Текст книги "Плечом к плечу (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

– Учитель, только не надо прибедняться… – ухмыльнулась Таша. – Сколько бы ни запросил моряк, для Ордена это окажется сущим пустяком.

– Да, но к чему создавать прецедент? И без того некоторые торговцы уже думают, что могут диктовать Несущим Свет свою волю. Только этого мне сейчас не хватало. В общем, то ли капитан Хай и в самом деле может ориентироваться в этом проклятом тумане, то ли ему послана нечеловеческая удача, но Зор-да-Эммер оказался найденным довольно скоро.

– И?..

Глаза Таши горели в предвкушении чуда. Об экспедиции она не слышала, видимо, не столь уж «многие» знали об обнаружении легендарного острова. Ну и, к слову сказать, находясь в своём замке, девушка не могла быть полностью в курсе событий, как бы ей того ни хотелось.

Внезапно она ощутила, как по спине пробежала волна холода. Что-то не так… неспроста старый Вершитель тут потрясает государственными тайнами, которых ни ей, ни, тем более, Блайту знать не положено категорически. А ведь арГеммит, мастер построения далеко идущих планов и манипулирования людьми, никогда и ничего не делает просто так. Откровенность не в его стиле… если только не является элементом просчитанной на десяток шагов вперед ситуации.

Таше очень захотелось зажмуриться, зажать ладонями уши и скороговоркой бубнить под нос что-нибудь вроде «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю и знать не хочу». Только не поможет, вот что досадно. Мирной и спокойной жизни, очевидно, пришел конец, и леди Рейвен вдруг поняла, что абсолютно к этому не готова, хотя и мечтала снова окунуться в приключения. Только вот оказаться неожиданно посвящённой в государственные тайны – это не забавное путешествие, это куда опаснее.

– Девочка моя, не надо делать столь скорбное выражение лица, – фыркнул Метиус, читавший свою протеже, словно раскрытую книгу. – Напридумывала себе невесть что. Небось думаешь, что члены экспедиции узнали тайну Раскола и сумеют, при случае, его повторить. Нет, всё проще… ничего сверхценного они не нашли, до библиотеки не добрались. Но кое-что привезли, мелочи, но достаточно важные.

Он открыл ларец – чуть слышный хлопок засвидетельствовал разрушение «полога», оберегающего артефакт от пыли (которой в пещере практически не было) и влаги (которой хватало).

На бархатной подушке лежал небольшой кулон – необычной формы безделушка из жёлтого камня, сделанная без особой вычурности, но, в то же время, завораживающая взгляд – казалось, в линиях кулона не было ни одной лишней детали, каждый изгиб гармоничен, каждая завитушка находится на только ей предназначенном месте. Кулон нельзя было назвать красивым, но, безусловно, создала его рука настоящего мастера.

– Я думаю, о школе Формы вы слышали, не так ли?

Дождавшись двух утвердительных кивков, Метиус извлёк кулон из ларца – тонкая тусклая цепочка явно не соответствовала общему стилю изделия, словно её прицепили к подвеске просто потому, что не нашлось ничего более подходящего.

– Было найдено семь предметов, безусловно относящихся к овеществлённой магии Формы, и ещё два десятка безделушек и рисунков, которые тоже могли иметь отношение к запретному искусству, но наши знания пока не могут ни подтвердить, ни опровергнуть этого. К сожалению, почти все находки стали известны нескольким членам экспедиции одновременно. Как говорят, что знают двое – знает мир. Поэтому находки были уничтожены.

– А люди? – тихо спросила Таша, заранее ожидая безжалостного ответа.

– А людям приказано забыть, – печально улыбнулся Вершитель. – Да, Консул, не надо смотреть на меня с таким осуждением. В иное время я вынужден был бы соблюсти всеправила, как ни жаль бы мне было этих людей. Но сейчас, после войны, Орден слишком ослаб, чтобы просто так разбрасываться даже рядовыми исполнителями. Я лично накладывал «оковы разума», лично отдал приказ.

