Текст книги "Чужая мечта (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Где-то он подобрал бюреров, подчинил их себе. Так продолжалось около года. Он копался в моих мозгах, знал обо мне всё! Знаешь, каково это? Когда ты только наблюдаешь, как кто-то пользуется твоей памятью, твоим телом?

– Я должен тебя пожалеть?

– Нет, наверное. Зачем мне твоя жалость? Тем более – твоя! – Зайцев снова рассмеялся, но очень быстро затих. – Т-с-с-с. Однажды он взял под контроль бывшего капитана российской армии, из наблюдателей, сбежавшего в Зону и жившего тогда под кликухой Каравай. Я едва смог отговорить его от превращения этого человека в обычного зомби – интуиция орала мне, что этот парень нам еще пригодится. Всё дело в том, что он был похож на Сергея, твоего отца, как говорят – как две капли воды. Отговорить-то отговорил, но поздновато: Каравай уже стал полным дебилом с короткими обрывками памяти, абсолютно без личности. Тогда же созрел план по завлечению Ивана в Зону. Это лишь отчасти моя идея-фикс – месть за своё заключение, Тою Корнеев тоже зачем-то был нужен до зубовного скрежета. Не знаю, зачем. Но с Караваем ничего не получалось, он не желал приходить в сознание, гадил под себя… Т-с-с-с. Мы промучились с ним еще почти полгода, старательно сохраняя его тело, пытаясь придумать, как скорректировать наш план с учетом его состояния, пока случайно Айн не наткнулся на тебя, лежащего на трупе растерзанного зомби в окружении полудюжины дохлых псов. Ты бредил, но еще был жив. Пока тащили тебя к нашей берлоге, произошел Выброс. Т-с-с-с. Тело пострадало очень сильно, и, поверь мне, восстановить его было бы невозможно вообще никому – ни Болотному Доктору, ни институту Склифосовского. В твоем коммуникаторе Той нашел звуковой дневник и кое-какие документы, из которых мы узнали о твоих отношениях с Корнеевым. Тогда головоломка щелкнула и сложилась. Вы же с Караваем были очень похожи! Как близнецы. Той провел уникальную операцию по переносу сознания из умирающего тела в здоровый организм дебила. Каравай и Берг слились в одно существо. Потом ему удалось заменить часть твоих воспоминаний – в основном о лечении. Только вот не возьму в толк, как ты об этом узнал, ведь операция прошла чисто, мы еще целый месяц наблюдали за тобой, ожидая сбоев, но все было ровно?

– Я прошел через Пузырь. Наверное, что-то сбилось в настройках Тоя. Ко мне не вернулась память Каравая, но и Бергом я перестал быть. Продолжай.

– Да, собственно, продолжать-то нечего. Остальное ты знаешь.

– Нет, не всё, – я направил на него пистолет, – Я не услышал ещё ни одного слова про Балдерса.

– Про Балдерса? – удивился Зайцев, и удивление его было не показным. – А при чём здесь Балдерс?

– Он в Зоне, он ищет меня, и он был твоим заместителем на службе. Тебе нечего сказать?

– Ерунда какая-то. Наверное, у него какие-то дела к Караваю или Максу. Помимо меня. Но я об этом ничего не знаю. Может быть, проще спросить у него самого?

– Спрошу при случае. – Я вспомнил колбы в актовом зале. – А Клима с группой зачем так убили?

– Тоже вопрос не ко мне. Той с карликами ими занимались. У этих мутантов извращенная логика, людям почти недоступная. Ты пойми, мы все были под его контролем! Бюреры вон вообще передохли, от потери управляющего сигнала! А у тебя, кстати, еще и бесплатный бонус образовался – ты теперь контролерам не интересен. В сознании какие-то метки расставляют, взятого один раз под полный контроль другие контролеры сторонятся.

– Мне радоваться этому? Не знаешь. Тогда последний вопрос. Что с компьютером? Или, вернее сказать, с компьютерами? Ведь он же не один?

– Ты и это знаешь, – усмехнулся Зайцев. – Верно, их два. И то, что они предсказывают будущее – тоже верно. Но только в Зоне. Хотя спрашивать ты можешь о чем угодно.

– Почему так?

– Используемые в них «воздушные нити» очень нестабильны даже в Зоне, а за Периметр ты вынесешь уже маленькую бомбу, которая взорвется от любого толчка, от изменения магнитного поля, от перепада давления или температуры, да от чего угодно!

– Здорово, – я закинул ногу на ногу. – Выходит, даже если бы Петрович получил свою игрушку, она бы его и убила?

– Такое не планировалось, но если бы он каким-то образом ушел от нас, то – да, она его должна была убить.

– И все-таки его убил ты.

– Это Той его убил, – не оправдываясь, просто сообщил Зайцев.

– Знаешь что? Надоели вы мне с вашими интригами. Не знаю, представляешь ли ты, сколько людей погибло из-за твоей вендетты? Не отвечай, я не хочу этого знать. Я не суд присяжных, все, что меня интересовало – я выяснил.

