Текст книги "Бетанкур"

Автор книги: Дмитрий Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 43 страниц)

КОНФЛИКТ МЕЖДУ БЕТАНКУРОМ И ЛАНЦЕМ

В 1801 году Бетанкур посетил Мурсию: там в городе Лорка авария на плотине привела к большим человеческим жертвам только потому, что своевременно не была произведена реконструкция плотины на реке Сангонера. Всё это Бетанкур отметил в докладе правительству и заключил, что подобного не случилось бы, если бы в стране были грамотные инженеры путей сообщения. Нужно было как можно скорее создать свою, испанскую школу дорожных и водных коммуникаций. И правительство пошло на это.

В начале существования школы Корпуса инженеров дорог и каналов (1802—1808) преподавание в ней вели Августин де Бетанкур, Хуан Лопес де Пеньяльвер, Хосе Чэ и Хосе-Мария де Ланц. Обучение длилось два года. Первый приём состоялся 26 октября 1802 года. Экзамен сдавали одиннадцать человек. Выдержали только семь. При этом лишь пять были зачислены. Занятия начались в ноябре и проходили в помещениях Королевского кабинета машин. Для учебного процесса катастрофически не хватало литературы. Бетанкур и Пеньяльвер срочно перевели с французского на испанский «Начертательную геометрию» Гаспара Монжа и «Трактат по элементарной механике» Луи-Бенжамена Франкёра.

В 1803 году обе книги появились в свободной продаже, хотя на каждой из них стояла надпись: «Переведена на испанский язык для использования в Учебном заведении Генеральной инспекции путей сообщения». Второй приём состоялся в 1803 году по изменённым правилам: набор в школу Корпуса инженеров дорог, каналов и портов проводился для абитуриентов не моложе двадцати лет. Что касается экзаменов, то они сдавались по тем же предметам, что и раньше. Вступительные испытания продолжались две недели. Решение о зачислении в корпус принимал сам Бетанкур после дополнительного собеседования, и только в исключительных случаях, если он отсутствовал, этим мог заниматься Хуан Лопес де Пеньяльвер.

Занятия начинались с 1 по 20 ноября и заканчивались 31 июля. Только начало первого семестра пятого приема было перенесено на 1 января 1807 года в связи с командировкой Ланца во Францию.

Первоначальный план обучения, рассчитанный на два курса, был составлен Бетанкуром. На первой ступени читались такие предметы, как механика, гидравлика, математика, начертательная геометрия, земляные работы, стереометрия, черчение. На второй – наука о материалах, построение машин, мосты, реки, строительство дорог и каналов, сведения о навигации и эксплуатации. Также в плане каждого весеннего семестра была предусмотрена практика по получаемой специальности.

В 1804 году Хосе-Мария де Ланц предложил внести в программу дополнения. По предоставлению Генеральной инспекции путей сообщения 11 апреля того же года они были утверждены Карлом IV. Однако с новшествами категорически не согласился Бетанкур.

Дело заключалось в следующем. Ещё во Франции Ланц изучал педагогику и был знаком с методикой преподавания отдельных дисциплин в Парижской нормальной школе. Из-за недостатка у студентов знаний по математике в школе Корпуса инженеров дорог, каналов и портов Ланц решил читать эту дисциплину не только на первом курсе, как раньше, но и на втором. Для этого он пригласил двух профессоров по своему выбору. Поведение старого друга затронуло самолюбие Бетанкура: он не имел ничего против чтения математики на втором курсе, но был обижен тем, что Ланц не согласовал с ним, директором школы, кандидатуры преподавателей. Конфликт разгорелся быстро и довольно скоро, покинув стены Буэн-Ретиро, перешёл в кабинеты высоких чиновников в королевском дворце.

Ланц считал, что Бетанкур, как механик и гидравлик, не может в полной мере оценить глубину и талант математика. Это заявление вывело Бетанкура из себя. Он в грубой форме ответил, что директор школы Корпуса инженеров дорог, каналов и портов может оценить любого преподавателя куда лучше, чем рядовой профессор. Досталось от Бетанкура и Пеньяльверу – его Ланц пытался привлечь на свою сторону.

