Текст книги "Плечом к плечу (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

При этом хозяин так выразительно покосился в дальний угол зала, где собирался приступить к трапезе худой как щепка человек в унылых серо-чёрных одеяниях, что Метиусу сразу всё стало понятно. Прожив жизнь в орденском Суре, южанин впитал в плоть и кровь традиционную для местных жителей неприязнь к имперцам. Придётся этому «серому» довольствоваться чем-нибудь попроще. Хотя заплатит он, скорее всего, именно за ту самую пулярку в соусе из можжевеловых ягод.

– Неси, – благосклонно кивнул Метиус. – Да поживее, уважаемый Тади, поживее. Мое время стоит недёшево, и мне не хотелось бы уменьшать положенную тебе плату из-за нерасторопности твоих служанок.

– Уже несу!

Альта, устроившись на широкой скамье, неторопливо выскребала ложкой ягодный пирог, настолько нежный, что его просто невозможно было взять руками. Пирогом это блюдо называлось скорее как дань традиции – поскольку тесто здесь всё-таки присутствовало, пусть и в незначительном количестве. Зато начинка таяла на языке, наполняя воздух восхитительным ароматом.

Метиус, отдав должное пулярке и решив, что вино и в самом деле достойно занять подобающее место в его коллекции, задумчиво вертел в руках опустевший бокал из тончайшего золотистого стекла и молчал. Создавалось впечатление, что эти двое играют в старинную игру «кто первый заговорит». Юное любопытство, как водится, проиграло старческой сдержанности.

– Лорд Вершитель, я…

– Девочка, ты можешь называть меня Метиусом, когда мы одни. И я не думаю, что твоя драгоценная наставница привила тебе надлежащее уважение к старшим.

– Не привила, – хихикнула Альта. – Этому учили в Школе.

– Ах да, у тебя же идеальная память. И чему тебя ещё научили?

– Ну… госпожа Лейра Лон, да упокоится её душа в садах Эмиала, как-то говорила, что если Вершитель арГеммит молча смакует вино, значит, у него плохие новости. И что он всё рано их расскажет, поскольку приходит поговорить, а не напиться.

– Она говорила это тебе? – арГеммит явно выделил последнее слово.

– Не совсем, – пожала плечами девушка, – но у меня хороший слух.

Метиус некоторое время помолчал, затем вздохнул:

– Да, пожалуй, Лейра знала меня получше многих. Это ж надо – «поговорить, а не напиться». Думаешь, мне не с кем здесь поговорить, кроме как с сопливой девчонкой?

– Если плохие новости касаются леди Рейвен, – помрачнела Альта, – то, возможно, и не с кем.

– Общение с твоей наставницей до добра не доведёт, – наставительно заметил арГеммит. – Ну сама посуди, разве можно говорить с Вершителем Ордена в таком тоне?

– Можно, – кивнула Альта. – Когда Вершитель сидит в таверне, кушает пулярку и вытирает руки о скатерть, с ним можно говорить о чём угодно. А вот если Вершитель сидит в своём кабинете, то смотреть надо в пол, на вопросы отвечать быстро, с просьбами не обращаться и постараться уйти поскорее, ибо Вершителя ждут важные государственные…

– Ой, наговорила-то, – поморщился Метиус. – Чувствуется школа леди Рейвен, ох, чувствуется. Замуж тебя, что ли, выдать, пока не испортила тебя твоя наставница?

– А моей руки уже просили? – Альта изобразила столь детский восторг, что её собеседник поперхнулся. – А кто он? Я его знаю? А вы леди Рейвен сказали? А…

– Только этого мне не хватало, браки малолетних вредин устраивать.

Он вмиг посерьёзнел, одновременно и с лица Альты сползла улыбка – девочка поняла, что сейчас разговор пойдет на серьёзные темы.

– Три дня назад на эскадру напали пираты. Адмирал Родан, да сожрет Эмнаур его печень, вывел в море своих разбойников, якобы, чтобы присоединиться к походу, но вместо этого напал на наши корабли. Нет, не надо только мне тут бледности и дрожащих рук, с твоей подругой-наставницей всё… почти всё нормально. Большая часть флота Родана потоплено, но и наши корабли потрепало изрядно. Леди Рейвен и этот её приятель, Кайл арШан, ранены, но неопасно.

