Текст книги "Рождение королевы (СИ)"

Автор книги: Дина Сдобберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 10

Момент триумфа быстро прошёл. Его сменили тревожные мысли о ближайшем будущем. Её величество более чем прекрасно понимала, что её благоневерный супруг легко распрощался с ней, но не с жирным куском, которым всё ещё оставался север. Она лишь надеялась, что столь демонстративно протянутая ею ветвь мира будет принята севером.

Наврядли кто-то из местных принял бы близко к сердцу её горести. Но ради того, чтобы облегчить собственное бремя и жизнь своей семьи, её могли и принять. Королева верила, что молва быстро свяжет её имя с отменой поборов и улучшением положения севера.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Как и было задумано, её величество отправилась на королевский остров, где должна была проживать в древнем замке, пустовавшем уже почти тысячу лет. Встретили королеву развалины. И вышедший на порог северный белый волк. И даже звериная морда была полна удивления. Ещё бы, кто кроме дикого зверя мог бы посчитать заброшенный замок, носивший на себе и следы сражений, и времени, и непогоды. И вообще всех бедствий и ненастий, что могли приключиться на севере.

Казна Рогнарских островов была пуста. Точнее, не существовала вовсе. Личных средств у королевы не было, а расставаться с украшениями, что были для неё памятью она не желала. Затребовать сборов с жителей она тоже не могла, ведь сама объявила о послаблении перед началом затяжных дождей, переходящих в зиму.

Вот только её величество рассчитывала на помощь и поддержку… А её не было и не предвиделось. Лишь несколько стариков пришли к замку, когда она объявила о нужде в слугах. Никого рядом с ней, кроме Кроули и Эммы, не было. Никто не откликнулся на её зовущий крик!

Может из-за того, что прошло слишком мало времени. А может из-за разговоров. По всему побережью появились люди, что вроде как просто делились своими мыслями и опасениями по рынкам, лавкам и тавернам. Но именно от тех разговоров волной шла молва, что не к добру приезд королевы, ненадолго эта оттепель, и как бы потом в семеро не спросили за сегодняшнюю вольность.

– Говорят, что сансорийская гордячка покинула дворец самовольно. Что мол король сейчас обиду проглотит, да обратно призовёт. – Пересказывал ей Кроули. – Король и королева быстро примиряться, а вот простому люду спуску не дадут, в каждом чихе измену искать будут.

– И люди верят? – до боли сжимала кулаки её величество, понимая, что кто бы не был родоначальником этих разговоров, он знал куда бить и как, чтобы оставить её чуждой этим землям изгнанницей.

Люди не просто не приняли её, они стали её опасаться. Считать, что из-за вздорного характера и обычной бабьей дури она рискует их жизнями. Кто же будет радоваться недолгой свободе от сборов и налогов, если потом за это можно и жизни лишиться?

– Может, ещё наладится? Поживут, сами убедятся. Просто нужно чуть больше времени, ваше величество, – отводила в сторону взгляд Эмма.

– Такой роскоши, как время, мне не оставят. Я одна, в изгнании, в бедности и без защиты. Ни один меч не подымется, что бы отразить направленный в меня удар, – не скрывая горечи отвечала ей королева. – Мне остаётся, как приговорённому к плахе, лишь ждать шагов палача.

Поэтому и гонца с штандартом лорда-протектора её величество встретила настороженно.

– Может, вести от короля, может одумался? – улыбалась всегда верящая в будущее Эмма.

– Может и так, но крышу на башне я доделаю до конца. Иначе все постынем, – старался не показывать надежды Кроули.

Все обитатели замка, включая стариков-слуг и даже волка, жили в малой башне. Только там были несколько помещений, которые могли похвастаться отсутствием капели с потолка при любом мало-мальском дождике. Помимо этого, близость кухни прогревала стены и полы. Да и не так страшно было рядом с другими людьми.

Даже дикий зверь и тот, понаблюдав несколько дней, начал осторожно подходить. Держал всех на расстоянии, показывая клыки, если кто-то пересекал одному волку ведомую черту, но от еды не отказывался. И вытягивался спать на постеленном старом одеяле, не обращая внимания на людей, что ходили мимо или сидели у камина.

