Текст книги "Конечная История (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Свиридкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

   Послышались множественные проваливающиеся в снег шаги на улице. Затем стук в дверь. Д'Эрмион, сняв свою старую изношенную шляпу с обрубленным и смятым пером с крючка и нахлобучив ее на голову, пихнул входную дверь вперед. На пороге его ожидали трое в форме государственных служащих с золотыми нашивками Тайной Полиции.

   – Маркус д'Эрмион, – говорил, по-видимому, старший из них, в синей фуражке со звездочкой, – именем Их Величества, короля нашей священной Империи, Леварда IV Бессмысленного, Вы за дерзкое убийство Его Величества, Геральда III Синезубого, приговорены к смерти на месте. Ваше последнее слово, – три черных пистолетных дула уставились на д'Эрмиона.

   – Прошу дать мне еще несколько секунд... – слабым, хриплым голосом шепнул д'Эрмион. Он медленно коснулся сухими желтоватыми пальцами правой руки своей шляпы и снял ее, прижал ближе к сердцу и, промолвив: "Давайте..." – отпустил шляпу. Раздались три почти одновременных выстрела. Он почувствовал необычайную легкость, ноги его подкосились, и он упал, закрыв глаза. Он летел далеко во тьму, дабы больше никогда не очнуться. Его испорченная злым роком жизнь наконец завершилась, и в последнюю бесконечно долго уходящую секунду он ощутил то удовлетворение и счастье, какого не испытывал ранее никогда.

   Две пули вонзились ему в сердце, одна – точно в лоб – смерть была мгновенной... Он упал на ступеньке своего домика, и алая, огненная кровь закапала на кристально чистый, белый снег рядом с упавшей посеревшей от времени, но некогда зеленой шляпой, на которой от каймы драгоценных камней осталось менее десяти мелких поблекших камешков, и когда-то величественное огненно-красное перо сейчас своим маленьким бледно-розовым обрубком подрагивало на легком зимнем ветерке, а где-то далеко, на другом конце деревушки, а может быть даже и целого мира, рыдала скрипка, оплакивая забытую мечту, томящуюся в высокой башне посреди моря иллюзий, порожденных вечно стремящимся от нее прочь сознанием. Она рыдала, а неукротимый, свободный ветер донес ее плач до ушей безмолвного мертвеца, обреченного прожить так, как угодно было высшим созданиям...

XXXI

   Бескрайнее шахматное поле все так же продолжало сверкать своей бесконечной чистотой. В этом царстве вечного света и тишины, усевшись поудобнее за маленьким серебряным столиком, двое играли в самые обыкновенные шахматы. Как бы мы ни пытались заглянуть и посмотреть на них в упор, у нас бы ничего не вышло, ибо они, словно по велению высшей силы, все время были повернуты к нам спинами, но так или иначе не было сомнений, что это Альфо и Франий, наверняка давно уже сменившие свои лица, с которыми они представали пред нами ранее. Франий попыхивал трубкой, а Альфо, подперев голову, покачивался из стороны в сторону.

   – Так чем же закончилась та история, Франий? Я позволил себе не следить более. – спросил Альфо, съедая конем черную пешку.

   – Самым естественным образом, дорогой мой Альфо – все умерли, – отвечал Франий, отправляя этого самого белого коня, но уже съеденного слоном, к остальным трофейным фигурам, коих пока было не много в отличие от его противника.

   – То есть как? И тот самый? как его...эх, забыл...

   – Да, буквально минуту назад его фигуру, как и я сейчас твою пешку, сняли с нашей доски.

   – Жаль... Так, значит, это конец истории?

   – Нет, Альфо, это только начало... – секунду помолчав, – И вовсе не жаль. Так и должно было быть, причем намного раньше. Тогда бы ничто не забылось. Он был бы жертвой во имя мира! А сейчас... что сейчас?.. ничего... Осталось только дождаться того последнего часа, когда твоя, Альфо, непростительная ошибка явит себя миру и разрушит его!

