Текст книги "Унесённые ведром"

Автор книги: Дмитрий Подоксёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Поезда и котлеты

Едва положив трубку на рычаг, Амина, спохватившись, тут же снова схватила её и набрала другой номер, с недавних пор прочно отпечатавшийся в её памяти.

– Алло, Семён Михайлович? – быстро проговорила она в трубку, как только произошло соединение. – Здравствуйте, это Амина Сивцова вас беспокоит!

– Здравствуйте, здравствуйте, Амина! – радушно отозвался Попович. – Я вас сразу узнал. Что это ещё за Михайлович? Договаривались ведь просто Семён!

– Да, да, Семён, извините, – начала оправдываться Амина. – Я бы вас ни за что не побеспокоила, но, понимаете, мой муж только что звонил!

– Знаем, знаем, – добродушно проворчал Семён. – Нашёлся наш беглец. Не зря мы с вами, Амина, решили телефончик некоторое время «послушать»! Изыскал-таки, бестия, откуда позвонить.

– Удалось узнать, откуда он звонил? – с замиранием сердца поинтересовалась супруга бестии.

– Удалось, – подтвердил довольный капитан. – Вы с ним разговаривали достаточное количество времени, чтобы техническая служба успела зафиксировать место, откуда был сделан звонок. Сейчас они нам всё расшифруют – по региону, городу, селу-деревне и так далее, и будем готовиться к командировке. Изымать нужно новых друзей вашего муженька из общества, и как можно скорее. Вы нас извините, Амина, но мы сейчас, наверное, запись ещё раз слушать будем… Давайте я вам вечерком перезвоню? Или давайте лучше сделаем так: мы с работы сегодня поедем с Виктором – и к вам заскочим на минутку. Нам всё равно по пути. Тогда вам всё и расскажем, что сами знать будем. Ну как, идёт?

– Идёт, – согласилась Амина. – А когда вас ждать?

– Ну, – ненадолго задумался Попович, – часов в семь-полвосьмого, не раньше…

– Хорошо, – приободрилась жена беглеца. – Буду ждать. Может, вы заодно и поужинаете у нас?

– А вот это было бы очень даже неплохо, – мечтательно произнёс Семён. – С утра маковой росинки во рту не было и, похоже, уже не будет. А дома, скажу вам по секрету, что у меня, что у Витьки – хоть шаром покати. Так что, если мы вас не сильно обременим поздним визитом – то с удовольствием выпили бы чайку! А заодно и о вашем исчадье бы что-нибудь рассказали. Значит, договорились?

– Договорились, Семён, – облегчённо вздохнула Амина. – Буду ждать. Вы адрес наш помните?

– Да я ваш подъезд по гроб жизни, наверное, не забуду! – с чувством сказал капитан и отключился.

Амина стала собираться в магазин за хлебом, потому что сама она его не употребляла, и в доме сейчас не было ни кусочка. А двое здоровенных голодных мужиков, надо думать, будут очень даже не прочь побаловать свежим хлебушком свои уставшие за день организмы.

Семён с Витей Синельниковым прибыли даже позже, чем обещали – часы показывали без десяти минут восемь. С собой они притащили три подозрительного вида гвоздики.

– Это вам, – галантно произнёс Попович, протягивая цветы. – Так сказать, от уголовного розыска. Презент.

– Спасибо, – растроганно произнесла Амина. – Ну зачем вы?

– Не волнуйтесь, – стягивая с себя ботинки, произнёс простодушный Синельников. – Нам они ровным счётом ничего не стоили. Проводили сегодня рейд на рынке, два торгаша пустились наутёк и целое ведро гвоздик на землю опрокинули, да ещё и пробежались по ним. Мы самые лучшие выбрали… Эй, Сеня, больно же, ты чего пинаешься?

Красный как рак Попович немедленно сделал вид, что приглаживает волосы перед зеркалом. Хозяйка, смеясь, унесла цветы на кухню. Вокруг незнакомых людей, у которых, к тому же, под верхней одеждой оказались настоящие пистолеты, крутилась любопытная Алиса.

– А вас папа прислал? – вопросы сыпались из ребёнка, как из дырявого мешка. – Папа смелый, он соседа утопил и из тюрьмы убежал! А у вас пистолеты настоящие? А из такого Евдокию Александровну можно убить? А Елену Сергеевну?

