Текст книги "Ашт. Призыв к Жатве(СИ)"

Автор книги: Дина Полоскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Эй, Хранитель, остынь. Ты отвлекся, по-моему. Про груди мне знать без надобности. И как ты мог увидеть волосы и все остальное этой женщины? Ваши женщины не открывают головы, им не разрешено воспитывать детей, они не едят в присутствии мужчин. Или в древности здесь было по-другому?

– Я не знаю, как здесь было в древности, – нервно дернул глазом призрак. – Я говорю о своей планете...

– Так ты не с Ашт?

– Нет, конечно. Здесь у пришельцев нет иной судьбы, как стать Хранителями...

– Вот как! Хотела бы я пообщаться кое с кем, сдается мне, эта парочка не подозревает, что их ждет. Одного не жалко, а вот второго немного, того, у которого дочка недавно умерла, он мне понравился, – доверительно сообщила Трея призраку.

– Человек, ты будешь слушать мою историю, или нет? – обиделся призрак.

– Прости, пожалуйста.

– Так вот. К этой, вне всякого сомнения, незнакомой женщине подошла собака и, учуяв запах мяса, стала выпрашивать еду. Женщина собрала кости, бросила собаке и принялась ругать ее. Это была не очень умная женщина, – посетовал призрак. – Собака залаяла в ответ, но съела кости...

Хранитель замолчал.

Трея не стала перебивать его.

– В этот миг мне снизошло видение. Я увидел связь между всеми участниками этой сцены!

– И какую же связь ты увидел?

– Милостью неба мне открылась страшная тайна: овца, которую ела женщина, в прошлой жизни была ее отцом, собака – матерью. Не зная этого, она не испытывала к ним никакого сострадания. А любимый ребенок, лежащий на коленях, был в прошлой жизни врагом, замучившим ее до смерти.

Тогда я понял: Женщина качает злейшего врага и думает, что любит всем сердцем, ест мясо отца, ругает мать, жена доедает кости мужа!

В тот же миг я увидел бессмысленность бесконечного круга перерождений и потратил остаток жизни на поиск истины.

– Как я понимаю, истину ты нашел на Ашт.

– Это высшая планета, – уклонился Хранитель от ответа.

– Значит, не нашел, – поняла его по-своему Трея. – А по мне, то, как они здесь живут, совсем не похоже на что-то не то, чтобы высокое, но даже человеческое.

Хранитель не ответил.

– Слушай, – лицо Треи озарил живой интерес. – Тут мне их главный, Аоллар, который привез сюда, говорил, что все, абсолютно все древнее культурное наследие, которым обладает каждая раса, – Трея решительно избежала употребления термина "низшая", – все древние памятники культуры, истории, священное писание, такое как библии, веды, маду нетчер и прочее, все это оставлено смертным Аст-Асар, все это и х знание? Раз ты – Хранитель этого всего, открой мне правду? Я-то все равно уже никому не скажу, а скоро и сама все узнаю...

Призрак замялся. На бесстрастном лице пролегла тень сомнения.

– Вообще-то нефера – выше Хранителя, – неуверенно пробормотал он.

– Вот, – обрадовалась Трея, подбадривая.

– Но ты еще не нефера!

– Я уже почти! Меня уже убивали у алтаря, ты должен это знать, раз все знаешь. Скоро добьют.

– Ответ на твой вопрос – и да, и нет, – Хранитель попытался уйти от прямого ответа.

Но Трея настроена решительно.

– Ты хочешь сказать, что даже если они и передавали знания низшим расам, ладно, ладно, когда передавали... Далеко не все знание принадлежало им, да?

Хранитель молчал.

– Значит, я права!

Хранитель продолжал молчать.

– Слушай, а в чем твоя функция сейчас, здесь? Охранять меня? Так заперто, я не выйду. И не убегу далеко. Любой встречный Аст-Асар скажет мне "ну что же вам все не терпится, уважаемая, сидите спокойно в своей белой камере, ожидайте своей очереди на казнь... нечего здесь бегать, сверкать голыми ногами и руками да непокрытой головой во грех высшую расу вводить"... и за ручку, как миленькую, вернет сюда. Так что ты здесь зачем?

Призрак не отвечал. Он застыл на месте неподвижной голограммой, став частично прозрачным.

Вот и поговорили, сокрушенно подумала Трея.

