Текст книги "Унесённые ведром"
Автор книги: Дмитрий Подоксёнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Гранатовый стакан
На чердаке действительно было холодно. Не спасал даже захваченный с собой термос с горячим кофе.
– Ну где же он? – наверное, в десятый раз нервно посмотрел на часы Трофим. – Пора ведь уже?
– Блин, – зло процедила Рига сквозь зубы. – Успокойся, рано ещё. Минут через двадцать ждать надо. Раз в двенадцать уехал, значит, будет не раньше двух. Привезёт Чибис твоих казахов, никуда не денется.
– А зачем мы тогда так рано засели на этой холодине? – обиженным голосом поинтересовался Захар Игнатьевич. – Сейчас и надо было готовиться. А мы уже скоро часа полтора, как кукуем тут с тобой.
– Я тебя не звала, – пожала плечами Рига. – Мог и позже прийти. Сам ведь попёрся за мной следом.
– А как я там один буду? – надулся Трофим. – А вдруг они раньше приедут? Я тогда что – ничего не буду знать? Нет уж, я лучше помёрзну…
– Тогда мёрзни, пожалуйста, молча, – обречённо вздохнула Регина. – У меня и так голова трещит, а тут ещё ты причитаешь.
Оскорблённый в лучших чувствах Трофимкин принялся шумно втягивать горячий кофе из крышечки термоса. Хлебнув, видимо лишнего, он заперхал и, выпучив глаза, жестами попытался объяснить своей подруге, что тише кашлять не может. Рига шёпотом выругалась и стала легонько колотить кашляющего ладонью по спине.
– Слушай, – поинтересовалась она, когда Захар Игнатьевич перестал нарушать тишину и конспирацию, – вы в школе писали сочинение на тему: «А тебя взял бы в разведку Гайдар?»
– Не помню, – просипел Трофим, вытирая слёзы. – А к чему ты это? И при чём тут Гайдар? Он ведь, кажется, экономист…
– Вечная мерзлота, – вздохнула Регина. – Я про его знаменитого деда тебе говорю, который погиб на фронте, в разведке.
– В Чечне, что ли? – заинтересовался Захар Игнатьевич. – Я не знал.
– Поговорили, – подвела итог разговора Рига.
Минута прошла в полной тишине.
– Так ты что, – встрепенулся вдруг Трофим, – хочешь сказать, что меня нельзя брать с собой в разведку, что ли?
– Отчего же, можно, – разрешила его собеседница. – «Языком». И то предварительно оглушить придётся, чтоб в пути не болтал. И не кашлял.
– Ну, спасибо тебе, – ядовито поблагодарил подругу новоявленный «язык». – За всё хорошее, что я для тебя сделал…
– Едут, – коротко бросила Регина таким тоном, что Захар Игнатьевич понял – шутки кончились. По его спине пробежал холодок липкого страха.
– Давай, давай, – засуетился он. – Готовь винтовку!
– Только под рукой у меня не суетись, пожалуйста, – хладнокровно посоветовала Рига, устанавливая винтовку на упор. – Промахнусь ещё. Некрасиво получится…
– Тьфу-тьфу-тьфу, – быстро произнёс Трофим и постучал костяшками пальцев по деревянному прикладу винтовки.
– Убери руки! – прошипела Регина, и Захар Игнатьевич, спрятав руки за спину, стал осторожно выглядывать из-за плеча снайперши в небольшое оконце, выходившее во двор.
Во двор въехал только джип с Чибисом за рулём, хотя за оградой явственно слышались и моторы других машин.
– Где они? – громким шёпотом запаниковал Трофим. – Почему не въехали следом? Неужели заподозрили?
– Успокойся уже, – пробормотала Рига, поудобней берясь за цевьё и снимая защитные колпачки с оптики. – Зачем им свои машины в чужой двор загонять? Чтоб мы им сахару в бензин насыпали, а на обратном пути, в лесу, в заглохших тачках, постреляли? Или ещё какую гадость устроили? Нет, они сюда пешочком придут…
– Хорошо бы…
– Уж можешь мне поверить.
В этот момент из дома вышли встречающие во главе со своим «начальником». Быня выглядел даже не на миллион долларов, как обещал ему вчера Турист, а где-то на миллион четыреста.
