Текст книги "Раксис"

Автор книги: Дмитрий Таланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

На долю секунды Джокер растерялся.

– Вы разве не знаете? В Хранилище, конечно! Путь туда прописан прямо на первой странице. Я до сих пор не понимаю, почему вы выбрали башню, я еле успел…

– А ждал нас там Хавелок со своей бандой, да? – прервал его Сашка в очередной раз. – Зачем? – Он замер в ожидании ответа.

Если Джокер подтвердит сейчас, что Хавелок охотится за его раковиной, можно будет спросить, почему он все-таки хотел убить Сашку. И где вообще корни этой ненависти, которую Сашка никак не мог себе объяснить, невзирая на логичные вроде бы рассуждения Андрея. Но услышал он нечто другое.

– У вас есть поверье: когда человека кусает вампир, он сам становится вампиром. Хавелока, судя по всему, покусали в детстве бараны. Это всё, что я могу сказать на эту тему, – без тени улыбки отчеканил Джокер. – Мое появление здесь, однако, связано именно с ним.

«Вот оно!» – насторожился Сашка. Маша подобралась и наклонилась вперед.

– Я рад, что вы нашли способ со мной связаться, – мягко заговорил Джокер, – хотя охотно верю, что такого результата не ожидали. Теперь у меня есть возможность предупредить, когда опасность станет реальной.

– Какая еще опасность? – вскинулась Маша. – От кого? – почти жалобно спросила она, глядя в угол, где сидел Джокер.

Тот некоторое время молчал, словно взвешивая что-то в уме.

– Хавелок с осени собирает Сотерис обратно в новый бассейн и месяца через четыре наберет критическую массу, необходимую для открывания Врат. Много Сотериса коагулировалось и превратилось в камень, но основная часть собралась на дне моря и неплохо себя чувствует.

Услышав эти слова, Сашка окаменел. Маша уперлась локтями в колени и в ужасе сжала руками голову.

– В замке после вашего визита идут ремонтные работы, он завален обломками и строительными материалами. Врата открывать там негде. Значит, Хавелок будет ждать расширения радиуса за пределы замка, и это хорошо.

Маша подняла голову, Сашка привстал.

– Чем? – хором спросили они.

– Тем, что я смогу это засечь, – серьезно сказал Джокер. – Я предлагаю вам защиту. Защиту от Хавелока.

Сашка сел. Упав лицом в ладони, Маша простонала с отчаянием:

– Только чистого демона не хватало в нашей теплой компании!

При взгляде на ее бессильно склоненный кудрявый затылок у Сашки екнуло сердце, и он обнял ее за плечи. Только тот, кто совсем не знал Машу, мог назвать ее трусихой – в момент смертельной опасности она поразительно ясно мыслила, быстро выбирая единственно верное решение. Как это случилось два года назад, когда своим безнадежным рывком к Джокеру она обеспечила Сашке драгоценные секунды, чтобы схватить Арпонис. А год назад в замке с ходу обезоружила Хавелока, поняв, что иначе им нет спасения.

Ни у Сашки, ни у Андрея не хватало фантазии представить все последствия того или иного их шага. Лишь она не забывала предупреждать о возможных опасностях, прося лишь об одном – подумать сначала, а потом делать. Хотя бы просто проверить пути отхода, прежде чем кидаться куда-то очертя голову.

Маша боялась исключительно непонятного, с чем еще не разобралась внутри себя и не пришла к определенному выводу. И сейчас Сашка сообразил, что она что-то знает. Она знает, что должно произойти, и ждет этого со страхом, одновременно стремясь всеми силами избежать. Только этим можно было объяснить ее постоянные разборки с Андреем с момента, как тот решил искать дорогу к замку. Она просто пыталась отвести беду, о которой знала только она, но не желала о ней говорить. А значит, беда эта связана с замком и с магией. Вот почему ее так испугало сообщение, что Хавелок готовит набег.

Дверь в класс распахнулась. На сей раз Сашка повернулся посмотреть, кто это может быть, и встретился взглядом с Витькой Самоходовым. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Сашка понял вдруг, как выглядит со стороны, и заранее пожалел Машу, которой предстояло объяснить необъяснимое. Себя он решил пожалеть потом, когда только что ставшая неизбежной встреча с Витькой один на один окажется в прошлом. Что-то подсказывало Сашке, что он может закончить ее на больничной койке.

