355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дмитрий Таланов » Раксис » Текст книги (страница 21)
Раксис
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 01:06

Текст книги "Раксис"


Автор книги: Дмитрий Таланов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Чтобы успокоить взбешенного Сашку, Андрей выпросил у Горгульи отдельную книжку о сердарах, и та принесла ему небольшую брошюру а-ля «Что вы должны знать об этих страшных чудовищах». Андрей ее проштудировал как смог и пришел к выводу, который поразил его самого – сердаров здесь боятся просто потому, что они сердары. Других причин нет.

То есть причины есть, и Сашка о них слышал, но с тех пор прошло уже несколько сотен лет, и все их давно можно забыть. Так что в этом мире, видимо, просто положено бояться сердаров, в чем и состоит основная причина.

После его короткой речи Сашка хмуро заметил:

– Что-то слишком много у тебя «просто».

– А я что сделаю? – усмехнулся Андрей. – Не буду же я пересказывать все помои, что льют в этой брошюрке на сердаров? Причем с величайшим воодушевлением. Их тут даже упырями назвали в одном месте. Прикинь, твоя мать – упырь?

Андрей сказал это так, что Сашка против воли улыбнулся.

– Вот я и взял на себя смелость все логические нестыковки заменить одним словом, потому как не сходится у них ничего. – Андрей задумчиво поскреб в затылке. – А местами просто вранье! Оказывается, это не сердары пропустили демонов в безопасные районы, когда тем по башке ударил метеорит. Оказывается, это люди пропустили демонов, а сердары хотели их оставить. Только у меня куда больше веры той книжке, что я читал в замке, хотя бы потому, что она минимум на триста лет старше.

Сашка невольно вздохнул:

– В мрачное место мы с тобой попали.

Почесав нос, Андрей хмыкнул:

– Не расстраивайся, демонов тут тоже не привечают. Я ж рассказывал, каким красавчиком родился? Перепугав весь роддом и мать до полусмерти.

Сашка кивнул. Андрей посерьезнел.

– А теперь представь, каким родился мой отец. Здесь было не так много подобных случаев за всю историю, чтобы они привыкли. Да и большая часть потомства между демонами и людьми нежизнеспособна, гибнет на ранних стадиях. А отец вот взял и выжил. Его собрались усыпить, но бабка сбежала. Забилась в какую-то нору и выпаивала его там, чтоб он стал на человека похож. Причем ей кто-то в этом помог, потому что она сама ни черта из себя как сердар не представляла.

«Чертово отродье», – вспомнил Сашка, и покосился на Андрея. Судя по тому, как тот порозовел, он тоже это вспомнил.

– Э-э, – смущенно протянул Андрей. – Напомни мне об этом в следующий раз, когда я начну чертыхаться.

– Обязательно, – сказал Сашка.

После ссоры у обрыва в день сдачи последнего экзамена Андрей пришел домой в растрепанных чувствах. Сашка оказался сердаром, и Андрей в это сразу поверил. С Сашкой всё было ясно. Однако как он сам оказался в компании с нормальными родителями и более чем странным дедушкой? Андрей решил раз и навсегда выяснить это и насел на родителей. Они сдались только тогда, когда он прямо описал им внешность Джокера и заявил, что знает, кто тот на самом деле.

Оказалось, Джокер посетил их после смерти бабули. И если до его визита отец подозревал, что что-то нечисто, особенно после рождения Андрея, то тут ему открытым текстом было заявлено, кто он такой. Именно с этого момента мать Андрея стала такой, как сейчас, – напряженной и нервной.

У демонов нет родственных чувств, рассказал Сашке Андрей. Они больше оценивают друг друга по тому, кто что может и на что годен. А просто так, за здорово живешь, как у людей, бросаться на шею непонятно кому, пусть даже родственнику, – им не свойственно. Поэтому Джокер сообщил факт и отвалил. Он полагал, что они не в курсе, и справедливо полагал.

Бабуля Андрея, как оказалось, умела держать язык за зубами не хуже матери Сашки. Ни одна живая душа не знала, кто именно отец ее ребенка. И уж тем более никто не знал, что она – сердар. Догадка об этом мелькнула у Андрея после слов Джокера, что не более одного процента людей в состоянии открыть Врата. А каким бы слабым сердаром ни была бабуля, Врата она точно умела открывать.