– Опытный маг преодолеет искусственную забывчивость, – буркнул Блайт.

– И что он узнает? Ну да… формулы были найдены и ликвидированы. Вопрос закрыт. А что людям подарена жизнь – так пусть это спишут на мою старческую сентиментальность. И вообще, почему это я вынужден оправдываться?

Он некоторое время помолчал, словно размышляя, рассказывать дальше или убрать кулон в шкатулку и увести из хранилища не в меру ершистых гостей. Таша ни мгновения не сомневалась, что эти терзания, видимые невооружённым взглядом, в известной мере – игра на публику. Требовалось нечто большее, чем просто осуждение, чтобы заставить Вершителя отказаться от своих планов.

– Этот амулет – единственный уцелевший из находок. И лишь по двум причинам. Первая – человеку, который его нашел, я доверяю абсолютно, хотя от «оков разума» мое доверие его не избавило. Вторая – в настоящее время, насколько мне известно, не существует ни одного свидетельства о существовании в школе Формы заклинания, соответствующего классическому «фантому», прежде всего потому, что «фантом», как заклинание, традиционно относимое к школе Крови, был открыт уже после Разлома. Ангер, не сочтите за труд, наденьте этот кулон. Таша, я бы попросил тебя отвернуться.

Пожав плечами, Блайт застегнул цепочку на шее. Она была коротка и снять её через голову было невозможно, а грубовато сделанный замочек казался очень надёжным.

– Ну вот, – удовлетворенно хмыкнул АрГеммит. – Леди Рейвен, позвольте представить вам…

Волшебница, до этого момента, в соответствии с просьбой наставника, разглядывавшая стену, обернулась.

И охнула.

– Кайл?!

Глава девятая
Бетина Верра. Индар

– Это совершенно ненормальное государство!

– Магистр Верра, я допускаю, что ваше мнение об Индаре именно таково. Но официальному послу говорить такое вслух, по меньшей мере, не стоит.

– Вы считаете, нас могут подслушать, лорд Ватере?

Арай чуть заметно поморщился. О том, что титулование его раздражает, этой малолетней нахалке было прекрасно известно. Магистр Ватере был предусмотрительным человеком и умел заботиться о своём душевном спокойствии. Вышколенные слуги, секретари, младшие члены Альянса умели либо прямо, либо косвенно донести до нового человека, что именно может оказаться неприятным для второго после Ректора (или первого, это как посмотреть) человека в Алом Пути. Необходимые сведения Бетина, несомненно, получила ещё в Суре. И с тех пор старательно игнорировала. Демонстративно наполняла бокал мага, хотя тот предпочитал самостоятельно дозировать количество выпитого. Мешала сосредоточиться, очередной репликой выдёргивая его из размышлений. И не забывала вставить в беседу этого своего «лорда».

Неприязнь Арая к титулу имела давние корни. Выходец из очень древней и богатой семьи, он уверенно двигался к вершинам магического мастерства, попутно преодолевая ступень за ступенью в иерархии Альянса. Но, добившись признания и уважения среди магов, он так и не нашёл понимания в собственной семье. Отец, давно почивший, неоднократно заявлял, что заниматься магией уместно лишь тем, кто лишен иных достоинств. К последним, по мнению старика, относились исключительно знатность рода и чистота благородной крови.

Каждая встреча с отцом оканчивалась скандалом. Презрение, которым помешанный на древности происхождения родитель окатывал сына, подпитывалось ещё и тем, что в Альянсе, как и в других магических сообществах, путь наверх был открыт любому, обладающему достаточным уровнем таланта, будь он выходцем из семьи лорда или свинопаса. И того факта, что сын самой древней фамилии Эммера, ведущей своё начало ещё со времен до Разлома, поставил себя (осознанно!) в один ряд с сыновьями и дочерьми лавочников, торговцев, лесорубов или рыбаков, прощать Араю старый лорд не собирался. Слова «долг перед родом», «достоинство лорда» и прочая высокопарная чушь навязли в зубах ещё в отрочестве, а уж с возрастом стали абсолютно непереносимы.