Потом дверь закрылась, а Маша выпрямилась и, поправив упавшую на лицо прядь волос, спросила сухим голосом:

– Каковы условия этой защиты?

Сашка разом вернулся на землю. Джокер только что предложил помощь против врага, многократно опасней Витьки, и его надлежало выслушать внимательно. Хотя бы потому, что Витька был угрозой одному Сашке – Хавелок же представлял смертельную опасность еще и для его матери. А возможно, и для его друзей.

Лицо Джокера посуровело. В глубине черных, как бездна, зрачков зажегся знакомый огонек.

– Я предлагаю безусловную защиту, – раздельно проговорил демон. – С одним исключением, которое трудно назвать условием.

Глаза его замкнулись на Сашке, тот мгновенно покрылся мурашками. Сидящая рядом Маша выпрямилась не дыша. Низкий размеренный голос зазвучал, словно читал приговор:

– Когда я потребую, ты, Александр, явишься со мной туда, куда я скажу. И выслушаешь того, кого я попрошу тебя выслушать. Затем ты поступишь так, как решишь сам. И вернешься туда, куда пожелаешь, чтобы тебя вернули. Оставаясь всё время под моей защитой. Сделка считается заключенной с момента твоего ясно выраженного согласия и до момента, когда будут выполнены все условия. Если согласен, скажи «да». Если не согласен, скажи «нет».

Сашка долго не думал.

– Что будет, если я не соглашусь? – выпалил он.

– Ничего. Мы расстанемся как добрые знакомые.

– А если соглашусь, с кем именно мне нужно будет встретиться?

– Я не могу тебе этого сказать. И ты не имеешь права от меня этого требовать. Если согласишься, в свое время ты это узнаешь.

Сашка опять открыл рот, но Маша схватила его за руку.

– Эта встреча… опасна? – спросила она.

– Я буду рядом, – ответил Джокер, не сводя глаз с Сашки. – Итак, я жду твоего решения.

Маша порывисто повернулась, на лице ее была тревога.

«Не соглашайся! – прочитал на нем Сашка. – Я не верю ему! Мы сами справимся. Не забывай, что он демон!» Раздумывать, однако, было нечего.

– Да, – ответил он твердо. – Я согласен.

Как когда-то в подвале тети Зины, слова его упали словно камни в полнейшей тишине. Джокер еще секунду буравил его своими жуткими зрачками и склонил голову.

– Сделка заключена, – сказал он уже нормальным голосом. – А теперь у меня к тебе просьба частного характера…

– Начинается! – метнув в Сашку раздраженный взгляд, прошипела Маша. – Коготок увяз – всей птичке пропасть! Как в дурной сказке!

Джокер мгновенно разозлился. Гнев, разочарование, застарелая боль исказили его черты. Но почти сразу на смену им пришла смертельная усталость и он проговорил, словно Маша стала ему совершенно неинтересна, а в разговоре просто требовалось поставить точку:

– Я отвечу в контексте выбранной вами метафоры, создательница половинчатой Вселенной. Если есть идея, которая отличается от вашей, вы отбрасываете ее. Если существует мысль, противоречащая вашей, вы высмеиваете ее. Вы не в состоянии понять даже свою половину, когда с легкостью избавляетесь от другой. А если она настойчиво лезет в глаза, стараетесь ее уничтожить. Сердары как адепты света против созданий тьмы демонов, а люди посередине, какой бред… И каждый видит не дальше собственного носа. Как вы мне надоели. Как вы скучны и предсказуемы. Как же я от вас устал. Ты не выбросил цепочку? – обратился он к Сашке. – Она еще может понадобиться.

И тот сразу забыл обо всем. Опасения Маши, его собственные неприятные предчувствия за грядущую драку с Витькой, страх за себя и за мать, и нестерпимое желание избавиться от раковины, только чтобы Хавелок наконец отстал от них, – все эти мысли мгновенно вылетели у него из головы. Кроме одной.

