Текст книги "Оберег"
Автор книги: Дмитрий Сорокин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Лидия, ни жива, ни мертва, сидела, крепко вцепившись в борт, и проклинала тот день, когда появилась на свет. Все остальное, несомненно, проистекало именно из этого: и несчастливое детство, и нелегкая учеба и служба старым богам в тайном храме, и это безрассудное бегство за тридевять земель, из которого – это же видно! – опять ничего хорошего не получается. Ну, так и есть, вот и мачта сломалась. Соленая Борода носился по палубе, изрыгая чудовищные проклятия и раздавая тумаки направо и налево, Леонид, пьянее самого Диониса, орал уже совершенно нестерпимо. И тут кто-то из команды крикнул:
– Жертву! Жертву принести надо! – его тут же поддержали.
– Жертву!
– Жертву!!!
– А кого? – спросил Соленая Борода, видя такое похвальное единодушие в своей команде.
– Давайте этого горлодера, что на корме сидит! – предложил кто-то. – Уже никаких сил нет его слушать!
– Нет, лучше девку! – возразил ему другой. – Такие жертвы более угодны богам!
– Девку в жертву!
– За борт ее!!!
Лидия не успела даже осмыслить происходящее, как ее с разных сторон схватили сильные руки, без труда оторвали от спасительного борта и швырнули прямо в беснующееся море. Первая же волна накрыла ее с головой.
Девушка долго боролась за жизнь. Уже не понимая, что делает, она раз за разом рвалась наверх, к воздуху. Потом ее ударил по голове обломок мачты, но она снова выплыла, крепко обхватила предательский кусок дерева, и носилась теперь по волнам, имея хоть какую-то опору. Сознание ее несколько раз меркло, затем возвращалось, и Лидия снова видела бешеную пляску водяных гор под сумасшедшую музыку урагана. Когда она в очередной раз очнулась, море было неестественно тихим, в безоблачном небе ярко светило солнце. Девушка огляделась; берега нигде не было видно. И в этот самый момент что-то бесцеремонно рвануло ее вверх, так, что от неожиданности она выпустила из рук мачту. Море стремительно уносилось вниз; и, видя свое стремительное вознесение в поднебесье, Лидия снова лишилась чувств, на сей раз надолго.
Прошло несколько дней с того момента, как она пришла в себя в сказочно великолепном дворце. И изо дня в день она ходила по залам, каждый из которых был роскошнее предыдущего, и до сих пор не встретила ни одной живой души. Только один раз в большом зеркале из неведомого прозрачного камня примерещилось ей на миг отражение безобразного хромого карлика с черным лицом и длинной бородой, но она списала это наваждение на духоту и распахнула окно, чтобы впустить в зал свежий ветер. Еда и питье возникали перед ней волшебным образом, но при том были совершенно настоящими, отлично утоляя и голод, и жажду.
Девушка тщетно ломала голову в поисках ответов на мучившие ее вопросы. Кто ее таинственный спаситель? Зачем она здесь? И вообще, где это "здесь"? Поначалу Лидия думала, что все-таки погибла там, в море, и теперь ведет посмертное существование. Но однажды она нашла в одном из залов ларец с украшениями и порезала палец, перебирая редкой красоты драгоценные камни. Несколько раз, правда, она чувствовала на себе чей-то взгляд и ежилась под его тяжестью; обычно это происходило, когда она мылась или переодевалась. Но вокруг по-прежнему никого не было.
В ночь с седьмого на восьмой день она проснулась от того, что почувствовала чье-то прикосновение. Вскрикнув, девушка села на постели, озираясь по сторонам, но вокруг никого не было. Прикосновения, тем временем, не только не прекращались, но становились все навязчивее и навязчивее. Завизжав, Лидия вскочила с постели, заметалась по залу, но все равно иногда чувствовала чужие руки на своем теле и не отрывающийся от нее взгляд, тот самый, тяжелый. Ощутив в очередной раз, как кто-то поглаживает ее плечо, Лидия схватила невидимую руку, зашарила по ней. Из пустоты долетел скрипучий мерзкий смех. Нащупав бесконечную бороду, Лидия уже поняла, кого она увидит, если, конечно, увидит. Нашарила какой-то кусок ткани, резко дернула. И точно, из ниоткуда проявился тот самый урод, отражение которого она недавно видела в зеркале, а в руке Лидия сжимала длинный невзрачный колпак из грубой ткани. Колдун, хищно усмехнувшись, протянул к ней руки, и девушка упала в обморок от ужаса и отвращения. Как сквозь туман она почувствовала, как кто-то взял ее на руки, положил на постель, прикрыл покрывалом. Затем прозвучало явно ругательство на незнакомом языке, и все стихло.