   – Не горячись, Франий, ведь мы же уже решили этот вопрос...

   – Да... решили, но не исправили... никто не исправит... Знаешь, Альфо, – сказал он, выпустив трубку и рассматривая ее на вытянутой руке, – а все же мы очень похожи. Ведь только посмотри: стоит тебе меня убить, как мы поменяемся ролями.

   – Увы... – вздохнул Альфо.

   Франий продолжал:

   – Действительно ведь... Вот есть вопрос один, на который я никак не могу найти ответ...

   – И какой же?

   Франий взглянул на своего собеседника сверкнувшими черными глазами:

   – Что будет, если я тебя убью?

   – О Франий, несмотря на весь свой ум, ты не понимаешь простейшего. Ведь это же исключено, ибо правило гласит: Добро всегда побеждает Зло...

   – ...И при этом само становится Злом, – усмехнулся Франий.

   – Это уже последствия, что не имеет значения. Кстати, Франий, тебе мат!

   Черный король был зажат в углу двумя ладьями и находился под боем.

   – Неужели? – Франий быстро пробежался взглядом по обеим ладьям, и те испуганно отпрыгнули в сторону. Одна на одну клетку на восток, другая – на северо-восток, оставив тем самым черного короля зажатым в углу, но выведя его из-под боя. – Извини, Альфо, но, по-моему, это все-таки пат!

   – Опять?! – вскричал Альфо, раздраженный и взбешенный повторившимся уже пятый раз исходом.

   – Снова, дорогой мой Альфо, снова... – подмигивая правым глазом и обнажая в дьявольской улыбке свои клыки, прошептал Франий. – Нет ничего важнее последствий...Часть втораяВерный пес."Твоя задача предельно ясна:

Приносить газету и не гадить в тапки!"

 Часть вторая

Последние слова собаковода-любителя.Предисловие ко второй части.Хранитель.

   Итак, что же все из этого вышло? По воле случая оказавшийся на Фенроте камень, именуемый Камнем Душ, обладал свойством наделять жизнью неживое, но при этом все, чья жизнь ограничена временем, вблизи камня погибали. Именно так образовывались Мертвые Земли: люди, стремящиеся к все новым открытиям, пробирались к месту падения Камня, где и находили свою смерть, Камень же, отняв новую жизнь, вселял ее в новообразовавшегося мертвеца. Ходячие трупы разбредались, отравляя землю. Так в скором времени весь Фенрот бы обратился в мертвые пустоши, если бы не одно "но". У Камня был Хранитель и хозяин, способный удерживать мертвецов и не позволявший им бродить, где придется. Он упорядочивал их действия и направлял их на то, чтобы отгородить весь мир от злополучного Камня. Камню всегда нужен хозяин, которым мог бы стать любой, способный жить вечно, иначе поднятые им мертвецы были бы отправлены на поиски подходящего, уничтожая неспособных. К счастью, Хранитель был приставлен к Камню изначально, вечный, но не бессмертный.

   Хранитель справлялся долгое время со своей задачей и сдерживал разрастание и распространение губительной порчи, однако все же Мертвые Земли медленно наступали, пока не произошло непредвиденное. Колдун в серебряной маске, ведомый ненавистью ко всем, отвергнувшим его, переступил границу пораженных порчей земель и двинулся вглубь них. Он отыскал старую башню, где Хранитель сокрыл от мира Камень Душ. Сотни мертвецов, созванные со всех краев Мертвых Земель, были брошены ему навстречу, дабы защитить Камень, но все они были стерты с лица земли заклинанием такой невиданной мощи, что Камень, будучи артефактом Богов, не смог вернуть вновь своих павших воинов к "жизни".