– Она жива?!

Он выдохнул это и вскочил на ноги. Но они подвели его, и он снова рухнул на стол, вцепившись побелевшими пальцами в края, с замиранием сердца ожидая ответа.

Маша затихла рядом как мышь. Джокер осторожно кивнул. И, предваряя готового взорваться вопросами Сашку, сказал:

– Она в плохой форме, плохой даже для демона. Цепочка коснулась живой ткани, прежде чем завершился процесс распада, а такого никто не мог предусмотреть. Поэтому я ничего не обещаю. Она забилась в самый темный угол, я обнаружил ее там случайно. Но шанс пока остается, нужна только ее цепочка.

Сашка опять вскочил и стал рвать цепочку из кармана, где она, как назло, за что-то зацепилась.

– Это я виноват, – прохрипел он, – я успел ее подхватить, пока она падала!

– Ты ни в чем не виноват, – прервал его Джокер. – В противном случае девушку ждала смерть. Это была ее третья жизнь, и последняя.

С цепочкой в руке Сашка перелетел через столешницу, быстрым шагом прошел мимо исчерканной мелом доски по направлению к окну рядом с учительским столом и повернул в крайний проход. До демона оставалось не больше десяти шагов, однако тут он притормозил.

Джокер находился точно перед ним. Тот самый Джокер, в чьих когтях висел на башне Сашка, слушая обращенный к нему шепот, полный ненависти. Тот самый, кто играл с ними как кошка с мышкой, пока Арпонис не попал к нему, Сашке. Но Арпониса сейчас у него не было, а демон был в полном здравии и до него оставалось всё меньше и меньше пройти.

Сашкины шаги сами собой стали укорачиваться, пока он полностью не остановился, так и не дойдя до стола, за которым сидел Джокер. Ноги его больше не слушались, на лбу выступил холодный пот, перед глазами повисла пелена. И в этот момент Маша, которая, как и демон, неотрывно наблюдала за Сашкой, произнесла язвительно:

– Операция по изъятию раковины была разработана блестяще. Вы продемонстрировали просто выдающиеся знания человеческой психологии!

Джокер медленно повернулся к ней.

– Оставим лавры моей посланнице, это ее разработка от начала до конца.

Не глядя на Сашку, он протянул ему раскрытую ладонь. Обычную ладонь, с нормальным количеством суставов и разве что чересчур длинными пальцами.

Сашка через силу сделал два последних шага и сложил в нее цепочку Лилии. Потом с облегчением повернулся и быстро пошел назад. А Джокер бросил ему вслед:

– Внешний враг может только убить, самых страшных демонов люди создают сами.

Сашке сильно дунуло в спину, надо лбом Маши взлетели волосы. Она невольно прикрыла глаза, а он стремительно обернулся – Джокера в классе уже не было.

12

– Испарился чрезвычайно вовремя, ничего не скажешь! – фыркнула Маша, перешагивая через очередную лужу. – Избежав самых неудобных вопросов.

Она покосилась на Сашку, который шагал рядом.

– Да и ты хорош, сразу бросился отдавать цепочку. Он ведь только косвенно подтвердил, что Лилии нужна была раковина, но я-то хотела получить прямой ответ! Вообще едва успела задать наводящий вопрос.

На улице было сыро, промозгло и, в довершение всего, дул порывистый ветер. Сашка шел, погруженный в свои мысли, слушая Машу краем уха. Ее же настроение после встречи с Джокером можно было смело назвать бесшабашным. Видимо тот факт, что они спокойно, без жертв, умудрились побеседовать с демоном и даже получить кое-какую информацию, вызвал у нее нечто вроде эйфории.

– Ты законченный идиот, – заявила она, едва они сбежали вниз со школьного крыльца.

Маша говорила быстро, стараясь, чтоб никто из шагавших рядом с ними школьников не успел ничего понять. Судя по ее виду, подождать хотя бы до проспекта она была не в силах.

– Какого беса ты заключил с ним эту сделку? – горячилась она. – Чем ты думал? Хавелок пусть приводит хоть армию – ты отдашь ему свою раковину и на этом всё закончится. А теперь ты связан словом и вынужден переться по первому требованию на какую-то таинственную встречу. Ты вообще понимаешь, что заключил сделку с демоном? – воскликнула она чересчур громко, и на нее с интересом обернулось несколько человек.