– А ну-ка быстро марш к себе в комнату! – прикрикнула на не в меру расходившуюся дочь Амина. – Дай мне спокойно поговорить с дядей Семёном и с дядей Витей! Вот видите, – вздохнула хозяйка, проводив глазами умчавшееся чадо. – Хоть совсем её на улицу не отпускай! Соседкам теперь на полгода вперёд есть о чём языки почесать, а ребёнок всё за чистую монету принимает…

– Пахнет мясом, – задумчиво пробормотал Витя. – Жареным.

– Да что ж это я, – заторопилась Амина. – Заболталась тут. Проходите прямо на кухню, я котлет нажарила. Вы же, наверное, страшно голодные!

– Не страшно, но очень близко к этому, – подтвердил Семён. – За весь день съел два бутерброда, да и то утром.

Следующие двадцать минут были полностью посвящены чревоугодничеству. Слышалось только звяканье вилок по тарелкам, тяжёлое сопение и редкие фразы типа «Уф, котлеты», «Котлеты – это да» и просто «М-м-м!» Наконец с поздним ужином было покончено. Ещё пару минут сыщики осоловело смотрели прямо перед собой, затем к ним постепенно стало возвращаться чувство реальности.

– А ведь вас, Амина, судить надо! – неожиданно ясным голосом заявил Попович. – За покушение на убийство.

– За… За что? – опешила хозяйка. – За какое покушение?

– А вы разве не знаете, – поддержал товарища Синельников, – что если голодного человека неожиданно и сытно накормить, он может и ласты склеить? А?

– А тем более мясными блюдами, – строго добавил Семён, но, не выдержав, рассмеялся: – Вернее, котлетными.

– Уф, – Амина перевела дух. – Ну и напугали вы меня, Семён! Ели себе спокойно, ели и вдруг такое… Я чуть от ума не отошла.

– Знаете что, Амина, – опять встрял Витя. – А давайте мы у вас с Сеней пока поживём! А муженька вашего в Сибири пока оставим, пусть проветрится чуть-чуть. Всем сплошная выгода: вы от своего Фёдора Юрьича отдохнёте, мы с Семёном по вечерам сыты будем, а у вашего благоверного за это время, глядишь, дурость лишняя из головы выветрится. Ну как, по рукам? Согласен даже гулять с вашей собакой по утрам!

– У нас нет собаки, – обалдела от такого предложения хозяйка. – У нас только кот.

– Согласен гулять с котом, – трагическим голосом согласился Синельников. – Готов терпеть насмешки всего двора ради пары ваших котлет по вечерам!

– Вы вот про Сибирь что-то говорили, – неуверенно перебила балагура Амина. – Он что, успел так далеко уехать?

– Успел, – вздохнул Семён. – И что самое интересное, пока мы не знаем, как им это удалось проделать. Но ничего, даст бог, возьмём голубчиков, сами всё и расскажут.

– Им явно кто-то помог, – вступил в беседу Виктор. – Вернее всего, имеющий отношение к железной дороге. С удовольствием повидал бы «помощничка». Если он ещё жив, конечно.

– А что, они настолько опасны? – испугалась Амина. – Могут убить человека?

– И могут, и убивали уже, – не стал щадить женщину Попович. – На них одних только разбойных нападений восемнадцать штук висит, это не считая более мелких преступлений. А взяли их после нападения на инкассаторскую машину. С двойным убийством, кстати. Так что им даже по нашему гуманному законодательству сидеть до конца жизни за решёткой на спецзоне положено.

– Но с ними-то как раз всё понятно, – добавил Синельников. – Им бежать сам бог велел, при любой подходящей возможности. Но зачем они вашего муженька с собой потянули, убей, не пойму!

– Может быть он сам, – предположила хозяйка, – за ними увязался?

– Нет, Амина, такого не бывает, – задумчиво протянул Семён. – Вы просто плохо знаете уголовников. Николаев с Мальбиевым задолго готовились к побегу, кроме того, они были уверены, что им в этом деле будет оказана посильная помощь с воли. Поверьте мне – они бы даже под страхом немедленного расстрела не стали бы ни с кем делиться подробностями предстоящего «мероприятия». А уж брать с собой первого попавшего к ним в камеру человека, тем более такого далёкого от уголовщины, как ваш муж, это вообще выше всякого понимания. И тем не менее они это делают.