– Очень просто, – от стены отделилась белая женщина. Женщина, уже знакомая Трее. – Хранитель здесь, чтобы сдержать меня.

***

Раки

Академия Тэль

– Ундина, ты дома?

– Ундина!

– Айнона!

– Не отвечает...

– Нет в китэ?

– Наверно, нет...

– Куда же она делась? В свободном корпусе тоже нигде нет, мы смотрели.

– Может, в бассейне?

– Хочешь проверить?

Судя по утихающему стуку каблучков, эта неугомонная троица – Олена, Вейлиса и Серсена решила обыскать бассейн.

Раки облегченно выдохнула, она задерживала дыхание, словно девочки могли услышать его в коридоре.

Раки лежит на полу своей китэ, пятой точкой плотно подпирает белую стену, ноги перпендикулярно телу, на стене. Медре Хакита говорит, что перевернутые положения способствуют прилитию крови к мозгу, а значит, повышению умственной активности. А Раки позарез нужна эта самая умственная активность! Собственный запас на исходе! Она уже уничтожила весь запас шоколада и сладких орешков, выпила три большие чашки густого сладкого отвара, но голова у нее не резиновая, предметы перестают помещаться, толкаются в тесноте, говорят сварливыми голосами, и соображает Раки все медленней и медленней.

Еще шесть пунктов Устава Си-тэль, их обязательно вызубрить наизусть, а все никак.

Томик уже кофейного цвета лежит рядом, и Раки кажется, что стоит ей просто прочитать из него хотя бы два слова, как ум взорвется и забрызгает эти безупречно белые стены китэ отвратительными каплями бессилия.

Тогда все медре увидят, до чего довели меня! – мстительно думает Раки. – А мио, конечно, устыдятся своего поведения, что то и дело отвлекали меня от занятий! Им-то что! Они этот Устав постепенно, год за годом учили! А мне приходится наверстывать по выражению медре Атель "пробелы в знаниях" с рекордной скоростью! – она думала так и чуть не плакала, очень нравилось жалеть себя.

Нет, – вдоволь напредставлявшись самых жалких сцен со своим в них непосредственным участием и всеобщим прозрением в финале, как "они" были к ней несправедливы, Раки фыркнула, но смеяться передумала. Хочется – не хочется, а пора браться за Устав.

Скоро ужин, а сегодняшняя программа все еще не готова. Хотя, если не пойти на ужин... Конечно, ближе к ночи она проголодается, и скорее всего, ляжет спать на голодный желудок, но, во-первых, эка невидаль, а во-вторых, тогда она точно все успеет, и, в-третьих, сейчас-то ее мутит от съеденного сладкого!

Итак...

Стараясь сохранять спокойствие, Раки придвинула к себе книжку в кофейной обложке.

Начнем.

Правило 67-1g

Си-тэль должна уметь развлечь себя в отсутствие мужа. Запрещается грустить, скучать, испытывать отрицательные эмоции. Если мужу прямо или косвенно стало известно об отрицательных эмоциях си-тэль, он имеет право наказать ее, выбрав способ наказания на свое усмотрение.

Ближе к кофейному цвету Устав постепенно обрастал зверствами и прочими нелицеприятными подробностями. Наказания идут отдельной темой, насчитывается 133 пункта. Раки пробовала читать, затошнило. Решила переждать, когда проголодается немного.

Правило 68-1g

Си-тэль обязана во всем подчиняться мужу. Си-тэль не имеет права отказывать мужчине. Отвечать, когда он спрашивает, используя самый спокойный, доброжелательный тон. Покорность – главное достоинство женщины.

Покорность – главное достоинство женщины... Я бы забыла об этом, честное слово, если бы вы не напомнили. Какой раз по счету я зубрю этот постулат? В самых разных вариациях. Стоп! Да, так и есть, он повторяется каждое шестое правило. Главное, не спутать ничего... Точно, каждый шестой. Меня, похоже, гипнотизируют. Или зомбируют, как в книжках ужасов?!

Правило си-тэль 70-1g

Речь си-тэль – журчание ручья, тихий шелест листвы, легкое дыхание послеполуденного ветра. Си-тэль не имеет права говорить с мужем холодным, отстраненным, равнодушным тоном. В этом случае муж имеет право наказать си-тэль, выбрав наказание на свое усмотрение. В случае враждебного тона или враждебного молчания муж имеет право убить жену.

