Текст книги "Унесённые ведром"
Автор книги: Дмитрий Подоксёнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
– Вот это да, – потрясённо протянула Рига, и впервые с начала разговора в её голосе прозвучали искренние интонации. – Ты меня буквально-таки потряс, Федя. Не ожидала, что общаюсь с таким интересным человеком. Да ещё и жутко засекреченным к тому же…
– Только Захару Игнатьевичу ничего не говори, – польщённо попросил Сивцов. – Пусть это останется между нами.
– Конечно! – клятвенно пообещала его собеседница, обдумывая, как бы поделикатней сообщить Трофиму неприятную новость. – Ни одной живой душе!
– Ладно, я, наверное, пойду, – решил Фёдор, делая попытку подняться с кресла. – Засиделся тут с тобой.
«Надо его задержать любой ценой, – пронеслось в голове Регины. – В следующий раз он может и не прийти, тем более что сегодня наговорил много лишнего. Поэтому надо постараться вытянуть из него всю возможную информацию именно сейчас, пока он „тёпленький“. Потом будет поздно. Чёрт, видимо придётся всё-таки тащить его в спальню, иначе уйдёт!»
– Ну куда же ты, Фёдор? – голосом обиженной школьницы протянула она. – Только-только разговорились, так хорошо сидим с тобой… Хочешь посмотреть фотографии?
– Какие? – заинтересовался Сивцов. Фотографии он смотреть любил.
– Правда, у меня их не очень много, – Рига поднялась из кресла и, взяв собеседника за руку, повлекла его куда-то вглубь своих роскошных апартаментов. – В основном здесь делали, на природе. Когда в прошлые разы приезжали…
Она довела Фёдора до роскошного двуспального ложа, усадила его на край, а сама принялась искать на высоко висящей книжной полке фотоальбом, вновь давая Сивцову прекрасную возможность полюбоваться своими совершенными формами. Подлого гостя, тем не менее, гораздо больше заинтересовал материал, из которого был изготовлен матрас, покрывающий огромную кровать. Фёдор, высунув кончик языка, попробовал материал на упругость, разрыв и скручивание, затем с явным удовольствием попрыгал на нём. Седалищу было приятно. Прыгуну тоже.
– Здорово, – восхищённо произнёс он. – Просто высший класс.
– Ты о чём? – кокетливо осведомилась Регина, ошибочно принимая возглас гостя за комплимент в адрес собственной фигуры.
– Да матрас у тебя классный, – вылил на красавицу ушат холодной воды Фёдор. – Сколько стоит?
– Не знаю, – оторопело проговорила хозяйка, глядя на прыгающего на кровати гостя. – Мебель без меня завозили.
– Жаль, – искренне огорчился Сивцов. – Хорошая вещь. Вот бы мне домой такой. Нашла фотографии? – спросил он, не глядя на Ригу.
– Куда-то засунула, никак не могу найти, – смущённо призналась Регина. – Да и зачем нам эти дурацкие фотографии? Неужели мы не обойдёмся без них?
Что-то в изменившемся голосе собеседницы насторожило Фёдора, и он попытался оторвать взгляд от матраса. Лицо Регины ему увидеть так и не удалось – хозяйка, подойдя вплотную к сидящему Сивцову, медленно наклонялась над ним, поэтому взору потрясённого гостя предстало довольно откровенное декольте, оказавшееся почему-то прямо перед глазами. В голову Фёдора немедленно полезли страшные истории, рассказанные Туристом.
«Наврала всё! – ахнул про себя Сивцов. – Прикинулась мирной овечкой! А сама сейчас возьмёт и задушит!»
Фёдору совсем не хотелось умирать в самом расцвете сил от рук какой-то малознакомой бандерши, поэтому он выдохнул через нос и резко встал, зажмурив глаза и намереваясь биться до последней капли крови.
Но битвы не произошло. Поднимаясь с кровати, Сивцов случайно наступил склонившейся над ним женщине на ногу, лишая её тем самым свободы манёвра, а затем, неожиданно распрямившись во весь рост, своей макушкой нанёс сокрушительный удар в челюсть не ожидавшей от него такой подлости «сопернице». Регина, сильно запрокинув голову назад, обрушилась на пол с неживым деревянным стуком. Великолепное вечернее платье некрасиво задралось, не к месту обнажив стройные ноги его обладательницы.
