Текст книги "Адмирал. Пенталогия"

Автор книги: Дмитрий Светлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 104 страниц)

Обижать нельзя, поклонился и поблагодарил. Придется выделять кирпич и строить усадьбу. Вспомнилась дача Дашковой у Кировского завода. «Вот и подкину архитектору идею», – подумал он. Детально оговорил с крестьянами основную идею с подсолнухом. В конце зимы привезут машину для подсолнечного масла. После следующего урожая все покажет и объяснит, работайте и рожайте детей. Мало будет земли – он купит еще. Сергей почувствовал свою ответственность перед крестьянами при их зависимости от барина. Он просто обязан сделать все для нормальной жизни этих людей.

Размахнулся слишком широко, одному уже не осилить. Поездка по своим землям и разговоры с крестьянами заняли десять дней. Это меньше трех дней на каждую деревню, но времени нет, пора уезжать. Крестьяне с откровенным сожалением прощались с ним.

Всю обратную дорогу думал о своих землях и крестьянах. Придумывал возможные варианты жизненного устройства. Законы Российской империи ему не изменить, а построить светлое будущее на отдельно взятой территории – это утопия.

В Тамбове начал планомерно заниматься своим хозяйством. Снова вечерние сборы, как и год назад. Вечера в своем доме назначил по вторникам. Дом Сергея не пустовал, гостевые комнаты были полны родственниками. В доме шумно и весело с утра до вечера, не хватало только музыки, вспомнилась кают-компания с обязательным пианино. А почему нет? Об этом инструменте знал только то, что струны вертикально и клавиши передают удар через молоточки. С помощью учителей гимназии нашел специалиста по балалайкам и гармоням. Разговаривали долго, Сергей рисовал эскизы, набрасывал схемы и примерные размеры. Он за всю свою жизнь только один раз заглядывал внутрь рояля. В результате порешил: нужна новая пристройка к заводу.

Однажды Аграфена позвала прогуляться вдоль канала и с лукавой улыбкой показала на строящиеся амбары:

– Не забыл обещание – мост мне подарить?

– Не забыл, любимая, познакомь с хозяевами барж и объясни, почему некоторые баржи с середины лета зерно брать не желают.

– Так это просто. Между обозом с последним снегом и первой весенней баржей проходит много времени, и первое весеннее зерно дорого.

Сказав последние слова, Аграфена вопросительно посмотрела на него.

– Опять проверяешь?

– Нет, любимая. Значит, некоторые баржи просто ждут выгодного наряда на первый весенний рейс.

– Случаются даже драки.

– Хозяева согласятся тебе оказать услугу, если ты такой рейс пообещаешь?

– Да, если эта услуга не потребует затрат.

– Попроси нужных хозяев поставить баржи на якорь от берега до берега да мостки сверху положить, весной отправкой зерна рассчитаешься.

– И правда все просто, – Аграфена радостно его поцеловала.

В один из вечеров, когда гостили у Кирилла Григорьевича, в комнату вошел курьер:

– Кто будет дворянин Алексеев Сергей Николаевич?

Сергей встал.

– Вам срочная депеша от генерала Махотина. – И протянул пакет.

В пакете короткое и лаконичное письмо с указанием незамедлительно прибыть в Тулу. На его заводах назначена казенная инспекция. Больше ничего. Что за инспекция, и какая причина этой инспекции – ничего не понятно. Он протянул письмо Аграфене, и оно пошло по рукам заинтересовавшейся публики.

– Что можете сказать на словах? – обратился он к курьеру.

– Ничего, я курьер губернатора, генерал Махотин прибыл в Тулу три дня назад. Когда узнал, что вы уехали в Тамбов, приказал доставить вам эту депешу.

Сергей разволновался, депеша курьером с требованием срочно прибыть в Тулу – это серьезно. Что могло произойти? Возможно, проблема с его ружьями, но он в них уверен – ружья делались с расчетом на более мощный бездымный порох.

– Пошли домой, – обратился он к Аграфене.

– Сереженька, милый, посидим еще, такой интересный вечер.

– Успеешь приготовиться, времени достаточно, оставайся, – поддержали ее остальные.

