Текст книги "Русская сатирическая сказка "

Автор книги: Дмитрий Молдавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Новый богатырь Фома Берденик

Был старик и у него один сын. Он ростом был маленькой. Звали его Фома. И делал он рогозяные берда. Делал берда и не знал он горя никогда.

Потом этот Фома услыхал: богатырь богатыря побивает, именье отбирает. И сбирается с богатырем воевать. А мать и отец его разговаривают:

– Ой, Фома, делал бы ты берда, так не видал бы ты горя никогда!

Нет, Фоме не терпится ехать, и ехать надо с богатырем воевать. Кинул рогозенко на свою гречуху, поехал. Уехал на чисто поле, спокаялся:

– У отца-матери, – говорит, – не благословился!

Взял Фома с дорожки воротился, у отца-матери благословился. Едет и думает:

– Что же я, говорит, – еду? У богатырей, – говорит, – булатные сабли, мушкантанты, а у меня, – говорит, – ничего нет!

Увидел в коньем навозе жуков: жуки ползают. Как сдернул с себя шляпу, как хлопнул! Слез, сосчитал: убил шляпой сто офицеров, девяносто командеров, а мелкой силы и сметы нет (это жученков). И опять едет. И одумался:

– И что же, – говорит, – еду, и ничего у меня в руках нет, а еду с богатырем воевать!

Увидел: у дороги лемех стоит. Взял слез с гречухи, выдернул отрез у лемеха, повесил на лыко, через плечо перекинул, поехал.

Приезжает к богатырским палатам: все на замках, все на цепях. Как хватил свой отрез, начал по цепям, по замкам бить. Пустил свою гречуху на двор. Богатырской конь услышал лошадиный дух, заржал. Богатырской конь ест белоярую пшеницу. Он пустил свою гречуху к богатырскому коню; гречуха чуть ... головой отбила богатырского коня от пшеницы.

Забился к богатырю в палаты, расхаживается. Богатырь спит богатырским сном. Фома:

– Что, – говорит, – если сонного погубить – не честь, не хвала и не добро слово!

Богатырь стал пробуждаться, а Фома под лавку закататься.

– Что, – говорит богатырь, – этака за гадина без докладу зашла, да все палаты растворила?

Фома из-под лавки выскочил:

– Как, я то-гадина? Я приехал с тобой побратоваться!

– А ты, – говорит, – кто такой?

– Я новый богатырь, Фома Берденик!

– А где станем, – говорит, – братоваться мы с тобою? На чистом поле или здесь?

Фома Берденик:

– Конечно, на чистом поле, – говорит.

Выехали на чисто поле. Застигает темная ночь. Богатырь задергивает шелковы шатры. Фома Берденик поставил три батожка да свою рогозенку раскинул, закрылся и лежит. Фома Берденик вздыхает, что «правду отец-мать говорили, что Фома делай берда, не узнаешь горя никогда! Теперь горя хвачу с богатырем братоваться!».

А богатырь думает, что «этака гадина какими-нибудь хитростями хочет сделать со мной братоваться!».

Тот вздыхает со всех печеней и другой: обоим не спится.

Стало от свету отделять, этот богатырь и кричит из шатра:

– Новый богатырь, – говорит, – Фома Берденик, ступай вот, – говорит, – сильного, могучего богатыря побей, да мне знак привези, тогда, – говорит, – я с тобой и братоваться стану!

Фома Берденик сел на свою гречуху, поехал к тому богатырю. Все на замках, все на цепях. Как зачал этим отрезом опять пазгать, все охлестал. Опять богатырской конь услышал, заржал. Фома Берденик пустил свою гречуху, заходит в палаты. Богатырь спит богатырским сном. На заборе висятся эти булатные сабли у богатыря. Фома Берденик снял булатную саблю, свыше горла и приткнул ко стене-то, да и засопел богатырю под ухо-то. Как богатырь махнул своей головой и отнес свою голову, значит.

Фома Берденик:

– Какой, – говорит, – знак везти к этому богатырю, который спит в шатрах?

– Давай, голову, – говорит, – повезу!

Прикатил к порогу голову ту, а через порог-то не может перекатить-то. Нашел бечевку, уши-то проткнул у богатырской-то головы, бечевку ту вдернул в уши те, привел свою ту гречуху, да за хвост и привил богатырскую голову. И едет.

А тот из шатров-то и смотрит в подзорную трубу.

– Вот, – говорит, – ладно я не стал с ним брататься! Я не смел с ним братоваться. Вон ведь, сильного могучего богатыря убил – убил, и насмехается еще!