Кто-то другой давно не выдержал бы, порвав все связи с отчим домом и забыв туда дорогу. Ватере, несмотря на постоянные ссоры, был привязан к отцу – единственному в мире родному человеку. И продолжал приезжать, не ведая, что сыновние чувства в конечном итоге послужат во вред. Именно так и случилось – во время очередного скандала (отец выяснил, что Ректор Лидберг, оказывается, может насчитать лишь четыре поколения титулованных предков, следовательно, не должен и сметь думать о том, чтобы отдавать распоряжения наследнику рода Ватере) старый лорд вдруг схватился за грудь, а затем рухнул на ковер, как подрубленное дерево. И никакое лекарское искусство сына не смогло помочь – не существует магии, способной вернуть к жизни человека с разорвавшимся сердцем.

Приняв титул и наследство, Арай Ватере вместе с тем принял и осознание того, что именно забота о чистоте благородной крови, забота о проклятом титуле довели отца до смерти. Он не считал себя вправе отказаться от родового герба – что бы там себе ни думал старый лорд, его сын вполне осознавал свою принадлежность к роду. Но вот вспоминать… Все знали, что магистр не любит упоминания титула. И только вот эта несносная пигалица постоянно провоцирует его.

– Бетина, я бы предпочёл…

– Угу. Лорд Ватере, мы это уже обсуждали.

И впрямь, разговоры на тему личных предпочтений между этой странной парой время от времени происходили, причём, если вначале беседа шла более или менее на равных, то уже через полчаса-час соплячка вынуждала магистра переходить к обороне, а то и откровенно оправдываться. Убийственный аргумент, что каждый человек есть то, что он есть, и стесняться этого могут разве что глупые дети, в устах леди Верры звучал прямой насмешкой. Сама она получила «почётный титул» после окончания войны – возможность иметь герб и добавлять «леди» к имени было не более чем знаком внимания. Никаких земель к «почётному титулу» не полагалось, и Бетина, как и раньше, была бедна, как храмовая мышь. Войдя в состав Совета Вершителей, она получила доступ к сокровищам Ордена, но традиции Несущих Свет и собственные принципы не позволяли ей обзавестись даже приличным особняком в Торнгарте.

Но вот уж кого-кого, а леди Верру упреки в худородстве нисколько не волновали. Ватере достаточно успел познакомиться с той же леди Рейвен, которая за подобную реплику вполне могла вызвать человека на дуэль и превратить его в обугленный труп. В аналогичной ситуации Бетина, презрительно оттопырив губу, заметила, что «чистота крови ещё не показатель ни ума, ни способностей», оставив собеседника перед нелёгким выбором – решить, что девушка (официально – один из сильнейших магов Ордена, уцелевших после сражения в Долине Смерти) просто отшутилась, или увидеть в её словах оскорбление. Во втором случае – придётся вызывать на дуэль, которая наверняка будет магической и со вполне предсказуемым исходом.

В общем, спорить с Бетиной насчёт благородного происхождения было бесполезно. Мнение собеседника в этом вопросе её совершенно не интересовало, девушка оценивала людей исключительно по способностям, считая, что гордиться или чураться своего происхождения глупо и неуместно.

– Ладно, если вам так угодно, леди Верра, – в очередной раз торопливо сдался магистр, чтобы не доводить дело до склоки. – Так вот, поверьте, нас наверняка подслушивают, за нами гарантированно подсматривают. Каждый день, каждый час. Вы садитесь обедать, и чей-то нос принюхивается к аромату блюд на вашем столе. Вы одеваетесь, и чьи-то внимательные глаза оценивают ваш гардероб. Вы отходите ко сну, и чьи-то чуткие уши слушают ваш храп.

– Я никогда не храплю! – вспыхнула девушка.

– Не мне судить, – демонстративно и чуточку комично развел руками магистр. – Я ведь не прислушиваюсь. Но, скажем, мнение шпионов Зорана в этом вопросе будет вполне компетентным.

