Текст книги "Бетанкур"
Автор книги: Дмитрий Кузнецов
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)
УЧЕНИК БЕТАНКУРА СЕРГЕЙ СТРОГАНОВ
Сергей Григорьевич Строганов был старшим сыном барона Григория Александровича Строганова и Анны Сергеевны Строгановой, урождённой княжны Трубецкой. Получив великолепное домашнее воспитание, он с блеском выдержал экзамены и в пятнадцатилетнем возрасте поступил в Институт Корпуса инженеров путей сообщения. В годы учёбы он часто беседовал об искусстве с Бетанкуром, от него впервые и услышал имена Франсиско Гойи, Бартоломе Мурильо, Хосе де Рибера, Франсиско Сурбарана и Эль Греко. А о Диего Веласкесе (его Сергей Строганов уже знал по репродукциям) они могли говорить часами.
Воспитанники института общались с инспектором не только на лекциях и практических занятиях, но и приходили к нему в рабочий кабинет. Некоторых Батанкур иногда приглашал домой на семейный обед. В числе счастливчиков побывали братья Муравьевы-Апостолы, Фердинанд Сивере, Андрей Готман и, конечно же, Сергей Строганов.
ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ
Русская знать всегда была расточительной – устраивала дорогие увеселения и покупала роскошные экипажи. Во время войны всё изменилось. Многие пожертвовали большие деньги из личных средств на нужды армии. Однако в 1813 году нормальная жизнь начала потихоньку налаживаться. Снова на улицах города появились новенькие фаэтоны, кареты-купе, встречались даже многоместные экипажи-линейки. Дворяне считали ниже своего достоинства иметь выезд менее четвёрки лошадей: в городах на очень длинных постромках их запрягали цугом, за городом – по четыре в ряд.
Выезды Бетанкура в Царское Село также ничем не отличались от выездов haute nobles [11]11
Высшая знать (фр.).
[Закрыть]. Его кучер Семён Игнатов, в квадратном бархатном картузе с подкладкой на вате, садился на удобное сиденье, обитое кожей. На передней лошади, в высоком казацком седле, уже поджидал двенадцатилетний мальчик – форейтор, одетый так же, как и кучер, в синий кафтан с шёлковыми пуговицами, доходящий до лодыжек. Одинаковые красные кушаки, туго затянутые вокруг пояса, делали обоих более важными. Среди простого люда в Институте Корпуса инженеров путей сообщения Семён Игнатов почитался весьма значительной фигурой.
Нельзя сказать, что Бетанкур любил быструю езду, однако с его кипучей энергией и постоянной занятостью ему было жаль времени, потраченного на дорогу. Поэтому он всегда поощрял, когда кучер, держа вожжи в широко расставленных руках в кожаных рукавицах, стегал лошадей и несся во весь дух, обгоняя подряд все попутные кареты и экипажи, крича: «Дорогу генералу, дорогу!». От такой бешеной езды страдал только один человек – chasseur [12]12
Ливрейный лакей (фр.).
[Закрыть]. Co своей кожаной подушки позади кареты только за 1813 год он слетал четыре раза. Добираться до Юсуповского дворца, где жил Бетанкур, ему приходилось обычно уже пешком. За быструю езду Бетанкур награждал кучера и форейтора, давая им деньги на чай.Кучер тратил их на водку, а форейтор – на квас. Но бывало, что все четверо – кучер, форейтор, ливрейный лакей и сам Бетанкур, в генеральском мундире, вытаскивали карету из грязного кювета.
Однажды после такого случая в конце августа 1813 года, сильно вымокнув под дождём, Бетанкур вернулся домой и узнал о смерти Тома де Томона, профессора архитектуры в Институте Корпуса инженеров путей сообщения и своего близкого друга.
АРХИТЕКТОР ТОМА ДЕ ТОМОН
Жан Франсуа Тома родился в Париже в семье мещанина в 1760 году. После окончания школы он стал одним из лучших учеников Королевской академии архитектуры в Париже, однако Большой Римской премии не удостоился, заняв на конкурсе лишь четвёртое место и пропустив вперед Жана-Шарля-Александра Моро, Пьера Франсуа Леонара Фонтена и Тома Фруадо. Соревнование на равных с такими мастерами уже говорит о многом. Не получив денег от Королевской академии художеств, Жан Франсуа на свой страх и риск отправился в Италию продолжать обучение.