А царь ищет главного командующего – с неприятелем воевать. Этот богатырь публиковал царю, что «вот сильной могучей богатырь побил того!». А Фома Берденик обносился одежой и коня приездил. Царь прислал одежу, прислал коня Фоме Берденику, «чтобы в этаки сутки Фома Берденик явился к царю!».

Царь смотрит в подзорные трубы, а Фома Берденик коня ведет в поводу, Царь посмотрел:

– Ах, – говорит, – Фома Берденик, новой богатырь, не изволит, – говорит, – и на коня сесть!

А он и сел бы, да не залезть ему на коня-то!

Царь Фоме Берденику говорит:

– Ступай, Фома Берденик, дам я главную силу, ты будь командующим, отправляйся за Дунай!

Царь наказывает солдатам:

– Дети мои, слушайте нового богатыря Фому Берденика: что он станет делать, то и вы!

Пошли в поход. Застигает их темна ночь. Фома Берденик нашел пенек, склал огонек; всякой солдат расстаралися, зажгли огонек – всяк для себя. Неприятельские казаки разъездные увидали зарево, прямо едут. Заиграли наступленье.

Фома-то ничего не знает, а конь-то ученой; слышит, что наступленье играет музыка, конь потащил его на поводу-ту в неприятельскую силу.

Фома Берденик схватил головешку с огнем, да и вызнял выше себя. Всякой солдат схватили по головешке да вызняли выше себя. Огонь-от горит, искра-та валит. Неприятельской, значит, главной командующой:

– Что, – говорит, – Фома Берденик огнем спалит?

– Сыграли отступленье и отправились за Дунай неприятельская сила.

А Фома Берденик идет степями, камышинки ломает да под пазуху кладет себе. Всякой солдат по пуку наломали этого камышу, всякой солдат несет себе. Фома Берденик отпустил своего коня; конь переплыл через Дунай. А Фома Берденик идет да камышинки на воду бросает, на них и ступает. Фома Берденик переправился через Дунай. А солдаты ковры навязали да переплыли через Дунай на коврах.

Фома Берденик свернулся подле деревка, – сплавной лес навожден на воду, – сбросил свою одежу. И всякой солдат свернулся. Легли.

Неприятельские казаки разъездные увидали, что Фома Берденик переправился через Дунай, стали наступление делать. Музыка заиграла наступленье. Фома Берденик ничего не знает, а конь-то ученой, Фому Берденика потащил на поводу в неприятельскую силу.

Фома Берденик вскричал:

– Сила моя, слушай ты меня!

Вдернул во стремена повору (жердь) и взбежал по жерди-то на коня-то. Это повора во стремени-то и задернулась комлем-то, не пролезает сквозь стремено-то.

Фома Берденик заехал в неприятельскую силу, в середину; как коня-то повернет, повора-то повернется, так неприятельскую силу полосой и положит (конь-то здоров).

Неприятельской главной командующой посмотрел, знамена приклонил и помирился!

Сказка об Алеше Голопузом

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужичок. У этого мужичка был сын Алеша. С малолетства Алеша у дьячка выучился грамоте, а потом сделался такой лентяй, что кроме печи никуда не ходил.

Вот и говорит отец Алеше:

– Пора тебе, Алеша, и к работе привыкать!

– А что, – говорит Алеша, – докормите до уса, так и буду помогать.

Вот и ус у Алеши пробился.

Отец и говорит опять:

– Алеша! Пора тебе и пахать.

– А на что пахать? – говорит Алеша. – Лучше на печи лежать. Докормили до уса, так докормите и до бороды, а тогда уж и пахать стану!

Выросла и борода, а Алеша, кроме печи, и света божьего не знавал.

Вот отец и говорит опять:

– Ну, пора тебе, Алеша, и за ум хватиться. Люди добрые, из твоих-то товарищей, уж некоторые и деток имеют, а ты и пахать не умеешь.

Алеша на другой день и поехал пахать, а день-то был такой жаркой, что оводов и комаров гибель насела на него и на лошадь. Он и давай их бить, да и пробил весь день. Под вечер он стал их считать: считал, считал да и сосчитать не мог.

Приехал домой, уж темно было, да и говорит отцу:

– Уж я тебе не пахарь да и не кормилец, а наживай-ка хлеб-то сам! Я поеду света посмотреть да себя показать: у меня сила богатырская – поеду да потешуся, да еще дайте мне эту клячу.

Отец видит, что и взаболь от него не хлеб, взял да и отпустил.

