Текст книги "Откуда вам это известно, Кан Мёнджин? (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Слав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

– Уважаемые игроки, игра за столами предварительного этапа завершена. Прошу игроков, прошедших в финал, оставаться в зале. Объявляется перерыв на двадцать минут перед началом финального стола.

Мои соперники поднялись с мест. Всего нас было пятеро. Значит, к нам присоединятся ещё четверо человек с других столов.

Я поднялся, размял плечи.

– Перерыв, – сказал я Ханби, которая с интересом наблюдала за происходящим. – Пойдём, выпьем ещё воды.

Мы направились в уже знакомую лаунж-зону. На этот раз людей здесь было заметно меньше. Я взял себе и Ханби по бокалу воды, и мы нашли пару свободных кресел в стороне от основного скопления игроков.

Я окинул взглядом оставшихся участников. Вот один – молодой парень в яркой куртке, нервно переговаривающийся с кем-то по телефону. А вон там другой – пожилой мужчина с непроницаемым лицом, медленно пьющий кофе в одиночестве. Женщина средних лет с цепким взглядом – профессиональный игрок в покер, насколько я могу судить, – изучала записи в своём планшете. И ещё один – мужчина непримечательной внешности, похожий на клерка, – растерянно оглядывался по сторонам. Да, именно эта четвёрка составит нам компанию за финальным столом. Хендерсона среди них не было, как и других интересных мне личностей. Видимо, британец действительно был лишь зрителем или вылетел раньше.

Я вернулся к разговору с Ханби. Просто чтобы заполнить паузу, дать ей немного отвлечься. Она всё ещё чувствовала себя немного скованно, но уже не было того первоначального испуга. Почти освоилась. Даже выравнивать её эмоциональное состояние больше не приходилось.

Толпа заметно поредела. Остались всего девять человек из нескольких десятков, начавших игру. Финальный этап.

– Уважаемые финалисты, прошу занять места за столом номер семь, – снова прозвучал голос распорядителя.

Мы с Ханби поднялись и вернулись в игровой зал. Стол номер семь теперь был официально назначен финальным. Все игроки уже подходили к свободным местам.

Я занял своё место, Ханби села чуть позади. Я быстро просканировал новых соперников ещё раз – их эмоциональный фон, поверхностные мысли. Азарт, расчёт, надежда, усталость. Ничего нового.

Дилер, та же бесстрастная женщина, поприветствовала финалистов, напомнила о повышении блайндов и начала новую раздачу.

Кажется, пора заканчивать разминку. Наблюдение завершено, информация собрана, легенда создана. Время закрывать этот день.

Я перестал сдерживать свои способности. Зазеркалье развернулось передо мной во всей своей многомерной ясности: эмоции людей за столом, скрытые за покерфейсом; карты в руках противников; карты, которые открытыми лягут на стол; реакции игроков на каждое моё действие – сейчас я задействовал всё и сразу. До сих пор мне не приходилось особо напрягаться, так что даже спустя полдня игры я чувствовал себя свежим.

Первым под удар попал парень в яркой куртке. Он играл слишком агрессивно, размашисто, словно пытался компенсировать недостаток опыта чистым напором – идеальная жертва для того, кто видит карты насквозь. Я позволил ему поверить в силу его руки на флопе, а затем хладнокровно поймал его блеф на ривере, забрав почти весь его стек. На его лице мелькнуло сначала недоумение, а потом и плохо скрытая злость. Через пару раздач он вылетел, проиграв остатки Пэк Джихё, и покинул зал.

Следующим стал мужчина-клерк. Он играл слишком робко, словно боялся самой тени фишек. Я несколько раз забирал у него банк мелкими ставками на префлопе, почти не встречая сопротивления. Когда он наконец решился на ответный ход, имея на руках приличную комбинацию, я уже ждал его. Он ушёл почти незаметно, лишь тихо вздохнув.

Пожилой мужчина с непроницаемым лицом оказался крепким орешком. Он играл так, словно взвешивал судьбу мира перед каждой ставкой, вступая в игру только с премиум-руками. Мне пришлось выжидать, позволять ему забирать мелкие банки, пока не представился удобный момент. В раздаче, где у нас обоих были сильные руки, я методично, раунд за раундом, наращивал банк, пока весь его стек не оказался в центре стола. Он проиграл, но ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он молча поднялся и покинул стол.