Маша, не глядя, обогнула лужу на аллее и ехидно заметила:

– Сомневаюсь, что в этом контракте предусмотрены форс-мажорные обстоятельства!

Сашка в очередной раз промолчал, задрав голову к серому небу и разглядывая голые черные ветви деревьев. Он мог сказать, что поступил так исключительно потому, что внезапно почувствовал – это правильный шаг. Может быть, даже единственно верный. И что не он был вынужден пойти на эту сделку – у Джокера самого не было другого выхода. Но Машу подобное объяснение не устроит, поэтому он молчал.

Еще Сашка молчал оттого, что у него из головы не выходила фраза: «Это ее разработка от начала до конца». Что хотел сказать этим Джокер? Что Лилия сама вызвалась? Почему? И кем был тогда для нее Сашка? Джокер ведь не рассматривал его как врага, за исключением того краткого мгновения на башне. Он просто разыгрывал какую-то партию.

Сашка чуть не споткнулся, пораженный неожиданной мыслью, и стремительно повернулся к Маше, дернув раздраженно головой из-за прохожего, который решил пройти между ними.

– Мы с тобой оба законченные идиоты! – выпалил он. – Джокер заморочил нас, увел от главного вопроса, который буквально висел в воздухе: а что бы стал делать мужик на башне после того, как нас спас?

В ожидании ответа он уставился на Машу.

– Ты не дал мне это спросить, – скривилась она, поправив рюкзак, сбитый на сторону толстяком, нырнувшим мимо них в двери аптеки. – Я только открыла рот, как ты перебил. Хотя вообще это моя вина, сама вспоминала и тут же забывала, больно ответы были животрепещущие. Ох и змей! – улыбнулась она. – Ну, мастер!

– Кто? – удивился Сашка.

– Да Джокер этот, – сказала Маша и восхищенно повела головой. – Он ведь не дал нам почти ничего, зато полностью выполнил свою программу!

Лавируя между прохожими, они достигли перекрестка и, замерев перед светофором, Маша пояснила:

– Во-первых, он установил контакт на будущее, чтобы не тратить потом время на наши испуги – мало ли в каком цейтноте окажется при следующем появлении. Во-вторых, заполучил палочку Артиста, которую я сама как последняя идиотка ему отдала – надеялась, он тут же смоется. Ага, как же! В-третьих, заключил с тобой сделку и, в четвертых, забрал цепочку. И всё это он проделал за минимум времени. А что мы получили взамен?

Зажегся зеленый. Вместе с остальными пешеходами они поспешили на противоположную сторону проспекта, стремясь обогнать основной поток. Народ валил стеной, возвращаясь с работы, по этой причине ребята и предпочитали пользоваться тропинкой. Но сегодня они пошли по длинному пути, так как их любимая дорога раскисла от талого снега.

На другой стороне проспекта людей было меньше. И всё-таки кто-то постоянно норовил проскочить между ними, так что Маша в конце концов не выдержала и взяла Сашку под руку.

– Так вот, ничего существенного мы не получили, – возбужденно проговорила она. – И за что Хавелок убил Артиста, не знаем до сих пор. Раньше-то мы думали, что это сделал Джокер, но, как я поняла, он сам в этом деле ни ухом, ни рылом.

Маша замолчала, пока они переходили еще один перекресток рядом с магазином, где было особенно много людей. А когда они повернули на улочку, что вела к их домам, сказала:

– Еще один интересный вопрос – как оказались связаны твоя тетя и железная книга – я даже не успела задать, потому что Джокер именно в этот момент пустился исследовать глубины твоей психики. А затем и моей, – поморщилась она, припомнив его отповедь. – И самое главное, кто и с какой целью спас нас на башне, что мы обязаны были спросить, осталось без ответа. Так что олухи мы царя небесного с тобой!

– Подожди, подожди! – прервал ее Сашка. – Давай по порядку. Технически говоря, он ведь нас спас, тот мужик на башне. Именно от Джокера и спас.

