Текст книги "Откуда вам это известно, Кан Мёнджин? (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Слав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Откуда вам это известно, Кан Мёнджин?

Пролог

Я пробудился с ощущением, будто весь мир сжался в плотный ком и втиснулся в мою черепную коробку. Глухая, ноющая боль стучала в висках, пульсируя в такт сердцу, и каждый звук, будь то звонок будильника или скрип кровати, казался громоподобным ударом.

Я прижал ладони к глазам, но это не принесло облегчения. Ощущение перегруженности, как будто кто-то включил десятки ярких фонарей прямо внутри моего черепа, не давало сосредоточиться.

В зеркале ванной комнаты моё отражение выглядело так же убито, как я себя чувствовал: потухшие глаза, тени под ними, взъерошенные волосы.

– Ну и видок, – пробормотал я, включив холодную воду. Она ожгла кожу, но помогла немного вернуть себя в реальность. Мигрень – моя старая знакомая, но сегодня она казалась особенно настойчивой. Чёрт, ну что ж такое? В последний раз подобное было разве что в юношестве.

В офисе коллеги, как обычно, не обращали на меня внимания. Или, может, наоборот, обращали, но я не мог это увидеть сквозь туман, окутывающий сознание. Механически проверяя отчёты, я отмечал ошибки красной ручкой, но вскоре слова вообще перестали восприниматься, и я остановился, тупо глядя в пустоту.

– Мёнджин-ши, вы с нами? – голос начальника прозвучал так резко, что я вздрогнул. В глазах чуть не потемнело.

– Простите, сооб... – я осёкся, обнаружив, что даже слова выходят не так, как надо. – Сообщите, если будет нужно… ещё что-то.

– Серьёзно, что ли? – выдохнул Со Гунхо, бросив на меня взгляд, полный раздражения, но ничего больше не сказал и ушёл.

Я уронил голову на сложенные руки. Откуда-то вдруг стали раздаваться странные звуки: чьи-то шаги, отдалённый звонок телефона, чей-то голос, зовущий меня. Я даже не понял, услышал это на самом деле или это только моё воображение.

Двое коллег переговаривались у кофемашины. Я уловил обрывки их диалога:

– …да ладно, опять Мёнджин завис…

– Как обычно.

Я хотел встать, хотел ответить, но тело будто налилось свинцом. Моя голова упала ещё ниже, и в сознании загорелась лишь одна мысль: «Просто пережить этот день».

– Мёнджин, ты что, завис? – голос Ли Сонгу заставил меня поднять голову.

– Прости… я… уже сделал это? – слова вырвались сами по себе, я едва осознавал, что говорю.

Наш стажёр нахмурился, явно пытаясь понять мой ответ, но потом только пробурчал что-то вроде "ясно" и ушёл.

Спустя пару минут другая коллега – Ким Ханби, аналитик – подошла к моему столу. Она бросила на меня короткий взгляд, затем ткнула пальцем в документы передо мной.

– Ты взглянешь сегодня на этот отчёт?

– Прости… я… уже сделал это, – повторил я, словно эта фраза застряла у меня в голове и не отпускала.

На этот раз ответ, кажется, попал в цель. Девушка кивнула, забрала документы и удалилась.

Я уставился на свой пустой стол. К галлюцинациям, что преследовали меня большую часть жизни, я успел привыкнуть. Правда, сегодня они стали настолько сильными, что я буквально не мог отличить их от действительности, – такое случалось не часто. Но ощущение, будто я застрял между двумя мирами, было чем-то новым и с каждым мгновением становилось только сильнее. Время двигалось странно, я не мог понять, прошло пять минут или двадцать пять.

Рабочий день, наконец, завершился. Я собрал вещи и, ни с кем больше не разговаривая, покинул офис. На улице стоял тихий вечер, но мне казалось, что мир вокруг продолжает шептать что-то невнятное. Я только надеялся, что дома удастся немного прийти в себя.