Алеша взял косу да топор, да толокна мешок, да на клячу рогожу накинул, да сел и поехал. У кого-то он слыхал, что богатыри-то ездят, так записочки за собой кидают, – и он тоже вынул лоскуток бумаги да и пишет: «Едет сильный и могучий богатырь Алеша...», – да и задумался, какую дать себе фамилию: он не знал, как прозывался отец да и он сам. Смотрел, смотрел да и увидел, что балахон у него разорван и сквозь него видно пузо; вот он и написал: «Алеша Голопузой».

«Я, Алеша Голопузой, в один час и в одну минуту три тьмы три тысячи богатырей (за богатырей-то он принял оводов) избивал, а мелкой силы (т. е. мошек) и сметы нет. Так вам, сильным и могучим богатырям, от меня, Алеши Голопузого, взад ехать – не уехать и вперед ехать – не уехать; а лучше мне, Алеше Голопузому, в ясные очи показаться».

Написал да и бросил.

Вот едет за ним настоящий богатырь и видит, что лежит записочка, сошел с коня, поднял и читает: «Едет сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой. Я, Алеша Голопузой, в один час и в одну минуту три тьмы три тысячи богатырей избивал, а мелкой силы и сметы нет. Так вам, сильным и могучим богатырям, от меня, Алеши Голопузого, взад ехать – не уехать и вперед ехать – не уехать; а лучше мне, Алеше Голопузому, в ясные очи показаться».

«Какой это, – думает он, – такой богатырь? Я, кажись, всех сильных и могучих богатырей знаю, а такого не слыхал; да и это бы ничего, а он так еще похваляется, что, вишь, „сильным и могучим богатырям от меня, Алеши Голопузого, взад ехать – не уехать и вперед ехать – не уехать; а лучше мне, Алеше Голопузому, в ясные очи показаться“. Хорошо, поеду».

А сам вынул лоскуток бумаги и написал:

«Едет в царство Кащея сильный и могучий богатырь Иван-сын царской. Я, Иван-сын царской, в один час и в одну минуту могу избить столько силы, сколько есть на дне моря камешков».

Вот едет и скачет он за Алешей и видит, что едет такой хухляк с косой да с топором, что и за богатыря не принял и хотел проскакать мимо. А Алеша и кричит ему:

– И потише можешь ехать-то!

Иван-сын царской подъехал к Алеше и говорит:

– Ты ли сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой?

– Известно, что я, – говорит Алеша, – а много ли ты можешь убить силы в один час и в одну минуту и куда теперь едешь?

– Я, – говорит Иван-сын царской, – еду теперь в царство сильного и могучего царя Кащея, а силы в один час и в одну минуту могу избить столько, сколько есть камешков на дне моря.

– Ну, нам такие люди и надобны: поезжай рядом.

А для Ивана-сына царского это было сущее наказание, потому что у него конь рвался, а у Алеши кляча еле двигалась.

Вот ехали они – близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, а не скоро дело делается. Вот едет другой богатырь и видит две записочки; поднял и читает на одной: «Едет в царство сильного и могучего царя Кащея сильный и могучий богатырь Иван-сын царской. Я, Иван-сын царской, в один час и в одну минуту могу избить столько силы, сколько есть камешков на дне морском».

На другой: «Едет сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой. Я, Алеша Голопузой, в один час и в одну минуту три тьмы три тысячи богатырей избивал, а мелкой силы и сметы нет. Так вам, сильным и могучим богатырям, от меня, Алеши Голопузого, взад ехать – не уехать, вперед ехать – не уехать; а лучше мне, Алеше Голопузому, в ясные очи показаться».

– Как это, – говорит Илья Королевич (это был он), – я всех сильных и могучих богатырей и Ивана-сына царского знаю, а этого не слыхал? Да и это бы ничего, а он так похваляется, что «вам, сильным и могучим богатырям, от меня, Алеши Голопузого, взад ехать – не уехать и вперед ехать – не уехать; а лучше мне, Алеше Голопузому, в ясные очи показаться». Хорошо, поеду.

А сам вынул лоскуток бумаги и написал: «Едет в царство сильного и могучего царя Кащея сильный и могучий богатырь Илья Королевич. Я, Иван Королевич, в один час и в одну минуту могу избить столько силы, сколько есть листочков в лесе».

Написал да и бросил, а сам поскакал за Алешей.

Вот слышит Алеша, что скачет кто-то, и говорит Ивану-сыну царскому:

– Скажи, чтобы тише ехал-то!

Иван-сын царской остановился и говорит:

– Тише, тише! Это сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой!

Илья Королевич подъехал к Алеше и говорит:

– Здравствуй, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой!

– Здорово, – говорит Алеша, – много ли ты можешь в один час и в одну минуту избить силы и куда теперь едешь?