– Они возвращаются?

Метиус покачал головой. С его точки зрения, всё шло именно так, как и следовало. Нападение, осуществленное Роданом, было истинным подарком судьбы. Да, оно стоило жизни более чем полутора тысячам человек, пусть жертвы эти, в основном, приходились на кинтарийских рабов. Семь погибших рыцарей, более полусотни отборных солдат, вдвое больше матросов… Один из инталийских фрегатов, «Святитель», выведен из строя и сейчас плетётся в Блутскую гавань – если сумеет до неё добраться. «Светозарный» порядком обгорел, хотя необходимый ремонт способен провести во время похода. Кинтара лишилась двух триер, один из кораблей Индара сожжён полностью, команда вырезана на корню, два других изрядно пострадали – общие потери индарцев, пожалуй, больше, чем у Инталии и Гурана вместе взятых. Гуранские галеры, не слишком полезные в дальнем походе, на удивление удачно проявили себя в бою, потери на них незначительны… что печально.

О павших стоит скорбеть, но надо помнить и иное – то, о чём и мечтал арГеммит, затевая эту авантюру с южным походом. Впервые за многие и многие века Инталия, Гуран и все остальные сражались плечом к плечу против общего врага. Пусть пока что это всего лишь пираты – первый шаг сделан. Солдаты и матросы ощутили вкус не просто победы – победы общей, в которую каждый внес свою лепту.

А вот другая новость отнюдь не радовала – и, готовя эскадру к отбытию, Метиус арГеммит никак не ожидал подобного поворота событий. Предполагалось, что от Империи поход возглавит кто-то из старших офицеров, может быть – доверенное лицо Императора из числа магов Триумвирата. В конце концов, привезённая Ташей информация об отбытии в Блут леди Танжери тоже вполне укладывалась в планы Вершителя, хотя эту опасную особу он предпочитал бы видеть не на капитанском мостике, а на морском дне с якорем, приклёпанным к ноге. Но отправить в поход самого Юрая Бороха… Интересно, что задумал Его Великомудрое Величество, сбагривая в дальнее плаванье своего самого полезного союзника и самого опасного врага?

Всё бы ничего, по первоначальной договорённости командовать эскадрой должен был арГеш, человек осторожный и, при этом, в достаточной мере склонный к авантюрам, какими бы несовместимыми ни казались эти качества. Но сейчас арГеш, утративший чуть не половину крови и вдвое больше чувства собственного достоинства (не имевший ни одного поражения капитан почти потерял доверенный ему корабль, и уцелел лишь благодаря пришедшей на выручку имперской галере, что весьма трудно совместимо с честью Ордена), направляется в сторону всё того же Блута, втайне, наверняка, мечтая уйти по дороге на дно вместе со «Святителем». Хотя ни малейшей его вины в случившемся нет.

И кто же принял на себя обязанности по руководству экспедицией? Глупый вопрос…

– Нет, экспедиция будет продолжена.

Альта вздохнула. Несмотря на то, что хозяин таверны старается предугадать каждое её желание, пребывание в Суре ей смертельно надоело. Возвращение Таши означало бы, как минимум, хоть какие-то изменения в монотонной жизни.

– Как твои сны? – вдруг спросил Метиус. – Не прекратились?

Она помотала головой.

– Что, так плохо? – по всей видимости, воспоминания о минувшей ночи отразились на её лице.

– Послушай, Альта… – он сделал долгую паузу, разглядывая пустой бокал, затем заговорил серьёзно, отбросив привычный насмешливо-покровительственный тон. – Я хотел бы попросить тебя о помощи.

– Всё, что угодно Вершителю, – Альта продемонстрировала совершенно верноподданнический взгляд и попыталась изобразить реверанс сидя, чуть не опрокинув при этом скамью.

АрГеммит рассмеялся.

– Ох, егоза… так вот, помощь мне нужна особого рода. Расскажи мне о своих снах, девочка моя.

Альта удивленно посмотрела на Вершителя.

