Текст книги "Плечом к плечу (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц)

– Интересуешься, чем я был недоволен?

Взгляд Диланы явно свидетельствовал, что этот вопрос ей чрезвычайно интересен.

– Всё просто, Ди. Всё очень просто. Ты когда-нибудь задумывалась о том смысле, что вкладывается в понятие «карающей руки»? Той, что выбита на некогда полученном тобой медальоне?

– Это знак доверия Императора, – тихо прошептала волшебница.

– Да, верно. Доверие, которое нельзя обманывать. Но одна женщина, которой это доверие было оказано, повела себя довольно странно. Она бросила имперские силы на чашу весов личной мести.

Сказать было нечего. Этот разговор Дилана представляла себе десятки раз, и редко когда выстроенная нить витиеватых фраз, коротких реплик и многозначительных пауз приводила к доброму финалу. Как правило, в её воображении беседа заканчивалась весьма печально для леди Танжери. Император, если того желал, мог выглядетьдобродушно, но он никогда не былдобродушным. Мягкую, отеческую речь в любой момент может сменить резкий приказ, а то и просто жест – и только что, казалось, обратившиеся в камень, стражи уже заламывают несчастному руки за спину, чтобы отвести его в подземелья, откуда уже не будет возврата.

– Я знаю, что такое желание отомстить, – Император говорил тихо, задумчиво, не обвиняя и не угрожая. – Клянусь благоволением Эмнаура, есть немало людей, свершение мести которым я посчитал бы великой радостью для себя. Но долг часто велит мне мирно беседовать с этими людьми, угощать их за своим столом, подписывать бумаги… знаешь, Ди, бывает так, что договорённости куда более выгодны для этих людей, чем для меня. Но выгода эта сиюминутна. Каждый раз, наступая на горло желанию отомстить, я понимаю, что делаю это на благо Империи.

– Я виновата…

– Это я знаю. Видишь ли, твой ум помог взять Шиммель практически без боя. Не слишком достойные методы, признаю – захват крепости не добавил чести имперской армии, но сберёг воинов для более важных дел. Кстати, тебе имя Тайрон Гвалм о чём-нибудь говорит?

– Да… Унгарт, – после полученной отповеди обращаться к Императору по имени было нелегко, но волшебница не сомневалась, что это попросту ещё одно испытание, проверка её умения удержать себя в руках. – Полковнику Тайрону Гвалму было поручено осадить и захватить Шиммель.

– Что он и сделал. С твоей помощью. Правда, вот странно… после окончания войны полковник повесился. Весьма позорная смерть для дворянина, не так ли?

Дилана скрипнула зубами. Да, Гвалм был дураком и бабником, дерьмовым командиром и изрядным трусом. Но некое представление о чести он сохранил. Нельзя сказать, что она жалела о том ультиматуме, что три года назад высказала арЛорену. Весь её опыт, все одержанные победы – и в схватке, и в интриге, и в постели – давно убедили её в одной простой истине. На войне нет и не может быть правил. Если будешь проявлять неуместное благородство – поражение неизбежно. Не бывает чистой и честной войны, это – не дуэль. Быть может, тогда, у крепостных стен Шиммеля, она выглядела в глазах обеих враждующих сторон настоящим чудовищем, но… но несокрушимая крепость пала, и заплачено за эту победу лишь несколькими жалкими жизнями простолюдинок и их сопливых отпрысков. Сама Дилана назвала бы это блестяще проведенной операцией. Гвалм решил иначе, старательно цепляясь за те условности, которые принято называть «порядочностью» и «честью». Что ж, его выбор стоит уважать.

– Итак, – продолжал Император, – благодаря твоей идее Шиммель пал. Это было большой удачей. Но потом всё изменилось… ради глупой и несвоевременной мести ты разворошила этот муравейник до такой степени, что полки Ульмира застряли на севере Инталии почти на месяц, наводя порядок. Как думаешь, не нужней ли были эти солдаты у стен Торнгарта? Оправдана ли потеря боевой галеры?