Ч т о?!!!

– Ты не думай, – сказала сегодня Олена. – Это древние законы. Аст-Асар предпочитают развлекаться и весело проводить время со своими женами, вместо того, чтобы проверять их знания дословно. Просто надо знать Устав, и все. Отнесись к этому рассудительно: выучила, пришла, ответила, вышла, обнулилась. Или, думаешь, муж после свадьбы станет гонять тебя по знанию пунктов Устава? Это только нашим старым грымзам медре и надо.

– А им-то зачем? – спросила тогда Раки, не поняла.

– Как зачем? – удивилась наивности подруги Олена. – Их-то в жены никто не берет, не заботится о них!

Почему я именно сейчас вспомнила тот разговор? – подумала Раки и сама себе ответила, причем вслух:

– Да потому что в гробу я видала такую заботу!

С трудом преодолела порыв отбросить Устав как гадкое, неприятное, к тому же опасное насекомое, подумала, не зря эти томики у некоторых девушек выглядят столь потрепанными. Медре думают, мио зачитываются, ага! Есть чем!

Дальше идет небольшое отступление, выделенное зеленым шрифтом.

Как правильно приветствовать мужа, который входит в твою китэ?

Так, то есть встречать его – не выходить, а как же тот Правило, вон, 66-1в, по поводу встречи мужа в праздничном настроении...

Стоп, если я сейчас туда полезу, я просто сойду с ума, итак в голове курпичный пудинг вместо мозгов!

Встречая мужа, си-тэль касается земли коленями, локтями, ладонями и лбом.

Ступни при этом она должна от пола отрывать, что ли?!

∙ Коленями – в знак своего низкого положения.

∙ Локтями – в знак своей беззащитности.

∙ Ладонями – в знак своей открытости.

∙ Лбом – в знак доверия своей жизни.

Не перепутать бы, в знак чего что, заранее огорчилась Раки. И не ляпнуть что-то навроде – "лбом – в знак своего скудоумия"... Раки представила выражение лица медре Ратифы, фыркнула.

Почему меня это веселит? Может, во все это просто невероятно поверить, и я отношусь, как к чьим-то больным фантазиям? Или... Может ли это значить, что я смирилась, прекратила внутренний протест?!

По-моему, у "девочек" Кэтти прав больше, чем у жен высшей расы. "Гости" – те тоже сами выбирали способ наказания, а "девочки" ничего поделать не могли. Но я что-то не припомню, чтобы они так унижались... Впрочем, в комнаты я не заглядывала, но не представляю Селену или Иви, или даже Кэтти, ползающую перед мужчиной на локтях и коленях, говорящую при этом голосом, что тише шелеста весенней листвы и журчания ручья...

Правило си-тэль 71-1g

Си-тэль не принимает пищу в присутствии мужчины. Если муж дал на то свое разрешение, она не должна совершать провокационных действий губами, руками и ресницами.

Это вообще как? И спросить не у кого... Девчонки меня в бассейн искать ушли. Вот бы сейчас в бассейн... Тем более, что медре Хакита разрешила...

Раки перевела взгляд на панель.

Не успею, с горечью поняла. Черед тридцать окасе бассейн закроют. Похоже, и на ужин не успеваю, не становиться же отстающей по Уставу! Здесь, наверно, большего позора нет. Хотя и отстающих по Уставу нет, так что и не проверишь.

Итак...

Правило 72-1g

Раки перевернула страницу, когда в дверь постучали. Именно постучали, проигнорировав входящий сигнал. Значит, не хотели, чтобы информация попала в систему.

– Кто там? – рефлекс, выработанный еще на Сьерре-Алквисте, сработал раньше Раки.

– Мио Айнона, – раздался тихий голос старшей по группе.

Раки вскочила и, покачнувшись от того, что в глазах от резкой смены положения потемнело, в два прыжка преодолела расстояние до проема.

– Мио Иветт? – спросила удивленно, нажимая на допуск.

– Еще раз приветствую, мио Айнона, – старшая быстро вошла в китэ, но осталась у проема. – Вы мне нужны. Поможете?

– Конечно, – мио Иветт неловко мяла в руках какую-то зеленую ветку, и пряный прелый запах растекся по китэ Раки. Старшая мио, вопреки обыкновению выглядела обеспокоенной, даже испуганной. На бледной щеке алела широкая полоска, и Раки поспешила отвести взгляд от лица старшей, демонстративно уставившись на ветку в ее руках.