Маша сказала насмешливо:

– Это и так понятно, оттого всё только загадочней. Я просто уверена, что до момента, пока ты не выстрелил тогда из Арпониса, самый последний раз, всё шло более-менее по плану. А вот этот выстрел сразу изменил ситуацию.

Она улыбнулась рассеянно, глядя в сторону новостройки, что стояла незаселенной рядом с Сашкиным домом, так как в ней до сих пор продолжались отделочные работы.

– Не-ет, – протянула Маша значительно, – поверь мне, такие господа встречаются далеко не каждый день! Опиши хоть, как он выглядел, – попросила она.

Сашка, как смог, описал ей внешность Джокера. Маша усмехнулась:

– Говоришь, волосы схвачены в конский хвост? Надо же! Надо Андрею посоветовать, ему пойдет. Как и Виктору, кстати. А лицо такое острое, дерзкое… неприятное, да? – спросила она. – Словно он втихую издевается над тобой?

Сашка кивнул.

– Да? – обрадовалась Маша. – Ага, угадала! А плащик на нем был? Тот самый, черный.

Сашка, который заранее знал, какая будет реакция, спросил:

– А как ты сама-то думаешь?

Сегодняшний облик Джокера поразил его в самое сердце. Старая Сашкина идея, будто все фэнтези просто не имеют ничего общего с реальностью, получила подтверждение. Двадцать первый век на дворе, а люди в книгах до сих пор расхаживают в ботфортах и размахивают мечами, думал он, и это уже не лезет ни в какие ворота.

Солдаты в замке, правда, тоже были с мечами, хоть и без ботфорт, но Сашка носом чуял, что этому есть какое-то объяснение. Он просто не верил, что мир тот целиком сошел со страниц фэнтези хотя бы потому, что освещение в тоннеле, ведущем в Хранилище, имело оттенок, который дают лампы дневного света. И никаких факелов на стенах в замке тоже не было.

– Думаю, был, – сказала Маша неуверенно, бросив взгляд на хитрую Сашкину физиономию.

Он покачал головой:

– Ты ошибаешься. В костюме он был, самом обычном. Неплохо сшитом, кстати, сидел он на нем как влитой.

Маша выдернула руку и заступила Сашке дорогу.

– Да ты что? Быть не может! – бурно замотала она головой. – Это же означает…

– А на ногах у него были кожаные туфельки. На вид дорогие, – довольно ухмыляясь, тем же тоном продолжил Сашка. – Такие, у которых подошва из прессованной кожи. Часиков вот не заметил, это да.

– С ума сойти, – отвернувшись, прошептала Маша, невидяще уставясь на подъезд Сашкиного дома, от которого они были уже недалеко. Меж бровей ее пролегла глубокая складка. – Что ж, теперь у меня не осталось никаких сомнений!

– Сомнений в чем? – спросил удивленный Сашка.

– В том, что Джокер может здесь затеряться, и его никто никогда не распознает, – очнувшись, сказала Маша. Глядя на подъездную дверь исподлобья, она добавила: – А наш главный вопрос надо поручить задать Андрею, пусть он спросит по-родственному. Глядишь, его не станут водить за нос, как нас!

Сашка нахмурился. Это была та самая мысль, что упустил он в разговоре с Джокером. Маша не стала ждать, пока он сообразит.

– Мы только что беседовали с его родным дедом, ты что, не понял? – насмешливо проговорила она.

Для Сашки это оказался чересчур крутой поворот. Он, конечно, помнил свои рассуждения, которые приводил Андрею в доказательство, что тот может оказаться демоном. Но что дед его именно Джокер, оказалось сверх меры.

– Э-э… – сказал Сашка и покраснел. – Объясни.

Маша снова взяла его под руку и пошла к своему дому.

– Всё совсем несложно. Просто я, как полная дура, в упор не замечала того, что на протяжении года смотрело прямо на меня. А именно ты и твоя цепочка.

Он замер было на месте, но Маша потянула его дальше. Сашка заметил Витьку Самоходова, который сидел на детской площадке, и понял, что она торопится к нему.

