Текст книги "Оберег"
Автор книги: Дмитрий Сорокин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Сорокин Дмитрий
Оберег
Дмитрий Сорокин
ОБЕРЕГ
роман
Глава 1.
Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними... Иногда даже слишком быстро... Мой дед еще ворчал, что мир переворачивается по три раза на дню, так в бытность мою мальцом такая тишь да гладь была! А сейчас что деется – что ни день, меняется земля славянская. Варяги вчера друзья, сегодня враги, а завтра опять братаемся... Впрочем, с варягами, с ними всегда так. Тут со своими разобраться бы... Я-то вижу их всех: сегодня с полянами, завтра уже в древлянских лесах, через две седмицы уже у вятичей или кривичей... И все они одинаковые, из одной глины Родом слепленные. А туда же – чуть что, хватаются за секиры – и на соседа... Мол, рожа у него не та. Я-то знаю, что рожа та же, всех их перевидал за жизнь свою... Скажу больше – ромеи, они тоже почти такие же. И жидовины. Да, и у них я побывал... А чо? Скомороха ноги кормят... На одном месте долго не проживешь – постоянно что-то новое придумывать придется, а то и просто рожа примелькается, взашей выпрут...
Боги, какой дождь! И Перун ополчился на кого-то – вишь, молниями швыряется... Однако, сдается мне, приют от непогоды я выбрал не самый удачный. Эта мрачная изба посреди леса вполне подходит для бабы-яги или колдуна какого... А ну щас заявится хозяин, и тут уж как водится : "Конь на обед, молодец на ужин"? Коня у меня нет и не было, так что сожрут сразу... Да-да, вот они и травки колдовские, и мышатина вяленая, и – ну, конечно же! Кс-кс-кс... Иди, иди сюда... Ну и здоров же ты, приятель... Как величать? Ну, нет. "Мао" – это только в Чайной стране солидное имечко... Эй, ты куда? Ну да ладно, отложим знакомство на потом.
Ящер забери эту непогоду! Я бы уж верст десять отмахал, глядишь, и до большака добрался бы... Хотя что это за большак... По сравнению с трактами, что от Царьграда расходятся – так, тропинка... А вот на островах на Оловянных так и вовсе сплошное болото... Будто к дрягве попал, только волхвы у них странные, древам кланяются, да англы пришлые наглеют, веру свою насаждают... Ну да у нас варяги с русами тоже не подарочек... Хотя для меня лучше не сыщешь. Что может лучше развеселить народ, чем, скажем, действо "Воевода Претич после пира садится на коня"?
Вот, помнится, шел я по Опаленному Стану, а край тот, прямо скажем, небогатый; утомился, прилег под каким-то чахлым кустиком. Просыпаюсь от того, что бьют. Сарацины. Плетью. Больно, конечно, но пересилил, глаза в разные стороны развел, пену ртом пустил, замычал и башкой затряс. Сарацины поглазели на такое безобразие, оплевали меня и убрались. И то хорошо, что в рабство не продали, а то и шкуру спустить могли. Убрались они, сижу я под тем же кустом, идет иудей.
– Что, плохо тебе? Ну, да кому теперь хорошо... А ведь еще лет пятьсот тому, вот это было нормальное житье...Хотя нет, тогда уже было плохо, запамятовал... На, хлебни водички, полегчает...
– Гой еси... – все, что смог я из себя выдавить.
– А кто ж ты еще-то? Оно и так видать, что гой...
– А сам-то ты кто будешь?
– Агасфер...
Боги мои, что это???
Во дворе гулко хлопнуло, и возник из ниоткуда молодой витязь, с мечом в одной руке и какой-то затейливой деревяшкой в другой. Голый по пояс, он заметался по двору, потрясая мечом. А ревет-то! Чисто ведмедь невыспавшийся! Не варяг, но и не рус. Полянин, мнится мне. Но свирепый, Скипер меня закопай, как сто датских щитогрызов... Не дай боги под руку ему подвернуться... Вот этот уголок подойдет. Здесь и схоронюсь.
Богатырь ввалился в избу.
– Ящер забери такие бирюльки!!! Что за жисть пошла! Бабуся, Кощей тя язви... – неуверенно замолчал, прислушался. Никого, вроде бы? Из-под лавки лениво вытек кот. Потянулся, зевнул, пробурчал что-то.