Однако через несколько недель инцидент между Бетанкуром и Ланцем был исчерпан. Бетанкур не допустил в школу новых преподавателей, выбранных Ланцем, но согласился принять на работу в качестве профессоров математики трёх недавних выпускников школы. Ими стали Антонио Гутьеррес, Хоакин Монастерио и Хосе Азас. Первый из них был старшим и самым талантливым выпускником школы. Бетанкур знал его с тех пор, когда тот ещё учился в Королевском учебном заведении Святого Исидора и уже тогда обнаружил незаурядные способности в математике и физике. Затем Антонио в составе группы студентов, под руководством Бетанкура, стажировался во Франции. Он даже посещал занятия в Политехническом институте в Париже. После окончания Мадридской школы Корпуса инженеров дорог, каналов и портов был назначен ассистентом кафедры математики, а в 1805 году, в отсутствие Ланца, даже заведовал кафедрой.

Гутьеррес был протеже Бетанкура, Монастерио и Азас – Хосе-Мария де Ланца. В школе Корпуса инженеров дорог, каналов и портов образовались две группы, постоянно конфликтовавшие между собой. Бетанкур настаивал, чтобы на первом курсе математику преподавал не Хосе Азас, а Антонио Гутьеррес. А Хосе-Мария де Ланц стоял на своём и, будучи заведующим кафедрой математики, не позволял Антонио Гутьерресу вести занятия на первом курсе.

Из числа учащихся первого выпуска Бетанкур оставил на преподавательской работе в школе Корпуса инженеров дорог, каналов и портов Рафаэля Бауса, двоюродного брата Бартоломе Суреды, также уроженца Балеарских островов.

Историческая справка

В 1801 году родной брат Наполеона Люсьен, находившийся в Мадриде в качестве официального посланника Франции, подписал соглашение с Карлом IV о войне с Португалией. Испанцы должны были начать военные действия с помощью пятнадцати тысяч французских солдат, прибывших на Пиренейский полуостров. В историю эта война вошла под названием Апельсиновой. Дело в том у что, одержав ряд незначительных побед, испано-французская армия начала украшать свои кокарды ветками апельсиновых деревьев с белыми цветами. Это растение, имеющее сладкие плоды и сегодня хорошо известное каждому, в Португалию оно попало из Китая только в XV веке, однако успешно прижилось на Пиренейском полуострове и даже стало одним из его символов.

Несмотря на успешные военные действия Испании, курс песеты стремительно снижался. Жизнь дорожала. При этом южные провинции, и в первую очередь Андалусию, охватила эпидемия желтой лихорадки. Эту болезнь испанцы завезли в Европу из Южной Америки в конце XVI века.

Газеты в Мадриде постоянно писали, что испанский флот несёт ощутимые потери по обе стороны Пиренейского полуострова, как в Атлантике, так и в Средиземном море. Поэтому неудивительно, что заключённый 25 марта 1802 года в Амьене мирный договор между Францией, Испанией, Батавской республикой (название нидерландской Республики Соединенных провинций во время её завоевания Францией между 1795 и 1806 годами) с одной стороны и Англией– с другой обрадовал Бетанкура. Это позволило испанскому правительству высвободить некоторые финансы и направить их на расширение школы Корпуса инженеров дорог, каналов и портов.

СИТУАЦИЯ ВОКРУГ КОРПУСА ИНЖЕНЕРОВ ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ ИСПАНИИ

Первый выпуск школы Бетанкура состоялся в 1804 году. Все выпускники были включены в состав Корпуса инженеров путей сообщения, получив соответствующие своим знаниям степени.

Через два года, 26 июля 1806 года, вышел королевский указ о том, что выпускники Корпуса инженеров путей сообщения после окончания школы будут получать звания адъюнктов первой, второй и третьей степеней с жалованьем девять тысяч реалов в год. Например, в должностные обязанности адъюнкта третьей степени входило поддержание участка дороги длиной в двадцать лиг в надлежащем состоянии.

Главной задачей Корпуса инженеров путей сообщения была подготовка такого количества специалистов, чтобы они уже в ближайшем будущем смогли контролировать все главные дороги Испании.

Адъюнкты третьей степени, хорошо зарекомендовавшие себя, переводились во вторую степень, с жалованьем двенадцать тысяч реалов. Адъюнктам второй степени уже доверяли строительство мостов, каналов, плотин, ведение геодезических измерений… Адъюнкты первой степени имели жалованье в пятнадцать тысяч реалов и могли проводить самостоятельно любые работы.