– Ёкарный бабай, – выдавил Захар Игнатьевич через силу. – Он шубу мою надел, короткую! Вот чёрт!
– Ну и что?
– Как что? Аккуратней целься, только в голову, слышишь?
– Слышу, – Регина оторвала глаза от оптического прицела и смерила Трофима презрительным взглядом. – Чего-то ты, Захар, совсем от жадности помешался. Миллиардами ворочаешь, а из-за шубы какой-то ощипанной трясёшься, как не знаю кто, – сказав это, она снова склонилась над винтовкой.
– Да ты… – возмутился законный владелец шубы, – ты чего? Думаешь, что говоришь?! При чём тут…
– Ти-хо, – остановила поток его оскорблённого красноречия Рига, стягивая с рук тёплые перчатки и разминая пальцы. – Вот они, голубчики.
В воротах медленно, один за другим, появлялись гости.
Первоначальная диспозиция, увиденная Трофимом из окна, очень ему не понравилась. Десять человек, стоящих в воротах, против семерых, вышедших из дома. Причём вид у последних был не самым боевым: Гиббон опирался на страшного вида свежевыструганную клюку, а Грабля боялся сделать неосторожный шаг, чтобы, не дай бог, не поскользнуться и не упасть на свою многострадальную спину. Да и правую руку он держал немного на отлёте, боясь лишний раз задеть обожжённую конечность.
Поршень вообще походил не на бойца, а чёрт знает на кого – покачивался словно пьяный, радостно ухмылялся и громко икал через небольшие промежутки времени. И зачем они ему опять повязали этот дурацкий шарфик с пингвином?! Захар Игнатьевич чуть не плюнул с досады. Откуда вообще взялся в доме этот атрибут детского сада? Опять Турист, наверное, откопал где-нибудь.
А на кого это приезжие так подозрительно косятся? Ага, всё понятно, это Кислый своей рожей отсвечивает, лиловый негр, блин.
– Слушай, а они ведь наших всех завалят, – упавшим голосом констатировал Трофим. – Чибис да Турист, вот и вся полноценная «гвардия». Быня, естественно, не в счёт, а остальные сама видишь – еле ползают. Один хромой, другой обваренный, третий икает… Что делать-то будем?
– По плану, – лаконично отозвалась Регина, осторожно прижимая распухшую щёку к прикладу. – Сначала Быню, потом – пару «казахов». Только бы мне отдачу стерпеть, больно, чёрт… Кстати, я вижу всего трёх человек, более-менее похожих на казахов. Остальные, кажется, наши соотечественники?
– Не знаю, – пожал плечами Захар Игнатьевич. – Я знаком только с Аскаром. Вон, видишь, в пальто который? А рядом – его телохранитель, тоже, кстати, легендарная личность. Максим Беккер, также известен как Макс или Бек. Слышала про такого?
– Да уж, – с чувством прищёлкнула языком Рига. – Ничего себе. А чего это он к азиатам переметнулся работать? Я слышала, он в Москве последнее время «подхалтуривал».
– Заплатили, вот и переметнулся, чего ж тут непонятного? Солдат удачи. Жутко тупой, но жутко сильный. И меткий.
– Наслышана, – призналась Регина. – В таком случае, вторую пулю – ему. А то он нам тут весь «дом инвалидов» одной левой перещёлкает.
– Разумно, – согласился Трофим. – Но главное всё-таки – Фёдор. И не забывай: целься точно в голову…
– Да помню я, – раздражённо дёрнула плечом Рига. – Достал уже со своей шубой… Ты её что, отмывать потом собрался?
– Да на хрена мне эта шуба? – возмутился Захар Игнатьевич. – Я тебе о другом толкую…
– Всё, – сказала Регина металлическим голосом. – Разговоры потом. Они идут.
Трофим, затаив дыхание, снова выглянул из-за Ригиного плеча.
В центре двора встретились Быня с Туристом с одной стороны и Аскар с Беккером – с другой. На фоне шкафообразного Бека Турист смотрелся скромно, если не сказать позорно. Чувствуя своё неоспоримое превосходство, телохранитель гостя держался раскованно, с некоторой долей вальяжности, как старшеклассник, пришедший «разбираться» в подготовительную группу детского сада.