– Так я уже всё рассказала.

– Всё, это верно. Но не так. Знаешь, здесь неплохо, но лучше бы нам подняться в твою комнату. Не скомпрометирует тебя общество старика?

– А вас?

– Меня? Да пусть болтают что угодно… видишь ли, малышка, когда говорят, что старый Метиус уже давно утратил всё, что делает мужчину мужчиной, это воспринимается как обычное злопыхательство. А если судачат о том, как Вершитель арГеммит вскружил голову очередной молодке и затащил её в постель – так это зависть.

– А истина-то где?

– Ну… – протянул он, отводя взгляд, – скажем, звук льющегося в бокал вина доставляет мне больше радости, чем шорох падающего на пол платья. И вообще, Альта Глас, я прибыл сюда получать информацию или делиться ею? Эй, Тади, мошенник, где ты там?

– Чего изволите, господин? – хозяин таверны появился мгновенно, словно по зову магии.

– Пусть остатки этого пиршества доставят в комнату юной дамы. Добавь ещё пару бутылочек вина, ну и там ещё чего, на своё усмотрение. Прикажи затопить камин и принести большой плед, сегодня ветер с моря, и он слишком свеж для моих старых костей.

– Сядь. А ещё лучше, ляг и укройся одеялом, – старик тяжело опустился в кресло и накинул на ноги толстый плед из козьей шерсти.

В камине потрескивали поленья, пламя то вспыхивало, то почти пряталось, но уже ползло по стылой комнате живительное тепло. Кинтарийцы, где бы они ни селились, дома предпочитали строить из камня, драпируя стены гобеленами и доставленными с родины коврами, устилая полы шкурами или набитыми перьями тюфяками, в которых ноги утопали по щиколотку. Окна, как правило, держали плотно закрытыми, зато в печах и каминах всё время пылали дрова или – у тех, кто побогаче – уголь. Но зимой стены всё равно источали вечный холод.

В отличие от теплолюбивых южан, Альта предпочитала прохладу, и спать обычно ложилась, оставив окно чуть приоткрытым. Но спорить с Вершителем – дело, заведомо обречённое на провал. Он ведь всё равно сделает по-своему.

Метиус уже несколько минут изучал набросок, забытый ею на столе. Альта мало кому показывала свои недозрелые «творения», понимая, что им очень далеко не только до уровня мастера, но и до поделок юного ученика. Быть может, Вершитель сумел разглядеть в неоконченном рисунке что-то особо интересное? Или же просто задумался, забыв, что и почему держит в руках.

Хотя и рисунком это назвать можно было, лишь желая немилосердно польстить девочке. Скорее – баловство ребёнка, вдруг заполучившего лист бумаги и чёрную палочку, но толком не умеющего держать её в руках. Нагромождение бессмысленных линий – так виделось самой девушке.

– Можешь объяснить, что ты нарисовала?

Она пожала плечами.

– Сама не знаю, Вершитель. Я видела очередной сон… плохой, но не лучше и не хуже других. А когда проснулась – нарисовала. Кажется, я и на лист не смотрела, просто водила рукой, не стараясь, чтобы получилось что-то…

– Тем не менее, кое-что у тебя вышло, – задумчиво протянул старик. – Забавно… видит Эмиал, ничего подобного встречать мне ещё не доводилось.

Взяв со столика чёрную палочку, он провел по бумаге линию, затем ещё одну, затушевал пару мест, добавил несколько штрихов. И повернул лист к Альте.

– Ну, что скажешь?