– Получается, возможности поговорить без свидетелей у нас нет?

– Ну почему же, – усмехнулся Ватере. – Ни «саван», ни «купол» не защищают от подслушивания и подглядывания, но можно использовать, скажем, классический «вихрь».

– Это же простейшее защитное заклинание, разве что брошенный нож отклонить.

– А ещё «вихрь» хорошо искажает звуки. Я понимаю, что в Школе вам не рассказывали об этом эффекте.

– Рассказывали, – поправила его Бетина, – как о неприятном нюансе, практически исключающем использования «вихря» в реальном бою. Никто не разберёт отдаваемых команд, только шипение, свист и завывание.

– Именно то, что нам сейчас и нужно, – Арай принялся взбалтывать воздух руками, одновременно вплетая в кружево формируемого заклинания резкие фразы словесной составляющей. Постепенно комната наполнилась гулом. – Вот, порядок. Теперь стоит сесть так, чтобы ваши губы, леди Верра, не были видны от окна и двери, и можно говорить. При наличии некой здоровой паранойи я бы ещё рекомендовал легкую вуаль, тогда никакие ухищрения не позволят догадаться, о чём ведется разговор. Э-э… а о чём он будет?

Бетина молчала. С самого начала она не одобряла идеи всеобщего сотрудничества, вынашиваемые Вершителем арГеммитом – просто потому, что ни капли в них не верила. Индар, пожалуй, самая легкая часть плана, договориться с Комтуром наверняка удастся, хотя южные моря и не представляют для него особого интереса (торговые караваны, идущие в Индар, следуют либо вдоль северного, либо вдоль восточного побережья). Другое дело, что заняться северянам больше нечем. К тому же, совместная экспедиция, пусть и нацеленная на поиск неведомой и, можно допустить, весьма серьёзной угрозы, ни в малейшей степени не противоречит принципам Ультиматума Зорана.

А вот пойдут ли на альянс Император и Совет граждан?

Гуран сейчас не так уж спокоен. До светоносцев дошли слухи о безвременной кончине Артама Седрумма (какая трагедия – быть зарезанным в собственной спальне каким-то грабителем) и трауре, объявленном Его Величеством. Скорбь Унгарта была столь демонстративной, что только совершенно не интересующиеся политикой обыватели могли принять её за чистую монету. В правящих кругах Инталии возобладало мнение, что Седрумм проявил недовольство той ролью, что досталась ему в послевоенной Империи и вознамерился изменить ситуацию в свою пользу. Или же просто «изменить», что, по сути, подразумевало то же самое. АрГеммит осторожно высказал сомнение в способностях Анселя Дуккерта самостоятельно раскрыть готовящийся заговор, хотя и допустил, что информация могла просочиться случайно. Везде хватает горячих парней, готовых схватиться за меч, но мало таких, кто умеет долго-долго молчать, и обнажить оружие лишь в нужное время и в нужном месте. Если заговор на самом деле существовал (а из дворян, окружавших Его Величество, немолодой генерал был, пожалуй, самой колоритной фигурой и наиболее вероятным «знаменем» готовящегося переворота), то смерть полководца пришлась очень кстати. Настолько, что версию с ночным грабителем следовало отбросить, как не выдерживающую критики.

Итак, волнения в Гуране толком не начались, но и спокойствием это не назовёшь. Тайная Стража по приказу Императора мелкой сетью пройдётся по знати, вычищая тех, кто мог прямо или косвенно способствовать потенциальному мятежу. Выгоден ли сейчас Гурану предлагаемый союз?

Именно этот вопрос Бетина задала алому магу.