Временно оставшиеся на заднем плане бойцы с обеих сторон начали настороженно подтягиваться к центру переговоров, при этом приезжие с опаской косились то на палку Гиббона, то на откляченную в сторону руку Грабли, не обходя, впрочем, вниманием и экзотичного Кислого. На Поршня до поры до времени внимания не обращали, пока он не решил изменить такое к себе пренебрежительное обращение в корне.
Богатырское «И-ы-ы-к-к!!» разнёсшееся над двором, стоило не одного седого волоса что той, что другой договаривающейся стороне.
– Дур-р-рак! – сквозь зубы выплюнула вздрогнувшая Регина и едва не нажала на спусковой крючок. – Вот дурак-то! Ну не дурак, а?
– Стрелять надо было, – напомнил тоже заметно струхнувший Трофим. – В такой момент никто бы не удивился, что палить начали!
– Уже поздно, – огрызнулась Рига. – Да я и сама испугалась. Ну надо же, какой кретин! Да не дыши ты мне в ухо, нервирует. Не волнуйся, будет ещё время выстрелить, будет. Они же только-только поздороваться успели.
Но дальше приветствия разговор зашёл не очень далеко: Аскар презрительно сморщился и стал медленно разворачиваться, чтобы уйти.
– Стреляй! – пискнул Захар Игнатьевич. – Стреляй, а то уйдут, поздно будет! Не поверит никто!
В перекрестии прицела, которое Регина уже несколько секунд удерживала точно посередине затылка Фёдора, были отчётливо видны даже отдельные волоски, аккуратно причёсанные Сивцовым перед встречей.
«Ну что ж, прощай», – мысленно произнесла Рига, задержав дыхание и, продолжая удерживать цель в перекрестии, плавно потянула спусковой крючок на себя. Отдача болью толкнулась от плеча в челюсть, но она этого даже не заметила. Регину поразило другое – за десятую долю секунды до выстрела Быня исчез из сектора прицеливания, а пуля полетела во что-то, находившееся дальше её положенной цели. Но как? В этот момент по ушам ударили донёсшиеся со двора выстрелы, и Рига моментально присела, чтобы не «отсвечивать» в окне. Рядом уже сидел быстро бледнеющий Трофим.
– Ты смотрел? – первым делом спросила у него Регина. – Я попала в него?
– В кого? – пробормотал Захар Игнатьевич.
– В Быню! – заорала Рига, перекрывая пистолетную канонаду.
– Его Беккер за полсекунды до тебя расстрелял, – пробормотал Трофим плохо слушающимися губами. – Он прямо перед Быней стоял, понимаешь? Два раза в упор выстрелил. Нет, три. Его почти на метр отбросило…
– Так вот куда он из прицела делся… – удивлённо присвистнула Регина. – А я-то понять не могла…
– Ну и вот, – продолжал тем временем Захар Игнатьевич. – Он упал, а пуля, для его головы предназначенная, в грудь Беку прилетела. Наповал, похоже. Короче, ты Беккера сейчас шлёпнула.
– А дальше?
– Не знаю, больше ничего не видел. Но завертелось, кажется, серьёзно.
– Надо посмотреть, – Регина поднялась, чтобы снова выглянуть в оконце. – А то перебьют наших и уедут, тогда всё псу под хвост…
– Стреляй в каждого, кто к машинам побежит, – загорячился Трофим, выглядывая в окошко вслед за Ригой. – Аскара отпускать живым нельзя…
Концовка фразы застряла у него в горле. То, что Захар Игнатьевич увидел сквозь маленькую импровизированную амбразуру слухового окна, мгновенно разбило все его любовно лелеемые планы на спокойную и обеспеченную старость. На земле лежало полтора десятка тёмных фигур, среди которых особенно выделялась одна, закутанная в пушистую шубу. Непонятно было, кто здесь мёртвый, а кто живой. К лежащим быстро приближались какие-то стремительные люди в серых пятнистых комбинезонах и чёрных масках с прорезями для глаз. Руки «серых комбинезонов» красноречиво ощетинивались короткими автоматами.
Трофим инстинктивно пригнулся. Рядом тяжело дышала Рига.
– Кто это? – задал глупый вопрос Захар Игнатьевич.
– А сам как думаешь? – зло бросила его подруга, быстро обтирая какой-то тряпкой те части винтовки, которых касались её руки. – Уходим, быстро.
Они, пригибаясь, побежали к двери, ведущей вниз.