– Я ещё понимаю, если бы они бежали с какой-то дальней зоны, – вставил Виктор. – Тогда я не увидел бы ничего удивительного в том, что они прихватили с собой «консервы». Но здесь… Нет, не понимаю!

– Какие ещё консервы? – удивилась Амина.

– Так зэки называют человека, которого уговаривают уйти в побег, преследуя единственную цель – обеспечить себя продовольствием на случай длинного перехода, – объяснил Попович. – Попросту говоря, через некоторое время его съедают. Но в нашем случае это совершенно не подходит, – поспешил он успокоить начавшую зеленеть лицом хозяйку. – Местность населённая, так что в случае голода нашим друзьям гораздо проще грабануть какого-нибудь нерасторопного гражданина.

– Да им и не светил никакой голод, Сеня, – остудил товарища Синельников. – Их же встречали. Наверняка и покушать им подвезли, и выпить.

– А здесь опять начинается непонятное, – продолжил капитан. – Подельники, встречавшие беглецов на воле, почему-то, тоже не задавая никаких вопросов, забирают Сивцова вместе с компанией и переправляют их на какой-то поезд.

– Вопрос, – обращаясь к Амине, спросил Витя. – Как матёрые уголовники не рассмотрели, что из себя представляет ваш муж на самом деле? Ни сначала, в камере, ни потом – во время побега? Там ведь у нас такие психологи сидят – им двух-трёх вопросов хватит, чтобы определить, что за человек к ним залетел. Поэтому то, что вашего красавца посадили в камеру, как подозреваемого по делу об убийстве Папанова, ещё никому ни о чём не говорит.

– Чем же он сумел очаровать таких матёрых бандюганов, как Мальборо с Туристом? – обращаясь сам к себе, произнёс Попович. – У него же, как говорили в одном известном фильме, «десять классов на лбу написаны». А они его сразу к Трофиму поволокли, похоже, в какое-то не афишируемое логово, раз они там розыск переждать надеются.

– Как же мне его сейчас найти? – сокрушённо проговорила Амина. – Сибирь, она ведь вон какая…

– А мы на что? – картинно выпятил грудь Синельников. – Мы после ваших котлет хоть на край света! Своих беглых ловить, да вашего заодно с собой прихватим.

– Ага, – мрачно поддакнул капитан. – Если только он опять куда-нибудь не денется.

– Ой, сплюньте, Семён, – махнула на него рукой хозяйка. – Не дай бог он опять решит убежать. Хотя я его по телефону предупредила, чтобы он ни ногой…

– Мы знаем, Амина, – сказал Попович. – Сегодня полдня кассету с вашими переговорами крутили, уже наизусть всё выучили.

– «Я тут практически в плену-у», – передразнил Фёдора Синельников. – А сам порнушку по телеку смотрит. Вот фрукт!

– Какую порнушку? – поразилась Амина.

– Не знаю, я там не был, – ответил подлый Витя. – Но, судя по звукоряду, который служит фоном к вашим телефонным переговорам – немецкую. А вы разве ничего не заметили?

– Ну, мне показалось, что звуки там какие-то подозрительные, – хозяйка порозовела. – Но толком не поняла, что это такое. Вот сволочь, а? Ну, вернись только у меня!

– Первые разумные слова, сказанные вами о муже, – констатировал Семён. – А то всё Федя да Федя, а он там и в ус не дует, ваш Федя.

– А про убийство что-нибудь выяснилось? – Амина показала взглядом на потолок. – Нашли настоящего убийцу нашего соседа?

– К сожалению, пока нет, – вздохнул капитан. – Правда кое-какие зацепочки есть, которые опять же свидетельствуют в пользу Сивцова. Во-первых, гематома на лбу покойного очень напоминает экспертам след от удара рукоятью пистолета, причём очень грамотного удара – хотели не убить, а лишь отключить на некоторое время. Во-вторых, труп был очень профессионально связан, такие узлы на верёвке мог оставить либо альпинист, либо моряк, либо бывший армейский диверсант. Фёдор Юрьевич, согласитесь, ни к одной из этих специальностей отношения не имеет.