Дилана опустила глаза. А что тут ответишь? Таша Рейвен и в самом деле не представляла собой цели, достойной усилий имперских войск. Сбежала… подумаешь, ну и сбежала. Поддавшись порыву, Дилана навлекла на себя неудовольствие Императора, но если бы погоня и завершилась успехом, если бы эта орденская стерва попалась в её сети, что это изменило бы? Да ничего.

– Ну что ж, – Император отставил почти нетронутый кубок. – Надеюсь, Ди, урок ты усвоила. Я желаю, чтобы в будущем ты больше думала о точном следовании моим приказам и о благе Гурана, а не о личных интересах. «Карающая рука» дает немало привилегий, но накладывает и обязательства, помни об этом. Теперь поговорим о деле.

Он замолчал, в то время как Дилана ощутила – впервые за эти три года – как валится с плеч плотно угнездившийся там камень. Всё это время и, в особенности, последние часы она подспудно ожидала фразы «за проступки надо отвечать». Проступки и прегрешения перед троном могли быть разными, а вот ответственность за них особыми изысками не отличалась. Его Величество редко проявлял несвойственное гуранским владыкам милосердие, оставляя ослушников на свободе. Жизнь подарить мог – но лишь затем, чтобы рано или поздно провинившийся начал сам молить о смерти.

– Хочу сообщить новость, которая, думаю, тебя заинтересует. Один твой старый знакомец объявился. Блайт.

Рука Диланы чуть заметно дрогнула. Не настолько, чтобы расплескать вино, но достаточно, чтобы вызвать понимающую ухмылку на губах Императора.

– Где?

– В Кинтаре, как мы и предполагали. К сожалению, Совет Граждан, будь они неладны, не позволил нам своевременно прочесать юг частым гребнем, к тому же найти опытного мага, заботящегося о своей безопасности, не так легко. Во всяком случае, Дуккерт, нынешний Консул, в этом деле не преуспел.

– Кто же обнаружил Блайта?

– Инталийцы, – Император скривился, словно одна эта мысль вызывала у него зубную боль. – А точнее, ищейки арГеммита. Старый хрыч спит и видит, как бы добраться до всех тех тайн, что сокрыты у Блайта в голове.

Он снова помолчал, затем тихо заметил:

– Запомни, девочка, в жизни властителя должны быть либо верные слуги, либо мертвые слуги. Нет ничего хуже «бывшего» слуги – он слишком много знает и, как правило, склонен к тому самому чувству мести, о котором мы с тобой говорили. АрГеммит достаточно умен, чтобы сыграть на этой струне… привлечь Блайта на свою сторону – уговорами или мирскими благами, не без этого, но главным козырем станет возможность больно пнуть Империю вообще и меня в частности. Думаешь, наш Ангер захочет остаться в стороне?

Дилана как раз считала, что уж Блайт, с его врожденной осторожностью и недоверием к «очевидным» решениям, постарается держаться как можно дальше и от Инталии, и от Гурана… По всей видимости, Его Величество придерживался иного мнения.

– Не знаю, – она постаралась ответить нейтральным тоном.

Нехитрая уловка не обманула собеседника.

– Судя по этой очень короткой фразе, на самом деле ты считаешь, что Блайт попытается прятаться и дальше. Не исключаю, что ты права – последние три года он делал это довольно успешно. Но, скажем так, отдельные мои слуги… да, да, верные, но глупые и уже, – он выделил интонацией это «уже» и Дилана вновь ощутила, как по коже пробежала волна холода, – мертвые слуги решили, что голова мятежного Консула, а то и весь он целиком, доставят мне удовольствие.

– Это не так?

– Скажем, я ничего не имею против зрелища Ангера Блайта верхом на колу на Площади Правосудия. Но это должно было бы произойти в нужное время. Сейчас время не самое подходящее. Если бы его поймали в первые месяцы после побега, казнь принесла бы Империи пользу. Сейчас – не уверен. Но речь не об этом. Я отдал вполне вразумительный приказ – наблюдать и только наблюдать. Но увы, кто-то проявил инициативу.