Женщина-профессионал, чья фамилия, как я прочитал на бейдже, была Квон, играла умно, хорошо читала стол. Я чувствовал её навык, иногда она ни в какую не поддавалась на блеф, как бы я ни выкручивался в развилках. Пожалуй, не будь меня, я бы поставил именно на её выигрыш за этим столом. Она действительно пришла сюда за победой, в отличие от остальных игроков. В затяжной дуэли я методично забирал у неё фишки. В конце концов она осталась с коротким стеком и была вынуждена пойти олл-ин против меня. Это произошло ещё на префлопе, и у неё было два туза. Мне было жаль её, она ведь проделала немалый путь сюда и в итоге не получила ни малейшей компенсации.

Новые игроки были устранены. За столом снова остались те же пятеро: я, Юн Тэмин, Чхве Мансик, Пэк Джихё и Ли Джунхо. Стало тише. Воздух снова загустел, но теперь это было напряжение иного рода. Знакомые лица смотрели на меня с любопытством, без малейшей капли нервозности. Они видели, как я разделался с новичками, и понимали, что выигрыши не были случайностью. Ситуация их не пугала, скорее интриговала – как было сказано, никого из них не интересовала победа.

Мне даже стало немного жаль разбивать эту компанию. Каждый из них был по-своему интересен. Но правила есть правила.

Первым пал Ли Джунхо. Его отстранённость сыграла с ним злую шутку. В одной из раздач он, видимо задумавшись о чём-то своём, пропустил очевидный сигнал об опасности и проиграл крупный банк мне. Остатки его фишек забрал Юн Тэмин в следующей же раздаче. Джунхо покинул стол всё с тем же безразличным видом, словно ничего не произошло.

Затем настал черёд Чхве Мансика. Он играл осторожно, стараясь не рисковать без необходимости – таким он был и в жизни. В одной из раздач я спровоцировал его на колл, когда он был с парой тузов на флопе, а сам собрал стрит на ривере. Он кивнул мне и Пэк Джихё и ушёл. Казалось, Тэмин даже и не заметил, что его проигнорировали.

Пэк Джихё. Умная, расчётливая, с отличным чутьём. Долгое время даже с помощью развилок у меня не получалось её спровоцировать, она угадывала все мои ловушки. Но в какой-то момент я увидел её слабость – излишнюю осторожность там, где следовало рискнуть. Я постоянно оказывал давление на неё, постепенно повышая ставки. В ходе одной из раздач на ривере я неожиданно для неё сделал олл-ин. Она долго думала, решая, стоит ли делать колл. В итоге она всё-таки сбросила карты, оставив мне банк и сохранив часть своего стека. Но следующая наша схватка стала последней. Она улыбнулась, признавая поражение. «Хорошая игра, Кан-ши», – сказала она, вставая из-за стола.

И вот нас осталось двое. Я и Юн Тэмин. Фишек у меня было ощутимо больше, но его стек всё ещё позволял играть.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом карт и тихим стуком фишек. Всё произошло так стремительно, что даже организаторы не успели среагировать. Третий запланированный перерыв так и не объявили – не было смысла. Ещё даже не вечер, а предварительный этап в нашем крыле уже завершён.

Тэмин несколько раз перевёл взгляд с меня на пустые стулья, потом снова на меня. Он покачал головой.

– Ну вы и монстр, Кан Мёнджин-ши. Это ведь, получается, ваша вторая игра в жизни? Какой невероятный талант, – он криво усмехнулся, давая понять, что совершенно не верит в эту чушь. – Честное слово, больше никогда не сяду с вами за один стол, ни за какие деньги. Всю игру чувствую себя ущербным.

Я улыбнулся в ответ.

– Боюсь, Тэмин-ши, у жизни на этот счёт могут быть свои планы. Кто знает, где и когда наши пути снова пересекутся?

Тэмин хмыкнул, но промолчал. Его взгляд скользнул мимо меня, остановившись на Ханби, которая всё так же сидела чуть позади. Он откровенно разглядывал её.