– Чего-чего? Скоморох за печкой притаился? Ну, да боги с ним... Бабка-то где? – Кот мявкнул что-то еще менее разборчивое Да ладно, дождусь. Эй, скоморох, вылазь, не боись. Обидно мне, конечно, до коликов, но на кого попало за просто так я не кидаюсь – не степняк, небось.
Я медленно вышел из своего укрытия. Витязь явно успокоился, меч на лавку положил, сам стал посреди горницы, меня дожидается. Высок, плечист, ни намека на жир – сплошные мышцы. Я рядом с ним – как чахлая осина против старого крепкого дуба. Мокрые светлые волосы до плеч, аккуратная борода, синие глаза, в которых сквозят грусть и крепкая досада... Где-то я его видел... Ему хватило одного быстрого взгляда, чтобы узнать обо мне все, что ему хотелось сейчас знать. И, пока я рассматривал, в свой черед, его, он занялся своей деревянной диковиной: сдернул с печки какой-то шнурок, приладил его к этой штуке и повесил ее на шею, где обычно обереги висят. Вокруг шеи вторым шнурком отчетливо просматривался свежий ожог. Я присмотрелся повнимательнее. Деревяшка была небольшая – с половину моей ладони, не больше. Не круглая, но и не угловатая, семь кривых отростков торчат в разные стороны.
– Ладно .– молвил слово воин. – Я – Руслан, из младшей княжьей дружины. А тебя как звать?
Вспомнил! На княжьем дворе я его и видал. Их там воевода гонял до седьмого пота...
– Вьюном меня кличут, добрый молодец. Скоморох я, как ты уже понял.
– Да не сам понял, мне прежде кот сказал, – отмахнулся богатырь. "Схоронился, говорит, скоморох за печкой, сверчка воображает".
– Да как же ты его мяв-то уразумел?
– А, долгая история. – я, видимо, надолго замолк, потому что Руслан, не дождавшись, пока я о чем-нибудь его спрошу или скажу что, заговорил вновь. Здесь пожрать есть? А то оголодал я малость, мечом-то махавши...
Пока мы поглощали остатки моих съестных припасов, дождь прекратился. Руслан сходил к колодцу, принес ведро воды. Тут любопытство мое взяло верх.
– Послушай, Руслан, я давно уже топчу землю, но не видал еще, чтоб люди вот так из ниоткуда вылуплялись. Как ты энто делаешь?
– Да споткнулся, упал неудачно. – проворчал Руслан. – Ты скоморох, все новости знать должен. Какие байки нынче сказывают? Что в Киеве нового?
– А то ты не знаешь, раз в дружине служишь... Да и Ванька с Фенькой, скоморохи грецкие, в Киеве как раз должны быть...
– Да я с зимы в Киеве не был... И на Руси давно не показывался...
– Где ж тя носило-то?
– Ой, Вьюн, много где. Так что бают-то?
– Что бают... Илья Жидовин очередное страховидло порешил, теперь, вроде бы, в Киеве гостит; грецкий ведун священником прикинулся и летал, утверждая, будто это чудеса их бога...
– И что? – не без интереса спросил Руслан.
– Что... Ну, отловили его волхвы, напоили настоем чаги, он сомлел и такое глаголить начал, что тут же его княжьи люди и увели. С тех пор не видали, вроде...
– Далее.
– Гуннар Варяжонок на новгородском вече выкрикнут разбойником – на нем вира за дюжину новгородцев...
– Хм, как интересно... Давай дальше.
– Степняки все лето не тревожили... Говорят, в поход собрались – у ихнего кагана кто-то любимую жену упер...
– Знамо кто упер, нет боле тех степняков... далее.
– Да, кажись, нету больше новостей-то...
– Ну, и на том спасибо. На Царьград походом не собираемся? А то мне тогда в Киев возвращаться придется, а не хотелось бы...
– Пока нет...
Посидели, помолчали.
– Ладно, – вздохнул богатырь, – давай, что ли, я тебе новую байку расскажу.