Об этом говорилось в письме, отрывок из которого Андрей показал Сашке зимой. В письме, которое вернулось назад, потому что адресат выбыл. Адресовано письмо было Механику. В нем бабуля окончательно давала Механику от ворот поворот и сообщала, что вернулась, но искать встречи с ней не надо. У нее теперь другая жизнь. А туда (как было написано в письме) она никогда уже не вернется, потому что уничтожила свое средство передвижения.

Сашкину раковину изъяли сразу, как только они очутились в больнице и едва полицейские увидели, что она не регистрирована. Правда, через день ее вернули, но уже с утолщением по ободку. На вопрос Андрея, как именно определяется, чьей раковиной открылись Врата, полицейский ответил, что каждая раковина обладает уникальным спектром свечения, а по периметру Внешней Границы стоят измерительные датчики.

Потом Андрей пристал с расспросами к Сашке, как ему самому удалось запустить раковину. У Сашки не было никакого желания описывать свои переживания по пути к обрыву, поэтому он, подумав, дал аналогию.

– Мы не можем открыть другие миры, потому как мы сами – часть своего мира. Я вычитал эту фразу в одной из твоих книжек, что ты давал мне три года назад, – сказал Сашка. – Я ее запомнил, потому что очень хотел попасть тогда сюда.

Андрей заморгал.

– Ну? – бросил он неуверенно. – Не вижу в этом секрета. Это всё?

Он внимательно поглядел на Сашку, тот слабо улыбнулся.

– А позже Пал Палыч на «Красной Реке» сказал почти то же, но немного иначе… Пока мы ждали спасателей. Он сказал: мы не можем попасть в другие миры, пока мы часть своего мира. Разницу видишь?

Андрей крепко задумался. Сашка ждал. Затем Андрей уставился на него круглыми глазами, не хуже Маши.

– Бе-едный! – протянул он с сочувствием. Сашка кивнул.

– Но это же невозможно! – хлопнул Андрей по постели. – Какой психикой надо обладать, чтобы ходить туда-сюда по этому пути?

Сашка дернул плечом.

– Ну, у Хавелока же выходит…

Андрей отвалился на спину, полежал минуту, и снова повернулся к Сашке, подперев рукой голову.

– И всё-таки тебе стоит покраситься, а то ты похож на молодого сумасшедшего, – деловито сказал он. – У тебя волосы белые как снег. Еще сделать красные глаза, выколоть на лбу «сердар», и можно людей пугать до икоты, как я Самоходова.

Горгулья потратила на Сашку времени не меньше, чем на Андрея. Она прослушала его легкие, дала ему дунуть в ту штуку, в какую он дул в башне, назначила на следующее утро последний осмотр и ушла. Она относилась к Сашке столь же сердечно, как к Андрею, и всё-таки он не мог отделаться от впечатления, что Горгулья воспринимает его исключительно как детеныша обезьяны. Той самой гориллы из зоопарка.

Уже в дверях Горгулья сказала:

– К вам посетитель, мальчики! В его присутствии положено вставать, но вам разрешается оставаться в постелях. Обращайтесь к нему Ментор и будьте вежливы.

Она открыла дверь и, склонив голову, впустила в палату невысокого, коротко стриженного светловолосого мужчину в самом обычном деловом костюме. Узнав его, Андрей с Сашкой выпрямились на койках – перед ними стоял Вайларк.

От него прежде всего веяло спокойствием. Морщинистое лицо было изуродовано шрамом от уха до подбородка и, возможно, поэтому он не улыбался, хотя вид имел вполне доброжелательный. Сашка подивился, что за оружие нанесло это увечье, ведь на самом Сашке после меча Мастера следа не осталось, а на руке Андрея была слабо различима лишь белая полоска не толще рыболовной лески.

В выцветших от старости умных глазах Вайларка светилась искренняя симпатия.

– У меня для тебя хорошая новость, – сказал он Андрею сразу, как они обменялись рукопожатием. На тыльной стороне правой ладони Ментора выделялись обширные пятна незагорелой кожи. Говорил Вайларк хрипло и отрывисто, разбивая предложения на короткие фразы. – Твой дед оправдан, суд состоялся сегодня. Его вины в случившемся не нашли – скорее, он получается спасителем человечества.