Её величество встретила гонца на ступеньках замка.

– Ваше величество, это важное послание, которое я обязан… – попытался настаивать на приёме гонец.

– Я не держу двора, и считаю, что церемонии излишни. Я ведь пока ещё могу сама принимать решения? – лёд пронизывал каждое слово, произнесённое её величеством.

Королева еле сдерживала гнев. Гонец буквально ощупывал всё вокруг взглядом, даже не пытаясь соблюдать предписанные протоколом правила обращения к монаршей особе. Ещё более злила её величество догадка, что вовсе не праздное любопытство служит причиной такого поведения. И королева была уверена, что отчитываться об увиденном гонец будет не королю, а Роттенбладам.

В послании доставленном гонцом было предписание королеве явиться в резиденцию лорда-протектора для того, чтобы идущий на корабле из столицы поверенный короля вручил ей послание от короля с указаниями о том, какую жизнь для неё выбрал венценосный супруг.

Выпроводив гонца, её величество отправилась в дальнюю часть замка, едва сдерживая ярость от собственного бессилия. Разве могла она сказать «нет» и просто проигнорировать эту унизительную выходку короля? Сейчас, когда у неё нет даже охраны?

Выплёскивая накипевшую боль и обиду на судьбу, её величество громила всё то, что ещё каким-то чудом не рассыпалось в прах. Она не пыталась угадать, что это за комнаты не искала в них следов минувшего. Просто нужно было избавиться от обжигающего жара внутри. А ещё хотелось, чтобы никто не услышал её рыданий.

Услышав о требованиях, привезённых гонцом, Кроули и Эмма мрачно переглянулись. Только после рассказа о ледяных ливнях замысел короля стал ей понятен.

– Это казнь. Медленная и тайная, – произнесла королева, глядя в огонь.

– Умирать от окоченения и застуды это ещё и мучительно. – Мяла в руках полотенце Эмма. – Король южанин, он наши земли не знает, как и вы. Он наверняка не понимает, как опасны осенние ливни на Севере.

– Знает, Эмма. И понимает, я думаю, что отлично. Поэтому и ждал их начала, надеясь, что по дороге я попаду под эти самые смертоносные ливни. – Покачала головой королева. – Выбора у меня всё равно нет. Заодно и взгляну в глаза тем, кто воспользовался моей добротой и погубил меня. Ведь запасы у жителей пока ещё моих земель в эту зиму куда богаче, чем обычно. Не так ли, Эмма?

– Ваше величество, не надо так… Люди просто напуганы. Они боятся, а вы говорите о них, словно они виновны, – опустила голову Эмма.

– Словно? – горько усмехнулась королева. – Тот кто видел занесённый над жертвой нож убийцы и не остановил преступную руку, делит вину за преступление наравне с преступником. Это же ваш, северный закон. А северяне такие же мои палачи, как и король. С той лишь разницей, что он нарушает супружеские клятвы, а все эти люди вассальные. Собирайте повозку, мне нужно добраться до переправы.

Глава 11

Старая повозка с сарнийскими гербами громыхала колёсами по мощëным диким камнем улицам. Встречные люди лишь провожали удивлёнными взглядами дурную сумасбродку.

– Тучи уже тяжелеют, – с неодобрением качали головами в след.

В первый раз, когда проезжали через город, королева выходила из повозки и ужинать решила в общем зале. На постоялый двор её величество вновь пригласила швею, лару Фалли.

– Ваше величество, – приветствовала швея королеву. – Вы приказывали явиться…

– Что вы, лара Фалли. Я просила вас уделить мне немного вашего времени. – Мягко улыбалась её величество.

Она не повышала голоса, но была уверена, что каждое её слово, произнесённое в общем зале постоялого двора, будет услышано и повторено ни один раз.

– Приговорённые, идущие на эшафот, приказывать не могут, – произнесла королева.

– Простите, я вас не понимаю, ваше величество, – растерялась швея.