***
Солнце давно залило уже лучами заснеженный княжий двор, когда Руслан, кряхтя, поднялся. Тут же за это был наказан крепким ударом в лоб. Разлепил глаза, поискал взглядом обидчика. Обидчиком оказался стол. Вокруг валялись кости, объедки, и редкие богатыри, под утро так же, как и Руслан, сломленные крепким медом... Выполз из-под стола, поднялся на ноги. Окружающий мир становился все четче... Голова гудела, как после доброго удара булавой. В животе, судя по ощущениям, шла злая сеча непонятно между кем... Руслан вышел на крыльцо. Один из гридней, завидев пробудившегося дружинника, метнулся было за рассолом, но воин лишь покачал головой – не надо. Медленно спустился с крыльца, осмотрелся, в поисках сугроба почище. Нашел. Умылся легким обжигающим снегом, сразу почувствовал, как начинает очищаться голова, становится легче. Подошел к колодцу, хлебнул воды. Стало еще чуть-чуть легче. Попытался представить, как дальше сложится день: сейчас делать вовсе нечего, разве с мечом поупражняться? Потом можно к девкам сходить... нет, к девкам лучше на сон глядя... Вечером – за стол, хвастать былыми подвигами да славить князя... Оно, конечно, пир – это хорошо... Но когда пятую седмицу подряд – надоедает...
Когда Руслан вошел в конюшню, он был одет для дальней зимней поездки тепло и надежно. Первый же, кто ему там встретился, был Лешак – поповский сын, первый насмешник на Руси. Но и силач не последний, так что стоило семь раз обмозговать, прежде чем звать его на двобой после очередной шутки.
– А, Руслан! Добрый день! – Лешак улыбнулся, явно готовился опять подшутить.
– Утро доброе – буркнул Руслан. Разговаривать с кем-либо, а тем паче, с Лешаком, ему не хотелось.
– Что, не охота задурно заклад отдавать? Решил все же поехать?
– Куда... – начал было спрашивать Руслан, и – вспомнил.
... Не далее как вчера, в самый разгар пира, когда князь в очередной раз покинул трапезную по каким-то одному ему ведомым княжеским делам, вокруг Лешака собралось немало воев – из малой дружины, в основном, и Руслан в том числе. Лешак, относившийся к ним со снисходительностью старшего, решил распотешить их байкой. Впрочем, когда Лешак рассказывает, не понять, байка то или же быль, то он сам лишь и знает...
– ... и вот стоим мы заставой – Илья, Добрыня, ну и я, конечно. Третий день никого нет, скука. Я то к Илье, то к Добрыне – давай, мол, сыграем по маленькой. А они все отмахиваются: с тобой, мол, по маленькой, так после и вовсе без штанов уйдешь... А вообще-то прохладно, поземка такая, темнеет быстро, а в темноте много ли навоюешь? И, потом, где это видано, чтоб зимой богатырь на заставе мерз? Ну, да Жидовин у нас старшой, ему, понятно, виднее. И тут захотелось мне зевнуть. прямо мочи нет, как зевнуть охота. А чоб и не зевнуть? – думаю. Ну, зевнул, харю к небу задрал... да так и остался с разинутым хлебалом в небо пялиться: смотрю, летит .
– Кто летит? – не выдержал затянувшуюся паузу кто-то из самых молодых.
– Колдун, ясное дело! Да не на ковре, как кощунники бают, а просто так. Рожа черная, сам мелкий – в полменя, если наземь поставить... А бородища зато – как отсюда до крыльца, если не поболе... И девку в руках тащит... одежа на ней не наша, сама чернявая, из степняков, видать. Но ведь не орет, а только на меня пялится, словно хочет позвать на помощь, да не могет...
– Ну, а ты?.. – спросил Руслан, уже изрядно хмельной, когда Лешак, дожидаясь именно такого вопроса, опять затянул паузу.
– А что я? Понятное дело, достаю лук, накладываю стрелу... Но то ли в глаз что попало, то ли пальцы закоченели – на мгновение Лешак зарделся, как девка, – короче, запуталась моя стрела в бороде у колдуна. Я в него вторую – туда же... Илья с Добрыней меня на смех подняли, что, грят, окосел совсем, в этакую птицу попасть не можешь, все в хвост метишь? А пока они смеялись, колдун фьюить!– и под облака... И стемнело как-то сразу... А потом уж, когда в Киев возвращались, поспрошал я в корчме, что это за птица... Да, впрямь колдун. Черномордом кличут, за рожу черную... Так, вроде, вреда от него не было, как и добра, впрочем... Вот только до девок больно охоч... Прям как наш князь... вокруг заржали. Не смеялся лишь Руслан, он один видел, что князь давно стоит чуть позади сгрудившихся вкруг рассказчика дружинников и внимательно слушает. – Ну, вот и вся байка. Хотите – верьте, хотите нет, но летуна этого я сам вот этими глазами видел.