Сергей удивился, но рассудил, что присутствующим виднее. Они люди своего времени и значение термина «незамедлительно» знают лучше его.

На рассвете Сергей с четырьмя верховыми лошадьми и Михаилом пустился в путь, выжимая максимум своих и лошадиных сил. Дорогой обдумывал предложения Аграфены по использованию земель в Тверской и Рязанской губерниях. По ее словам, сажать лен, коноплю и овес будет намного выгодней. Надо будет выбрать время и поездить по этим губерниям. Поговорить с крестьянами, заглянуть на теребильные фабрики. Изучить современное ткацкое и канатное производство. Правда, мысль о массовом выращивании конопли его смущала. Воображение рисовало деревни наркоманов. Но Аграфена не поняла его вопроса. Да, конопля в период цветения дурманит, это знают все. Поэтому люди в это время на поле не ходят.

Сергей знал, что Европа познакомится с наркотиками в середине XIX века. Тогда английские парусники два раза в год завозили опий из Афганистана и Пакистана. Позже эти парусники получили названия «чайные клипера». С грузом опиума эти корабли заходили в Китай, где частично выгружались. Но свободное место загружали китайский чай. В Европе опиум шел нарасхват и приносил огромные барыши. В Китае же он был запрещен, и правительство боролось с массовыми поставками опиума. Китай дважды пытался силой выгнать англичан со своей территории. Но война с Англией заканчивалась потерями территорий и усилением британского влияния.

Когда в начале ХХ века в Европе поняли суть проблемы, поставки опиума запретили. Клипера-наркокурьеры переименовали в чайные. В России крестьяне уже более тысячи лет выращивали коноплю и знали финал «невинного» увлечения. Крестьяне в опасное время обходили поля стороной, скотина тоже к полям конопли не приближалась. Наркотики вернутся в Европу после Второй мировой войны. Строительство американских военных баз будет сопровождаться волной наркомании.

На третий день уже затемно приехал в Тулу. Слуги радостно забегали, готовили ужин и ванну, снимали с мебели чехлы. Родственники традиционно останавливались у Михаила Михайловича. Через полчаса пришел Тимофей:

– Рад видеть тебя Сергей Николаевич.

– Взаимно, Тимофей, рассказывай новости.

– Новостей нет, все делаем согласно твоим наказам. Письмо Варфоломей Сидорович сразу отдал, а я написал тебе свое.

– Да, я твое письмо прочитал и очень доволен результатом. Кто такой генерал Махотин и почему он меня требует?

– Из Петербурга приехала комиссия во главе с генералом Махотиным. Они желают тебя видеть, очень заинтересованы конвертерной выплавкой стали.

– Вот как?

– Я генералу показал готовый к продаже конвертер, он все облазил да осмотрел, хотел цеха и чертежи посмотреть, но я не пустил.

– Правильно сделал. А что охрана?

– Солдат на проходной без твоего дозволения и царицу не пустит, нравится инвалидам такая служба, всех чужих лучше охотничьих собак ловят.

– Я всю дорогу гадал, почему срочно вызвали, а причина проста. Расскажи про Сясь. Широка ли река напротив верфи?

– Поселок запущен, люди без хозяйского надзора более пятидесяти лет живут, сами приспособились добывать деньги через кораблестроительный промысел.

– Значит, навыки не потеряли.

– Ладьи, лодки и баржи строят до десяти в год, но Евстафий Петрович говорит, стапеля новые делать надо.

– Сам стапеля смотрел?

– Смотрел, действительно слабоваты, двадцатиметровый корабль выдержат, а сорокаметровый в землю уйдет.

– Как машины паровые встретили? Не боялись? В Туле люд заводской и ко всему привычный, а там лес да плотники с топорами.

– То, что плотники с топорами – это верно, да ловки работать, на собранные лесопилки как на икону в церкви смотрели.

– Быстро разобрались?

– Суть работы поняли сразу и меня вопросами замучили, когда узнали, что ты придумал паровой силой лес пилить.

– К следующей зиме приготовим еще десяток лесопилок, все поставим в поселке Сясь, лес по озеру и рекам подвозить будем.

– Надо еще лес покупать.