На следующее утро появилась Датма. Тихая, запуганная степнячка наотрез отказалась общаться с Лидией, сторонилась ее. Каждый вечер она куда-то исчезала, и появлялась только поутру. Сначала она приходила заплаканная, потом равнодушная, затем в ее глазах засиял радостный блеск. На Лидию она теперь смотрела презрительно. Но в присутствии карлика Датма унижалась, стелилась по полу, готова была лизать расшитые камнями и жемчугом красные сафьяновые сапоги своего безобразного господина. Потом урод принес, одну за другой, Тандзу и Нарану. Обе очень скоро уподобились Датме, и Лидия сама не искала встреч с ними, предпочитая обходить стороной. Но как-то утром Черноморд втолкнул в зал миниатюрную девушку, упирающуюся и стремящуюся вырвать с корнем его длинную бороду. Это была Фатима. Лидия сразу почувствовала к ней симпатию: маленькая красавица отчаянно сопротивлялась! Они быстро подружились, и на другой день, сидя в укромном уголке вечноцветущего сада уже обсуждали план побега. А вечером следующего дня появилась Мила.
– Вот, вкратце, моя история. – закончила с мягкой улыбкой гречанка.
Затем Фатима рассказала увлекательную повесть о своих странствиях, и Мила слушала ее, затаив дыхание: появилась, наконец, узнать возможность узнать, что приключилось с Русланом после того, как он, жестоко израненный, на рассвете тайно покинул полянскую весь, оставив Милу заботам веселого и с виду беспечного, но на самом деле совершенно неумолимого Лешака Поповича. Узнав, что, не успев залечить полученные от древлян раны, Руслан тут же обзавелся новыми, княжна залилась слезами. Конечно, друзья выходили его, помогли, спасли от медленного угасания из-за потери крови и болезней, но почему, почему ее не было рядом с любимым?!
– С тех пор, как я здесь была, дворец почти полностью изменился. Я тут больше ничего не узнаю. – чуть виновато закончила Фатима.
Самой же Миле особо нечего было рассказать. Загнав всех своих почему-то давно не мывшихся сенных девок (многие из которых, на самом деле, в матери ей годились), в баню, она от души отлупила их веничком, после чего они ей воздали сторицей. Раскрасневшаяся, распарившаяся княжна только успела вернуться к себе в покои и выпить ковшик кваса, как опять вокруг настала непроглядная темень, а потом обрушилась непогода, кто-то обхватил за талию и потащил, потащил вверх... Она до последнего не сомневалась, что вот сейчас появится Руслан, ее вечный защитник, ее суженый, и спасет, прогонит прочь того, кто тянет ее под черные тучи, и Руслан, действительно, появился. Он метался внизу, звал ее, заламывал руки и клял весь белый свет. Он опоздал, опоздал на какие-то мгновения... Которые решили все. И он остался внизу, на берегу моря, а загадочный некто, похитивший ее, торжествующе расхохотался...
– Ладно, тревоги тревогами, но измоталась я, под облаками летаючи... вздохнула, зевая, Мила. – Так что лягу я, пожалуй, спать.
– Только осторожно! – предупредила Лидия. – Если почувствуешь прикосновение...
– Так врежу, что мало не покажется! – мрачно пообещала княжна.
Вскоре она уже спала, и этой ночью никто не потревожил ни ее сон, ни сон новых ее подруг.