– Вилиса, – проследила Иветт взгляд Раки. – Меня просто успокаивает этот запах. С детства привыкла к нему. Даже сушу в своей китэ, и делаю закладки для книг, и у изголовья кладу...

Девушка запнулась, закусила тонкую бледную губу – единственный изъян на бледном лице, который с лихвой компенсировали огромные, кукольные, темные, почти черные глаза в роскошных ресницах. Медре и остальным мио было понятно, что это украшение не покинет мио Иветт с возрастом, наоборот, когда лицо молодой девушки станет произведением искусства, до чего доводят свою внешность си-тэль к тридцати-сорока годам, с красотой Иветт вряд ли кто сможет посоревноваться. Это сейчас, в невзрачного цвета платье, с нелепой официальной прической Иветт выглядела просто хорошенькой, но Раки видела старшую мио, когда та сушила длинные, пепельного цвета волосы после плавания, и помнит, как одна выпускница, не Тэлея, другая, сказала, проходя мимо:

– Когда вы наденете итарсе, мио Иветт, ни у кого рядом не будет шансов, ни у одной мио! Как хорошо, что я выпускаюсь оборотом раньше!

Сейчас мио Иветт выглядела обескураженной, она, ни с того, ни с сего, разоткровенничалась на ровном месте, с человеком, которого совсем не знает, но к которому пришла за помощью... Зачем-то сказала, что нюхает вилису, когда нервничает, а потом сообщила, что вилиса у нее повсюду... Вот глупая!

– Понимаете, – начала она, и Раки не перебивала ее. – Это так неожиданно вышло...

– Мио Иветт... Иветта, – Раки хорошо виден испуг в глазах старшей по группе, отчего она сама невольно заразилась мандражом, – Что случилось?

– Не со мной, – поспешила ответить Иветт, и Раки перевела дух. Вздохнула спокойней и сама Иветт.

– Медре Терения поручила мне поговорить с новенькой.

– Со мной? Медре Знающая?! – не поняла Раки.

– Да нет же! Надо же, я до сих пор не сказала... У нас новенькая, девочка пятнадцати оборотов. И мне поручили поговорить с ней, ввести в курс, рассказать о группе, о занятиях.

Картина начала проясняться.

Когда Раки лежала в палате догдэс, первой из девочек, кого она встретила, была именно мио Иветт. А еще Олена, Вейлиса, Серсена, Роста, Милия...

Об Академии рассказывала только Иветт, остальных привело любопытство, всем хотелось посмотреть на новенькую. Ну и официальное разрешение не ходить на свободные занятия тоже сыграло роль. У Раки до сих пор было это разрешение – и вся группа ей завидовала. Забывали только, что эти окасе, когда остальные плавают в бассейне, рисуют, поют, сочиняют стихи, развивают слух, занимаются культурой тела, она, как проклятая, сидит в своей китэ за томиком Устава!

Да, когда это стало возможным, ее навещали каждый день, во время свободных окасе...

А сейчас. Начнем с того, что свободные окасе благополучно закончились, сейчас время ужина, и мио Иветт пришла к ней, явно для того, чтобы пригласить с собой, присутствовать при беседе с новой мио. А по нервно подрагивающим рукам и покусанным губам, по основательно измочаленной ветке вилисы можно понять, что у новенькой она уже была. Какой из этого делаем вывод? Наверно, у бедняжки жуткая акклиматизация, Раки вспомнила, как сама мучилась, но о том, что Иветт никогда не пугало плохое самочувствие новой мио, наоборот, старшая помогала, как могла, отвлекала, говорила, рассказывала о группе, о том, как они все здесь счастливы, Раки не подумала.

– Акклиматизация? – спросила Раки.

– Если бы, – прошептала Иветт. – Ее прислали из Райо. И я понятия не имею, что делать... А вы... Ты... не болтаешь особо...

Видимо, выражение лица Раки красноречиво повествовало о недоумении и умственном ступоре, потому что Иветт дернула ту за руку.

– Пойдем, сама увидишь!

Потом опомнилась, сказала совсем другим тоном:

– Мио Айнона, приведите в порядок прическу и форму одежды, и следуйте за мной.