На протяжении четырех лет, с 1785 года, он жил на Апеннинском полуострове и проявил себя как замечательный мастер архитектурного рисунка.
После французской революции ему пришлось сначала перебраться в Вену, затем он оказался в Польше, в имении князей Любомирских, одно время даже претендовавших на польскую корону. Чтобы восточноевропейская знать его лучше приняла, Жан Франсуа прибавил к фамилии частичку «де» и стал Тома де Томон.
В Венгрии он работал у герцога Миклоша Эстерхази, но те деньги, что ему платил венгерский магнат за работу по переустройству роскошного дворца и парка, позволяли к тому времени уже женатому Тома де Томону едва сводить концы с концами. В 1798 году Жан Франсуа покинул Венгрию и в январе 1799 года прибыл в Гамбург, где около двух месяцев провёл в ожидании русского паспорта. Из-за натянутых отношений между Петербургом и Парижем въезд для граждан Франции в Россию был почти закрыт, поэтому Тома де Томон решил схитрить и представился подданным Швейцарии.
Оказавшись в России, год он проработал в имении Самойлово, у князя Голицына, спроектировав и построив там церковь во имя Пречистой Богородицы. Только после этого Тома де Томон получил высочайшее дозволение отправиться в Петербург.
Столица произвела на Томона неизгладимое впечатление. Такого города он ещё никогда не видел. Петербург, построенный очень быстро, не знал западноевропейского архитектурного разнобоя: только барокко и классицизм господствовали в его облике. Вскоре Тома де Томону удалось принять участие в конкурсе проектов на постройку Казанского собора. Среди его конкурентов были такие архитекторы, как Чарльз Камерон, Андрей Воронихин и Пьетро ди Готтардо Гонзаго. И хотя конкурс выиграл Воронихин, Тома де Томона заметили, а его знакомство с Воронихиным переросло в крепкую, многолетнюю дружбу. Конкурс показал, что «швейцарец» способен учитывать особенности русской архитектуры.
Через несколько недель Тома де Томону поручили проект триумфальных ворот у одной из застав Москвы. За короткое время архитектор разработал несколько вариантов. Павлу I понравились все, но, естественно, он был вынужден остановиться только на одном, на нём и начертал: «Быть по сему». Воплотить проект в жизнь помешало убийство царя в марте 1801 года.
За полгода до этого события, 18 августа 1800 года, Академия художеств в Санкт-Петербурге за серию графических работ присвоила Тома де Томону звание академика. Архитектор обратил на себя всеобщее внимание, но деятельность зодчего Тома де Томона в Петербурге началась только в 1802 году.
30 января 1802 года Александр I издал указ: «Архитектора Томона, приняв в Российскую службу, повелеваю причислить в ведомство Кабинета и производить жалованья по две тысячи рублей в год».Перед Томоном открылись широкие возможности для раскрытия его замечательного таланта. Он стал придворным архитектором и получил заказ на перестройку Большого театра в Петербурге – его открытие явилось значительным событием не только театральной, но и повседневной жизни столицы. Красота, удобство и техническое оснащение здания сделали Тома де Томона известным в России и в Европе.
Вот что писали об этом событии современники: «Несколько месяцев тому назад газеты с похвалой говорили о новом театре… и дали описание этого сооружения, одного из самых замечательных среди ныне существующих по своей величине и великолепию… Подобного сооружения ещё нет во Франции, несмотря на двадцать театров, которыми Париж скорее загромождён, чем украшен…»
Проектную и строительную работу, а также службу на стекольном заводе Томон сочетал с педагогической деятельностью. 5 мая 1802 года президент Академии художеств граф Александр Сергеевич Строганов предложил совету академии с формулировкой «как человека по сей части совершенно знающего и способного»зачислить Тома де Томона для преподавания в архитектурный класс.
