Текст книги "Откуда вам это известно, Кан Мёнджин? (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Слав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Глава 36

Я сидел в призрачной столовой, где впервые увидел Элеонору. Передо мной на столе стоял раскрытый ноутбук. Экран отбрасывал холодный голубоватый свет на скатерть, искажая тёплые тона помещения. На дисплее непрерывно двигались, переплетались и расходились тонкие линии разных цветов – визуализация энергетических потоков этого конкретного кармана Сомнии. Рядом были открыты ещё несколько окон: одно с графиками, похожими на сейсмограмму, – спектральный анализ эмоционального фона, другое – со столбцами цифр и символов – результат сравнения «законов» здешней реальности с законами той Сомнии, что существовала в моём прежнем мире.

Раздражает. В моём мире для такого анализа хватило бы простого ментального усилия, может небольшого фокусирующего артефакта вроде зеркала. Нет, инструмент-то получился однозначно интересный, что-то я не помню подобных артефактов, которые были бы сделаны магом ниже уровня мастера. Только создан этот агрегат не от хорошей жизни: местная Сомния слишком хаотична и фрагментирована. Потоки идей и эмоций здесь не текут плавно, а скорее бурлят, сталкиваются, создавая постоянный информационный шум. Чтобы вычленить из него нужные данные, надо очень постараться.

Главный вывод, что я успел сделать, – это то, что как раз-таки местная Сомния находилась в более первозданном состоянии, чем та, которая была в моём мире. Никогда не обращал на это внимание, но у нас была просто гигантская толпа разноплановых сноходцев, которая постоянно понемногу поправляла нужную им информацию. Даже я сам чем-то подобным занимался, просто, видимо, не до конца осознавал степень своего вмешательства. Сноходцы поколениями меняли иллюзорную реальность, адаптируя её под свои нужды. В какой-то момент Сомния просто стала такой, какой я её запомнил. Здесь же сноходцы если и были, то явно не в тех же количествах.

Линии на графике дёрнулись, заставив меня обратить внимание на окружение. Очень быстро я понял причину помех – это была Элеонора.

Я не стал закрывать ноутбук. Пусть смотрит, этот артефакт совсем не из разряда секретных. Когда он перестанет быть нужен, то достанется ей. Я перевёл взгляд от экрана к противоположному концу стола, где, как и в прошлый раз, сидели призрачные родственники Элеоноры. Они выглядели чуть более блеклыми, чем при нашей первой встрече. Видимо, Элеонора уже успела нарушить их стабильность. Хорошо.

Воздух у входа в столовую дрогнул, уплотнился, и через мгновение там стояла Элеонора Давенпорт собственной персоной. Та же простая блузка, тёмная юбка. Растрёпанные каштановые волосы. И большие тёмно-зелёные глаза, которые заметно оживились, когда она увидела меня. В кулачке она держала призму – я не видел её, но чувствовал. Улыбка тронула её губы, но тут же застыла, когда её взгляд упал на ноутбук, светящийся на столе передо мной. Брови девушки вопросительно изогнулись. Техника в сердце Сомнии – это действительно выглядело неуместно.

– Каэльзан? Вы уже здесь? Эм… А откуда у вас это? – неуверенно начала Элеонора. Она сделала пару шагов в мою сторону, её взгляд перебегал с меня на светящийся экран и обратно.

Я захлопнул крышку ноутбука. Исчезли графики, карты потоков, столбцы символов. Остался лишь чёрный прямоугольник на столе.

– Приветствую, Элеонора. Неужели ты уже успела позабыть, что мы во сне? Тут возможно всё, на что хватает фантазии. Впрочем, это не просто безделушка, это – местный аналог навигационного зеркала. Небольшой эксперимент. Эта штука помогает находить и сортировать нужную информацию в Сомнии. Как твои успехи с призмой? – перевёл я тему. – Что удалось увидеть?

На её лице отразилось разочарование. Она подошла ближе к столу, но не села. Её пальцы нервно теребили край блузки.