Почесав ушибленную макушку, Фёдор, неловко наклонившись, поправил подол платья не подающей признаков жизни хозяйки, и, пробормотав «Извините…», покинул страшную комнату, в которой только что, лишь по счастливому стечению обстоятельств, избежал лютой смерти.
– Ты уверена? – на Захара Игнатьевича было страшно смотреть. Сейчас, прямо у него на глазах, рушилась такая, казалось бы, налаженная жизнь, к которой он шёл многие десятилетия, терпел лишения, сидел в тюрьмах и лагерях, плёл многочисленные интриги…
И вот кто-то сплёл заговор и против него. Хотя, почему кто-то? Известно кто – государство. И не какая-то там милиция. Хуже. Если эти взялись, значит, фигурой Трофима заинтересовались всерьёз, на самом верху, значит, он стал приносить убытки не конкретным частным лицам, а власти в целом. А власть никогда не любила, когда залезают в её карман, и при всех режимах карала такие преступления по самой высшей мерке.
– Скажи мне, что ты ошибаешься, – он умоляюще посмотрел на сидящую в кресле Регину.
Рига отрицательно покачала головой. Говорить было больно и неудобно из-за мешочка со льдом, который она сейчас прижимала к нижней части лица.
«Этот придурок бьёт, как кувалдой», – мимолётно подумала Регина.
– Нет, Захар, – с трудом произнесла она, ненадолго сдвигая мешочек в сторону. – У меня сначала получилось его разговорить. Я сказала, что нас с тобой связывают чисто деловые отношения и он, кажется, поверил. Проговорился о том, что он восемь лет женат, о работе своей рассказал под страшным секретом. Взял с меня слово не выдавать его…
– Но, может, милиция? – с надеждой произнёс Трофим. – Почему ты решила, что…
– Нет, Захар, не милиция, – остановила его подруга. – Он так и сказал: не милиция. Понимаешь?
Трофим понимал. Казалось, он постарел разом лет на двадцать.
– Что же делать? – растерянно произнёс гроза преступного мира, глядя на женщину. – Его ведь не убьёшь, верно?
– Нет, конечно, – согласилась с ним Регина. – Даже если бы он был просто из милиции, и то его было бы опасно убивать. За своего они, сам знаешь, как землю рыть начинают. А этот тем более. Знаешь, мне кажется, он оттого так спокоен, что его страхуют. Возможно, целая группа.
– Как понять «страхуют»? – поинтересовался Трофим.
– А так, что мы с тобой вполне можем уже длительное время находиться под их «колпаком». Ни ты, ни я, ни, тем более, наши тупые охраннички не заметят грамотного скрытого наблюдения. Ты уверен, что нашу с тобой беседу сейчас не слушает кто-нибудь ещё? А, может быть, даже наблюдает.
– Ты чего? – изумился Захар Игнатьевич, озираясь по сторонам. – Серьёзно?
– А почему бы и нет? – устало сказала Рига. – Лично я сейчас ни чему бы уже не удивилась.
– А как он тебя раскусил? – полюбопытствовал Трофим. – По-моему, никакой нормальный мужик не станет кочевряжиться, когда его соблазняет такая женщина. А этот, смотри-ка. Заподозрил что-то.
– Сама не знаю, где прокололась, – поморщилась Регина, осторожно трогая пальцем нижний ряд зубов. Один зуб опасно шатался. – Чёрт, завтра вся челюсть опухнет…
– Как же он тебя подловил? – удивился Захар Игнатьевич, рассматривая собеседницу. – Ты ведь, насколько я помню, тоже девочка ловкая?
– Профессионал хренов, – зло пробормотала Рига, снова прикладывая лёд. – Перестраховался, гад. Не посмотрел, что перед ним женщина. Предположил, видимо, что и женщины всякие бывают…
– Как видишь, правильно предположил, – возразил Трофим. – Ты ведь его, в случае чего, и сама хорошо отделать могла. Так как же он всё-таки тебя?..