– С нужными людьми в Петербурге необходимо познакомиться, лес на казенные верфи продавать будем.

– Надежный человек есть, я ему все объясню и подготовлю.

– Нам сноровистых и понимающих в делах людей все больше и больше требуется. Сколько сейчас у тебя помощников?

– Под рукой восемь, да в разъездах двадцать четыре, постоянно подбираем кандидатов и учим, оставляю лучших, кто себя не показал – в магазин идет или обозы сопровождает.

– Еще один человек потребуется в августе, отправлю в Амстердам к родственнику Иосифа Аврумовича.

– Что делать должен?

– Главная задача – знакомиться с купцами и налаживать связи, через год туда зерно повезем, Аграфена мне двойню родила.

– Поздравляю, Сергей Николаевич, знал я от тамбовской родни, но велели молчать, сама Аграфена Фоминична тебе сказать должна.

– Забыл спросить про паровой молот на сясьской верфи. Не побоятся им сваи бить?

– Какой там! Когда заводские рабочие молот собрали да первую сваю бить стали, все тут, как малые детки, вокруг прыгали.

– Быстро научили работать с молотом?

– Сами корабелы рабочих упросили научить. Очень понравился кораблестроителям паровой молот. Сам видел, как они работают, и уверен, что справятся.

– Что слышал про швейную машинку?

– Варфоломей Сидорович про жену и детей забыл. Дни и ночи гадает, как наладить производство, оснастку уже начал собирать.

– Под швейную машинку большой завод строить будем, на тысячу рабочих, думаю, в Москве.

Сергей решил строить большой завод швейных машинок в Москве по двум причинам. Легче набрать рабочих, и упростится сбыт готовой продукции. Спрос на его продукцию будет просто огромен, соответственно потребуется большое количество рабочих. В Туле он отчетливо ощущал дефицит рабочих рук. Даже на простую работу по сборке часов людей не найти. Приходилось сажать вчерашних крестьян, но крестьян сначала найти надо. Его люди в поисках рабочей силы непрерывно объезжали усадьбу за усадьбой. В Москве эта проблема лишь немного упрощалась. Сергей решил нанимать рабочих за границей. От Польши до Португалии избыток рабочих рук, работодателю там намного проще.

Сбыт готовой продукции в Москве проще за счет большей концентрации купечества и устоявшихся торговых связей. В Туле он изготовит необходимое оборудование: станки и оснастку. В Москве будет полный процесс, от куска стали или чугуна до готовой швейной машинки.

– Завтра пошлю человека место искать, – сказал Тимофей.

– Лучше на берегу Яузы.

– Как скажешь, хозяин, но с людьми проблема будет.

– Пошли своих помощников в Польшу, Литву и к чухонцам.

– Ты прав, они там на кильке с брюквой живут, белого хлеба не видели, тысячу наберем быстро.

– Надо больше, заложим кирпичный и фарфоровый заводы.

Генерала Махотина встретил у губернатора, где они за самоваром беседовали о проблемах литья пушек. Чугунные пушки от интенсивной стрельбы трескались, и их отправляли на переплавку. Меди в России было мало, и медных пушек отливалось незначительное количество. Швеция была самая богатая медью страна. Но она отказывалась продавать медь России. Была медь и в Турции, но и тут дружбы не было. Сергей вошел и доложил, как юный лейтенант:

– Отставной офицер Алексеев.

– Не надо, не надо, – замахали руками сановники, – здесь не Марсово поле, садись чай пить.

Но Сергей заметил на их лицах удовлетворение, оба в прошлом гвардейские офицеры. Только генерал, будучи артиллеристом, прилагал усилия в создании новой пушки. После опытов на казенном заводе он остался служить в Берг-коллегии железных и рудных дел. Сергей взял чай и молча слушал разговор. Стальная пушка не проблема, ствол после термической обработки вставляется в рубашку из более мягкой стали, вот и все решение. Но говорить об этом сейчас нельзя, серьезных преимуществ такая пушка не даст. А идея расползется, порождая другие идеи. Вместо этого заметил:

– Большие залежи медного купороса есть здесь, – и указал на карту.