С Бетанкуром Тома де Томона познакомил скульптор Мартос. При первой встрече, не подозревая, что Бетанкур не просто испанец, а уроженец Канарских островов, Тома де Томон, в компании преподавателей Академии художеств, сказал, что из всех вин, которые он когда-либо пробовал во Франции, Италии или Венгрии, ему нравятся больше всего канарские. Бетанкуру весьма польстило это замечание – он специально подошёл к Тома де Томону, и они разговорились. Беседа закончилась тем, что Бетанкур предложил архитектору прочесть цикл лекций по перспективе в Институте Корпуса инженеров путей сообщения. Так в 1810 году завязалась их дружба, к сожалению, продлившаяся всего три года…
Бетанкур тяжело переживал утрату друга. В тот вечер никто из домашних не осмелился его беспокоить. Он заперся в кабинете и долго не выходил. И только ближе к полуночи в свете догорающих свечей жена заметила, что его глаза, всегда горящие огнём, стали водянисто-мутными и потускнели. В них она прочла безысходную тоску.
Тома де Томон проработал в России тринадцать лет. Он строил в Одессе и Москве, но мировую известность ему принес великолепный ансамбль Стрелки Васильевского острова со зданием Биржи и ростральными колоннами в Петербурге. Тома де Томон обессмертил себя, превратив Петербург в один из красивейших городов мира – сегодня без Стрелки Васильевского острова город на Неве представить невозможно.
Этому проекту Томон отдал пять лет, насыщенных неустанными творческими поисками. Он подготовил несколько эскизов для совета Академии художеств. Но все они были отвергнуты. Только после пятого отклонения совет принял последний вариант. Он был показан императору, утвердившему его 26 февраля 1804 года.
В экспертный совет академии входили Андрей Воронихин и Андреян Захаров, главный архитектор Адмиралтейства. Их замечания и предложения предопределили успех проекта. Подготовительные работы на Стрелке Васильевского острова начались весной 1804 года, а торжественная закладка Биржи прошла в присутствии царя 23 июня 1805 года. Однако из-за постоянных войн с Наполеоном и Турцией строительство здания шло очень медленно и, казалось, измучило всех. Только 25 декабря 1811 года был объявлен высочайший указ о завершении строительных работ, а Тома де Томону пожалован орден Святого Владимира 4-й степени. При приёме здания Биржи обнаружились многочисленные недоделки, что затянуло открытие ещё на два года. В окончательном, полностью достроенном виде Биржу Тома де Томон так и не увидел…
Отпевали архитектора в католической церкви Святой Екатерины Александрийской на Невском проспекте, а похоронили на Смоленском лютеранском кладбище. На похороны пришла вся семья Бетанкура. Домашние очень любили француза и не раз бывали у него в гостях в доме рядом с Академией художеств, на Васильевском острове. Позднее на могиле Тома де Томона, усилиями друзей, будет поставлен на высоком постаменте памятник из розового гранита в виде античного жертвенника.
УЧЕНИК ТОМА ДЕ ТОМОНА И БЕТАНКУРА АНДРЕЙ ГОТМАН
После смерти Тома де Томона Бетанкур мучительно думал, кем заменить в институте замечательного профессора архитектуры, пока его не осенила простая, но блестящая идея. Одним из любимых учеников Томона был Андрей Данилович Готман, поступивший вначале в Академию художеств, к нему в класс архитектуры. Но когда Тома де Томон стал преподавать в Институте Корпуса инженеров путей сообщения, перешёл туда вместе с ним. Бетанкур всегда выделял способного юношу, а после смерти Тома де Томона полюбил ещё больше и стал относиться к нему чуть ли не по-отцовски, не скрывая ни перед кем своих симпатий.
Андрей Данилович Готман родился в 1790 году в семье потомков выходцев из Англии. В 1810 году в числе первых студентов он перешёл из Академии художеств в Институт Корпуса инженеров путей сообщения, а сразу по его окончании, по распоряжению Бетанкура, остался преподавать архитектуру, заменив Тома де Томона. Уже в 1811 году Готман великолепно зарекомендовал себя при постройке Каменноостровского моста через Малую Невку, соединившего Петербургский и Каменный острова. Через несколько лет, когда Бетанкур возглавит Комитет для строений и гидравлических работ, он пригласит туда Готмана.