Однако политическая ситуация в Испании не могла не сказаться на работе Корпуса инженеров путей сообщения. Амьенский мир оказался недолговечным. Через год война разгорелась с новой силой. Карл IV вынужден был подчиниться союзническому договору с Францией и выступить на её стороне. При этом испанский король всячески доказывал Наполеону, что его страна не в состоянии поддержать французского императора военной силой. После долгих переговоров Бонапарт наконец согласился вместо военной помощи принять денежную компенсацию – ежемесячную выплату в размере 6 миллионов ливров.

Всё это не могло не отразиться на финансировании Корпуса инженеров путей сообщения – сметы строительных работ были урезаны в несколько раз. Только что наладивший работу корпус вместе со всей страной переживал большие финансовые трудности. Понимая, что денежные потоки королевства проходят через руки Мануэля Годоя, Бетанкур попытался улучшить с ним отношения. И случай такой представился.

ТРЕЩИНА МЕЖДУ ГОДОЕМ И БЕТАНКУРОМ

На территории обширного поместья Сото-де-Рома, принадлежавшего королевскому фавориту, необходимо было провести гидравлические работы по укреплению берега реки Хениль. Бетанкур поручил ответственное задание одному из своих лучших учеников – Рафаэлю Баусе. Чтобы избежать будущих наводнений и обезопасить территорию усадьбы, Бауса выполнил земляные работы, построил мост через реку и был крайне удивлён, узнав, что управляющий имением написал Годою письмо, где обвинил его в завышении сметы строительных работ. Ведь смета расходов на укрепление береговой линии была составлена задолго до начала работ.

Бетанкур встал на сторону своего ученика, что привело в неописуемую ярость королевского фаворита. Всей Испании было хорошо известно, какую жадность испытывал этот человек к денежным знакам. Трещина, образовавшаяся между Годоем и Бетанкуром после этого случая, с каждым годом только увеличивалась.

Мануэль Годой, или Мануэлито (так ласково его называл король), передал работы в усадьбе Сото-де-Рома военным инженерам, с большим недоверием относившимся к выпускникам Мадридской школы дорог, каналов и портов.

История со скандалом плохо повлияла на репутацию всего Корпуса инженеров путей сообщения, а о выпускниках Мадридской школы дорог, каналов и портов при королевском дворе заговорили с явным пренебрежением.

«Дон Августин де Бетанкур и дон Мануэль Годой были диаметрально противоположными идиосинкразиями,– писал в своей книге Себастьян Падрон Акоста, – Бетанкур, сдержанный, бесхитростный, чуждый мошенничеству, увлечённый только наукой; Годой, напротив, интриган и сладострастник, предатель не только своего короля, но и родины, заботящийся исключительно о собственном преуспевании и эфемерной славе, поэтому они должны были столкнуться между собой».

В 1835 году граф Торено сообщил в своих записках о Мануэле Годое следующее: «Столь скоро протежировал он людей учёных и уважаемых, сколь унижал их». И это была чистая правда. Однако свободный дух Бетанкура никогда не позволял всесильному временщику унижать себя. Бетанкур вращался в высоких аристократических кругах и знал себе цену. По словам исследователя науки и техники Дмитрия Никольского, «он был близок с Карлосом Хосе Гутьерресом де лос Риос-и-Сармьенто, графом де Фернан Нуньесом и герцогом де Монтельяно, сыном знаменитого испанского дипломата, оказавшего неоценимую поддержку молодому учёному в годы его учебы во Франции. Дружил с французского периода с молодым Франсиско де Валенсия-и-Аранда, графом де Кае а Валенсия. Но особо тесная, интимная дружба связывала его с одним из первых грандов королевства, доном Педро Алькантара де Толедо-и-Сальм-Сальм, носящим титул герцога Инфантадо,– аристократом, входившим в число двенадцати самых знатных вельмож, ведших свой род от вестготских королей, имеющих привилегии надеть шляпу раньше, чем ответить королю, и говорить друг другу ты».