– Я… я пробовала. Честно. Но… – она вздохнула. – Это сложно. Словно пытаюсь прочитать книгу на совершенно незнакомом языке. Какие-то очень сложные концепты, я их совсем не понимаю.

Она рассказала о том, что успела разобрать. Действительно, немного: это не обычная призма, а какой-то артефакт; призма каким-то образом меняет поток информации; артефакт появился в Сомнии совсем недавно. Больше она ничего не поняла.

Девушка замолчала, явно расстроенная своей неудачей.

– Это нормально для аколита, Элеонора. Цель этого упражнения была не в том, чтобы ты разобралась с артефактом. Будь уверена, и куда более опытные аколиты не смогли бы сказать больше тебя. Я просто хотел, чтобы ты очень чётко поняла, где предел твоих нынешних возможностей. Представь, что ты пытаешься прочитать очень мелкий шрифт в тёмной комнате. Ты знаешь, что на странице есть буквы, слова, но разобрать их не можешь.

Поэтому я и решил погрузиться в Сомнию лишь после прорыва – на стадии аколита здесь разве что развлекаться можно. Ну там, выстраивать себе аттракционы во сне, летать, заниматься сексом… Кхм… В общем, я слишком стар для этого.

Ну или просто не хотел поддаваться искушению.

Я протянул руку над столом, и в моей ладони материализовалась ещё одна кристаллическая призма, точная копия той, что была в руках у Элеоноры. Она слабо переливалась в свете иллюзорных свечей.

– Вот, – сказал я. – Возьми.

Она с недоумением посмотрела на вторую призму, потом на меня.

– Ещё одна? Вроде бы она точно такая же.

– Именно, эти артефакты одинаковые. Но есть небольшое отличие: твой артефакт был в пассивном состоянии, а вот новый готов к работе. Мне нужно было, чтобы ты попыталась разобраться самостоятельно, без помощи самого артефакта, – пояснил я. – Теперь используй новую призму, чтобы посмотреть сквозь неё на ту, что уже у тебя в руке. Сосредоточься. Какова её суть? Каково её назначение?

Элеонора колебалась. В её глазах читалось сомнение – после сотен неудачных попыток она потеряла уверенность – но в итоге она всё-таки взяла вторую призму. Несколько секунд она просто держала их обе, по одной в каждой руке, переводя взгляд с одной на другую. Затем глубоко вздохнула, словно собираясь нырнуть в холодную воду, поднесла вторую призму к глазам, направляя взгляд на первую, зажатую в другой руке.

Она замерла. Я видел, как напряглись мышцы её шеи, как зрачки сфокусировались на кристалле. Секунда, другая… Тишина в столовой стала почти абсолютной, даже фоновый гул призрачного ужина стих.

И тут её дыхание прервалось тихим изумлённым вздохом. Глаза широко распахнулись.

– Я… вижу…

Она резко опустила призмы и восторженно взглянула на меня, а затем снова на призмы в своих руках.

– Так вот оно что – этот артефакт помогает видеть идеи! Это как монокль!

Она снова поднесла вторую призму к глазам и быстро обвела взглядом столовую. Считывая суть окружающих предметов, она шептала:

– Стол… опора, да! Стабильность, место для… собрания! А ваза – хрупкость, вместилище красоты, но такой недолговечной… Стул – отдых, ожидание…

Она рассмеялась.

Я позволил ей насладиться этим моментом прорыва. Интересно, на сколько хватит её энтузиазма? Наверное, надолго, всё-таки магия для неё – это сказка, в отличие от людей из моего прошлого мира, которые сталкивались с ней не так уж и редко. Надеюсь, что волнение не оставит Элеонору ещё долго – её восторг очень заразителен.

Как бы там ни было, в этот раз у неё был веский повод порадоваться: разница в восприятии мира с линзой и без была как у зрячего и незрячего. Такое кого хочешь впечатлит, я в своё время тоже не остался равнодушным – до сих пор помню, а ведь тогда я не то чтобы хорошо владел фиксацией. Сколько ж столетий с тех пор прошло…

– Именно, – подтвердил я, когда она немного успокоилась. – К сожалению, аколит нуждается в инструментах, иначе рискует надолго застрять на этом этапе развития. Вот адепт уже учится воспринимать суть вещей напрямую, без костылей. Эти призмы – твой первый инструмент. Пока ты не достигнешь следующего уровня силы, они будут твоими глазами здесь.

