Текст книги "Ардагаст и Братство Тьмы"

Автор книги: Дмитрий Баринов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

   – Да. Это был мой первый поход и твой тоже. Мы схватились с аорсами в Хорезме, возле озёр. Перя потерял коня, но его и пешего не могли одолеть конные. Палица его крушила всё – копья, мечи, коней, всадников в доспехах. Белый Волк от него еле ноги унёс... А воеводой в том бою всё-таки был не Перя, а твой, Ларишка, отец – чаганианский князь. Я это понял только потом. А тогда нам было пятнадцать лет, а Пере – девятнадцать. Аорсы пытались зайти ему в тыл через камыши. Ты стреляла в них из лука, а я с мечом и копьём прикрывал тебя.

   – Нет, это я тебя прикрывала. Если бы не мои стрелы, аорсы тебя на копья насадили бы. И ты не увёз бы меня на край света, как Перя Арванту, – усмехнулась Ларишка. – Я тогда так и не поняла, где же его страна. Оказалось, так близко.

   – Да, хорошая земля, и люди в ней хорошие. Даже родичи вам, – кивнул Зорни-шаман. – Только на юге говорят: на каждую хорошую землю Ахриман создал свой бич. Для этой земли бич – шаманы-разбойники. Двое их: Корт-Айка, кузнец, и Яг-морт, лесной бес. То сёла жгут и грабят, а пленных сарматам продают. То перегородят Каму железной цепью, да ещё заговорённой, и плати им за проезд. Засуху насылают, мор, скотский падеж. У Корт-Айки где-то в лесах кузня большая, много в ней рабов куёт без отдыха. Из-за этой кузницы многие старейшины терпят колдуна. Только Кудым и Перя не хотят с ним мириться да Бурморт, верховный белый шаман.

   – Бурморт – муж учёный и добродетельный, – раздался с дерева голос ворона-Аристея. – Мемфисские жрецы, свысока глядящие даже на эллинов, были им восхищены. Не говорю уже об александрийских мудрецах. Для них вознестись духом до третьего неба – невесть какая заслуга. А на севере это умеет любой шаман.

Тут к костру подошёл дружинник:

   – Царь, к тебе полубесы пришли.

Сжимая в руках колпаки с меховой опушкой, к Ардагасту с поклонами подошли трое бритоголовых людей. По низким лбам и крупным надбровьям в них легко было признать род девата.

   – Солнце-Царь, враги тебя ждут на севере. У устья Сылвы стоит ополчение пермяков. С ним сам Кудым-Медведь с сыном Перей и с конной дружиной и чёрные шаманы Корт-Айка и Яг-морт, тоже с дружинами, а ещё воины-медведи с запада...

   – Что плетёте, бесовы отродья? – рявкнул Лунг-отыр. – Чтобы Кудым с этими колдунами помирился? Скажете ещё, что и Бурморт с ними?

   – Нет Бурморта. Убил его Железный Старик, в колдовском огне сжёг.

   – Что за воины-медведи? В чёрных шкурах? – отрывисто спросил Ардагаст.

   – Да. У одного их вождя голова медвежья, у другого – лапы. И шаманка с ними сильная...

   – Пока мы Золотую гору спасали, они тут воду мутили! – сжал тяжёлые кулаки Сигвульф.

   – Знали, куда идти – к таким же медведичам! – хищно осклабился Волх. – Что, волки, потреплем медведей? – обернулся он к своей дружине. Нуры ответили дружным воем.

Лунг-отыр вскочил, шагнул к князю нуров:

   – Мне и моим воинам тоже не веришь, волк? Мы – из рода Медведя!

Вышата встал между ними, властным движением рук развёл обоих гордых вождей:

   – Медведь – зверь святой. А у тех душа не медвежья – змеиная.

   – Не может быть, чтобы Перя был заодно с ними! – взволнованно заговорила Ларишка. – Ты же помнишь его, Ардагаст. Я должна увидеть сестру! Скажите, девата, где жена Пери?

   – Она в княжьем городке, у устья Гаревы, выше Чусовой. Туда пробраться трудно – мимо всего войска пермяков. Но мы проведём. А твою рать, Солнце-Царь, можем вывести лесами к Гляден-горе, самому святому месту коми. В священном городке сейчас воинов мало. Возьми его – и никто тебя там не одолеет.