– Где? – сразу встрепенулся генерал.

Сергей подошел к карте и указал место у Каспийского моря, которое запомнил со школьного экзамена по химии.

– Откуда знаешь?

– Персы рассказывали, когда в Персии, был много разного и слышал и видел.

– Интересная новость, надо подумать. Расскажи лучше, как до продувки чугуна додумался. – Генерал строго посмотрел на Сергея: – Уже много железных дел мастеров и промышленников ждут тебя в Туле. Ждут, да никого на завод не пускают.

– Что не пускают, это хорошо. Я оружие русским солдатам делаю и не хочу позволить врагам учиться у меня.

– Врагов в Туле нет, – резко ответил губернатор.

– Враги не враги, а на завод через забор лезут. Сторожам золото предлагают.

– И что с ними делаешь, – заинтересовался губернатор.

– Сажаю в карцер, пока не откупятся, откупные сторожам отдаю.

– Хитер, – заметил генерал, – никто не верит в твою продувку. Говорят, воздух остудит чугун. В твоей бумаге написано наоборот, что варку стали охлаждать надо.

– Примеси выгорают, когда воздух проходит через жидкий чугун. Поэтому руду добавлять надо для охлаждения, как сырую воду в кипяток.

– И всего за три минуты?

– Для тульских руд весь процесс – три минуты, для уральских руд время другое и изменения нужны.

Сергей заговорил о вагранке и мартеновских печах, легировании, ферросплавах и раскисливании, но, заметив застывшие лица хозяев, остановился:

– Впрочем, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – закончил он.

– Ты так и не сказал, как додумался до всего, молод очень.

– Пушку хочу хорошую сделать, приходится все детали изготовления изучать.

– Пушка – это хорошо, – подвел итог генерал, – поехали на завод.

На завод приехали целой делегацией, двенадцать чиновников Берг-коллегии железных и рудных дел во главе с генералом. У заводских ворот толпой стояли специалисты с разных заводов, уже прознавших о приезде Алексеева и сегодняшней инспекции завода.

– Господа! – обратился Сергей к коллегам. – После инспекции все получат уведомление от господина директора Варфоломея Сидоровича Дмитриева.

Члены комиссии шли по цеху с открытыми ртами. Их, как и комиссию генерала Белозерова, поразило кажущееся отсутствие людей. Поэтому первый вопрос у конвертера был о рабочих:

– Сколько тебе людей требуется? – участливо спросил генерал Махотин.

– Срочно требуется не менее тысячи, – ответил Сергей.

Генерал кивнул головой:

– Показывай конвертер.

– Вот он, – и Сергей указал на подобие двухсотлитровой бочки.

– Такой маленький, – удивилась вся комиссия.

– Меньше уже нельзя, этот на одну тонну железа, оптимальный размер от пятидесяти до пятисот тонн.

На глазах комиссии залили чугун с температурой 1320 градусов Цельсия. От продуваемого воздуха металл как бы закипел, температура быстро поднялась до 1600 градусов. Рабочий бросил лопату руды, температура упала до 1480 градусов. Готовую сталь сразу вылили. Процесс повторили более десяти раз, прежде чем комиссия стала верить своим глазам и часам. Каждые три минуты тонна железа, невероятно! Сергей повел комиссию по технологической линии. Сталь из конвертера выливается в ковш, и шипящий паром кран отвозит и разливает сталь. Пошли по линии ружей, железный ручеек раскаленной змеей уходит в механизм. Гулкие удары машины – и это стержень, еще удары и свист пара – и это труба. После нескольких ударов труба приобретает очертания оружия.

Снова кран подхватил сразу охапку заготовок. Комиссия перешла в другой цех, кран опустил уже черные остывшие заготовки. Женщина взяла заготовку, что-то сделала и передала дальше. Так переходя из рук в руки, заготовка обернулось готовым ружьем со сложенным штыком.

– За один час пять ружей – сказал Сергей и показал на ящики готового оружия.

Комиссия во главе с генералом прилагала все усилия, чтобы вернуть челюсти на место.

– Тысяча человек нужна срочно, – наконец сказал генерал. – Это хорошо.