Она с детским любопытством переводила взгляд с одного предмета на другой. Её лицо светилось. Она даже тихонько рассмеялась, когда прочитала идею салфетницы. Ну да, «вместилище порядка для хаотичных лоскутков» действительно звучит необычно. Фактически это то, каким образом сама Элеонора воспринимала этот предмет – это ведь её сон, и она здесь хозяйка. По сути, всё здесь лишь проекция её собственного восприятия реальности.

Она наконец оторвалась от исследования стола и стульев и с хитрой улыбкой перевела взгляд – и призму – на меня. Очевидно, ей стало любопытно, какую же «идею» представляю я сам.

Хе-хе-хе.

Я позволил ей смотреть. Секунда, другая. Улыбка на её лице застыла, потом медленно сползла, сменяясь полным недоумением. Она моргнула, отвела призму от глаз, снова посмотрела на меня, потом опять приложила призму. Выражение её лица стало ещё более растерянным.

– Что?.. Розовый… единорог? – пробормотала она так тихо, что я едва расслышал. Она снова опустила призму и уставилась на меня, явно пытаясь совместить мой облик с тем абсурдным образом, который ей только что явился. Поняв, что происходит, она шутливо хмыкнула: – Ну, в принципе, похож.

– Сюрпри-и-из? – протянул я с усмешкой. – Не совсем то, на что ты рассчитывала, верно?

Она разочарованно вздохнула.

– Призмы – полезный инструмент, Элеонора, – пояснил я. – Они помогают тебе сфокусировать восприятие. Но это простейший инструмент для аколита. Они читают «поверхность» идеи, тот образ, который объект проецирует в Сомнию. И этот образ можно подделать. То, что ты увидела, – просто ментальная конструкция, которую я выставил перед твоим взглядом.

Осознание того, что её новый чудесный инструмент не всесилен, немного охладило её восторг.

Я продолжил:

– Полагаться только на инструменты опасно. Магия – это не про артефакты. Это развитие твоих собственных сил. Адепт, например, почувствовал бы несоответствие между тем, что показывает призма, и тем, что он ощущает напрямую. У него есть внутренний компас. У тебя он пока только формируется. Поэтому будь внимательна и всегда проверяй то, что видишь.

Я дал ей мгновение, чтобы переварить это. Она кивнула, принимая урок.

– Хорошо, – сказал я. – Ты ознакомилась с инструментом. Поняла его возможности и ограничения. Теперь примени его к тому, что всегда было рядом. Посмотри на свою семью, Элеонора.

Элеонора не была дурочкой и сразу заподозрила подлянку. Она бросила быстрый, почти испуганный взгляд на фигуры родителей и брата, продолжавших свой иллюзорный ужин. Было видно, что она не хочет этого делать.

Она глубоко вдохнула иллюзорный воздух, покрепче сжав активную призму. Медленно и неохотно она снова поднесла её к глазам и направила взгляд на отца, сидевшего во главе стола.

Сначала ничего не происходило. Она просто смотрела, её лицо было напряжённым. Потом её брови медленно сошлись на переносице. Она перевела взгляд на мать, затем на брата. Её губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но не могла.

Я всегда видел то, что и она сейчас. Сквозь привычные любимые черты её родных проступало нечто иное. Контуры фигур начали мерцать, словно изображение на старом неисправном экране, пытаясь среагировать на внимание Элеоноры. Фигуры теряли объём, становились плоскими, двухмерными. Их движения казались теперь механическими. Но страшнее всего было то, что проступало за этой шаткой иллюзией.

Это не были монстры из ночных кошмаров, скелеты или демоны. Это было… ничто. Пустота, облечённая в знакомую форму. Для девушки сидящие за столом фигуры воплощали голод, который питался её горем и её воспоминаниями.