Ардагаст наморщил лоб. Пермяки, конечно, пойдут отбивать свою святыню. А ему вовсе не нужна победа над храбрым и простым лесным народом. Даже ради того, чтобы покончить с Медведичами. Пока Ларишка доберётся до сестры, а та – до своего мужа... Заметив его раздумье, Зорни-шаман сказал:

   – Душа быстрее коня, быстрее тела. Я возьму душу царицы, полечу вместе с ней в Гареву.

   – Летим! – с готовностью воскликнула Ларишка, хотя сердце её на миг сжалось: ведь покинуть своё тело – значит умереть, пусть на время.

   – Я полечу с вами. У шаманов-разбойников духи сильные, злые. Могут за вами погнаться. С ними биться – нужен шаман-воин, – сказал Лунг-отыр. – Всё равно моей душе не будет спокойно в теле, пока твоя – в небе. Хорошо сражаться за богатство, за славу, ещё лучше – за тебя, царица!

Узкие тёмные глаза отыра с преданностью глядели на Ларишку, которую он впервые увидел женой царевича без царства и едва не принёс тогда в жертву богу войны.

   – Духовный бой опасен. Кто в нём погибнет, уже ни на каком свете жить не будет, – заметил Вышата.

   – Понял? И не подумай лететь со мной. Хватит с тебя битв на земле, – решительно сказала мужу Ларишка.

   – Главное, чтобы ты там не ввязывалась в драку. Твоё дело – долететь до сестры... И вернуться.

   – Пожалуй, и я полечу. Шаманку Потось я хорошо знаю, а её святилище там же, в Гареве, – сказал Аристей.

Ларишка лежала у костра на еловых лапах, а вокруг неё, ударяя в бубен и мерно напевая, приплясывали два шамана. У Зорни шапка была увенчана головой лося, у Лунг-отыра – орлиной головой. Трепыхались с шелестом орлиные крылья, прикреплённые к их плечам. С затаённым страхом царица чувствовала, как немеет всё её тело, всё медленнее бьётся сердце, замирает дыхание. А сверху уже спускалась огромная птица с головой орла, острыми ушами и золотистыми, как у грифона, перьями, и расправлял крылья на ветке златоклювый ворон.

Но вот оба шамана завертелись на месте, забили в бубны ещё сильнее и вдруг разом упали наземь. Тьма навалилась на Ларишку, дыхание прервалось. Миг спустя она осознала, что стоит и видит у своих ног... саму себя, лежащую между двух шаманов. А рядом стояли... они оба и взмахивали крыльями. Царица не успела удивиться, когда остроухая птица мягко, но уверенно взяла её когтями под мышки и понесла вверх. Следом взлетели Зорни с Лунг-отыром, а за ними – Аристей, вдруг выросший в половину человеческого роста. Ларишка ещё успела помахать рукой мужу, и тот взмахнул рукой в ответ. Остальные же, кроме Вышаты и двух волхвинь, даже не подняли голов.

   – Мы теперь духи. Нас земными глазами увидеть нельзя, если сами не захотим, – сказал Зорни. – Эх, хорошо взлетать вместе с огнём, с дымом!

   – Если тебя самого не жгут, – отозвался Лунг-отыр.

Ночь выдалась на редкость ясная. Впервые за много дней разошлись облака, и небо сияло россыпью звёзд. Такая же россыпь сверкала внизу, в водах Сылвы, узкой лентой тянувшейся на север между тёмными лесами. А вверху текла на север другая, звёздная река, которую греки звали Млечным Путём.

   – Видишь – вот дорога птиц, дорога духов умерших, дорога шаманов? По ней быстро долетим, – сказал Зорни.

На душе было удивительно легко, спокойно и весело. Даже Ларишка чувствовала себя так, будто всю жизнь летала выше птиц. А ночные птицы, словно мыши, шныряли под ногами. Иногда мимо пролетали шаманы: кто на привязанных крыльях, кто на бубне, кто на орлах, филинах или воронах. Завидев Аристея, они почтительно кланялись.

Тем временем у костра воины вполголоса, словно боясь разбудить трёх лежавших, пели песни – сарматские, венедские, манжарские. Пел вместе со всеми и царь, но тревога шевелилась в его сердце, когда он глядел на застывшее лицо и неподвижную грудь жены. Он помнил: душа в это тело могла и не вернуться, могла не прийти вообще никуда и ниоткуда.