– Я еду, – говорит Илья Королевич, – в царство сильного и могучего богатыря Кащея, а силы в один час и в одну минуту могу избить столько, сколько есть листочков в лесе.

– Ну, – говорит Алеша, – нам такие люди и надобны: поезжай рядом.

Вот они едут (да записочки подкидывают) – близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли: скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Вот едет еще богатырь, Данило Белой, и видит – лежат три записочки; сошел с коня и читает (на одной): «Едет в царство сильного и могучего царя Кащея сильный и могучий богатырь Иван-сын царской. Я, Иван-сын царской, в один час и в одну минуту могу избить столько силы, сколько есть камешков на дне моря». (На другой): «Едет в царство сильного и могучего царя Кащея сильный и могучий богатырь Илья Королевич. Я, Илья Королевич, могу в один час и в одну минуту избить силы столько, сколько есть листочков в лесе». (На третьей): «Едет сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой. Я, Алеша Голопузой, в один час и в одну минуту три тьмы и три тысячи богатырей избивал, а мелкой силы и сметы нет. Так вам, сильным и могучим богатырям, от меня, Алеши Голопузого, взад ехать – не уехать и вперед ехать – не уехать; а лучше мне, Алеше Голопузому, в ясные очи показаться».

– Как, – говорит Данило Белой, – я всех сильных и могучих богатырей знаю, а этого не слыхал? Да и это бы ничего, а он еще так похваляется, что «вам, сильным и могучим богатырям, от меня, Алеши Голопузого, взад ехать – не уехать и вперед ехать – не уехать; а лучше мне, Алеше Голопузому, в ясные очи показаться». Ну так и быть, поеду да посмотрю, что это за птица такая!

Вот слышит Алеша, что кто-то скачет, и говорит Илье Королевичу:

– Скажи, чтобы ехал-то потише!

Илья Королевич остановился и говорит: «Тише, тише! Это сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой».

Данило Белой подъехал к Алеше и говорит:

– Здравствуй, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой!

– Здорово, здорово, – говорит Алеша, – а сколько ты можешь в один час и в одну минуту избить силы и куда теперь едешь?

– Я еду в царство сильного и могучего царя Кащея, а силы в один час и в одну минуту могу избить столько, сколько есть песку по краям моря.

– Ну, – говорит Алеша, – нам такие люди и надобны, поезжай рядом.

Вот они ехали – близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли: скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, – и, наконец, приехали они на луга царские, раскинули шатры белополотняные, выставили на них флаги шелковые, а Алеша раскинул рогожку да и повалился. Те богатыри насыпали своим коням пшена белоярого, налили сыты медовые, а Алеша спустил свою клячу на божью волю; а она тех коней и объела, да богатыри и прекословить ему не посмели. На другой день начали они клич кликать, а у царя Кащея дочь просить; а если царь Кащей им откажет, так грозили войско прибить, царство разорить, а дочь сило́м взять. А лишь только увидели, что выходит войско из города, и пошли к Алеше и говорят:

– Скажи, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой: сам ли пойдешь против войска или нам велишь?

– Пусть идет меньшой брат, – сказал Алеша.

Не прошло и часу, как приезжает меньшой брат (Иван-сын царской), привозит на копье голову воеводы и говорит:

– Ни одной души не осталось на поле сраженья, и дерзкую голову воеводы к ногам твоим я привез.

– Ну, – говорит Алеша, – ты достоин чести – спасибо!

На другой день они опять выехали прежний клич кликать, и лишь только увидели, что выходит из города войско, поехали в шатры к Алеше и говорят:

– Скажи нам, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой: сам ли ты поедешь против войска или которому-либо из нас прикажешь?

– Пусть, – говорит Алеша, – едет средний брат.

Не прошло и полуторых часов, как приехал средний брат (Илья Королевич), привез на коне голову воеводы и говорит:

– Ни одной души не осталось на поле сраженья, и дерзкую голову воеводы к твоим ногам я привез.

– Ну, – говорит Алеша, – и ты достоин чести – спасибо!

На третий день царь Кащей вывел против них все войско, сколько осталось, и лишь только это увидели богатыри, пришли к Алеше и говорят:

– Скажи нам, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой, сам ли ты поедешь против войска или которому-либо из нас прикажешь?

– Пусть, – говорит Алеша, – едет старший брат.

Не успели те богатыри ничего сделать, как приехал старший брат (Данило Белой), привез голову полководца и говорит:

– Ни одной души не осталось на поле сраженья, и дерзкую голову воеводы к твоим ногам я привез.

– Ну спасибо, – говорит Алеша.