Но тягучее чувство нереальности сопровождало меня даже тогда, когда я шагал по вечерней улице. Ветер слегка дул мне в лицо, принося запахи выхлопных газов и еды из уличных кафе. Люди спешили мимо, их силуэты сливались в общий фон. Я едва замечал их.

Я замер перед светофором, пытаясь перевести дыхание, и вдруг заметил её. Высокая, элегантная. Её фигура выделялась в толпе, словно окружённая неким ореолом. За ней шла группа охраны – трое мужчин в костюмах, с цепкими взглядами, которые сканировали пространство вокруг. Девушка двигалась уверенно, но сдержанно, как человек, привыкший быть в центре внимания.

Что-то в ней зацепило меня. Не то чтобы она покорила сердце с первого взгляда или что-то подобное, но эта осанка, этот профиль – они пробудили странное ощущение дежавю. Мои ноги приросли к земле. Зрение сфокусировалось только на ней, остальное пространство стало размытым. «Откуда я знаю тебя?» – мелькнуло в голове.

С этой мыслью я попытался шагнуть вперёд, не понимая, что именно заставляет сделать это, но оказался не в силах. У меня не получилось сдвинуться. Глаза закрылись сами по себе, и в этой темноте передо мной вспыхнуло видение. Выстрел. Девушка падает. Хаос. Крики.

Я резко открыл глаза, чувствуя, как холодный пот стекает по вискам. Время словно споткнулось, замерло – и тут же сорвалось в неистовый бег. Выстрел. Девушка падает… Или нет? Картинка дёрнулась, перемоталась назад – и вот снова выстрел, но пуля входит иначе, тело неестественно изгибается перед падением. Снова. И снова. Сцены мелькали, сливаясь и распадаясь: смерть, смерть, смерть в разных вариациях. Я перестал дышать, застыв наблюдателем в этом вихре видений. Это была… головоломка. И у неё обязано быть решение.

«Когда именно? – подумал я и тут же ответил самому себе: – Это случится сейчас».

Я медленно повернулся влево, подняв голову. И увидел его. Мужчину на крыше здания за несколько десятков метров от нас. В руках – снайперская винтовка. Он не двигался, только внимательно целился.

Моё сознание окончательно отказалось воспринимать происходящее, и я смотрел на всё это словно на шахматную партию. В голове вспыхивали образы – развилки событий, каждое из которых могло стать реальностью. Пуля пробивает ей плечо. Пуля уходит в стену позади. Пуля попадает прямо в сердце. Варианты выстраивались передо мной, как развешенные в воздухе картины.

Пока я холодно анализировал возможности, снайпер целился. Курок вот-вот будет спущен. В одном ответвлении она умирает и улица погружается в хаос. В другом – он попадает в охранника и мужчина безжизненно падает на землю. Лучший вариант, при котором все будут спасены, – если его палец соскользнёт. Тогда стрелок не только промажет – от неожиданности прицел задерётся слишком высоко, и он не успеет выстрелить снова: охранники уже прикроют подопечную своими спинами.

«Этот», – подумал я, собрав всю волю в одну точку, игнорируя пульсирующую боль в висках. Я зафиксировал взгляд на нужной линии, одной из мерцающих ветвей возможного будущего. Ощущение было странным, почти физическим – словно я стоял перед невидимой арфой, и её струны вибрировали, отзвуком касаясь моей души. Пальцы сознания, ведомые скорее инстинктом, чем пониманием, потянулись к одной конкретной струне – той, что вела к спасению, где палец снайпера соскальзывает. Я ухватился за неё, не зная как, но чувствуя почти осязаемое сопротивление, а затем – едва уловимый, глубокий гул, прошедший по всему телу, словно от удара по камертону. Напряжение внутри черепа стало невыносимым, мир на миг смазался, но я удерживал фокус, пока не почувствовал, что выбранная реальность... закрепилась. Словно натянутая струна наконец издала чистую ноту. Голова едва не лопнула от этой внутренней музыки и от напряжения.

Мир вернулся к своей привычной скорости, и в то же время раздался отчётливый выстрел. Он резанул по ушам. Прежде чем большинство успело понять, что произошло, охрана молниеносно спрятала девушку за своими спинами, окружив плотным кольцом. Именно реакция профессионалов, а не сам звук, вызвала волну ужаса: люди вокруг, осознав опасность, закричали, началась паника.