Элеонора резко отшатнулась. Вторая призма выскользнула из её дрожащей руки и со стуком упала на ковёр. Она смотрела на свою «семью» широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Она начала задыхаться, хватая ртом воздух.

– Нет… – прошептала она. – Нет, нет, нет… Это… Что это?

– Местные обитатели Сомнии. Познакомься: это фасадные призраки. Можно было бы сравнить их с гиенами или стервятниками, но гораздо точнее сравнение с инфузориями. Простейшие по сути существа, не представляют никакой опасности. Они отражают твои желания и ожидания, чтобы получить от тебя подпитку. К слову, не будь ты магом, то была бы им совсем неинтересна. Пусть для тебя это будет лишним доказательством того, что ты отличаешься от обычных людей.

Она отступила ещё на шаг, споткнулась и едва не упала, ухватившись за спинку стула. Мне даже стало интересно – а она в реальности настолько же впечатлительная?

– Но… они были такими живыми… – её голос дрожал. – Я говорила с ними каждую ночь.

– Они и были живыми для тебя, Элеонора, – ответил я, давая ей время отдышаться. – Потому что они питались твоей верой в их реальность, воспоминаниями и болью. Это духи Сомнии, самые примитивные из них. Паразиты, если угодно, правда активно они не вредят – им хватает той энергии, которую ты сама проецируешь. Они притягиваются к сильным эмоциям, как мотыльки к огню. А потом принимают ту форму, которая позволяет им оставаться рядом и незаметно поглощать энергию.

Не знаю, как бы Элеонора отреагировала, если бы я рассказал ей об этом при первой встрече. Ведь даже сейчас, когда она неплохо свыклась с мыслями о паранормальном, ей было совсем не легко. В руках себя держала, но эмоций было на пару десятков «обедов» для этих призраков.

Я продолжил лекцию:

– Они не разумны в привычном нам смысле. У них нет личности, нет злого умысла, только инстинкт и голод. Они не могут причинить тебе физический вред здесь, в Сомнии. Но они могут держать тебя в плену прошлого, мешая двигаться дальше. Подобные сущности обитают не только здесь. Астрал, даже Зазеркалье – все срезы реальности, отличные от физической, так или иначе населены ими. Большинство из них для мага не опаснее уличной пыли, но знать о них необходимо.

Я сделал паузу, давая ей возможность задать вопрос, но она молчала, лишь судорожно сжимала оставшуюся в руке призму.

– То, что ты годами поддерживала эту иллюзию, не теряя рассудка, уже говорит о силе твоего разума, – я решил перейти к следующей части урока, связывая увиденное с её способностями. – Обычный человек, столкнувшись с таким феноменом без понимания его природы, скорее всего, давно бы повредился в уме. Это и есть твоя первая, пока неосознанная, способность – ментальная выносливость, свойственная тем, кто связан с Сомнией.

Она слушала, и страх медленно сдавал позиции.

– Твоя способность так остро ощущать их живыми все эти годы, – продолжал я, – это результат неосознанной эмпатии. Ты улавливала не их эмоции, которых у них нет, а их способность мимикрировать под твои ожидания. Это было эхо твоих же собственных чувств. К слову, уже успела осознать свою интуицию? Чувство, которое помогает в принятии решений?

Её брови приподнялись. Кажется, она начала сопоставлять мои слова со своим опытом, и мне стало очевидно – да, она уже знакома с этой частью своего дара. Это очень хорошо, поскольку активная интуиция, которая возникла на этом этапе развития, намекает на неплохую связь и с Зазеркальем тоже. Насколько сильную – пока непонятно, но посмотрим.

– Очень хорошо, – сказал я. – Ко всему прочему, твой разум работает быстрее, чем у большинства людей. Ты быстро схватываешь суть сложных концепций, видишь неочевидные связи. Вспомни, ты поняла назначение призмы сразу же, как только она заработала. Будь уверена, даже с таким инструментом далеко не каждый аколит способен на что-то подобное. Это тоже часть дара Сомнии.