– Оу, так мне, оказывается, знакома ваша спутница… – начал он, обращаясь ко мне, но не отводя глаз от неё. – Прошу прощения, совсем вас не узнал. Вы ведь в тот день сопровождали Мёнджин-ши в казино, не так ли? Потрясающее платье, у вас превосходный вкус!

Ханби смутилась и опустила глаза.

Я усмехнулся.

– Боюсь, этот цветок уже занят, Тэмин-ши.

Тэмин рассмеялся.

– В этом я не сомневался, Мёнджин-ши! Всё самое лучшее норовите забрать себе!

Зал был пуст. Другие игроки, вылетевшие раньше, давно разошлись вместе со своими спутниками. Зрителей здесь и не было – это был лишь отборочный этап, не финал. Только мы втроём да безмолвная девушка-дилер. Игра продолжалась.

Раздача за раздачей. Тэмин играл хорошо, но против моих способностей у него не было шансов. Я не давил агрессивно, просто методично забирал небольшие банки, используя каждую его мельчайшую ошибку, каждый неверный вздох. Его стек медленно, но неуклонно таял.

– Знаете, Кан-ши… – вдруг задумчиво произнёс Тэмин во время очередной сдачи. – Я всё пытаюсь понять. Вы человек определённого круга, это чувствуется. Зачем вам этот турнир? Да, призовые неплохие, но давайте начистоту – для людей нашего уровня это ведь не те деньги, ради которых стоило бы так напрягаться, не так ли?

Чувствует он… У меня вообще-то денег почти что и нет, не говоря уже о капитале. Но да, миллион фунтов – не та сумма, ради которой стоило бы из кожи вон лезть. Только я ведь и не напрягаюсь особо.

Да и собеседники тут интересные.

– Вы проницательны, Тэмин-ши, – я улыбнулся. – Совершенно верно, дело не в деньгах.

Я не стал добавлять, что отчасти я здесь ради того, чтобы встретиться с такими, как он. Именно подобные связи могут и озолотить, и – что гораздо важнее – подстегнуть моё развитие. Что толку, если тот человек, который должен был выиграть в этом турнире, займёт предпоследнее место именно по моей вине? Ну проиграл и проиграл, не пойдёт же он из-за этого с моста прыгать. Разумеется, в эту неделю я много кому по мозолям пройдусь, но вряд ли это изменит чью-то судьбу.

Тэмин хмыкнул, явно не удовлетворённый ответом, но не стал развивать тему. Игра продолжилась. Ещё несколько раздач, ещё несколько небольших банков перекочевали ко мне.

Он снова покачал головой, отложив карты в сторону.

– Вы меня сегодня впечатлили, Кан-ши. Гораздо сильнее, чем в нашу первую встречу, а ведь вы и в тот раз привлекли моё внимание, – сказал он. – Вы сказали, ваши клиенты всегда довольны. А почему так? Или это было сказано для красного словца? Не в картах же дело, когда вы консультируете.

Я пожал плечами.

– Не сочтите за хвастовство, но моя компетентность в работе ничуть не ниже моего уровня игры в карты. В немалой степени одно с другим связано.

Следующая раздача стала последней. У Тэмина снова была сильная рука, и он решил рискнуть на префлопе, пойдя олл-ин. Я мгновенно ответил коллом. Карты легли на стол.

Дилер сгребла фишки Тэмина и подвинула их мне.

– Что ж, Кан-ши, надеюсь, в следующий раз мы найдём более приятный повод пообщаться, – проворчал Тэмин, поднимаясь из-за стола, и протянул мне руку. – Поздравляю.

Я пожал его руку.

– Спасибо за игру, Тэмин-ши.

Он кивнул, бросил короткий взгляд на Ханби, затем развернулся и направился к выходу.

Всё завершилось даже как-то слишком быстро. День ещё толком не успел смениться вечером, а победитель в нашей группе уже определился. Даже большой блайнд, который на финальном столе начал вырастать каждую пятую раздачу, в конце игры оставался до неприличия мал относительно наших с Тэмином стеков.