В дальнейшем, с 1834 по 1843 год, его ученик сам будет возглавлять этот комитет и сделает много полезного не только для Петербурга, но и для всей России. Андрей Данилович завершит строительство Адмиралтейства, начатое по проекту Захарова в 1806 году. Под руководством Готмана будут устроены Адмиралтейский бульвар, каменный канал под Исаакиевской площадью, гранитные пристани – Дворцовая и Петровская. Готман начнет курировать строительство Обводного канала и, по сути, определит дальнейшее развитие города во второй половине XIX века.
В 1837 году он будет привлечён к восстановлению Зимнего дворца после пожара. Под его руководством инженер-майор И.Ф. Буттац и инженер И. Редер разработают проект нового Аничкова моста, построенного в 1841 году через Фонтанку во всю ширину Невского проспекта, а скульптор П. Клодт украсит его четырьмя скульптурными группами «Укротители коней».
В 1844 году по проекту Готмана, при участии Е.А. Адама и И.С. Завадовского, будет перестроен Синий мост перед Мариинским дворцом. Это один из уникальных мостов Петербурга: его длина составляет 40 метров, а ширина – 97,3 метра.
Готман будет активно работать и на строительстве Исаакиевского собора, Благовещенского моста, железной дороги Москва—Петербург. Его назначат куратором проекта Дмитрия Ивановича Журавского (выпускника Института инженеров путей сообщения 1840 года), осуществившего перестройку шпиля собора Петропавловской крепости, заменив деревянные конструкции металлическими. С 1839 по 1849 год под руководством Готмана будет сооружен Кремлёвский дворец в Москве.
С 1819 по 1823 год Готман построит здание Института Корпуса инженеров путей сообщения в соответствии с проектом, оставленным ему в наследство Тома де Томоном.
Именно Готман учредит ежегодные командировки профессоров института в Европу и США, что благотворно повлияет на уровень подготовки будущих инженеров. Так, конференция института в 1837 году командирует П.П. Мельникова и С.В. Кербедза в Англию, Францию, Германию, Бельгию и Австрию для изучения нового вида транспорта – железных дорог. А с 1839 по 1840 год П.П. Мельников и Н.О. Крафт изучали организацию железных дорог в США, что позволило им убедить научные, инженерные и финансовые круги России в выгодности и перспективности железнодорожного транспорта.
При А.Д. Готмане в 1837 году вошла в строй первая в России железная дорога общего пользования Санкт-Петербург – Царское Село. В 1842 году началось строительство первой в мире двухпутной железнодорожной магистрали Санкт-Петербург – Москва, куда были откомандированы по рекомендации Готмана Мельников, Крафт и другие инженеры, а также началось строительство (по проекту Кербедза) первого постоянного моста через Неву. В состав комитета по строительству моста вошёл и Готман.
Благодаря Андрею Даниловичу удалось ускорить издание литографированных курсов лекций по гидрографии, минералогии, геологии, всеобщей и русской истории, статистике, теоретической механике и др. Началось преподавание курса военных сообщений (с 1843 года).
Впервые в истории института Готман собрал коллектив профессоров (Остроградский, Буняковский, Чижов, Вранкен, Бутырский, Волков, Соболевский, Мельников, Кербедз, Евреинов, Буттац, Добронравов, Янушевский, Ястржембский, Глухов и др.), поднявших техническое образование в России на европейский уровень. Вместе с помощником по учебной части Я.А. Севастьяновым Готман перевёл преподавание в Институте инженеров путей сообщения с французского языка на русский. В 1859 году царь пожалует Готману чин полного генерала. Последние годы Андрей Данилович будет жить в Саксонии и умрёт в Дрездене. Но это всё будет потом. А пока Андрей Готман только приступил к чтению лекций по архитектуре в Институте Корпуса инженеров путей сообщения, который сам только что окончил.