Ускоренное восприятие на самом деле тренируемый навык. И невероятно важный для зазеркальщика. Даже и не представляю, насколько мне было бы сложнее в шкуре Кан Мёнджина, если бы пришлось каждую развилку просматривать в реальном времени. Те возможности, которые у меня были в этом мире до первого прорыва, на самом деле совершенно нетипичны для рядового аколита-зазеркальщика – те не способны ни к каким ускоренным просмотрам развилок. Аколиты в целом беспомощны в большинстве своём. Ничего полезного ещё не умеют, а голой силы хватает ненадолго.

– И напоследок хочу кое-что сказать о твоём контроле над этим местом. Говоришь, умеешь менять обстановку и летать? Это базовые навыки манипуляции средой Сомнии, то, что называют «сновидением» или «идеопластикой», – тут я остановился и продолжил уже несколько менее формально: – Тебе ещё предстоит многое узнать и многому научиться, Элеонора, но уверяю, что ты очень быстро начнёшь извлекать реальную пользу из своего дара. Ты уже её извлекаешь, если уж на то пошло, но дальше будет ещё лучше.

Я решил, что пора переходить к конкретике. Элеонора стояла опустив голову. Резкий хлопок в ладоши заставил её вздрогнуть и поднять на меня глаза. Её взгляд был ещё немного растерянным, но уже более собранным.

– Итак, аколит, – начал я деловым тоном. – Теория – это хорошо, но теперь время практики. У меня есть для тебя два задания.

Я посмотрел на упавшую призму, а затем на ту, что всё ещё была в её руке.

– Первое. Тот ментальный конструкт, что ты уронила, сейчас неактивен. Твоя задача – научиться его… ну, пусть будет «включать». Используй ту призму, что у тебя в руке, чтобы нащупать «кнопку включения» в другой. Изучи суть артефакта, его структуру, пойми принцип работы, то, как он взаимодействует с твоим восприятием. Это будет твоим первым упражнением в осознанной манипуляции идеей. Скажу честно: скорее всего, справишься ты с этим очень быстро.

Она перевела взгляд на упавшую призму, затем снова на меня и кивнула.

– Второе задание, – продолжил я, глядя на застывшие фигуры её «семьи». – Используй активную призму – или обе, когда справишься с первым заданием, – чтобы наблюдать за этими духами. Не пытайся с ними взаимодействовать, не пытайся их изгнать или изменить. Просто наблюдай. Твоя цель – понять, что именно их здесь удерживает. Какая часть твоих воспоминаний, какие эмоции служат им якорем? Какова их природа, их реакция на твоё внимание? Изучай их, как энтомолог изучает насекомых.

Я поднял палец, подчёркивая важность следующих слов.

– И вот здесь будь предельно осторожна, Элеонора. Эти духи – отражения. Они очень чувствительны к тому образу, который ты на них проецируешь. Если ты будешь смотреть на них со страхом, видя в них опасных врагов, они начнут вести себя соответственно. Они станут агрессивнее, навязчивее, чтобы питаться уже твоим страхом – им безразличен окрас эмоций. Реального вреда они тебе не причинят, но будут мешать, отвлекать, искажать твоё восприятие Сомнии. Поэтому – контроль. Контролируй свои эмоции во время наблюдения. Это тоже часть упражнения. Поняла?

Она снова кивнула. Вот это другое дело – сейчас решимости хоть отбавляй.

Я материализовал перед ней образ небольшого блокнота – ментальный конструкт, достаточно стабильный, чтобы она могла им пользоваться здесь.

– Записывай свои наблюдения сюда. В следующий раз обсудим. Как и призмы, этот блокнот будет появляться вместе с тобой, ты его не потеряешь.

Она удивлённо посмотрела на появившийся «блокнот», но промолчала.

– Как я и говорил, наши встречи будут нерегулярными, – напомнил я. – Удачи, аколит.

Глава 37

Чёрный седан Equus Premier [1], взятый в аренду специально для турнира, бесшумно подкатил к тротуару перед домом Ханби. Я заглушил двигатель. Субботнее утро только начиналось, воздух был свеж, но солнце уже обещало тёплый день.

