Текст книги "Ашт. Призыв к Жатве(СИ)"

Автор книги: Дина Полоскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Недоверие, испуг, боль, – все это исчезло из широко распахнутых желтых глаз в ту же оканде, когда впервые увидела Коина.

Мягкое покрывало огненных, как у Нефтиды Огня волос, неровными прядями спускается на хрупкие плечи.

Высокие, точеные скулы, тонкая изящная линия носа. Стрелы ресниц, тонкие дуги бровей – ее нельзя назвать канонической красавицей, в ней есть что-то совершенно апокрифичное, запретное.

Она красива красотой Идола.

Сегодня Трея в красном итарсе, и ниже точеного, чуть раздвоенного подбородка Ратлат старается не смотреть, но древние инстинкты берут верх. У ге-до Аст-Асар перехватывает дыхание от совершенства странной си-тэль. Почему-то не говорит, не признается из какого Дома Райо... Не хочет обратно? Учитывая, что она пережила, неудивительно! Но и Ратлат не хочет, чтобы си-тэль когда-нибудь уходила...

Трея обернулась к Коину, спеша закончить мысль:

– В том, чтобы сохранить жизни не только товарищей, но и врагов, соперников, великая мудрость. Аст-Асар падаан Велараар не стал бы великим правителем, если бы не ценил каждую жизнь! Даже простого воина.

– Смысл любой войны не в расцвете силы, но в расцвете мудрости. А мудрая, стратегическая оборона – не признак слабости, а признак силы. Уникальная возможность рождения на Ашт, накладывает на Аст-Асар серьезные обязательства, более строгие, чем на другие расы.

Ратлат повержен, и, не смотря на громкое сопение Коина, его недовольно нахмуренную рожицу, знает, что брат повержен тоже. Откуда у нее это? Она не рождена на Ашт, но понимает Долг и Честь Аст-Асар. Не училась ни в школе, ни в сите, но с легкостью смотрящего сердца и души использует тонкие, сложные техники, на овладение которыми у Аст-Асар уходят годы. Не обладает приемами наблюдающих, но мгновенно выхватывает суть.

– Приветствую, – ге-до Ратлат провел большим пальцем по щеке и кивнул Коину и Трее, и на это приветствие парочка, как всегда, реагирует неправильно, совершенно не так, как следует.

Коин взвизгнул, словно его режут, подпрыгнул на месте, и буквально проорал:

– Приве-ет! – вместо того, чтобы поприветствовать старшего брата, ге-до Аст-Асар между прочим! – как положено: сдержано, сухо, легким, почтительным кивком головы. В обстановке личного акитэ можно не вставать, не складывать у груди руки – раскрывая ладони в знак своего доверия, правую – пальцами вверх, показывая почтение к уму Аст-Асар, левую – вниз, выражая почтение к происхождению.

Еще хуже реакция си-тэль.

Трея спокойно, ровно улыбается, чуть кивнув головой:

– Привет! Как твой день?

И это поведение женщины! Си-тэль! Она же не имеет права смотреть в глаза Аст-Асар – и это в ее интересах! Когда входит Аст-Асар, си-тэль надлежит немедленно встать, склонив голову, не поднимая глаз, а затем мягко и легко опуститься на колени, и дотронуться лбом развернутых вверх ладоней, сложенных на полу. Перевернутые ладони – знак открытости. Знак доверия. Касание ладоней лбом говорит о том, что си-тэль ведает свое место, и просит о защите, о покровительстве. Как низшее существо, самка имеет на это право. Право на заботу и должный уход.

А Трея... Из какого она Дома? Ратлат не может поверить, что она не знакома с Устоем си-тэль... Но почему-то игнорирует его...

Но влияние этой странной си-тэль на Коина столь удивительно, что Ратлат прощает ей все, даже игнорирование Устоя. На Коина, да...

Вежливо и сдержанно поблагодарив си-тэль за заботу, Ратлат, в свою очередь, на правах старшего поинтересовался днем Коина в Школе. Ведь только старшие вправе задавать вопросы! Тем более первыми!

И еще одна странность. Улыбнувшись Ратлату – неслыханная наглость – Трея с интересом повернулась к мальчишке.