Глава 37
Ничего не болело. Словно не было полугода схваток, боев, поединков, кошмарного полета на урагане, подлого убийства в спину... Ни о чем не думалось. Бесконечная бездумная нега надежным коконом окутала Руслана, отгородила от всего остального. Богатырь лежал на морском дне и равнодушно смотрел, как проплывают над ним косяки маленьких серебристых рыбок и прозрачные медузы. "Ах, да, конечно! Я же ведь умер!" – шевельнулась мысль, он прогнал ее, чтобы не мешала наслаждаться абсолютным покоем. Даже рукой махнул, и с интересом наблюдал, как взвилось от его малейшего движения мутное облачко из мельчайших песчинок. "Как это?! Я ведь умер! И это мое тело лежит сейчас под водой на мягком песчаном дне, а душе давно уже пора вознестись в Вирий! А тело само шевелиться никак не может!!! Или... Боги, неужели... я стал мертвяком?! За что?!". Руслан в панике вскочил, подняв целую тучу песка. Стая рыбок, самая крупная из которых была не больше ладони, испуганно шарахнулась прочь. Оглядел себя. Нет, все правильно. Иссеченные штаны, мятые наплечники, порванная кольчуга... Только крови нет. Ну да, конечно, давно вся вытекла. Он неторопливо снял кольчугу, остатки рубахи. Э, а шрамы-то куда подевались?! Нет даже старых-престарых напоминаний о первом в его жизни походе на вятичей; чего уж говорить о более свежих ранах! Этого не может быть!
Сзади послышался заливистый девичий смех. Руслан резко обернулся, подняв со дна новые тысячи песчинок. На большом плоском камне, обнявшись, сидели две девушки. Обе были сказочно красивы, во сне хоть одна такая приснится – год потом вспоминать будешь, да языком прищелкивать от отсутствия слов.
– Смотри-ка, Руфина, какой статный молодец к нам пожаловал!
– И какой он растерянный! – обе снова засмеялись, встали с камня, подошли к Руслану, закружились вокруг него, откровенно рассматривая, словно он не человек живой... ну, пусть не очень даже живой, а статуя греческая. Богатырь смутился. Не привык он, чтоб девки так нагло себя вели. Тем более, что из одежды на них – лишь легкие ничего не скрывающие, словно сотканные из зеленой паутины юбки до колен. Чтобы побороть некстати накатившее смущение, Руслан сам принялся на них пялиться не менее откровенно. А посмотреть было на что. Одна была повыше и постройнее, длинные зеленые волосы обрамляли чуть вытянутое лицо с острым носиком с горбинкой. Вторая, та, которую назвали Руфиной, была на голову ниже подруги, зато гораздо пышнее, и на ней взгляд богатыря задержался гораздо дольше. Смешливое, почти детское личико, маленький курносый носик, веснушки-конопушки, рыжие кудряшки. Она, чувствуя на себе взгляд Руслана, заразительно смеялась и вертелась и так, и эдак, давая себя рассмотреть со всех сторон.
– Вот видишь, Марина, я ему нравлюсь! – победно воскликнула она. Впрочем, он мне тоже приглянулся. Какая мощь, какая стать!
– Статен телом, а вот хорош ли делом? – промурлыкала Марина.
– Э... это каким... делом? – невольно поинтересовался Руслан и подивился, что никакие пузыри изо рта не вылетают, как и у этих бесстыжих морских обитательниц. "А, я ж мертвый, все время забываю. Так что удивляться тут нечему".
– А вот угадай с трех раз, каким-таким делом можно заниматься с двумя хорошенькими девушками? – засмеялась рыжеволосая Руфина.
– Вы... вы что, русалки? – упавшим голосом спросил Руслан.
– Смотри-ка, какой догадливый! – фыркнула Марина. – Ну, русалки, конечно, и что? Ты не любишь русалок? Это пройдет, обещаю!
– А... а почему тогда она рыжая? Русалки рыжими не бывают!
– Кто тебе сказал такую глупость?! – надула пухлые губки Руфина. – Рыжие, между прочим, рождаются не только в вашем дурацком сухом верхнем мире, но и у нас. И, в отличие от вас, у нас рыжих любят, вот!
– Вы опять за свое, охальницы?! Прекратить немедленно! – хлестнул бичом властный женский голос. Русалки потупили взоры.
– Вечно она невовремя...– прошептала Марина.
– Ага... то мотается чайки знают где, то порядок наводит. Сама, небось, возьмет его себе, а нам, как обычно, хвост дельфинячий...
– Что ж ты хочешь, как-никак, царевна!
– Сестры замужем давно, а она все не перебесится никак!