При впадении Сылвы в Чусовую летевшие увидели городок, а возле него – огни большого стана. Зорни взял восточнее, обходя стан. Но их уже заметили. В небо взмыл десяток чёрных крылатых тварей: птицы с острыми лохматыми ушами, огромные вороны, совы, нетопыри с волчьими головами. Лунг-отыр выхватил меч и акинак.

   – Летите быстрее, я их задержу.

   – Мы их задержим, – кивнул Зорни.

   – Какой ты боец? Хоть бы духов посильнее с собой взял, – проворчал шаман-воин.

Ларишка вдруг вспомнила: маленький шаман не владел боевыми заклятиями. Как же он будет... А золотистый гриф уже уносил её дальше, и чёрным призраком летел рядом Аристей. Сзади доносился злобный крик, рычание, уханье.

   – Это Лунг-отыр бьёт их. А они – друг друга: Зорни отводит им глаза, – спокойно произнёс Аристей.

Внизу уже блестела широкая Кама, когда откуда-то сбоку на них набросилась ещё одна летучая свора, среди которой выделялся крылатый змей с медвежьей головой. Часть тварей устремилась на златоклювого ворона, но никто не смог даже коснуться его. Вихрь, внезапно кольцом окруживший Аристея, швырял их в стороны, тянул вниз, толкал друг на друга. Тем временем змей ринулся на сиявшего золотом грифа. Пернатые крылья схлёстывались с кожистыми, острый клюв рвал чешую, мощные клыки лязгали, норовя вцепиться в горло или крыло. Но пустить в ход лапы гриф, державший Ларишку, не мог. Царица выхватила махайру и принялась ловкими ударами отбивать попытки змея распороть противнику брюхо когтями или обвить его тело хвостом. А ещё приходилось отгонять наглых тварей помельче, подбиравшихся к солнечной птице снизу.

Вдруг Ларишка увидела летящую прямо на неё женщину с привязанными к рукам орлиными крыльями. Женщина была немолода, пышные седеющие волосы реяли за ней по ветру, но скуластое лицо её по-прежнему хранило холодную, змеиную красоту. В руках женщины не было оружия, но она и не нуждалась в нём. Злой, властный взгляд глаз леденил душу, убивал волю. «Ты умрёшь, степная волчица, а я останусь», звучало в мозгу. Не было сил двинуть рукой, только пальцы судорожно сжимали рукоять кривого меча. А сбоку уже приближался зубастый нетопырь.

Но тут, расшвыривая тварей, сверху на седую колдунью бросился златоклювый ворон, и той пришлось думать только о собственной защите. А волчьи зубы нетопыря уже впились в ногу грифа. Стряхнув оцепенение, Ларишка одним ударом снесла голову твари, но когти птицы уже разжались, и тохарка полетела вниз. Она не почувствовала ни удара, ни холода осенней воды – для духа всё это было не страшно, даже не выпустила махайру из рук. Загребая одной рукой, царица поплыла к берегу. И тут из тёмной воды показалось огромное чешуйчатое тело с головой, похожей на крокодилью. Разинув зубастую пасть, чудовище плыло наперерез. Оно явно видело её и, похоже, могло пожирать не только тела, но и души. Когда-то они с Ардагастом плавали через Инд, вооружившись палками, и отбились от крокодилов, зная от Вишвамитры, что водяного разбойника достаточно бить палкой по выставленным из воды ноздрям. Эта тварь, однако, была больше любого крокодила. И всё равно она, царица росов, не даст себя просто так съесть!

Вдруг вверху захлопали крылья, и на чудовище устремилась с неба огромная трёхглавая утка. Тело птицы сияло золотистым светом. Три мощных клюва долбили исчадие глубин так усердно, что то предпочло погрузиться в воду. Из последних сил Ларишка выбралась на берег, а удивительная птица снова унеслась к звёздам. На прибрежную иву опустился Аристей:

   – Радуйся, царица! Тебя защитила Мать Богов, называемая здесь Золотой Бабой, а пожрать хотел сам Ящер, предвечный владыка нижнего мира.

Ларишка рассмеялась. Грек оставался греком, неунывающим и слегка насмешливым, даже став великим шаманом и вороном Аполлона. С неба упало изуродованное тело крылатого змея и, ещё не достигнув воды, рассеялось без шума и следа. Так исчезают погибшие духи. Следом на берег опустился гриф. Аристей слетел к нему и принялся водить крыльями над окровавленной лапой, пощёлкивая клювом. Вскоре прилетели и оба шамана.