– Его попытались захватить? Думаю, вашим бывшим слугам это стоило дорого, – не удержалась от язвительной реплики Дилана, с некоторым опозданием сообразив, что этим наступает властителю на больную мозоль.

– Да, Тайная Стража потеряла некоторое количество не самых худших бойцов. Но это, как ты понимаешь, меня беспокоит мало. Хуже другое – Блайт понял, что его спокойное пребывание в Кинтаре под угрозой, и исчез.

– Ваше… гм… Унгарт, а как вы узнали о том, что арГеммит обнаружил мятежника?

– В его окружении есть верные нам люди.

В голосе Императора слышалась плохо скрытая насмешка. Дилане не потребовалось много времени, чтобы понять намек.

– Метиус арГеммит достаточно опытен, чтобы сохранить столь значительную тайну. Уверена, что эти сведения достигли ушей ваших шпионов в полном соответствии с желаниями Вершителя.

– И я так думаю, – спокойно кивнул Император. – Сведения предназначались для одной цели – спугнуть Блайта с насиженного места, причём сделать это руками имперцев. К сожалению, арГеммит своего добился, благодаря тупости исполнителей. Определённо, Дуккерт утратил способность правильно расставлять приоритеты. Желание служить и желание выслужиться, знаешь ли, не одно и то же. У Дуккерта слишком много второго – это мешает первому.

– Значит, Консул снова в бегах…

Дилана и сама не заметила, что поименовала Блайта уже не принадлежавшим тому званием. Как-то так получалось, что она всё время думала об Ангере исключительно как о Консуле Тайной Стражи, человеке, в чьих руках сосредоточены сила, власть и деньги, пусть и уступающие возможностям Императора или Триумвирата, но достаточные, чтобы с ними считаться. Блайт был сильным противником, и не стоило сомневаться, что и в изгнании он сумел сохранить изрядную толику влияния на события.

– Итак, Блайт снова ищет тихую пристань, но если в прошлый раз это был просто беглец, то сейчас мы имеем беглеца раздосадованного, возможно, жаждущего отмщения. Куда он может податься? Выбор не так уж велик – ни корсары, ни Индар его не примут. В памяти первых свежи действия Тайной Стражи, вторые сейчас слишком озабочены новой для себя ролью миротворцев, чтобы провоцировать конфликты. В Индаре Блайта схватят, выпотрошат все знания, какими он только располагает, после чего мой бывший Консул бесследно исчезнет.

– Тимрет?

– Этот вариант возможен только в том случае, если Блайт решит продолжить своё отшельничество. Но, признаться, земли герцога подходят в качестве укрытия далеко не идеально. Людей там немного, новое лицо привлечет внимание, а Сивер, несмотря на внешнее благодушие, та ещё лиса. Он здорово умеет… скажем так, выбирать. Выбирать, на чьей стороне оказаться. Подозреваю, что в сложившейся ситуации он предпочтет занять сторону Инталии – следовательно, обосновавшись в его землях, Блайт окажется под неусыпным надзором людей арГеммита.

– Он этого не понимает?

– Прекрасно понимает. Поэтому выбора у нашего бывшего слуги не так много. Либо попытаться затеряться на просторах Инталии, изменив лицо и ведя себя тише воды ниже травы, либо пойти ва-банк, предложив свои услуги напрямую Вершителю, постаравшись выторговать побольше.

– Слишком очевидно… – без энтузиазма протянула Дилана. – Слишком. Блайт никогда не был склонен к простым решениям, особенно к тем, к которым его старательно подталкивают. А может он демонстративно остаться в Кинтаре? Этот клочок земли невелик, но, при желании, укрытие там найдётся.

– Исключать подобное нельзя. Но Блайта видели в порту… он поднялся на корабль. Знакомо тебе имя Ублара Хая?

От злости Дилана заскрипела зубами… проклятье Эмнаура, ну почему на её пути всё время становятся одни и те же люди? Мелкие, незначительные… но оса мала, зато способна очень больно ужалить. Так и этот старый пердун – ему бы давно покоиться на дне среди водорослей, так нет же, всё ещё болтается в море, попутно создавая проблемы.