– Вы слышали, что я должна явиться для встречи с поверенным короля в замок лорда-протектора за перевалом? – объясняла её величество. – Не неделю назад, не месяц, а именно сейчас, когда все ждут начала ледяных ливней. Это казнь, уважаемая лара. Та самая, приговорить к которой открыто мой супруг и его свора меня не могут. И подослать убийц тоже. Я ведь, как не крути, принцесса Сансории. И кто знает, как отреагируют мои братья? Не сочтут ли, что наследовать мне должен кто-то из них, с не муж-убийца? Его величество мне и временной отмены сборов, чтобы дать жителям севера хоть немного выдохнуть, не простил. Кажется именно отсутствие пополнения казны, незаконного, так как получать сборы и налоги должна была я, это же мои земли, но кто обращает внимание на такую мелочь⁈ Так вот, кажется именно это и стало основной моей виной. Итог уже известен, поэтому… Мой вопрос может показаться вам странным… Но как принято одеваться на похороны, если хоронят тебя?

– Во что облачают покойника? – неуверенно переспросила швея и продолжила после кивка королевы. – Белая рубаха, как знак того, что жизнь завершена. И синяя одежда или покрывало. Мёртвый цвет. Как будто тело закрыто льдом, преградой между живыми и умершим.

– Вот как… А не могли бы вы, лара Фалли, подготовить для меня погребальный наряд? – совсем обескуражила собеседницу королева. – Согласитесь, желанный для короля итог лишь вопрос времени, а хоронить меня будет не в чем. Неловко получится.

Её величество понимала, что её злые шутки её не спасут. Больше всего она напоминала самой себе пчелу, собирающуюся ужалить добытчика мëда. Мёд всё равно заберут, а пчела обречена уже начиная полёт.

Утром её величество покинула Йершпиль. Все силы уходили на то, чтобы держать спину прямо. И напоминать себе, что в её венах течет королевская кровь. У неё могут отнять корону и земли, но никто не сможет отнять у неё достоинства.

– Почему вы поехали со мной? – спросила она в дороге Эмму.

– А как же, – пожала плечами служанка. – Домой приду, на семью беду могу навести. Да и столько времени прошло, помнят ли, хранят ли мою тарелку… Это обычай, если кто-то уходит из дома надолго, его тарелку хранят на полке, у печи. Как знак, что ждут, что для него есть место за столом. А вы без меня не справитесь, как ни крути. Мы верим, что человек жив, пока нужен. А если нет, то живой ты или мёртвый, а это не жизнь. Бесцельное существование. А Кроули… Кроули же рудонос, такие как он, это плоть и кровь севера. Они ходят за перевал всегда, в любое время. Рудоносами становятся только те, кому даже ливни не страшны. Перерождëнные.

– Что это значит? – нахмурилась королева.

– Есть люди, которых выбирает Север. Сам. – Эмма замолчала.

На её лице отражалась внутренняя борьба. С одной стороны, она сама только что сказала, что кроме королевы и службы ей, у неё ничего не осталось. Никакого иного пути. С другой, как рождённая на севере, связанная с этой землёй кровью и корнями, она переступала через внутренний запрет. Тайны Севера должны жить на Севере. А королева не просто южанка, она сансорийка.

– Вы хозяйка этих земель, – решилась наконец Эмма. – А значит, хоть капля северной крови, но в вас есть!

– Иначе бы я не унаследовала эти острова, – подтвердила выводы служанки королева.

– Вы видели когда-нибудь, как куют клинки? – вдруг спросила Эмма. – У нас, доводят до крайности. Накаляют так, что металл не просто краснеет, а начинает течь по краям, а потом остужают так, что будущий клинок поростает мхом инея. Так же появляются перерождëнные. Никто не знает, как и почему предопределяется этот выбор. Но порой, сильно обмороженный или попавший под ливень не умирает. Он мучается от жара, что плавит плоть. И дрожит от озноба так, что может откусить себе язык. С виду их не отличить, но им на севере нет отказа и закрытых дверей. Кроули несколько раз попадал под ливень. В последний раз даже и не чихнул. Поэтому его все знают, поэтому за его шагами так следят. Таких как он, сами понимаете, очень мало. В моей юности, когда я жила здесь, мы знали всего дюжину переродившихся.

– А как вы отличаете застудную лихорадку от перерождения? – нахмурилась королева.