– Да брехня это все!
– В кощунники бы тебя, Лешак...
– Постойте, а вдруг правда?
– Да какая там правда? Лешака не знаешь? – младшие расходились, посмеиваясь, и не сразу сообразили, что князь все слышал. Зато уж, когда сообразили...
– Слава князю!!!
– Слава Владимиру!
– Слава!!
– Слава!!! – крики эхом докатились до Золотой палаты, где пировали знатнейшие из богатырей, и эхом же вернулись обратно. Владимир кивнул, улыбнулся. Лично наполнил ковш медом, протянул Лешаку:
– Выпей, Лешак, сын поповский, хорошо баешь! А воюешь еще лучше! Дай нам Перун поболе таких воев, как ты, Лешак. Пей! – Лешак выпил, дружина загомонила, зашумела, все стремились тоже поскорее выпить, прокричав князю здравицу – другую.
После восьмого как раз ковша Руслан ощутил вдруг мощь в себе столь небывалую, что хоть сейчас Царьград в одиночку взял бы! Он вскочил из-за стола, грянул пустой ковш об пол:
– Эй, Лешак! Не знаю уж, как кто, а я тебе поверил. Ну про это... Про колдуна летучего. И уж ежели тебе недосуг было его ловить, так я спымаю! И в Киев за его же бороду приволоку!
Вокруг загомонили весело, посыпались предложения:
– Руслан, а ты как его брать думаешь? Ежели влет, так тут тебе сачок с полкиева потребен.
– Да нет, он его на живца возьмет. Станет в чистом поле, девкой нарядится, колдун сдуру прилетит, тут наш Руслан его и...
– Да брось, Руслан, сказки ж все это!
– Да он и не сдюжит! – перекрывая общий гвалт заорал Гуннар-Варяжонок, найденыш новгородский. Его некогда нашли новгородские купцы на берегу варяжского моря: к берегу прибило челн, а в нем полумертвый от голода ребенок да нож варяжской работы. Так его Варяжонком и прозвали. А Гуннаром уже потом варяги нарекли. – Не сдюжишь ведь, Руслан? Ну, куда тебе колдунов ловить? Сопли подотри сначала! – мощный удар швырнул молодого варяга через стол. Тот поднялся, утерся. Сказал уже трезвым голосом:
– Ладно, на кулак сам нарвался, неча языком что попало мести... Но хочу об заклад в две золотых гривны с тобою побиться, что не сдюжишь ты татя летучего добыть. Ну, бьемся?
– Бьемся.
Две золотых гривны для Руслана были бы ощутимым богатством, тем паче, что пока их у него не было. А Гуннар-Варяжонок обогатился в походах за зипунами лихих новгородцев.
И пошло – поехало веселье пуще прежнего... Князь, ничего не сказав про спор, головой лишь покачал и ушел к Большой дружине. Лешак тоже ушел, а младшие веселились еще долго...
... И вот теперь надо, оказывается, ехать за тридевять земель ловить странного колдуна. Но не давши слова – крепись, а давши – держись, и поэтому так ответил Руслан Лешаку:
– Да, поеду ловить поганца... Сейчас похмелье собью, а завтра поутру в путь.
– Добро. А колдуна я впрямь видел, – сказал Лешак совершенно серьезным голосом, – вот как тебя сейчас. Но где он гнездится – не знаю... Сказывали мне мужики в корчме, что в Таврике где-то, но Таврика ведь большая... Ищи.
– И найду. – кивнул Руслан, в голове опять что-то сдвинулось. она заболела совсем по-прежнему, он вскочил в седло, медленно, шагом, выехал за ворота. Потом пустил коня рысью, выехал за городские ворота – и галопом полетел вдаль...
Нет лучшего средства от похмелья, чем бешеная скачка с непокрытой головой по просторам. Рассол да кислое пиво – слабакам, а воям – встречный ветер, радость дороги, с мечом в руке, а то и с колчаном каленых стрел за спиной. Глядишь, так и дичь какую подстрелишь, а то и с ворогом в поединке сойдешься... И тогда похмелье – как рукой, голова свежая, как в первый день жизни... "Гм, как в первый день – это, пожалуй, слишком..." – подумал Руслан, переводя коня обратно на крупную рысь. Ехать ему далече, что зря конягу загонять...