Я остался один за столом перед горой фишек. Жаль, что их никак не обналичить.

Повернулся к Ханби.

– Ханби-я, ну я же говорил, что ты приносишь удачу. А ты не верила, – я улыбнулся ей. – Не слишком устала?

Ханби ответила не сразу. Она подняла глаза и несколько долгих секунд просто смотрела на меня. Этот прямой изучающий взгляд заставил меня на мгновение забыть о фишках, об игре, о Тэмине.

Затем её щёки порозовели. Она мило смутилась, отведя взгляд в сторону.

– Ну, не то чтобы устала, но… – начала она. – Как насчёт того, чтобы попробовать тот самый кофе из Каннына?

Глава 39

Комната встретила тишиной и сумраком, который не могли разогнать ни воображаемые свечи, ни отблески далёких звёзд Сомнии, что иногда просачивались сквозь неплотно сомкнутые границы этого кармана реальности. Большие, во весь рост, зеркала по стенам оставались непроницаемо-тёмными, сливаясь с мраком так, что казались не более чем декоративными вставками – участками стены, покрытыми чёрным лаком. Они пока не хотели отражать ничего, кроме тьмы – и моей воли, удерживающей их на месте.

Я уселся перед рабочим столом. Простая функциональная мебель, такая же, какая была в первом по-настоящему моём доме – я купил его, когда только сдал экзамен на специалиста.

В родном мире создание собственного домена в Сомнии казалось естественным шагом, почти игрой. Сейчас же, в этой чужой, «непричёсанной» Сомнии, всё давалось с усилием, словно попытки настроить оркестр, где каждый инструмент фальшивил на свой лад. Да, в прошлый раз я начал создавать домен только на этапе специалиста, а сейчас я всего лишь адепт, но опыт ведь никуда не делся – всё должно быть намного проще.

На столе передо мной лежало маленькое зеркальце, не больше ладони. Его поверхность не отражала ни моего лица, ни комнаты. Вместо этого по ней непрерывно текли, сплетались и расходились тонкие разноцветные линии – мой личный способ воспринимать и анализировать потоки идей, что бурлили за пределами этого хрупкого убежища. А в прошлой жизни… Эх… Нет, хватит уже цепляться за старое, только зря расстраиваюсь. Это маленькое зеркало – артефакт, собранный из крупиц моего понимания и воли. По уровню сложности он где-то рядом с тем ноутбуком, с которым я развлекался не так давно во сне Элеоноры – он, кстати, сейчас лежит на полке. И скорее всего, так и останется там лежать – эксперимент в целом удался, но мне всё-таки привычнее работать с зеркалами.

Я прикрыл глаза. Нужно было «попробовать на вкус» то, что сегодня принесла Сомния. Осторожно, ментальным усилием, я позволил одному из потоков, что настойчиво бился о границу домена, просочиться внутрь и направил его к маленькому зеркалу. Разноцветные линии на его поверхности задрожали, разом утратили свои цвета и слились в единый мутно-зелёный пучок, с неприятными жёлтыми вкраплениями. Запахло чем-то кислым, как будто забродившими фруктами. Я поморщился. Это была идея страха, смешанная с мелкой бытовой завистью, – чьи-то чужие неинтересные переживания. Не годится. Я аккуратно «вытолкнул» этот поток обратно, запечатав брешь.

Следующий «образец» был интереснее. Линии окрасились в глубокий синий, с редкими серебристыми искрами. Повеяло холодом, как от зимнего неба. В голове возник довольно сложный образ, в котором угадывался запах старых книг и озона перед грозой. Это была концепция чистого отвлечённого познания, любопытства исследователя. Хороший ингредиент. Я мысленно «зафиксировал» его структуру, сохраняя слепок в шкафчике, что стоял рядом со столом, – моём маленьком хранилище «специй» и «нот».

В теории можно было бы запечатлеть подобное и в эфирном теле, но для мага это всё равно что сделать татуировку для сиюминутной заметки. Сама по себе концепция – сокровище, но, будучи вплавленной в твою суть… Это ведь чужеродный элемент, который потом, уже после завершения работы, придётся мучительно вычищать. С воспоминаниями в целом то же самое – вот зачем мне вплетённые в собственное эфирное тело многие месяцы жизни фактически незнакомых людей?