– Всё-таки повезло мне, что Быню пришил покойный уже Беккер, – спускаясь по крутой лестнице, проговорила Регина. – Мало приятного пришить фээсбэшника почти на глазах его сослуживцев… Чёрт! – она остановилась и прислушалась.
Замер и Трофим.
Снизу доносился топот нескольких пар ног – атакующие уже проникли в холл.
– За мной! – отдала приказ более быстро соображающая в критической ситуации Рига и бросилась по коридору направо, дёргая за ручки все двери подряд. Захар Игнатьевич, тяжело дыша, пытался не отставать.
– Сюда, – пропустила Регина своего спутника в первую же незапертую комнату и, быстро шмыгнув следом, закрыла за ними обоими дверь. Осмотрев стоящий в комнате платяной шкаф, она, удовлетворённо кивнув собственным мыслям, налегла на него плечом. Увидев удивлённо хлопающего глазами Трофима, прикрикнула: – Чего смотришь? В окно давай!
– Куда? – оторопело посмотрел на подоконник Захар Игнатьевич. – В окно? Но ведь это же второй этаж…
– Благодари судьбу, что не двадцать второй! – рявкнула на него Рига, толкая шкаф в направлении двери. – В каталажке давно не отдыхал?!
Трофим неуверенно потянулся к шпингалету.
– Да быстрей же, чёрт тебя дери! – с натугой выкрикнула Регина, обрушивая шкаф поперёк дверного прохода.
Когда итальянский гардероб накренился, с него упала какая-то вазочка с давно засохшим букетиком полевых цветов и обычный тонкий стакан прозрачного стекла. Необычным было только его содержимое.
Словно во сне Рига увидела, как стакан, медленно вращаясь в воздухе, приближается к полу, на котором уже лежала разбитая ваза и кучка засохших цветов из неё. Стакан был тяжёлым, гораздо тяжелее обычного стекла или хрусталя. И в нём были не цветы, а граната.
Оборонительная граната Ф-1, почему-то без кольца. И до сих пор она не взрывалась лишь потому, что предохранительная скоба была плотно прижата к ребристому телу ручного боеприпаса. Распрямиться же ей мешали лишь тонкие стенки стакана. Но мешали, надо сказать, недолго.
С резким звоном стакан раскололся, едва достигнув пола. С весёлым щелчком освободился предохранитель.
– Бля, – выдохнула Регина, непроизвольно начиная отсчитывать в уме секунды, оставшиеся до взрыва.
Она отпихнула от окна возящегося лишь с первой створкой Трофима и одним прыжком взлетела на подоконник. Резко отклонившись, она с силой ударила ногой в раму.
Раздавшийся звон бьющихся стёкол показался Захару Игнатьевичу воплем иерихонских труб, слышимых на всю округу.
– Ты что?! – заорал он, уже не заботясь о конспирации. – Очумела?! Нас же услышат сейчас!
– Нас сейчас все услышат, мудак!! – перебила его разъярённая Рига, бросая косой взгляд в сторону гранаты. Та куда-то закатилась, во всяком случае, видно её не было. – Давай быстрее!! – она схватила своего тихо сходящего с ума покровителя за шиворот, резким рывком вздёрнула его на подоконник и, приложив титаническое усилие, сожравшее ещё пару драгоценных мгновений, столкнула ставшее вдруг безвольным тело Трофимкина вниз. Зачем-то оглянувшись напоследок, Регина Краснова сильно оттолкнулась от подоконника и тоже сделала шаг в пустоту.
Удар взрывной волны догнал её в прыжке, перевернув тело в полёте и разом вышибив из него остатки воздуха и воли к сопротивлению.
Рига лежала на спине, не чувствуя ни тепла, ни холода. Её, кажется, даже обыскали, но она этого не ощутила. Звуки тоже почему-то не попадали внутрь головы, которая, как ни странно, совсем не болела. Зато глаза могли видеть. Они видели кусок голубого неба, часть стены дома, окно, из которого она недавно выпрыгнула… Впрочем, окно – это сильно сказано. Остался лишь закопчённый по краям проём, в котором мотался на ветру обрывок обгоревшей шторы. Изредка зрение цепляло то и дело сновавших мимо людей с автоматами.
К ней подошёл человек в накинутом поверх одежды белом халате. Доктор, догадалась Регина. В глазах поплыло.