   – Слава богам, ты жива, царица! – воскликнул Лунг-отыр. – Это всё Сизью, чёрная шаманка, жена Корт-Айки. Попадётся ещё раз – тело изрублю, душу изрублю, ни в какой мир не отпущу!

   – Она владеет весьма древней женской магией и мнит себя сильнее всех шаманов-мужчин. Кроме разве своего мужа, – заметил Аристей.

   – Он умнее: сам в бой не полез, духов послал, – улыбнулся Зорни.

До городка в устье Гаревы они добрались быстро и влетели в самую большую избу прямо сквозь крышу. На стенах в избе красовались лосиные и оленьи рога, пол устилали звериные шкуры. На ковре, украшавшем стену, Ларишка заметила знакомый бактрийский узор. Возле очага сидели три женщины, одетые по-пермяцки – в вышитые сорочки с цветными узорчатыми поясами. Две были в высоких головных уборах, седые волосы третьей свободно падали на плечи. Лицо этой женщины было спокойным и мудрым, но зелёные узкие глаза смотрели лукаво. У пояса висели бронзовые фигурки лосей и уток, а на шее – бронзовая сова с человеческим лицом на груди. На немолодом, но всё ещё прекрасном лице другой женщины выделялись большие тёмные глаза, кроткие и грустные. Даже золотые серьги выглядели на ней совсем скромно.

Самая молодая из троих была одета наиболее богато. Ворот шёлкового платья скрепляли золотые с бирюзой застёжки в виде амуров на дельфинах. Круглым лицом и раскосыми глазами она напоминала Ларишку. Увидев царицу росов, сквозь тело которой просвечивали брёвна стены, молодая женщина вздрогнула:

   – Ларишка! Ты уже... умерла?

   – Да нет! Это моя душа, а я сама лежу... то есть моё тело лежит в нашем стане на Сылве. Ну, здравствуй, Арванта, сестричка!

   – Здравствуй, Ларишка! Знакомься: это моя свекровь Хэсте, а это Потось, жрица Матери Богов.

Жрице, похоже, призрачные гости были не внове.

   – Сразу три могущественных шамана в гости – большая честь для нас. Да хранит вас всех Золотая Баба! Лунг-отыр, сильнейший из медвежьих шаманов! Тебе я больше всех рада: наконец-то пришёл с миром. И зачем тебе тягаться со старой гусиной шаманкой?

Дёрнув чёрным усом, отыр отвёл взгляд. А Хэсте с Арвантой уже ставили на стол полную миску чего-то похожего на вареники, готовить которые Ларишка выучилась у венедок.

   – Ешьте, гости дорогие! Пельмени с лосятиной, горячие ещё!

   – Духи питаются духовной сущностью яств и напитков. Простой народ же полагает, будто боги и духи вкушают дым или пар от жертв, – наставительно произнёс Аристей и тут же ухватил клювом самый большой и приметный пельмень. Тот сразу раздвоился: остался на месте и в то же время исчез в клюве ворона-духа. Только тут царица почувствовала, как проголодалась за время полёта. Вместе с шаманами она принялась за пермяцкое угощение, при этом оживлённо беседуя с сестрой.

   – Ну как, Арванта, не скучаешь на краю света?

   – Здесь, конечно, ни городов, ни театров. Но всё равно – очень хорошо! Я же всегда любила охоту. Тигров и барсов тут, правда, нет, зато какие медведи! А лоси! Мы с Перей забирались вдвоём до самого Урала. До чего хорошо, оказывается, на лыжах ходить: летишь стрелой по самому глубокому снегу!

   – Моему Пере ничего не нужно, только парма, да удачная охота, да постель из еловых лап у костра, да ты рядом! – ласково взглянула на невестку Хэсте. – Если бы вы ещё на медведей пореже охотились, а то Кудым сердится: родичи всё-таки.

   – А мы как медведя убьём, праздник справляем. Всё по обычаю. Пляской веселим родича, сладкой кашей кормим, говорим: не мы тебя убили, сарматы убили... А как ты, сестричка? Мама с отцом здоровы, я от бактрийских купцов знаю, а про тебя я не слышала с тех пор, как ты сражалась за Аркаим – мне Зорни рассказывал. Слушай, а твой муж, Ардагаст, – это не тот сарматский паренёк из дружины отца? Золотоволосый такой, из Хорезма пришёл...