Эх, поскорее бы уже наладить нормальный доступ к домену.

Работа по настройке больших зеркал-стен напоминала игру на сложном многострунном инструменте. Каждое из них должно было резонировать на определённой частоте – идеи стабильности, порядка, знания. Маленькое зеркало на столе служило камертоном и одновременно смычком. Я выбирал из шкафчика подходящий слепок – например, ту самую идею чистого познания – и, используя настольное зеркальце, пытался «проиграть» эту мелодию на одном из больших тёмных инструментов на стене.

Линии на маленьком зеркале становились тоньше, выстраивались в сложный узор. Я направлял их на одно из больших зеркал, и по его тёмной поверхности пробегала едва заметная рябь, словно от капель дождя. На мгновение казалось, что смутные очертания внутри зеркала стали чуть чётче, темнота – чуть глубже, словно зеркало пыталось «впитать» новую настройку. Но эффект был слабым, недолгим. Струны этого «оркестра» были слишком грубыми, а «инструменты» – расстроенными дикой природой местной Сомнии.

Приходилось повторять это снова и снова, меняя оттенки идей, варьируя силу воздействия в поисках единственно верного резонанса, который заставит эти глухие зеркала наконец-то «зазвучать» – отразить не просто темноту, а упорядоченную мысль, стать настоящими хранителями идей, как им и полагалось.

Это была кропотливая работа. На уровне адепта, которым я сейчас формально являлся, создание полноценного домена считалось почти невозможным. И это я говорю о своём прошлом мире, где Сомния была поприветливей. Но я не был обычным адептом. И упрямства мне всегда хватало.

Время в Сомнии текло не совсем стабильно. Иногда казалось, что прошли часы, а на самом деле по ту сторону промелькнули лишь мгновения. Иногда наоборот – короткая сконцентрированная работа здесь отнимала столько сил, сколько за целый день не скопить. Я продолжал свою методичную настройку зеркал, одного за другим, слой за слоем вплетая в их тёмную структуру нити выбранных идей. Зелёные, синие, серебристые линии в маленьком зеркале сменяли друг друга, отражая мои попытки гармонизировать пространство. Шкафчик пополнялся новыми слепками концепций, и редкие, едва заметные проблески упорядоченности начинали появляться на поверхности больших зеркал. Не отражение, нет, до этого было ещё далеко. Скорее, намёк на глубину, словно матовое стекло, за которым угадывался какой-то скрытый узор.

Я не знал, сколько реального времени прошло, но усталость начала накапливаться, размывая концентрацию. Сомния, даже в таком относительно защищённом уголке, требовала постоянного ментального усилия. Пора было возвращаться. Последним усилием воли я стабилизировал текущее состояние домена, закрывая его от внешних влияний, и позволил своему сознанию скользнуть обратно сквозь тонкую грань между мирами.

Резкий вдох, и я снова ощутил своё тело. Тёплое, живое, но немного… тяжёлое. Непривычное после эфирной лёгкости Сомнии. И ещё – незнакомое ощущение чьей-то близости. Я открыл глаза.

Первое, что я увидел, – это прядь тёмных волос, рассыпавшаяся по белой подушке. Потом – плавный изгиб плеча и спины. Ханби. Она спала, отвернувшись от меня.

Я лежал неподвижно, давая себе привыкнуть к реальности. За окном занимался рассвет, окрашивая комнату в мягкие жемчужные тона. Понедельник. Как незаметно пролетели выходные… Вчерашний день на покерном турнире промелькнул почти мгновенно. Я не стал затягивать отборочные игры, решив не тратить время. Просто и без лишних затей выиграл все этапы в своей группе, ушло на это суммарно часа три. Никаких новых интересных встреч на этот раз не случилось, да и настроение было другим. Хотелось просто закончить с этим и провести остаток дня с Ханби.

Она тихонько засопела во сне, что-то неразборчиво пробормотав, и чуть подвинулась, обнажая гладкое плечо. Я осторожно, боясь разбудить, провёл кончиками пальцев по её коже. Она снова что-то промурлыкала, не просыпаясь.