– Да какой ему морской узел связать, вы что? – возмутилась Амина. – У него гвоздь-то в стене не держится, а если ему кого-нибудь связать потребуется, то он попросит подробный чертёж или схему, как это нужно делать. И всё равно всё испортит.

– В-третьих, – невозмутимо продолжал Попович, – в квартире вашего соседа, в тайнике, нашли очень крупную сумму денег, так называемый «воровской общак», что резко поменяло главную версию следствия: похоже, господин Папанов погиб именно из-за денег, находившихся в квартире. Поэтому его не убили на пороге, а связали и положили в горячую ванну, чтобы выведать месторасположение тайника. Единственное, что не рассчитал преступник, или преступники – то, что у Папы было очень слабое сердце. Взял он, да и помер неожиданно. Прямо в ванной.

– Он что же – сам умер? – поразилась Амина. – Его никто не убивал?

– Ну, умереть ему, конечно, помогли, – тактично заметил Синельников. – Но в планы злоумышленников это явно не входило. Тайник они так и не нашли. Теперь, если мы и поймаем убийцу, то предъявить ему сможем лишь неосторожное убийство. Это, конечно, если за ним других грехов не числится. А если он ещё и адвоката хорошего наймёт, то я даже и не знаю, как он может всё это дело вывернуть.

– Да уж, адвокаты сейчас такое могут придумать, что не знаешь иногда: смеяться или плакать, – невесело усмехнулся Семён. – Скажет, что покойник состоял в клубе каких-нибудь тайных мазохистов, да ещё и справку оттуда предоставит, что все члены этого закрытого общества уходят из жизни именно таким экстравагантным образом. А может, другое что-нибудь придумает, им это раз плюнуть. Причём всегда всё нотариально заверено, вот что меня удивляет.

– А много денег у него нашли? – полюбопытствовала хозяйка.

– Почти двадцать миллионов рублей, – ответил Попович. – Только, Амина, большая просьба: всё, что вы сегодня от нас услышали – ни одной живой душе! Договорились?

– Ну конечно! – воскликнула Амина. – Я же понимаю. Тайна следствия, или как там у вас это называется…

– Или как, – подтвердил Витя. – Это Семён у вас от котлет размяк, вот и выболтал всё, что знал по службе, безо всякого зазрения совести. А старший лейтенант Синельников – скала! Даже под пытками ничего не расскажу о своей работе!

– Потому что сам ничего не знаешь, – парировал капитан. – Пошли, «скала», девять часов уже. Хватит злоупотреблять гостеприимством хозяйки дома.

– Да сидите хоть до двенадцати, – разрешила Амина. – Всё равно не знаю, чем себя занять. Как одна останусь – сразу мысли всякие нехорошие в голову лезут.

– Нет уж, пойдём мы, – ответил Семён. – Пока по домам доберёмся, пока водные процедуры примем, глядишь, уже и спать пора. Вы и так нас сегодня с ужином сильно выручили, а то бы ещё и готовить пришлось, на ночь глядя. Спасибо вам большое!

– Да мне это никакого труда не составило! – искренне воскликнула Амина. – Если хотите, можете и завтра после работы заезжать, я вам что-нибудь приготовлю, а вы мне последние новости расскажете. Только позвоните, к какому времени вас ждать вечером.

– Завтра вечером, Амина, мы будем трястись в поезде, – пояснил Попович. – Вместе с Виктором и группой захвата. Так что – извините, только после приезда сможем порадовать вас своим присутствием.

– Вы… – у хозяйки вдруг перехватило голос. – Вы туда едете?

– Туда, – подтвердил Витя. – Дня через два-три, я думаю, уже вернёмся. Даст бог, и своих нормально возьмём, и вашего оболтуса без приключений доставим.

– А мне можно с вами поехать? – с замиранием сердца спросила Амина. – Я не буду мешать. Вы меня даже не заметите.

– Не говорите глупости! – рассердился Семён. – Как вы с нами поедете? По нашим проездным документам, которые мы, кстати, получим только завтра утром? Или «зайцем»?

– Но кто мне мешает просто купить билет на тот же поезд?

– В самом деле, Сеня, – вступился за женщину Синельников. – Пусть барышня развеется. Ей, наверное, тяжело вот так, ничего не делая, ждать у моря погоды. Я, конечно, не понимаю, зачем вам нужно тратить свои деньги и время, но, как говорится, хозяин – барин.