– Нет, невыгоден, – тут же ответил он, видимо, тоже потратив в ходе долгого пути в Индар немало времени на размышления. – Нужно помнить, что Его Величество должен принимать во внимание обманутые ожидания своих приближённых. Война не принесла ожидаемых результатов, и принять предложение союза от бывших противников, почти добитых, может быть расценено как слабость. А слабость сейчас Императору показывать никак нельзя. Далее, давайте рассмотрим возможные варианты завершения предполагаемой экспедиции. Корабли возвращаются, ничего не обнаружив. Корабли возвращаются, обнаружив этот чёрный остров, возможно, с потерями. И третий вариант – экспедиция пропадает без следа, как, ранее, корабли капитана Текарда.

– Или кампания попросту сорвётся.

– Это, в немалой степени, зависит и от тебя. Ладно, допустим, ничего стоящего найти не удалось. Что далее?

– Император не запятнал себя союзом с проигравшим противником и не выбросил деньги на ветер, – вздохнула Бетина. – Да, пожалуй, Гуран будет в некотором выигрыше. Если экспедиция не вернётся, итоги те же.

– Согласен. А если угроза реальна?

– В этом случае, – Бетина продумывала каждое слово, отвечая, как прилежная ученица на серьёзном экзамене, – Империя сможет выждать, изучить результаты экспедиции и принять наиболее выгодное для себя решение. А пострадают другие. Ослабление и Инталии, и Индара, пусть всего на пару-тройку судов, Империи только на пользу.

– Вот и выходит, что Его Величество ни с какой стороны в союзе не заинтересован, – вздохнул Ватере. – Но есть ещё один момент. Мы как-то упускаем из виду, что чёрный остров, встреченный капитаном «Акулы», является одной из причин исчезновения множества кораблей. Списать это на заражение отдельных членов экипажа и бойню, ими устраиваемую, как мне кажется, было бы глупо. Думаю – и Метиус со мной согласен – остров представляет опасность сам по себе, и если он двинется в сторону берега, проблемы могут стать куда более серьёзными, чем потеря нескольких судов с экипажами.

Он помолчал. Бетина смотрела на магистра в ожидании продолжения, затем не выдержала:

– Так что, будет новая война?

– Хотелось бы верить, что не будет.

Ватере не счёл нужным уточнять, что, по мнению арГеммита, именно война сейчас и необходима. Война против врага настолько чужеродного и страшного, чтобы все страны объединились перед нависшей угрозой. Только вот станет ли чёрный остров таким противником?

– В настоящее время мир держится на относительном равновесии сил. Два игрока, один из которых – Индар, безусловно, сильнее любого третьего. Унгарт вполне может увидеть возможность изменить соотношение в пользу Империи. Принимать в расчёт Кинтару не стоит, южане обладают неплохими боевыми отрядами, но под определение армии их не подвести. Кстати, несмотря на свои извечные претензии на мировое господство, Кинт Северный вполне доволен сложившимся паритетом. Вооружённое до зубов «мирное сосуществование» вполне отвечает интересам Совета Граждан. Вот они, смею тебя уверить, без малейшего промедления поддержат идею альянса. Но есть у меня подозрение, что экспедиция вообще не состоится, если Гуран откажется в ней участвовать.

– Тогда почему…

Бетина вздохнула и опустила глаза.

Ватере прекрасно знал, о чём сейчас думает девушка. Признаться, он и сам не вполне понимал выбор посланников, отправленных арГеммитом в Гуран, Индар и Кинтару для ведения переговоров о направлении в южные воды объединённой эскадры. Позицию Вершителя в целом он понимал и одобрял, но вот пути решения поставленной задачи выглядели, по меньшей мере, странно.

Леди Тана Эйс – не самый плохой посол для Кинтары. Древний род, хорошее образование и утончённая красота – последнее есть вполне обычное дело для опытной волшебницы, если не говорить о присутствующих – всё это произведет должное впечатление на Совет Граждан. Южане считали себя истинными (не в пример надменным светоносцам и грубым имперцам) ценителями прекрасного, а отказать в чем-либо красивой женщине несколько сложнее, чем кому-либо другому. Да и потом, леди Эйс везла с собой неоспоримый аргумент, понятный любому уважающему себя кинтарийцу. Таможенные льготы, столь выгодные, что торговое сословие попросту не сможет устоять перед соблазном.