   – Он самый. Теперь он царь западных росов. А я – царица! – Ларишка приняла уморительно-важный вид. – Мы с ним каждый год ездим в Ольвию или в ПантикаПей. И в театре непременно бываем. У Фарзоя, великого царя аорсов, лучший полководец – Ардагаст. Про него по всей степи песни поют, разве не знаешь?

   – У нас сарматские певцы не бывают. Мы со степняками больше воюем. Вот и сейчас... – Лицо Арванты вдруг переменилось. – Царь западных росов... Так это твой муж на нас идёт? Это он хочет покорить все лесные племена, топчет их обычаи, разоряет святилища?

   – Кто это вам сказал?

   – Воины с Борисфена в медвежьих шкурах. Они себя зовут защитниками леса.

   – Враги леса, вот кто они! Воины Ахримана! Который год нам пакостят...

И Ларишка рассказала сестре о Медведичах и их кознях.

   – Нашёл Кудым кому довериться. Как же, ещё двух полумедведей встретил! – ворчливо произнесла Потось.

   – Это всё проклятый Железный Старик! Заковать бы его в цепи и сжечь, как он сжёг мудрого Бурморта! – воскликнула Арванта.

   – Так и поступали скифы со лживыми гадателями, – кивнул Аристей. – Лучшие воины леса и степи погубят друг друга, а победителем и хозяином края будет Корт-Айка.

   – Погодите, а что это за сарматы прошли недавно нашим краем? Забирали скот, еду, а когда Кудым с дружиной погнался за ними, стали брать заложников. Только потому и ушли без боя. Они тоже звали себя росами. Вёл их молодой князь – красивый такой, наглый – и женщина с ястребиным носом, – сказала Арванта.

   – Это Андак и Саузард, родичи Ардагаста. Он их сюда не посылал. Они хотят раньше нас завладеть стрелой Абариса. Ой, да я ведь и не рассказала тебе, зачем мы пришли на север...

Выслушав рассказ сестры, Арванта вздохнула:

   – Перя с отцом тоже воюют только за племя и за правду. А те, кому лишь бы грабить и безобразничать, идут в дружину не к ним, а к Корт-Айке.

   – Кудыму и Пере придётся сражаться с родичами. Разве не знаешь, тётушка Хэсте: Зорни-отыр с дружиной – в войске Ардагаста? – сказала Ларишка.

Хэсте, до сих пор слушавшая почти безмолвно, встрепенулась:

   – Мы знали лишь, что вместе с росами идут манжары... Арванта, доченька! Утром сядем в лодку и поплывём на Сылву. Если мы не остановим мужчин – добрые боги нас не простят, не простят всё племя пермяков!

   – Я поеду с вами. Пусть Кудым-Медведь хоть теперь послушает старую гусиную шаманку, – решительно сказала Потось.

Сёстрам хотелось ещё о многом поговорить, но Зорни уже торопил:

   – Летим обратно. Тело нельзя надолго оставлять, если ты не шаманка.

Когда Ларишка наконец вернулась в своё тело, в стане уже спали все, кроме часовых и самого Ардагаста. Царь с царицей ободряюще улыбнулись друг другу.

Когда лодка с двумя княгинями, шаманкой и несколькими дружинниками достигла устья Сылвы, на месте стана были лишь остывшие кострища. В усть-сылвенском городке знали только то, что пермяцкая рать с утра ушла вниз по Чусовой. Троим женщинам оставалось лишь отправиться вдогонку. Сердца сжимала тревога: успеют ли они настичь воителей прежде, чем те схватятся в беспощадной битве так, что не всякий бог сможет разнять?

А войско росов два дня шло лесами к Гляден-горе. Охотники-девата вели его вверх по речке Бабке, затем вниз по Муле. Наконец слева показались крутые склоны священной горы. Прилетел сокол-разведчик, оборотился молодым дружинником-нуром и доложил:

   – Солнце-Царь! На горе полно ратников: и в городке, и за валом. На Каме стоят лодки с воинами.

Стало ясно: их опередили. Как узнали? А мало ли вокруг летает птиц, и разве что волхв узнает, какая из них на самом деле человек. Ардагаст окинул взглядом широкий пойменный круг. Впереди Кама, слева неширокая Мула, жмущаяся к подножию горы, справа – тёмно-зелёная стена леса. На месте защитников городка он бы непременно устроил здесь ловушку для тех, кто пойдёт снизу приступом.

   – Что за воины на горе?