[1. Equus Premier – вымышленный автомобильный бренд класса люкс, существующий в мире романа. Аналог реальных марок, таких как Genesis, Rolls-Royce или Maybach.]

Район, где жила Ханби, был типичной застройкой сеульских «вилл» – невысоких многоквартирных домов, стиснутых узкими улочками, где тротуары были почти полностью заняты припаркованными машинами. В целом тут было несколько симпатичнее, чем в моём районе – я-то до сих пор живу в доме для сироток. Утреннее солнце освещало выцветшие вывески магазинчиков на первых этажах и ряды окон, за которыми только начался неспешный выходной день. Тихий, немного обшарпанный, но жилой уголок огромного города.

Арендовать машину оказалось на удивление просто – потребовался лишь солидный депозит, который я без проблем внёс. А вот с получением водительских прав пришлось повозиться несколько дней. Пусть я и сдал все экзамены с первой попытки, идеально отвечая на вопросы и демонстрируя безупречное вождение, сама бюрократическая процедура была не самой простой.

На мне был приличный строгий костюм, белая рубашка, неброский галстук. Возможно, даже слишком официально для этого мероприятия. Турнир организовывали по западным стандартам, а значит, публика будет смешанная, много иностранцев. На Западе приходить на покер в строгом костюме не принято, там скорее уместен стиль smart casual. Но мне нужно было создать определённый образ – образ Кан Мёнджина, консультанта из «Strategic Solutions», человека серьёзного, собранного, немного загадочного. Так что костюм – часть роли, пусть он и в какой-то мере выбивается из ожидаемого дресс-кода. Ничего, в отличие от «MetaSpace», здесь я не буду так уж сильно выделяться. Разве что брендом самого костюма – одним из самых дорогих. Не из престижного ателье, но вполне презентабельно и не вызывает ни у кого вопросов.

Дверь подъезда скрипнула, и на крыльцо вышла Ханби. Она на мгновение замерла, щурясь от утреннего солнца, затем неуверенно шагнула вперёд. Её волнение было почти осязаемым, оно чувствовалось в каждом движении.

Она всё-таки надела подаренное платье. Синий шёлк мягко струился по её фигуре, подчёркивая талию и плавно спадая почти до земли. Она выглядела невероятно – элегантно, женственно. Но и немного скованно. Словно Золушка, впервые попавшая на бал и боящаяся, что карета вот-вот превратится в тыкву.

Её взгляд упал на машину. В этот момент я вышел наружу, и она застыла снова, на этот раз с нескрываемым удивлением. Equus Premier сверкал на солнце, он казался элегантным и даже несколько хищным. Такой автомобиль не идёт ни в какое сравнение с привычными ей малолитражками и старенькими седанами, заполнявшими улицы её района.

Я обошёл машину и распахнул перед Ханби пассажирскую дверь.

– Талисман сегодня выглядит особенно ослепительно, – сказал я, тепло улыбаясь. – Удача точно будет на моей стороне.

Её щёки тронул румянец, но она улыбнулась в ответ и скользнула на сиденье. Осторожно устроилась внутри, с опаской осматривая интерьер. Я закрыл дверь, сел за руль, и машина плавно тронулась с места, вливаясь в ещё не слишком плотный утренний поток.

– Мёнджин-а… – начала Ханби, когда мы отъехали от её дома. – Знаешь, а ты умеешь удивлять.

– Да это как-то само собой получается. На самом деле я простой, как полено.

– Полено, которое заняло пост директора? – протянула она в ответ. – Ну-ну. Надо будет Юне об этом рассказать, вместе посмеёмся.

Я лукаво улыбнулся.

– Технического директора, прошу заметить!

– Какой, однако, головокружительный взлёт по карьерной лестнице. Может, мне тоже следует уволиться? – задумчиво проговорила Ханби.

У-у-у, да за что… Гонит, как егерь потрепанную лисицу. Мне что, нужно было предупредить её, что теперь я большой начальник, прежде чем встретить в офисе? И лишить себя всего веселья? Этому не бывать!

– Неужели ты тоже хочешь стать поленом? – подначил я.