Правда, спустя окандэ нетерпеливо топнула ногой в аккуратной, кофейного цвета туфельке.

– И так сойдет, пошли! – и потянула Раки за собой.

***

Здание догдэс в городке Академии отразило белыми стенами закатный свет Астаира. Стоило Раки и Иветт подойти к главному проему, как он открылся, впуская мио в себя.

Зашли без кода, отметила Раки, точно, Иветт здесь уже была.

Два уровня вверх – как все здесь знакомо Раки! Новенькая девочка лежит в палате, где не так давно лежала она сама.

Мио Иветт замешкалась перед проемом палаты, и Раки поняла, что та нервничает даже больше, чем могло показаться на первый взгляд.

Она боится, поняла Раки и взяла Иветт за руку. Думала, старшая отдернет руку, напомнит Раки о субординации, но Иветт неожиданно сжала пальцы и виновато улыбнулась.

– Пошли, – мягко сказала Раки, Иветт кивнула.

Проем исчез, чтобы вновь возникнуть за их спинами, стоило девочкам перешагнуть порог.

Здесь все было вверх дном. Когда здесь лежала Раки, сильнее пахло лекарствами, но было куда чище и уютнее. А сейчас... Перевернутый поднос, водоросли из салата устилают пол, смятые грязные простыни, полотенца...

Темноволосая девушка, нахохленным комком сидит на кровати и кутается в простыню. Взъерошенной прической, взглядом исподлобья она напоминает драчливого воробья.

Новенькая оказалась милой на вид, и даже хорошенькой, если бы не потекшая с глаз и губ краска, цинично вывернутая линия рта и едкий, колючий взгляд. Рядом с кроватью валяется несколько скомканных жгутами полотенец, и еще два жгута свисают, привязанные к железным бортам койки.

Алая полоска у рта девчонки, которую Раки сначала ошибочно приняла за размазанную помаду, оказалась розовым следом-отпечатком.

Ее привязывали к кровати! – поняла Раки, заметив, что девчонка осторожно трет запястья, и поджимает ноги, словно боится, что ее опять схватят. Зачем?!

Объяснился испуг Иветт, и нерешительность старшей мио, и алый след на безупречно белой, гладкой щеке. Раки сразу стало ясно, кто именно отвязал новенькую.

– Опять приперлась, – нехорошо осклабилась новенькая, обнажая мелкие белые зубы, что сразу добавило ей сходства уже не с воробьем, а с каким-то хищным зверьком, с хорьком, что ли... нет, скорее с куницей! – Мало тебе?! Еще одну притащила?

– Дарова, – Раки поздоровалась с девочкой, не на манер Ашт, без всех этих складываний рук в приветствия, которые жителя малоцивилизованной луны должны конкретно выбесить, если Раки хоть что-то соображает в психологии "девочек".

Потому что эта русоголовая, взъерошенная, напоминающая хищную куницу со Сьерры-Алквисты, новенькая – явная "девочка". Ее выдал запах.

Неприязнь в серых, по-своему красивых глазах сменилась испугом, а потом недоверием.

– Ты че эта...

– Выросла в Доме, – честно сказала Раки, и уселась прямо на кровать, на смятые простыни.

– А я в одиннадцать лет попала, – неожиданно миролюбиво ответила новенькая. – Батя продал за долги.

– В одиннадцать?! – Кэтти не связывалась с детьми, и реакцию Раки можно понять. Иветт, которая понимала каждое слово в отдельности, но вряд ли все вместе, хлопала своими красивыми глазами, переводя взгляд с новенькой на Раки и обратно.

– Чейта эта фря таращится?! – новенькая явно чувствует себя неуютно рядом с Иветт. Насчет Раки пока не решила – определять, как "свою", или погодить. Но Раки хоть не корчит из себя святошу!

– Она не фря, – мягко поправила Раки, и потянула Иветт, тоже приглашая сесть прямо на кровать новенькой. – Она своя. Наша старшая мио. И должна заботиться о нас с тобой.

Иветт послала Раки благодарный взгляд. Она слабо понимает, что происходит, и сидит на краю кровати новенькой, с прямой спиной, точно жердь проглотила, стараясь занимать как можно меньше места (ведь это решительно против этикета!), что рискует шлепнуться пятой точкой об пол. Впрочем, подумала Раки, это развеселило бы новенькую.