– Не знаю, – проворчал капитан. – Не хотелось бы втягивать в это дело гражданских. Там и стрельба вполне может случиться.

– Так я же не собираюсь с вами на задержание идти, Семён! – воскликнула Амина. – Я просто хочу первой узнать, что всё в порядке. Я поселюсь за свои деньги в той же гостинице, где будете жить вы, и всё! И буду просто сидеть и ждать известий. А пока вы будете работать, я могу вам готовить.

– Ну, не знаю, – менее уверенно пробормотал Попович. – А как же ваша дочь?

– Я сегодня же позвоню своей маме, она завтра приедет и поживёт сколько надо в нашей квартире.

– Решено! – радостно констатировал Виктор. – Долой сухомятку!

– Тебе бы только о желудке думать, – проворчал Семён. – Хорошо, Амина. Как только утром мы получим командировку, я вам позвоню и сообщу, каким поездом нам предстоит ехать.

– Спасибо, Семён! – с чувством сказала хозяйка и чмокнула оперуполномоченного в щёку. – Я ни секунды не сомневалась в вас!

– И всё-таки, я надеюсь, что билетов в кассе уже не будет, – сказал несколько смущённый капитан, одеваясь. – Не дело это, чтоб все, кому захочется, по своей воле на задержания катались.

– Я не все, кому захочется, Семён, – ласково сказала Амина, провожая сыщиков. – Я заинтересованное лицо. Ещё раз спасибо за цветы.

Попович снова покраснел и, пробурчав что-то неразборчивое, нырнул в темноту общего коридора.

Поезд, на который получили проездные документы оперативники, был вечерним, поэтому Амина успела съездить в кассы, спокойно взять билет (никакого ажиотажа не наблюдалось, места были на любой вкус) и встретить автобус, на котором приехала бабушка Алисы. Сборы в дорогу тоже не заняли много времени.

По иронии судьбы билеты Амине достались в соседнем вагоне с милиционерами, только она ехала в купе, а сыщики – в плацкарте, причём на боковых местах.

– Вот всегда так, – сокрушённо жаловался Амине Синельников. – СОБРовцы, все вчетвером, в отдельном купе шикуют, а мы – можно сказать, мозг всей операции, трясёмся на боковушках! Хорошо ещё, что не около туалета.

– Ладно, чего сейчас разоряться? – удивился Попович. – В первый раз, что ли? Тут ехать-то чуть больше суток! Это тебе не во Владивосток неделю переться. А группе захвата без купе, сам понимаешь, никак нельзя. У них автоматы, «броники», шлемы, не повезёшь же всё это в общем вагоне? А так они в купе закроются – и всех делов. Не часового же им на ночь ставить. Народ сейчас сам знаешь какой: им что тапочки спереть, что автомат у спящего человека утянуть – разницы никакой, лишь бы продать можно было.

– Да понимаю я, – поморщился Витя. – Просто мне перед дамой за наши непрезентабельные места неудобно. Но мы люди подневольные, что дали – то дали.

– Думаете у меня в купе лучше, чем у вас здесь? – рассмеялась Амина. – У меня там молодая семья с грудным ребёнком. Так что если вы не против, я пока у вас посижу.

– Сидите, конечно, – обрадовался Синельников. – Сейчас мы будем пить пиво с вяленым лещом, потом Сеня напьётся и будет рассказывать про свою неудавшуюся личную жизнь. Рекомендую послушать, очень поучительно. Временами даже за душу берёт.

– Не слушайте этого трепача, Амина, – поморщившись, сказал капитан. – А в самом деле, вы пиво будете?

– Нет, спасибо, – отказалась их спутница. – Если я не помешаю, я бы просто с вами посидела, послушала…

– …О чём умные люди говорят? – тут же уточнил Синельников.

– Виктор, – укоризненно покачал головой Семён. – Неужели нам придётся терпеть тебя целые сутки в замкнутом пространстве?

– На больших станциях я разрешу вам покидать меня на пятнадцать-двадцать минут, – великодушно разрешил старший лейтенант, доставая пиво.

За окном начинало темнеть.

Поезд шёл сквозь метель.