Вот сейчас и было то самое время для маленькой шалости. Я чуть приподнялся на локте, приблизился к её уху, ощущая аромат её волос – что-то цветочное, с лёгкой ноткой ванили, – и очень тихо, почти на грани слышимости, прошептал:

– Пора на работу…

Ханби вздрогнула всем телом, словно от разряда тока. Сон мгновенно слетел с неё. Она резко повернулась, её глаза широко распахнулись, пытаясь сфокусироваться в утреннем полумраке. Секунду она просто смотрела на меня, непонимающе хлопая ресницами.

– М-м? Что?.. – её голос был сонным, немного хриплым. – Работа?

Она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и попыталась сесть, но тут же снова упала на подушку, моргая. Наконец её взгляд сфокусировался на мне, и в нём появилось осознание. А затем – лёгкое недовольство.

– Это… не те три слова, – пробормотала она, нахмурившись, – которые я хотела бы услышать утром.

Я усмехнулся.

– А какие тогда? Может… «Кофе почти готов»?

Ханби посмотрела на меня с укоризной.

– Нет.

– Хорошо. Тогда… «Завтрак ждёт тебя»?

Она фыркнула, но в её глазах уже плясали смешинки.

– И снова мимо.

– Ладно, сдаюсь, – я развёл руками. – У меня кончились варианты из трёх слов, которые не звучали бы как объявление тревоги.

Ханби рассмеялась. Она всё-таки села, потянулась и откинула одеяло.

Девушка была совсем без одежды. Она поднялась с кровати, её силуэт на мгновение замер на фоне светлеющего окна, а затем она направилась в ванную комнату. Быстро стало очевидно, что не только я тут люблю пошутить: её походка была такой, что взгляд было не оторвать.

Ну… я и не отрывал.

Уже на пороге ванной она с усмешкой обернулась и, показав язык, вошла внутрь. Вскоре из-за двери послышался шум воды.

Я откинулся на подушки, заложив руки за голову, и с улыбкой посмотрел в потолок. Когда мы приехали к ней в субботу вечером, после первого дня турнира, усталые, она была полна решимости. Я почти не помню, когда в последний раз я вот так наслаждался обычными радостями – это было задолго до того, как я стал специалистом. Без ментальных игр и скрытых смыслов, без попыток манипуляции, искусной фальши… В общем, без большей части того, с чем мне приходилось раньше мириться, только искренний взаимный интерес. И вторая ночь, что только что прошла, мне понравилась не меньше первой.

Ну что ж, раз уж я так неосторожно брякнул про кофе и завтрак, пора исполнять. Я поднялся с кровати, потянулся, ощущая приятную гибкость мышц, и направился на кухню. Решив, что не только Ханби позволено играть с нервами партнера, я не стал утруждать себя поисками одежды. Трусы и… да, фартук. Кажется, я видел его вчера на крючке у плиты. Отлично.

Кухня у Ханби была небольшой, но уютной. Я быстро нашёл всё необходимое. Кофемолка, кофеварка, свежие яйца в холодильнике, овощи, немного бекона. План завтрака родился мгновенно: омлет с травами и овощами, хрустящий бекон и, конечно, свежесваренный кофе.

Я засыпал зерна в кофемолку, заранее зная оптимальную степень помола для кофеварки и этой конкретной партии зёрен – чуть крупнее обычного, чтобы избежать излишней горечи. Пока кофемолка тихо жужжала, я занялся овощами. Нож двигался с абсолютной точностью. Перец, помидоры, немного зелёного лука – всё превращалось в ровные одинаковые кубики и колечки. Ясновидение позволяло мне чувствовать структуру каждого продукта, его плотность, содержание влаги, а предвидение подсказывало идеальный момент, чтобы добавить тот или иной ингредиент на сковороду.

На плите уже шкворчал бекон, наполняя кухню дразнящим ароматом. Я отложил его на бумажное полотенце, поскольку знал, что Ханби не любит слишком жирное. На той же сковороде я приготовил омлет. Взбитые яйца, заранее подготовленные овощи и свежие травы превращались в аппетитное блюдо – нежную, воздушную массу, которая медленно схватывалась на слабом огне.