Вайларк поставил стул посреди палаты и сел так, чтобы видеть обоих ребят. Руки он положил на колени. На безымянном пальце левой руки блестел простой серебряный перстень.

– Поэтому завтрашнее заседание будет коротким, но следом за ним будет другое.

Он перевел взгляд на Сашку. К симпатии примешалась тревога.

– Будет рассматриваться дело, где ты главный обвиняемый в покушении на государственную собственность. За такие преступления у нас судят с шестнадцати лет.

Андрей с Сашкой переглянулись: «Хранилище!». Вайларк продолжал:

– Против вас выступает глава Департамента Технического Развития. Я выступаю главным свидетелем. Вспомните заранее все детали происшедшего в прошлом году, потому что дело будет тяжелое. Плохо, что ты сердар, – сказал Вайларк Сашке, и тот от удивления чуть не потряс головой. Потому что на самом деле Вайларк имел в виду «плохо, что это стало известно», Сашка мог в этом поклясться.

Андрей пошевелился и произнес осторожно:

– Извините, Ментор…

– Да? – Вайларк повернулся к нему.

– А кто этот глава Департамента Технического Развития?

– Лавизус Хавелок, – ответил Вайларк. Он снова посмотрел на Сашку. – Тебе предстоит с ним еще одна встреча в суде, но уже после выздоровления твоей матери. До этого ты будешь жить в моем доме.

Сашка молча кивнул. Понятно было, что имелся в виду проклятый Договор между матерью и Советом.

– Тогда у меня всё, – сказал Вайларк и поднялся. – Завтра я приду за вами.

Он вернул стул на место, и шагнул к двери. Ее тут же распахнул стоящий за ней солдат.

Сашка тоскливо посмотрел на прямую спину Вайларка, на солдат в коридоре, и вдруг выпалил:

– Ментор!

Вайларк повернулся к нему.

– Извините… – Сашка смутился.

Вайларк терпеливо ждал. Сашка вздохнул.

– Почему здесь так ненавидят сердаров? – спросил он тихо. – В чем настоящая причина?

Вайларк обернулся к солдатам и двинул белой бровью. Дверь захлопнулась.

– Видишь ли, – сказал он. – Это случилось очень давно.

Андрей перебил:

– После первой войны с демонами, когда упал метеорит?

Вайларк с уважением посмотрел на него.

– Нет, это случилось позже…

– А про пытки Арпонисом это правда? – опять спросил Андрей.

– Это правда, – ответил Вайларк. – Но это было во время первой войны. Однако было кое-что еще…

На морщинистом лице Ментора отчетливо читались сомнения, словно он взвешивал про себя, стоит ли давать ответ, и потому, когда Андрей в очередной раз спросил его, Вайларк почти с облегчением отвел глаза от Сашки.

– Ментор, а люди участвовали в той войне? Бандали говорил, что да.

– Участвовали, – подтвердил Вайларк. – Их было даже больше, чем сердаров.

– Но почему демоны не переваривают именно сердаров, в чем загадка?

Вайларк задумался, глядя в окно.

– Коты с собаками тоже не переваривают друг друга, если не выросли вместе, – сказал он. – Физиология, язык тела, интересы – всё различно и часто противоположно. Сердары, как и демоны, считают, что весь мир принадлежит им. Но сердары консерваторы и не станут трогать то, что хорошо работает. Демоны, наоборот, могут бесконечно улучшать что-то или искать другие способы применения.

Сердары склонны к одиночеству, они смотрят на происходящее вокруг немного со стороны, не теряя общности друг с другом. Демоны на первый взгляд тянутся друг к другу, но, по сути, интересы самого демона для него превыше всего. Сердары всегда и везде готовы учиться у других, даже у неприятных им учителей, – демоны предпочитают учиться на своих ошибках. И самое главное, сердар по умолчанию уважает других – демон по умолчанию не уважает никого. Именно эта черта плюс неистребимое любопытство демонов вызвали первую войну.