Я стоял, задыхаясь, чувствуя, как мир вновь начал расплываться. Руки дрожали, но я не понимал, от холода или перенапряжения. Охрана стремительно уводила девушку в укрытие.

Взгляд ещё только на мгновение задержался на покидающих улицу людях, но затем соскользнул на тротуар. Было мутно, я потерял остатки здравомыслия. Мир буквально ускользал из-под ног, и я больше не понимал, где кончается сон и начинается явь.

Я не заметил, как оказался у газетного киоска на углу улицы. Очередь была короткой, здесь ещё никто не понимал, почему вдруг поднялась паника. И мне вдруг захотелось вернуться к чему-то обыденному, найти точку опоры.

– «Чосон Ильбо», пожалуйста.

Продавец протянул свёрнутый экземпляр.

С газетой под мышкой я пошёл домой. Ноги двигались сами, а мысли упорно возвращались к сцене, дирижёром которой стал я. Снова вспышка, снова звук выстрела. Я зажмурился, прогоняя наваждение, но с каждым шагом оно возвращалось, словно мой мозг пытался осознать произошедшее.

Дома всё было как всегда – тишина, пыль и едва заметное мерцание света от рекламных бордов через грязное окно. Я бросил газету на стол и устало упал в старое потёртое кресло. Руки всё ещё дрожали, и на миг я позволил себе просто сидеть, слушая собственное дыхание.

Наконец я взял газету, развернул её и уткнулся взглядом в заголовки. Но слова быстро теряли смысл. Буквы растягивались, переходили одна в другую. Вместо текста мне стали видеться картины: пуля летит будто в замедленной съёмке, охрана разворачивается, улица пустеет – и тут же другой образ: комната, наполненная зеркалами, в которых не было отражений, только искажённые силуэты. Две реальности смешивались. Я видел её глаза: испуганные – в момент, когда покушение срывалось, а затем и пустые, без единого отблеска – когда снайпер не совершал ошибки.

Кружилась голова. Казалось, что-то пытается вырваться из глубин моего подсознания, не заботясь, что я не способен это стерпеть. Разум был на грани, я дышал тяжело, прерывисто. Газета выпала из рук. Гул в висках усилился, переходя в оглушительный звон.

Резкий спазм скрутил желудок, и я почувствовал, как меня рвёт. Боль в животе, металлический привкус – и я рухнул на пол. Последнее, что видел – как пыльный свет из окна колышется, будто воздух раскалён. Потом темнота.

***

Мин Суён стоял на краю крыши, напряжённо вглядываясь в городские улицы внизу. Холодный ветер бил в лицо, но он этого не замечал. Его внимание было приковано к толпе, которая всё ещё шумела после недавнего инцидента. Покушение. Снова. Как будто это стало частью рутины. Только если до этого удавалось всё предотвратить, то в этот раз они прошлись по самой грани.

Ему не нужно было связываться с коллегами, чтобы знать, что Сон Чаён в безопасности. Он только что проводил её до бронированной машины, которая уже уехала в укрытие, ему же предстояло остаться, как старшему. Бедняжка серьёзно испугалась. Однако сейчас у Суёна не было права на эмоции. Ему нужно быть максимально сконцентрированным, чтобы понять, как всё произошло.

Его рука непроизвольно коснулась гарнитуры.

– Обзор периметра. Ничего подозрительного. У нас пока чисто, – раздался голос одного из его людей.

– Продолжайте наблюдение, – коротко ответил Суён.

Он знал, что это это не последний инцидент. Сон – это фамилия, которая внушала страх и зависть и превращала Чаён в мишень с самого рождения. А теперь, когда она заняла столь шаткое положение в корпорации, ставки возросли в десятки раз. У Суёна не было иллюзий: враг приближается. И пока что они всегда на шаг позади.