В этот момент я услышал тихие шаги. Ханби вышла из ванной. Теперь на ней был махровый халат, волосы влажно блестели. Она остановилась в дверях кухни, и её взгляд скользнул по мне. Секунду она молчала, а потом на её губах появилась озорная улыбка.

– Мёнджин-а, – протянула она, медленно подходя ближе, – а ты всегда завтрак в таком… э-э-э… профессиональном облачении готовишь?

Я пожал плечами, продолжая следить за омлетом.

– Зависит от дня недели.

Она подошла сзади, её руки легко легли мне на плечи, потом скользнули ниже, обнимая за талию. Я почувствовал её тёплое дыхание у себя на спине.

– М-м-м, – промурлыкала она, прижимаясь щекой к моей лопатке. Её пальцы начали исследовать мой живот. – А я всё никак не могу привыкнуть… Какой приятный сюрприз скрывается под твоими вечно строгими костюмами.

Дразня, она провела ладонью по моему прессу.

– Ты ведь специально это делаешь? – снова промурлыкала она. – Сначала прячешься, а потом…

Очень хорошо, что всё произошло именно сейчас, а не, скажем, неделю назад. Потому что на тот момент я был кожа да кости. И как бы я объяснил Ханби своё превращение в жилистого парня с кубиками пресса всего за несколько дней? Пришлось бы поддерживать прежнее телосложение долгое время, искусственно тормозя подпитку мышц, чтобы не вызвать подозрений. И ходить этаким эктоморфом, который никогда ничего тяжелее рюкзака с тетрадями не поднимал. Теперь же главное – не сильно заморачиваться с тренировками, а то Ханби точно что-то заподозрит. Вот если растянуть процесс на месяц-два – то всё будет нормально и почти незаметно. А пока можно повышать силу и выносливость без увеличения мышечной массы, текущей будет достаточно.

Я продолжал колдовать над плитой, делая вид, что полностью поглощён процессом, хотя её прикосновения вызывали мурашки. Ханби затихла, продолжая обнимать меня. Она просто стояла, прижавшись, и наблюдала за моими движениями. Я не видел её глаз, но прекрасно знал, что в них сейчас плескалось. Не так уж сложно удивить самыми обыденными вещами, просто за счёт непрерывного, хирургически точного движения рук. Можно назвать это лёгким гипнозом.

Омлет был готов – золотистого цвета, пышный, ароматный. Я аккуратно переложил его на тарелки, рядом уложил полоски хрустящего бекона. Кофе в кофеварке тоже подошёл – пенка поднялась как раз вовремя.

Когда всё было готово – две тарелки с завтраком, две чашки ароматного кофе, – я наконец повернулся к Ханби. На её лице играла нежная улыбка. Я наклонился и впился в её губы поцелуем – долгим, неторопливым. Она ответила сразу, её руки крепче обвили мою талию.

Не разрывая поцелуя, я взял тарелки со стола – одну, затем вторую. Она что-то невнятно промычала мне в губы. Я оторвался от её губ и поставил тарелки и чашки с кофе на маленький кухонный столик.

– Завтрак подан.

Я попытался мягко высвободиться из её объятий, намереваясь накинуть халат, предусмотрительно оставленный на спинке кухонного стула. Но Ханби только крепче обхватила меня, прижавшись ещё плотнее.

– М-м-м, нет уж. Мне так больше нравится.

– Чего не сделаешь ради любви, – я вздохнул, изображая смирение. Девушка закивала.

Пришлось садиться за стол так же, как был: в трусах и фартуке. Забавно всё-таки: Каэльзан Валь’Терас, Ловец Эха, иерофант Зазеркалья, в таком вот виде. Это было что-то за гранью любой фантастики. Я хохотнул, представив лицо Элеоноры, если бы она увидела своего наставника в подобном «облачении» во время урока в Сомнии. А если бы кто-то из старых знакомых узнал? Из тех, кто помнил меня как фигуру, внушающую трепет или, по крайней мере, глубокое уважение? Да это была бы шутка на века. Но сейчас мне было просто весело.

