Текст книги "Унесённые ведром"
Автор книги: Дмитрий Подоксёнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Тёмная лошадка
Захар Игнатьевич Трофимкин закрыл глаза и прислушался к собственным ощущениям. Нельзя сказать, что они его порадовали, но, в то же время – чего ещё можно ожидать в шестьдесят два года после шести часов, проведённых в воздухе? Конечно, невероятной усталости. Ну ничего, через полчаса приземлимся. Потом, правда, ещё час на вертолёте и примерно столько же на машине, но это уже несущественно. Можно сказать, мелочи жизни.
Всё главное уже сделано. Если удастся провернуть запущенную на прошлой неделе комбинацию, то она обещает стать крупнейшей во всей биографии, или, как любили выражаться раньше милицейские товарищи, – «нетрудовой деятельности» Захара Игнатьевича. Тем более что так вовремя с горизонта исчез Папа, который постоянно норовил вцепиться в бок, перебить выгодную сделку, да и вообще в последнее время мешал очень многим серьёзным людям.
«Интересно, кто его заказал? – неторопливо думал худощавый человек с лицом тихого пенсионера, потягивая тепловатую минералку из пластмассовой „аэрофлотовской“ чашки. – Последнее время он капитально сцепился как с Вартаном, так и с Резо, из-за наркоты, кажется. Так что это вполне мог быть кто-то из них. Но кто именно? Известен исполнитель этого заказа, но он наверняка не знает своего работодателя. Может только догадываться. Как, впрочем, и я».
Вспомнив об исполнителе, Захар Игнатьевич нахмурился и открыл глаза. Он не любил подозрительных совпадений, тем более касающихся его лично. А то, что этого самого убийцу за день до тщательно подготовленного побега Туриста с Мальборо закидывают именно в их камеру – куда как подозрительно. Правда, Турист по телефону клялся и божился, что парень – ураган и свой в доску, но это же Турист! У него хорошо, если хоть пару часов в сутки без сбоев голова проработает – значит, день прожит не зря. Мальборо, конечно, поголовастей будет, но с ним, похоже, какая-то неприятность во время побега вышла.
Звонок Туриста застал Трофимкина неделю назад в Якутске. Он сам просил Мальборо сразу же отзвониться ему на мобильный, если всё пройдёт гладко.
– Алло, Трофим? – заорали радостно в трубке. – Это Колобок говорит!
– Какой ещё Колобок? – изумился Трофим.
– Ну как же? – на том конце связи обиженно посопели. – Который от бабушки ушёл.
– Турист, ты что ли? – догадался, наконец, Захар Игнатьевич.
– Ну вот, – расстроено пробурчал его собеседник. – В маляве написал, чтоб никаких имён по телефону, а сам…
– Извини, извини, всё правильно, – спохватился Трофим. И в самом деле, не следовало на весь эфир оглашать имена людей, которых, наверное, уже объявили во всероссийский розыск. – Как у вас дела? Как всё прошло?
– Нормально. Только вот… Как бы это сказать? Ну, в общем, второй колобок немного того… Помялся, короче. На последней стадии…
– Выражайся яснее, – Захар Игнатьевич начал нервничать. Звонок застал его в ресторане за обсуждением одного очень деликатного вопроса. – На какой ещё последней стадии?
– Ну, – смешался Турист, – короче, он из поезда неудачно выкатился. Об дерево…
– Жив? – коротко спросил Трофим.
– Жив, но…
– Ну и слава богу, – не очень расстроился Трофимкин, собираясь отключиться. – Отдыхайте, я дней через пять буду у вас.
– Трофим, тут ещё одно! – взмолился его собеседник.
– Ну что ещё?! – раздражённо переспросил Захар Игнатьевич. – Давай короче, у меня дела!
– Ну, как бы это сказать, – замямлил Турист. – Знаешь, с нами тут ещё один колобок…
«Дались ему эти колобки!» – выругался про себя Трофим, но, осознав смысл сказанного, тут же насторожился.
– Как? Ещё один? Кто такой? Вы что, его с собой в мою «избушку» притащили? – вопросы сыпались из него один за другим. – У вас ум есть или нет?!
– Да он наш человек, мамой клянусь! – начал оправдываться Турист. – Это он на Виктора Васильича заказ исполнил!