Его взгляд снова скользнул по месту, где, по его информации, находился снайпер. Здание. Обычная крыша. Единственное, что осталось после выстрела, – пуля в стене напротив. Больше никаких следов. Снайпер будто испарился. Это злило Суёна. Такие профессионалы редко делают промахи и, к сожалению, слишком часто исчезают бесследно.

Его мысли прервались, когда в гарнитуре раздался новый голос:

– Суён-ши, нашёлся свидетель. Он утверждает, что видел мужчину неподалёку от места происшествия. Его поведение показалось странным.

– Где сейчас свидетель?

– Он ждёт внизу.

Суён не медлил ни секунды. Спустившись по лестнице, он увидел молодого человека, который явно нервничал. Взгляд Суёна пробежал по его одежде, позе, мельчайшим деталям. Не похоже, что сам парень в чём-то замешан.

– Вы видели что-то необычное? – спросил Суён, удерживая голос ровным.

Парень кивнул, глядя себе под ноги.

– Я… Там был кто-то странный. Мне сначала показалось, что это какой-то наркоман или просто пьяница. Не знаю, это сложно объяснить, странный, в общем. Я всегда следил за ним краем глаза, поскольку мне казалось, что он может в любой момент сорваться на прохожих. Вряд ли, конечно, но кто там знает, что у него в голове? Поэтому когда он внезапно выпрямился, это сразу привлекло моё внимание. Он посмотрел на ту девушку, окружённую охраной, а затем развернулся в другую сторону. Я непроизвольно повторил движение, и спустя несколько мгновений оттуда, куда мы смотрели, прогремел выстрел. А затем... Вы бы просто видели, как он вёл себя в этом хаосе! Он словно продолжил прогулку по парку, его вообще ничего не смутило.

Суён нахмурился. В голове начали складываться кусочки. Если это не случайность… Если этот человек не просто прохожий…

– Опишите его, – потребовал он.

Парень поднял глаза и начал говорить, а Суён уже знал, что будет делать дальше. Для начала он проверит записи с боди-камер, может, там что-то будет. Затем обратится в полицию, чтобы изъять видео с камер уличного наблюдения неподалёку. Правда, насчёт последних у него оставались серьёзные сомнения. Что-то ему подсказывало, что ни одной записи с этой самой улицы не окажется. И скорее всего, видеофайлы пропадут не только с этих камер, но и вообще со всех, что натыканы около позиции стрелка.

Суён сидел в импровизированном штабе, сосредоточенно просматривая полученные видеоматериалы. Первым делом он включил собственную запись. Видео фиксировало его передвижения по улице. То и дело его устройство записи меняло угол обзора – в моменты, когда Суён оборачивался, чтобы оценить обстановку. Спустя несколько секунд после того, как он пересёк улицу, в кадре появился мужчина.

Это был человек среднего роста, в тёмной одежде, ничем неприметный. Быстро стало очевидно, что это именно тот, о котором шла речь: его поведение сразу бросалось в глаза. На записи он сначала двигался нерешительно, слегка покачиваясь, как будто был не в себе. Затем, в тот момент, когда Сон Чаён с охраной проходила рядом, его осанка резко изменилась. Он выпрямился, повернул голову и пристально посмотрел на неё.

Суён обратил внимание на взгляд мужчины. Он был... слишком осмысленным. Проницательным. Совсем не таким, какого ждёшь от человека с походкой пьяницы. Затем мужчина замер, его взгляд резко переместился к крыше здания напротив. Точно в ту точку, откуда последовал выстрел. После этого он снова сменил маску, его движения стали расслабленными, и он пошёл дальше, словно ничего не произошло.

Сердце Суёна заколотилось. Этот человек что-то знал. Или был участником событий.

Суён переключился на запись со следующей камеры, но всё, что он увидел, только укрепило подозрения. Мужчина мелькал в кадрах боди-камер других охранников, но нигде не задерживался надолго.

Суён набрал номер О Джонсу.

– Это Суён. У нас есть подозреваемый. Я пересылаю вам материалы.

Глава 1

Очнувшись, я ощутил себя… не в себе. Потолок над головой незнаком. Комната убога. Запах рвоты заставил сморщиться. Я с усилием поднялся.