– Что это вы тут шепчетесь?! – к ним подошла еще одна девушка. Высокая, статная, в зеленых волосах – жемчужная диадема. А какая красавица! Вот таких просто не бывает, потому что быть не может. Марина и Руфина в сравнении с нею – просто несчастные дурнушки... И где-то он ее определенно видел, но вот где? Морская царевна, надо же! "А как же Мила, Руслан?", – спросил он сам себя, и тут же образ любимой с такой четкостью встал перед глазами, что защемило сердце.
– Мы... мы рады приветствовать тебя, госпожа... – русалки не знали, куда бы им спрятаться.
– Ага. Опять за распутные забавы свои взялись? Мало вам утонувшего на прошлой неделе грека?
– Так ведь тот купцом был! Такой весь обрюзгший и противный. А этот вон какой... – непроизвольно вырвалось у Руфины.
– Молчать! И прочь с глаз моих, дуры! Еще раз поймаю за чем подобным, без разговоров каракатицам скормлю! Вон!
Русалки поспешили убраться, перешептываясь на ходу. "Какой краб ее укусил?" – успел услышать Руслан.
– И без разговорчиков! – морская царевна тоже глухотой не страдала. Дождавшись, пока ослушницы скроются из виду, она подошла к богатырю настолько близко, что он затрепетал всем телом, и, боясь потерять контроль над собой, снова вызвал образ Милы.
– Подожди, витязь, не закрывайся от меня. – мягко сказала царевна. – Я не собираюсь предлагать тебе всякие глупости. Скажи, не узнаешь ли ты меня?
– Н-нет. – признался Руслан. – Кажется, где-то, когда-то я тебя видел. Но вот где и когда – не помню. Может, во сне?
– Нет, во сне так люди не дерутся, Руслан. Тебя ведь Русланом зовут, я ничего не путаю? – богатырь помотал головой. – Вспомни, ведь всего несколько дней назад ты мечом снес голову человеку, который подло меня похитил.
– Так ты... та самая русалка?! – ахнул богатырь. – И ты – царевна?!
– Да, я дочь морского царя. – пожала плечами девушка. Так что из того? Когда ты спасал меня, ты же не знал, кто я, верно? Хотя, в нашем случае, мое царское происхождение, вполне возможно, нам и сгодится. Ты спас меня, теперь я хочу помочь тебе. Иди за мной. Только смотри под ноги, постарайся никого не раздавить. Это мы, жители моря, легки, как чешуйки, а ты тяжел, как и положено обитателю верхнего мира.
Руслан послушно пошел за девушкой. Теперь встречные рыбы уже не шарахались от него. Выполняя просьбу морской царевны, богатырь во все глаза смотрел под ноги, с удивлением обнаруживая там диковинных морских обитателей. Были там и огромные раки, и разнообразные раковины, и живые цветы, всегда готовые проглотить зазевавшуюся мелкую рыбешку или рачка.
– Что, Руслан, нравится тебе здесь? – чуть насмешливо спросила царевна, глядя на восхищенное лицо богатыря.
– Дивно... Да и непривычно. Никогда такого не видел!
– То ли еще увидишь, когда к отцу в хоромы придем!
– А что... – заробел Руслан, – мы идем... к твоему отцу?
– Конечно! А кто еще может помочь тебе выбраться на сушу? Я, например, не могу. Ну, и чего ты робеешь? Мой отец – такой же владыка здесь, как князь, которому ты служишь – там.
– Скажешь тоже! Князь, конечно, владыка, но он человек! Всегда доступен, почти всегда понятен... А вот морской царь... не знаю! Никогда его не видел, только слышал иногда, вот есть мол, такой, богам ни в чем не уступает, потому как и сам – бог...
– Скажешь тоже! – передразнила царевна. – Никакой он не бог, обыкновенный морской царь... Впрочем, сам увидишь, мы уже почти пришли.
И впрямь, по бокам дорожки ( а теперь стало понятно, что это именно дорожка), по которой они шли, рядами выстроились невиданной красоты колонны, переливающиеся всеми цветами радуги.
– Это кораллы. – пояснила царевна. – Они тоже живые.
В конце аллеи виднелись массивные ворота, сделанные из тех же кораллов с обильными включениями драгоценных камней и крупных жемчужин. От этого великолепия начинала кружиться голова.