– На какого ещё Виктора Васильича? – опешил Трофимкин. – Какой заказ?
– А вы разве не слышали, что у наших друзей позавчера папа умер?
– Ах, вон в чём дело, – присвистнул Захар Игнатьевич. – А ты уверен, что это он самый и есть?
– Да как же, – загорячился «колобок № 1», – хоть у кого спросите! Вся тюрьма сутки гудела. Он это, без вопросов.
– Ладно, – решил, наконец, Трофим. – От себя его ни на шаг не отпускай, в случае чего – головой ответишь! Я буду в конце недели. Приеду – разберёмся. Ещё позвоню. Бывай.
Захар Игнатьевич отключился.
После того памятного разговора он ещё пару раз звонил Туристу, но с каждым новым звонком сомнения всё глубже и глубже проникали в душу Трофима.
«А не подставили ли мне этого добра молодца ребятки из органов? Или „друзья-соперники“? – сформулировал он наконец терзавшую его все эти дни мысль. – Больно уж ко времени он в камере появился. А оттуда – одним прыжком в „дамки“, да прямо в моё самое законспирированное убежище, куда со дня на день курьеры доставят товар из Якутии! А, чёрт! Самому надо ехать, на месте смотреть. Здесь, как говорится, без пол-литра не разобраться».
Наконец, все якутские дела были переделаны, все необходимые для «обмывки» контракта декалитры спиртного выпиты, и Трофим вылетел специальным коммерческим рейсом в Москву. Кривая его полёта на карте страны выглядела бы странно: из Якутска самолёт направлялся в Москву, оттуда, через полтора часа, в обратную сторону, но лишь до Екатеринбурга. Затем необычный пассажир собирался специально заказанным вертолётом добраться до границы Свердловской и Тюменской областей, с посадкой в отдалённом райцентре, после чего пилоты вместе с машиной могли считать себя свободными. Дальше Захара Игнатьевича должны были встретить на мощном японском джипе – только этот внедорожный агрегат мог доставить его в конечную точку назначения.
– Уважаемые пассажиры! Наш самолёт, выполняющий рейс 2315 Москва – Екатеринбург, начинает снижение. Убедительная просьба застегнуть ремни и привести спинки ваших кресел в вертикальное положение, – произнёс в динамиках мелодичный женский голос. Трофим повернул голову вправо и улыбнулся Регине.
Честно говоря, этот невообразимый авиационный крюк через Москву он проделал только ради того, чтобы взять Регину с собой. Захар Игнатьевич изначально планировал прибыть на место сделки за пару-тройку дней до появления курьеров, чтобы немного отдохнуть от суеты последнего месяца. В московской квартире это было сделать затруднительно, поскольку гости в ней практически жили, лишь изредка сменяя друг друга. Нет, там не отдохнёшь… Тем более что лучшим для себя отдыхом Трофим считал вовсе не лежание на диване с журналом или сидение в кресле перед телевизором. Нет. Вот побродить по лесу с ружьишком, да погреть после этого косточки в баньке – это да. Это действительно отдых.
Уже был заказан билет на прямой рейс до Екатеринбурга, без всех этих безумных по километражу и времени залётов в Москву, но трофимовские планы серьёзно скорректировал звонок счастливо бежавшего Туриста.
«Если этот Быня на самом деле „засланный казачок“, то Регина бы его моментом раскусила, – задумался Захар Игнатьевич после третьего звонка в свою „избушку“. – Надо брать её с собой, а для этого придётся сначала лететь в Москву. Неприятно, конечно, но делать нечего – безопасность дороже». В тот же день Трофим отдал соответствующие распоряжения об изменении маршрута.
Регину Краснову Трофимкин спас от тюрьмы четыре года назад, выхлопотав ей условный срок. Она занималась в общем-то обычным для умопомрачительно красивой, но абсолютно «безбашенной» девчонки делом: знакомилась в клубах или барах с «перспективным» молодым человеком, после короткой «программы» с флиртом и спиртным вела его «к себе домой», но в первом же тёмном переулке парочку встречала весёлая гоп-компания, которая с ножами, шутками и прибаутками раздевала «перспективного» едва не до трусов.