– Заботца, значит, – лениво процедила новая мио Академии Тэль и вульгарно цокнула языком. – Мамка что ль?

Раки, вопреки ее ожиданиям, рассмеялась.

– Ты притворяешься, – уверенно сказала она. – Ты прекрасно понимаешь, где находишься, и что происходит, и что перед тобой вовсе не мамка, а старшая мио. Но отчего-то хочешь казаться вульгарнее и грубее, чем на самом деле.

– Выискалась еще психиатричка, – процедила новенькая.

– Меня, кстати, Раки зовут, – миролюбиво продолжила Раки. – Но здесь дали имя Айнона. Считают, благозвучнее... А тебя?

– Куун, – сообщила девушка, зло сверкнув глазами. Ей явно не понравилось, что Раки так легко ее разгадала.

– Послушай, – сказала Раки. – Здесь никто не хочет тебе зла. Особенно мы. Мы – такие же, как и ты.

– Ты хочешь сказать, что тоже против своей воли?

– Меня не спрашивали, когда везли сюда, – решила немного покривить душой Раки. – Иветт... Я не знаю, она сама расскажет тебе, если захочет. Ты могла быть настроена враждебно к медре или ге-до, но и они вряд ли желают тебе зла. Даже они здесь – зависят от Закона, который возведен на этой планете выше статуса Лордов.

– И у женщины, по этому Закону, есть вполне конкретное место, – тихо сказала Иветт.

Куун бросила на Иветт быстрый взгляд.

Она жалеет, что ударила ее, подумала Раки. Она начинает видеть в нас "своих". Это хорошо. Теперь я понимаю, почему мы одни, почему здесь нет медре и врачующих. Они справедливо решили, что мы лучше найдем общий язык.

– Уберите поднос, – попросила Кун. – Этот запах заставляет меня сатанеть.

– Не любишь водоросли? – спросила Иветт.

– Мне повсюду мерещится запах рыбы. Слишком напоминает об отчем доме. – Куун невесело усмехнулась. – Откуда продали в Дом. Я из очень бедной семьи, – пояснила она Иветт, пока Раки управлялась с подносом и тарелками на полу. – Мой отец – рыбак, а маму я никогда не видела. Вообще он не хотел продавать меня, покупатель пришел за сестрой, она на три года старше. Зачем тебе ждать? Спросил он отца. Годом раньше, годом позже. А сейчас я могу заплатить за младшую больше. И отец согласился...

– В Доме меня не сразу допустили к "гостям". Через год. Потом мы с Айстер сбежали. Это моя подруга, мы вместе прилетели сюда. В Райо. Но вот, выверили возраст, привезли сюда. В Академию... – Куун опять цокнула языком. Нужна мне эта Академия... Я хотела остаться в Райо!

– Тише, – попросила Иветт.

– Не боись. Во мне столько успокоительного... На весь ваш класс, или что там у вас, хватило бы.

– В Райо? – Раки удивлена. – Но ведь это...

Ладно, здесь все свои, можно и озвучить.

– Это же район проституток.

– А я кто? – усмехнулась Куун. – Да что я тебе рассказываю, ты ведь не видела Райо... Мне кажется, название это – от слова Рай... – она мечтательно закатила глаза.

– Лучше чем здесь? – Раки не поверила.

Куун только фыркнула.

– Но ведь... Если ты из Академии, ты выходишь замуж, – попробовала уразумить больше себя, чем новенькую, Раки, стараясь не думать о новых и старых правилах Устава, которые радовали с каждым цветом тома все больше. Не думать не получилось, и прозвучало паршиво. И фальшиво.

Куун твердо взглянула на нее и сказала:

– Хочу быть си-тэль Райо! Лучше жить честной, свободной шлюхой, чем шугаться каждого шороха и сливаться всю жизнь с цветом стен и пола...

– А в Райо нет Устава? – не поняла Раки.

– Есть. Но там до него дело, как до абстрактного кварка! Аст-Асар приходят кайфовать! И сиреневый спектр меня дери, они умеют ухаживать! Вопрос – хочу ли я носить шикарные итарсе, спать до полудня и пить шампанское? Или дрожать в белой в китэ, ожидая мужа?! По-моему, ответ очевиден, – тихо и совсем другим тоном добавила Куун.