Сознание было кристально чистым – моим. Но это тело… Движения давались с трудом, словно я управлял марионеткой с перепутанными нитями. Приходилось буквально примерять его.

В зеркале отразился незнакомец. Бледный, измученный вид... Но вот глаза… Да, в них я быстро узнал себя – тот же самый взгляд. Я провёл рукой по незнакомой щеке.

«Вот, значит, как», – мысленно отметил я без какого-либо удивления. Спустя мгновение нахлынули мои собственные воспоминания – столетия обучения магии, битв, свершений… Да, это был я. Пусть это прозвучит как самовосхваление, но в прошлой жизни я действительно стал живой легендой.

Даже комната как-то внезапно стала тесной. Обшарпанные стены, мебель, которую я никогда не выбирал, жизнь, которая была чужой. Ужасно, насколько тяжело подавить брезгливость к собственному, только что обретённому телу. Какая-то изощрённая пытка – с низвержением до самого низкого уровня жизни.

Что касается прежнего владельца тела… Что ж, его сознание, хрупкое и, очевидно, не способное выдержать использованную им силу, угасло. Остался лишь этот сосуд и доступ к его памяти – тридцать лет серой, ничем не примечательной жизни, которые тусклым фоном ложились на мои собственные воспоминания о прожитых трёх сотнях лет. Никакого слияния. Его слабое "я" просто не могло повлиять на меня.

Я медленно прошёлся по комнате, собираясь с мыслями. Ощущения от этого тела были… скудными. Моя прежняя сила, способность видеть и плести нити судеб, почти иссякла. Остался лишь жалкий огрызок.

Видения будущего – короткие вспышки того, что вот-вот должно было произойти – все ещё лезли в голову без спроса. Я ещё не ознакомился со своим «наследством», но было очевидно, что причина заключалась не в навыке, а в состоянии эфирного тела. Но, в отличие от Мёнджина, страдавшего от этого хаоса (как я понял из обрывков памяти), моя концентрация позволяла мгновенно отсекать видения от реальности. Вот здесь нужен именно навык, и, к счастью, я был достаточно опытным магом. На момент “смерти” в прошлом воплощении – один из самых опытных в мире, если брать в расчёт только магию Зазеркалья и Сомнии. И всё же как долго я был… вне реальности? Сколько времени прошло с того момента, как я совершил то, что было необходимо сделать? Вопросы без ответов.

Наверное, сейчас нет смысла об этом думать, есть и более насущные вопросы. Внутри меня кипела странная смесь ясности и смятения. Тело помнило одно, но сознание – совсем другое. Воспоминания не стыковались, как кусочки двух разных пазлов. Нужно было понять, в каком мире я нахожусь и что теперь в моих силах.

Я прошёл в глубь комнаты и сел за старый деревянный стол. Передо мной лежал блокнот – из тех, что прежний я, по-видимому, использовал для заметок. Почерк был аккуратным, но мысли, записанные там, показались мне чуждыми. Скучные детали: списки дел, рабочие задачи, упоминания имён, которые ничего мне не говорили. «Кан Мёнджин, – подумал я, пролистывая страницы. – Это тот, кем я был».

Моя голова снова начала раскалываться. Не буквально, от боли, а от противоречий. Я закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь вытащить из памяти Кан Мёнджина хоть что-то полезное. Вспышки: дни, проведённые в офисе, рутинные задания, усталость, запах кофе, резкий голос начальника. Эти воспоминания были серыми, как затуманенные стёкла. Мать, всегда грубая, с голосом, пропитанным алкоголем. Отец, которого не стало слишком рано. Работа, которая казалась бессмысленной, но держала на плаву. Коллеги – кто-то равнодушный, кто-то презирающий. Одинокие вечера в тишине квартиры.