Теплое одеяло обволакивало девушку почти до самой шеи, камин заливал комнату отблесками жаркого пламени, но всё равно по коже пробежала волна холода. Она уставилась на рисунок, ещё несколько мгновений назад бывший неряшливой мешаниной линий и пятен. Вблизи он, наверное, таковым и оставался. А вот издалека…

В бушующем море боролся со стихией корабль. Его почти не было видно, чёрные вихри скрывали изящные очертания судна, гребни волн пытались поглотить его, от парусов остались одни клочья, исчезла куда-то одна из мачт. Ей показалось, что стоит присмотреться – можно увидеть матросов, молящихся о спасении, или капитана, навеки застывшего у штурвала. Но для этого корабля надежд на удачу более не осталось – прямо из воды к нему тянулись длинные и тонкие нити-щупальца, не давая ни единого шанса вырваться из смертоносной паутины. От рисунка веяло безысходностью, смертью… но, почему-то, не страхом. Те, кто держался из последних сил, цепляясь за леера или выворачивая штурвал, налегая на помпу, откачивающую воду из трюма или пытаясь заделать многочисленные течи – они не боялись… нет, не так. Они боялись, но не самой смерти – а чего-то иного, словно что-то может быть страшнее ухода навсегда. Что вселяло в сердца людей этот ужас? Может, те самые щупальца? Но люди не собирались сдаваться, это чувствовалось.

– Я… – девушка помолчала, подбирая слова, но ничего подходящего не придумала. – Я не знаю, как это получилось.

– Боги каждому что-то дают, – Метиус положил лист так, чтобы картина осталась перед его взглядом. – Одним ум, другим способности к магии, третьим удачу… каждый что-то получает, но боги не снисходят до объяснений, девочка. Иной человек проживет всю жизнь и так и не узнает, чем наделён. Или же будет считать даром то, что и безделушкой-то назвать нельзя – богатство, славу. Золото имеет привычку утекать меж пальцами, а слава… толпа сегодня превозносит героя, завтра готова проклясть его, а потом просто забывает о свершённых подвигах. И тени былой славы останутся лишь в пыльных книгах. Мне кажется, что ты нашла свой дар, Альта Глас.

– Дар? – она удивленно посмотрела на Вершителя. – Вы имеете в виду, что я могу рисовать?

– О нет, – усмехнулся арГеммит. – Рисовать могут многие… тебе не доводилось бывать в замке герцога Сивера? Ах да, я забыл, вы с леди Рейвен обошли Тимрет стороной. Ну да ты молода, успеешь ещё. Сивера считают покровителем искусств, его замок и в самом деле вмещает в себя столько картин и статуй, что им уже почти не осталось места. Многие созданы известными мастерами, цена этих творений велика, но вот ценность… не знаю, не знаю.

Он протянул руку и провел пальцами по чёрным линиям рисунка, сейчас слившимся в неразборчивую паутину.

– Твой дар – видеть. Видеть то, что под силу немногим.

– Я не понимаю, – Альта чувствовала, что начинает бояться туманных высказываний старого мага.

Её маленький мирок трещал по швам, грозя рассыпаться или, что ничуть не лучше, превратиться в нечто новое, незнакомое и странное, быть может – опасное. Раньше такое случалось не раз. Сперва – голодное нищее существование в селе, среди людей, считавших себя сердобольными, но отнюдь не торопившихся проявлять заботу или любовь по отношению к сироте. Будущее виделось в мрачных тонах, хотя тогда девочка больше задумывалась о том, где найти кусок хлеба, чем о своей дальнейшей судьбе. Потом была Школа… понимание неспособности стать волшебницей, но и вера в то, что Орден не бросит, не вышвырнет обратно в жалкую лачугу. В Школе она впервые задумалась о том, что ждёт её спустя несколько лет – но пришли имперские солдаты и всё изменилось. Изуродованная Орделия Дэвон, почему-то отдавшая жизнь ради того, чтобы Альта, бесполезная и бесталанная девчонка получила шанс спастись. Леди Рейвен… И новая жизнь, наполненная приключениями, чудесами и тайнами. Как хотелось бы, чтобы всё это продолжалось долго-долго…

Сейчас она чувствовала – всё опять меняется. Размолвка с леди Рейвен – им и раньше приходилось ссориться, но ни разу дело не доходило до откровенного скандала. Альта достаточно изучила свою наставницу, чтобы понять – категорический отказ взять её в плавание вызван вполне серьёзными мотивами, сообщать о которых воспитаннице леди не посчитала нужным. А вот в том, что Метиус знает всё, Альта не сомневалась ни на мгновение. Старик ничего не делает просто так, и раз уж явился к ней – не послал слугу, дабы доставить Альту Глас в свои покои, а притащился лично, да ещё и устроил этот забавный спектакль с хозяином таверны – стало быть, арГеммит строит в её отношении далеко идущие планы. Иначе не стал бы тратить время на какую-то там ученицу Школы, из милости живущую в доме Рейвенов.