– На ногу сначала наступил, – нехотя вспомнила Регина. – Всем своим весом. Видимо, чтобы увернуться или отскочить не смогла. И всё. Дальше – полная амнезия. Нокаут. Не помню ничего, даже сам момент удара. Но самое простое, что можно сделать в данной ситуации – это снизу в челюсть, с правой руки. Наверное, так он и поступил. А потом ушёл себе спокойно. И дверь за собой аккуратно прикрыл.
– Меня другое поражает, – признался Захар Игнатьевич. – Почему он после случившегося не сбежал? Не думает же он, что это всё останется только между вами?
– Ну у него же задание, сам понимаешь, – задумчиво проговорила Рига. – Не может он просто так, без приказа, взять и уйти. Плюс ко всему, я тебе уже говорила об этом, он, похоже, чувствует поддержку. Постарается, наверное, всё свести к недоразумению, может, попробует помириться. Не знаю.
– Как же нам с ним поступить? – задумчиво повторил свой вопрос Трофим. – Если убивать нельзя…
– Пока нельзя, – поправила его Регина. – А после сделки, что ж… Он сам выбрал свою работу. Какой-нибудь правдоподобный несчастный случай, например. Или аккуратно стравить с кем-нибудь из охраны, чтобы убрать его чужими руками. Придумаем. Потом, когда мы окажемся уже за границей, копать сильно не будут, я думаю. Посадят «стрелочника» и успокоятся. Конечно, если всё устроить грамотно.
– А сейчас что? Пусть делает что хочет? Знаешь, мне будет трудно по-прежнему улыбаться этому человеку, зная, что он пришёл сюда, чтобы взять мою свободу, а возможно, и жизнь.
– Придётся, Захар, ничего не поделаешь, – вздохнула Рига. – Думаешь, мне будет приятно с ним общаться? После того, что между нами было? – она невесело усмехнулась и опять потрогала челюсть. – Интимные, блин, отношения.
– Ну, ты можешь и не показываться ему первое время, – предложил Трофим. – Вроде как обиделась, или что-нибудь в этом роде.
– Я так и сделаю, наверное, – пообещала Регина. – Мне будет не очень приятно видеть его. Знаешь, я его, кажется, немного боюсь. Это не обычный мужик, это камень какой-то трезвомыслящий. В первую очередь работа. Как их там тренируют?
– Боишься? – удивился Захар Игнатьевич. – Ты?
– Представь себе! – зло сказала его собеседница, в очередной раз морщась. – И прекрати свои расспросы, всё уже и так ясно, а мне больно много разговаривать. Налей лучше самый большой бокал коньяку.
– Зачем? – поразился такой просьбе Трофим. – Ты же вино всегда предпочитала?
– Челюсть болит! – неожиданно рявкнула Регина на опешившего Захара Игнатьевича. – С твоими проверочками, блин!
Трофим покорно пошёл к бару.
Рига никогда раньше не повышала голоса, тем более на него.
Привычный мир Захара Игнатьевича стремительно начинал катиться под откос.
Навстречу своей гибели.
Центр информационной поддержки
…– Ну, ты можешь и не показываться ему первое время. Вроде как обиделась, или что-нибудь в этом роде.
– Я так и сделаю, наверное. Мне будет не очень приятно видеть его. Знаешь, я его, кажется, немного боюсь. Это не обычный мужик, это камень какой-то трезво…
Сергей Николаевич Митрохин, майор ФСБ, в очередной раз нажал кнопку «пауза» и зажёг сигарету.
– Ну, что скажешь, Юрий Алексеевич? – доброжелательно спросил он у капитана Караваева, сидевшего рядом. – Как тебе ситуация?
– Да, уж, – протянул капитан, теребя мочку уха. – Это было бы смешно, если б не было так грустно. Самое интересное, что этого подставного они почему-то действительно принимают за человека от нас.