Просмотрев самые свежие воспоминания, я смог частично разобраться, что вообще произошло. Вчера Кан Мёнджин прыгнул на две, а то и три головы сверх возможного, когда решился помочь той девушке. Он был совершенно точно не способен выдержать испытание мира, что пошатнулся из-за его вмешательства. Только факт ничтожности совершённых изменений позволил ему не упасть замертво прямо там, мгновенно. По сути, в момент, когда этот неосторожный человек затронул струны реальности, он обменял свою жизнь на жизнь чужого человека. Было бы даже поэтично, знай он, что вообще творит.

Но оставался и незакрытый вопрос. А как я вообще вернулся к жизни? Пусть не к собственной, а заменяя собой другого человека. Божественное вмешательство? Исключено, я прекрасно осознавал силы богов, вернуть меня к жизни для них было невозможно.

Неужели это воля самого мира? Кхм… Я уже готов в любую сказку поверить.

Как вообще могут возникнуть воспоминания о жизни человека, которого «никогда не существовало»? Тот последний шаг в моём мире должен был стать концом, абсолютным исчезновением. Я использовал для этого самую суть магии Зазеркалья, ту же силу, что так неосторожно тронул вчера Мёнджин. Но если я существую, пусть и в таком виде… значит, что-то пошло не так? Или наше знание об этой силе было неполным, искажённым?

Мысль о том, что реальность устроена сложнее, чем нам всем казалось, и что моё «исчезновение» не было тем, чем я его считал, холодила кровь. Ведь если это так, то и смысл той жертвы… он мог быть потерян.

Отстранившись от прошлого Кан Мёнджина, я пытался тянуть за нити, которые вели к моей прошлой жизни. Там всё было яснее. Сражения, магия, застарелая боль от сложных решений и светлая радость, которая приходила, когда удавалось изменить чью-то жизнь к лучшему. Я вспомнил, как читал линии судеб, будто открытую книгу, как видел пересечения событий и выбирал пути.

Убедившись, что с родными воспоминаниями всё в полном порядке, я решил уделить пристальное внимание своим текущим возможностям. Очевидно, что я стал слабее, но насколько? Я попытался заглянуть в ближайшее будущее – не надолго, буквально на пару дней вперёд, но вместо ясной картины увидел лишь туман. Это была не полная слепота, но ограничение. Я почувствовал себя связанным.

Чтобы окончательно убедиться в догадках, я поймал нужное ощущение и мысленно взглянул на своё эфирное тело – главный орган, отвечающий за взаимодействие с магией.

«Так вот оно что. Придётся начинать почти с нуля, словно только-только инициированная личинка мага на первых уроках. Я снова всего лишь аколит, – с горечью осознал я. – Остались только самые базовые возможности магии Зазеркалья, да и те требуют усилий».

Хорошо хоть предрасположенности к магии остались прежними. Это то я вижу прекрасно, и это значит, не придётся переучиваться. Вот только деталей аколиту никак не рассмотреть – по крайней мере, если это не аколит с сильной предрасположенностью к астралу, разумеется. Никак не могу понять, является ли это эфирное тело ослабленной версией моего собственного из прошлого, или же оно было просто похожим, доставшимся от Мёнджина? Обе версии имеют право на жизнь.

Эх… И что же теперь мне делать? Я довольно опытный аколит... Как бы смешно это сейчас не звучало. Это даёт мне некоторое преимущество. Десятый раз в первый класс, ага…

Впрочем, а разве так уж много поменялось? Да, мир новый, непривычный, без кого-либо близкого, но ведь люди почти такие же. Ну… по крайней мере, судя по смутным воспоминаниям Мёнджина, действительно точь-в-точь. А значит, у них есть и проблемы, которые нужно решать, – а я всю жизнь только этим и занимался. Даже придумывать ничего не придётся, путь возвышения остался прежним.

Наверное, сначала попробую просто приблизиться к тому уровню силы, когда время перестанет иметь значение, – то есть достигнуть иммунитета к старости. А там уж можно и разобраться, как мне вернуться обратно, если это возможно.