Я встал, подошел к Белычу, перевернул его на спину и улыбнулся – парень так сильно перенервничал, так сам себя запугал, что теперь просто уснул и спокойно посапывал, слегка причмокивая губами.

– Белыч, вставай! – позвал я, пару раз хлопнув его по щеке.

– А? Что? – он вытаращил глаза, растерянно оглядываясь по сторонам. На лице мелькнуло понимание, и он вкрадчиво поинтересовался – брат, а где контролер?

– Остынь уже. Петрович его на WASP-нож взял. Чуешь, как гнилыми мозгами воняет?

– Не-а, – Белыч принюхался, – мочу чую.

– Моча – это твое.

– Ох ты ж! – Он вскочил на ноги. – А где Петрович?

– Петрович где? Нет больше Ивана Петровича Корнеева. Отвоевался, – я перекрестился трижды, – Царствие ему Небесное. Надо будет в первой же церкви свечку поставить и заупокойную заказать. Давай собираться, наши дела здесь окончены.

– Нашел что ли?

– Нашел. Нужно перенести ящики в надежное место. Кажется, у меня есть такое, – я внимательно посмотрел на Зайцева. – Да, есть.

Собирались мы не долго. Тело Корня поместили на стол в одной из пустых комнат, рядом положили его верные «Глоки» и окровавленный нож. Под стол, после некоторого раздумья, я поставил один из «Оракулов». Теперь этот компьютер мог принадлежать только Корнееву Ивану Петровичу. Никаких прощальных слов говорить не стали, но, выходя из комнаты, я заметил, как сталкер украдкой перекрестился.

Все время, что заняли наши сборы, Зайцев молчал, а я намеренно старался не обращать на него внимания. А сталкер, по-моему, так и вовсе в темноте не заметил, что кроме нас двоих здесь присутствует еще один живой человек. Белыч сменил штаны, успев взять с меня честное слово, что я никому и никогда не стану рассказывать о случившемся с ним конфузе. Когда мы были готовы, я подошел к Зайцеву.

– Прощай, – сказал я негромко, так чтобы меня слышал только он, – не знаю, каким другом ты был для моего отца, для меня наше знакомство было лишним. Прости и прощай.

Он пристально смотрел на меня, и даже когда я развернулся, его взгляд, застывший на моих лопатках, ощутимо жег спину. Только когда я переступил порог шлюза, сзади послышался дрогнувший голос:

– Макс! Ты оставишь меня здесь вот так? Умирать одного в темноте?

Я остановился, Белыч, убежавший вперед на половину пролета, замер, вопросительно уставившись на меня.

– Подожди секунду, хорошо? – бросил я ему и вернулся назад.

Подходя к Зайцеву, я уже знал, что сейчас сделаю.

– Корень как-то сказал, что всякое начатое дело нужно завершить, чего бы это ни стоило. – Я вынул «Беретту», сдвинул предохранитель и, приставив ее ко лбу Зайцева, нажал на спусковой крючок.

Спустя семь месяцев

Я стоял на набережной своего родного города, облокотившись на литые фигурные перила, и смотрел, как Белыч, подойдя к молодой миловидной женщине с детской коляской, передал ей небольшой пакет. Тот самый, в который я вчера положил три пластиковые депозитные карточки, массивный нательный крестик, снятый с шеи Петровича, и короткое письмо. В письме сообщался адрес электронного ящика, на который следовало писать при возникновении непреодолимых житейских трудностей. На каждую из вложенных карточек теперь ежемесячно будет поступать по эквиваленту в десять тысяч долларов в разной валюте. Что она будет делать с крестом – меня не волновало совершенно.

Вступив в наследство по завещанию Корня, я уже через три недели продал свою долю в банке, в одночасье сделавшись достаточно богатым человеком, лишенным любых обязанностей по отношению к кому бы то ни было. Радости это событие мне не принесло, может быть, добавило немного спокойствия и уверенности.

Белыч, между тем, присел на скамейку рядом с Варей – это была она, та о которой Петрович помнил в последние минуты своей жизни.

Я уже знал, что она никогда не любила Петровича, и его ребенка родила по случайному залету. Ну и пусть. Ведь, как не крути, а это его сын? Пусть ему хоть что-то достанется от отца. А вырастет – посмотрим, что с ним делать дальше! Может быть, подбросим пару кредитов? Я улыбнулся своим мыслям, отлип от перил и бодрым шагом двинулся к машине, припаркованной в паре кварталов от этого места.

Меня ждала Зона, в которой, это я знал точно, меня всё еще ищет неугомонный Балдерс, меня ждал мой «Оракул», спрятанный в подвале старого домика Зайцева. Где-то там, между Чернобылем и Припятью, я надеялся разгадать загадку – зачем контролеру Тою понадобился Петрович? И я должен был выпить, наконец, сохраненную Белычем бутылку «Дётз»!

И ещё меня ждала уникальная возможность заработать все деньги мира. Не корысти ради, а так, посмотреть, что из этого выйдет.