Каковыми бы ни были планы Вершителя, выиграть в результате их реализации мог сам арГеммит, Орден или Инталия, но вот тем, кому старик отводил роль исполнителей, как правило, доставались все шишки. И это пугало Альту до дрожи.

– Скажи, девочка, Консул Блайт ведь рассказывал тебе о своей находке?

Альта помрачнела.

– Он… не успел.

– Прости. Мне кажется, или ты действительно была к нему привязана? Насколько я знаю, Блайт совершил вместе с тобой и леди Рейвен увлекательное путешествие…

– Откуда вы…

– Откуда я знаю? – он усмехнулся. – Это неважно.

Она отвернулась. По щеке скользнула одинокая слезинка.

– Он был добрым. Я понимаю, вы считали его врагом Инталии, но он правда был добрым. И смелым. Ангер рассказывал мне сказки… никто и никогда не рассказывал мне сказок.

– Поверь, я не считаю, что Блайт был врагом Инталии, – покачал головой Вершитель. – Вернее, он им был, признаю, но потом всё изменилось, Блайт сделал выбор, который очень не понравился Его Императорскому Величеству. Но и в те дни, когда он был Консулом Империи, я не испытывал к нему ненависти. Далеко не всякого врага следует ненавидеть, девочка. Иных противников надо уважать и попытаться понять – глядишь, найдётся способ сделать их друзьями. Значит, разговора об «Акуле» у тебя с Ангером не было… интересно.

– Леди Рейвен мне рассказала. По дороге в Брон у нас было много времени.

– Вот как? Я просил её быть сдержанной, – нахмурился старик. – Но, как говорится, всё что ни делается, делается по воле богов. Так что ты знаешь об «Акуле», малышка?

– Ну… – девушка задумалась, извлекая из своей абсолютной памяти те крохи, которые ей удалось выжать из наставницы.

Пожалуй, Метиус был не вполне справедлив в отношении леди Рейвен, она и в самом деле честно пыталась ограничиться лишь общими фразами, но любознательность Альты, превращавшей каждую беседу в форменный допрос, в конце концов, одержала верх.

– «Акула» принадлежала капитану Гайтару, который…

– Нет, – отмахнулся арГеммит. – Меня интересует сам корабль. Ты разбираешься в морских судах, девочка?

– Я прочитала несколько книг, – скромно опустила глаза Альта. – С картинками. Пока шли переговоры в Империи, мне было скучно, и леди Танжери оказалась столь любезна, что позволила мне посещать дворцовую библиотеку. Если я правильно поняла рассказ леди Рейвен, «Акулу» следовало бы назвать шхуной. Это был большой трёхмачтовый корабль с косыми парусами.

– Похоже? – он подвинул к девушке её же рисунок.

Та повертела лист перед глазами, подержала его на вытянутых руках – только так можно было угадать в сплетении линий контуры корабля. Покачала головой.

– Нет, не очень. Я помню рисунки в тех книгах, что я читала. Этот корабль, скорее, бриг. Или марсельная шхуна, – она невесело усмехнулась. – Только плохо нарисованная.

– Да, – пробормотал арГеммит, глядя в пламя, играющее в камине. – Да, ты права. Очень может быть, что это и в самом деле бриг. А теперь расскажи мне о своих снах, девочка моя. Подробно, в красках… я не буду перебивать тебя, просто говори – всё, что сочтешь нужным. О том, что ты видишь, что чувствуешь при этом, о предположениях или догадках, пусть самой тебе они кажутся смешными. Просто говори, хорошо? Уважь старика.