За воротами стало еще роскошнее. Никаких стен в "хоромах" не было, только все те же колонны, гигантские цветники, целые груды злата, жемчуга, драгоценностей тут и там. Посреди этой огромной сокровищницы стояло простое белое кресло, ничем даже не инкрустированное. В кресле, закинув ногу на ногу, сидел старый дед с длинной поседевшей зеленой бородой, обвисшими усами. Взгляд из-под кустистых бровей смотрел слегка глумливо.
– Здрав будь, добрый молодец! – голос старика неожиданно был зычным, полным силы.
– И ты... будь. – пробормотал Руслан.
– Вот ты, значит, какой, отважный спаситель моей непутевой дочки! хмыкнул дед. – А ничего, ничего. Хорош!
– Так... ты и есть... морской царь, что ли?! – удивлению Руслана не было предела.
– Да, а что, не похож?
– Не похож. – с богатыря понемногу стала сходить робость. Ожидал увидеть что угодно, особенно, после всего этого нестерпимого блеска, а увидел обычного старика, каких не одну сотню повидал уже за свою жизнь. Недавно, помнится, несколько дюжин таких разом встретил, еще растаскивать их пришлось, а то удумали драться на старости лет...
– А чем не вышел? Статью? Одежкой? – царь улыбался до ушей.
– Ну, да, и тем, и другим, и на кресле простом сидишь...
– Что касается стати, то я могу принимать тот вид, какой захочу. Смотри! в тот же миг очертания его расплылись, и потрясенному взору Руслана предстал огромный спрут, способный без усилий утащить на дно не один корабль. Глаза чудовища горели мрачным зеленоватым блеском. Спрут насладился сменой выражений на лице богатыря, и снова стал стариком. – Одет я в простую рубашку, просто потому, что она мне нравится. И, потом, я царь, или не царь?! Во что хочу, в то и одеваюсь. А с креслом ты, милок, промахнулся. Это там у вас, наверху, полным-полно деревьев, а у нас они не растут. Так что это кресло, что я когда-то с затонувшей триремы вытащил, по нашим меркам половины вот этих всех камней и жемчугов стоит. Ладно, кто я такой, мы уже выяснили, теперь займемся тобой. Как ты мою дочь спасал, я уже знаю. А как тебя в мои владения занесло, можешь объяснить?
– Значит, гулял это я по берегу... – начал Руслан, стараясь не обращать внимание на захихикавшего царя. – А море сильно штормило. Ну, тут волна меня накрыла и в море унесла. Плаваю я плохо, и потому вскоре утонул... Вот так я и попал в твое царство.
– Ага, гулял ты, стало быть. В компании шестерых друзей, которым успел перерезать глотки, пока тебя волна несла. Не заливай, Руслан. Нет нужды тебе передо мной прибедняться. Я отпущу тебя обратно, наверх, только хочу сперва послушать о твоих похождениях. Русичи нечасто ко мне попадают, все больше какие-то совсем неотесанные кочевники. А твои земляки мне нравятся! Вот на днях... А, ну да, это же для меня на днях, а по-вашему с пяток лет уж минуло, занесло ко мне вашего купца по имени Садко. Отродясь не видал я таких прохвостов! Он сначала пытался моим поставщикам какой-то затонувший лес по сходной цене продать, а потом, когда я специальным указом запретил любые торговые сделки с выходцами сверху, а с Садко – в первую голову, этот пройдоха обучил моих придворных разным азартным играм. И ведь до сих пор не могу вытравить эту заразу! Стоит лишь отвернуться, глядь – здесь в орлянку играют, там – в чет-нечет, а за углом кости мечут, как рыба икру... Насилу я его наверх выпер... Ну, да ладно, это другой сказ, а теперь поведай про себя. И не ври, не надо. Я ложь за три моря чую.
– Отправился я в конце зимы из Киева за степи южные, в Таврику. Объявился там некий Черноморд, что повадился девок умыкать...
– Погоди-погоди! – удивленно замахал руками царь. – Черномора я отлично знаю, он уж пять тысяч ваших лет начальник над всей моей стражей. Последние лет триста он никуда не отлучался, да и не в том он возрасте, чтоб такими глупостями заниматься...
