужно её схватить и выпытать, как! И тогда мы овладеем такой силой, никто не сможет сопротивляться, никто! Её нужно схватить, двигаемся за ней, она уж не опасна, ну же! – Младший Шаман приплясывал от возбуждения, он уже готов бежать, хватать, пытать…

Старший Шаман согласно кивнул и вопросительно посмотрел на главнокомандующего.

– Нет, – коротко отрезал главнокомандующий под начавшийся колокольный перезвон со стороны Города. После чего недовольно процедил:

– Заметили всё-таки… – и резким, не допускающим возражений тоном отрезал:

– Наша основная цель – Город!

Старший Шаман покорно склонил голову, но Младшего, как говорится, понесло:

– Вы не понимаете, чего лишаете нас! Это всемогущество!

Главнокомандующий нахмурился и положил ладонь на рукоять ятагана.

– Это не ваши дурацкие игры в магократию!

Главнокомандующий, мрачнее тучи, извлек ятаган из ножен.

– И даже не истинная цель – Силь…

Главнокомандующий не дал ему договорить – в молниеносном прыжке он оказался рядом с Младшим Шаманом и нанёс ему удар в шею – с явным намерением убить. Но Старший Шаман успел: он ударил посохом об землю, и вокруг Младшего Шамана выросла сверкающая золотым огнём стена цилиндрической формы, от удара об которую чёрное лезвие ятагана разлетелось вдребезги. В ярости главнокомандующий обернулся к Старшему Шаману – и его горящий взгляд разбился о бесстрастный взор мага.

– Он мне необходим, – кратко проговорил Старший Шаман. – Без него – не справлюсь. Убьёшь – ставь на всей нашей миссии крест.

Старший Шаман отбросил от себя почерневший посох, который, не успев упасть, рассыпался в пепел.

– Хорошее было заклинание – две недели накладывал, – пробормотал он. – Жалко…

Главнокомандующий выхватил кинжал и приставил его к горлу Младшего Шамана.

– Наша цель – установить в Городе магократию, свободу и независимость, слышишь? – достаточно громко произнёс он. И одними губами добавил: – А об истинной цели ещё хоть раз заикнёшься – убью! Понял?

– П-п-понял… – начал заикаться Младший Шаман.

– Тогда – вперёд! – скомандовал главнокомандующий, и армия орков начала движение к Городу Людей – туда, где продолжал тревожно звенеть колокол.

* * *

Миралисса, с трудом переставляя ноги от усталости, подошла к месту бывшего расположения армии орков. Их здесь уже не было, были лишь видны следы их пребывания – вытоптанная трава, окружность выжженной земли от защитного цилиндра, пепел от посоха Старшего Шамана. Она склонилась над неведомо как уцелевшим кустом чертополоха, погладила его, нараспев произнося какую-то фразу… Из которой любому эльфу бы стало ясно, что Миралисса пользуется памятью цветка и просит показать ей врагов:

– Покажи мне их, покажи!

Из цветка потекли струи тумана, которые чуть поодаль принялись сгущаться, превращаться в оркские фигуры. Клубы тумана уплотнялись, принимая чёткую форму. Черт лица по-прежнему не было видно, даже зоркий эльфийский взгляд различал лишь силуэты – главнокомандующего и обоих Шаманов. Младший находился внутри выжженной окружности защитного поля, тень Старшего Шамана – у пепла, в который рассыпался посох. Всё как было. Тень главнокомандующего светло-серая, тень Младшего Шамана – тёмновато-серая, тень Старшего Шамана – тёмно-серая. Лишь посох Старшего Шамана переливался серебристым цветом.

– Вы не понимаете, чего лишаете нас! Это всемогущество!

Тень главнокомандующего полуобернулась к тени Младшего Шамана и начала наливаться багровым оттенком.

– Это не ваши дурацкие игры в магократию!

Тень главнокомандующего извлекла ятаган из ножен – который странно дрожал и мерцал, будучи столь чёрным, что казался воплощением абсолютного мрака.

– И даже не истинная цель – Силь…

Прыжок и удар тени главнокомандующего, практически уже ставшей багрового цвета, удар посохом об землю, вспышка – и нет ничего…

Тени исчезли.

Миралисса задумчиво смотрела на чертополох и перевела взгляд туда – где пыль, поднимаемая армией орков, сливалась с дымом от догорающей вышки и упиралась в тяжёлое свинцовое небо.

– Вот значит как… – медленно произнесла принцесса.

– Игры в магократию…

– А истинная цель – "Силь"…

При последнем слове в небе прозвучал раскат грома.