– Дорого бы я дал, чтобы кто-то из наших парней мог легально находиться в этом домике, – вздохнул Сергей Николаевич. – Но ведь Трофим осторожен, как старая лиса. Как им удалось засунуть туда своего агента?
– Чёрт его знает! – пожал плечами Караваев. – Сам одними догадками пробавляюсь.
– Думаешь, всё-таки менты нам хотят фитиль вставить? – задумчиво пробормотал Митрохин, затягиваясь. – Сами разгромить всю банду намереваются?
– Больше некому. Кстати, я получил результаты проверки на тех «новеньких», что поселились в гостинице.
– Ну и?..
– Ничем порадовать не могу, – Юрий Алексеевич раскрыл принесённую с собой папку. – Двое из приезжих – оперативники. Из рядов нашей доблестной милиции. Капитан Попович и старший лейтенант Синельников. Позавчера отправлены начальством сюда в командировку. По официальной версии – «для задержания особо опасных преступников, находящихся в федеральном розыске». Вернее всего, «липа». С ними прибыла группа захвата – четверо СОБРовцев. Сомовские, кстати, ребята. Фамилии имеются. Но самое интересное то, что с ними приехала женщина. На службе в органах ВД не состоит, информацию по ней удалось собрать очень скудную – не привлекалась, не участвовала и тому подобное. Некто Сивцова Амина Фаридовна. Я думаю, она и есть их информатор. Больше милиции неоткуда было узнать, что сделка состоится именно здесь. Да и вообще о сделке.
– А ты не рассматривал такой вариант, что они за Трофимом по какому-нибудь другому делу могли приехать? – задумчиво пожевал губами майор. – Или за кем-то из его братвы, а вовсе не за ним самим?
– Не думаю. Трофим здесь раз в году появляется, да и то на неделю, не больше. Остальное время он проводит в Москве, его гораздо проще брать там. И люди его тоже здесь не вечно сидят, меняются постоянно. Вряд ли семеро занятых человек поедут в такую даль из-за этого. А вот накрыть такую крупную сделку – это другое дело. Тут всем «звёздочек» перепадёт, и рядовым, и генералам. С поощрением.
– Да уж, дела, – Сергей Николаевич устало потёр переносицу. – Наш Константин Анатольевич, я думаю, тоже был бы не прочь отчитаться перед начальством о разгроме международного контрабандного канала. Желательно, накануне выборов. Что делать будем?
– Чёрт его знает, – развёл руками капитан. – Ведь если у милиции имеется свой человек в доме, они-то уж точно не хуже нас осведомлены о дате и времени сделки. И брать всех, если по уму, должны во время передачи товара, так же, как и мы. В такой ситуации и перестрелять друг друга не долго.
– В том-то всё и дело, – согласился с собеседником Митрохин. – К ним бы напрямую подойти, попросить не мешать нам, но ведь сам знаешь, какие у нас «добрые» отношения между ведомствами. Упрутся рогом – я не я, и хата не моя. Приехали сюда, мол, совсем по другому делу. Не мешайте проводить оперативные мероприятия. Ещё, глядишь, испугаются «конкуренции» и решат Трофима раньше срока повязать. Тогда уж точно – вся работа псу под хвост.
– Полгода их на коротком поводке водили, – задумчиво проговорил Караваев. – Всё нормально было. И в самом конце – такой облом. Что делать-то будем, Сергей Николаевич?
– Думать, капитан, думать. Пока у нас есть два дня до сделки, ещё не всё потеряно. Кстати, как там казахская группа наружки?
– У них всё в порядке, в отличие от нас, – невесело усмехнулся Юрий Алексеевич. – «Клиенты» уже купили билеты, через несколько часов должны сесть в поезд. Слежка, по словам старшего группы, не замечена, всё идёт по плану.
– Кто у них старший?
– Капитан Бикбатыров. Сегодня ночью я лично с Астаной разговаривал.
– А у нас как дела? Алтуфьева с Симоняном отправили?
– Да, утренним спецрейсом.
– Как они?
– Симонян ничего, Алтуфьеву – чуть хуже стало. Перелом сложный, оперировать надо. В местную больницу мы не стали его класть, чтоб лишний раз не светиться, только шину временную здесь наложили.