– Что ты, царь, я и не собирался твоего воеводу в лиходействе обвинять! Того колдуна, за которым я охочусь, зовут не Черномор, а Черноморд, потому как морда у него черная, будто сажей вымазанная.
– А, тогда все понятно. Продолжай.
И Руслан подробно рассказал морскому царю историю своих приключений, от похмельного утра в Киеве до жестокой битвы на берегу, в которой он потерял друга, после чего и сам утонул. В последней части повествования царь расчувствовался, даже слезу пустил.
– Добрый ты парень, Руслан Лазоревич. – сказал царь, когда богатырь умолк. – И дело твое правое. Поэтому надо мне тебя поскорее отпускать. На земле и под водой время по разному бежит, так что за те несколько часов, что ты провел здесь, там прошло уже много дней. Но прежде я еще должен отблагодарить тебя за спасение дочери. И не спорь! – повысил он голос, видя, что Руслан собирается протестовать. – Я здесь царь, потому как скажу, так и будет! Эй, там, позвать ко мне Черномора!
Старый дядька Черномор не замедлил явиться. Кряжистый, приземистый, с бородой лопатой, он почему-то напомнил Руслану Муромца. Сходство усиливала огромная булава, висящая на поясе.
– Зачем звал? – хмуро спросил Черномор.
– Вот, глянь, какого богатыря волной принесло!
– Это ж разве богатырь? – скривился морской воевода. – моему самому сопливому мальчишке – и то на левый мизинец...
– Не хвались, на рать... – начал было задетый за живое Руслан, но царь властным жестом прервал его.
– Раз я сказал, что богатырь, значит, так оно и есть. У них там, наверху, такие крепыши, как твои парни, давно уж все повывелись. Усохли. Я думаю, Святогор последним был. Дело вот в чем, Черномор. Этот витязь спас мою дочку там, наверху...
– Это младшую, что ль? – Черномор указал кивком головы на стоящую рядом притихшую царевну.
– А кого еще понесет нелегкая в верхний мир?! Ее самую. Сам же он на доброе дело идет, на подвиг, можно сказать. Да вот, вишь ты, неувязочка вышла. Доспехи у него после давешней драки на берегу – а ты, кстати, наблюдая тот бой, одобрительно языком цокал, я точно помню! – никуда не годятся. Не мог бы ты...
– Не мог бы. – сурово отрезал старый богатырь. – В каком состоянии наша скарбница, ты и сам прекрасно знаешь, мне уже надоело тебе об этом докладывать. Хотя... разве что вот как попробовать. Есть у меня доспех, года два назад сверху упал. Ладный, крепкий. Моим всем мал, а выбросить жалко. А этому... – он критически посмотрел на Руслана, в раздумьи покачал головой. Пожалуй, в пору придется.
– А что вместе с доспехом упало? – ехидно поинтересовался морской царь. Ну, я имею в виду, внутри доспеха?
– Что упало, то пропало. – отмахнулся воевода. – Добро, я пошел, пришлю кого-нибудь с доспехом.
– Вечером не забудь зайти, сыграем по маленькой! – крикнул ему вслед царь, и, видя лукавую улыбку на лице Руслана, вытащил из-под кресла шахматную доску. – А ты что подумал?
Доспех оказался на диво ладным, как по Руслановым меркам сделан. Кольчуга, усиленная булатными чешуйками, добрый шлем с личиной, поножи... Даже про штаны не забыли, надо же! Длинный кинжал в простых ножнах, крепкий щит. Меч Руслану вернули прежний, и богатырь обрадовался своему оружию. Зардевшаяся от смущения царевна принесла пару добрых сапог. Как и следовало ожидать, они пришлись по ноге.
– А у тебя это откуда? – слегка нахмурившись, спросил царь.
– Ну, помнишь, в том году корабль затонул неподалеку, когда ты опять проиграл Велесу в шахматы и с твоей досады семь морей две седмицы штормило? Вот там и подобрала.
– А, помню, помню, было дело. Ух, смотри-ка, вот теперь и дураку понятно, что перед ним богатырь, а не какой-то там оборванец... Ну, прощай, Руслан. Как из дворца выйдешь, иди прямо, никуда не сворачивая. Выйдешь к тому месту, откуда тебя смыло.
– Спасибо тебе, царь морской... Уж даже не знаю, чем тебя отблагодарить...