Вдохнув глубже, я вернулся к воспоминаниям новоприобретённого тела. Больше всего мне хотелось понять, что это за мир такой. Но быстро оказалось, что воспоминания прежнего владельца тела здесь мало помогут. Кан Мёнджин никогда не жил полноценно, никогда не чувствовал людей. Такова судьба всех необученных магов Зазеркалья, чьи силы безвозвратно крали большую часть их внимания… Ну хорошо, не совсем всех. Скорее, только тех, у кого связь с Зазеркальем была исключительно сильной. И да, Мёнджин на свою беду был очень одарён. Даже мне придётся несладко с его предрасположенностями, придётся постоянно концентрироваться, чтобы отсекать лишнее.

Я снова подошёл к окну. Город за стеклом был серым, будто выцветшим. Высокие здания тесно стояли друг к другу, их фасады из стекла и бетона были лишены индивидуальности. Мой этаж находился высоко, и мне открывался не самый плохой вид. Машины текли бесконечным потоком, сливаясь в единое движение. Люди, маленькие фигуры, спешили по улицам, не поднимая глаз.

Пока что очевидно одно: местная техника, пусть и лишённая магии, поражала своим размахом. Почти у каждого встречного в руке был смартфон. Всего лишь небольшая пластинка из стекла, пластмассы и металла, но она позволяла любому человеку, без всякого дара, связаться с кем угодно хоть на краю света. Уже это само по себе впечатляло. Но ведь была и возможность запечатлевать образы, движущиеся картины, нырять в бездонные хранилища данных, слушать музыку, играть… Правда, кажется, не я один считаю технологии поразительными: люди почти никогда не выпускали эту штуку из рук. Ни на миг. Даже в уборную с ней тащатся, уставившись в светящийся экран.

Отойдя от окна, я открыл ноутбук, стоящий на столе, решив, что это лучший способ отыскать ответы. Сначала устройство показалось мне чуждым, но тело Мёнджина знало, как с ним обращаться. Пальцы инстинктивно находили нужные клавиши, открывали программы, искали информацию.

Честно говоря, и думать боюсь, сколько времени мне пришлось бы потратить в моём текущем состоянии, чтобы во всём разобраться. Но всё-таки ассоциативная память Мёнджина досталась мне в полной мере.

У меня оставалось не так много времени перед работой, чтобы заняться расследованием. С учётом количества информации мне и полного дня не хватит, чтобы сформировать какое-то мнение. Даже при моём даре, который здорово экономил время. Новости, описания, видео – я искал всё, что могло дать мне представление о мире.

Первое впечатление было таким: мир Мёнджина – довольно суетливое место.

Название страны – Корея – и её география (соседи – Великая Китайская Империя и Российская Империя на севере, моря вокруг) были частью фоновых знаний, доставшихся от Мёнджина. Но одно дело – знать названия, и совсем другое – понимать структуру власти. Память Мёнджина предлагала лишь набор фактов: президент, парламент, выборы... Но эти формальности мало что говорили мне о реальном положении дел. Мне нужно было понять, кто держит рычаги. И вот тут пришлось обратиться к Сети. Статьи о 'чеболях' – могущественных семьях – быстро расставили всё по местам. Эта информация, видимо, пылилась где-то на задворках сознания Мёнджина, поскольку вот так сходу ассоциаций не возникало. Компания, где работал Мёнджин, «Сонхо Групп», принадлежала одной из таких семей. Стало ясно: несколько кланов фактически владели страной через свои корпорации, скрывая реальную власть за ширмой демократии.

Утолив первый информационный голод, я начал собираться на работу. Привычные движения – надеть рубашку, застегнуть пуговицы, найти подходящий галстук – давались легко. То есть что мелкая моторика, что мышечная память в норме – ещё один плюсик в копилку. Мне больше нечего было делать на текущем месте работы, но я знал, что как минимум должен оставить заявление об увольнении. Иначе могут возникнуть проблемы в будущем.