Мы приступили к завтраку. Омлет был действительно идеальным – нежным, воздушным, с правильным балансом вкусов. Кофе – крепким и ароматным. Ханби ела с удовольствием, время от времени бросая на меня смешливые взгляды.

– Я сегодня на машине, – сказал я, отпивая кофе. – Могу подвезти тебя до офиса. А потом поеду по своим делам.

– Ого, господин технический директор изволит прогуливать работу? Непорядок, – Ханби приподняла бровь, отпивая кофе.

Я поднёс палец к губам.

– Т-с-с-с… Это совершенно секретная операция по внедрению здравого смысла. О ней нельзя говорить вслух.

Ханби рассмеялась, но очень быстро её лицо приняло укоризненное выражение.

– Мёнджин-а, так, а что у тебя там за дела такие?

Ну… её легко понять: раньше я действительно отделывался туманными намёками, не желая вдаваться в подробности, пока отношения с Ханби были только на стадии зарождения. Но сейчас-то какие препятствия? Тем более скрывать тут особо было нечего. Это ж не магия какая-то…

– Еду к Чхве Минхо, – сказал я просто. – Ещё помнишь такого?

Ханби замерла с чашкой кофе на полпути ко рту. Удивление на её лице было настолько искренним, что я не удержался от смешка.

– Чхве Минхо? А какая причина? – ободрённая тем, что в этот раз я не стал мяться и ссылаться на какую-то тайну, Ханби тут же воспользовалась возможностью.

– Он попросил меня о консультации, – пояснил я, возвращаясь к своему завтраку. – Его компания, «МоноТекстиль», сейчас на перепутье. Старые методы работы уже не так эффективны, нужно искать новые пути развития, выходить на другие рынки, может быть даже менять ассортимент. Вот он и хочет, чтобы я посмотрел на его производство свежим взглядом, оценил потенциал и дал какие-то рекомендации. Куда двигаться дальше, чтобы не просто оставаться на плаву, а расти.

Ханби молча смотрела на меня несколько секунд, переваривая информацию. Видно было, что она всё ещё в замешательстве. Даже больше того: мой ответ ещё сильнее запутал её.

Я невольно покачал головой. Это ж сколько ещё предстоит работы, чтобы показать, с кем она имеет дело? Сейчас её даже такие, по сути, мелочи удивляют: то покер, то взлёт по карьерной лестнице, то обычная консультация. Серьёзно, так и до проблем недалеко – она просто не поймёт, в каких ситуациях ко мне вообще стоит обращаться (сюжетная утечка: в любых).

– Ханби, я уже успел себя зарекомендовать перед этим человеком. Для него это, по сути, всего лишь эксперимент.

Шестерёнки в её голове вновь закрутились, и вдруг она воскликнула:

– Так вот о каком деле, где замешаны чиновники, ты говорил!

Я с улыбкой кивнул. Сейчас она такой забавный горделивый воробушек…

– Догадалась, всё верно. Можешь в газетах покопаться, если хочешь узнать подробности.

– А сам рассказать, значит, не хочешь?

Воробушек взъерошился и выпустил коготки. Я ткнул пальцем в её милый носик:

– Эй, ты же у меня лучший аналитик в городе. Посмотри на это как на интересный кейс. Вся нужная информация есть в открытом доступе, для тебя это будет лёгкая разминка.

Фыркнув, Ханби скрестила руки на совсем не маленькой груди… Кхм… О чём это я?

– Ханби-я, мне совершенно не сложно объяснить всё в подробностях, мне-то это ничего не будет стоить. А вот тебе это будет стоить просто великолепной практики в самостоятельном поиске информации.

Девушка взглянула на меня настороженно.

– Понимаешь, моя работа на Чхве Минхо и то, что я делаю в «Сонхо Групп», – это, по сути, проекты одного типа. Я прихожу, решаю конкретную задачу и ухожу. Я ведь уже говорил, что в «MetaSpace» я ненадолго.

Некоторое время девушка просто молчала, а затем озвучила очевидное:

– Это ведь ты организовал мой переход в «Metaspace Solutions».

Я пожал плечами. Думается, что она обо всём догадалась ещё в тот момент, как встретила меня в новом офисе.