Сергей не отвлекал генерала, давая Махотину возможность осмыслить увиденное на заводе.

– Твое производство нельзя никому показывать, здесь ты прав, но обязательно покажи конвертор, изобретение очень полезно.

– Найдем выход и поможем коллегам.

– Я доложу обо всем в столице, а ты жди письма, в Петербурге обязательно жду в гости.

На том и распрощались.

Варфоломей Сидорович повел показывать свое решение по изготовлению швейных машинок. По дороге обсудили организацию рекламного показа конвертера. Предложения Варфоломея Сидоровича и его конструкторского бюро понравились. Можно начинать работу, долго обсуждали перспективные направления и неизбежную реорганизацию. Сергей обратил внимание на вполне самостоятельную творческую работу Варфоломея Сидоровича. Сам директор и конструкторское бюро не только успешно выполняли поручения. Они все чаще предлагали свои весьма полезные решения. Сергей ощутимо дернул вперед русскую промышленность.

Ему было чем гордиться. Его сталь превосходит по всем показателям металл любых поставщиков. Изготовление часов дает очень хорошие деньги. Изготовление котлов, паровых машин и молотов – не только хорошие деньги. Завод и сам себе помогает развиваться. Изготовление прокатных станов – для себя и на продажу. Продажа прокатных станов не только окупает все производство, но и приносит ощутимую прибыль. Металлообрабатывающие станки выпускаются малыми сериями и продаются по фантастическим ценам. Изготовление ружей – вообще чистые деньги.

Пора делать следующий шаг. Сергей повернулся к директору:

– Приступаем к опытным работам с пушками.

– Давно жду этих слов!

– Разрабатывай волочильный станок для стальной проволоки, будем делать стальные тросы.

– Это еще зачем? – спросил Варфоломей Сидорович.

– Стальные тросы нужны для стоячего такелажа кораблей.

– Горазд ты на выдумки.

– Сколько у нас людей работает?

– Сегодняшний выход рабочих три тысячи двести семьдесят восемь человек.

– Сколько людей нам надо?

– А нисколько, все отлажено, оснастку для швейных машин бригада опытных работ сделает.

– Тогда закладываем пламенную регенеративную печь.

– Объясни.

Сидели почти дотемна. Если с принципами работы печи Варфоломей Сидорович разобрался, то процесса легирования стали он не понял. Ничего страшного – со временем разберется.

Утром у заводской проходной снова толпа, пропускали на экскурсию по пять человек. Брали с человека три рубля за часовую экскурсии. Люди были взволнованы, и Сергей остановился в толпе послушать. В лицо его не знали, да и не он был главным интересом для собравшихся представителей разных заводов. Они ждали тех, кто выйдет с завода, желая расспросить. Наконец вышла первая пятерка, вторая пятерка счастливцев ринулась в проходную. Из очереди посыпались вопросы:

– Кто проводит показ конвертора – хозяин или директор?

– Нет, мастер печи.

– Ого! Значит, мастер печи уже есть!

– Да, все делает очень уверенно.

– Правда, что сталь от воздуха не остывает?

– Не то слово! Сталь начинает кипеть как вода в самоваре, они сырую руду лопатами в конвертор бросают, чтоб температуру сбить.

– Невероятно! Долго варят?

– По часам десять плавок отследил, ровно три минуты одна плавка.

– Не может быть! За три минуты шестьдесят пудов железа!

– Мастер печи говорит, что время плавки от руды зависит. Если варить долго, то и железо угорит.

– Что еще видел?

– Ничего, они на завод не пускают. Видел только паровой кран, он ковши с жидким чугуном да жидким железом возит.

– Вот понапридумывали! Обязательно дождусь своей очереди!

Это и следовало узнать. Распространение конвертера увеличит количество производств стали в десять раз. Стоимость стали упадет в пятьдесят. Сергей переговорил с Варфоломеем Сидоровичем о насущных делах и поехал в банк.

Иосиф Аврумович стоял у нового здания банка, строительство которого шло полным ходом.

– Добрый день, Иосиф Аврумович.

– И вам здравствовать, Сергей Николаевич. Вы посмотрите, что они делают!

– Новое здание банка делают.