Компанию, именуемую в просторечии «шайкой», милиция изловила довольно-таки быстро, и сидеть бы Регине Красновой по кличке Рига несколько своих молодых и прекрасных лет в местах не столь отдалённых, но, совершенно случайно, девицу заметил Трофим. В результате все подельники пошли по этапу, Рига же переехала в восьмикомнатные трофимовские апартаменты.
Изначально Захар Игнатьевич вытащил девицу из-за решётки просто так, под влиянием минутного порыва. Трофим считал себя настоящим ценителем красоты во всём – и в вещах, и в людях. Поэтому, посмотрев по совету Чибиса на «обалденную биксу под следствием», он, не задумываясь ни минуты, вытащил её на волю.
Ошалевшей от неожиданной свободы Красновой Захар Игнатьевич вежливо объяснил, кто является инициатором сего чудесного вызволения и что ему не составит абсолютно никакого труда вернуть всё на свои места, если Рига не пойдёт под его, трофимово, «крылышко». Регина была девушкой неглупой, о Трофиме слышала много как плохого, так и хорошего, но, как говорится – от добра добра не ищут: тряхнув гривой своих чёрных блестящих волос, из-за которых в своё время случилось немало драк между соискателями благосклонности их обладательницы, Краснова согласилась.
Через некоторое время Трофим начал замечать, что Регина всё чаще стала высказывать очень даже неглупые соображения насчёт проводимых группировкой операций. Пару раз, для пробы, Захар Игнатьевич отдал распоряжения с учётом внесённых ей изменений и, к своему удивлению, вынужден был признать, что они работают и на практике. С тех пор он стал в открытую советоваться с Региной перед тем как приступить к особо запутанным или щекотливым делам, начиная всё больше уважать свою новую боевую подругу.
В следующий раз Рига поразила Трофимкина примерно через год после их знакомства, отделав до полусмерти одного из хозяйских «быков»-телохранителей, чрезмерно распускавшего руки.
– Ты что, карате занималась? – удивлённо приподняв брови, спросил Трофим после того, как разобрался в инциденте.
– Нет, таэквондо. Со школы ещё, – равнодушно ответила Регина и, не торопясь, задрала ногу выше головы, задержав её в этом положении на пару секунд. – Нравится?
– Нет, – ответил Захар Игнатьевич, – не очень. То есть нога твоя мне, конечно, нравится. Очень даже красивая нога, как и вторая, собственно. Мне не нравится то, что я узнаю об этом твоём таэквондо последним. Не могла меня сразу предупредить, что ли?
– А зачем? – Рига пожала плечами. – Ты всё равно ни черта не шаришь в восточных единоборствах. Тебе что карате, что джиу-джитсу, что борьба нанайских мальчиков – всё едино. Что бы изменилось, узнай ты об том месяц, полгода или даже год назад?
– То есть как? – задохнулся от удивления Трофим. – Это же… Ну, это почти то же самое, как если бы ты всё время с пистолетом рядом со мной ходила! А я бы не знал! Понимаешь?
– Да чего ты так раскричался-то, Троша? – непонимающе посмотрела на него Регина. – У меня и пистолет тоже есть, но я ведь не кричу об этом на весь белый свет, как это делаешь ты.
– Ка… Какой пистолет? – осоловело выдохнул Захар Игнатьевич. – Где? Откуда он у тебя?
– Обычный пистолет, Захар, – вздохнула девушка. – Ты что, пистолета не видел ни разу? Бедный мой! Возьми у меня в сумочке, полюбопытствуй. Мне его Толик подарил, на день рождения. Ты же не догадался.
– Какой ещё Толик? – воскликнул Трофим, доставая из сумочки маленький пистолет с перламутровой ручкой. – И зачем тебе вообще оружие?!
– Толик, это который Троллейбус, – по порядку ответила Регина. – А оружие… А как прикажешь быть сегодня беззащитной даме на улице? Всякая шваль пристать норовит. А то и обидеть могут…
– Тебя обидишь… Дама, блин, – Захар Игнатьевич вдруг задумчивым взором оглядел «даму» с ног до головы. – Слушай, а может, ты у меня ещё и телохранителем будешь? Последняя, так сказать, линия обороны. А то это «бычьё» ни на что не годится, кроме как водку жрать да девок лапать. Тем более что даже против тебя в рукопашной выстоять не могут. Мужики, называется… Опять же, на тебя со стороны и не подумает никто – баба и баба. Шлюха дорогая. Даже я, оказывается, до сегодняшнего дня в неведении о твоей особе пребывал, купился, как лох, на красивую обёртку. А внутри-то – ничуть не хуже, а Рига? Стрелять-то хоть умеешь?