... И нет лучше средства одолеть последствия длительной пьянки, как со страхом своим потягаться. А страх у Руслана был с детства, причем немалый. Пуще Пекла боялся маленький Руслан Черного леса. И вот вроде бы вырос сам, борода растет, а так и не поборол свой страх, не вошел в Черный Лес.
Поначалу Лес оказался не таким уж особенным – голые березы и буки, всегда зеленые ели, заснеженные поляны, белки и зайцы видны там и сям, яркие клесты на деревьях. Здесь вскачь уж не помчишься – коню снег мало, что не по брюхо еще. Богатырь спешился, повел конягу в поводу. Лес густел, темнел. Деревья пошли все кривее, иной раз столь крепко сплетались макушками, что и неба не видать. Но и добрые стороны при этом имелись: снега было ощутимо меньше. Долго пробирался добрый молодец сквозь страшный некогда Черный Лес, много дум успел передумать, много страхов детских припомнилось ему, и он, усмехаясь, не переставал дивиться – ну, лес и лес, чего ж тут бояться?
На очередной полянке вросла в сугроб покосившаяся замшелая избушка. Драконья голова, украшавшая конек, обломилась и свисала, держась неизвестно на чем. Зрелище получалось невеселое.
"Вот те и жилище бабы-яги" – подумал Руслан, и даже взгрустнулось ему будто отмерло что-то, с детства незыблемое. Дверь открылась с оглушительным скрипом, Руслан вошел.
Изба и внутри являла собой картину полнейшего запустения. Выстуженная, не топленная уж Род ведает как давно, в горнице полный беспорядок, с потолка свисают иссушенные пучки каких-то трав, на полатях – ворох шкур, из-под шкур идет пар...
– Добрый день, бабуся! – наугад поздоровался Руслан. Ворох зашевелился, из-под него вылез облезлый тощий черный кот, затем еле слышно донесся дребезжащий старческий голос:
– Какой же он добрый, ежли вторую седмицу жрать неча и изба уж забыла, когда тепло было?
– Понял. Ты лежи, бабуся. А с остальным всем, авось, сладим.
Топорик, не Род весть какой, правда, он еще в сенях приметил. Там же и оселок отыскался. Сухостоя вокруг – обрубись. Силушка молодецкая, да топорик вострый – и вот уже и поленница полна, и огонь в печке гудит; лопата нашлась колодезь расчищен, две бадьи воды студеной в избе, и котел на печке уж шипит; лук со стрелами с собой были – чуть в лес отошел, глядь – косой бежит. Вжжжик! Готов.
– А что, бабуся, крупа какая есть?
– Есть, есть! – радостно кивает баба-яга, трясущимися ручками развязывая мешочек с крупой.
Чуть оттаяв, старушка сварила себе отварчик какой-то, хлебнула, и оттаяла окончательно. Повеселела, глазки заблестели. А Руслан и сам не заметил, когда исчезли последние остатки мучившего его похмелья.
– Пора обратно мне, бабуся. Уж смеркаться скоро начнет, а путь не самый близкий.
– А ты, милок, торопись, да медленно. Я и отблагодарить тебя еще не успела, а ты уж собрался. Экий скорый!
– Да не надо мне твоей благодарности, бабушка. Помоги другому кому...
– Эээ, нет, Руслан. Ведаю, что ты затеял, дело энто весьма сурьезное, требует подготовки. Колдуна ведь изловить удумал?
– Гм... да... – Руслан хотел было поинтересоваться, откуда бабка про это знает, но, по некотором размышлении, решил все же промолчать.
– Да знаю, все про тебя знаю – я баба-яга, или кто? Думы-то твои, вот они, на поверхности, так по челу туда-сюда и бегают. И чего ты ополчился на этого Черноморда? Чем старик тебе не угодил?
– Дык ведь тать он, девок умыкает, мучит их, поди... Неровен час и до наших красавиц доберется...
– Доберется, не сомневайся. Да можешь мне не и рассказывать. Молодому богатырю жизнь без подвигов – не жизнь. И если нет подходящего чуда-юда в родных местах ( а ведь есть, только поискать получше надо), надо идти за тридевять земель и тридесять морей, искать себе славы... Не ты первый, милок, да не ты и последний. Эвон, жидовин-то ваш, Илья который, как с печки слез, как силушку почувствовал – прямо озверел. Полсвета облазил, прежде чем на заставу-то встать, а уж скольких чудищ порубал да булавой своей в землю по уши вбил – так и вовсе не считано... Ну что ж, иди за своим колдуном. Обереги есть у тебя?