   Колдун пробился к башне, поднялся, минуя все барьеры, на самый ее верх в комнату, где, паря над полом, находился Камень. Могущественный артефакт оказался неспособным умертвить незваного гостя. Сам Хранитель пытался заставить мага отступить, но потерпел неудачу, и его физическая оболочка была уничтожена, а его духовная сущность вернулась в Камень, но не слилась и растворилась в океане душ, а осталась независимой, но скованной, дабы вселиться в новое тело и вновь управлять вышедшим в тот же момент из-под контроля Камнем. Маг, очевидно, знал о мощи артефакта и о возможности подчинить его своей воле, тогда бы он мог жестоко покарать весь мир, обратив его в безжизненную пустыню, но, к его сожалению, он не знал как. Тем и воспользовался бесплотный дух Хранителя, не утративший возможности связи с этим миром, он обещал открыть великую тайну, если потенциальный хозяин исполнит три его прошения. Колдун согласился.

   Первое, что пожелал дух – создать под землей сеть бесчисленных туннелей с только одним выходом на поверхность. Два столетия потребовалось бессмертному колдуну на исполнение воли духа. Как ни сильна бы была его магия, но все же не способна она в считанные мгновения испещрить земную толщу извилистыми ходами. Он знал цену награды, потому покорно ждал. Следующее прошение было – построить в этих подземельях город и перенести в него Камень и всех мертвецов, подчиняющихся артефакту. На строительство города ушло еще два столетия и столько же на розыск всех и каждого из неупокоенных. Наконец, настало время третьего и последнего прошения – завалить проход, похоронив тем самым под землей всю нежить и Камень Душ. Этого маг исполнить не мог, так как это противоречило его желаниям и стремлениям. Тогда дух отказался исполнить обещанное. Это привело колдуна в гнев, накапливавшийся в течение шести веков терпеливого исполнения бессмысленных желаний бестелесного существа. В порыве ярости, разогретой отказом духа, он поразил артефакт мощнейшим разрядом, на какой был способен, но артефакт, созданный Высшими сущностями, отразил многократно умноженный удар в своего не сложившегося хозяина. Да, он был бессмертным, и эта высвобожденная мощь не лишила его жизни, но все же бесследным удар не оказался: серебряная маска из небесного металла была повреждена – и все прожитые им года через крохотную щель хлынули на него, лишив человеческого облика, сотворив полусгнившего мертвеца, подобного тем многим, безвольно следующим за Камнем, но все еще хранящего искру жизни. Но и то было не все: разум его был выбит из тела и поглощен огненным сиянием Камня. Хранитель же забрал себе освободившуюся оболочку, способную существовать в губительной близости Камня Душ, и вновь подчинил артефакт.

   Он обосновался в этих подземельях, но не закрыл проход, ибо не мог покинуть надолго Камень, как и не мог забрать его с собой без риска отравления порчей верхнего мира. Мертвые Земли со временем ожили, и Хранитель мог бы отринуть дальнейшее беспокойство, если бы не одно "но": сквозь эту трещину в маске из года в год, из века в век покидали омертвевшее тело крупицы жизни, и рано или поздно это вместилище бы погибло. Это обстоятельство заставило Хранителя искать новое тело и способ восстановить Маску...

   Изучая океан Душ этого мира, Хранитель нашел подходящего человека, которого можно было бы легко провести через должные испытания по его воле или против ее, дабы тот мог оказаться в единственном месте, где можно найти небесное серебро.

   Хранитель подбросил бумагу с упоминанием чудовища, якобы поселившегося вблизи города, правителю, с которым была назначена встреча у этого человека и которому так было необходимо что-то, чем можно было бы занять новоявленного героя. Он же заключил договор с одним из приближенных к власти, метившим на трон, на убийство правителя, взамен же Хранитель просил немедленной казни "попавшегося под руку" убийцы или же, в случае невозможности немедленного задержания, не прекращать поисков "убийцы" до успешного их завершения и казни последнего, а также он просил "будущего правителя" оградить проход в "бесконечно мрачное подземелье", расположенный на берегу Великой Реки, от жителей Империи.