Раки замешкалась с ответом, улавливая логику в словах "девочки". Надо сказать ей о преимуществах! О возможности иметь и воспитывать детей, о возможности гулять и даже работать, если муж разрешит. Но рот почему-то не открывался, Раки все никак не могла собраться с мыслями.

Раздался тихий, бесцветный, но твердый голос Иветт.

– Для них женщина, не более чем домашнее животное. Тебе решать – жить в Зоопарке или при хозяине, который дает хоть какую-то иллюзию защиты, – тихо сказала Иветт.

Куун и Раки ошарашено уставились на нее.

– Приезжие си-тэль думают встретить здесь развлечения и богатство, – продолжала Иветт. – Для них Дома, целые коллекции итарсе и шампанское рекой – роскошь после глинобитной рыбацкой хижины, или места прислужницы, – Иветт бросила быстрый взгляд на Раки. – Приезжие си-тэль не учитывают одного: какие бы умные, смелые, отважные и красивые они ни были, любой Аст-Асар сломает их в окандэ.

Нет в мире более низкого места для женщины, чем Вершина мира. Хуже всего то, что женщины не в силах противостоять Аст-Асар, не в силах преодолеть свою привязанность. Вы ведь хотели с подругой уехать? Заработать и уехать? Ашт богатый мир...

Куун ошарашено кивнула.

– Это не возбраняется. Для си-тэль из Райо. И знаете, сколько покинуло Ашт с момента утверждения Райо?

Девочки потрясенно молчали.

– Ни одной. Ни одна женщина не может покинуть Аст-Асар. После... близости. Это хуже наркотика. Хуже ужаса. Вы будете ползать на коленях, умоляя о милости, о том, чтобы вас заметили. Вы будете трястись не за свою жизнь, а за то, что Аст-Асар охладеют к вам, и придется возвращаться сюда медре, чистолями... нет хуже для женщины Ашт, чем отсутствие покровительства Аст-Асар.

– Иветт, – Раки опустила руку на открытую ладонь старшей мио.

Иветт горько улыбнулась.

– Чем раньше ты примешь свою судьбу, тем лучше, Куун. И приготовься, здесь тебе дадут новое имя, и ты перестанешь быть Куун. Появится новая Айнона или Иветт – си-тэль Академии, чьи желания мало кого-то волнуют. Никому не интересно, что ты думаешь, что чувствуешь. Никто не спросит, как прошел твой день. Здесь не такие плохие условия, как тебе кажется в сравнении с Райо. С нарядами, цветными стенами... Шампанским по утрам. Здесь строгий распорядок дня, тяжелое расписание, но здесь у тебя есть преимущество, новая мио Академии Тэль...

Здесь у тебя есть время. Впереди несколько лет, пока ты не попробуешь главный в своей жизни наркотик. Ты проживи эти годы гордо, без привязанностей и унижений. Учись, развивайся, радуйся, занимайся собой!

Ты получаешь немало: здесь и сейчас можешь радоваться только одному: тому, что твой первый опыт с Аст-Асар отсрочен. То единственный призрак свободы и счастья, отныне доступный тебе. Потрать свое время с пользой, новая мио... И... привыкай к запаху водорослей, нам часто дают салат с ними. Коллаген в их составе делает кожу гладкой и шелковой, как нравится Аст-Асар.

*

Выйдя из догдэс, Иветт на плохо гнущихся ногах опустилась на мягкое сиденье перемещателя. Раки помогла ей пристегнуть ремни.

– Спасибо, Айнона, – сказала она, и Раки поняла, что Иветт прекрасно помнит ее настоящее имя.

– Я не уверена, что тебе нужна была моя помощь... – сказала Раки.

– Ты не болтаешь...

– А тебе не будет ничего за все это? За то, что рассказала? И откуда ты знаешь?

– Я – старшая мио, – невесело улыбнулась Иветт. – Мне положено знать немного больше остальных. А насчет медре... Не парься. Все равно они слышали каждое слово.

– Как?!

– Про камеры наблюдения не слышала? Очнись, следят за каждым нашим шагом!

Браслет старшей мио мигнул.

– Да? – она прислушалась. – Идем.

– Вызывает старшая медре, – сказала она Раки. – Обеих.

*

Старшая медре, Знающая Терения, встретила их двумя чашками отвара.

Раки, после услышанного, уже ничему не удивлялась. Только разглядывала некогда красивое лицо медре Терении. В китэ пахло спиртным.