Индар – тут всё не столь очевидно. Лично себя Ватере видел скорее в качестве посла (ну ладно, пусть помощника посла, но знающие люди без труда поймут, кто пишет ноты, а кто поет с листа) в Гуране, считая, что заставить Его Величество принять заведомо невыгодное решение – дело для наиболее опытных дипломатов, которыми светоносцы в настоящее время не располагали. Если не считать арГеммита – но тот не настолько сошёл с ума, чтобы покинуть относительно безопасную Обитель и отправиться в логово к своему давнему и абсолютно непримиримому оппоненту. А вот здесь магистру Алого Пути делать совершенно нечего, задача по привлечению к альянсу индарских рыцарей проста до неприличия, достаточно чуть поиграть на их представлениях о чести и дать понять, что рыцари застоялись без настоящего дела. Разумеется, Комтур потребует оплаты. И не получит её ни при каких условиях – задача арГеммита в достижении единства, а не в выплатах по суровым индарским расценкам. Но госпожа чрезвычайный и полномочный посол, да ещё в ранге Вершительницы, без труда сумеет воспользоваться подготовленными арГеммитом тезисами и объяснить Кругу Рыцарей, что отказ от участия в предотвращении нависшей над Эммером угрозы, пусть пока вполне гипотетической, есть измена если и не букве, то духу Ультиматума Зорана. Учитывая, что подвигло старого Комтура выдвинуть свои претензии на роль всеобщего миротворца, не стоит сомневаться, что магия Клинка Судьбы не даст ему возможности уклониться от исполнения долга.

Итак, Гуран. Самое слабое звено в планах Ордена. Вернее, в планах уважаемого Метиуса, который буквально заставил Совет принять свою точку зрения, то изящно, то грубо отметая любые попытки возражений. И кто же будет представлять Инталию при дворе Его Величества? Молодая девчонка, не имеющая ни подходящего к случаю ранга, ни хотя бы столь же жалкого дипломатического опыта, как у леди Верры. Можно было бы, как это делалось раньше, присвоить леди Рейвен высокий титул на период выполнения миссии, но почему-то и в этой малости арГеммит оказался непреклонен. Не воспримет ли Император подобный жест как банальное презрение? Вполне возможно.

Арай предполагал, что в этом деле имеет место некоторый недостаток информации. АрГеммит и ранее демонстрировал достаточную предусмотрительность и умение заставлять людей поступать так, как ему нужно, пусть и против собственной воли. Вот только как бы донести эту мысль до леди Верры, ведь она искренне считает, что её обошли доверием.

– Вы считаете, что выбор леди Рейвен в качестве посла – ошибка?

– Да! – с вызовом заявила Бетина. – Неужели в Ордене нет более достойных кандидатов? Я никогда в это не поверю. Это назначение – сущая нелепица.

– Вы сами ответили на свой вопрос.

– Простите, лорд Ватере, я не поняла хитросплетений ваших мыслей, – съязвила девушка, прислушиваясь к медленно стихающему гулу.

Несколькими жестами алый маг восстановил мощь «вихря» и улыбнулся.

– Вы не поверили. И, уверяю, Император не поверит. Следовательно, заподозрит арГеммита в двойной игре, а зная нашего уважаемого работодателя, любые, самые параноидальные подозрения в его адрес имеют право на существование. Император и его советники начнут искать второй, третий и последующие смыслы в столь странном назначении. И, смею вас уверить, леди, непременно найдут, ибо тот, кто очень хочет отыскать чёрную кошку в тёмной комнате, обязательно её обнаружит. Или уверит себя, что эта тварь где-то тут точно присутствует.