Психика сердаров привлекает к себе демонов, их тянет к ним как магнитом, и когда демоны впервые появились здесь, произошло очень много инцидентов, подобных тем, что случился с тетей Александра. Добавь к этому, что демоны и магия неразлучны, а сердары абсолютно неспособны к магии, хотя значительно устойчивей к ней, и можешь представить, что здесь началось. В результате тех кровавых событий обе стороны приобрели стойкую идиосинкразию друг к другу, соматическую у сердаров и психическую у демонов, осложненную тем, что у последних очень хорошая память.

– Я ответил на твой вопрос? – спросил Вайларк, поворачиваясь к Андрею, лицо которого приобрело густой свекольный оттенок.

Андрей мотнул головой в знак согласия, и тут дверь снова распахнулась. Солдат с множеством нашивок на рукаве протянул Вайларку какую-то бумагу. Ментор пробежал ее глазами, лицо его стало неприступным. Он строго посмотрел на Сашку.

– Диаманда Карьети осуждена сегодня Императорским судом на пятнадцать лет тюремного заключения, – сообщил Вайларк и покинул палату.

25

Зал суда по величине был не меньше Хранилища и тоже круглый. Только в отличие от Хранилища здесь в куполе были прорезаны длинные узкие окна. Обширное пространство мраморного пола огораживал барьер, за которым поднимались ряды деревянных скамей, разделенных проходами на три секции.

Боковые секции амфитеатра до отказа заполняли зрители. В центральной разместились судьи – шесть человек в черных мантиях, по трое с каждой стороны от сухой строгой дамы, чья мантия была белой. В полу зала сверкал металлом огромный треугольник с лучами, расходящимися из центра к вершинам.

Сашка с Андреем в сопровождении Вайларка прошли от массивных дверей по короткому коридору и остановились точно на пересечении лучей. Гул голосов в зале стих, Вайларк поклонился.

– Ваша честь…

Андрей поклонился следом. Сашка нервозно кивнул и тут же уставился на Хавелока, который сидел в первом ряду со знакомым эмпаротом и двумя служащими в ливреях.

Сердце у Сашки тяжело забилось. Он почувствовал, как его охватывает гнев, но ничего не мог с этим поделать. Глядя на наглую ухмылку Хавелока, он крепко сжал кулаки. Хорошо поставленным голосом женщина в белой мантии спросила о чем-то Андрея, Сашка не расслышал, о чем. Он разобрал только ответ: «Бабушку звали Нелла Фалькон…»

Улыбка с лица Хавелока сошла, он бросил на Андрея настороженный взгляд. И еще один, когда тот заявил, что является гражданином Империи. Затем Андрей сообщил, что отец его, Владимир Фалькон, родился здесь и зарегистрирован под этим именем. А потом зал зашумел, взорвался возгласами, и только тогда Сашка с усилием отвел взгляд от Хавелока.

На лицах судьи и тех, кого Сашка мысленно назвал присяжными, читалось потрясение. Как и на лицах многих людей, заполнивших зал; некоторые из них вскочили на ноги, чтобы лучше рассмотреть Андрея.

Когда шум стал спадать, Андрей звучно произнес:

– Именно так, мой отец сердар-демон. Моя бабушка сердар, мой дед – демон. Я не знаю его настоящего имени, но все зовут его Джокер.

Гул голосов смолк. Наступила гробовая тишина. Утратив всю свою невозмутимость, судья спросила, подавшись вперед:

– Ты… уверен в этом?

– Уверен, – ответил Андрей. – Можете спросить его самого.

Судья немедленно отдала распоряжение служащему, и тот понесся вон из зала. Обернувшись к ней, Хавелок произнес с удивлением:

– Ваша честь, вы собираетесь допустить демона на открытое заседание?

– Именно это я собираюсь сделать, – громко и отчетливо сказала судья.

Народ в зале заволновался. Примерно треть собравшихся поднялась с мест и стала пробираться к дверям. На лысине Хавелока проступил пот. А Сашка, вспомнив, что Вайларк в разговоре с Андреем назвал Джокера дедом, подумал, почему же он никого не предупредил?

И вообще откуда Вайларк знает об этом? Как и мать, ведь она совсем не удивилась тогда на кухне в отличие от всей этой толпы. Мать знает, Вайларк знает, да и тетя Зина тоже давным-давно знает, судя по всему, а ее объяснения про визит в санаторий только отмазка. Но что этих троих может связывать?