– Вам в отвар накапать? – подмигнула медре. – А потом закурила. Такую же тонкую сигарету, как курила Шила.

Ох, не к добру я ее вспомнила, – подумала Раки, и как в воду глядела.

– Нет, спасибо, – отказалась она вслед за Иветт, и смущенно добавила. – Мне сегодня еще Устав учить.

Медре раздраженно махнула ей рукой.

– У тебя, деточка, с сегодняшнего дня особенная программа.

Раки не могла не заметить, как при этих словах побледнела Иветт.

Что происходит? Вслух спросила:

– Почему?

– Ты выходишь замуж, – сказала медре Терения. И вымученно добавила, – поздравляю...

Иветт вскрикнула, закрыв себе рот рукой.

– Это из-за меня?

– Ты с ума сошла! – рассердилась медре Терения. – Причем здесь ты! Так решили правящие.

– За основа? – в глазах Иветт застыл ужас.

– Семья падаан-до, – ответила медре, и снова нервно и глубоко затянулась.

Сама Раки мало что понимала из этого разговора. Как она может выходить замуж? Абсурд. Она не доучила Устав. Она не в выпускной группе. Она не так давно на Ашт. Но я подхожу по возрасту... Но все равно, абсурд!

– Почему она? – видимо о том же думала Иветт.

– Я сама только что узнала. Неприятный разговор был... Я не знаю, девочки, ничего не знаю. Хотят именно ее!

– Но ведь меня даже не видели!

– Видели твой профайл, – отмахнулась от нее медре. – И выбрали не по этим причинам.

Раки вспомнила устройство своей китэ. Устройство любого китэ. Удобно. Наблюдать. Значит, видели. Но почему она? Остальные... Ладно, не все, но та же Иветт – намного красивее...

Как? Как ее выбрали?!

Очень странно сегодня вслед за откровением Иветт в палате Куун оборвалась последняя нить. Если бы не знала того, что рассказала Иветт, Раки было бы лучше. Спокойнее. Иветт, похоже, сама жалеет, сидит, ни жива, ни мертва.

Что ж. За нее опять все решили.

***

Сагастр

Догдэс

– Кто здесь? – Сагастр неловко дернулся и приподнялся на локтях.

Куда так стремительно умчалось равнодушие?

Такое ощущение, что пустота и темнота, воцарившиеся в его душе после последнего контакта с Телом – были лишь ширмой, отвлечением внимания для целого цунами страха и ужаса, поднявшегося с самого дна его души.

Хуже всего то, что плавающей щепкой в этом цунами Сагастр был неуязвим, но чувствовал и знал все, что с ним происходит. Знал, что хуже этого, страшнее этого ничего быть не может.

– Кто здесь? – Сагастр сломался на хлипкий фальцет, не узнавая собственного голоса и пугаясь его чуть ли не больше, чем страшных шагов.

Топ. Топ. Топ.

– Кто это? Кто? – шептал Сагастр. Неловко перевернулся, и упал с кровати. Лежа, знал, что тот, кто так напугал его стоит по ту сторону больничной койки и смотрит.

Он смотрит мне в душу! Он знает, что мне страшно! Он знает все, что со мной происходит!

– Кто ты? Аст-Асар? – взвизгнул Сагастр. – Высшие, говорят, вы милосердны!

И на этот раз ему ответили.

– Я не Аст-Асар, я просто отец. Я был отцом девочки, что ты лишил жизни, Сагастр. В розовой плоти Лабиринта Тела ты стал мне почти другом.

Зачем он напомнил про Лабиринт? Зачем?!

Сагастр взвыл от страха, он ощутил, и скорее даже увидел, как что-то огромное, чавкающее, живое и черное подступает к нему снизу, грозя засосать, поглотить, переварить заживо...

– Сорак, – зашипел Сагастр, стараясь, чтобы звук его голоса не выдал его ужас, но ничего не получалось, он стонал и блеял, как овца, что тащат на убой. – Друг, я же не сделал тебе ничего плохого.

– Я хочу знать, как умерла... – Сорак почувствовал, что не в силах произнести имя Мишки, – Моя дочь.

– Твоя дочь! – Сагастр захохотал сатанинским смехом. – Малолетняя мразь сосала у тебя по ночам, и обслуживала Вайга, думаешь, я не знаю! Похотливая сучья порода, друг! Они нужны нам для одного!