– Никак, – покачала головой Эмма. – Никто не хочет испытывать судьбу. И под ливни не лезут. Такое вообще водилось лишь за королями с островов. Погибшей династией. Почти все они короновались после того, как поднимались после тяжёлой болезни. Поэтому за ними шёл Север, поэтому им верили и в их слове не сомневались.

– Воот как, – рассмеялась королева. – Так может это меня не убить собираются, а короновать в соответствии с традициями? А после, впридачу к моим островам отдать и весь Север?

Но потом стало не до смеха. По прибытию в замок лорда-протектора, королеве сообщили, что поверенный задержался в пути. А предложить ей остаться в замке лорд не может, ведь пребывание королевы где бы то ни было, кроме принадлежащих ей островов, это нарушение королевского приказа.

Первые тяжёлые капли ледяного дождя забарабанили по крыше повозки на обратном пути, когда Йершпиль уже остался позади. Вскоре стихия набралась сил, разгулялась… Ледяные капли горстями летели во все стороны, тонкими струйками стекая внутрь повозки через рассохшиеся трещины.

– Быстрее, давайте, ваше величество! Эмма, закутайся в мой плащ, – Кроули распахнул дверь остановившейся повозки и подняв королеву на руки поспешил в тёмное нутро одинокой смотровой башни, оставшейся от древнего маяка.

Обеих он напоил каким-то пойлом из своей фляжки, от которого и королеву, и Эмму бросило в пот. Не смотря на то, что Кроули только разводил огонь и в каморке заброшенной башни было холодно.

Вот только это не помогло, и уже через несколько часов у королевы появился жар.

Глава 12

Огонь в старом, чудом сохранившемся камине полыхал с такой яростью, словно старался отгореть за всё время, что прошло с тех времён, когда языки пламени освещали эту комнатушку в последний раз. Дождь разошёлся, струи били по стенам с такой силой, что даже сквозь толщу камня была слышна уверенная дробь капель.

Снизу, куда Кроули сумел загнать повозку вместе с лошадьми, чтобы спрятать от дождя, доносился равномерный стук. Это Кроули пытался хоть как-то заделать трещины в повозке. Летом они не мешали, сейчас же превратили повозку в смертельно опасную ловушку. По крайней мере для королевы и её служанки.Сама её величество, обессилено упала на застеленную шкурой лавку. Жар мучил её уже третьи сутки. А с утра начался тяжёлый кашель, сотрясавший всё её тело и оставляющий после себя чувство жгучей боли в груди.

– Вот и закончилось моё правление на островах, – хрипло произнесла она. – Эмма, скажи Кроули, чтобы не утруждал себя. Пусть отдохнёт. Припасов ты взяла в путь достаточно для двоих. Если не хватит, то можно съесть одну из лошадей. Воды вдоволь. Закончатся дрова, пустите на обогрев повозку. Мне недолго осталось.

– Не говорите так, – возмутилась Эмма.

Странный шум наверху заставил её замолчать. А вскоре, через слуховую трубу в каморку, где они расположились влетела мёртвая птица и упала перед камином.

– Дождевой вестник, – отскочила от дохлятины Эмма.

– Это что за дрянь? – спросила королева без всяких эмоций.

– Даже в ливни нужно слать вести. И тау, чтобы быть уверенным в том, что письмо будет доставлено. – Ответил от дверного проёма Кроули. – Поэтому используют артефакт, который у нас зовут дождевой или ливневый вестник.

Он подошёл к птице и пнул тушку. Из-под перьев выкатился небольшой шар, внутри которого была видна тонкая трубочка бумаги. Пара минут, и шар распался на две половинки. Эмма отнесла послание королеве.

– Можешь сама? – спросила королева, прикрывая глаза.

– Ваше величество, тут… – замолчала Эмма быстро пробежав по листку глазами.

– Я должна вновь явиться в замок протектора? – предположила королева.

– Северные боги, будьте милостивы, – прошептала Эмма.

– Ну, хватит. Заголосила уже, – повысил голос Кроули. – Отвара лучше её величеству дай, от кашля поможет. А я пока выкину эту дохлятину отсюда, нечего здесь смердить!

Кроули подцепил птицу на старую лопату для того, чтобы выгребать уголь из камина, и вышел. Эмма послушно налила из котелка, недавно снятого с огня, отвара и начала поить королеву.