– Да уж как-нибудь не промахнусь, – Регина презрительно повела плечиком. – Раз в неделю в вашем тире тренируюсь.
– Опять?! – снова вскипел Трофим. – Опять я последним всё узнаю?! В наш тир она ездит, видите ли! Почему мне не доложили? Всех уволю, к чёртовой бабушке! Собирайся, поехали в тир.
– Ну Троша, – просительно затянула Рига. – Ну, ребята же ни в чём не виноваты…
– Да плевать я хотел на этих слюнтяев, – успокоил её Захар Игнатьевич. – Поедем смотреть, чего ты там «натренировалась»…
Трофим уже загорелся идеей сделать из своей стратегической подруги ещё и тайного телохранителя.
Стреляла Регина отменно.
Теперь, по прошествии четырёх лет, Трофим уже не представлял, что бы он делал без этой женщины, которая, к тому же, с годами всё больше хорошела. Постепенно он стал доверять ей всё больше и больше дел и теперь, если ему надо было с головой окунуться в какое-нибудь особо сложное предприятие, он смело оставлял Ригу заниматься всей московской текучкой, зная, что всё будет исполнено точно и в срок.
Она прекрасно ладила как с «быками», так и с директорами крупнейших концернов и предприятий, обладала острым умом, математически точным расчётом и ещё одним очень полезным качеством: она видела многих людей, что называется, «насквозь». Несколько раз Регина очень вовремя высказывала свои сомнения по поводу «легенд», выдаваемых некоторыми тёмными личностями за действительность, и почти всегда оказывалась права, предотвращая тем самым очень неприятные для Захара Игнатьевича последствия, ибо под него копали и милиция, и налоговики, и конкуренты. Поэтому неудивительно, что за годы, проведённые вместе, Рига стала для Трофима чем-то вроде талисмана, приносящего удачу.
Исходя из вышеперечисленных соображений и нисколько не сомневаясь, Захар Игнатьевич решил взять Регину с собой на Урал, чтобы она на месте «просветила» своим глазом-рентгеном новоявленного киллера по кличке Быня.
«Если человек стоящий – что ж, пусть немного поработает на меня, а там видно будет, – рассуждал Трофим. – А на нет, как известно, и суда нет: закопаем в лесу – и всех делов».
Кроме того, Рига пригодится и тогда, когда прибудут за товаром гонцы из Казахстана – люди неизвестные, наверняка азиатской хитрости и коварства. Кто знает, что у них на уме? Тут не помешают ни мозги дополнительные, ни ствол лишний в дамской сумочке…
Сейчас Трофим и Регина доставали свою ручную кладь с верхней полки в салоне самолёта – другого багажа у них не было.
– Ну что, растрясём старые косточки по российскому бездорожью? – подмигнул своей спутнице Захар Игнатьевич.
– У кого-то, может, и старые, – сморщила свой прекрасный нос Рига, – а у кого-то очень даже и молодые. И не «косточки», а почти что идеальная фигура, – она провела руками по своим бокам. – Так что вы хамло, уважаемый!
– Беру свои слова обратно, – непринуждённо рассмеялся Трофим. Ни с кем больше он не чувствовал себя так просто и комфортно, как с этой красивой, молодой и умной женщиной.
– Уважаемые пассажиры! – вновь напомнила о себе виртуальная самолётная барышня. – Наш самолёт произвёл посадку в аэропорту «Кольцово» города Екатеринбурга. Температура воздуха – минус четырнадцать градусов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами и желают всего наилучшего…
– Куда мы сейчас? – вывела Захара Игнатьевича из задумчивости его спутница. – Нас кто-то встречает?
– А? – встрепенулся Трофим. – Нет, нам это ни к чему. Сейчас поймаем такси и поедем на другой аэродром, к вертолёту.
– Мы полетим на вертолёте? – радостно округлила глаза Регина. – Никогда в жизни не летала на вертолёте!
– Ничего страшного в этом нет, – несколько остудил её энтузиазм Захар Игнатьевич. – Впрочем, интересного тоже.
На улице шёл густой снег.