– Его не попытались догнать?

– В это время в порту Кинта Северного не нашлось подходящей галеры… – Унгарт сделал многозначительную паузу и добавил насмешливо, – как не нашлось и доверенного лица Императора, способного силой подчинить себе какого-нибудь капитана. И слава Эмнауру, что не нашлось, только воплей Совета о кознях имперцев мне сейчас и не хватало.

– Что я должна сделать?

Идеи насчёт предстоящего задания у Диланы уже были. Каждый Консул, просто по роду деятельности, представляет собой сосредоточение массы имперских тайн, и сильные мира сего не пожалеют ни золота, ни жизней… хм… своих верных слуг, чтобы приобщиться к этой коллекции. За всю историю Тайной Стражи было лишь два случая, когда Консул мирно окончил свои дни в мягкой постели, обычно отставка (а рано или поздно человек, знающий слишком много, переставал устраивать Императора) сопровождалась либо смертью, либо исчезновением. Последнее означало то же самое, только без следов и доказательств.

Так что, Блайт обречён. Строя планы мести, Дилана редко заставляла жертву страдать, в конце концов, зрелище корчащегося от боли человека мало кому доставляет удовольствие. Куда интереснее нанести быстрый и неотвратимый удар в тот момент, когда жертва этого менее всего ожидает. Вот для Таши Рейвен следовало бы сделать исключение… хотя бы час страданий за каждый год, проведенный Диланой в смертельно скучном Хольме.

– Ты поедешь в Инталию.

Напоминать о том, что подобная поездка сопряжена, мягко сказать, с серьёзной опасностью, Дилана не стала. Император понимает – но раз посылает её, значит уверен, что никто не справится лучше.

– Ты найдешь Блайта. И поговоришь с ним. Очень мирно, очень вежливо. Ты скажешь ему, что Империя, в моём лице, приносит извинения за имевшие место в прошлом недоразумения, и предлагает занять подобающее Ангеру Блайту место. Во главе Тайной Стражи.

Некоторое время Унгарт наслаждался видом совершенно опешившей собеседницы, затем снизошел до пояснений.

– Как ты знаешь, обычно Император ни у кого не просит прощения. Принято считать, что Его Величество непогрешим, а его указания, пусть и вызывающие недоумение подданных, направлены исключительно на благо Империи, не сейчас, так в будущем. И это очень верно. Сейчас – время именно такого решения. Пару лет назад Блайт был мне нужен на эшафоте, сейчас – в другой ипостаси.

Кое о чём Унгарт не собирался рассказывать гостье. И не потому, что не доверял ей… трёхлетняя опала не была нацелена на наказание своевольной леди Танжери, куда важнее было убрать её подальше из Брона, пока не улягутся волнения, вызванные столь плачевным окончанием почти победоносной войны. Когда активно рубят головы, меч палача иногда задевает и тех, кого следовало бы сохранить – Император вполне мог представить себе ситуацию, когда выбора попросту не окажется. Или послать Ди на казнь, или проявить неуместное мягкосердечие, способное повредить… да, да, тому самому благу Империи. На протяжении многих лет Дилана Танжери была надёжным и очень эффективным инструментом в руках Унгарта, властитель не собирался отказываться от её услуг – а потому ясно дал понять, что присутствие леди в Броне крайне… смертельно нежелательно.

Бунтовщиков удалось более или менее утихомирить, но проблемы на этом не закончились. Их даже прибавилось – чего стоит один лишь Ульфандер Зоран, вообразивший себя хранителем мира и спокойствия на всём Эммере. В понимании старого Комтура, истинный мир можно создать только мечом и изрядной долей крови… в этом, допустим, Унгарт был вполне согласен с предводителем Круга Рыцарей Индара, но стоять у руля процесса всеобщего умиротворения предпочел бы сам. Вне всяких сомнений, той же точки зрения придерживался и Святитель Верлон. Да и Кинтара никак не успокоится, время от времени вспоминая свои былые притязания на мировое господство. Поскольку угроза войны на ближайшее время отсутствует, бои ведутся в тени, путем интриг, шпионов, заговоров и прочих развлечений мирного времени. Нынешний глава Тайной Стражи старателен и, в какой-то мере, подаёт надежды, но до Блайта ему далеко.