ОБРУСЕВШИЙ НЕМЕЦ
Каждую неделю для преподавателей и курсантов, живших в институте, топили баню. Сначала парились генералы, затем рядовые преподаватели, а потом воспитанники. Но иногда бывало и так, что парились все вместе, особенно перед праздниками. Больше всех любили хлестаться мокрым веником Андрей Готман и Густав Гасфорт. Немец ложился на самую верхнюю полку и просил поддать пару. Размочив связку сухих длинных стеблей с берёзовыми листьями и задрав кверху длинные ноги, начинал бить по ним, приговаривая: «Кто сказал: то, что для русского хорошо, то немцу смерть?» Все с восхищением убеждались, что немцы могли выдерживать пар в бане наравне с русскими, а иногда даже и лучше их. Бетанкур тоже любил париться, порой проводя в бане по нескольку часов.
Гасфорт обожал своего учителя. В первый год учёбы Густав считался отъявленным театралом, но не потому, что любил сцену и часто посещал театр, а потому, что волочился за актрисами, предпочитая кордебалет. После одного спектакля у него произошла ссора из-за танцовщицы с поручиком Троицкого мушкетёрского полка. Дело чуть не кончилось дуэлью, но за офицера вступился сам генерал-губернатор Санкт-Петербурга Александр Дмитриевич Балашов, написавший Бетанкуру письмо с рекомендацией отчислить нерадивого воспитанника из института за недостойное поведение и лишить его воинского звания. Послание, написанное по-русски, Августину Августовичу перевели. Но Бетанкур никак не отреагировал на него. Он просто небрежно бросил письмо в один из ящиков стола.
Когда директор института старый француз Сеновер через некоторое время поинтересовался, как он собирается отозваться на запрос генерал-губернатора, Августин Августович ответил, что письмо, адресованное ему, он прочесть не смог, так как не знает языка, поэтому о содержании послания ему ничего не известно. Однако ж, если генерал-губернатор действительно хочет получить от него ответ, пусть повторит письмо на французском языке.
Когда Балашову передали ответ Бетанкура, генерал-губернатор не на шутку разгневался. Руки его задрожали от негодования: ярый славянофил терпеть не мог писать деловые или государственные бумаги на иностранных языках. Однако, быстро успокоившись, произнес: «Вот что значит испанец! Своих не сдаёт! Какой-нибудь наш генерал вмиг бы разжаловал и сослал в имение. А этот с характером! Ну его к черту!» Балашов, будучи опытным царедворцем, сразу понял, что у Гасфорта тоже есть заступник – генерал-лейтенант Бетанкур, в свою очередь всем известный любимец Александра I, поэтому связываться с ним из-за какого-то поручика мушкетёрского полка, хотя и своего дальнего родственника, генерал-губернатор не рискнул. Таким образом Гасфорт продолжил учёбу в институте и навсегда остался благодарен учителю не только за образование, но и за спасение.
А фигура этого воспитанника заслуживает особого внимания. Густав-Кристоф фон Гасфорт был родом из вестфальских дворян, исповедовавших лютеранскую веру и с XVIII века проживавших в Царстве Польском. Он родился 1 апреля 1794 года, однако в российское подданство перешёл лишь в 1833-м. Первоначальное образование получил в высшем училище в Кенигсберге, но потом отправился в Петербург и поступил в Институт Корпуса инженеров путей сообщения, где зарекомендовал себя как очень способный курсант. В июне 1812 года Гасфорта направляют в 1-ю западную армию под командование инженер-полковника О.И. Манфреди. Он участвует в укреплении Дриссенского лагеря, в фортификационных работах на Западной Двине. Сражается с французами под Смоленском. Вместе с подполковником Матушевичем строит переправу через Днепр. Работает на укреплении Бородинской позиции и принимает участие в Бородинском сражении. При отступлении русских войск к Москве строит дороги, переправы. 29 сентября 1812 года произведён в поручики. Гасфорт возводил мосты через реку Нарву, благодаря им русские войска смогли атаковать авангард французского маршала Мюрата. Участвовал в сражении под Малоярославцем. За кампанию 1812 года награжден орденом Святой Анны 4-й степени.