Отвела от него, от Ратлата, взгляд! Это вообще невыносимо для Аст-Асар. Не подлежит осмыслению. Си-тэль не реагирует на него! Не реагирует на Аст-Асар! Ей важнее ребенок! А как же... А где же... смысл природы самки? Природы си-тэль?!

Коин не видел обуревавших брата недостойных эмоций. Захлебываясь от удовольствия, вызванного повышенным вниманием к нему Треи, он поведал о предметах развития ума и тела.

– На подготовке физической концентрации мы развивали реакции изменения положения тела в пространстве. На ПТV-6. Мы его аттракционом называем. Было... здорово, – и очень неуверенно прозвучало это "здорово". И Ратлат прекрасно понял, почему. Помнит он этот аттракцион.

А Трея не помнит, и ее беспокоит неуверенный тон Коина.

– Что за аттракцион? – спросила она и ласково погладила огненные завитки.

Коин невольно вздрогнул – еще бы! – Ратлату видно, что брата поймали на слабости, но ответил. Не имел права не ответить старшему, и почему-то причислял к старшим си-тэль Трею... Загадка для Ратлата, да и для самого будущего Аст-Асар Коина.

– Такая махина в сто двадцать гэст, огроменный маятник. Каждый перемещатель вращается вокруг своей оси, и по диагонали, на предмет вращения планеты, и вместе с этим вращается по траектории вокруг центра. Только по произвольной траектории, хаотично. Со скоростью... Двадцать гаэ, скорость сV-ветра.

– Какой ужас! – вырвалось у Треи.

Ратлат снисходительно улыбнулся – женщина...

А в голубых глазенках Коина мелькнул луч робкого доверия.

– Ужас? – спросил он, как будто не торопился поверить искренности Треи.

– Конечно! – уверенно заявила Трея, – Да я бы никогда не решилась! Просто умерла от страха, только увидев это пыточное приспособление!

Си-тэль подтянула под себя ноги, обхватила плечи руками, и Ратлат подметил, что она наглядно демонстрирует страх. Нет, не демонстрирует, понял Ратлат, она воздействует! Закрытая техника! Транслирует страх в пространство! От хрупкой фигурки буквально веет тревогой. Но чем больше наглядность страха си-тэль, тем шире распрямляются печи Коина.

– Я тоже испугался, – шепнул он.

– И неудивительно! – воскликнула Трея, а Коин даже становится выше ростом. Впервые в жизни его не ругают за эмоции, не осуждают!

– Я бы никогда не решилась! – покачала головой Трея, а потом припечатала. – А ты невероятно сильный и смелый, милый Коин, раз героически выдержал это... этот страшный аттракцион!

– Но я испугался, – Коин делится сейчас самым сокровенным переживанием за день, которое уже решил запечатать глубоко внутри, подавить. На старшего брата он даже не смотрит.

– Бояться опасности, – ласково гладит рыжую макушку нежная белая рука, – нормально. Естественно. Но ты сделал это, ты смог! Вот где сила, смелость, поступок! И если это не героизм, то в чем героизм? Победить противника, владея навыками ведения боя, превосходящими его оборону, несложно. Самое сложное – победить себя.

Ратлат с трудом сдерживает эмоцию изумления. Ге-до видит, как страх покидает брата, и на этот раз не уходит вглубь, чтобы при следующем удобном случае всплыть на поверхность, но покидает сердце.

И как, скажите, реагировать на эту странную си-тэль?!

*

– Ну что, мальчишки? Ужинать будем?

Это что?! Приглашение к трапезе?!

Оно!

Итарсе, традиционный наряд си-тэль, взметнулось стремительным алым смерчем, стоило Трее встать. Си-тэль махнула рукой, и стала похожей на большую красивую бабочку, такую нежную, трепетную, что страшно прикоснуться.

Как же хочется вновь прикоснуться к теплому мрамору кожи, вдохнуть ее мягкость и свежесть, как тогда, когда вынул из гелариновой капсулы, и на руках перенес в специально подготовленную китэ. Трея была без сознания, и несмотря на статус ге-до было почему-то стыдно смотреть на совершенство ее тела, словно подглядывал! А ночью то и дело заглядывал в китэ, слушал пульс, дыхание, смотрел, как длинные тени от острых стрел ресниц трепещут на бледных, запавших щеках. А сейчас... С каждым днем становится все красивее!