«Какой-то знакомый глазу спортивный костюм висел на плечиках во взорвавшейся комнате, – вспомнила вдруг она. – Тёмно-синий, с красной и зелёной полосами. Кто же ходил в таком по дому? – она из последних сил напряглась, пытаясь не отключиться, успеть вспомнить. Наконец, ей это удалось. – Фёдор. Значит, это была его комната? Получается, что он и напоследок умудрился подговнить нам с Захаром? Какой ещё нормальный человек, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, станет хранить на шкафу гранату без чеки, засунутую в стакан?»
– Вот сволочь, – отчётливо сказала Рига в лицо склонившемуся над ней врачу со шприцом, готовым к инъекции.
Врач удивился.
Он не знал, что Регина Краснова видит не его.
В её личном кошмаре над ней склонялся с гранатой в руке Фёдор Сивцов.
– Уйди, – прошептала она, отключаясь. – Ты уже умер…
Медик, под белым халатом которого легко угадывались погоны, пожал плечами и ножницами осторожно разрезал рукав её куртки.
Хорошая стажировка
– Пойдёмте, Сергей Николаевич, – капитан Караваев, казалось, подпрыгивал от чрезмерного возбуждения. – Группа захвата сработала, сейчас обыскивают дом – Трофима и Красновой на «стрелке» не было.
– Как не было? – посуровел Митрохин, быстрым шагом покидая импровизированный командный пункт, наскоро оборудованный в лесу. – А кто же был на стрелке?!
– Охрану свою выставил, – зачастил капитан. – Решили пока ничего не предпринимать, но тут они сами между собой стрельбу затеяли. Пришлось вмешаться.
– Трофима мне не упустите, – повысил голос майор, приближаясь к распахнутым настежь воротам дачи. – Окружить дом…
Юрий Алексеевич быстро повторил приказ вышестоящего начальства в рацию.
– Это их машины? – спросил Сергей Николаевич, кивая на одиноко стоящие «Нивы».
– Да, это «аскаровцы» на них подъехали, – подтвердил капитан. – Похоже, краденые. Для одноразовой акции.
– Понятно, – произнёс Митрохин, входя во двор, и осёкся.
Картина его взгляду предстала довольно живописная. Посередине двора лежали люди – два явных трупа, трое-четверо раненых, остальных, наименее пострадавших, уложили лицом в снег знакомые майору автоматчики.
Самым необычным было то, что стволы своих автоматов они направляли, согласно инструкции, не на лежащих преступников, которых, кажется, даже не обыскали, а на таких же автоматчиков, стоящих с другой стороны от задержанных и лично Митрохину не знакомых.
Отличия в экипировке двух сторон, держащих друг друга под прицелом, были крайне незначительными: группа захвата из спецподразделения ФСБ была облачена в светло-серый камуфляж, чёрные вязаные «балаклавы» с прорезями для глаз и рта и вооружены пистолетами-пулемётами «кипарис». Их оппоненты же цвета были пятнисто-зелёного, в таких же масках, сферах и укороченными «калашниковыми» в руках. И те и другие настроены были весьма решительно, и настолько чётко отслеживали все опасные движения своих «конкурентов», что на задержанных времени почти не оставалось. Некоторые из лежащих на снегу, пользуясь неожиданной заминкой, начинали осторожно шевелиться, с целью, видимо, избавиться от оружия и других всевозможных улик.
– А-а-а-тставить! – гаркнул Сергей Николаевич с намерением прекратить бардак.
Чёрные маски, как по команде, повернулись к приближающемуся майору.
– Федеральная служба безопасности, – громко представился тот, подходя к «чужакам» и показывая в вытянутой вперёд руке удостоверение личности. – Майор Митрохин Сергей Николаевич. Мы проводим здесь плановую операцию. Кто вы такие?
Автоматы слегка клюнули своими стволами вниз, но голос раздался совсем не с той стороны, откуда его ждал Митрохин.
– Здравия желаю, товарищ майор, – сбоку подходили двое одетых в штатское парней, на ходу доставая свои красные книжечки. Говорил один из них. – Капитан Попович, ГУБОП МВД. Вы, наверное, догадываетесь, что мы здесь тоже по делу?
– Может уберёте своих костоломов и спокойно поговорим? – раздражённо поинтересовался Сергей Николаевич. – Вы нам срываете операцию.