Обвинения Бороха в отношении Ангера, как обычно, имеют под собой вполне реальную основу – вряд ли Верховный Жрец унизился бы до прямой и откровенной лжи. Другое дело, что вокруг этой основы нагромождена масса подтасованных фактов, необоснованных гипотез, многозначительных умолчаний и простой клеветы. Расчёт Бороха прост и очевиден – выпотрошить память Блайта под действием «оков», а там уж поводов для обвинения найдётся достаточно. Ангер это понял и сбежал – много ли толку в том, что обвинения будут опровергнуты на допросе, если всплывут иные, уже неоспоримые факты.

Проигнорировать обвинения Бороха было невозможно, и Император без особой охоты вынужден был отдать Консула на заклание. Казалось бы, побег Блайта должен был вызвать бешенство у Его Величества, и Борох, несомненно, ожидал именно такой реакции. Но её не последовало. Зато именно сейчас Блайта можно использовать с максимальной эффективностью. Год, два, пять… а потом Дуккерт заматереет, наберётся опыта, и некогда вынесенный приговор Блайту можно будет привести в исполнение. Только на этот раз без ошибок.

Унгарт скрипнул зубами… кто бы мог подумать, что старый Шабер, верой и правдой служивший трону чуть ли не с детства, вдруг отправится искать встречи с Консулом? Юрай требовал допроса, он желал узнать о каждом слове, каждом взгляде, каждом вздохе той встречи, но Унгарт просто подошел к старому слуге и ткнул того кинжалом в сердце, сам до конца не понимая причин подобного милосердия. И ничего не стал объяснять оторопевшему Верховному Жрецу – просто позвал слуг и приказал достойно похоронить Шабера.

Кстати, в последнее время Борох как-то слишком осмелел… было бы неплохо поискать возможность напомнить кое-кому, что Триумвират существует лишь до тех пор, пока поддерживаетполитику Империи, не пытаясь делатьеё. Но это задание – не для Ди, тут больше подойдут люди Старшего Брата, которому возможность насолить Безликим, да ещё безнаказанно, доставит массу удовольствия.

– А если Блайт откажется?

Унгарт пожал плечами.

– Постарайся быть поубедительнее.

– И всё же?

Император нахмурился.

– В этом случае, разумеется, он должен умереть. Только, Ди, имей в виду… только в том случае, если он действительно откажется. Поверь, я найду возможность проверить истинность твоих слов. И ещё. Если Блайту придётся умереть, то я хочу, чтобы за этой смертью не было видно руки Империи. Лучше всего, если инталийцы найдут некие доказательства причастности к убийству Круга Рыцарей. И, при этом, не следует давать арГеммиту повод официально обвинить Индар. То есть, полная уверенность с одной стороны, и отсутствие улик – с другой.

Дилана медленно кивнула, уже прикидывая, как именно организовать покушение. Она не разделяла надежд Императора на возвращение Блайта. Не тот человек бывший Консул, чтобы поверить в прощение, скорее, увидит в этом ловушку – а, зная Унгарта, можно с уверенностью предположить, что ловушка здесь имеет место.

– Я поеду одна?