Она рассказывала, стараясь не обращать внимания на неподвижно сидящего и словно бы дремлющего в кресле Вершителя. Постепенно она перестала думать о том, слушает он её или давно уже погрузился в собственные думы – рассказ увлек её саму, и теперь самым главным слушателем для девушки стала Альта Глас…

Но Метиус не спал, напротив, он ловил каждое слово этого ещё ребёнка. Видеть грядущее невозможно, оно ещё не случилось. Умение видеть прошлое – редкий дар. И опасный. Многие дорого бы заплатили, чтобы их былые деяния навсегда остались тайной, и Альте придётся всю оставшуюся жизнь прятать свой дар от всех, даже от близких. Но сейчас его мало волновало будущее девочки. Наполненные ужасом и болью сны Альты, этот пугающий рисунок, древний бортовой журнал «Акулы»… Кусочки странной мозаики постепенно складывались в одну целостную картину, и чем больше осколков занимали отведенные им места, тем беспокойнее становилось на душе у старого мага.

Страшно, когда кошмары становятся явью. Но, в любом случае, менять что-то уже поздно – пусть всё идет своим чередом.

Глава шестнадцатая
Таша Рейвен. Южные воды

Запах горелого масла и дыма наполнял помещения корабля, от капитанских апартаментов до вечно сырого трюма. Не помогали ни открытые настежь люки, ни ароматические свечи… вернее, какой-то эффект эти меры оказывали, но очень кратковременный. Стоило запереться в каюте, как воздух начинал насыщаться тяжёлой липкой вонью… Первую ночь Таша выдержала, поднявшись утром с раскалывающейся головой и мешками под глазами. Вторую и третью предпочла провести на палубе, но резкие порывы ветра, скрип такелажа, переклички матросов и ругань офицеров, уцелевших после сражения, не позволили толком отдохнуть.

Вот и сейчас леди Рейвен стояла на своём излюбленном месте у фальшборта, с сожалением понимая, что свежий воздух не способен прогнать въевшуюся, кажется, навсегда, сонливость. Зато здесь не было отвратительного запаха… и было кое-что другое – люди, видеть которых у Таши не было ни малейшего желания.

– Может, перебраться на какой-нибудь другой корабль эскадры? – спросила она Ангера.

– С каких пор леди Рейвен бежит с поля боя? – небрежно поинтересовался её телохранитель.

Таша нахмурилась – слова Блайта ударили точно в цель.

Боги посылают людям удачу или награждают невезением, одаряют или забывают об их существовании, но справедливость высшим силам не свойственна. Орденцам удалось сдерживать атаку озверевших пиратов достаточно долго, чтобы подошедший гуранский «Коршун» выплеснул на борт флагманской шхуны Родана абордажную команду, где схватка и была завершена полной и безоговорочной победой союзников. И, тем самым, был подведен итог и общему сражению – когда флаг Родана на грот-мачте его шхуны пополз вниз, с полдесятка пиратских кораблей ударились в бегство, те же, что были скованы абордажем, утратили изрядную часть боевого пыла. С точки зрения Таши, значительная доля заслуг в этой победе принадлежала именно леди Рейвен. Ну, можно ещё несколько имен назвать…

Увы, её мнение явно никто не разделял – взгляды, которые бросали на неё рыцари и команда, не отличались теплотой. Презрение, насмешки, даже нотки ненависти – и это после того, как она, по сути, спасла капитана «Светозарного» от верной гибели. Этот спасенный сейчас смотрит на Ташу волком, полностью исключил употребление в её адрес слов «друг мой» и пожелай Таша покинуть корабль, шлюпка плюхнется о воду прежде, чем она договорит последние слова фразы.

Вообще говоря, то, что совершила Таша, формально не подлежало наказанию, но было мало совместимо с воинской честью. Она это понимала, хотя и пыталась спорить. С арГешем. С Блайтом. Сама с собой.

В горячке боя считалось вполне нормальным ударить в спину, напасть втроём на одного, метнуть в глаза противника пригоршню песка или воспользоваться десятками других способов уцелеть самому и принести победу товарищам. Поединок – дело иное… Как и в официально объявленной дуэли, поединок давно уже оброс множеством условностей, нарушение любой из которых расценивалось как бесчестье. Право требовать поединка имели немногие – лишь рыцарь мог бросить вызов, лишь рыцарь мог принять его. Бой двух рыцарей – испытание мужества, веры и, как принято считать, выяснение истинного благорасположения богов. По мнению многих на корабле, вмешательство леди Рейвен вполне способно было вызвать гнев высших сил, да ещё и заставить удачу отвернуться от нарушителей традиций. Тогда можно ли рассчитывать на успех кампании в целом?