Не подозревая о мыслях Аст-Асар ге-до Ратлата, Трея направилась в сть-ек, напоследок лизнув алым шлейфом итарсе белый пол.

Как всегда, не подозревая, как грубо в очередной раз попрала традиции Ашт!. Си-тэль не проявляет инициативу в кормлении, а терпеливо ждет, когда до нее дойдет очередь... И, конечно, си-тэль никогда не принимает пищу в присутствии Аст-Асар...

Сегодня Трея решила побаловать Коина, и, раз уж Ратлата приходится баловать за компанию, то и его тоже, настоящими земными расстегайчиками, рыбным рулетом, грибным сырным супом. И пусть вместо капусты пришлось ввзять аштский айгенсу, вместо грибов – ретуку, вместо рыбы – имитацию из водорослей (ну, тут как и на Земле...), и Трея понятия не имела, из чего здесь делают сыр, и, собственно, молоко, но, разобравшись с местными специями и особенностями управления ретьяк – чем-то средним между портативным духовым шкафом и мультиваркой, с имитацией кварцевой пещеры или природной печи, получилось, даже на ее предвзятый взгляд, умопомрачительно вкусно и ароматно.

Ратлат вроде хотел что-то сказать, но стоило подвинуть к нему алое блюдо, больше глаз на нее не поднимал, сосредоточившись, по примеру младшего, на содержимом.

Правда, посреди трапезы рассеянно хлопнул себя по лбу – точь-в-точь Коин, когда пыхтит над домашкой, и притащил ведерко со сладким хасе. Хасе тоже отдали должное.

Губы Треи, помимо воли, расплылись в улыбке: жадныйи сосредоточенный Ратлата, причмокивающий от удовольствия Коин, оба одинаково облизывали пальцы. Непохожие и похожие одновременно, сразу видно: братья.

Теплая, уютная домашняя атмосфера на фоне идеально белых стен, в сочетании с традиционными мужскими костюмами черного цвета смотрелась несколько... сюрреалистично?

Вообще в мире Ашт все было сюрреалистичным: белым, правильным, идеальным. Четкие, точные линии, ровные... и какие-то поверхностные, слишком плоские, что ли. Огромное, масштабное пространство, но... какое-то пустое.

Сюрреализм присутствовал и в повседневной жизни: технологии, которым позавидовали бы на самых развитых планетах Альянса и древние традиции, ритуалы, отступить от которых хотя бы на шаг... ни-ни. А дорны их, кийчеу, вуке, каплеобразные прозрачные мобили и сигнес – бесчисленный рой на фоне пирамид, говорящих, нет, поющих даже о какими-то родных культах.

Да и искренний, теплый прием в доме Ратлата и Коина никак не вяжется с беспощадной жестокостью, с которой встретил ее Ашт в первый же день!

*

Трея

Начало Огня

Перешагнув пологий порог пирамиды, Начала Огня, Трея выглянула из-за мощной спины Аоллара и ахнула: то, что Аоллар называл Идолом Нефтиды, оказалось огромной, метров в десять в высоту, статуей.

Раскинутые в стороны руки с тонкими запястьями, длинными, изящными пальцами, за плечами широко распахнулись огненно-алые крылья, прическа? – нет, накидка: из-под черной, струящейся ткани, что течет квадратными лоскутами на обнаженную грудь, выбиваются золотые завитки. На голове – рога? Нет! Это же полумесяц! С сияющей звездой меж острых лучей. Беспомощно обнаженная по пояс, статуя, кажется всего лишь миг, как взмыла над пятиконечным пьедесталом. Длинные ноги прикрыты тонким, невесомым покрывалом, вот-вот спадет, вокруг, спиралью подымается огненная змея с распахнутой у интимного места пастью.

Глаза на безупречном лице закрыты, слушает интимность момента взлета. Откуда Трея знает, что там, внутри, очи Идола желтого, огненного, цвета?