– Делай всё, что сочтешь нужным. Деньги, люди… если очень захочешь, можешь утопить ещё одну галеру, лишь бы польза была. Но перед тем, как ты отправишься в Инталию, необходимо выполнить ещё одно поручение. Для тебя – несложное…

Если древний императорский замок наводил страх одним своим внешним видом, то другие здания Брона производили разное впечатление. Некоторые строились в полном соответствии с возвышающейся над городом цитаделью – серый камень, суровые линии, никаких украшений и прочих излишеств. Каждое окно – бойница, каждый вход – ловушка. Толстые стены, надёжная крыша, глубокие темные подземелья. Но были и другие – то ли их строителям не было чуждо чувство прекрасного, то ли хозяева пытались как-то выделиться на общем угрюмом фоне вечного города, но местами в Броне встречались здания, куда больше соответствующие понятию дворца. Белый, зеленоватый или розовый мрамор, огромные окна с искусными витражами, статуи и (поистине, редкость в столице) небольшие парки, радующие глаза гостей города сочной зеленью и яркими цветами. Именно гостей – местные жители к подобным изыскам относились без одобрения. Оно и понятно – если сам император предпочитает дом-твердыню, не дело его слугам, пусть и высокопоставленным, поступать иначе.

Артам Седрумм жил в этом великолепном полуособняке-полудворце отнюдь не потому, что питал нездоровую тягу к роскоши и богатству. Вернее, богатство генерала, уже больше двадцати лет командующего может и не самыми лучшими, но достаточно важными войсками Империи, весьма интересовало. Золото дает власть, золото открывает любые… ну, почти любые двери. Ну а дом… так ли уж важно, как выглядит крыша над головой, если пользуешься ею достаточно редко. Большую часть жизни Седрумм провел в войсках, тренируя лёгкую кавалерию, неспособную вести серьёзный бой с латной конницей Ордена или с ощетинившейся копьями тяжёлой индарской пехотой, зато как нельзя лучше подходящей для преследования разбитого врага. Кто гибнет в битве? В первую очередь те, кому приходится принимать на себя первый удар, останавливая стремительный разбег конной лавы. Или же взламывать вражеский строй, страшный своей монолитностью, окружённый стальными жалами, укрытый массивными щитами. Ну, а когда герои с честью полягут на поле боя – настанет черёд лёгкой кавалерии. Догнать, изрубить…

Поэтому Седрумм свои полки оберегал и любил. А потому и в столице бывал не так уж часто, предпочитая объезжать места дислокации доверенных ему полков, проверяя выучку кавалеристов.

Минувшая кампания не слишком проредила их число. Единственное серьёзное сражение, данное Орденом, окончилось, вопреки прогнозам самовлюбленного Сюрта Ви (пусть нерадостным будет его встреча с Эмнауром), не паническим бегством инталийских полков, а грамотным, к тому же совершенно неожиданным отступлением. А под стенами Торнгарта для лёгкой конницы и вовсе не нашлось дела – не считать же участием в боевых действиях патрулирование окрестностей и сопровождение обозов с провизией. Отправлять своих молодцов на осаду Шиммеля генерал не стал… о, боги, кто ж знал, что этот глупец арЛорен купится на провокацию императорской подстилки Танжери и уйдёт из крепости! Вся слава досталась скотине Ульмиру, положившему в стычке с жалкими двумя сотнями инталийцев чуть ли не в полтора раза больше имперских вояк. Поголовное истребление полка арЛорена – слабая компенсация, истинный военный специалист счёл бы это «победу» скорее поражением. Но – такова политика. Ульмир объявлен гениальным тактиком, разгром крошечного отряда арЛорена – «определяющей победой». В этой проклятой войне Империи требовались герои – а то, что жизненно важно для Империи, она, как правило, находит.

Когда к Торнгарту приблизился сброд, словно бы в насмешку названный инталийской армией, да ещё под руководством этого придворного шаркуна Мирата арДамала, неспособного, по мнению Седрумма, управиться и с сотней, генерал воспрянул духом. Отребье, собранное с миру по нитке, несомненно, разбежится под ударом индарских клиньев и тяжёлой конницы, и вот тогда придёт его черёд. Его мальчики будут преследовать удирающих во все лопатки инталийцев хоть до моря, вырезав их подчистую.

И тут вылез Зоран с его Ультиматумом. Проклятье.