– Я надеюсь, вас не интересуют беглые рецидивисты? – ехидно поинтересовался Семён. – Или ФСБ настолько измельчало, что делает карьеры на таких низкопробных операциях?
– Подождите, – поперхнулся майор, – вы что, действительно только за находящимися в розыске сюда приехали? Фамилии назвать можете?
– Николаев, Мальбиев и Сивцов, – пожал плечами капитан. – Двадцать шестого января сего года совершили побег из-под стражи и у нас есть достоверные сведения, что они скрываются именно здесь.
«Вот чёрт, – с досадой подумал Митрохин. – А мы тут наворотили небылиц вокруг „секретного агента милиции“! А он, оказывается, просто беглый зек. Но Трофим-то каков идиот, а?»
– Ладно, – сказал Сергей Николаевич вслух. – Уберите пока своих орлов в сторонку, чтоб не мешали. Если ваши беглецы здесь, мы их быстренько по своим каналам пробьём и, если с нашей стороны всё чисто – заберёте их. А сейчас попрошу не мешать, нас Трофим интересует.
– Да я уж догадался, – кивнул Попович, взглядом давая отбой СОБРовцам. – Пошли, мужики, покурим пока в сторонке.
В этот момент, со стороны, расположенной слева от фасада дома, донёсся треск ломающегося дерева и звон бьющегося стекла. Все инстинктивно посмотрели туда. В воздухе сверкали, крутясь и падая, несколько крупных стеклянных обломков.
– Караваев! – первым пришёл в себя Митрохин. – Похоже, со второго этажа кто-то прыгать намылился! Живо пару человек под окно! Задержать!
Несколько человек бросились в ту сторону, на ходу изготавливая автоматы к стрельбе. Семён тоже непроизвольно потянулся к оружию, хоть и оставался стоять на месте.
Через секунду из окна грузно вывалилось чьё-то тело и тяжело упало в сугроб.
– Трофим, бляха-муха! – пробормотал майор ФСБ и сделал шаг в ту сторону. – Только б живой…
В следующее мгновение из окна ударил оранжево-чёрный язык пламени, сопровождающийся чувствительным акустическим ударом. Все непроизвольно присели. Задержанные сразу затихли, вжав лица в снег. Снова зазвенело битое стекло.
Попович успел заметить, как со второго этажа взрывом выбросило чьё-то тело и, несколько раз перевернув, воткнуло головой в землю. Запахло горелым.
– Врача! – успел крикнуть Митрохин в пространство и бросился в сторону лежащего Трофима и второго выпавшего человека.
Несмотря на казалось бы не акцентированный возглас майора, мимо Семёна тут же пробежал человек в накинутом на плечи белом халате и с чемоданчиком в руках.
Второй взрыв ударил через три секунды и совсем с другой стороны – взорвалось около забора, но изнутри двора. Посыпались последние целые стёкла в доме, дробью раскатился частый деревянный перестук. Кто-то заорал. Попович, как впрочем и все остальные, выхватил пистолет и, ничего не понимая, крутил по сторонам головой, пытаясь определить направление, откуда исходила опасность. Но всё вокруг снова было тихо и спокойно.
Метрах в тридцати от основного скопления людей, чуть дальше и правее, часть забора разнесло в щепу. Даже отсюда были видны страшные дыры и зазубрины, «украсившие» уцелевшие секции забора – взорвалось явно что-то осколочное. Это подтверждало и кровоточащее бедро одного из фээсбэшников, которое он, стиснув зубы, пытался зажать рукой. К нему на помощь уже спешили два бойца с индпакетами. Кто-то из урок бился на земле в истерике.
– А-а-а, не убивайте, не убивайте, мамой прошу-у! – донеслось до Семёна утробное завывание. – По закону же на-адо-о, вы чё, правосла-авные-е? В тюрьму меня везите-е, куда хотите, только не убива-айте-е!!
– Во переклинило кого-то! – восхитился стоящий за спиной Синельников. – Решил, что их чекисты сейчас на месте динамитом обвяжут и – привет!
Воющий благим матом «православный» вдруг так же резко затих, видимо тычок носком армейского ботинка в бок несколько успокоил его расшалившееся воображение.
К оперативникам подошёл Станислав Степанович Величко, недовольно пожевал губами, оглядывая «ледовое побоище».