– Они делают новое здание банка, вы посмотрите, как они делают новое здание банка!

– Хорошо делают, я не вижу проблем.

– Вы не видите проблем, и я не вижу проблем – это плохо, что мы не видим проблем, строители всегда оставляют проблемы!

– Не волнуйтесь, Иосиф Аврумович.

– Я не буду волноваться, вы не будете волноваться, Исаак не будет волноваться, всем будет хорошо, и банка у нас не будет. Почему нет потолка над операционным залом, почему вообще они не делают потолки?

– Иосиф Аврумович, макет банка у вас в кабинете, центральный зал без потолка со стеклянным куполом, ваш кабинет на третьем этаже, и вы из кабинета сможете видеть всех, даже в туалетных комнатах.

– Я не вижу никаких туалетных комнат, я не вижу ничего! Архитектор ходит с пистолетом и говорит, что застрелит меня и себя!

– Одной пулей? Или в пистолет заряжено две пули?

В кабинете Иосифа Аврумовича перешли к важным вопросам финансирования, кредитования и прохождения денег. Обсудили вклады и проценты. Затем перешли к теме открытия филиала банка в Амстердаме.

– Авраам Гофман, мой родственник в Амстердаме, не верит в возможность за столь короткое время поиметь такие деньги.

– Напишите ему письмо и укажите перечень тех морских инструментов, которые скоро привезет человек Тимофея.

Сергей передал несколько бумаг:

– Обязательно укажите количество единиц каждого наименования. Поверьте мне, ответ будет скорым.

Снова заговорили о текущих вопросах и перспективных направлениях. Детально обсудили схему найма рабочих в Европе. Весь день прошел в банке.

Третий день Сергей посвятил Тимофею, который давно стал его правой рукой. Начали с реализации всей продукции, и в Тамбове, и в Туле. Затем перешли к перспективным планам:

– Строим в Москве Институт финансов и права.

– Хорошо, – сделал запись Тимофей, – каких людей посоветуешь, Сергей Николаевич?

– Преподавателей для института наберешь сам.

– Теперь не понял. Кого я должен набрать?

– Преподавателей финансов и права, учить молодежь тому, что сейчас делаешь ты и Иосиф Аврумович.

– Это можно, – недоверчиво сказал Тимофей.

– Они должны выучить, сидя за столом, все, чему ты учился сам, и еще законы Российской империи знать.

– Теперь понял, важное дело.

– Строим в Туле университет, начнем с физико-технического и механического направлений, меня тульские учителя гимназий уже пенять Тамбовом стали.

– Понял.

Еще одну идею подсказали сыновья-близнецы:

– Строим в Москве фабрику детской игрушки, по готовности швейными машинками снабдим.

– Зачем швейные машинки для игрушек? Тут липа да глина нужна.

Сергей потратил час на объяснения принципа мягкой игрушки. Говорил про медведей, зайчиков и волков, которые набиты опилками.

– Поражаюсь тебе, Сергей Николаевич, столько всего интересного придумать горазд!

– Строим в Туле завод фаянсовой посуды, но здесь глина особая требуется, сначала глину найти надо, потом около нее и завод строить. Строим два бумагоделательных завода, в Москве и в Ярославле.

– Зачем они нам?

– Будет капсюль, начнем делать патроны, а меди в России нет. Придется делать картонный патрон.

– Ясно, ты хочешь заранее подготовиться.

Так, пункт за пунктом целый день обсуждали все: от кукол с фарфоровой головой до парусной мастерской. Говорили про оптовую закупку руды и присадок для легирования стали. О необходимости послать обозы на север за моржовым усом для декорирования биноклей. Пришлось набросать схему гравировальной машинки с ножным приводом.