В вагоне метро, окружённый людьми, я чувствовал себя сардиной в банке. Забавно, кстати, выражение звучит – у меня-то в родном мире сардин не водилось. Голоса, рекламные объявления, гул поездов – раздражали слух, и в то же время вырвиглазные постеры перегружали и зрение. Взгляды окружающих – усталые и равнодушные. Мне было очень непривычно наблюдать столько людей в одном месте. Поправлюсь: столько несчастных людей в одном месте. Поразительно, как часто мой взгляд невольно скользил в их прошлое. Я уже не успевал отстраняться, чтобы не выпадать из реальности. В их воспоминаниях открывались сцены: одни плакали в тишине дома, другие спорили с начальством, кто-то задумчиво смотрел за грань обрыва. Странно, ведь будучи аколитом в своём родном мире, я никогда не испытывал ничего подобного. Я был убеждён, что свежепосвящённые могут видеть прошлое лишь тогда, когда прилагают серьёзные усилия или когда наблюдаемому человеку начинает угрожать опасность, связанная с видением. Сейчас же это происходило само собой. Может, дело просто в моём опыте, которого не может быть у аколита?

На рабочем месте всё шло привычным чередом: сотрудники сидели уставившись в мониторы, а Со Гунхо изредка раздавал указы, не удостаивая никого взглядом. Я спокойно направился к своему столу. Сел, включил компьютер, прямо перед клавиатурой положил лист бумаги и начал писать заявление. «Прошу уволить меня по собственному…»

Я успел написать первые несколько строчек, когда рядом с моим столом появилась Пён Юна – администратор, отвечающая за наш сектор. Она выглядела как всегда: строгое платье, усталый взгляд.

– Мёнджин, мне нужно, чтобы ты разобрался с регистрацией новых сотрудников в системе. Похоже, кто-то не предоставил нужные документы, и это надо решить до конца дня, – заявила она, не удостоив меня даже вежливой улыбкой.

Удивительно. Не припомню, чтобы в обязанности Мёнджина входило что-то подобное.

Я посмотрел на неё и провалился в яркий образ. Видение вспыхнуло как молния: Юна сидела дома, измотанная и подавленная, её телефон вибрировал без остановки, а она нервно смотрела на экран, не в силах ни ответить на звонок, ни сбросить его.

Спохватившись, вернулся в настоящее. Эх, и так всё утро…

– Это займёт больше времени, чем ты предполагаешь, – мягко ответил я, словно между делом. – Возможно, стоит передать это Чон Кихвану, у него сейчас точно меньше задач.

Она была готова возразить, но передумала, явно что-то расслышав в моём тоне. Юна кивнула и, бросив: «Хорошо», ушла прочь.

Я снова сосредоточился на заявлении, но едва написал ещё пару слов, как офис внезапно оживился. Послышался шум шагов, и вскоре у моего стола возникли двое мужчин в строгих костюмах. На поясе у одного я заметил кобуру. Они подошли без лишних церемоний.

– Кан Мёнджин, вы должны пройти с нами, – сказал один из них тоном, не терпящим возражений.

Я перевернул заявление и положил его на край стола.

– Что-то случилось? – спросил я, прекрасно понимая, что они не ответят.

– Вы всё узнаете. Следуйте за нами.

Офис замер. Коллеги не скрывали любопытства – не часто здесь бывает такое развлечение.

– Ну конечно, Мёнджин. Кому ещё бегать за кофе для отдела безопасности? – сказал Чон Кихван с усмешкой.

Я только пожал плечами и последовал за охраной, не оборачиваясь. Никогда не был знатоком душ, мне они не так интересны, как судьбы. Но даже мне было сложно не заметить, что отношение к моей персоне здесь не очень гостеприимное. Тем легче будет оставить всё это позади.

Движения охранников были точными, выверенными, словно каждое мгновение они ожидали угрозу. Неужели меня в чём-то заподозрили? Мы остановились перед дверью с табличкой «О Джонсу, отдел безопасности». Один из сопровождающих постучал, а затем открыл дверь, пропуская меня внутрь.

В кабинете всё было строго и лаконично: массивный стол, пара стульев, шкаф с документами и монитор, на котором светился логотип компании. За столом сидел мужчина лет сорока с острым взглядом и точёными чертами лица, перед ним лежала увесистая папка. Его костюм был идеальным, манера держаться выдавала человека, привыкшего к дисциплине и контролю.