– Я не бегу, – фыркнула она, понимая, что речь идет именно о паническом бегстве, как бы ни хотелось иного.

– Увы, бежишь… и я не намерен тебя осуждать, – усмехнулся Блайт. – Таша, ты не понимаешь, что натворила, не так ли?

– Я натворила? Да я спасла арГешу жизнь!

– Допустим. Но каким образом? Сейчас в источнике любой неприятности, будь то порвавшийся парус, протухшая в бочке вода или ухудшение погоды, будут видеть последствия твоего вмешательства. Более того, если вся экспедиция вернётся ни с чем, как думаешь, кого в этом обвинят? АрГеша? Нет, милая, тебя и только тебя. Нет никого более суеверного, чем моряки.

– Я…

Таша осеклась.

Блайт был совершенно прав. В любой неудаче будут винить её, да и при любом успехе лишь покачают головами – «нет, ну надо же, после выходки этой…». Уже одно то, что спасением «Светозарный» обязан имперской галере, жжёт души и матросам и рыцарям так, что кое-кто из них, пожалуй, предпочёл бы скорее геройски погибнуть, чем выразить благодарность извечным противникам. И битву в целом выиграли не инталийцы, а десант с «Коршуна», сумевший захватить адмирала.

Да, в этом вины леди Рейвен не было ни малейшей. Вмешайся она в поединок или нет, без помощи имперцев «Светозарный» был обречён. Только кто сейчас готов с этим согласиться?

Таша в бешенстве стиснула зубы. Всю свою жизнь она презирала условности и традиции, легко нарушала их – не намеренно, просто пренебрегая. До сего момента это сходило ей с рук.

– Я всё сделала верно, – прошипела она то ли Блайту, то ли самой себе. – Я сделала то, что должна была, не так ли?

– Да, – серьёзно ответил он. – Но так бывает… так бывает слишком часто. Люди не любят признавать, что обязаны успехом чему-то непристойному, бесчестному.

– Надо было дать ему умереть?

Он лишь пожал плечами.

– Спросила бы у самого капитана. Хотя ты, думаю, знаешь его ответ.

– Знаю, – вздохнула она.

Позади раздались торопливые шаги, позвякивание металла. «Кто-то из уцелевших воинов, – подумала Таша, не оборачиваясь, – послание с флагмана, не иначе.» После того, как эта старая сволочь Юрай Борох объявил, что в связи с достойной самого искреннего сожаления неспособностью капитана арГеша исполнять свои обязанности он, первое по статусу лицо в эскадре, принимает на себя тяжёлую ношу общего руководства, леди Рейвен попеременно пребывала то в бешенстве, то в отчаянии. Дилана, которой нельзя было доверять и на медную монету, в сравнении с Борохом казалась невинной овечкой. А рассчитывать на то, что арГеш поднимется на ноги хотя бы в течение пары ближайших недель, не приходилось – получивший не менее десятка ран разной степени тяжести, выжатый до обморочного состояния магией «героя», он пластом лежал в каюте фрегата, в настоящий момент медленно ползущего к Блутской гавани. Именно к Блуту – до орденской территории искалеченному «Святителю», получившему таранный удар в борт и потерявшему в последующем абордаже три четверти команды, не дойти.

Опасаться за жизнь арГеша не стоило, рассечённые мышцы Таша смогла залечить, но вот устранить последствия применения магии Крови было выше её возможностей. Она с тоской вспомнила об Альте – той довелось поучиться у Зельды, травницы из крошечной деревеньки неподалёку от Школы Ордена. Сейчас искусство исцеления травами подошло бы как нельзя лучше. Впрочем, что думать об этом, на борту корабля не нашлось бы подходящих запасов, окажись здесь лучшие целители Инталии – они оказались бы бессильны. Время, подогретое вино со специями, сон – вот лучшие из доступных лекарств. А в Блуте наверняка найдутся знающие лекарки.