– А как же! – Руслан нащупал обереги.– Есть!
– Дам тебе еще один.
– Что за оберег? – посерьезнел богатырь. К волхованиям, оберегам и всему прочему, что от богов исходило, он всегда относился с должным почтением.
– Оберег – всем оберегам оберег. Говорят, еще от Старых Волхвов остался! произнесла баба-яга с самым таинственным видом и принялась рыться в большом ларе. – ...вот он! – она протянула Руслану деревянную бляху, кривую во все стороны, с семью разными рогами. Вид у бляхи был весьма неказистый, но в то, что это несомненный оберег, молодой воин поверил сразу. Обереги – чай, не побрякушки девичьи. Не в красоте их сила.
– Оберег этот, – значительно произнесла бабка, – не прост, ох как не прост. Многое делать он умеет. Вот, к примеру, ежели вот этот рог повернуть запомни, вот этот, на птичий клюв похожий – сразу начнешь разуметь все звериные и птичьи языки.
– А зачем оно мне надо? – не понял Руслан.
– Пригодится. Лишнее знание никому еще не помешало. Попробуешь?
– А почему бы и нет? – пожал плечами богатырь. Взял оберег, крутанул легонько "птичий клюв", прислушался.
– Ну, и как тебе, человече? – поинтересовался кот из-под лавки.
– Помогай боги! Вот это да! – глаза Руслана округлились и поползли на лоб. – А... а у меня голова не лопнет?
– С чего бы это? – спросила старушка.
– Да столько знаниев теперь запихнуть придется... Ведь хошь-не-хошь, а все слышно... Эвон, дятлы бранятся... Забавно как...
– Не лопнет. Голова, милок, она много чего вместить может. – баба-яга с улыбкой наблюдала, как осваивается богатырь со своим новым умением. – Ты вон на волхвов посмотри, много знают?
– Вестимо, много.
– А хоть одного волхва с лопнутой головой видал?
– Нет...
– Так-то. И ты не лопнешь. А вот что поумнее будешь малость – так оно тебе лишь на пользу.
– Угу. А другие рогулины что делают?
– Не знаю.– потупила взор баба-яга.– Не мой ведь оберег, объяснить некому было. А сама не пробовала. Про "клюв" леший один поведал.
– А ну как теперь я сам попробую! – Руслан загорелся азартом, начисто позабыв о том, что почти уж и смерклось, а ехать до Киева неблизко.– А вот хоть этот, что подлиннее...
– И даже не думай!!! Забудь! Жить надоело? – заверещала бабка. – Вот как раз этот-то и не трожь!!!
– А чо? – изумился Руслан внезапной перемене настроения ведуньи. – Голову сорвет, что ли?
– Тот леший, что про "клюв"-то мне рассказал, тоже все любопытством неуемным маялся. Во, на том месте, где ты теперь, сидел.
– И что?
– Что-что.. Крутанул аккурат этот длинный. И исчез. Оберег выронил от неожиданности, а сам в воздухе растаял. Куда уж его занесло, не ведаю. И до сих пор не объявлялся – ни слуху, не духу.
– И давно это было?
– Как раз в то лето Святослав на хазар ходил...
– Да... далеко занесло бедолагу.
И тут снова давешнее ощущение, что он может все, что море по колено, а все чуды-юды – просто котята , захлестнуло и расперло богатыря. Он встал, надел оберег на шею, поясно поклонился старушке. Глаза плутовато блестели.
– Ай, благодарю, бабушка, за подарочек. Только пора мне. Бывай здорова! торопливо подхватил лук со стрелами, почти выбежал из избы, отвязал коня, вскочил в седло. Баба-яга, почуяв недоброе, засеменила за ним. Кот последовал за хозяйкой.
– Пропадешь, дурень! Головы своей не жаль?
– Ой, дурак, ой, дурачина... – приговаривал кот, присаживаясь на пороге.
– Помогай боги, бабуся! – усмехнулся Руслан и повернул длинный рог. Тьма обрушилась на него, в ушах коротко, но мощно свистнуло, испуганно заржал конь. Руслан невольно отметил, что его четвероногий друг грязно выругался. Вокруг была ночь, лес, и впереди, всего в сотне шагов, горел костер.