Потекли ровные дни ежедневной рутины, Сергей возобновил верховые прогулки, ежедневные стрельбы, физические упражнения в тренажерном зале своего дома. Брал уроки фехтования у офицера гарнизона. Увлекся занятиями рукопашным боем в зале борьбы. Еще в декабре прошлого года он обратил внимание на одного очень ловкого борца. Борцы на развлечение публики выступали три раза в неделю в его цирке. Один из них отличался ловкостью и сноровкой, звали его Николай Кочеряко. Борец оказался беглым казаком из Азова. Что он там натворил и почему бежал, Сергея не интересовало. Показанные приемы борьбы сильно напоминали самбо. И самое удивительное, что сама тренировка и спарринг проводились под известную мелодию «казачок». Так с декабря Сергей четыре раза в неделю «танцевал» казачок. Научился быстро двигаться, наносить в длинных прыжках удары ногами и рукам, вертеться волчком с двумя саблями.

Оказывается, привычные для XXI века танцевальные движения изначально несли совершенно иной смысл. Ежедневно тратил на свое здоровье три – три с половиной часа. Здоровьем начинаешь дорожить, когда его уже нет, он не хотел терять здоровье во второй раз. Решил поддерживать тонус регулярными физическими нагрузками. В августе начал готовиться в дорогу. В плане сначала Москва, где он как попечитель открывал Институт финансов и права. Затем надо посетить Московский университет и поговорить с химиками. Тамбовские химики активно переписывались с Московским университетом. Но он рассчитывал получить прогресс в развитии темы путем личного контакта с профессорами. После Москвы хотел посмотреть на свои новые земли в Нечерноземье и остаться на зиму в Тамбове…

В один из августовских дней Сергея нашел слуга:

– Барин, из Тамбова большой стол привезли, так этот стол через двери не лезет, что делать?

Большим столом оказался рояль, а ставить этот рояль у себя дома не было смысла. Он человек холостой и приемов по вечерам у него не могло быть. Неприлично дамам к холостому мужчине ходить даже с мужьями. Поехали к Михаилу Михайловичу.

– Михаил Михайлович, позволь этот музыкальный инструмент тебе подарить, – начал Сергей.

Возможностей рояля он и сам не представлял. Каким будет звучание и будет ли вообще какое-либо звучание? А шут его знает! Михаил Михайлович заинтересованно осмотрел инструмент, внешний вид впечатлял размерами и полировкой.

– Сам придумал?

– Похожий инструмент видел в Италии, вот и заказал своим мастерам.

– Наших красавиц итальянской музыкой соблазнять будешь, – улыбнулся Михаил Михайлович, – не возражаю, с музыкой жить веселее.

Пока через садовое окно затаскивали рояль, прибежал настройщик и удивленно вытаращился на инструмент. Сергей сыграл «Во поле береза стояла», настройщик уловил мотив, и к вечеру настроенный рояль имел успех. Сергей сыграл множество мелодий и спел десяток песен. Дамы и мужчины толкались, как гимназисты, и просили научить.

Снова нагрузил Тимофея заявкой на патент и задачей начать изготовление роялей и пианино. Но был сам озадачен казенным письмом, в котором ему предписывалось забрать переданные казной пятьсот дворов. Пятьсот семей решили перевезти в Москву на строящийся завод швейных машин. Решили без спешки небольшими партиями обучить крестьян в Туле. Ожидать от вчерашних земледельцев нормальной работы в Москве не стоило. Встреча с крестьянами подтвердила худшие опасения. Все уверенно говорили, что царица их проиграла в карты, и работать на заводе не хотели. Люди веками жили земледелием, завод казался хуже кары небесной. Пришлось идти на хитрость, в одном из домов поставили швейную машинку, повесили часы, положили бинокль и пистолет. Крестьянам сказали: «Смотрите и выбирайте себе работу». Хитрость сработала, люди успокоились. Пришлось сделать небольшую ротацию с учетом пожеланий.

В университете Сергея встретили радушно, хвалили за попечительство наукам. А когда заговорили о предмете визита, то стали, беспрерывно ахая, восхищаться его познаниями в химии. Химию он знал хуже всех предметов, школьную программу по химии прошел без усердия и заинтересованности. В дальнейшем ничего нового он не узнал и теперь никаких своих мыслей профессорам не подбрасывал. Вспомнил о конверторной продувке кислородом и заговорил о промышленном производстве кислорода. Вопрос заинтересовал профессоров, для них это было абсолютно ново. Сергей начал писать на бумаге математическую модель процесса, но был остановлен предложением:

– Уважаемый Сергей Николаевич, мы просим прочитать лекцию по математике для профессоров и студентов.