– Никак не пойму, как можно санками ногу сломать?
– Так там, Сергей Николаевич, одно название, что санки, – Караваев усмехнулся. – Мы нашли потом эту чугуняку в кустах. На ней бронетехнику подбитую с поля боя вывозить надо, а не с горы кататься. Как представлю, что Алтуфьеву со всей дури таким агрегатом по ноге прилетело – самому не по себе становится.
– На замену-то люди вылетели?
– Да, тоже двое. Вместе с нашей группой захвата сегодня должны прибыть. Хотя мы и без дополнительных сил с наблюдением бы справились, я же докладывал. Тем более осталось два дня.
– Справитесь, кто ж спорит… Если опять не подстрелят кого-нибудь.
– Тьфу-тьфу-тьфу, товарищ майор, разве ж так шутят? Надеюсь, за два дня ничего чрезвычайного не произойдёт.
– Ладно, будем надеяться. Что ещё?
– Человека странного вчера заметили.
– Что за человек?
– Одет, как местный, но маскарад всё равно видно. Телогрейка явно с чужого плеча, штаны такие же, за поясом – топор. Топор ржавый весь, с таким добрый хозяин в лес не пойдёт. Выбрит чисто, что тоже подозрительно. Крутился вокруг дома, подолгу замирал на одном месте, значит, имеет изрядную привычку к наблюдению.
– Что за чёрт, у меня уже голова кругом идёт, – Сергей Николаевич нервно раздавил окурок в пепельнице. – Это ещё что за фигурант? Тоже от «соседей»?
– Пока не знаем. В гостинице такой не проживает, мы уже проверили. Да и милиции смысла нет селиться в разных местах, зачем такие сложности разводить? Выясняем.
– Да уж выясните поскорее, будьте так добры, – в голосе майора прорезалось раздражение. – А то нам тут как раз ещё какой-нибудь спецслужбы не хватает, для полного комплекта. Казахской, например. Или гватемальской.
Капитан благоразумно промолчал.
– Вы, кстати, не попытались выяснить, кого менты Трофиму подсунули? – сменил тему разговора Митрохин. – Что это за удачливый агент? Может, знакомый нам?
– Мало исходных, – вздохнул Караваев. – Охранники зовут его Быней, Краснова несколько раз назвала Фёдором. По таким данным много не выяснишь, тем более что он наверняка хорошо залегендирован.
– Чёрт, меня просто зло разбирает от этого последнего разговора, – майор ткнул пальцем в сторону магнитофона. – Эта дура наплела Трофиму три короба каких-то небылиц, а тот и уши развесил, старый идиот. Теперь разрешат менту делать всё, что ему вздумается. Это значит, что мы по прежнему будем иметь крохи информации, а МВД – сколько душе угодно! Прямой источник, будь он неладен. А мы даже все комнаты в доме проконтролировать не в состоянии. И время поджимает!
– Мне другое непонятно – зачем этот Быня «отключил» Краснову? Искал в её комнате какие-то документы? Или улики? Но что там могло быть?
– Да, об этом я как-то не подумал, – признался Сергей Николаевич. – Действительно, нужна какая-то на самом деле экстраординарная причина, чтобы решиться вырубить подругу самого Трофима ударом по голове. Да таким, чтобы эта дамочка, весьма, кстати, тренированная, отправилась в длительный нокаут.
– И ведь до чего наглый, гад, – поддержал начальника Караваев. – Остался после этого в доме. Видимо, был уверен, что Трофим ничего ему не сделает. И ведь не сделал, вот что самое удивительное! Каков жук, а? Прямо психолог какой-то.
– Да и Краснову запутал полностью. Сначала наплёл ей про какую-то дикую секретность его ведомства, так что у неё не осталось ни малейших сомнений, откуда к ним прибыл этот «гость», а в конце беседы молча свалил даму хуком в челюсть. Несколько необычные методы работы, тебе не кажется?
– Я вообще первый раз с таким сталкиваюсь, – признался капитан. – Очень нестандартно. Но, надо признать, эффективно. Самого Трофима с толку сбил, тот сейчас совершенно запутался от таких действий своего оппонента, что с ним бывает крайне редко.