Сразу после выхода из зала прибытия импозантно смотревшаяся парочка была немедленно атакована регулярной армией «извозчиков».
– В город поедем? Едем в город? – полуспрашивали-полуутверждали они, семеня рядом, и то заглядывали в глаза «кавалеру», то бросали восхищённые оценивающие взгляды на меховое манто его «барышни».
– Чёрт, – раздражённо произнёс Трофим, пытаясь отцепить от рукава тщедушного очкарика интеллигентного вида, который, вцепившись одной рукой в пальто потенциального пассажира, другой указывал на стоящий поодаль «Москвич-408», покрытый пятнами коррозии, и сулил куда-то «мигом домчать». – У меня такое чувство, что все эти «бомбилы» прилетели параллельным с нами рейсом! Четыре часа назад, прибыв за тобой из Якутска, я видел эти же самые рожи. Только, почему-то, в «Домодедове». А может, они от самой Сибири за мной гонятся? – он с треском вырвался из рук интеллигента, подхватил под руку смеющуюся Регину, и быстрым шагом пошёл к официальной стоянке такси.
Муниципальные таксисты ни на кого не «охотились», а спокойно грелись в своих машинах. Неторопливый равнодушный парень помог пассажирам загрузить вещи в багажник и быстро повёз их прочь от кошмара. Оглянувшись напоследок, Регина успела заметить, что стая «бомбистов» уже «доедала» самых нерасторопных пассажиров рейса № 2315. Некоторых несчастных водилы несли буквально на руках в сторону своих угрюмых четырёхколёсных агрегатов.
– Чего это они, а? – вслух удивилась Регина.
– Работают, – вяло пояснил таксист, жуя жвачку. – Жрать-то им тоже охота. Там и профессора бывшие есть, и военные, и учителя. Цены они, конечно, сильно нам сбивают, да только с ними хрен чё сделаешь. «Дикая дивизия», блин. Мы уж и бить их пробовали, и «крышу» свою с ними побазарить привозили – всё без толку. На пару дней притихнут, а потом опять ползут – из всех щелей, как тараканы! Ну, мы и отступились. Стараемся здесь не стоять, а то можно за всю смену никого не дождаться. Не будешь же с ними наперегонки за клиентом бегать! Да и никакого здоровья не хватит – затопчут к чертям собачьим. Это только если из города кого в аэропорт привезёшь, тогда и стоишь, ждёшь пассажира, чтоб порожняком обратно не возвращаться, а так, чтоб специально – нет, слуга покорный!
Надо признать, что «слуга покорный» дело своё знал хорошо, и уже через пятьдесят минут путешественники сидели в вертолёте.
Регине полёт на винтокрылой машине быстро надоел, разговаривать можно было только посредством крика, и она откровенно скучала. Зато потом, когда они мчались сквозь заснеженные леса и рощи на джипе встретившего их Чибиса, Рига отдохнула душой. За стеклом проплывала такая красота, что хотелось ехать и ехать, не думая ни о чём постороннем.
– Как дела? – первым делом спросил Трофим, едва тронулись. – Киллер там?
– Там, – ответил Чибис. – Крутой мужик. А стреляет так, что все просто балдеют. Поршень чуть с ума не сошёл от его стрельбы, о как!
– А с Мальборо что за история произошла? – Захару Игнатьевичу не очень понравилась явная восторженность Чибиса каким-то там пришлым убийцей. – По телефону я уж не стал расспрашивать.
– Хреново с Мальборо, – помрачнел Чибис. – Кончается он, похоже. На дерево налетел, когда с поезда прыгали, поломался весь. Его ж в больницу нельзя, сам понимаешь – розыск.
– Да уж, – согласился Трофим, – через него все засветиться можем. А у нас через три дня сделка с казахами, или кто там от них приедет. Придётся Мальборе потерпеть три денёчка, а потом, коли жив будет, найдём ему какого-нибудь неболтливого профессора, который любит денежки.
– Тоже верно, – согласился Чибис. – Заодно и Граблю с Поршнем подлечит.
– А с ними что за беда? – удивился Захар Игнатьевич. – Тоже с поезда упали?
– Да нет. Грабля в бане кипятком всю спину ошпарил, лежит пятый день на животе и стонет. Температура всё время под сорок. Мы ему таблетки даём.
– А Поршень?