   – В городке Чёрные Медведи и ещё какие-то, сразу видно, разбойники: и люди, и черти, и лешие. Все с конями. За валом – пешцы с копьями, в лаптях да бахилах, и на лодках такие же.

Князя с конной дружиной здесь явно не было. Где же они? Если у тебя конных немного, лучше всего спрятать их в засаде, в лесу, чтобы обрушиться на врагов, когда те спешатся и пойдут брать гору. Царь хотел послать в лес сокола, но тут заметил Шишка. Надо бы дать ему отличиться: тяготится лешак тем, что не он провёл дружину через леса, а какие-то полубесы.

   – Шишок! Разведай-ка, где тут в лесу конные пермяки.

Леший наклонился к волку:

   – Серячок! Нюхни, пёсик: где в лесу кони и люди?

Волк принюхался, пробежал вдоль опушки и призывно взлаял.

   – Хорошо. Теперь проведи к ним незаметно... нет, не войско, а меня одного с царицей, – сказал Ардагаст и слез с коня.

Следом спешился Вишвамитра:

   – Царь! Я пойду с тобой. Говорят, этот Перя силой не уступит мне.

   – Это верно, – улыбнулся царь. – Только одолеть его предстоит не в бою.

   – Мы с братом тоже пойдём с тобой. Поговорим с родичами, – сказал Зорни-шаман.

Пятеро двинулись пешком следом за лешим. Тот подвёл их к пермской дружине столь скрытно, что лесовики заметили пришельцев лишь в самый последний миг. Великана Перю Ардагаст узнал сразу. Кудыма же почему-то не было. Царь росов поднял руку в степном приветствии:

   – Здравствуй, Перя! Помнишь ли дружинника Ардагаста? Мы с тобой бились вместе у хорезмийских озёр.

   – А меня помнишь, Перя? – непринуждённо спросила Ларишка.

Огромный пермяк окинул взглядом золотую гривну Ардагаста, меч в золотых ножнах, спешился и лишь тогда приветственно поднял руку – знаю, мол, степные обычаи: не годится княжичу говорить с коня с пешим царём.

   – Здравствуй, царь росов! Только я тебя с войском в нашу землю не звал. А вы, родичи, неужто тоже с войной пришли?

   – Никто с войной к вам не шёл. А мы пришли узнать: кто правит племенем коми – князья или шаманы-разбойники и всякие бродяги? – сказал Зорни-отыр.

Великан насупился, рука его легла на пояс рядом с мечом.

   – Перя, мы не враги вам. Разве моя сестра тебе не говорила? – примирительно сказала Ларишка.

   – Нет. Да и когда бы она тебя увидела? Арванта сейчас в Гареве.

   – Она с твоей матерью собиралась плыть к тебе. Наверное, ещё не добралась.

   – Помнишь ли мой солнечный амулет, Перя, что защитит нас от призраков массагетских царей? Так вот, клянусь тебе Солнцем: я шёл и иду его путём. Теперь мой путь – к Ледяному морю за стрелой Абариса. И враги мне не пермяки, а та нечисть, что засела в вашем священном городке, – сказал Ардагаст.

Перя недоверчиво покачал головой:

   – Хитрите вы что-то. Каков ты был четырнадцать лет назад, я помню. А каков сейчас – не знаю. Ты сармат! Если Шунда-Солнце ведёт тебя – попробуй одолеть меня в поединке перед всем войском.

   – Прежде чем сражаться с царём росов, победи меня, – вмешался индиец. – Я – Вишвамитра, священный царь амазонок.

   – Да я и тебя, и всех твоих девок один одолею!

   – В бою или?.. – усмехнулся в густые усы кшатрий.

Пермяки загоготали. Перя обнажил длинный сарматский меч, казавшийся в его огромной руке не больше акинака. Индиец не спеша, с достоинством вынул из ножен двуручную кханду. И тут раздался женский голос:

   – Стой, сынок! Не сражайся с этими людьми, себя обесславишь, много народа зря погубишь!

Опережая свекровь, Арванта вихрем бросилась к мужу:

   – Перя, ты ничего не знаешь! Эти Чёрные Медведи – разбойники и бродяги. Идут от племени к племени и всех пытаются стравить с Ардагастом. А хозяева их – чёрные шаманы и сам Куль-Ахриман.

С трудом переводя дыхание, подошла старая Потось:

   – Перя, все Светлые боги тебя оставят, если поднимешь меч за Железного Старика и его шайку. Последним в своём роду будешь – так сказала Золотая Баба!