Нестрашный чёрт

Дверь в комнату отворилась, и в образовавшуюся щель просунулась ужасная голова Кислого.

– Трофим зовёт, – просипела голова и тут же скрылась из виду.

Фёдор поднялся с кровати, подтянул повыше штаны от спортивного костюма и зачем-то погляделся в зеркало. Вроде бы всё было в порядке, но страх почему-то усиливался.

«Эх, была не была!» – подумал Сивцов, набрал полную грудь воздуха и, открыв дверь, храбро шагнул в коридор.

К его удивлению, там никого не было.

«А где же Трофим? – выпустив из груди воздух, удивился Фёдор. – И Кислого нет. Странно всё это».

Он спустился на первый этаж и разыскал там Гиббона, который до сих пор играл на приставке.

– Привет, – как можно небрежнее произнёс Сивцов.

– Привет, – осторожно сказал Гиббон и на всякий случай поставил игру на «паузу».

– Слушай, как мне пройти к Трофиму? – взял быка за рога Фёдор.

– Ты что? – удивился Гиббон. – К нему просто так нельзя, когда тебе захочется. Если понадобишься, он сам позовёт.

– Да он позвал уже, – признался Сивцов. – Кислый заглянул, сказал, что зовут, а сам пропал куда-то.

– Кислый тебя как огня боится! – хохотнул Гиббон. – А Захар Игнатьевич живут в той половине, которая у нас всё время на ключ была заперта, помнишь? Вот там, на втором этаже, четыре «люксовских» комнаты. В одной из них, самой дальней, он всегда и останавливается. А в соседней – Регина. Смотри не перепутай.

На поиски комнат «люкс» Фёдор потратил почти двадцать минут. Он ходил по новой для себя половине дома, яростно дёргал запертые двери и невнятно ругался себе под нос. Злость на глупую планировку дома полностью вытеснила из Сивцова страх перед Трофимом. Когда очередная дверь под его натиском неожиданно легко распахнулась, Фёдору, чтобы не упасть, пришлось ухватиться за косяк.

В роскошно обставленной гостиной находились два человека, сидящие в креслах с бокалами в руках. Оба с умеренным удивлением смотрели на эффектно появившегося гостя. Третье кресло пока пустовало.

Первый человек, седовласый импозантный мужчина с грубыми чертами лица, поставил бокал на стол и неспешно взглянул на часы, поддёрнув манжет с золотой запонкой.

– А вы не очень пунктуальны, господин Быня, – произнёс он приятным голосом. – Извините, что называю вас этой собачьей кличкой, но, к сожалению, не знаю, как вас нарекли батюшка с матушкой. Моим остолопам вы тоже не соизволили представиться…

– Меня зовут Фёдор Юрьевич, – грубо перебил собеседника обозлённый путешествием по пустым коридорам Фёдор Юрьевич.

– Даже Юрьевич? – иронично изогнув красивую бровь, спросила из второго кресла женщина – именно она была вторым человеком, находившимся в комнате.

Сивцов посмотрел в сторону женщины и замер – настолько совершенной и одновременно вызывающей была её красота. Прелестница слегка улыбалась и рассматривала Фёдора поверх бокала, который держала в руках перед собой.

«Турист говорил, что на неё нельзя смотреть, – лихорадочно соображал Сивцов. – А не то будет худо. Ещё он что-то говорил про какого-то Лазаря, который будет петь. Чёрт, я же мышей хотел наловить! Или хотя бы леммингов».

Вспомнив душераздирающую историю про леммингов, Фёдор немного успокоился и перевёл взгляд со страшной красавицы обратно на Трофима. Глава преступной группировки вид имел несколько обалделый. С ним ещё никто не разговаривал в таком тоне, с порога навязывая обращение по имени-отчеству. Не растерялась, похоже, только Регина.

– Что ж, присаживайтесь, Фёдор Юрьевич, – ласковым голосом предложила она гостю. – В ногах, как говорится, правды нет. Налейте себе вина, если хотите. Это коллекционное «Каберне», настоятельно рекомендую.

– Премного вам благодарен, – в помутившемся от страха разуме Сивцова откуда-то всплыло множество великосветских оборотов позапрошлого столетия. – Но я не смею опустить своё бренное тело на сей достославный предмет мебели, не облобызав предварительно вашу прекрасную ручку!