И тут Сашку пробил пот не хуже Хавелока. Он с трудом заставил себя не смотреть на стоящего рядом Ментора, ведь Сашкины мысли мог прочесть эмпарот! Поэтому он обрадовался, когда судья обратилась к нему. Не разобрав вопроса, Сашка выпалил:

– Я знаю, что мою мать зовут Минодора. Я предполагаю, что моего отца зовут Филь…

Судья подняла ладонь.

– Вам не надо доказывать свое гражданство, суду известно, кто вы, – сухо сказала она. – Будьте внимательней к моим словам. Я сообщила, что по просьбе Мастера Хавелока первым сегодня рассматривается дело о вашем участии в разрушении бассейна с Сотерисом седьмого июля прошлого года. Судебный эмпарот уже снял с Мастера подробные показания, и ваша вина не вызывает сомнений. У вас есть, что сказать суду в свою защиту?

«Ах, вот значит как! – со злостью подумал Сашка. – С него уже показания сняли! Ну, это мы еще посмотрим…»

– Да, у меня есть что сказать суду, – бросил он в самодовольное лицо Хавелока. И, не выдержав, он закричал на весь зал, тыкая в Хавелока пальцем: – Я обвиняю этого человека в попытке убийства моей матери и тетки! Также я обвиняю его в убийстве еще одного человека, хоть он и не гражданин вашей Империи!

Вайларк дернул Сашку за руку, оборвав на полуслове. Зрители в зале зашептались. Судья откинулась на спинку скамьи. Сидевший рядом с ней массивный мужчина с породистым высокомерным лицом произнес нравоучительно:

– Это и ваша Империя, юноша! А возгласы ваши не имеют никакого отношения к рассматриваемому делу. Мы успеем к ним вернуться, если раньше вы не потеряете права гражданства.

Остальные присяжные переглянулись и согласно закивали. Легкая тревога в глазах Хавелока растаяла. Он снисходительно улыбнулся. Под многочисленными взглядами Сашка чувствовал себя мухой на тарелке. Но он не собирался сдаваться.

– Это одно и то же дело! – выкрикнул он, шагнув вперед и снова тыча пальцем в Хавелока. – Этот человек убийца, и я могу это доказать!

Он тут же подумал: «Батюшки, где я возьму эти доказательства?». Шум в зале усилился. В глазах Хавелока опять мелькнула тревога. Вайларк оттянул Сашку назад, а присяжные хмуро закачали головами и принялись тихо переговариваться. Судья медленно поднялась во весь рост.

– Вы забываетесь, – ледяным тоном произнесла она и так посмотрела на Сашку поверх длинного острого носа, что тот сразу вспомнил завуча своей школы. – Вы присутствуете на Императорском суде в качестве обвиняемого в тяжком преступлении. Если вы продолжите нам мешать, с вами поступят так же, как с Диамандой Карьети, вашей родственницей. А именно – вас выведут из зала, и суд продолжится уже без вашего участия. Вы меня поняли?

Сашка кивнул. Во рту у него пересохло, поэтому он произнес не очень связно:

– Можно один вопрос?

– Можно, – садясь на место, разрешила судья.

– Моя тетя… Она тоже обвиняла Хавелока в убийстве? За это ее и удалили из зала?

Брови судьи недовольно сомкнулись. Вайларк прошептал Сашке:

– Мастера Хавелока…

С неприятной ухмылкой, откинувшись на спинку скамьи, Хавелок глядел на Сашку, сцепив костлявые пальцы на животе.

– Да, именно так, – ответила судья сухо. – Но оказалось, что ей нечем подтвердить свои слова. Возможно, при других обстоятельствах суд назначил бы слушание, но не после того, как она собственноручно отняла жизнь у четырех человек. Сердару, тем более такому жестокому, нет веры.

Последние ее слова сразу и до конца объяснили Сашке всю подлую хитрость Хавелока. Тот знал, что мать с тетей Зиной сердары, и поэтому послал вперед столько солдат. Слишком много для трех человек и слишком мало для двух чистокровных сердаров. Он выигрывал по меньшей мере в том, что открыто разоблачал их, но не это ему было нужно. Он надеялся, что какое-то количество солдат погибнет, если не все, и дополнительно приготовил свою засаду.