После окончания Института Корпуса инженеров путей сообщения снова принимал участие в боевых действиях русской армии в Европе. Был взят в плен, но освобождён новгородскими кирасирами. Одно время числился при корпусе прусского генерала Блюхера. Уже в Париже 18 марта 1814 года произведён в капитаны. Затем служил на Кавказе; принимал участие в польском походе 1831 года. В 1833 году находился в составе сухопутного вспомогательного корпуса генерал-адъютанта Киселёва, посланного в помощь турецкому султану против египетского вице-короля. 6 декабря 1840 года произведён в генерал-лейтенанты. В 1846 году способствовал усмирению большой Кабарды и изгнанию Шамиля, за что ему была пожалована украшенная бриллиантами табакерка с портретом Государя Императора. В 1848—1849 годах участник Венгерского похода, за что награждён золотой шпагой с алмазами и надписью «За храбрость».
Однако поистине историческая миссия Гасфорта начинается с 1851 года, когда его назначают исполняющим обязанности генерал-губернатора Западной Сибири и командующим отдельным Сибирским корпусом. В 1853 году он произведён в генералы от инфантерии и утверждён в должности генерал-губернатора. За десять лет управления Западной Сибирью Гасфорт провёл многие административные реформы и присоединил к империи важные плодородные местности: Заилийскую долину, верховье реки Чу и северное предгорье Тянь-Шаня. Из них был образован Алатавский округ, где под руководством Гасфорта были возведены военные укрепления, среди них крепость Верная (современный казахский город Алма-Ата).
За время его правления из европейской части России в Западную Сибирь было переселено около восьмидесяти тысяч человек. Созданы казачьи станицы, положившие начало развитию торговли и промышленности в крае. Для улучшения быта самоедов и остяков образован новый военный округ – Березовский. Из Сибирско-Киргизской степи выделены две новые области: Сибирских киргизов и Семипалатинская, где, подобно Алатавскому округу, созданы новые станицы для охраны российских территорий от военной угрозы со стороны Китая и удобства сообщения с Заилийским краем.
Благодаря Гасфорту в 1858—1859 годах снаряжён торговый караван в Кашгар: под прикрытием вооружённого отряда «купцы» изучили военные укрепления в Центральной Азии. После анализа полученной информации в 1860 году была подготовлена особая экспедиция во главе с полковником Генерального штаба А.Э. Циммерманом: в ходе её после кровопролитного сражения были взяты крепости Пишпек и Токмак, одни из главных укреплений Кокандского ханства. Таким образом, иссык-кульским киргизам пришлось подчиниться России.
Гасфорт реформировал Сибирское казачье войско и подготовил преобразование Семиреченского казачьего войска. За годы его правления в крае было построено более двухсот церквей, во многих сёлах открыты приходские училища, а в восьми городах, впервые в этих местах, – женские школы. В Омске по инициативе жены генерал-губернатора основан сиротский приют «Надежда».
Именно в этом городе по личному ходатайству Гасфорта рядовой Сибирского линейного батальона Фёдор Михайлович Достоевский, после отбытия четырёхлетней каторги с последующей сдачей его в солдаты, был произведён в унтер-офицеры. Это событие позволило друзьям писателя начать хлопоты в Петербурге и добиться для Достоевского нового чина – прапорщика, что значительно облегчило участь писателя в ссылке.
За время управления Западной Сибирью генерал-губернатор Гасфорт был награждён орденами Святого Александра Невского и Святого Владимира 1-й степени с мечами. В начале января 1861 года он вернулся в Санкт-Петербург и стал членом Государственного совета, однако болезнь глаз, приведшая к потере зрения, вынудила его в последние годы службы испросить увольнение.
Гасфорт был членом Академии наук, Вольного экономического и Географического общества, с 1859 года носил звание почётного президента парижского общества «Уничтожения невольничества и торга неграми в Африке» (Institut d'Afrique).
Скончался Гасфорт 5 мая 1874 года в Санкт-Петербурге и погребён на Волковом лютеранском кладбище. Знаменитый русский путешественник Семёнов-Тян-Шанский сказал о нём следующее: «Гасфорт принадлежал к числу просвещённых офицеров русской армии, имел полное научное военное образование, большую опытность и несомненные способности в военном деле, личную храбрость и безукоризненную честность». Бетанкур мог бы по праву гордиться своим учеником.