Вернувшись в Империю, Седрумм некоторое время старался не попадаться Его Величеству на глаза без особой нужды. Судьба ублюдка Сюрта Ви, посмевшего обвинить Унгарта в проигранной кампании (ну, если война не выиграна, стало быть, проиграна, что бы там не говорилось про мирные договоры), ясно дала Седрумму понять – раз в ближайшее время не предвидится полномасштабных боевых действий, то и ценность генералитета существенно снижается. Другое дело, что казнь Ви могла иметь под собой и другую подоплёку, в конце концов, обвинение Императора – лишь слухи, никто при том разговоре не присутствовал, да и неизвестно, был ли разговор вообще. Официально озвученное обвинение для того года было вполне традиционным и ожидаемым. Заговор против Короны, измена и так далее. Неоригинально, но вполне достаточно, чтобы отправить человека на плаху. Хорошо хоть, под меч палача, иным из «заговорщиков» участь досталась куда хуже.

Прошел, год, второй… Седрумм успокоился, понимая, что волнения, вызванные бесславным окончанием войны, улеглись. Снова стал появляться при дворе не по приглашению Его Величества, а так… чтобы быть на виду. В конце концов, тяжёлая кавалерия порядком потрёпана и, фактически, обезглавлена, латная пехота Ульмира, лишившись индарских клиньев, уже не столь грозна, а полки Седрумма полностью боеспособны и готовы… да к чему угодно готовы.

Со временем мысль о том, что он, генерал Артам Седрумм, в настоящее время располагает единственной по-настоящему серьёзной силой в Империи, прочно угнездилась в голове. К тому же в окружении генерала появились новые лица, их речи доставляли падкому на лесть полководцу изрядное удовольствие. Постепенно похвалы стали звучать чуть реже, зато появились намёки, сперва тщательно завуалированные, затем всё более и более прозрачные.

Нельзя сказать, что генерала не посещал страх. В Империи даже думать о заговоре было опасно – Тайная Стража не дремала, хотя сейчас действовала и не так эффективно, как при Консуле Блайте. Многие стены имеют уши, слова, сказанные не в том месте и не в то время вполне могут привести к печальному концу. Окажись на месте Седрумма кто-то другой, скажем, Ви или Ульмир, у заговорщиков ничего не вышло бы. Ви, при всех его недостатках и природной тупости, свято верил в Империю (поэтому в том, что обвинение в измене шито белыми нитками, никто не сомневался), Ульмир же куда больше интересовался вином, женщинами и прочими развлечениями, больше подходящими для простонародья, и совершенно не рвался к власти. Это было прекрасно известно как Императору, так и тем, кто мог бы попытаться склонить «пехотного генерала» на свою сторону.

Седрумм же, не обретя почестей и, по сути, толком не принявший в кампании активного участия, ощущал себя обойденным. Семена, брошенные заговорщиками, упали на благодатную, почти не требующую возделывания, почву. Его Величество Артам Первый… основатель династии Седруммов – это звучало просто великолепно, хотя следовало отдать генералу должное, он довольно долго сопротивлялся соблазну. Сопротивлялся молчаливо и ненасильственно, не пытаясь донести на заговорщиков, но и не принимая окончательного решения. Он ещё не понимал – а может, и не желал понять, что особого выбора у него не было с того самого мгновения, когда слова о возможной смене династии прозвучали в первый раз. Реши он тут же броситься во дворец с доносом, это уже ничего не изменило бы. Император, не исключено, простит – но сомнительно, что среди вельмож, решившихся на заговор, не найдётся желающего отомстить. А поддержать бунтовщиков… при благоприятном развитии событий можно вознестись высоко, очень высоко.

Постепенно генерал начал находить в сложившимся положении определённые плюсы. Прежде всего, сами по себе заговорщики не имели достаточной силы, чтобы осуществить задуманное. Только Седрумм, поддерживаемый преданными ему полками кавалерии, представлял собой кулак, способный проломить дорогу к императорскому трону. Правда, помимо клинков, требовалось ещё и золото – но тут уж генерал занял предельно жёсткую позицию. Армия за ним, а вот сундуки пусть опустошают другие.