Хавелок был уверен, что мать с тетей Зиной окажут сопротивление. Он сильно надеялся, что они одержат победу над солдатами. И тогда, убив их из засады, он решал все свои проблемы. Он устранял угрозу в лице тети Зины, он реализовывал старый план мести, он выступал защитником своих сограждан от злобных чудовищ, и он оставлял Сашку одного. Чтобы без помех добраться до него позже.

Сашка уставился на Хавелока, понимая, что у него будет только один шанс – за спиной вдоль стен коридора стояло четверо солдат и совсем не мечи были в их кобурах. Сашка ничего не мог с собой поделать, он просто не в силах был простить: чудовище сидело перед ним, и его надо было уничтожить. Но за мгновение до того, как он прыгнул, тишину прорезал отчаянный Машин крик:

– Сашка!

А в следующую секунду ему на плечо легла тяжелая рука Вайларка.

– Не смей…

И он очнулся. Судья с присяжными пристально глядели на него. Маша изо всех сил махала ему рукой со своего места в верхнем ряду, на нее оглядывались. А Хавелок достал из кармана платок и утер им пот со своего бугристого черепа. Ухмылку смыло с его лица.

Вежливо, как только мог, Андрей обратился к судье:

– Ваша честь, могу и я спросить?

Судья в ответ слабо кивнула. Она всё еще рассматривала Сашку, но теперь уже исключительно как зверя в клетке. Личико хорошенькой белокурой девушки через одного человека от нее скривилось от гадливости. Сашка опустил голову. Вайларк снял руку с его плеча. Маша наверху снова плюхнулась на место.

– А судебный эмпарот разве не может определить, говорит ли сердар правду?

Вместо продолжавшей молчать судьи ответил другой присяжный, румяный толстяк с обширными залысинами на высоком лбу. Поерзав по скамье, он с пришепетыванием сказал:

– Это представляет некоторую проблему, молодой человек, ведь многие сердары умеют синтезировать воспоминания, и непонятно, когда им верить. К тому же эмпарот очень редко слышит произнесенные слова, он чаще видит образы и считывает эмоциональное состояние. А сердары очень хорошо управляют своими эмоциями!

Сашка подумал мрачно, что это точно не про него.

– А я кем считаюсь? – спросил Андрей.

Не задумываясь, толстяк ответил доброжелательно:

– Человеком, юноша. Вы человек, потому что в вас всего четверть от сердара и четверть от демона. Человеческая природа самая сильная, она быстро берет свое, и в третьем поколении вы уже человек. Хотя одновременно вы уникум! – Не замечая недовольного выражения на лице судьи, толстяк разулыбался. Улыбка у него была совершенно детская. – Когда мы услышали, что кто-то создал Большой Круг, мы не поверили своим ушам, это же невозможно! Но факт налицо, ключ к Раксису уничтожен, от него нашли только рукоятку, слава О́дину…

– Тогда у меня к вам предложение, – бодро произнес Андрей.

– У меня другое предложение, – прервала его судья. – Продолжить судебное заседание по объявленному делу.

Толстяк смутился, Андрей – ничуть.

– Очень хорошо, – заспешил он, пока его опять не прервали. – Мое предложение поможет сильно сократить заседание.

Сашка поднял голову. Судья и присяжные недоверчиво посмотрели на Андрея. А тот осведомился у судьи с легким поклоном:

– Вы позволите?

Сашка насторожился, разобрав знакомые интонации Джокера в разговоре с Мастером.

– Хорошо, – согласилась судья. – Только коротко.

Андрей не заставил себя ждать.

– Если я человек, то хочу предложить вам кое-что, что вы не сможете проигнорировать, – сказал он и постучал себя пальцем по лбу. – Вот здесь находятся все необходимые доказательства того… что Мастер Хавелок убийца! – закончил Андрей громко на весь зал, и улыбнулся остолбеневшему Хавелоку.

Под куполом зала разнесся гул удивленных голосов. Маша захлопала в ладоши. Присяжные беспокойно зашевелились. Лицо судьи посуровело, она вздернула руку. В зале настала тишина. Пользуясь моментом, Андрей добавил четко и разборчиво:

– У вас в самом деле разрешается членам Совета убивать людей, а после этого выступать в суде в качестве обвинителя? Какая многообещающая практика!