Герцог Инфантадо в то время был приближённым наследного принца Фернандо, будущего короля Испании Фернандо VII (1814—1823), и разделял с ним кровную ненависть к Годою, любовнику его матери. Так что Бетанкур был в самом центре дворцовых интриг и легко мог оказаться не только в тюремном застенке, но и на эшафоте.

Одна из причин, по которой Бетанкур покинул Испанию, – это конфликт с Годоем. Через четырнадцать лет после смерти Бетанкура, в 1838 году, уже в эмиграции во Франции, Мануэль Годой в своих воспоминаниях напишет, что Августин де Бетанкур был «прославленным инженером»,сделавшим очень много полезного для своей родины.

РУССКИЙ ПОСЛАННИК

В 1804 году у Бетанкура родился сын, названный Альфонсо, а тремя годами раньше дочь Матильда. Анна Джордейн рожала с завидной регулярностью, но из всех детей выжили только четверо. Бетанкур обожал их всех, но всё-таки особенно дорога ему была Каролина – её он любил чуточку больше, чем остальных.

В 1805 году Бетанкур снова встретился с русским посланником Иваном Матвеевичем Муравьевым-Апостолом, и тот повторил ему сделанное ещё несколько лет назад предложение графа Румянцева о получении высокой должности в Санкт-Петербурге. Бетанкур снова отказался от заманчивой возможности на очень выгодных условиях поехать в Россию. Втайне он ещё надеялся, что сможет уехать на Кубу и там, подальше от королевского двора, переждать какое-то время, пока в Испании кончится смута.

БОЛЬШИЕ АНТИЛЬСКИЕ ОСТРОВА

В письмах от кубинского сахарного промышленника Франсиско де Аранго-и-Парреньо (с ним Бетанкур находился в переписке несколько лет) он постоянно получал приглашения приехать на Антильские острова. Ещё в конце XVIII века по распоряжению Бетанкура из Кадиса в Гавану была отправлена паровая машина, предназначенная для перемалывания сахарного тростника. В это время в Вест-Индии с паровыми двигателями Джеймса Уатта никто ещё знаком не был. На сахарных заводах использовали только рабский труд и силу животных. Рабы на Кубе появились в ходе Семилетней войны, которую Уинстон Черчилль в своей классификации войн отнёс к «Первой мировой».

В 1762 году Гавану захватили англичане. И хотя английский гарнизон продержался всего одиннадцать месяцев, этого оказалось достаточно, чтобы остров начал жить по новым правилам. За это время из Африки было привезено большое количество рабов, увеличилась добыча и переработка сахара, товарооборот продуктов из сахарного тростника вырос в несколько раз. Кубинские промышленники, оторванные от метрополии, не только не разорились, а, наоборот, увеличили свои капиталы, так как Англия ввела режим свободной торговли.

По окончании Семилетней войны, согласно мирному договору, остров был возвращен испанской короне, но теперь она была вынуждена смягчить прежний жёсткий экономический режим на Кубе. Скотоводы и плантаторы получили большие привилегии по ведению внешней торговли.

После окончания Войны за независимость в США торговые отношения между Гаваной и Америкой многократно увеличились. При этом чем хуже складывались отношения между Великобританией и Испанией, тем интенсивнее развивалась торговля между Кубой и США. С 1793 по 1795 год испанцы полностью легализовали торговлю с США, что не могло не привести к резкому спросу на кубинский сахар, производство которого не поспевало за потребностями быстро растущего американского рынка. Кубинцы чувствовали, что им срочно нужно переоборудовать производство новейшими образцами науки и техники, хорошо зарекомендовавшими себя в Англии.

Для этой цели, по их мнению, лучше всего подходил Августин де Бетанкур; с ним в Лондоне и познакомился Франсиско де Аранго-и-Парреньо, игравший на Кубе ведущую роль в создании trapiches – сахарных заводов. Толчком к модернизации производства, как ни странно, стала и французская революция. На острове Гаити (восточная часть его принадлежала Франции, и там трудилось более шестисот тысяч невольников) вспыхнуло восстание, вследствие чего было уничтожено большое количество кофейных плантаций и сахарных заводов. Произошедшие кровавые события существенно повлияли на стоимость товара. Цены на кофе и сахар на мировом рынке стремительно поползли вверх.