Помахав Витьке, Маша произнесла с легким раздражением:

– По какой еще причине бабушка Андрея хранила обломки, сам подумай! Да влюблена она была по уши, вот и вся причина. Бедная женщина! – На лице Маши появилась кривая усмешка. – Хотя понять ее можно, харизмы Джокеру не занимать.

Она остановилась. Витька, до которого было еще далеко, лениво поднялся со скамейки. Повернувшись к Сашке, Маша сказала тем же тоном, каким поучал ее Джокер:

– Но сама я девушка тривиальная и предпочитаю общаться с людьми. Не с демонами или сердарами, а с обычными людьми. Ты понял меня, да? – спросила она.

Сашка кивнул. Он догадался, что это было что-то вроде официального заявления. И также понял, кому оно предназначалось.

– Ну, мне пора! – улыбнулась Маша напоследок и побежала к своему дому. Широко расставив руки, Витька зашагал ей навстречу.

Сашка вздохнул, развернулся и пошел домой. Но он не успел уйти далеко. Услышав за спиной слабый вскрик, Сашка оглянулся и окаменел: Витька хлестал Машу по лицу. Должно быть, первым неожиданным ударом он оглушил ее настолько, что она потеряла всякую ориентацию и теперь просто безвольно мотала головой, готовая рухнуть на землю. Но Витька держал ее свободной рукой за плечо, не давая упасть, и продолжал методично отвешивать оплеухи.

У Сашки настолько перевернулось всё в голове, что он не подумал бежать, а лишь рявкнул во всё горло, понимая, что это надо остановить как можно быстрее. Бежать можно потом, когда Витька отпустит Машу.

– Отпусти ее! – заорал ему Сашка. Крик его эхом отразился от стен дома. – По силам себе найди, дешевка!

Сашка специально хотел взбесить Витю, чтобы тот побыстрей переключился на него, и цели своей достиг. Самоходов замер с занесенной рукой, потом повернулся и зашагал к нему. Маша кулем опустилась на землю.

Сашка скинул рюкзак и куртку, понимая, что скоро ему потребуется вся доступная свобода движений, стараясь погасить ярость, что сотрясала его от макушки до пят и которой с прошлого года он очень боялся.

Какая же ты сволочь, думал он, после того как начальный порыв бешенства прошел. Поднимать руку на тех, кто слабее тебя, это нехорошо, Витя. Неспортивно. Меня тошнит от тебя, Витя, думал Сашка, неотрывно глядя на знакомую широкую улыбку.

Ты явно считаешь, что врежешь мне как в школе и на этом всё закончится, да? Ты ошибаешься. Прежде чем ты меня свалишь, я тоже постараюсь не упустить своего. А потом я очнусь, найду тебя, и мы повторим курс обучения. Таких, как ты, только так и учить – тыкать носом в собственное дерьмо, пока катарсис не наступит.

Жаль, что тебя нельзя сразу убить, так было бы куда проще. Мне проще. У меня это замечательно должно получиться, я чувствую это каждой клеточкой… Особенно когда смотрю на тебя, Витя. Но это не способ, это я понял в прошлом году в спортзале. Там я нашел на себя вожжи, и весьма надежные. Поэтому мы с тобой сейчас будем просто драться. Но как же я не люблю этого, кто бы знал!

Когда Витька был на расстоянии вытянутой руки, у Сашки на лице появился испуг. Настолько искренний, насколько он сумел изобразить. К его удаче, противник купился и на долю секунды потерял осторожность.

Как бы извиняясь, Сашка шагнул вперед и резко ударил его коленом в пах, как уже проделал когда-то с охранником в подземной тюрьме. Следующим ударом он заехал Самоходову в нос и только собрался двинуть ему по затылку, как получил мощный хук в печень.

Он без сомнения бы упал, не будь к этому готов. Болевые сигналы каким-то образом больше не достигали его мозга. Поэтому он быстро выпрямился и в свою очередь врезал в челюсть. Витька покачнулся, отшатнулся и подобрался, поняв, что простой победы ему не будет. Дальше они стали методично обмениваться ударами, словно находились на ринге.