Он задрал в удивлении брови, картинно всплеснул руками и приветственно помахал Маше, которая прижала обе ладони ко рту.

Тут уж все загалдели одновременно. Люди в зале закричали и заулюлюкали, кто-то даже засвистел. Хавелок вскочил на ноги и с красным лицом принялся орать «Протестую!», обернувшись к судье. Та в свою очередь поднялась и стала кричать что-то Вайларку, показывая на Андрея. А потом Сашку сильно, но непродолжительно затошнило, и шум в зале сам собой стал спадать.

Парадная дверь открылась, затем закрылась. Вайларк закаменел. Андрей обернулся, по губам его скользнула улыбка. Сашке оборачиваться не требовалось – он прекрасно знал, кто только что вошел сюда. Легкие шаги приблизились, и, встав рядом с Андреем, Джокер поклонился по очереди судье, Вайларку и публике.

– Ваша честь… Ментор… Уважаемое собрание…

Судья кивнула ему как старому знакомому и села одновременно с Хавелоком. Присяжные перестали болтать и приняли деловой вид.

Если Джокер был когда-либо не отличим от человека, то именно сейчас. Он даже стал ниже ростом, хотя Сашка всё равно не доставал ему до плеча, не говоря о Вайларке, который был ниже Сашки еще на полголовы.

Волосы Джокер опять собрал в конский хвост, как при визите в школу. На ногах его были кожаные туфли и светлые летние брюки, подпоясанные коричневым ремешком. Рукава белоснежной рубашки были подвернуты, левую руку он держал на перевязи. Сашка обежал глазами зал – на Джокера все смотрели с любопытством, но и только. Никакой открытой неприязни Сашка ни в ком не заметил.

– Чем я обязан такому неожиданному приглашению? – спросил Джокер своим обычным низким голосом, в котором звучали совсем не обычные для него бархатные нотки.

Он улыбнулся членам суда, сверкнув безукоризненной улыбкой. Хорошенькая девушка, которую лишь недавно корежило при взгляде на Сашку, благосклонно улыбнулась в ответ. Сидевшая рядом с ней коренастая некрасивая дама жеманно повела плечиком.

В зале послышался женский шепот. Сашка хмыкнул про себя, поняв, что Джокер включил на полную мощность то, что Маша когда-то назвала харизмой. Вот только на судью это не подействовало.

– Этот молодой человек ваш внук? – холодно спросила она, показав на Андрея. – Ответьте, и вы свободны вместе с ним.

Удостоив Андрея мимолетным взглядом, Джокер деликатно осведомился:

– А разве он не под судом находится? Хотя заметно, что вид у него чрезвычайно довольный. И да, это мой внук. Что он натворил, коли вы отпускаете его без покаяния?

Он повторно взглянул на Андрея, который хоть и потупился, но выглядел как кот, наевшийся сметаны.

– Он только что допустил административное правонарушение, оскорбив суд, – сверкнув глазами, произнесла судья. – На первый раз я его прощаю, но с заседания выставляю. Как мы выяснили сегодня, он не совершил ничего противозаконного и явился только жертвой обстоятельств. У Мастера Хавелока нет к нему претензий, а его недопустимое поведение не позволяет использовать его в качестве свидетеля.

Андрей больше не выглядел довольным, по скулам у него заходили желваки.

– Давайте закончим, – сказала судья. – Его бабушку звали?..

Джокер ответил:

– Нелла Фалькон, разумеется.

– Вы знали, что она сердар?

Джокер рассмеялся:

– Спаси меня О́дин от такой напасти – нет, конечно! Я не знаю, как ей удалось меня провести. А в чем всё-таки суть административного нарушения, допущенного моим внуком? – спросил он как бы между прочим, взяв Андрея за локоть и поворачиваясь уходить.

– Он заявил, что Мастер Хавелок убийца, – сердито ответила ему судья. – И заявил это в совершенно неподобающей форме.

Джокер снова повернулся к присяжным.

– А вы разве этого не знали? – спросил он с неподдельным удивлением.

– Что не знали? – насторожилась судья.