– Боги, какая гадость, – скривилась королева от горечи. – Что он туда бросил? Совесть Роттенбладов?

– Мох, ваше величество. Наши старики часто его собирают. Он на самом деле помогает от кашля, – чуть улыбнулась Эмма.

– Теперь понятно, почему говорят, что старики на севере крепче молодых на юге, – произнесла королева. – С таким-то лечением. А что за вестники?

– Это магия, ваше величество. Артефакты. Две створки закрываются, и начинается действие. Такой шар заставляет мёртвую птицу лететь как живую, и точно туда, где находится тот, кому адресовано послание. Как только послание доставлено, магия перестаёт действовать, а половинки распадаются. – Объяснила Эмма. – Такие часто прилетали с севера к леди Роттенблад. Не зря выходит Кроули щели заделывал в повозке. Хоть внутри сухо будет, пока поедем.

– Поедем? – удивилась королева. – Эмма, ехать должна только я.

– И как это вы интересно поедете без возницы? – хмыкнул вернувшийся Кроули.

– В седле. Я умею управляться с лошадью, – напомнила королева.

– В ливни лошадей и оленей прячут под глухие и тяжёлые попоны. Чтобы не дай небеса не пала скотина. Седло не удержится. Да и в вашем состоянии, вы через полчаса свалитесь с седла. Так что вы едете внутри повозки, где тепло и сухо. – Протянул к огню руки Кроули.

– А сам, а Эмма? – спросила королева.

– Ваше величество, не в обиду вам, но вы одна не сможете. Кто о вас позаботится? А внутри повозки Эмме ничего не грозит. Если конечно ливень не вымоет забивку щелей. – Признался Кроули.

– Неоправданный риск, – покачала головой королева и сразу же пожалела об этом.

– Я поеду с вами. Я служанка королевы! – прекратила все споры Эмма.

По прибытии в Йершпиль, её величество решила пообедать в таверне. Пообедать это было слишком громко сказано. Ничего, кроме бульона внутри неё не удерживалось, а аппетита не было и в помине.

Когда её величество вошла в зал таверны, все вокруг замолчали. Местные жители, которые могли по крытым галереям пройти всего в несколько мест, коротали время ливней одной компанией. Королева хоть и была причëсана и держала спину, но всё равно, её состояние не для кого не стало тайной. Самые суеверные даже начали делать оберëжные знаки.

Её величество ничего говорить не стала. Вежливо поздоровалась и присела за свободный стол.

– Послать за ларой Фалли? – осторожно поинтересовался трактирщик.

– Ни к чему беспокоить достопочтимую лару. Но если сможете, передайте ей, что мой заказ в силе и скоро понадобится, – ответила королева.

Этот недолгий ужин отнял у королевы последние силы.

– Кроули, есть у тебя среди твоих бесконечных травок что-то, что поможет мне хотя бы час простоять на ногах с прямой спиной? – попросила королева перед тем, как снова отправиться в путь.

– Откат потом будет… А вы и так уже истощены болезнью. Стоит ли гордость такого риска? – нахмурился Кроули.

– Гордость наверное единственное, что у меня осталось, Кроули. Хочется сохранить хотя бы её, – ответила её величество.

За полчаса до появление в резиденции протектора Эмма накапала в стакан с водой пятнадцать капель, мгновенно превративших воду в жёлто-зелëную муть. Королеве пришлось зажать себе рот рукой, чтобы удержать отвратительное нс вкус пойло. Но зато по длинной парадной лестнице она поднималась высоко подняв голову и с идеальной осанкой.

На сообщение, что из-за ливня корабль задержался в порту и посыльный короля не смог прибыть в из порта в резиденцию, королева лишь пожала плечами и развернувшись, молча покинула зал приёмов, не удостоив всё ещё прикованного к носилкам лорда даже словом приветствия.

– Ужас какой-то! Просто ужас, – причитала Эмма, помогая королеве лечь на скамью в повозке.

– Ну, хорошо, что хотя бы видимость соблюдения протокола сохранили. Протектор мог мы велеть оставить свои носилки не у основания лестницы, а наверху, у номинального трона, стоящего здесь на случай визита короля, – сказала королева.