   – Сынок, разве ты сармат – с кем попало воевать? Да и сарматы разные бывают, – мягко сказала Хэсте.

Вмиг смирившийся великан сунул меч в ножны и смущённо потёр затылок:

   – И впрямь... Что это я? Они Бурморта погубили, а мы за них воюй. Родичи нашлись... Только вот как отец?

   – А мы сейчас к нему пойдём.

Перя взобрался в седло:

   – Дружина, выходим из лесу! С росами боя не будет. Коней царю росов и^-его друзьям!

Дружными криками приветствовали росы и манжары выехавших из лесу пермяков. Подъехав вместе с Ардагастом к берегу Мулы, Перя громко крикнул:

   – Отец, выходи из засады! Нечего воевать с росами, они друзья нам и Светлым богам.

В ответ из густого ельника, росшего на горе восточнее городка, раздался громовой голос:

   – Как ты смел свою засаду покинуть, а мою выдать?! Сражайся с сарматами или смотри, как отец погибнет! Дружина, за мной!

Грянул из леса, покатился по склону горы многоголосый медвежий рёв. И следом понеслись вниз по нескольким тропам всадники в шерстяных колпаках. Впереди, под знаменем с медвежьей головой, – могучий косматый воин с грозно поднятой палицей.

Строй росов и манжар ощетинился копьями. Легли на тетивы стрелы Ардагунды и её воительниц. Приободрились Сагдев с Сораком: вот и первый их подвиг под знаменем Солнце-Царя. Разгромить дружину давнего врага сарматов Кудыма-Медведя, а потом втоптать в землю всех этих лапотников и бахилыциков! Воинственно ощерились Волх и его волчья дружина, предвкушая схватку с медведями. А Чёрные Медведи и остальные разбойники вовсе не торопились выходить из захваченного ими городка. Воины Пери растерянно глядели на своего предводителя. А тот, раскинув могучие руки, отчаянно закричал:

   – Стой, отец! Да стой же!

А вода в мелкой Муле уже взлетала тучей брызг из-под копыт. Вышата с Зорни переглянулись, разом вскинули руки – и стена пламени встала посреди реки. Пронзительно заржали кони, поднимаясь на дыбы и сбрасывая всадников. Еле удержался в седле Кудым.

Из-за пламени до него донёсся спокойный голос:

   – Кудым-Медведь, князь пермяков! Я, Ардагаст, царь росов, желаю говорить с тобой о мире.

   – Через огонь говорят только с волками и злыми духами.

Огненная стена враз исчезла. Стараясь сохранить достоинство, князь вброд переехал реку. Небрежно ответил на степное приветствие росича и обратился не к нему – к сыну:

   – Зря я отпустил тебя в поход на юг. Ты добыл славу и богатство, но вернулся сарматом.

   – То я у тебя сармат, то бактриец... Да я лучше нашей пармы ничего на юге не нашёл!

Резко, властно заговорила Потось:

   – Кудым-Ош! Великий грех на тебе, а будет ещё больший. Кому ты отдал священную гору? Когда это медведь служил Ящеру? Не становись на пути у златоволосого царя росов, то – путь Шунды! Так говорит Золотая Баба, Мать Мира!

   – Счастьем своим я обязан тебе, Потось. Но ты хитра. Ты тогда именем своей богини послала меня свататься за Урал. Надеялась, что я сгину, как те, что отказались взять Хэсте, а тебе достанется мой городок, который я поставил вокруг твоего святилища. Теперь ты готова отдать наше племя царю росов, что пришёл топтать лесные обычаи.

   – Ты поверил этому вранью полумедведей, твои старейшины поверили, одна старая Потось не поверила! Спроси самого царя росов, куда он идёт и нужен ли ему наш край. – Шаманка перешла на сарматский.

   – Боги мне указали Путь Солнца – к Ледяному морю за стрелой Абариса, – сказал Ардагаст. – На этом пути нельзя ни брать добычу, ни покорять племена. Я имею большое и богатое царство, а на Золотой горе взял несметную добычу. Зачем же мне губить воинов в твоей земле?

   – Росы уже были здесь. Совсем недавно. Отнимали скот, похищали женщин и ушли на север. Тоже Путём Солнца? – с издёвкой сказал Кудым. – Я перебил бы их, не возьми они детей в заложники. А вела их царевна с ястребиным носом и князь – разбойник и бабник.