Сашка берег только голову, зная, что от удара Самоходова может потерять сознание. Потому он старательно подныривал, только раз пропустив удар по губам, которые тут же вздулись, а на зубах заскрипела крошка отбитой эмали. Но телу его приходилось хуже. На каждый свой удар, достигший цели, он пропускал минимум два. Да и того бы не было, не будь он заранее уверен, куда Витька собирается ударить. Как это получалось, Сашка сам не понимал.

Однако он слабел – внутренние повреждения, которых он не ощущал, давали себя знать. И хотя оба уха у Витьки стали размером с ладонь, один глаз полностью заплыл и была вдрызг разбита бровь, Сашка чувствовал, что ему самому недолго осталось.

Наконец он только успел влепить Самоходову по зубам, как пропустил удар по уху, а сразу за ним по другому. Это вызвало в голове Сашки такую кутерьму, что он застыл на месте и даже не понял, как следом получил удар в глаз. Потом еще куда-то, но это уже не имело значения – мир вокруг него закачался, и он рухнул навзничь, раскидав руки.

Витька стоял над ним, дыша так, что его грудная клетка ходила ходуном. С кулаков и лица его капала кровь. Но в глазах горело торжество. Торжество и злоба – впервые в этих глазах появилось хоть что-то. Затем Самоходов ударил его ногой по ребрам, и Сашка ощутил внутри себя хруст. Потом еще раз, когда Витька ударил опять.

А потом перед глазами Сашки окно на пятом этаже их дома распалось на осколки, рама разлетелась в куски, и прямо через это облако шагнул наружу Андрей. Пока он летел вниз, расставив руки, Сашка бесстрастно наблюдал, как медленно наливаются кровью многочисленные порезы на его белоснежной рубашке и таком же белом лице.

Андрей угодил в остатки не растаявшего до конца снега, собранного в сугроб у стены, и, коснувшись его, стал валиться на бок, одновременно погружаясь в снег. Сашка привстал, охнув от боли, вернувшейся в его тело, осознав только сейчас, что произошло. Андрей должен был убиться, но не убился. Он кубарем прокатился несколько метров по голому газону, приложился локтем о бордюр, полежал несколько секунд неподвижно и поднялся на ноги.

Лицо его было заляпано грязью, рубашка и джинсы тоже были в грязи, а левая рука висела плетью. Сильно хромая, он широким шагом направился к Сашке. А из-за спины Андрея уже бежала к ним Маша. Она что-то кричала, но Сашка не слышал, что именно. На него вдруг обрушилась страшная, до ломоты в костях усталость. Глаза его сами собой стали закрываться, но он продолжал через силу таращиться на Андрея, который прошел мимо и пошел дальше, словно на его пути вовсе не было никакого Витьки. Сашка едва сумел перекатиться на бок, но то, что должно было произойти, он не мог пропустить.

С каждым шагом всё больше хромая, Андрей неумолимо приближался к Самоходову, который медленно пятился от него, глядя перед собой остекленевшим, полным ужаса взглядом. Скрюченными пальцами Витька судорожно скреб свитер на груди, словно хотел выставить вперед руки, но одновременно страшился это сделать. А потом Андрей догнал его и выбросил вперед здоровую руку.

Сейчас рука уже не выглядела здоровой. Собственно, Сашка видел только ладонь, выглядывающую из обшлага рубашки, мохнатую, с длинными зелеными когтями ладонь монстра из собственного сна двухлетней давности. Андрей что-то хрипло пролаял, и Витька тут же закивал как ненормальный, чуть не клацая при этом зубами. В углах рта его показалась пена, а взгляд стал совершенно безумным. Он икнул, когда Андрей его отпустил, и дикими скачками понесся прочь, затравленно и часто озираясь через плечо.

Кряхтя от тупой боли во всем теле, Сашка отвернулся и, распластавшись на спине, уставился в серое небо, которое стремительно удалялось от него всё дальше и дальше. Улыбаться было нечем – губы не слушались. Поэтому он просто некоторое время глядел на опухшее, кривое, с заплывшим глазом, склоненное к нему лицо Маши, затем перевел взгляд на грязное, как у трубочиста, лицо Андрея, после чего потерял сознание и уже не видел, что со всех сторон к ним бегут люди. Как много их, оказывается, было вокруг.