   Получив согласие, Хранитель вонзил нож в спину действующего правителя сразу после окончания его разговора с "избранным". Он же отклонил траекторию падения последнего при неудачной попытке побега из башни королевского замка. Затем же Хранитель принялся заметать следы своего присутствия единственным знакомым ему способом – уничтожать. Он спалил домик д'Эрмиона, по этой же причине он отравил Юстуса Гримнальда (хотя здесь была еще и вторая причина: нужно было ликвидировать этого вконец лишившегося совести человечишку, по чьей воле навстречу неминуемой смерти были бы отправлены тысячи людей) , затем умело были утоплены двое очень исполнительных агентов тайной полиции, которым, так, на всякий случай, было продемонстрировано, не слишком грандиозное, но все же, обрушение пещеры, которая определенно могла бы привлечь их внимание. А после оригинальным способом был устранен любящий ничего не делать, но если уж его пнет кто-то из вышестоящих, то так же любящий совать свой нос в чужие дела и при этом совершенно не верящий в "темные силы" следователь по особо важным делам (крокодилы, между прочим, не планировались использоваться голодные, они вообще не планировались использоваться, он бы и без них утоп... просто так сошлись звезды...)

   Дальше все шло так, как и было задумано: избранный прибыл, хотя и не по своей воле, в обитель Хранителя, ему была дана, путем темного ритуала, возможность безболезненного пребывания вблизи Камня, а после он был отправлен на край мира, дабы добыть, сам того не зная, небесное серебро.

   Однако никогда нельзя доверять людям. Избранный, увы, отказался стать жертвой во имя высшей цели и сразил Хранителя небесным клинком... Это стало началом конца, который должен был быть гораздо позже, если бы Хранитель в своих благих намерениях не пытался предотвратить неминуемое... Неизвестно, почему он не попросил колдуна уничтожить всех мертвецов, почему раньше не попытался увести их подальше от человеческого любопытства... Но это уже в прошлом, а сейчас близится будущее...I

   Уже три дня как шел дождь. Гигантские серо-зеленые тучи затянули небо и не отпускали его из своих стальных объятий. Еще неделю назад светило солнце, а сейчас лишь бесконечная тень накрывала землю. Она упала на Фенрот внезапно, без предупреждения, в самый разгар последнего летнего месяца. Великая река еще не вышла из берегов, но скоро, совсем скоро, она затопит, если не все близлежащие города, то многие... Земля раскалялась от безжалостных лучей солнца, а сейчас она тонула в морях размытой дождем грязи.

   По извилистой лесной дороге, поднимая снопы грязных брызг луж, несся, стуча зубами от холода, закутавшийся в черный, усеянный серыми каплями грязи плащ с капюшоном летел всадник на сером коне. Зеленовато-серые брызги вылетали из-под копыт скакуна, бешено летящего вперед, все подгоняемого наездником. То был гонец, возвращавшийся из дальних провинций бескрайней Империи Девайль обратно в столицу с крайне важным донесением для Их Императорского Величества.

   Честно говоря, много правителей сменилось с тех пор, как наконец-таки был предан справедливому суду на месте дерзкий убийца и просто нехороший человек Маркус д'Эрмион. Они менялись как перчатки для дамской ручки. Одни травились заморскими винами после месячного правления, другие таинственным образом пропадали из замка, и их находили далеко-далеко в забытых богами деревушках дико напуганными, третьи добровольно отрекались от правления в пользу четвертых, а четвертые в пользу пятых, пятые правили несколько лет и умирали от странных болезней, им на смену приходили шестые, и так до бесконечности... Так что народ привык ко всем переменам во власти, происходящим по пять раз в месяц, вот, буквально полмесяца назад, бразды правления перешли к новому, пятьдесят третьему за этот год правителю, Гримниру Темноокому. Ожидалось, что он задержится на троне не слишком долго, но нет, увы, прогнозы не сбылись. На третий день умер от отравления один из министров – яд оказался в пирожном, привезенном для Их Величества из-за морей, – через неделю из окна башни Удачи выпал и разбился наемный убийца, так и не дождавшийся своей жертвы, потом еще через пять дней на главной площади повесили троих, угрожавших Их Величеству жестокой расправой, если тот не отречется от власти, – в общем, все говорило о том, что нынешний властитель собирается пребывать у власти значительный срок, чего уже давно не было...