– Так я же говорю – Быня у него, считай, над самой головой с десяток бутылок разбил из «калаша»! Вот у него и того… С психикой что-то… Плачет всё время, как дурачок.
– «Дурачо-ок»! – передразнил его Трофим. – А если у нас с покупателями какой-нибудь напряг выйдет?! А народу раз, два и обчёлся! Посмотрят они на нашу «гвардию», блин, да и решат, что нас в капусту покрошить дешевле выйдет, чем бабло полновесное отстёгивать! Это в ваши головы не приходило, прежде чем в баню лезть и стрельбища устраивать?! Идиоты великовозрастные… Остальные-то все здоровы?
– Конечно, конечно, – испуганно зачастил Чибис. – Остальные в порядке, только вот у Кислого рожа немного ободранная. Он с лестницы упал. Так что ему лучше во время сделки где-нибудь за шторкой постоять, не мелькать перед людьми…
– За какой ещё шторкой, мать твою? – заорал, выходя из себя, босс. – Что они – мужика с битой рожей не видели? Может, ему ещё паранджу прикажешь надеть, а?! Чтоб не смущать казахских товарищей? Или мне вообще одному с ними говорить, без страховки?!
– Да нет, что ты, – совсем приуныл Чибис. – Все с тобой будем, даже не думай! Если надо будет – мы и Мальборо на полчасика на ноги поставим. Только вот, если на самом деле у нас какая-нибудь бодяга с казахами завертится, они нас, действительно, положить всех могут… Вот если бы Быня помочь согласился…
– А сами вы что, пальцем деланные? – проговорил сквозь зубы Трофим, медленно свирепея. – Без какого-то Быни уже справиться не сможете? Даже без Мальборо, Грабли и Поршня – вас четверо здоровых лбов!
– Трое, – уныло поправил его подчинённый. – Трое здоровых. Это если вместе с ободранным Кислым считать. Гиббон ходит очень плохо, у него колено опухло.
– А у него-то что? – удивился Захар Игнатьевич. – Ревматизм?
– Да какой, к чёрту, у него может быть ревматизм? – в свою очередь удивился Чибис. – Поленом ему прилетело. Прямо в чашечку.
– Дрались, что ли? – грозно вопросил Трофим, собираясь примерно наказать виновных.
– Да какое там… – Чибис махнул рукой. – В бейсбол играли.
– А… Полено здесь при чём? – Захар Игнатьевич с трудом сформулировал вопрос, настолько его поразила новая забава своих подопечных.
– А где мы настоящие бейсбольные биты в этой глуши купим? – резонно возразил Чибис. – Вот и отбивали футбольный мяч поленом. Просто Быня махнул слишком сильно, оно и вырвалось…
– Это, надо думать, Быня надоумил вас играть в бейсбол?
– А ты уже знаешь? Откуда?
– Нетрудно догадаться. Вы и названия-то такого, наверное, раньше не слышали!
– Точно! А Быня – голова. Он чего только не знает! Заслушаешься.
«Всё начинает потихоньку проясняться, – стал рассуждать про себя Трофим. – Видимо, у этого Быни кое-какие мысли в голове шевелятся, в отличие от моих идиотов, вот он и вертит ими, как ему заблагорассудится. Ничего, сейчас наведём порядок! А заодно разберёмся, что это за „тёмную лошадку“ занесло в наши края».
Ворота им открыл какой-то негр, лицо которого отливало аж в синеву. Захар Игнатьевич сначала в испуге отшатнулся, но через секунду узнал «привратника».
– Чего с рожей-то? – спросил он, заходя во двор.
– С лестницы упал, – буркнул Кислый и осторожно потрогал опухшую фиолетовую физиономию.
«Чибис прав, – подумал Трофим, входя в дом, – пусть лучше за какой-нибудь шторкой постоит. Лишние глаза и уши, конечно, не помешают, но показывать такую „красоту“ гостям – простите великодушно!».
Захар Игнатьевич Трофимкин даже не подозревал, что глаз и ушей здесь гораздо больше, чем ему этого бы хотелось.
Причём, знай он, что это за «глаза», неотступно следующие за ним от самого Якутска, он постарался бы покинуть этот благословенный уголок природы с максимально возможной скоростью.
Но Захар Игнатьевич ни о чём не догадывался.
На улице шёл густой снег.