Трея робко шагнула навстречу парящей статуе, и время остановилось, отделилось от пространства, которое сошло с ума, завертелось в самых немыслимых проявлениях, словно в кошмарном сне.

Белый, величественный Аоллар, сам напоминает в этот момент древнюю, как мир, статую делает шаг в сторону, и какая-то неведомая сила швыряет Трею на колени к подножию Идола.

Из-за спины истинного Аст-Асар растекаются пять мерцающих силуэтов, лиц не видно, но почти прозрачные, светящиеся фигуры внушают Трее первобытный ужас.

Беги! – раздается оглушающим треском в голове, но судорога сковывает ставшее чужим, непослушным тело, и Трея не может подняться, продолжая смотреть на наполнивших пирамиду существ.

Каждый силуэт держит в тонких прозрачных руках веревки щупалец. Сначала просто висят, монотонно стекая на пол пирамиды, затем медленно приходят в движение.

Первый же удар, и повисает безвольной плетью обломок того, что секунду назад было ногой. Страшный вид вывернутых наружу белых костей, острыми обломками выныривающих из сочных лохмотьев мяса, не дает Трея понять, поверить в то, что это происходит с ней.

Это не я! Если бы я, была бы боль! Больно, да, было бы больно – несется в голове Треи, и даже мигает вспышка облегчения: нет боли, точно не я! Но боль здесь, уже здесь, она просто дает Трее время максимально сосредоточиться на ужасе, чтобы обрушиться нестерпимым шквалом, агонией.

Господи, нет! Пожалуйста, я должна потерять сознание! Это доли секунды, я отключусь! Я уже почти не здесь...Почти!

Нет!!! Почему?!

От второго силуэта тянется синий щуп, безжалостно ввинчиваясь в лоб. Хруст... Такой громкий?! Что это? Череп? Капли, нет, теплые струи на лице, это кровь?! Но почему не могу потерять сознание?! По всем законам аэродинамики, то есть божественным и человеческим, должна... Я брежу. Я – это и есть бред!

От третьего силуэта, розовый щуп тянется по полу, и, стоит ему коснуться Треи, как жидкий огонь вспахал белую алебастровую кожу, превращая ее в отвратительные коричневые пузыри...

Боль поднялась до самой интимной зоны, и готовится войти внутрь, разорвать внутренности, сварить изнутри заживо.

Сразу две щупальца раздирают в стороны руки Треи, и места соприкосновения с кожей легко шипят.

Какой странный запах... Пахнет бифштексом. Мое тело!! Я сгораю заживо, понимает Трея.

Я слышу даже звук скворчащего жира... кап, кап, кап... Я стекаю на белый ровный пол.

Проклятые боги, почему жея остаюсь в сознании?!

Так... нечестно. Я не должна! Выньте эту синюю штуку в голове!

Я – и есть боль.

Б о л ь.

За что? Неважно. Просто я есть. Этого достаточно.

Трея не знает, что для того, чтобы стать неферой и войти в Идол, оживить его, ее тело должно умереть. От боли.

Это все наяву? Мне не снится? Не мерещится? Аоллар!!! Он же в и д и т!!

Он все видит, как он может стоять с таким отстраненным лицом?! Он спас меня из пиратского плена... Зачем?! Чтобы подвергнуть более страшной пытке?! За что?!

О н с п а с!!!...

Это нечестнее всего!

Вырвал меня из тьмы, оживил, я не хотела, а он... чтобы смотреть, как я растекаюсь по белому полу пирамиды?!

Нефтида Пламени, парящий над алтарем Идол начинает наполняться сиянием – начиная со ступней, Трея отчего-то знает, что Идол сейчас ч у в с т в у е т... Чувствует то же самое, что и она – Идолу также больно!

Откуда я з н а ю?!

И тут все обрывается. Ни звуков, ни чувств, ни ощущений. Картинка шевелится, да, она шевелится, но почему я не уверена, что это все по-настоящему?

Наконец-то, боли так много, что я не чувствую ее! Потому что не чувствую ничего, кроме боли... Сейчас я умру...

Женщина. Откуда? Светлые волосы, старое, без морщин, лицо. Выбрасывает вперед сухую голубоватую руку и Аоллар падает на пол, а пять мерцающих палачей беспомощно взмывают к своду четырехгранного купола.