– У него вообще голос какой-то растерянный стал. Краснова на него орёт, как на последнюю «шестёрку» – это же уму непостижимо! – а Трофимкин молча проглатывает оскорбление и идёт наливать ей коньяк. Кто бы мне раньше такое сказал – не поверил бы, честное слово!
– Запись из комнаты Красновой вообще непонятная, – Караваев повертел в пальцах карандаш. – Сначала обычный трёп. Потом она вроде как заигрывать с гостем начала, в спальню его затащила. И тем неожиданней концовка – нокаутирующий удар безо всяких видимых причин! Дорого бы я дал за то, чтоб посмотреть, как это всё происходило…
– Микрокамеры для этого нужно было ставить, – проворчал майор. – А не «слушать» комнаты снаружи лазером.
– Так ведь дом никогда не пустует, – развёл руками капитан. – А сантехником из ЖЭУ в лесу не прикинешься. Да и негласно при такой охране внутрь никак не проникнешь…
– Менты вот как-то проникли, – заметил подчинённому Митрохин. – Не побоялись охраны. Ладно, не будем раздувать… Давай-ка лучше ещё разок запись прогоним, где они в спальне у Красновой разговаривают, может хоть по звуку удастся понять, что он там пытался найти?
Юрий Алексеевич Караваев с готовностью поставил другую кассету.
– Ничего не понимаю, – признался Сергей Николаевич через четверть часа прослушивания. – Он что – ударил её, потом зачем-то извинился и просто вышел из комнаты?
– По звукам похоже на это, – пожал плечами капитан.
– Ну-ка, поставь ещё раз.
Кассета загудела, перематываясь. Щёлкнуло.
– …рово! Просто высший класс.
– Ты о чём?
– Да матрас у тебя классный. Сколько стоит?
– Не знаю. Мебель без меня заво…
Майор нажал на «паузу».
– Что это за звуки? – недоумённо спросил он у Караваева. – То ли скрип, то ли шорох какой-то… С определёнными интервалами?
– Это он на кровати, похоже, прыгает.
– Зачем?
Вместо ответа капитан лишь пожал плечами и запустил плёнку дальше.
– …зили.
– Жаль. Хорошая вещь. Вот бы мне домой такой. Нашла фотографии?
– Куда-то засунула, никак не могу найти. Да и зачем нам эти дурацкие фотографии? Неужели мы не обойдёмся без них?
Дальше послышался лёгкий шорох – Краснова приблизилась к своему гостю. Пауза. Глухой щелчок удара, лёгкий стон и звук падающего тела. Затем отчётливо произнесённое «Извините…», шелест одежды и быстрые удаляющиеся шаги. Хлопнула дверь. Всё.
Плёнка в магнитофоне продолжала крутиться, но, кроме абсолютной тишины, она не могла ничего воспроизвести.
– Это всё? – спросил Митрохин.
– На семь с половиной минут – всё, – подтвердил Караваев. – Потом пострадавшая зашевелилась, пару раз простонала что-то невнятное, и только после этого окончательно пришла в себя.
– Как это вы всё определили? – раздражённо поинтересовался майор. – Когда она окончательно пришла в себя, а когда неокончательно? По звуку, что ли?
– По звуку, – честно признался капитан. – Ругалась больно уж кучеряво. Такого в беспамятстве не выговоришь. Даже я пару новых оборотов узнал. Насчёт того, какие же мы, мужики, сволочи все. Полторы минуты – бесплатный урок великого и могучего. Будете слушать?
– А что потом? – проигнорировал заманчивое предложение шеф.
– Потом поднялась, привела себя наскоро в порядок и – к Трофиму, рассказывать байку о «засланном фээсбэшнике». Мы луч сразу на окна другой комнаты перевели, где они и общались. Вы уже слышали ту запись.
– Да, – Сергей Николаевич встал и сделал несколько махов руками, разгоняя кровь. – Не могу понять. Не могу. Старый, наверное, стал, утратил, так сказать, гибкость мышления.