Свалившейся удачей кубинские сахарозаводчики захотели воспользоваться в полной мере, поэтому Августин де Бетанкур, способный наладить сахарную промышленность и вывести её на новый уровень, им был крайне необходим. Паровой двигатель, прибывший из Кадиса на Кубу по распоряжению Бетанкура ещё в 1796 году, был установлен в имении Сейбабо и запущен 11 января 1797 года. К сожалению, машина проработала всего несколько недель. Сломалась. Починить её никто так и не смог. В Вест-Индии отсутствовали квалифицированные механики. На Кубе с нетерпением ждали Бетанкура, Ланца и Суреду, но они, по уже известным нам причинам, так до острова и не добрались [9]9
  Широкое применение на Кубе паровых машин по переработке сахара началось с 1817 по 1840 год, но первый шаг в этом направлении сделал именно Августин де Бетанкур.


[Закрыть].

В 1805 году Бетанкур начал снова подумывать о поездке на Кубу. Прежде всего это было связано с его финансовым положением: Испания вошла в полосу гиперинфляции. Во Франции совместное предприятие с Бреге терпело убытки, и Бетанкуру пришлось отказаться от своей доли. Августин никогда не мечтал о богатстве, но ему постоянно не хватало денег. И хотя у него были возможности заработать, он всегда на первое место ставил науку, а уж затем выгоду.

Поездка на Кубу давала уникальную возможность – крупно заработать на сахарном производстве и стать пионером по внедрению паровых машин в Вест-Индии. К тому же сам Мануэль Годой был заинтересован в этом – он имел там личные финансовые интересы. Более того, сама королевская семья подумывала о том, чтобы оставить Мадрид и на какое-то время перебраться в Мексику, как это сделает впоследствии португальский король, переехав в Бразилию.

Однако военно-морское сражение 21 октября 1805 года на атлантическом побережье Испании, около города Кадис, у мыса Трафальгар, между английскими и франко-испанскими вооруженными силами внесло заметные изменения в жизнь не только королевской семьи, но и всех испанцев. В этой решающей морской битве Франция и Испания потеряли двадцать два корабля, а Великобритания – ни одного, правда, в сражении погиб легендарный командующий английским флотом адмирал Нельсон. Победа Великобритании закрепила морское превосходство Лондона, установленное в Атлантике и в Средиземном море ещё в XVIII веке. Всем стало ясно, что из-за политики умиротворения Наполеона, проводимой Мануэлем Годоем («князем мира»), Испания окончательно потеряла Вест-Индию. И хотя де-юре это произойдёт на несколько лет позже, де-факто отделение Вест-Индии от Испании – неминуемо, как произошло, например, в 1776 году, когда Соединенные Штаты Америки объявили о своей независимости от Великобритании.

Ехать на Кубу не имело смысла. Испания потеряла военный флот и не могла контролировать и охранять торговые пути из метрополии в Новый Свет. Бетанкур снова вернулся к предложению русского посланника Ивана Матвеевича Муравьева-Апостола.

НОВЫЕ МЕТОДЫ В ОБРАЗОВАНИИ

В 1805 году Муравьев-Апостол был неожиданно отозван в Санкт-Петербург и снят со всех должностей. По некоторым данным, он впал в немилость у Александра I за разглашение «недостоверных сведений» о подготовке убийства Павла I. От поездки в Россию на какое-то время опять пришлось отказаться. 1806 год Бетанкур полностью посвятил преподавательской работе. Он переработал учебные планы по математике, плоскостной и сферической тригонометрии, коническим сечениям, дифференциальному и интегральному исчислению, а также основам теоретической и экспериментальной физики. Учебные планы, составленные Бетанкуром, являлись продолжением и обобщением работы, проделанной в Париже его учителями Гаспаром Монжем и Жаном Родольфом Перроне.

Заслуга Бетанкура заключалась не только в том, что он засеял французские семена в испанскую почву, – он теоретически переосмыслил учебные планы Политехнической школы в Париже (Ecole Polytechniqe), Парижской школы мостов и дорог (Ecole des Ponts et Chaussees) и Высшей нормальной школы (Ecole normale superieure). При этом базой для создания Мадридской школы, как уже было сказано, явился Королевский кабинет машин в Буэн-Ретиро. Это отличало учебный процесс в Испании от учебного опыта Франции – в Париже за учебной партой ещё не изучали паровые машины двойного действия.