Идол перестает светиться, лишь немного отблескивает алым, но Трея отчего-то з н а е т, что ему – или ей? – больше не больно.

Женщина бледная, в тон своим белым одеждам, но Трее кажется, что за спиной у нее стоит еще одна... Черная Исида, Трее знает точно!

Женщина подходит, кладет Трее на мокрый горячий лоб прохладную ладонь и шепчет что-то... До Треи доносится только "бедная девочка".

И, наконец, наступает спасительную пустоту.

Наконец-то. Я – больше не боль. Я – пустота.

Значит, смерть – это пустота.

Хорошо. Здесь нет места боли.

*

Трея открыла глаза и обнаружила себя в странном приспособлении.

Она одна, плавает в каком-то желе, спасительницы нет.

Но и веры больше нет никому.

Аоллар... Тот тоже спас ее от пыток. Чтобы... Похоже, ее хотели принести в жертву Идолу. И зачем теперь она нужна этой женщине?!

Психопаты они все на Ашт, маньяки! Вон, Аоллар говорил о ее великой миссии, о том, чтобы спасти Ашт, стать неферой. Какого сиреневого спектра он решил убить ее?

Трея выбралась из капсулы, и не обращая внимания на то, что полностью обнажена, поспешила прочь от страшного места... По сравнению с тем, что она помнит, это вообще мелочь. Дальше, еще дальше. Поворот, поворот. В белых одинаковых коридорах безлюдно, но гул, приглушенный гул говорит о том, что недалеко улица. Что же делать? Нога вроде целая, но как же страшно твердо встать на нее, и потому конечность тряпкой волочится за Треей.

Вдохнув сухой, обжигающий воздух Ашт, Трея постаралась сообразить, что же делать, но в голове, как назло, играл симфонический оркестр, только исполнял какой-то уродский арт-хаус. Притом фальшивил на каждой ноте.

Трея встретилась взглядом с синеглазым блондином, поразительно похожим на Аоллара, и тихо, надрывно закричала, оседая безвольной куклой на руки к новому врагу.

*

Ратлат

Ашт. Квадрат падаан-до

Первые дни в новом доме Трея шугалась малейшего шороха, и особенно хозяина, что по ошибке принял ее за си-тэль, сбежавшую из Райо.

Не смотря на следы засохшего геларина, обнаруженные Ратлатом на теле странной си-тэль, ге-до было очевидно, что девушку жестоко пытали. И Ратлат не тревожил ее.

А потом Коин заболел, и по заключению школьной комиссии его прислали домой, с рекомендацией пребывания в спокойном, эмоционально стабильном фоне, так что Ратлату враз прибавилось забот.

А Коин не был бы шестилетним мальчиком, пусть и будущим Аст-Асар, если бы не заинтересовался гостьей.

– Рат! Кто это?! – и гримаса презрения на его веснушчатой мордашке сменилась интересом.

А Трея застыла в дверях своей китэ, увидев Коина, перевела затравленный взгляд на Ратлата. В желтых глазах читался тот же вопрос.

– Брат, – ответил Ратлат.

И Трея впервые облегченно вздохнула. Ведь астар, пусть даже Аст-Асар, у которого такой славный братик, не может быть чудовищем! К тому же мальчик, судя по покрасневшим глазам, нездоров? Или недавно плакал?

– А как же? – ее рука неловко взметнулась вверх, и принялась опять теребить складки итарсе.

Си-тэль из Райо, в отличие от си-тэль – жен Аст-Асар, обладают одной – и единственной – привилегией: им позволены яркие итарсе. А поскольку Ратлат принял Трею за си-тэль из Райо, он озаботился покупкой нескольких нарядов для своей гостьи. Служащая магазина не дала забыть про косметику и украшения.

Ратлат тогда сразу понял, что Трея хотела указать на волосы – почему у Ратлата они белоснежные, с отливом в голубизну, а Коин, почти такой же рыжий, как она.

– Разные... си-тэль, – сказал Ратлат. – Матери, – перевел он, чтобы ей было понятно. Он не знал ни матери, ни мачехи. Коина отец привез в акитэ совершенно неожиданно.