– Да уж, – произнёс он со вздохом. – Ничего не скажешь, пригрел майор Величко на подведомственной территории гнездо змеиное. Теперь и оргвыводов ждать недолго…
– А вы валите всё на ФСБ, – радостно подсказал Витька. – Вы, мол, следили за этим притоном, держали, так сказать, все нити в руках, а тут – трах-тарарах! – вам дорожку и перебежали. А мы подтвердим…
– Виктор, – оборвал его Попович. – Хорош трепаться. А вы, Станислав Степанович, может, попросите Вадимыча подъехать поближе? А то обратно пешком топать как-то…
– Да-да, конечно, – спохватился майор, доставая рацию. – Секунду…
– Только, – предостерёг его капитан, – пусть он близко сюда на машине не суётся, метрах в двухстах отсюда встанет где-нибудь. А то тут ещё, сами видите, небезопасно. И женщина пусть с ним, в машине остаётся, нечего ей на трупы и кровь смотреть.
– А Сашок? – поинтересовался Величко. – Может, пустим парня посмотреть? А то он потом на меня весь год дуться будет.
– Сашок? – переспросил Семён. – Сашка, пожалуй, можно. Глядишь, и поможет где, по мелочи. А СОБРовцев мы тогда в машину отпустим, чаи с Аминой гонять. Так что зовите своего молодого и горячего.
Майор кивнул и, отойдя на пару шагов в сторону, стал связываться по рации со спрятанной за пару километров отсюда оперативной машиной.
– Смотри, в какой богатой шубенции кого-то шлёпнули, – снова подал голос из-за спины Синельников. – Аж завидки берут.
– Ему, что ли, завидуешь? – покосился в сторону лежащих, которых сноровисто обыскивали ребята в сером камуфляже, Семён.
– Да не ему самому, конечно, – поморщился Витька. – Просто мне за всю жизнь на такую шубу не заработать, наверное.
– Может, и заработать, – равнодушно пожал плечами Попович. – Только куда ты в такой шубе ходить будешь? На задержания, что ли?
– Тьфу ты, – осерчал Синельников. – С вами, товарищ капитан, разговаривать – только гороху наевшись! Я ему о прекрасном толкую, а он опять всё опошлил до уровня банального задержания! Никакого душевного роста с тобой.
– Ты посматривай лучше, где наши с тобой голубчики находятся. Вон, видишь – подняли с земли кого-то, на Туриста вроде похож…
– Точно, – хлопнул себя по ляжкам присмотревшийся Витька. – Как бы его у нас не утащили, а? В «застенки лубянки», блин. Оттуда хрен кого выдернешь потом. Тонны бумаг испишешь, прежде чем разрешат «их» подследственному какой-нибудь дурацкий вопрос задать. Что-нибудь вроде: «Что вы можете сказать относительно выражения лица гражданки Шибякиной пятого февраля сего года?» Тьфу! Год можно встречи добиваться.
– Обещали вроде, – вздохнул Попович. – Если б мы за Трофимом приехали, тогда бы шиш мы чего от них получили, а этих – может и отдадут. Сам подумай, зачем им рядовые уголовники?
– Для опытов, – буркнул Витька. – Будут делать из них неубиваемых человеков. Или ещё каких-нибудь монструозных личностей. С мозгом аллигатора, например. Не всё ведь врут про них в Голливуде, как ты думаешь? – кивнул Синельников в сторону развивших бурную деятельность чекистов.
– Балабол ты неубиваемый, – констатировал капитан. – Монструозный трепач. С мозгом аллигатора, например. Тебя самого исследовать бы не мешало. На предмет посторонних примесей в голове.
– Посторонних примесей у меня в голове нет, – не согласился с другом Виктор. – Чистейший вакуум.
– Во-во.
Минут двадцать сыщики наблюдали за слаженной работой смежного ведомства, прежде чем к ним снова подошёл майор Митрохин.
– Ну что ж, – сказал он более добродушным тоном. – Есть тут две фамилии из тех, что вы назвали.
– Только две? – уточнил Попович.
– Пока да, – майор посмотрел в какую-то бумажку. – Николаев и Мальбиев. Правда, пока только со слов самих задержанных, документов они не имеют.