С той скамьи-лежанки она больше не поднялась. И даже недолгого отдыха ей не дали. Второй дождевой вестник нагнал их в трёх часах от Йершпиля. Кроули без разговоров, раздражённо бурча пожелания крепкого здоровья протектору и всему его роду, развернул повозку. Да и в самом Йершпиле решили не останавливаться. Болезнь пожирала её величество буквально на глазах.

– Две недели гоняют девочку под ливнем! – покачала головой пришедшая лара Фалли. – За что?

– За золото, камни и меха северян, – хмуро ответил ей один из охотников, сидящих ватагой за столом. – Не слышала разве, что королева не дала нас ограбить перед зимой?

– Северянин опасается отправляться в путь в такую погоду, а тут южанка, – донеслось откуда-то со стороны.

– Южанка или нет, но земли островов ей достались в наследство. Да и шутка ли, вторую неделю под ливнем и жива, – задумчиво протянул кузнец, потирая подбородок.

– Надолго ли, – вздохнула лара, отдавая трактирщику свёрток. – Это заказ её величества. Оплату я за него не возьму…

Когда вернулась Эмма с пустым кувшином из-под молока трактирщик просто махнул головой на свёрток, лежащий на краю его стойки.

В этот раз, по прибытии в замок протектора, королева покинуть повозку не смогла.

– Какое жалкое и печальное зрелище, – скривился тяжело опирающийся на костыль протектор.

– Ровно такое же, как и лорд, пытающийся сохранить хотя бы видимость того, что ноги у него по прежнему две. – Прохрипела королева. Не боитесь гнилой крови от отмирающей плоти?

– Мне тебя даже было немного жаль, – презрительно фыркнул лорд. – До этих слов. А ведь ты могла бы жить. Пусть где-нибудь в глуши и не в роскоши, но жить. Если бы была не так надоедлива и не путалась под ногами. И обращалась бы с вежливостью и некоторым особым вниманием к наследникам знатнейших родов королевства.

– Что? Да вы с ума сошли! Наследники знатнейших родов королевства недостойны даже моего взгляда, а не то что моей вежливости. Что же касается особого внимания… Вам бы, протектору северных земель королевства, намекать на измену и проситься в любовники! – почти безумно рассмеялась королева.

– Ну и сдохнешь как нищая бродяжка, – пожал плечами лорд. – Не задерживаю.

Когда королева пришла в себя в следующий раз, повозка уже миновала перевал.

– Эмма, – простонала её величество, понимая, что начался отсчёт её последних минут.

– Да, ваше величество, – прошептала тоже всё понимающая Эмма, опустившись на колени рядом с лежащей королевой. – Я здесь.

– Мы стоим? – не ощущала уже привычной качки королева.

– Колесо соскочило и отлетело, прямо на перекрёстке, – отчего-то шёпотом рассказала Эмма.

– Перекрёсток, перекрёсток… – растрескавшимися от жара до крови губами повторила королева.

В её памяти всплыл утопающий в цветущей сирени сад обители и одна из сестёр-наставниц, старая Мари. И её страшная сказка о Хозяйке Перекрёстков. Жажда мести и желание утопить всех в своей боли сделали невозможное. Её величество встала и вышла из повозки. Пошатываясь, она упрямо шла к центру перекрестья трёх дорог, рисовавших на земле то ли звезду, то ли снежинку.

Королева упала на колени и пальцем рисовала горящие в памяти знаки на мокрой и вязкой от ливней земле. Она призывала Хозяйку в свои защитницы, отдавая в её руки свою жизнь и прося проклятья для всего королевства, короля и Роттенбладов.

– Пусть обрушаться на их головы жар войны и пожаров, пусть вольно войдёт в их дома холод смерти, пусть их всех настигнет гибель в шаге от самого желанного на свете! Заверяю своей душой и приношу все их жизни в жертву в твою честь, – звучали страшные слова древнего ритуала.

Сознание, как и жизнь, покидали её величество Ренерель Сарнийскую. И последним, что она почувствовала, находясь уже на грани между жизнью и смертью, как какая-то неведомая сила отрывает её от земли.