Он посмотрел на листок бумаги с формулами, затем на профессоров и все понял:

– Да, господа, я согласен.

На другой день собрался полный зал с профессурой в первых рядах. У всех бумага и карандаши. Сергей хотел объяснить методику математического моделирования за полтора часа. Но через десять минут пришлось возвращаться к основам высшей математики школьного уровня. Наконец нашли точки соприкосновения и понимания. Первая лекция длилась четыре часа. Договорились продолжать лекции ежедневно по три часа. Через шесть недель дошли до математического моделирования, еще через семь недель он сказал:

– Это все, господа, больше я ничего в математике не знаю.

Аудитория аплодировала стоя, затем разговоры, восхищения и благодарности. Сергей был тоже очень доволен, хоть часть знаний своего времени он смог отдать прямо.

Авраам Гофман ждал гостя и будущего напарника по бизнесу. Он уже два часа назад отправил на причал карету. А гостя все нет, хотя езды неспешным шагом всего полчаса. Если родственник из Московии не врал, то он скоро сменит свою меняльную контору у порта на приличный дом. Возможно, даже близко от улицы банкиров. Получив письмо от Иосифа, он осторожно разведал цены через знакомых купцов и капитанов. Один хронометр по цене равен десяти кораблям. Вещь не только дорогая, но и дефицитная, хотя в магазинах хронометры есть. Но не всякий капитан их купит, большинство просто глянут и уходят. Нашел в адмиралтействе родственника и переговорил о письме Иосифа. Ответ был прост: все это очень надо, но в подавляющем большинстве предлагаемый товар низкого качества. Пользование таким товаром грозит потерей не только очень больших денег, но и жизни. Ушел корабль в океан и пропал по вине некачественных навигационных инструментов.

Наконец послышался шум кареты, которую он послал за своим новым компаньоном. В дверь вошел низкорослый черноволосый юноша:

– Ты Авраам Гофман? Здравствуй, я Петр Борисов.

– Здравствуй, Петр, добро пожаловать. Как доехал?

– Все хорошо. Куда сундуки ставить будем? Место для хранения у тебя есть?

– Так здесь и поставим.

– Здесь?

Петр посмотрел сначала на Авраама, потом на комнату размером с сени и махнул рукой:

– Хорошо, ящики поставим здесь, я первый раз в Амстердаме. Сегодня отдохну с дороги, а завтра покажешь город. Дом для банка уже присмотрел?

– Присмотрел несколько домов, завтра посмотрим вместе, есть хорошие и недорогие варианты.

– Хорошие и дорогие варианты подготовил?

– Зачем нам дорогие варианты?

– Ты ценные вещи у оборванца купишь? Ты свои деньги оборванцу доверишь?

– Можно я посмотрю товар в сундуках?

– Нужно, ты это продавать будешь, другие товары летом будут, к тому времени осмотрюсь, склады с причалами купим.

– Зачем склады с причалами покупать, их в аренду взять дешевле.

– Дешевле купить и в аренду сдать подороже.

Когда грузчики затащили в комнату последний ящик, Авраам понял причину задержки русского компаньона. В карету столько сундуков не поместилось, и пришлось нанимать телегу. За ужином Петр познакомился с семьей Авраама, рассказал о своем путешествии. Ответил и на естественный вопрос о хозяине и благодетеле, поразив возрастом хозяина. Ему всего двадцать один год, это же совсем мальчик! Авраам с семьей начал рассматривать содержимое сундуков, когда гость, то есть теперь уже не гость, а полноправный компаньон, ушел отдыхать. Увиденное наполнило сердце радостным восторгом. Хронометры, секстаны, компасы и бинокли, он не мог оценить их как специалист. Но выглядели эти инструменты очень солидно. Самое поразительное: каждый инструмент имел сертификат, в котором изготовитель гарантировал качество и бесплатный ремонт или замену на новый инструмент. Это удивительно, никто не давал гарантий на свои изделия, если только на словах, а тут бумага с сургучной печатью. Кроме гарантийного сертификата был сертификат Астрономической обсерватории.