Ночь прошла спокойно. Не в том смысле, что Бетине удалось хорошо выспаться, её мнение о совершеннейшей ненормальности этой страны лишь подтверждалось многочисленными мелкими свидетельствами. К примеру, мягкие перины, уютные подушки, отсутствие сквозняков и другие подобные радости в гостиницах Индара были, мягко сказать, недостижимы. Культ воина, способного переносить любые тяготы жизни, был силён настолько, что распространялся и на гостей, прибывших в Индар по делам, из любопытства или по иным причинам. Мол, не нравятся наши порядки – вольному воля, граница неподалёку.

Торговцы из Кинтары, привычные к долгим переходам, но всегда готовые отдать должное комфортному ночлегу, изысканной кухне и тонким винам, вынуждены были либо на время стать истинными аскетами, либо везти с собой необходимые припасы. Всё, что их ожидало в ином случае – тощий тюфяк на небрежно оструганных досках, простая, хотя и сытная, еда, жиденькое пиво и вино, о вкусе которого лучше всего свидетельствует определение «тусклое». Горячая вода по утрам? Да, возможно, после многочисленных понуканий служанка и принесёт парящую бадью, только окатит при этом волной столь ледяного презрения, что лучше уж обойтись тем, что есть.

Несмотря на то, что Бетина и её спутники представляли Инталию, отношение к ним было таким же, как и к прочим приезжим. Поначалу. Но затем оскал хозяина гостиницы стал почти напоминать улыбку, прислуга начала проявлять некоторую видимую расторопность, а взгляды постоянных посетителей теперь содержали в себе толику уважения. Вероятно потому, что магистр Верра не жаловалась на бытовые неудобства, не пыталась изображать из себя изнеженную леди – зато три часа после завтрака посвящала тренировкам на заднем дворе, причём делала это самозабвенно, не давая спуску ни себе, ни рыцарям эскорта. Шпагой девушка владела средне, это было видно любому опытному человеку (в случае с Индаром – четверым из каждой пятёрки), но её старания вызвали симпатию и даже нелюдимый трактирщик в один из дней выбрался во двор, хромая на подрубленную в далёком прошлом ногу, пару раз одобрительно цокнул языком и предложил молодой волшебнице показать ей парочку приёмов.

Но жёсткая постель, ледяная корочка в тазу для умывания и надоевшая кухня не шли ни в какое сравнение с эффектом, вызванным словами Ватере. Всю ночь после того разговора Бетине чудилось, как сквозь щели в стене за ней наблюдают внимательные глаза. Может, так и было, хотя, вероятно, алый маг попросту сгустил краски. Так или иначе, расслабляться не стоит. Индар – пока лишь потенциальный союзник, не более того. Здесь хватает людей, потерявших друзей и соратников под стенами Торнгарта и, хотя кровная месть не в характере индарцев, в каждой семье может найтись паршивая овца. Ввязаться в драку само по себе не страшно, Бетина без труда справится с одним-двумя нападающими, если только нападение не произойдет совсем уж неожиданно, но для посольства это будет означать скорый и бесславный конец. Применение пришлыми оружия, пусть и для защиты, карается высылкой – в том случае, если обошлось без смертей. Если же окажется, что чужак напал первым, да ещё и убил кого – расправа будет короткой и жестокой. А наследники казнённого потом могут сколько угодно подавать жалобы Кругу Рыцарей.

Всё это Бетина понимала, потому и старалась вести себя так, как подобало уважающей себя женщине Индара. То есть, с безразличием относиться к лишениям, избегать шуток и насмешек, не злоупотреблять нарядами (которых у неё было немного) и драгоценностями (которых почти и не было), а главное – всячески не допускать снисходительного тона в разговоре с местными. Последнее было особенно трудно – всё-таки она была лучшей выпускницей Школы Ордена, и этот факт не мог не отразиться на её манере общения.

Другое дело, что дни сменяли друг друга, а вопрос встречи посла с Ульфандером Зораном по-прежнему находился в стадии рассмотрения. Комтур редко принимал гостей, предпочитая перекладывать эти хлопотные дела на наиболее доверенных членов Круга Рыцарей. По мнению самой Бетины, Зоран был и остался военачальником, неплохим, можно сказать, в чём-то талантливым, но совершенно не склонным к тяготам правителя государства. Как любой грамотный командир, он окружил себя вполне компетентными людьми и доверял их мнению. Ну, а раз имеет место доверие – то к чему лично принимать участие в утомительных ритуалах?