– А и не надо. Мы с тобой квиты. Бывай здоров.
– Прощайте. – поклонился Руслан, повернулся и пошел.
– И не ищи меня здесь больше! – крикнул вслед ему царь.– Я нахожусь там, где пожелаю, так что уже завтра могу быть на другом краю света!
Руслан кивнул и продолжил путь. Вскоре он заметил, что дно медленно поднимается вверх. Рыбы встречались реже, свет стал ярче. Вскоре голова Руслана показалась над поверхностью воды, и богатырь зажмурился от яркого солнечного света. Когда зрение снова обрело четкость, он увидел костер на берегу, и двух человек, жаривших рыбу. "Я, наверное, или сплю, или все же умер!" – суматошно подумал богатырь, выходя из воды. Один из сидящих у костра поднялся, пошел, сильно хромая и опираясь на палку, навстречу.
– Вот чудеса, Молчан, не ты ли наколдовал? Однако, какой гость пожаловал на огонек! – сказал Рыбий Сын, заключая друга в объятия.
Глава 38
Допоздна друзья сидели у костра, пили нежданно-негаданно захваченное у печенегов вино – не иначе, те незадолго до битвы ограбили какой-нибудь купеческий обоз. Сперва Руслан рассказывал о своих приключениях на дне морском, а сам все никак не мог поверить в реальность происходящего.
– Я же сам видел, как ты пал, пронзенный ножом в сердце! – воскликнул богатырь, обращаясь к Рыбьему Сыну.
– На самом деле, ему просто сказочно повезло. – сказал, смеясь, Молчан. Соль в том, что у нашего друга все наоборот, не как у прочих людей. Сердце справа, печень слева, и так далее. Почему так – кто знает? Каприз богов... Так что, будь у него сердце на месте, никакие травы не помогли бы! А я, как в себя пришел... вернее, меня обалдуи наши растормошили, пошел к морю, – оно уже почти стихло к тому времени, – ополоснулся, и от холодной воды совсем очухался. Посмотрел, сколько мы трупов наворотили, и аж сам испугался. Если интересно: на нас напало двести тридцать четыре человека, и ни один не ушел живым! Это те, кого я сосчитал, а близнецы клянутся, что никого не упустили. Вот, и пошел я его искать. – он указал кивком на словенина. – И нашел. Смотрю, гора тел шевелится. Разгреб – вот он, наш сердечный друг. Хоть и поврежденный сильно, но живой, выбраться пытается. Ничегошеньки не соображает, только опять бормочет, как тогда, в саду, помнишь? А на мне самом тоже ни вершка небитого тела не осталось, так что лечились мы, считай, вместе. Тебя словом добрым поминали. Клялись отомстить, и Черноморду, и чуть ли не всей степи. И на исходе третьей седмицы, то бишь сегодня, когда я уже совсем здоров, а Рыбьему Сыну осталось еще пару дней подлечиться, ты и вышел из воды, живой, здоровый, и в обновке. Хоть на сей раз подольше здрав будь, друже! А то лечить тебя мне уже порядком надоело! – Молчан счастливо засмеялся. Они в несчетный раз обнялись, выпили терпкое вино.
– Почти три седмицы. – тихо произнес Руслан. – А у меня там – всего несколько часов... Как же Мила без меня?
– И Фатима... – добавил Рыбий Сын так же тихо.
– Ну, и что я вижу? – насмешливо сказал Молчан. – Два сильномогучих богатыря, кажется, приготовились распустить сопли? И вам не стыдно? Очнитесь, мы снова все вместе, живы, и даже при конях. После битвы нам целый табун достался, можно выгодно продать и вволю попировать по завершении похода...
– А ты и впрямь сильно изменился, Молчан. – серьезно произнес Руслан. Если продолжишь в том же духе, к зиме князь сам тебя в дружину позовет...
– А зачем мне это? – удивился волхв. – Это я так, вам по дружбе помогаю. К тому же всякий опыт – не обуза, когда-нибудь, да пригодится. Сам Белоян не всегда в волхвах ходил, если знаешь. А что до меня... Вот поймаем Черноморда, спасем всех девиц, погуляем по этому поводу, и я вернусь на свой путь, путь поиска Истины и законов Мира. Может, снова в лес уйду, может, среди людей останусь, я пока не решил.