– Леди Рейвен, от командующего эскадрой поступил приказ, – судя по тону, произносить и слово «командующий», и её имя, воину было одинаково неприятно. – Вам следует прибыть на борт «Коршуна».

«Где вам самое место» – мысленно закончила Таша невысказанную часть фразы.

Сейчас роль флагмана исполнял «Коршун», тяжёлая имперская галера, столь блестяще показавшая себя в битве и, к тому же, совершенно неповрежденная. Говорят, когда капитан галеры надменно ответил леди Танжери, что её предупреждение о намерении пиратов напасть на эскадру – плод больного воображения, волшебница просто вышвырнула этого глупца за борт. Не руками – ударом «молота». Недоверчивый упрямец умер ещё до того, как его тело коснулось воды.

Именно «Коршун» подобрал шлюпку с телом Арая Ватере. Магистр потерял много крови, хотя полученные им раны сами по себе не были смертельными. Жизни магистра в настоящее время ничего не угрожало, но для восстановления сил требовался покой, покой и ещё раз покой. Мало-мальски серьёзный шторм вполне способен был убить раненого. Ангер, услышав эту новость, лишь заметил, что Борох попросту устраняет конкурентов и если бы Ватере в самом деле не получил два арбалетных болта в сражении, его бы убрали из эскадры другим, возможно, более жестоким способом. Делиться властью Юрай не собирался, справедливо полагая, что сосредоточив все нити командования флотом в своих руках, он сможет гораздо лучше исполнить пожелания Императора и соблюсти, при этом, свои интересы.

Пришлось Ватере отправиться в Блут. Борох, растягивая старческие губы в нарочито дружелюбной улыбке, предлагал устроить магистра Альянса Алого Пути на имперской галере – в обратный путь «Святитель» отправлялся в компании с «Косаткой», потерявшей более половины гребцов, изрядную часть вёсел и обе мачты. Но уцелевшие светоносцы проявили твёрдость, считая, что алый маг будет находиться на борту инталийского корабля в куда большей безопасности.

Таша бросила взгляд на волны – не так давно бирюзовые и ласковые, а сейчас хмурые, с сединой пенных барашков и явным обещанием в самом скором времени преобразоваться в шторм. Не самое лучшее время для созыва гостей, но если уж Борох что-то задумал, то вполне способен ради своих планов пренебречь безопасностью тех, кого эти планы касаются. И проигнорировать приказ нельзя. Пусть претензии Верховного жреца на роль командующего и шли вразрез с пожеланиями арГеммита – Таша была уверена, что старый добрый Метиус, узнав эти новости, придёт в неистовство – но, формально, Юрай и в самом деле имел основания требовать подчинения. Разве что Арай Ватере был практически равен ему как по статусу, так и по силе. Но корабль, увозящий алого магистра, давно скрылся за темнеющим горизонтом.

– Пусть готовят шлюпку. Мы с сэром арШаном отбываем немедленно…

– Леди отправится без меня, – тут же прервал её Блайт. – Выделите для леди двоих… нет, лучше четверых охранников.

И тут же повернулся к Таше, уже готовой обрушить на него громы и молнии, взглядом потребовав от неё молчания. Солдат коротко отсалютовал – хотя на Ангера или, точнее, на Кайла арШана неизбежно распространилась некая часть неприязни, адресованной леди Рейвен, всё-таки он был рыцарем Ордена, следовательно, своим – и торопливо удалился. Таша тут же набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать верному телохранителю всё, что она о нём в настоящее время думает, но Блайт торопливо заговорил:

– Послушай, Таша, не надо спорить. Я не думаю, что это ловушка, сейчас ты не представляешь угрозы ни для Бороха, ни для Диланы. И не забывай, она говорила, что Император приказал оказывать тебе всяческое содействие. Но если вдруг что-то случится… сама понимаешь, сейчас настроение среди инталийцев таково, что они могут и не прийти тебе на помощь. На борту «Коршуна» я не смогу тебе помочь, а вот заставить орденские фрегаты вступить в бой, если что-то пойдет не так – вполне.