   – Это моя двоюродная сестра Саузард и её муж Андак. Они тоже идут за стрелой Абариса, но ведёт их не Солнце, а Куль-Чернобог. Если нужно, я приведу их сюда на аркане и высеку при всех. Это будет бесчестьем для нашего рода, но они его и так опозорили!

Не все пермяки понимали сарматскую речь росича, но всех привлекали его мужественный вид, простота и миролюбие. Нет, совсем он не походил на заносчивых и алчных сарматских князей! Чувствовал это и князь пермяков. Но гордость не позволяла признать себя одураченным разбойниками. Заметив колебания мужа, Хэсте негромко сказала:

   – Тут собрались лучшие воины леса и степи. Если вы перебьёте друг друга, кто победит? Корт-Айка. Лучше мне броситься в Каму, чем достаться Железному Старику!

Угрюмое лицо Кудыма прояснилось.

   – Ты, Хэсте, самая кроткая из жён. И если уж ты мне перечишь, значит, не прав я. Царь росов! Иди с миром на север. А с этими, на горе, я сам разберусь. На то я и выбран князем.

   – На Пути Солнца нельзя уклоняться от боя за правду, – возразил Ардагаст. – Священный городок мы возьмём вместе.

   – Клянусь Мир-сусне-хумом, Солнечным Всадником, я сниму с Железного Старика его седые волосы! – воскликнул Зорни-отыр.

   – А я сдеру с Яг-морта его волосатую шкуру и повешу в своём святилище! – добавил Лунг-отыр.

Пермяки одобрительно зашумели. Многие были недовольны союзом с разбойниками и убийством уважаемого всеми старика Бурморта. И все видели, что сарматы и манжары на этот раз не жгли сел и городков, не угоняли людей и скот. Как же не поверить, что царь росов – избранник самого Шунды?

А Кудым с Ардагастом уже деловито обсуждали, как взять городок. Все разбойники имели коней, но вырваться из городка, не имевшего прохода в валу, могли лишь по тропке, спускавшейся в пойму. Решено было, что пешие пермяки, дружина Кудыма и амазонки пойдут приступом на вал, а конница будет караулить врага под горой. Но Гляден-гора, почти неприступная, была ещё и средоточием чар. Засевшие в городке колдуны могли обратить во зло волшебные силы всех трёх миров, соединённых священной елью. После недолгого спора волхвы взяли на себя вершину горы и силы верхнего мира, а волхвини – её подножие и силы подземные. Потось, впрочем, не преминула сказать с высокомерной усмешкой:

   – Гусь не только внизу плавает, и вверху летает. Это орёл с вороном внизу ничего не могут.

Помимо всего, было известно, что Корт-Айка изготовил какое-то особое колдовское оружие, возил его тщательно укрытым в особой телеге и говорил, будто лишь оно способно сразить Солнце-Царя.

Пермяков повёл на приступ сам Кудым-Ош. Много злости накопилось у коми на разбойников. Степняки налетали и уходили, а эти сидели в парме ядовитой занозой, гнилым нарывом. Раньше негодные люди, изгнанные из рода, погибали в лесу в одиночку, теперь же уходили к Корт-Айке. Там они учились попирать все человеческие законы и при этом мнить себя храбрее и умнее всех, оставшихся в племени.

Разбойники встретили лесовиков градом стрел, но вскоре не могли уже и носа высунуть из-за частокола. Амазонки метко били по ним с коней, а лучшие охотники – с деревьев. Пермяки забрасывали ров хворостом или карабкались со дна его на вал по наспех вырубленным суковатым стволам.

Тогда в ход пошли чары двух сильных колдунов, пятерых шаманов послабее и одной ведьмы. Хотели заставить колдовать и Джака, но тот со страха не мог сотворить никаких чар. Со дна рва били ключи, наполняя его ледяной водой, из внезапно набегавших туч обрушивался ливень, ударяли молнии, налетали вихри и смерчи. Громадная ель вся дрожала от потоков колдовской силы, подвешенные дары осыпались с неё вместе с хвоей. Нападавшие давно бы уже были утоплены, сожжены, унесены вихрем, провалились бы в нижний мир, в пасть Ящера. Но волхв и трое шаманов, не зная устали, ослабляли силу злой волшбы. А внизу седая шаманка и две волхвини крепили недра горы, не давая разверзнуться дну рва.