II

   Однако покинем этот мир, размываемый дождями, и перенесемся туда, где на огромном поле идет вечная борьба света и тени, где боги своим орлиным взоров наблюдают за своими творениями.

   Бесконечная плотная пелена белоснежных облаков медленно ползла по небу над растянувшимся от горизонта и до горизонта каменным полем, усеянным черными и белыми клетками в шахматном порядке. В вышине два светила – громадные маски, глядящие друг на друга. Золотая и серебряная, они веками кружат в медленном танце над этим полем. Внизу, под ними, два человека – они стояли неподвижно, словно две статуи, и следили за этим вечным действием.

   – Смотри, Альфо, – прошипел один, облаченный в черный балахон с накинутым на голову капюшоном, – еще одна страница истории переворачивается, и безжалостная рука судьбы напишет первую строчку на чистом листе.

   – О Франий, – отвечал глухой тенор второго, закутавшегося с головою в белоснежную мантию, – я не понимаю тебя: ты либо говоришь загадками, либо увиливаешь от ответа...

   – Альфо, – резко перебил его первый, – замолчи и смотри, – и мертвенно бледным тонким пальцем протянутой вверх левой руки указал он на застывшие внезапно в воздухе маски. Эти чудовищные творения богов взвились в воздух и мгновенно рухнули вниз, заставив эту землю содрогнуться.

   – Вот и все, торжественная часть закончена, – человек в черном балахоне склонился над золотой маской и, взявшись за ее край, отбросил ее в сторону.– Они ушли, так что можно избавиться от этой пакости, – он мгновенно сбросил с себя балахон, скрывавший под собой дорогой черный костюм. Клетки доски отражались в бездонных глазах его, похожих на два угольно черных таракана. Тонкие мертвенно-бледные губы его, искривленные в злобной усмешке, приоткрывали его золотые зубы. Проведя тонкими холодными пальцами по черным блестящим волосам и смахнув с них что-то наподобие сажи, он нацепил себе на голову не менее черный котелок, взявшийся ниоткуда у него в руках.

   – Нет, Франий, я не согласен с тобой по поводу "пакости": это традиция, которую нужно соблюдать, что очень важно.

   – Надзирателей больше нет, их законы рухнули, – холодно отрезал Франий, медленно перебирая тонкими пальцами в кармане, как будто пытаясь нащупать что-то мелкое.

   – Но мы все равно должны передать их будущим...

   – Будущих не будет, как и не было предыдущих, – вновь обрубил Франий.

   – И именно поэтому мы должны сделать все возможное для достижения гармонии и процветания. Только представь...

   – Альфо, ты не помнишь, где у нас был камень душ?

   – Франий, о чем ты? Его у нас никогда и не было, его отдавали Высшим... Нет, ты все-таки только представь, какие возможности открываются перед нами...

   – Скажи-ка, – уже в четвертый раз перервал Франий так и не успевшую прорваться пафосную речь Альфо, – со скольких метров нужно выстрелить точно в лоб, чтобы смерть была мгновенной и не мучительно больной?

   – Ну, двух метров будет достаточно, я думаю... – отвечал Альфо, продолжая смотреть куда-то далеко вверх, где несколько минут назад парили гигантские творения ювелирных дел мастера, не оборачиваясь на стоявшего в тот момент за его спиной Франия и разглядывающего крохотную серебряную пулю, катающуюся у него на бледной ладони. – А к чему это ты?

   – Да так, помнишь одного бедолагу, которого бросили на необитаемом острове с револьвером да всего одной пулей?

   – Ну и?

   – Я стащил у него этот револьвер как раз за минуту перед тем, как он собирался застрелиться. Спас его жизнь и, так сказать, душу... Правда, он сошел с ума и в скором времени помер от голода, но это уже не важно...