– Мастер Хавелок на самом деле убил человека, чтобы замести следы другого своего преступления, – ответил Джокер невозмутимо, поклонился и повел Андрея к дверям. – Пойдем, нам есть о чем поговорить.

На сей раз уже никто не свистел и не улюлюкал. В наступившей тишине раздался лишь свирепый шепот судьи:

– Остановитесь, я вам приказываю! – Она сделала жест рукой, и солдаты заступили Джокеру с Андреем дорогу.

Пристально глядя на Джокера, Хавелок впился в барьер побелевшими пальцами. Зато присяжные все как один смотрели на него самого – кто прищурившись, кто растерянно. Сашка заметил, как расслабились плечи Вайларка – он больше не напоминал соляной столб.

Не двигаясь с места, Джокер сказал:

– Это людские дела, я тут при чем? Сами выясняйте… Если у вас хватит полномочий, – закончил он с издевкой.

Маленькие уши и острый нос судьи покраснели. Глаза ее превратились в два револьверных дула.

– У меня хватит полномочий заключить вас немедленно под стражу! – рявкнула она, выведенная из себя. – Чтобы точно выяснить, что вы имели в виду. Вернитесь немедленно и потрудитесь объясниться!

Медленно, будто нехотя, вернувшись на место, Джокер проникновенно произнес:

– А не проще ли прислушаться к тому, что вам уже сказали? Мой внук не станет бросаться голословными обвинениями, и я уверен, что у него есть доказательства. Но вы не хотите его слушать, так что изменят мои слова?

Сашка поймал устремленный на Джокера восхищенный взгляд Маши и тут же потупился, боясь вспугнуть удачу. Потому что до него только сейчас дошло, что тот что-то задумал, и вызов его сюда не был случайным. И что Вайларк не забыл сообщить, кем приходится Джокер Андрею, а не сделал этого специально. Весь зал, включая присяжных, сидел тихо и неподвижно, ожидая, что скажет судья.

Трясясь от ненависти, Хавелок прорычал Джокеру:

– Как ты смеешь оскорблять меня и в моем лице Совет своими грязными фантазиями? Ты, кому гражданство Империи дано просто из милости, второсортный ты негуманоид?

Присяжные смутились, судья поморщилась. Джокер повернулся к Хавелоку.

– Как точно подмечена суть, – в противовес сиплому рыку заметил он бесстрастно. – Уважаемый Мастер глядит прямо в мою черную душу и читает там как в открытой книге. Но я бы пошел дальше, зачем останавливаться? Почему сразу не сказать, что я демон? Ведь это разом поставит точку. Демон и всё тут, потому и неполноценен. И тот факт, что мне единственному дано гражданство Империи, еще не ставит меня на одну доску с человеком.

Судья успокаивающе подняла ладонь.

– Попрошу вас воздержаться от политических заявлений, – недовольно произнесла она. – Здесь суд, а не дискуссионный клуб о правах демонов. Вам дано гражданство, чтобы вы могли полноценно представлять их права, но здесь этому не место.

Джокер согласно склонил голову. Однако Хавелок не желал успокаиваться.

– Ты думаешь, что очень умен? – с ленивым высокомерием спросил он. – И чего же ты добился своим умом, кроме жалких подачек для своего народа? Мотаясь три года между мной и чудовищем в башне в надежде, что кто-нибудь из нас вспомнит о твоих услугах, когда займет место Председателя, ты жалкий фигляр!

Судья вскипела:

– Мастер, я прошу вас выбирать выражения, иначе дальнейшее заседание пройдет без вашего участия!

Сашка подумал тревожно: «Кажется, именно этого он добивается. Или он хочет вывести из себя Джокера». Тихо и отчетливо Джокер проговорил:

– Что я думаю о собственной персоне – это мое дело, любезнейший Мастер. Надеюсь, почтенный оппонент не считает себя средним умом, так почему же он отказывает в этом праве мне? Но это детали. Дело в том, что в мои планы сегодня не входит быть умным, я претендую на нечто совершенно иное. Я претендую на правоту. А истине безразлично, кем я сам себя считаю или даже что думает по моему поводу проницательнейший Мастер Хавелок. Бывший Мастер, потому что сейчас в этом суде три гражданина Империи, собравшихся вместе…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю