Текст книги "Волчий мир. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Даль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 47 страниц)
Еще пара гостинцев упали на головы боркичей и взорвались. Один из них краем зацепил правый фланг упаурыков и слизнул полсотни дикарей. Серега не мог не порадоваться этому событию. Может, будет и на их улице праздник.
Запели боевые горны вестлавтцев, призывая к началу сражения. Воевода Глухарь начал свою партию. И все‑таки первый ход остался за ним. Исполинские птицы с огненными гостинцами. Такого начала партии князь Боркич не ожидал.
Одинцов почувствовал, как у него в груди замерло на секунду сердце, чтобы потом всколыхнуться и забиться с новой силой. Он ощутил, как все внутри него запело. Видно, так тело и душа готовились к самому большому сражению в его жизни. Быть может, впереди его ждут и более великие битвы, но сейчас это самое значительное событие на его памяти.
Он окинул взглядом суровые напряженные лица товарищей по оружию. Им осталось совсем чуть‑чуть побыть в безопасности, очень скоро они окажутся в самой гуще боя, и тогда уже будет не до размышлений и сантиментов. Многие ли из них переживут этот день? Серега встретился взглядом с Лехом. Шустрик широко улыбнулся, показывая ровный ряд белых зубов, и поднял руку, закованную в металлическую перчатку, вверх, показывая, что победа будет за ними. Одинцов ответил ему тем же. Негоже сомневаться в победе накануне сражения и тем самым вселять неуверенность в сердца соратников.
Всколыхнулось вестлавтское войско и сделало первый шаг.
Сражение началось. Ему предстояло войти в историю под названием Битва на Красных полях.
Глава 15 Красные поля. Битва
Первой в бой пошла тяжелая конница Вестлавта, прославленная в сражениях и веках. Закованные в железо рыцари стальной лавиной хлынули на Красные поля. В то же самое время тысячи вестлавтских луков выпустили стрелы, которые смертоносной тучей пролетели над головами рыцарей и первыми поразили шеренги боркичей. Смерть прошлась частым гребнем по передним рядам вражеской армии, выкашивая солдат. Вторая туча стрел успела собрать смертельную жатву, прежде чем рыцари вклинились в ряды боркичей, разрушая строй. Рубя направо и налево, они стремительно продвигались вперед, сея боль, ужас и смерть. Зарубленные солдаты падали под копыта лошадей, которые словно мельничные жернова перемалывали все, что попадалось им на пути. Неутомимо работали тяжелые мечи и топоры, обрушиваясь на головы несчастных. Кони ломились вперед, сбивая людей, словно кегли в кегельбане. Вскоре продвижение рыцарей остановилось. Они завязли в центре пехотного полка, словно мухи в меде, и приступили к его методичному уничтожению.
Серега наблюдал за битвой свысока. Волчью сотню держали в резерве. Воевода Глухарь не спешил задействовать в битве все силы. Он чего‑то выжидал. Что ж, на то он и полководец, чтобы решать, как ему играть партию. Одинцов наблюдал за сечей, испытывая прилив энергии и жажду дать шпоры коню и броситься вниз, там где жизнь и смерть встретились в кровавом танце.
Запели боевые горны, и вестлавтская пехота сдвинулась с места. Людская лавина катилась с горы навстречу неприятелю. Тут уж боркичи отыгрались. Ответная туча стрел поднялась в небо и опала на наступающую пехоту, но не смогла ее остановить, хотя собрала солидный урожай. Ровные шеренги солдат вторглись на территорию врага.
Несмотря на то что битва уже началась, основные силы вестлавтцев и боркичей держались пока в стороне от схватки. Противники выжидали ответных ходов и решали, какую комбинацию разыграть.
Одинцов поднял бинокль к глазам и стал обозревать бранное поле.
– Волк, к нам визитеры, – сообщил Лех Шустрик.
Серега убрал бинокль и обернулся. К их расположению приближался всадник в офицерских доспехах. Доехав до сотника, он осадил коня и поднял забрало.
– Приветствую тебя, Ключ. У тебя есть что мне сказать? – первым заговорил Одинцов.
– Воевода просил передать приказ, – заявил помощник Глухаря, протягивая Сереге грамоту.
Одинцов принял бумагу, развернул ее, убедился, что документ заверен личной печатью и подписью воеводы, после чего прочитал содержимое.
– Приказ будет исполнен, – доложил Серега, закончив с чтением.
Он свернул грамоту в трубочку и убрал в седельную сумку.
Ключ надвинул забрало на лицо, повернул коня и умчался в сторону ставки командования.
Никто и слова не сказал. Ни одного вопроса не прозвучало, хотя чувствовалось, что людей очень интересует, что было в грамоте воеводы. Серега не стал томить бойцов.
– Перед нами поставлена боевая задача. Волчьей сотне поручено найти ставку командования вражеской армии и взять в плен князя Болеслава Боркича.
Народ шумно выдохнул, загомонил в предвкушении операции. Никто возмущаться не стал, понимая всю меру ответственности.
Накануне перед битвой воевода Глухарь озвучил данную задачу, назвал ее самой главной в предстоящей битве, только не назначил исполнителей. Он предупредил, что выберет ответственных за эту миссию в самый последний момент. Воевода решил перестраховаться. Видно, подозревал, что среди своих могут иметься осведомители врага. И чтобы его планам никто не мог помешать, свой выбор сделал уже в ходе битвы.
Серега приложил бинокль к глазам и принялся осматривать поле боя. Сражение кипело, словно колдовское варево. На таком расстоянии уже смутно можно было различить: где свой, где чужой. Как там у классика пелось: «смешались в кучу кони, люди…» Так было и тут. Поля сражений мало отличаются друг от друга.
Одинцов искал князя Боркича. По разведданным Глухаря, ставка командования вражеской армии располагалась позади основных сил на левом фланге. Конница упаурыков должна была охранять князя. И хотя телохранители угодили под воздушную бомбардировку, его ставку не задело. Воевода Глухарь хотел получить Болеслава Боркича живым, а не в виде переломанного мешка с костями.
Серега увидел штабной вражеский шатер с развевающимся над ним родовым княжеским стягом и с десяток рыцарей рядом. Самого князя нигде не было видно, но Одинцов знал, что там он точно прячется.
Прежде чем убрать в седельную суму бинокль, Серега изучил подступы к штабной палатке, и получившийся расклад ему не понравился. Пробиваться придется через плотный строй вражеской пехоты, да к тому же могехар стоял у них на пути. Встречи не избежать. Так что задача поставлена важная и архисложная, как говорил когда‑то один шепелявый дедушка, который устроил на родине Одинцова кровавую баню. Да и новая встреча со степняками «радовала» до зубовного скрежета. Вот уж где душу можно будет отвести.
Серега обнажил меч, поднялся в стременах, готовясь скомандовать наступление, как слитный залп электромагнитных излучателей могехаров накрыл окраину леса, выжигая деревья, кустарники и траву. Конь под Серегой встревожился, попытался взбрыкнуть, насилу удалось успокоить. Стена огня поднялась перед Одинцовым, отрезая Волчью сотню от основного сражения. Могехары постарались, видно, пытались нащупать ставку воеводы Глухаря да между делом прошлись по всей округе.
Серега не успел расстроиться из‑за нападения, как пламя спало, оставляя после себя выжженную территорию и пепел. Не дожидаясь повторного залпа могехаров, Одинцов взметнул меч к небу и заорал:
– За мной!
Волчья сотня яростно взревела и понеслась на врага, вытягиваясь в стальной клин, который вскоре вонзился в гущу вражеских солдат.
Серега смотрел на приближающийся строй боркичей, они не обращали внимания на новую угрозу, занятые сражением с вестлавтцами. Он видел солдат обоих армий, упоенно рубящихся друг с другом, успел подумать: «Как в этой сече разобрать, где свой, где чужой?», когда боевой конь проломил строй врага. Он сбил с ног трех солдат, которые упали под копыта животному и тотчас оказались растерты в кровавую кашу. Серега взметнул меч и обрушил его на головы противника, который теснил вестлавтцев. Горстка солдат оказалась зажата боркичами со всех сторон и была обречена на смерть. Из окружения не вырваться, подмоги ждать неоткуда. Поэтому появление командира Волка вестлавтцы встретили восторженным ревом и с удвоенной силой набросились на боркичей. В считаные секунды Одинцов разорвал окружение и уполовинил ряды врагов, после чего продолжил движение, оставив окруженцев подчищать хвосты.
Рядом с Одинцовом рубился Жар. Его боевой топор неутомимо взлетал и опускался на головы врагов. Когда он поднимался для нового удара, вслед за ним тянулся шлейф кровавых брызг. Жар, стиснув зубы, трудился, словно Железный Дровосек, неуязвимый для противника. Пока что еще никому не удалось дотянуться до него, да и стрелы отскакивали от его тела, словно доспех у него заговоренный.
Заметив взгляд командира, Жар довольно осклабился и с силой опустил топор на голову боркича, который попытался выбить его из седла копьем. Шлем не спас солдата, его голова лопнула как перезрелый помидор. Копье выпало из ослабших рук.
Пока Серега осматривался, его тоже попытались взять в копья. В последний момент он заметил летящее ему в грудь оружие, отклонился в сторону и перерубил основание пополам, после чего встал в седле и ответил в полную силу. Он успел увидеть страх в мальчишеских глазах солдата, который в ту же секунду потух навсегда. Второй копейщик попытался сильным ударом выбить Одинцова из седла, но чуть‑чуть смазал. Наконечник копья скользнул по доспеху Сереги, уходя в «молоко». Волк осклабился и вонзил меч в горло смельчака. Перебросив клинок в левую руку, Одинцов подхватил копье из ослабевших рук боркича, выбрал цель поинтереснее и метнул.
Вражеский рыцарь в богатых доспехах, украшенных золотом и мехами, гарцевал на коне, осыпая вестлавтцев стальными оплеухами, когда копье пробило ему нагрудный панцирь. Его вынесло из седла, и он упал под копыта чужой лошади. Броня его не спасла. Тяжело раненный, он пытался подняться на ноги, вырвать копье из груди, но падал на землю. Смерть же рыцарю принесло копыто боевого коня, опустившееся ему на лоб. И ведь на коняшке соотечественник восседал. Вот так рыцарь и принял смерть от собрата по присяге.
Лех Шустрик трудился неподалеку от Одинцова. Судя по его утомленному лицу, покрытому потом, приходилось ему тяжко. Все‑таки он вор, хотя и прошедший неплохую подготовку, а не солдат. Но сдаваться Шустрик не собирался. Крутился в седле, словно волчок, успевая раздавать удары направо и налево.
Волчьи солдаты заметно выделялись на поле боя. Оскаленная морда волка с нагрудной пластины то и дело бросалась в глаза. Все‑таки десятники не зря свой хлеб ели, солдат они натаскали мастерски. Сереге пока не попадались на глаза поверженные бойцы, и это внушало гордость. Вот одного из них выбили из седла копьем. Он скатился на землю, выронив меч, но тут же вскочил на ноги, вырвал из рук мертвеца боркича боевой топор, раскрутил над головой и набросился на врагов в приступе лютой ярости.
Над полем пронесся гул, он резко выделялся на фоне скрежета и лязга, доносившегося отовсюду. Серега попытался найти источник звука и чуть было не пропустил удар в голову. Вражеский меч просвистел в нескольких сантиметрах от лица. Он крутанулся, отражая новый выпад. Возле него гарцевал всадник в видавшем виде доспехе. К нему приближалась подмога – трое рыцарей – с твердым намерением лишить Волчью сотню командира.
Одинцов дожидаться их вмешательства в схватку не стал. Направил коня навстречу врагу. Поединок оказался скоротечным. Боркич неудачно отразил выпад Одинцова, раскрылся, чем Серега не преминул воспользоваться. Он чиркнул по горлу врага, вскрывая его словно консервную банку.
Рыцарь вывалился из седла. Но его напарники были уже близко.
Одному с тремя воевать тяжко. Слава творцу, приближение опасности вовремя заметили Жар и двое солдат из его десятка и поспешили на выручку. Они встретили боркичей во всеоружии. Серега даже опомниться не успел, как остался без работы. Враг был повержен.
Но что это за гул? Который то и дело возникал над Красными полями?
Отделенный от врагов барьером из волчьих солдат, у Сереги появилась возможность осмотреться, чтобы установить источник звука. И он его быстро нашел. Эти звуки издавали электроимпульсные пушки, установленные на могехарах. Будучи в абсолютной недосягаемости для мечей и топоров вестлавтцев, солдаты орудийных расчетов выбирали цель и методично выжигали противника. Несколько команд работали по холму, в надежде зацепить ставку воеводы Глухаря. Они находились вдалеке и добраться до них не представлялось возможным. Да и без импульсных пушек могехары представляли внушительную силу. Они топтали пехотинцев, валили лошадей, выбивали всадников. Там где проходил могехар, оставалась проторенная дорога из перемешанного железа и человеческого мяса. Уничтожить его не выходило. Сколько ни кидали на животное вестлавцы бойцов, ничего не получалось. Они пытались рубить ноги, но оказывались втоптанными в землю, да и меч против грубой толстой кожи оказывался бесполезен. Лучники стреляли по могехару, но стрелы отскакивали от его шкуры, достать же солдат из орудийного расчета нереально. Они были скрыты массивным телом животного.
С этим надо что‑то делать. Только перед Волчьей сотней поставлена другая задача – захватить князя Боркича. Правда, если оставить этих тварей за спиной, они всю армию вытопчут. И тут от захвата князя много не выгадаешь.
Серега замер. Интересная идея посетила его. Сумасбродная, отчаянная, но в этом сумасшествии была своя гениальность. Если идея выгорит, то победа, считай, у них в кармане.
Одинцов нашел взглядом Леха Шустрика и направился к нему.
– Бери десяток солдат и за мной! – приказал он.
– Что ты задумал?!
Из‑за лязга, скрежета и грохота битвы Леху Шустрику пришлось кричать.
– Я хочу захватить вот этого мамонта!
Идея отчаянная, но если выгорит – на могехаре они смогут доехать до ставки князя Боркича с комфортом и в безопасности.
Лех Шустрик что‑то сказал ему, но Серега не расслышал. Судя по выражению лица друга, ничего хорошего в его словах не было. Сплошные сомнения насчет умственного здоровья командира.
Но что бы Лех Шустрик ни думал о командире, приказ он выполнил и собрал вокруг себя волчьих солдат из разных десятков.
Коротко обрисовав новую задачу, Серега бросил коня в гущу сечи. Солдаты последовали за ним.
Раздавая смерть мечом направо и налево, Одинцов выбрался на открытое пространство возле могехара. Из десятка солдат этот подвиг удался лишь шестерым, да Лех Шустрик не отставал от друга.
Могехар – исполинское животное метров шесть ростом – возвышался над схваткой. То и дело над его спиной вздувался синий шар накапливаемой энергии и выплескивался наружу в виде энергетических лучей. Они били прицельно, выжигая солдат Вестлавта, уничтожая всадников. Даже тяжелые рыцари не могли спастись от смертоносного излучения. Одно облегчало жизнь – между двумя выстрелами обязательно была пауза на несколько минут. В это время установка перезаряжалась, копила энергию для нового выстрела.
Животное на месте не стояло и то и дело шагало вперед. Поэтому никто не осмеливался близко к нему приближаться. Правда, оказавшись на пустом пятачке, Серега почувствовал себя уязвимым. Стреляй кто хочешь, бери голыми руками. Но окружающий мир, казалось, забыл об их существовании, поглощенный взаимным уничтожением.
Одинцов направил коня к ногам исполина. Надо найти путь наверх, только вот как это сделать? Веревочной лестницы не наблюдается. Серега летать пока не научился. Одна надежда на хвост. Длинное помело свисало между ног животного и все время было в движении. Можно попытаться забраться по нему наверх.
– Прикройте меня! – приказал он солдатам, вкладывая меч в ножны.
– Лех, лезь за мной! – приказал он Шустрику.
Серега бросил скакуна между ног могехара, вырулил к хвосту, отпустил вожжи и, проходя под ним, подпрыгнул и вцепился в хвост. Боевой конь ускакал дальше, оставив Серегу болтаться между ног животного. В этот момент Одинцов сильно пожалел о своем опрометчивом поступке. Если он сорвется, то мамонт мигом его затопчет. Остается одно – карабкаться вверх и добраться до цели во что бы то ни стало.
Серега, привыкнув к необычному канату, начал медленный подъем. Воняло от животного мерзко, а уж когда он проползал возле задницы мамонта, чуть было не задохнулся от едкого запаха. Даже глаза заслезились. Миновав опасную зону, он обвил хвост ногами, решил чуть передохнуть. Животное, казалось, не чувствовало его присутствия, а вот Одинцов ощущал себя каким‑то паразитом.
Лех Шустрик был неподалеку и ждал своей очереди на канате. Волчьи солдаты удалились от могехара и усиленно рубились с вражескими солдатами.
Серега продолжил путь и вскоре вскарабкался на спину животного. В футбол на спине могехара поиграть вряд ли удастся, а вот боксерский поединок можно было устроить. Места вполне хватит.
Позади головы животного находилась деревянная платформа, плотно удерживаемая на спине могехара кожаными ремнями. На ней стояла электроимпульсная пушка, возле которой крутились трое солдат. Платформу окружал невысокий бордюр, так чтобы орудийный расчет случайно не свалился вниз и не сорвал всю операцию.
Серега, низко пригнувшись, направился к орудию. Не так страшно, что его заметят раньше времени, ужасно сорваться со спины мамонта и улететь вниз. И это после всех стараний. Он не мог себе это позволить.
Одинцов добрался до платформы. Его никто не заметил. Вражеские солдаты обнаружили врага в самый последний момент, когда ничто уже не могло их спасти. Первого бойца он зарубил со спины. Тот ни о чем не подозревал. Второй солдат обернулся, увидел Серегу, его глаза в ужасе расширились, но он даже завопить не успел, как чужой меч выдернул из него жизнь. Третий воин вырвал клинок из ножен и набросился на Серегу с яростью висельника. Такого напора Одинцов не ожидал, но мигом сориентировался. Ушел в оборону, выжидая, когда противник ошибется.
Тем временем появление Одинцова заметил погонщик могехара. Он сидел в кабине за массивной головой животного и управлял им при помощи толстых кожаных поводьев. Заметив пробравшегося к орудийному расчету врага, погонщик отложил в сторону поводья и взял в руки арбалет.
Серега заметил его приготовления. Погонщика надо убрать, пока он не доставил проблем. Только вот он не успевал это сделать. Сейчас вражина нашпигует его стрелами, словно ежика иголками, и прости‑прощай.
Одинцов набросился на последнего солдата, продолжая держать под наблюдением погонщика. Момент выстрела он засек и успел нырнуть в сторону, выставив перед собой боркича. Он еще заносил меч для удара, когда арбалетный болт впился ему в спину. Изумление сверкнуло в глазах и тут же потухло вместе с жизнью. Солдат упал на помост. Теперь Серега был как на ладони. Надо срочно действовать.
Добраться до погонщика не представлялось возможным. Тот успеет его снять раз двадцать, пока он достигнет кабины управления. Серега укрылся за энергетической пушкой. Это дало ему время на передышку. Второй болт пролетел над головой Одинцова.
Серега вытащил из кобуры револьвер, убрал в ножны меч. Осторожно выглянул из‑за орудия. Погонщик трудился над арбалетом, видно, тетиву натягивал. Расстояние до кабины не так уж и велико. Одинцов ухватил револьвер покрепче, тщательно прицелился и выстрелил. Тяжело все‑таки изображать снайпера, когда помост под тобой штормит. Пуля ударила в кабину над головой погонщика. Серега выстрелил не целясь, второй раз – и с тем же успехом.
Погонщик вскинул арбалет и выпустил стрелу. Болт ударил в энергетическую пушку. Серега успел спрятаться. Эта дуэль ему уже изрядно надоела.
Он выглянул из укрытия, нашел взглядом погонщика, взял его на мушку и открыл огонь. Первый выстрел – мимо. Второй – неудачно. Погонщик, чувствуя опасность, засуетился и поймал третью пулю. Она ударила ему в грудь и откинула к противоположной стенке кабины.
В это время на спине могехара появился Лех Шустрик. По его скривившемуся лицу было видно, что вся эта затея ему очень не нравится. Да и подъем по хвосту мамонта его очень сильно впечатлил. Добравшись до помоста, Лех перевалился внутрь и грязно выругался. Потом подумал и добавил еще несколько крепких выражений.
– Что мы тут делаем?
– Добыли себе транспорт, чтобы добраться до Боркича без проблем, – ответил ему Одинцов. – Лезь в кабину управления, бери вожжи на себя. Я же изучу пушку и попробую ударить по другим могехарам, так сказать с тыла.
Мысль, что ему предстоит вновь идти по шатающейся спине животного, Леху Шустрику очень не понравилась. Он отчаянно вцепился в поручни, но Одинцов был непреклонен. Могехара нельзя оставлять без управления. Они и так уже уклонились от нужного курса.
Спорить с командиром бесполезно, и Лех Шустрик полез к кабине, проклиная все на свете.
Одинцов проводил его взглядом и не смог удержаться, чтобы не взглянуть на битву с высоты.
Красные поля теперь полностью оправдали свое прозвище. Белый некогда снежный наст пропитался кровью. Тысячи людей отчаянно рубились друг с другом, превратив все окружающее пространство в дикую мешанину тел и металла. Сереге показалось, что он наблюдает какую‑то сюрреалистическую картину на тему войны. Этакое чудовище, вылепленное из человеческой массы и металлических шипов, копейных наконечников, ежей из арбалетных болтов и стрел, мелькающих птиц, чьи перья из стальных клинков. То и дело на глаза попадались полковые флаги, по которым можно было определить, где рубится свой, а где чужой пытается продлить свою никчемную жизнь. По склону холма навстречу битве катился свежий вестлавтский полк, очередное пушечное мясо, прибереженное воеводой Глухарем до особого момента. С разгона волна режущей и колющей стали ворвалась в битву и тут же стремительно стала распространяться в разные стороны, так смертельный яд всасывается в кровь и разносится по организму. Несмотря на все усилия вестлавтского воеводы, главный козырь Боркича – могехары продолжали творить свое черное дело. Орудийные расчеты поливали огнем обнажавшиеся ряды противника, иногда под раздачу попадали и свои, только боркичей это мало волновало. Главное – победа, а уж какой ценой она будет достигнута – дело третье. Величественные исполины на месте не стояли, вытаптывая людей и лошадей. Вот кого надо уничтожить в первую очередь, иначе на победе можно будет ставить крест.
Серега посмотрел на небо. Почему Глухарь не задействует птиц? Почему тянет? Он, конечно, понимал, что пернатые твари израсходовали весь боекомплект и вернулись на базу за дозаправкой, но отчаянно жаждал их возвращения. Без их огненных бомб с мамонтами не справиться.
В горячке боя захват могехара остался незамеченным. Одинцов усмехнулся. Мы еще повоюем. Сейчас только разберемся в управлении этой пушкой, и тогда уж подпечем хвосты неуклюжим мамонтам. Одного или двух он успеет уничтожить, пока враг не заметит, что по ним работают с тыла.
Мелькнула мысль, что в случае появления исполинских птиц с гостинцами недурно было бы их предупредить, чтобы ненароком огненный дождь ему на голову не пролили. Только вот как это сделать?
Тем временем Лех Шустрик уже забрался в кабину, взялся за вожжи и пытался наладить управление животным. Как‑никак на погонщика с детства учили, а тут хитрую науку хотя бы в азах надо за четверть часа освоить, да и тех может не быть.
Шустрик словно почувствовал взгляд командира, обернулся, состроил дикое выражение лица и высунул язык. Хорошо хоть средний палец не показал. Правда, в новом мире этот жест никто не знал. Серега ухмыльнулся. Похоже, Лех уже отходил. Стоило почувствовать под своей задницей относительно устойчивую поверхность да взять вожжи управления в свои руки, как человека подменили.
Серега вернулся к изучению пушки. Громоздкое устройство, что ни говори, и непонятно на каком принципе работает. Круглый шар, из него исходили три металлические изогнутые трубки, образовывающие сферу и встречающиеся в одной точке на другом конце. Рукояти для перемещения орудия, две педали, неясного пока происхождения, и круглая машинка, при вращении которой дула пушки поднимались и опускались. Вроде бы внешне все просто, осталось найти спусковую скобу, курок или как тут эта дрянь называется. Но как Серега ни осматривал излучатель, ничего похожего не находил. Он уже было отчаялся и хотел бросить безнадежное дело, когда обнаружил, что рукояти управления сдвигаются внутрь пушки. Для этого приходилось приложить усилия, налечь на них. Что за извращенное воображение у изобретателя этого чудовища. Хотя, если пушку продали магики, то, вполне возможно, они нарочно исказили конструкцию, сделали ее карикатурой на нормальное орудие, чтобы нельзя было проникнуть в логику устройства и повторить его.
Серега налег на рукояти и заметил, как в том месте, где сходились искривленные дула, образовывается синий мерцающий шар. Он оставил рукояти в покое, еще не время открывать огонь. Надо тщательно выбрать жертву и прицелиться. Попыток не так много. Да и пушке надо время на перезарядку.
Одинцов поднялся на ноги, вытянулся и завращался на месте, выискивая подходящий объект для атаки. Тут он и увидел подкрепление, идущее к боркичам. Они подходили с тыла, со стороны Озерной деревни. В саму деревню свежий полк не заходил, что спасло сотню Кринаша от истребления, а хитроумный план воеводы Глухаря от оглушительного провала.
В глаза Сереге сразу бросился необычный внешний вид солдат подкрепления. В блестящих на солнце доспехах, закованные от головы до пят, на левой руке солдаты держали длинные щиты, которые украшало изображение змеи, готовящейся к атаке. Огромный воинственный капюшон предупреждал о зловещих намерениях ядовитой твари. Насколько Серега помнил родовые гербы и знаки отличия, ни у одного из союзников князя Боркича такого не было. Что это за рыцари? Кому они пришли на подмогу?
Быть может, это еще один секретный план воеводы Глухаря?
Серега даже забыл об излучателе. Хорошо хоть Лех Шустрик не видел новую силу и упорно занимался своим делом. Упрямый неповоротливый могехар медленно поворачивался в сторону ставки князя Боркича.
Змеиные солдаты приблизились к сражению на расстояние полета стрелы и остановились. Сереге такое поведение пришлось не по душе. Они явно задумали какую‑то пакость. Меж тем солдаты сомкнули щиты, выстраивая стену. Ближняя шеренга встала на колени, образовывая первый ярус щитов. Вторая шеренга встала за их спинами, надставив щиты сверху. То, что произошло дальше, Одинцов никак не ожидал. Головы змей раздвинули пасти и из них высунулись жала, которые слитно выплеснули потоки смертоносного излучения на ближайшие ряды противника.
Вестлавтские солдаты даже не успели понять, отчего они погибли.
Серега выругался. Где это князь Боркич раздобыл чудо‑армию? В его палестинах такая точно не водилась. Похоже, и за этой козырной картой стояли магики. Только вот почему они поддерживают князя? Чем он заслужил такое признание?
Одинцов упал на жесткое сиденье, вцепился в рычаги управления. С могехарами могли справиться и небесные гостинцы, а вот змеиные солдаты за какие‑то пять минут успели вычистить правый фланг вестлавтской армии. Всего пять минут, а полсотни солдат как не бывало. И если их оставить в живых, то они за полчаса уничтожат армию воеводы Глухаря.
Всю серьезность новой угрозы понимал не только Одинцов. Кто‑то из незнакомых Сереге сотников перегруппировал свои силы и бросил три десятка на штурм змеиных солдат. Но они все полегли, не смогли приблизиться к врагу даже на расстояние удара.
Змеиные рыцари были неуязвимы для привычных способов ведения боя. Им в спину мог бы ударить сотник Кринаш из стрелометов. Но стрелы могли и не справиться с броней нового врага, да и сольное выступление Кринаша поставило бы под удар весь план воеводы Глухаря. Сотник выжидал, и Серега его прекрасно понимал, хотя на его месте все‑таки ослушался бы приказа. Возможно, сейчас он делает запрос в штаб воеводы на разрешение вступить в бой. Для этого случая была разработана своя система светозвуковых сигналов. Но пока они будут обмениваться мнениями, змеиные солдаты сделают свое черное дело.
Серега развернул орудие, опустил дуло, взял шеренгу противника в перекрестие прицела и надавил на рычаги. Между стволов пушки образовалось свечение, налился синий энергетический шар, который через минуту обратился в силовой бич, устремившийся к вражеским рядам.
Змеиные солдаты никак не ожидали, что по ним ударят свои же. Передние ряды выжгло дотла. На глазах Одинцова блестящая броня плавилась, превращая доспех в орудие мучительной пытки. Серега медленно поводил стволами орудия из стороны в сторону, сокращая численность врага. Но вот заряд кончился. Свечение в перекрестье потухло.
Серега поднялся в полный рост, чтобы лучше было видно, что происходит на поле боя. Увиденное его несколько разочаровало. Ему удалось уполовинить ряды змеиных рыцарей, но все же он не уничтожил их до последнего солдата. Даже таким малым количеством они могли причинить немало вреда вестлавтцам.
Одинцов выматерился от души. Теперь жди, пока пушка накопит заряд для нового импульса.
Орудийные расчеты с других могехаров заинтересовались мятежным мамонтом. Серега увидел, что в его сторону уже разворачивались два исполина, выходили на дистанцию эффективной стрельбы. Если он не хочет, чтобы его спалили с потрохами, придется оставить змеиных солдат в покое и заняться более серьезной опасностью.
Серега напряженно следил за орудием, размышляя, когда уже можно из него стрелять. Нигде никаких циферблатов, индикаторов не было. Как тут понять, когда пушка зарядилась. Придется довериться интуиции.
Он бросил взгляд в сторону змеиных людей, они перестраивали ряды и готовились к новой атаке. И тут заговорили стрелометы из Озерной деревни. Они вступили в бой вовремя и ударили по врагу со спины.
– Ай да молодец Кринаш! – не смог сдержать возглас радости Одинцов.
Стрелы пробивали доспехи рыцарей, словно картонные коробки. За какие‑то полминуты стрелометам удалось переломить ход сражения на змеином фланге. Солдаты запаниковали. Кто пробовал спастись бегством, побросав щиты и излучатели, но падали на землю замертво, кто‑то искал укрытия на земле и старался отползти на безопасное расстояние, а то и притвориться мертвым до той поры, пока не замолкнут орудия. Жалкая горстка змеиных солдат попыталась перестроиться и заслониться щитами от вездесущих стрел, но попытка не увенчалась успехом. Стрелометы покосили их. Вскоре орудийные расчеты Озерной деревни умолкли. Они выполнили свою миссию. Хитрость магиков провалилась.
Серега испытал ликование, но унял радость, вернулся к своим проблемам.
Вражеские могехары заканчивали маневр, но и его орудие уже накопило силу. Он повернул пушку в сторону ближайшего мамонта, откорректировал траекторию и навалился на рычаги. Синий энергетический шар сплелся в перекрестии стволов и выплеснулся наружу. Энергетические бичи в считаные секунды преодолели расстояние до вражеского могехара и ударили по его спине. Серега повел орудием по сторонам, выжигая вражеский расчет, уничтожая пушку.