– Ещё бы, – пробормотал Семён. – Кто ж им документы в побег выдаст… А третий, Сивцов? – спохватился он.
– Среди живых и легко раненых нет, – развёл руками Митрохин. – Пойдём, посмотрим на труп и на тяжело раненых. Таких трое. Может, какой-то и ваш.
С тяжёлым сердцем сыщики пошли к центру двора, где вокруг трупа крупного мужчины хлопотал фотограф. Больше на снегу никого не было – всех живых и раненых переместили под охраной в дом.
Ещё за несколько шагов до тела Семён понял, что это не Фёдор, слишком уж не совпадали габариты – лежащий на спине мертвец был не меньше метра девяносто ростом.
– Не ваш? – спросил майор, когда милиционеры подошли вплотную.
– Нет, – сказал Синельников. – А вы разве не знаете, что у убитого была совсем другая фамилия?
– Какая? – удивился Митрохин. – Вы можете установить его личность?
– И устанавливать нечего, – подтвердил с другой стороны Семён. – Это Бек. Максим Ромуальдович Беккер, если быть совсем точным. Наёмная военная сила, бывший спецназовец. Два раза был контужен, лет пять назад уволен в запас. Прибил кого-то в части до смерти, но до суда почему-то решили тогда не доводить, комиссовали по-тихому. На всю голову отмороженный тип.
– Хм, – поморщился майор. – Это минус нашей группе наружки. Вели, а не знали кого вели… Личность-то известная.
– Да уж, – вставил Витька. – С ним предпочитали не связываться. Знали, что у него «фляжка течёт». Чуть что – за ствол хватался.
– А где тяжело раненые? – напомнил Митрохину о своём интересе Попович.
– В доме. Пойдёмте.
– Слушай, а может, Сивцов опять какой-нибудь другой фамилией назвался? – озабоченно поинтересовался Синельников у капитана, пока они шли к крыльцу. – Он ведь того – тот ещё чудила у нас.
– Может, – не стал спорить Семён. – Но сначала взглянем на раненых.
Тяжело раненые лежали прямо в холле, их, похоже, только что затащили с улицы, поэтому заняться ими вплотную ещё не успели. Женщина и два мужчины. Один из них был в той самой шубе, которая так понравилась впечатлительному Синельникову.
– Ёпэрэсэтэ, – сказал Витька, едва увидев раненого в шубе. – Вот же он! Но на хрена он надел чью-то шубу? И как оказался в самом центре перестрелки?
– Что с ним? – спросил более практичный Попович, которому не улыбалось вручать Амине труп её благоверного. – Он живой хоть?
– Сюда сносили всех, у кого имелся пульс, – объяснил Митрохин. – Сейчас придёт врач и займётся каждым более основательно. Мы не предполагали, что будет столько раненых. И чего они стрелять друг в друга начали? Обычная сделка намечалась…
– А это кто? – перебил его грубый Синельников. – Что за дамочка?
– Подруга Трофима.
– Это Краснова? – поразился Семён. – Что-то её трудно узнать…
– Естественно, – пожал плечами майор. – У ней сломана челюсть, опухоль… Вот этот, кстати, ваш молодой человек постарался, – он кивнул на лежащего рядом Сивцова.
– Фёдор? – удивился Витька. – Гм… А я думал, Краснова владеет восточными единоборствами…
– Всё, отвладелась уже.
– А что такое?
– Шею сломала. Со второго этажа на голову не каждый день приземляться приходится. Хорошо, если через месяц говорить сможет, она у нас одна из главных фигурантов по делу.
– Так это её из окна взрывом выкинуло? – присвистнул Попович. – Да уж, врагу такого не пожелаешь… А что они там взорвали?
Митрохин пожал плечами – мол, и так что-то разболтался тут с вами, и немного отошёл в сторону, к одному из стоявших там коллег.
– Да сами поди какую-нибудь растяжку ставили, – начал фантазировать Витька. – Чтоб, значит, подорвать тех, кто на второй этаж поднимется. А тут у них чека, наверное, и выпала. Ну и всё – делать нече… – старший лейтенант вдруг осёкся на полуслове и замолчал.
Фёдор, лежавший перед ним на полу, вдруг быстро открыл один глаз, осмотрелся, но, едва заметив оперативников, моментально зажмурил его ещё сильней.
– Э… – сказал Синельников. – Он, того… мигает.