Девушка вскинулась с таким возмущением, словно готовая вот-вот взорваться. А щёчки-то как надулись… Пока она не успела озвучить свои мысли, я продолжил полусерьёзным тоном:

– Может, и стоит, только чуть-чуть попозже. Как только приведу компанию в презентабельный вид, так сразу начну тебя заманивать к себе. А пока набирайся опыта.

Кажется, тему перевести удалось, девушка задумалась. В целом можно и дальше в том же духе водить её за нос, но мне это не кажется такой уж хорошей идеей. Не хочу плодить недоверие.

– Меня наняли в качестве внештатного специалиста, Ханби-я. И не обманывайся высокой должностью, в «MetaSpace» я ненадолго. Выполню работу и уйду. Мне ведь действительно своей компанией следует заниматься.

– Дай отгадаю: большего ты мне сегодня не скажешь, – утвердительно произнесла Ханби.

Умная девочка…

Прочитав ответ у меня на лице, она со вздохом перевела тему:

– А откуда у тебя это машина? Ты же говорил, что только начинаешь…

Я бросил на неё быстрый взгляд и усмехнулся.

– Мелочь в кармане завалялась, думал, куда бы её потратить. И как-то мимо одного салона проезжал, а там такая красота…

Она нахмурилась, явно не удовлетворённая попыткой перевести вопрос в шутку, но промолчала, отвернувшись к окну.

Некоторое время мы ехали молча. Ханби смотрела на просыпающийся город, её пальцы нервно теребили застёжку сумочки.

– Я… я никогда не была на таких мероприятиях, – наконец произнесла она. – Что, если я скажу или сделаю что-то не то? Это платье… оно не слишком?

– Ты выглядишь идеально, – сказал я мягко. – Расслабься. Ты моя спутница. Никто не будет обращать на тебя особого внимания, там все смотрят на карты и фишки. А если и обратят – то только чтобы позавидовать мне. Даже больше того скажу: вход на турнир бесплатный, а значит, там будет очень разнородный народ. Мы, конечно, встретим там элиту, но с их точки зрения, ты выглядишь совершенно подобающе.

Она бросила на меня быстрый взгляд, в её глазах читалось сомнение.

– А ты сам совсем не волнуешься? – спросила она. – Ты говорил, там серьёзные ставки. А ещё – важные люди.

– Брось, ты ведь не волнуешься, когда занимаешься привычной работой? Для меня общение с «важными людьми» – что бы это ни значило – именно что рутина, – я пожал плечами. – На этом турнире у меня на самом деле несколько целей. Программа-минимум: проверить свои навыки общения. Одновременно я буду заводить полезные знакомства для своей компании – на событии точно будут интересные люди. Ну и, конечно, я хочу выиграть немного денег. Стартовый капитал никогда не бывает лишним.

– Ты так и не рассказал толком, чем вообще занимаешься, – она снова посмотрела в окно, голос звучал немного обиженно. А затем буркнула: – Консультант.

– Всему своё время, Ханби-я. Даю слово, что скоро обо всём расскажу. Но давай не будем сейчас о работе, ладно? Сегодня у нас другая задача. Просто будь рядом, постарайся расслабиться и получить удовольствие.

Ханби кивнула, но её плечи всё ещё были напряжены. Я видел её отражение в боковом зеркале – она была встревожена. Контраст между моей невозмутимостью и её искренним волнением был разительным. Это было даже… мило. И полезно для моей роли. Присутствие растерянной красивой спутницы делало меня более человечным и менее подозрительным.

Машина свернула на широкую улицу, ведущую к отелю «Зенит Палас». Солнце поднялось выше, заливая улицы светом.

У парадного входа отеля виднелась вереница представительских седанов и низких спортивных автомобилей, из которых выходили мужчины и их элегантные спутницы. Свою машину мы оставили на сильно перегруженном паркинге при отеле.