   – О Всевышний! Франий, скажи уже сразу, к чему ты клонишь?

   – Альфо! Закрой рот, не то простудишь кишки, и, наконец, обернись.

   Его мантия скользнула по каменному полу, и Альфо, недоумевая, повернулся лицом к Франию.

   – Да что ж... – он оборвался на полуслове, его всего передернуло. Ему прямо меж глаз смотрело вытянутое дуло старого револьвера. Из его черного бездонного ока подмигивала невидимым блеском серебряная пулька. – Прощай, Альфо... – Франий спустил курок...

   Человек в белой мантии рухнул на холодный камень. Из пробитого лба его с застрявшей сверкающей пулей медленно и лениво сочилась густая багровая кровь, пропитывая белоснежную ткань, накрывшую лицо.

   Черный, не выпуская оружия, склонился над остывающим телом.

   – Сейчас мы наконец-таки узнаем, что бывает, когда тень одолевает свет, – его тонкие синеватые губы искривились в злорадной усмешке. – И да, Альфо, ты больше не воскреснешь, надеюсь, не нужно объяснять почему.

   Он сорвал окровавленные лохмы, закрывшие лицо его жертвы, и, впившись взглядом в остекленевшие голубые глаза, вонзился своими длинными тонкими пальцами в золотые волосы несчастного и, наступив черным каблуком ему на грудь, чудовищным усилием, стиснув золотые зубы, с треском и хрустом позвонков снял мертвую голову с плеч. Тело охватило синее пламя, Франий отпрянул, не выпуская свой трофей.

   Обнажив в улыбке умалишенного золоченые клыки, не испытывая никакого чувства отвращения, он впился в пробитый лоб тонкими обтянутыми черной перчаткой пальцами. Захрустела кость черепной коробки. Франий долго ковырялся в покрывающемся, чем дальше он углублялся, тем больше кровавыми пятнами лбу жертвы и, когда серебряный, покрытый алыми капельками, шарик оказался зажатым у него между большим и указательным пальцами, Франий отбросил прочь изуродованную голову, которую тут же охватило пламя. Он взял этот шарик и вновь заправил в револьвер. Провернувшись на каблуке, он направил оружие на расположившуюся прямо перед ним черную клетку, прямо в ее центр. Раздался выстрел, и кровавая пуля устремилась к каменному полу. Она врезалась, и в воздух полетели переливающиеся мраморные обломки.

   На разрушенной черной клетке, отряхиваясь от пыли, поднялся человек. Он был как две капли воды похож на Франия, и одеянием, и лицом. В правой руке он сжимал точно такой же револьвер. Взглянув на Франия и оскалив золотые зубы, он выстрелил в следующую клетку – на ней встал такой же...

   – Вставайте! – гремел Франий, заливаясь безумным смехом и продолжая стрельбу по черным клеткам. – Час пробил! Мы построим новый мир на обломках этой забытой Богами помойки!

   Все новые и новые копии вставали на клетках доски...

III

   Бешеный ветер рвал в клочья выцветшие желто-зеленые флаги Империи, трепыхавшиеся на шпилях башен замка. Огромный черный ворон уселся под козырьком одного из окон западной башни замка Его Императорского Величества. Птица глядела на поливаемую едкими каплями дождя каменистую дорогу, бегущую от замка, связывая воедино все уголки Империи. Время от времени он залезал клювом под потрепанное черное крыло, и из-под него вниз, в ров, заполненный зеленоватой водой, волнуемой рассекающими ее спинами крокодилов, сыпалась сажа.

   Далеко на горизонте, где мутное дождливое небо соприкасалось с крышами маленьких деревянных домов, приближающейся точкой появился всадник. Его серого коня покрывали тысячи желтовато-зеленоватых дымящихся пятен, его черный грязный плащ также покрывался под каплями дождя такими пятнышками. Конь летел, не видя куда – кислотный дождь выжег глаза животному. Он пронесся по дороге, провожаемый взором ворона, каркнувшему ему вослед. Скакун должен был остановиться возле опущенного моста, однако не мог – всадник соскочил, упав в зеленоватую грязь, – конь несся дальше, пока не попал в ров, где бедное животное уже ждали...