Глава 2
Руслан, ведя коня в поводу, не таясь, вышел к костру. Он успел уже представить себе ватагу разбойников, скрывающихся в глубине леса от княжьей расправы. Но ошибся. У костра, уткнув голову в колени, сидел всего один человек, закутанный в медвежью шкуру. "А, может, это тот самый леший?" мелькнула мысль. Тут сидящий поднял голову, и витязь рассмотрел его лицо, сильно заросшее, но вполне человеческое. Возраст в полумраке определить было сложновато. Незнакомец молча рассматривал Руслана глубоко запавшими глазами. Молчание затянулось.
– Исполать тебе, человече. – поздоровался Руслан. "Леший" все так же молча кивнул. – Дозволь обогреться у твоего огня. – опять кивок. Витязь сел на пень и вытянул ноги к огню. В лесу заметно холодало, ветер раскачивал высоченные ели и сосны. Потрескивал костер. А в остальном – тишина. Которая начинала тяготить.
– Я– Руслан, в младшей дружине у князя служу. А ты кто будешь?
Человек, наконец, пошевелился, досадливо поморщился, и после некоторой паузы медленно произнес хриплым голосом:
– Молчан. Волхв.
– Ффу, я уж боялся, ты и говорить-то не умеешь.
– Умею.
– Хвала богам. Ты здешний? – Молчан кивнул. – А живешь где? – волхв мотнул головой вправо. Руслан напряг зрение и разглядел шагах в семи вход в землянку. Или в берлогу? – Ты что, медведя выселил?
– Сам построил.
– Слушай, что ты такой неразговорчивый? Мне как раз волхв нужен, чтоб поговорить. Вы ж, волхвы, все умные, а моего умишка не хватает, чтоб кой-чего понять.
– Я... молчал больше пяти весен...
– Как это?!! – ахнул Руслан.
– Да, как-то не с кем было...
– А что ж ты делал все это время?
– Истину искал.
– И как, нашел?
– Нет, – грустно усмехнулся волхв. Она, похоже, вообще непостижима. Старые волхвы тоже ведь не нашли, а мне до них далеко...
– Да-а... Вот и мне надо найти кое-кого...
– Так зачем тебе волхв?
– Да разобраться надо с одной штукой... Только скажи сперва, где мы сейчас?
– Как это где? В лесу, у моей пещеры...
– Я не про то. Лес твой где?
– В Ижорских землях...
Руслан выругался, с досады грохнул кулаком по пню, на котором сидел. Пень раскрошился, богатырь потерял равновесие и повалился в снег. Когда он, ругаясь и отряхиваясь, поднялся, на лице волхва не было и намека на усмешку.
– Мне в совсем другую сторону надо...– простонал Руслан. Колдун-то, он же за степью, где-то чуть ли не в Таврике...
– Так зачем тебе понадобился волхв? – повторил вопрос Молчан.
– Да оберег у меня странный... А кто лучше волхва понимает в оберегах?
– Покажи.
Руслан снял с шеи бабкин подарок. Волхв осторожно взял его, пристально осмотрел со всех сторон.
– Да, штука интересная. Дело пахнет старой магией. Как, говоришь, работает?
Руслан еще ничего не говорил про то, как работает оберег, но с готовностью поделился тем, что знал:
– Вот этот, что на птичий клюв смахивает, повернешь – всех зверей понимать будешь...
– Это я и так умею, – отмахнулся Молчан.– Дальше.
– Вот этот, самый длинный, не трожь вообще...
– А не то что?
– Улетишь так далеко, что и представить сложно. Я вот бабку не послушал, теперь с тобой балакаю... А ведь совсем недавно почти возле Киева был...
– Ага. А остальные?
– Про остальные бабка не знала, а я не пробовал.
– А вот сейчас и попробуем! – глаза Молчана засветились все тем же задором, что Руслан на себе испытал в избушке бабы-яги, и богатырь вдруг понял, что волхв-то тоже молод, весен двадцать пять, никак не больше.
– А не боязно?
– А, когда ни помирать – все одно день терять...– беспечно махнул рукой Молчан и повернул третий рожок оберега.