– Чего вы не можете понять, товарищ майор? – осторожно поинтересовался Юрий Алексеевич.
– У Красновой, когда она произносит свою последнюю осмысленную фразу на этой плёнке, – Митрохин кивнул на всё ещё воспроизводящий тишину магнитофон, – голос такой, как будто она уже собралась сбросить с себя всю одежду, понимаешь? Соблазняет она его безжалостно, всеми своими интонациями, ты ведь сам слышал.
– Слышал, – подтвердил капитан.
– Ну и как бы ты поступил, окажись ты на месте этого агента? Наедине с Красновой? Ты ведь её видел?
– Видел, – почему-то покраснел Караваев. – Не знаю, товарищ майор. По обстоятельствам, наверное.
– То-то, что по обстоятельствам, – Сергей Николаевич снова опустился на неудобный стул. – Ты либо наплевал бы на все инструкции и переспал с ней, либо прикинулся бы «голубым», импотентом или ещё каким-нибудь юродивым, сослался бы на внезапный приступ мигрени или коклюша, не знаю, всё зависит от фантазии и быстроты твоей реакции на нештатную ситуацию. Но бить молодую красивую женщину снизу в челюсть, пусть даже ты заподозрил её в неискренности чувств, которыми она якобы к тебе воспылала – это уж, извини меня, ни в какие обстоятельства не укладывается. Согласен?
– Абсолютно, – признался капитан.
– Но ведь зачем-то он её ударил? – задумчиво произнёс его шеф. – И преспокойнейшим образом удалился. К себе в комнату, похоже. Спать.
– Почему спать? – удивился Караваев. – Мы не знаем, что он делал дальше.
– И я не знаю. Может, читать книжку пошёл. Может телевизор сел смотреть. Факт остаётся фактом – он спокойно остался в этом доме, хотя должен быть прекрасно осведомлён о том, как Трофим относится к своей возлюбленной. Что тот из-за своей ревности способен сначала дров наломать, а только потом разбираться, выгодно ему это или нет.
– Мы сейчас пытаемся установить комнату, в которой этого Быню поселили, может, удастся что-нибудь интересное послушать. Хотя я не очень в это верю.
– Кстати, – майор оживился. – Как он передаёт информацию своим? Он же не может таскать с собой рацию? С ней можно в момент «спалиться».
– Нет, конечно, – согласился капитан. – В принципе, в доме есть телефон, можно передавать кое-какую информацию и по нему, если никто не видит… Переговоры мы слушаем, правда, до сегодняшнего дня особое внимание уделяли только звонкам Трофима или Риги, хотя охранники тоже изредка звонят – домой, или друзьям… Но это всё – обычный трёп.
– Этот трёп как-то документально зафиксирован? – угрожающе проговорил майор, нависая над собеседником.
– К-конечно, – Караваев не понял, чем было вызвано явное недовольство начальства. – В виде аудиозаписей и текстовых распечаток. Принести?
– Принести! – рявкнул Митрохин. – Вас что, постоянно учить, как надо работать?! Как только стало известно, что этот человек работает на уголовный розыск – надо было немедленно заново просмотреть все телефонные переговоры! Это же самый простой способ связи. Тем более что имея толику сообразительности, можно даже в комнате, полной народа, спокойно поболтать хоть с министром внутренних дел, и никто ничего не поймёт! Звоните, пусть нам немедленно доставят распечатки за весь последний месяц.
Курьер в чине сержанта доставил требуемое через десять минут.
– Так, – удовлетворённо потёр руки Сергей Николаевич, когда они закончили ворошить целую кучу бумаг. – Значит, наш Быня звонил с этого телефона всего два раза. Первый звонок не особо интересен, наверное, с какой-то знакомой трепался, а вот второй – это уже кое-что.
– Ну и что в нём такого особенного? – не понял капитан, глядя в выбранный из общей кучи лист бумаги. – Позвонил на радио, песню заказал. Многие так делают.
– Не жмут погоны-то, капитан? – строго поинтересовался Митрохин. – Соображалку включи хоть ненадолго. С какой такой «золотой свадьбой» можно поздравлять вора в законе, которому по понятиям и жениться-то нельзя? Дураку ясно, что это шифровка.