   Наездник поднялся и, все более закутываясь в грязный плащ, еще больше натягивая капюшон на глаза, направился через открытые ворота замка внутрь. На посту никого не было. Он прошел по узкому каменному коридору, освещаемому тусклыми факелами, оставляя серо-зеленые грязные следы сапог на мраморном полу. Он остановился возле тяжелой дубовой двустворчатой двери и, сбросив капюшон и приоткрыв скрипящую дверь, вошел в громадный зал. Здесь за огромным длинным столом черного дерева разместились первые лица государства. Во главе стола, у зашторенного окна на противоположном краю, восседал сам Их Величество Гримнир Темноокий.

   – Грм... Гильберт, входите, – Гримнир поднялся (Первые лица в один момент также, несмотря на тучность большинства из них, встали), – Надеюсь, с вами прибыли хорошие новости.

   Гильберт вошел. Дверь с треском хлопнула за его спиной (Первые лица все разом вздрогнули и сели на свои места). Он быстро прошагал через весь зал и остановился возле их Величества. С плаща Гильберта скатились последние невысохшие капли и, коснувшись черного камня пола, с шипением проели крошечную выемку.

   – Опять кислота... – обреченно выдохнул Гримнир. – Так что вы привезли?

   – Ваше Величество, лорд Айзек велели передать Вам это, – Гильберт выудил из рукава замотанный в полиэтилен и свернутый в несколько раз лист желтоватой бумаги и протянул его Их Величеству. Их Величество, с опаской осмотрев бледно-розовое лицо посыльного, принял пакет и, надрезав его серебряным ножиком, вынул лист и развернул его.

   – Что это? – недоумевая, спросили Их Величество, указав на лишенный всякого смысла набор точек, палочек и цифр, – потрудитесь объяснить.

   – Шифр, личный шифр лорда Айзека, – отрапортовал Гильберт.

   – И коим же образом мы должны это читать? Лорд Айзек уже толком надоел своими штучками. Знаете что, Гильберт, отправляйтесь к нему снова, а по пути нацарапайте что-нибудь в том же духе. И, если лорд Айзек не сможет прочитать, прямо на месте отрубите ему голову, скажете страже и прислуге, что Их Величество разрешили. Давайте, Гильберт, я вас больше не задерживаю.

   Однако Гильберт не отправился сию же секунду выполнять свой священный долг перед Их Императорским Величеством.

   – В этом нет необходимости, Ваше Величество, – сказал он и, тут же уловив вопросительный взгляд Гимнира, продолжил. – У Вас здесь присутствует министр Внешней Торговли (Шарообразный министр в синем бархатном кафтане, кряхтя, поднялся из-за стола). Лорд Айзек сказали, что Они, – он указал на пытающегося совершить побег, пока никто не видит, министра Внешней Торговли, замершего в полушаге от своего кресла, – являясь близким другом лорда Айзека, посвящены в секреты их тайнописи.

   – Ливьен, это правда? – Гримнир прожег взглядом, медленно поворачивающегося к нему министра.

   – Ну-с, так сказать-с, да-с, – просипел Ливьен.

   – Гильберт, передайте господину Ливьену послание лорда Айзека.

   Господин Ливьен боязливо, трясущимися руками принял бумажку. Потом залез в карман и, пошарив в нем несколько секунд, вытащил монокль, обтер его полой своего кафтана и, приотодвинув заплывшую жиром щеку, кряхтя, вставил его перед правым зеленовато-серым глазом.