Ничего не произошло. Руслан и Молчан некоторое время пристально смотрели друг на друга, затем одновременно пожали плечами и сразу же волхв крутанул четвертую загогулину. Ночное небо перечеркнула широкая огненная полоса, совсем рядом, верста с небольшим гаком, бабахнуло, лес было загорелся, но почему-то пожар сразу прекратился. Волхв и воин обалдело смотрели в ту сторону. Первым пришел в себя Молчан.
– Пожалуй, пока хватит. Третий, похоже, сломался, но четвертый... Да...
– Пойдем, посмотрим? – предложил Руслан. Молчан подумал, согласился. Пошли. Молчан прихватил с собой посох. Руслан полюбопытствовал, из чего тот сделан. Волхв протянул посох ему:
– На, подержи. – посох оказался на удивление тяжелый. – Это Железное дерево. Сам-Сшит называется. В Таврике растет.
Конь Руслана увязался следом, Руслан приказал ему оставаться на месте.
– А я что, не человек, что ли? – проворчал конь. – Мне тоже интересно!
– Пусть идет, – разрешил Молчан.– А то потом вопросами замучает...
Прошли с версту, где по почти голой земле, где по колено в снегу. Вышли на поляну. Прямо посреди поляны зияла здоровенная яма, куда свободно вместился бы княжеский терем.
Со дна ямы поднимался пар, сквозь него просвечивало что-то большое и докрасна раскаленное.
– Небесное железо! – глаза молодого волхва лихорадочно блестели. – Сотня пудов, не меньше. А то и две. Вон, яма-то какая...
– Князю надо бы сказать. А то он тогда за пригоршней этого железа мотался, а тут его вон сколько...
– А ты позови князя за город, отъедете подальше, крутани эту хреновину, раз – и на всю дружину небесных мечей наковать можно...
– Да, у Людоты руки отсохнут столько ковать... Да и не дело это...
– Что?
– Люди работают, ищут руды, кто и надрывается, живот кладет, а тут все так просто – раз! и гора небесного железа вот так вот, задурно, прямо в руки... Да за эту вот глыбу, поди, весь Царьград купить можно! Ну, весь – не весь, но половину – точно... А если вторую сверзить, тогда уж точно весь.
– Странные мы, люди. Эвон, богатство какое. А мы морду воротим. Мол, неправедное. Не потел за него, мозоли не натирал, – значит, нечестно. А в бою взял, во взятом граде награбил, это – честно?
– Война – это работа. Там я не задурно беру, а за кровь свою. За жизнь побратимов моих. Это вира, понимаешь?
Постояли у края ямы, помолчали. Пар почти весь поднялся, и стала видна массивная глыба с красными прожилками – не все еще остыло. Двое так же молча развернулись, пошли обратно к костру. Конь послушно шел следом и вопросов не задавал.
У костра тоже долгое время хранили молчание, потом Молчан произнес:
– Ты что-то начал рассказывать про то, как этот оберег к тебе попал...
– Да, в общем-то, ничего особенного... – начал Руслан.
Тучи закрыли звезды, стало совсем холодно, когда молодой воин закончил свой рассказ.
– Да... Интересно... Да только утро вечера мудренее, а уж ночи – тем более. Предлагаю поспать, а завтра все станет ясно. – сказал разговорившийся Молчан, жестом приглашая Руслана в землянку.
Жилище отшельника оказалось тесным и низким, богатырь на четвереньках вполз туда и растянулся на шкурах. Волхв втиснулся рядом, накрыл обоих той шкурой, в которую до того кутался сам.
– Молчан...
– Да?
– Тебя всегда Молчаном звали?
– Нет... Раньше Балаболом кликали...
Руслан усмехнулся чему-то, но ничего более не сказал. Вскоре до волхва донесся его богатырский храп.
Снилось ему многое. Был там и чернорожий колдун с длиннющей бородой, и девки, почему-то голые, но все как одна – красавицы редкостные, и князь Владимир, и молодой волхв Молчан, и давешняя баба-яга, и еще какой-то голубоглазый лысый парень, покрытый множеством шрамов... А потом Руслану приснился его конь, говоривший:
– Эээ, хозяин... Мне б пожрать чего...
Богатырь проснулся, но, помня вчерашний опыт, сперва разлепил глаза. Над ним нависал потолок из неотесанных бревен. Тут последние остатки сна покинули буйную головушку, и Руслан вспомнил, где и как он очутился. Конь засунул морду в берлогу волхва и ныл самым раздражающим образом.