Изумлённая таким обращением Регина протянула гусару свою руку, а Сивцов, отчаянно щёлкнув каблуками, смачно приложился к дамской конечности. Железная телохранительница Трофима неожиданно по-женски вздохнула и повлажнела глазами. Фёдор же, усевшись в кресло, лихо набуровил себе целый бокал «Каберне» и со словами «За милых дам!» залпом опрокинул его содержимое себе в рот.

– Как это у вас ловко получается! – кокетливо восхитилась Регина. – Может, и даме нальёте?

– С превеликим удовольствием, – галантно произнёс джентльмен, снова беря бутылку. – Как вам будет благоугодно!

Сивцов лёгким движением налил вино даме, затем себе и, полностью проигнорировав третьего присутствующего, поставил бутылку на место. От такой явной наглости Трофим, кажется, окончательно пришёл в себя.

– А ты, дружочек, кажется совсем меня не боишься? – спросил он голосом, от которого у знающих людей побежали бы мурашки по спине. – Или я ошибаюсь?

– Боюсь до чёртиков-с! – честно ответствовал Фёдор, поднимая повыше бокал. – Ваше здоровьице!

– Слушай, родной, ты не смеяться ли над стариком вздумал? – с надеждой спросил Захар Игнатьевич, глядя, как в горле необычного гостя исчезает второй бокал бесценного вина. – Смотри, я этого не люблю!

– И я не люблю, – дерзко ответил Сивцов, до мозга которого стали доходить первые винные пары, делавшие его непобедимым в любом диспуте. – Чего вы за мной своего придурка послали, а проводить меня не наказали? А потом в претензии, что я якобы опаздываю. Тут хрен знает сколько дверей понаделано, ходи тут, дёргай каждую!

– Тебя разве Кислый не проводил? – удивился Трофим. – Ну тогда беру свои слова обратно, а Кислый будет наказан. Я ведь тебя, Фёдор, не ругаться сюда звал, а знакомиться. Любопытно мне, что ты за человек такой? Чем, интересно, ты моим охламонам приглянулся?

– А я откуда знаю? – буркнул Сивцов. – У них и спросите.

– Так спрашивал уже, – сокрушённо вздохнул Захар Игнатьевич. – Не говорят толком ничего. «Быня классный», да «Быня стреляет здорово» – вот и весь разговор. А я разобраться хочу, что за человек у меня в доме уже целую неделю живёт, понимаешь?

– Чего ж тут не понять? – степенно молвил Фёдор. – Кошку-то в дом с улицы принесёшь, и то смотришь, чтоб не спёрла чего-нибудь. А тут целый человек приехал.

– Ну вот видишь, ты и сам всё понимаешь! – обрадовался Трофим. – Ну так что, поговорим начистоту?

– Это можно, – благодушно разрешил Сивцов, беря из вазы на столе яблоко. – Давайте поговорим.

– Для начала хочу познакомить тебя с Региной Романовной, – светским тоном предложил Захар Игнатьевич. – Это моя соратница и главная помощница в делах. Поэтому, если ты не будешь возражать, Регина посидит с нами, а может, и в беседе поучаствует. Ты как, не против?

– Чего ж я буду против? – обиделся Фёдор. – Что она, коряга какая страшная, чтоб её из комнаты гнать? По-моему, очень даже ничего дамочка. Приличная, – и он не спеша осмотрел свою собеседницу именно тем взглядом, от которого его настоятельно предостерегал Турист.

В наступившей тишине было слышно, как скрипят от еле сдерживаемой ярости зубы Трофима. У Риги от красноречивого сивцовского взгляда покраснели мочки ушей, и она сделала вид, что поправляет причёску. Каждый думал о своём.

«Что это с тобой, дорогая? – недоумённо спрашивала себя Регина. – С каких это пор тебя стало бросать в жар от мужских взглядов, пусть даже таких откровенных? Не спорю, в этом парне есть какая-то внутренняя изюминка, наверное от того, что он нисколько не пресмыкается перед Трофимом, как это делают все остальные. Если же с ним нахожусь я, так они даже глаз поднять не смеют. А этот, похоже, совсем его не боится, хоть и признался в обратном. Да он и внешне очень даже ничего. Но всё равно надо собраться, что-то я сегодня расклеилась. Устала, видимо, с дороги».