   Примерно с минуту он разглядывал косые и пляшущие фиолетовые цифры и буквы, перемешанные с крохотными точечками, палочками и другими закорючками. Потом, облизнув жирные губы, выудил из складки кармана маленький обглоданный карандаш и судорожно принялся черкать, дописывать и дорисовывать что-то, в общем, совершать чудовищную мозговую работу. Ему нужно было вспомнить, что "98" означало "Их Величество", а "52" значило "Мы, лорд Айзек", так как лорд Айзек, обладавший не дюжими познаниями в словесности, приписал Их Величеству 98 оскорбительных слов, а себе – 52 хвалебных (Да, лорд Айзек не любил Императора почти в два раза больше, чем любил себя самого, хотя, возможно, просто в словаре лорда Айзека не набралось больше приятных слуху выражений, чем неприятных). Но не будем раскрывать все секреты его тайнописи, основанной на бескомпромиссном "Хочу" со стороны самого Айзека, из-за своей паранойи категорически отказавшегося вести переписки на человеческом языке, и беспрекословном "Согласен" или "Понял" со стороны его знакомых и приближенных, в силу влиятельности лорда вынужденных лишь согласиться.

   Семь минут Гримнир терпеливо ждал завершения сего действия, однако на восьмой минуте терпение Их Величества лопнуло.

   – Господин Ливьен, – прошипели Их Величество, краснея от раздражения, – долго ли еще ждать?

   – Секундочку, Ваше-ство, – Ливьен обслюнявил кончик карандаша и поставил последнюю жирную точку, после чего передал расшифрованную бумагу серу Гильберту, который в свою очередь торопливо вручил ее заждавшемуся правителю. Установилась абсолютная тишина, такая, что можно было различить индивидуальные черты в урчании животов министров и Их Величества – они еще не трапезничали. Гримнир посмотрел на исписанную бумажку и, протянув ее обратно Гильберту, жестом приказал читать. Гильберт покорнейше зачитал.

Послание Лорда Айзека

   Мы, лорд Айзек, наместник Их Величества в Юго-Восточных землях, в Нашем лице доносим до Вашего сведения волю отданного под Наше попечение народа. Народ в Нашем лице, а именно население Свет-Курганы, население Исть-Курганы и население Глызть-Курганы, расположенных в Юго-Восточных землях, а также население деревень Верхнегрязь, Нижнетопь и Среднехлюп, категорически требует отделения Юго-Восточных Земель от Священной Империи Девайль. Мы, лорд Айзек, во исполнение воли народа, объявляем себя единоличным правителем новообразовавшейся Юго-Восточной тоталитарно-демократической Империи. Уведомляем Ваше Величество, что в данный момент времени производится проведение границы между нашими государствами. Если Ваше Величество по каким-либо причинам изволит воспротивиться осуществлению Воли народа в Нашем лице, то также уведомляем вас, что Юго-Восточная тоталитарно-демократическая Империя располагает армией в достаточном размере, чтобы противостоять возможной агрессии со стороны Священной Империи Девайль. Народ Юго-Восточной тоталитарно-демократической Империи в Нашем лице надеется на мудрость и благоразумие Их Императорского Величества, и на полное признание самостоятельности и независимости Юго-Восточной тоталитарно-демократической Империи.

Лорд Айзек I, единоличный правитель Юго-Восточной тоталитарно-демократической Империи

.

   Примерно на две минуты воцарилось гробовое молчание. Гримнир сперва долго переваривал услышанное, а потом еще дольше, бегая взглядом из угла в угол, выбирал из многочисленных вариантов того, что ему сделать с лордом Айзеком, самый жестокий и мучительный. Все остальные же из присутствующих в зале безмолвно следили за процессом раздумий Их Величества.

   – Сер Гильберт, – наконец прервал затянувшееся молчание Гримнир, – немедленно отправляйтесь в королевскую кладовую и возьмите три серебряношерстные рыбы (При этих словах у министра финансов глаза резко стали квадратными).

   – В-ваш-ше В-вел-личеств-во, – заикаясь, вмешался министр финансов, – казна н-не п-перенес-сет т-такого уд-дара.

   Гримнир поднялся. Величественным и могучим орлом он возвышался над столом, и огненный рубин в его серебряной рогатой короне сиял в полумраке.