– А законы тебе на кой сдались?
– Если точно знать, на чем мир держится, чем спаян, можно его улучшить! Сделать так, что злу просто не станет места в мире!
– Так не бывает. – печально покачал головой Рыбий Сын. – Но объяснять это бесполезно; пока сам не поймешь... А, давайте лучше спать.
– Давай. – согласился Руслан. – я только что вспомнил, что почти три седмицы глаз не смыкал.
– Вот и правильно, я всегда говорил, что утро вечера мудренее! обрадовался Молчан, вытягиваясь во весь рост.
– Э, а сторожить кто будет? – спросил тоже уже было прилегший Руслан. Остолопы, что ли?!
– А кони посторожат. – махнул рукой волхв. – Из твоего Шмеля сторож получился – лучше не придумаешь. Он так серьезно относится к этому делу... Намедни поднял меня средь ночи: "Молчан, – шепчет, – там что-то шуршит! Может, враги ползут?". Я напрягся, долго искал, кто бы это мог там шуршать, но кроме толстенной мыши никого не нашел... Вот так-то. Доброй ночи! Завтра в путь, уж коли мы снова в сборе, так что спите спокойно, набирайтесь сил. Они нам всем скоро понадобятся.
Давненько Руслан не видел столь прекрасного утра! В безоблачном небе ярко сияло солнце, но было еще не жарко. Легкий ветерок приятно обдувал, настроение было приподнятое. Рядом тихо шелестел морской прибой. Богатырь потянулся, встал. У кромки воды в излюбленной своей расслабленной позе замер Рыбий Сын. Руслан, стараясь ступать как можно тише, подошел к нему. Словенин никак не отреагировал на его появление, продолжая неподвижно сидеть, уставившись на виднокрай. Губы го шевелились, воин что-то шептал. Казалось, он с кем-то говорит. Руслан довольно долго стоял рядом, ожидая, когда друг очнется. Не дождавшись, недоуменно пожал плечами, разделся, вошел в море, лег на воду. Теплая вода расслабляла все члены, он блаженно зажмурился, покачиваясь на мелких волнах...
– Я давно за тобой наблюдаю, – раздался рядом знакомый голос, – и хочу спросить: если ты собрался вправь до Черноморда добраться, почему нас не позвал и оружие не взял?
– А, Рыбий Сын, ты, наконец-то, проснулся... – пробормотал Руслан, не открывая глаз. – Никуда я не собрался, дружище, просто купаюсь.
– Да? Ну, ладно, тогда я поплыл на берег. Накупаешься, подгребай туда же. А то Молчан давно уже по песку бегает, кричит, руками машет, не слышно, правда, совсем ничего... Наверное, завтрак готов...
– Как это не слышно?! В десяти-то саженях от берега?! – встрепенулся богатырь, и открыл глаза. Земля темнела где-то вдали узкой полоской. До нее было никак не меньше двух верст. – Боги... – выдохнул Руслан. – Как же меня сюда занесло?! – тело сковал страх, он судорожно замолотил руками по воде, дыхание стало порывистым.
– Главное, это спокойствие. – посерьезнел Рыбий Сын. – Успокойся, на сей раз я тебе не дам утонуть. Помни, что я рядом. Я спокойно могу дотащить тебя до берега, но хотел бы, чтобы ты попробовал сделать это сам. Успокоился? Вот и отлично. Старайся не смотреть на берег, еще лучше – закрой глаза. Так. А теперь загребай руками, будто всю жизнь мечтал дорваться до Черномордовых закромов, и вот вдруг удалось... знаю, что не нужны тебе его закрома, но все же представь... посильнее молоти ногами, и вперед! Я подскажу, если с пути собьешься. Вперед, поплыли! И помни, что я рядом!
Когда Руслан выходил на берег, ноги предательски дрожали, зубы выбивали отчаянную дробь. Ему вовсе не было холодно, сказывалось страшное, сильнее, чем в горячке боя, перенапряжение. Смурной Молчан ждал их у костра.
– Вы что, решили в дружину морского царя наняться? – раздраженно спросил он. – Я вас тут третий час жду! Еда остыла давно, да и солнце уже высоко. Нам пора идти, всего-то пара сотен верст с небольшим гаком осталась, а вы все плещетесь...