«Пристрелить бы сейчас подлеца! – клокотало в душе у Захара Игнатьевича. – И закопать в лесу, как собаку! Но вдруг у него „пушка“ с собой? Он-то наверняка тренирован так, что даже дёрнуться за оружием не успеешь. Что-то я лопухнулся, надо было его без обыска до себя не допускать. Но как он на неё смотрит, гад! Ладно, надо успокоиться. В конце концов, ничего страшного не произошло. Убить я его всегда успею, сейчас мне важней информация, которой он, возможно, владеет».

«Интересно, кроме фруктов у них ничего нет? – думал Фёдор, глядя на Регину. – Пригласили в гости, а жрать нечего. Вот скопидомы!»

– Гм! – прервал затянувшуюся паузу Трофим. – Вы кушайте, Фёдор, кушайте!

– Так нечего, Захар Игнатьевич, нечего! – ловко спародировал вора Сивцов и величественно обвёл рукой сервировочный столик. – Яблочки одни-с!

Трофим выпучил на нахала глаза, хотел что-то сказать, но, поперхнувшись, зашёлся долгим мучительным кашлем. Регина, хлопая одной рукой хозяина дома по спине, второй нажала какую-то скрытую кнопку. Через минуту в комнате появился Чибис и вопросительно уставился на Ригу.

– Лекарство принеси из машины, – велела Регина. – И пни там кого-нибудь по пути, пусть закуску по-быстрому соорудят.

Чибис бесшумно исчез и через пару минут появился с бутылочкой какого-то сиропа. Сироп был немедленно накапан в чайную ложку и влит в рот пытающемуся отдышаться Трофиму. Кашлять он уже, правда, перестал, но глаза у него были, как у выброшенной на берег рыбы – выпученные и бессмысленные.

– Извините, – сдавленно произнёс он через некоторое время. – Что-то, видимо, в горло попало.

– Бывает, – беззаботно махнул рукой Фёдор. – Вы не поверите, но я однажды вот такенной рыбьей костью подавился, – он показал в воздухе размер кости, больше подходящей не рыбе, а средних размеров ихтиозавру. – Чуть не умер, честное слово!

По глазам Захара Игнатьевича было видно, как ему неприятно, что Сивцов тогда выжил. В этот момент в комнате появился Кислый, который, отдуваясь, тащил поднос с «закуской». Содержимое подноса являлось точной копией содержимого вазы, стоявшей на столике – те же яблоки, бананы, виноград. Когда Кислый столкнулся с яростным взглядом Трофима, он слегка запнулся, затем попытался поставить поднос на пол и незамедлительно скрыться. Но тихий хозяйский рык «Стоять!» мгновенно сковал все его члены.

– Ты что нам притащил? – угрожающе спросил Захар Игнатьевич. – Тебя что просили принести?

– За… Закуску, – ответил несчастный «официант».

– Правильно, – подтвердил Трофим. – А ты принёс какую-то траву. Ты хочешь, чтоб я этим гостей угощал?!

Кислый затравленно покосился на вальяжно развалившегося в кресле Сивцова и обречённо помотал головой.

– А почему ты не проводил человека, когда я просил тебя позвать его? – продолжал наседать Захар Игнатьевич. – Чего-то, я смотрю, разбаловались вы тут у меня. Над вами что, с палкой постоянно стоять надо? Ну, чего вылупился? Мигом организуй приличную закуску!

Кислого как ветром сдуло.

– Что за народ, – пробормотал Трофим, вытирая лоб платком. – Ничего без крика не понимают.

– Воспитываете вы их плохо, – посочувствовал хозяину Фёдор. – Вот они и не слушаются вас совсем.

– Может, присоветуешь чего? – с плохо скрытым сарказмом попросил Захар Игнатьевич. – А то что-то я не очень в воспитании силён.

– Почитайте труды Макаренко, – с видом знатока посоветовал Сивцов. – Или расстреляйте кого-нибудь для острастки. Сразу как шёлковые станут.

От столь радикально противоположных педагогических методов Трофима едва не скрутил новый приступ кашля.

– А ты, Федя, я гляжу, шутить любишь? – вымученно улыбнулся он. – И как? Помогает чувство юмора в работе?