«Зенит Палас» встретил нас прохладой и тишиной. Огромный вестибюль сиял полированным мрамором пола, отражавшим свет массивных хрустальных люстр, свисавших с головокружительной высоты. Звучала ненавязчивая лаунж-музыка. При входе в здание Ханби заметно напряглась. Она инстинктивно поправила складку на своём платье, её взгляд растерянно блуждал по этому островку роскоши. Я чувствовал её неуверенность, её ощущение чужеродности здесь. Это было не очень приятно, не такое настроение у неё должно быть, но первый стресс ей лучше переварить самостоятельно. А там я подсоблю.

Я же, наоборот, ощущал себя здесь как рыба в воде. Власть, деньги, интриги – всё это было мне до боли знакомо по прошлой жизни, пусть и в иных масштабах и формах. Я ободряюще коснулся локтя Ханби и уверенно направился к отдельной стойке регистрации.

– Кан Мёнджин, – представился я девушке за стойкой, чья униформа была такой же безупречной, как и её вежливая улыбка.

Она быстро проверила что-то в сенсорном планшете.

– Да, господин Кан. А ваша спутница – Ким Ханби?

– Верно.

– Пожалуйста, ваши бейджи, – она протянула нам два ламинированных прямоугольника на лентах. – Игровой зал номер три, налево по главному коридору. Приятного вечера и удачной игры.

Пока она занималась формальностями, я позволил своему восприятию расшириться, окутав вестибюль невидимой паутиной. Ясновидение заработало на малых оборотах, сканируя эмоциональный фон.

Азарт, предвкушение, холодный деловой расчёт, скука, скрытое напряжение – обычный коктейль для подобных сборищ. Но в общей мешанине выделялись несколько эмоциональных сгустков. Вон там, у колонны, пожилой мужчина с усталым, но цепким взглядом – Чхве Мансик, я узнал его. Он был чем-то очень встревожен. Несмотря на фамилию, он не имел ничего общего с Чхве Минхо. Что ж поделать, в Корее просто огромное количество не связанных друг с другом однофамильцев. Лично я с Мансиком не знаком, но я успел изучить мир корейских чеболей, самые известные имена и лица. Мансик был узнаваемой фигурой.

А вон у бара, с бокалом виски, высокий светловолосый мужчина, похоже англичанин – я чувствовал его закрытость и отстранённость. Он внимательно наблюдал за посетителями, его взгляд задержался и на мне – этим он и привлёк моё внимание. Было очевидно, что у этого человека были какие-то планы, не связанные с турниром, но узнавать, что у него на уме, мне пока не хотелось. Я пока не знаю точно, сколько сил мне понадобится в будущем, лучше бы поэкономнее тратиться. Ещё раз увижу его – тогда и посмотрю.

У дверей, ведущих к лифтам, вспыхнули чьи-то яркие эмоции – агрессия, предвкушение борьбы.

В общем, не успел зайти, а уже чувствую, что реальность соответствует ожиданиям.

Забрав свои бейджи с лаконичными надписями «Кан» и «Ким», мы направились по широкому, устланному толстым ковром коридору в игровой зал. Стены были украшены современным искусством – абстрактные полотна в дорогих рамах. Тишина здесь казалась ещё более плотной, словно мы погружались в другой мир.

Массивные двойные двери из полированного тёмного дерева с золочёными ручками открылись перед нами почти бесшумно, пропуская в игровой зал. Здесь царила совсем другая атмосфера. Приглушённый свет, лишь над покерными столами яркие лампы. Тёмно-зелёное сукно, блеск фишек, профессиональные дилеры в строгих жилетах, уже раскладывающие карты. Игроки, занимающие свои места, их лица – непроницаемые маски. Почти полная тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом карт, глухим стуком фишек о сукно и редкими тихими репликами.

Какая напряжённая тут атмосфера, однако.

Я быстро нашёл наш стол – номер семь. За ним уже сидело несколько человек, включая Чхве Мансика, который сосредоточенно перебирал свои фишки. Я отодвинул стул для гостей, стоявший чуть позади и сбоку от игрового места, для Ханби. На первых порах, пока проходят отборочные игры, Ханби сможет находиться рядом со мной. Дальше ситуация изменится, а у финального стола будут исключительно камеры.