Только вот беседа с кем-то, кроме самого Зорана, в планы Бетины и незримо присутствующего здесь арГеммита никак не входила. Её вполне бы устроил вариант сбора Круга во главе с Комтуром, идеальным решением была бы встреча наедине, без помпы, торжественного вручения верительных грамот и церемониальных поклонов. И свою точку зрения она вновь и вновь озвучивала секретарю Круга, убелённому сединами рыцарю, иссеченному шрамами так, что на лице, казалось, не осталось и пол-ладони целого места.

– Безусловно, магистр Верра, я вас понимаю, – гулкий бас ветерана эхом отражался от каменных стен. – Я непременно передам Комтуру, что вы настаиваете на личной встрече.

Лицо Бетины оставалось непроницаемо-дружелюбным, хотя в душе девушка скрежетала зубами и готова была сжечь упрямого старика прямо на месте. Эту фразу он упорно повторял уже восьмой день, и терпение полномочного посла Инталии постепенно подходило к концу. Лишь одно её сдерживало – не исключено, что вся эта проволочка с аудиенцией есть не что иное, как испытание для неё, придуманное Комтуром или кем-то из его доверенных лиц. Молодая, хоть и неплохо зарекомендовавшая себя волшебница, должна продемонстрировать выдержку? Что ж, пусть этот разговор с привратником, пожри Эмнаур его душу, состоится ещё пять… да и десять раз. Если кто-то здесь ждёт, что Вершительница (ах, как сладко звучит это слово) вспылит и демонстративно хлопнет дверью – ему придётся ждать очень долго.

Она улыбнулась, вежливо склонила голову.

– Благодарю вас за содействие, милорд Рудан. Не сочтите за труд известить меня, года Комтур примет решение.

– Непременно, магистр Верра.

Бетина повернулась, чтобы в очередной раз покинуть этот зал, ничуть не сомневаясь, что и назавтра придётся сюда вернуться. И вдруг была остановлена голосом секретаря.

– Позвольте задать вам вопрос, магистр Верра?

– Да, я вся внимание.

– Ваше требование…

– Просьба, милорд Рудан, просьба.

– Хорошо, ваша очень настоятельная просьба, весьма напоминающая требование, о встрече именно с Комтуром Зораном должна быть рассмотрена как проявление неуважения к Кругу Рыцарей, основанного на сомнении в компетенции членов Круга, или следует интерпретировать её иначе?

Словно волна холода пробежала по спине, заставив девушку приложить все усилия к тому, чтобы это неприятное ощущение никак не отразилось на лице. Ей понадобилось несколько долгих секунд, чтобы выбрать подходящий ответ. И порадоваться попутно, что сейчас она не в белом платье Вершительницы, а в лёгких кожаных доспехах Ордена, не лишённых изящества, но несколько более соответствующих тому образу, который она намеревалась на себя накинуть.

– Всё просто, милорд, – она могла лишь молиться Эмиалу, чтобы её слова были приняты за чистую монету, – я воин, и я выполняю приказ. Вам ли не знать, что солдат должен следовать полученным распоряжениям. Инструкции, полученные мною от Вершителя арГеммита, абсолютно однозначны и не допускают двоякого толкования.

– Вы правы, солдат должен исполнять приказ, – кивнул рыцарь.

Его глаза чуть дёрнулись, и Бетина поняла, что кто-то невидимый внимательно вслушивается в каждое произносимое в этом зале слово. Мысленно улыбнувшись, она приготовилась развивать и отстаивать свою позицию. Не стоило сомневаться, обвинением в недоверии Кругу её пытались спровоцировать на неосторожные действия, теперь же тот, кто наблюдает за ней через потайной глазок, по её поведению будет принимать решение о назначении аудиенции.