– Чёрт, – хлопнул себя по лбу Караваев. – Подумал ведь ещё – что-то здесь не так! Но вы-то, товарищ майор, ловко подметили!
– Надо иногда просто смотреть на некоторые вещи незашоренным взглядом, – Сергей Николаевич снисходительно похлопал сослуживца по плечу. – Хотя уловка довольно старая. Ещё во времена Шерлока Холмса было модно давать кодированные объявления в «Таймс», если вы помните. Здесь то же самое, только вместо газеты использовано радио, вот и вся разница. «Золотая свадьба», я думаю, это сама предстоящая сделка. Заказанная песня, видимо, тоже что-то означает: может время, может место. Не знаю, это уже не столь важно. Главное мы выяснили – он поддерживает связь со своими по обычному телефону, заказывая на радио обговорённые заранее композиции.
– Отдать приказ техникам фиксировать переговоры Быни в отдельную папку?
– Обязательно отдайте. И ещё, для очистки совести, пробейте телефончик, на который был сделан первый звонок. Что это за женщина – сестра, подруга, любовница? Как там её?
– Амина, – заглянув в листок с текстом, подсказал капитан.
– Как? – запнулся майор, поднимая тяжёлый взгляд на Караваева.
– Амина, – непонимающе повторил тот.
– Твою мать, капитан, – вздохнул Митрохин. – Ты что, только по приказу думать начинаешь?
– Не понял…
– Как зовут женщину, которая приехала вместе с сыщиками?
– Ах ты, – Юрий Алексеевич стал лихорадочно рыться в своей кожаной папке в поисках необходимой бумаги, уже догадываясь, впрочем, что там увидит.
– Ну? – насмешливо произнёс майор, глядя на суетящегося подчинённого. – Нашёл?
– Сивцова Амина Фаридовна, – упавшим голосом прочитал капитан второй раз за сегодняшний день. – Тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Проживает…
– Оставь, – махнул рукой Сергей Николаевич, вновь вчитываясь в распечатку. – Вряд ли это совпадение. Наверняка женщина, которой был сделан звонок в Москву, и та, что поселилась вчера в здешней гостинице, – одно и то же лицо. Тут, правда, не разговор, а бред какой-то. Видимо, боялся прослушки. Но тем не менее, что хотел, сообщил – через день после этого звонка приезжают оперативники, группа захвата и та самая Амина… Вот что, капитан. Свяжитесь с Москвой, пусть срочно достанут всё, что смогут, на эту загадочную связную. И здесь выдели кого-нибудь, чтоб осторожно посмотрели, чем она тут занимается. Если куда-то отлучится – можно и в номер её заглянуть. Только осторожно, капитан, не наломайте дров, ясно?
– Ясно, товарищ майор. Разрешите выполнять?
– Выполняйте. Обо всех изменениях в обстановке докладывать мне лично.
– Слушаюсь!
Несколько секунд Сергей Николаевич молча смотрел вслед удалившемуся подчинённому, затем вздохнул и потёр виски.
– Времени, времени не хватает, – тихо произнёс он, поворачиваясь к столу. – Чёрт, под самый конец операции всплывает столько новых фигурантов! Ладно хоть вообще выявились. Предупреждён – значит вооружён.
Он вздохнул ещё раз и решил немного побаловать себя – послушать всё-таки, как ругается матом невозмутимая красавица Регина Романовна Краснова.
Единственное, о чём майор сейчас жалел, что к этому её вынудил человек не из их с капитаном ведомства.
«Может, попытаться переманить этого Быню к себе после операции? – думал он в то время, как его руки отыскивали нужную звукозапись. – Больно уж ловко, шельмец, работает».
Магнитофон послушно принял кассету.
Сергей Николаевич Митрохин, майор Федеральной службы безопасности Российской Федерации, приготовился наслаждаться.
Из динамиков раздался тихий стон.
Регина, «сохранённая» для потомков на плёнке, в очередной раз начала приходить в себя.