Вот видит царь Кащей, что беда приходит, и посылает гонца к сыну Демьяну Кащеичу, что приехали под его царство четыре богатыря, и войско, сколько было в царстве, все прибили «и хотят царство мое разорить и сестру твою сило́м взять».

Демьян-то Кащеич был двенадцати лет, а ростом двенадцати сажен, а толщиною шести сажен; он ездил на волшебном коне и бился с сильным и могучим царем Далматом. Царь Далмат и сам-то был богатырь, да и в царстве у него было до ста тысяч богатырей, и он хотел взять за себя сестру Демьяна Кащеича, прекрасную царевну Елену Кащеевну. Демьян Кащеич в неделю проскакал три тысячи верст и начал по чистому полю разъезжать и тех богатырей на битву вызывать.

Богатыри и говорят между собой:

– Ну, если сам Алеша Голопузой не поедет, то нам тут верная смерть.

Однако ослушаться не смели и пришли к Алеше и говорят:

– Скажи нам, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой, сам ли ты пойдешь против Демьяна Кащеича или из нас кому-либо прикажешь?

– А что, разве я своей очереди не знаю? – говорит Алеша.

Вот выехал Алеша против Демьяна Кащеича с косой да с топором и думает:

– Однако смерть так смерть: пусть отсекут мне голову, и концы в воду.

А богатыри один за другим и уехали: так испугались Демьяна Кащеича.

Вот как стал Алеша съезжаться да и думает:

– Дай-ка голову-то я наклоню, так хоть не увижу, как отсекут ее!

Сдумано – сделано; а Демьян-то Кащеич думал, что это какая-нибудь рыцарская хитрость, да повалился, да и заснул. Вот Алеша и думает, что долго богатырь-то головы не сечет: «Дай-ка взгляну!» – взглянул, а Демьян-то Кащеич спит. Алеша сошел с лошади да и давай по шее пилить косой – коса не берет, давай топором – и топор не берет. Что делать? Подошел он к Демьяну, а у него меч-то закинут за спину; так и заснул.

Вот Алеша кой-как приподнял меч да и спустил на шею, а голова-то и покатилась. Алеша привязал ее за волосы к хвосту клячи, а та и ни с места. Вот он вскарабкался кой-как на лошадь богатырскую ехать к богатырям: посмотрит, а там и место чисто; поворотился да поскакал в город, там царь Кащей встретил его с честью и славою, одели его, как красную девицу, а Демьяна похоронили тоже с честью. У царя Кащея не пиво варить, не вино курить, а честным пирком и за свадебку!

Вот прошло после свадьбы почти три года. В одно утро встает царь Кащей и смотрит, а на его лугах царских раскинуты шатры белополотняные, а на тех шатрах белополотняных выкинут флаг сильного царь Далмата. Царь Далмат лишь только услышал, что Демьян Кащеич убит, и пошел войной на царя Кащея. Царь Кащей не успел еще отойти от окна, как выехали из шатра три могучих богатыря и стали они клич кликать и царя Кащея на бой вызывать; а если царь к ним не выйдет, то они его царство разорят, а прекрасную царевну Елену Кащеевну сило́м возьмут.

Вот царь Кащей и говорит Алеше:

– Зять мой любезный! Ты прибил у меня все войско и сына моего Демьяна убил; так вся теперь надежда у меня на тебя: сам ты защищай и жену свою и царство; а если ты врагов прибьешь, я тебе и царство сдам, однако и голова моя стара стала.

– Вот тебе, матушка, и Юрьев день, – думает Алеша, – однако уж двух смертей не будет, а одной не миновать, а я еще вот что сделаю: недалеко от города, на дороге к лугам, есть дуб, так велю на этот дуб приделать шелковую петлю, да такую крепкую, чтоб скорее дуб сломился, чем она сорвалась, а как поеду к лугам-то, так и суну голову в петлю; хоть стыда меньше будет; а пусть там над мертвым хоть что делают.

Как задумано, так и сделано. Вот и выехал Алеша, да и стал править к самому этому дубу, да вместо себя-то и заправил в петлю коня. Конь-то был такой сильный, что и вырвал дуб со всеми кореньями, да и побежал по войску, да куда прибежит – тут и улица, а повернет – там переулок, и, наконец, притоптал и придавил до одного человека.

Вот царь Кащей так этому обрадовался, что в тот же день и сдал ему свое царство. А Алеша так этим удивил своих соседей, что во всю жизнь ни с кем не воевал (т. е. никто не смел с ним воевать). А наш сильный и могучий царь Алеша привез к себе отца и стал жить да быть.

Я там был, мед и пиво пил: пиво-то тепло, по губам текло, а в рот не попало.