Как всегда бывает в подобных случаях, некоторая, не такая уж и маленькая, доля направляемого на организацию заговора золота незаметно осела у генерала. И это обстоятельство также в немалой степени способствовало укреплению убежденности Седрумма в правильности выбора.

Но уверенность одно, а страх – совсем другое. Страх продолжал преследовать генерала по пятам, не давая спокойно спать ночью и заставляя вздрагивать днём от любого резкого звука. Он удвоил некогда немногочисленную охрану своего столичного дома… если бы не боязнь привлечь ненужное внимание, он наполнил бы особняк солдатами от подвала до чердака. Генерал ни на мгновение не расставался с оружием – разве что, получая приглашение от Его Величества, вынужден был оставлять клинки страже. Толстая, двойного плетения кольчуга, добавляющая лишний вес и без того тяжёлой туше Седрумма, заставляла его истекать потом, но он мужественно терпел неудобство, снимая с себя железо лишь перед сном.

Сейчас до сна было ещё далеко. Седрумм сидел в кресле, неторопливо потягивая вино, и лениво листал трактат по пехотной тактике, написанный во времена его деда. Старая книга по-прежнему сохраняла актуальность, с тех времен мало что изменилось – всё те же индарские латники, составляющие непоколебимый центр строя, всё те же стрелки по фронту, в задачу которых входит наносить противнику урон, пусть и небольшой, пока дело не дойдёт до рукопашной. Усиленные кавалерией фланги, готовые, словно хищные челюсти, сомкнуться на горле увязшего в схватке противника. Книга содержала десятки всякого рода «хитростей», позволявших усилить мощь оборонительного строя, дать ему возможность выдержать первый, самый страшный удар.

Увы… любой противник, которого можно было найти в Эммере и вынудить атаковать ряды выстроившейся к бою пехоты, также прекрасно знал все уловки и приёмы. Ничего нового не придумано. В конечном итоге победит тот, у кого больше бойцов, лучше выучка… ну и кому улыбается удача.

За дверью раздался лёгкий, на грани слышимости, звон металла. Седрумм не шелохнулся.

– Доброго тебе вечера, Артам, – послышался знакомый голос.

Дилана окинула взглядом мраморный особняк, отметив про себя, что вызвать неудовольствие не склонного к излишествам Императора можно уже одним обладанием столь нарочито ярким, неуместным в Броне жилищем.

Полученный приказ ей не нравился. И не потому, что Дилана испытывала к Седрумму симпатию, хотя на фоне остальных генералов – во всяком случае, тех, с кем ей довелось достаточно тесно общаться – Артам не выглядел совсем уж полной задницей. Просто наведение порядка в Империи традиционно являлось прерогативой Тайной Стражи. Доверие Его Величества дорогого стоит, с этим не поспоришь, но использовать леди Танжери в столь простом деле…

Понятно, что Император не хочет огласки. Тайная Стража секреты хранить умеет, но подключение Консула Дуккерта в любом случае означает, что в деле окажутся замешаны слишком многие. Ясное дело, Дуккерт не станет исполнять приказа собственными руками, ему это просто не по силам. Следовательно, пошлет своих людей. И не одного. Если уж говорят, что известное двоим – известно всем, то при таком количестве посвященного народа рано или поздно информация просочится наружу, а сейчас – по словам Унгарта – государству не нужны лишние потрясения. Были бы нужны – всё решилось бы куда проще. И куда жестче.

Дилана хмыкнула – да… при ближайшем рассмотрении, выбор Императора не так уж и плох. Седрумма она изучила достаточно хорошо, препятствий к исполнению задуманного не наблюдалось. Не считать же, в самом деле, серьёзным препятствием десяток солдат, несущих охрану в здании. Помнится, пробраться в спальню Урбека Дарша чуть не стоило ей седины, старый пердун великолепно строил охранные заклятья и ловушки… а здесь ничего столь смертоносного ожидать не приходилось, неприязненное отношение Седрумма к магам общеизвестно. Не настолько неприязненное, чтобы вызвать открытое недовольство, скажем, Бороха, но достаточное.