– Нужно потомство, – сухо бросил Ратлату, и опять улетел на Кольцо.

*

Итак, Коин заболел, и его отправили домой на две тегады. Если бы Ратлат знал, что так будет, вряд ли приютил бы си-тэль.

Ведь известно, что женское влияние – разрушает ум и сердце, делает слабым и беспомощным.

Но с появлением в акитэ Треи Ратлат всерьез задумывался об истинности древних постулатов, – так ли все просто, так ли правда, как там сказано? Впрочем, на свои сомнения Ратлат имел все основания.

Начать с того, что с появлением Треи Ратлат ни разу не почувствовал себя слабым, наоборот. А учитывая, что Коин, опровергая прогнозы, стремительно выздоровел, стал намного ровней в эмоциональном плане, показывает лучшие показатели в школе, у Ратлата появился серьезный повод задуматься.

И раз две тэгады – до возраста самостоятельности – еще не прошли, комиссия айноо и ге-до школы Вертэ решили, что раз домашнее обучение идет на пользу, рекомендовано оставить мальчика в акитэ. А еще рекомендовали брата к карьере ге-до.

Известие из школы Ратлат получил сегодня, и с изумлением обнаружил, что обсудить его желает не с отцом – к слову, отец даже не знает, что Коин снова дома, и Ратлат считает, что так правильно, что это лишняя для отца информация, но с Треей!

И вот, утомленный Коин ушел в свою китэ, а Трея разлила по чашкам сладкий густой отвар, и, не дожидаясь, пока Ратлат, как и подобает Аст-Асар, обратится к ней, сама завела разговор о Коине.

– Тебе (тебе?!!) не кажется, что следовало бы оградить Коина от такого жесткого режима. Мальчик восхищается тобой, и мечтает пойти по стопам любимого брата. Ошибка – делать из него разведчика.

Ошибка.

– Один ге-до в семье есть, – сказал отец. – Нужен разведчик. Поэтому Вертэ, добавил Ратлат про себя. Поэтому – "Аттракционы". Тренировки. Изматывающие душу и тело маленького Коина.

– Не тебе, женщина, судить, что будет полезно для Аст-Асар! – выдал Ратлат и тут же почувствовал себя умственно отсталым.

– Слезай с пафоса, – миролюбиво посоветовала Трея. – Лучше подумай о своих обязанностях в отношении брата.

Это немыслимо! Ратлат порой переставал удивляться плачевному положении Треи, тому, когда встретил ее. Если язык си-тэль и раньше показывал ту же остроту, а Ратлат в этом почему-то не сомневался, к чему удивляться израненному телу и сломанной психике? Правда, психике Треи следовало отдать должное – ее оказалось не так легко сломать.

Трея, не подозревая, какие мысли посещают ге-до, продолжила. Сказала, непонятно к кому обращаясь:

– Главная функция до пяти лет в воспитании ребенка... защищать его от побоев.

Правда, это для женщины, подумала она, но раз я не вижу здесь оной, можно и старшему брату озвучить.

Ратлат подумал, что интуитивно пытался так поступать, но не всегда получалось. Точнее, никогда не получалось хорошо. Но соглашаться с си-тэль?! Вот уж бред.

– Ему шесть полных оборотов Ашт, – напомнил он.

– Никогда не думала, что вернусь к ведам, – невпопад сообщила Трея.

– К чему?

– Не важно. Хотя один маньяк, из ваших, сообщил, что вы оставили нам это знание. Так я и знала, соврал! Потому что если бы это было ваше знание, вы не жили бы сейчас так... скудно, что ли.

– Давно?

– Что давно?

– Давно мы оставили вам это знание? – Ратлат уже знал, что Трея с Земли. О большем не расспрашивал. Как ге-до, понимал, что ненужные расспросы потревожат ее психику. Помноженную на несовершенство психики низших. А тот факт, что перед ним самка, и вовсе останавливал ге-до. И пусть самка неправильная, но даже ее неправильность не повод для такого с ней обращения, тем более, после всего, что пережила. И значит, не стоит лезть в душу раньше времени. Пусть заживет.

– Точно тебе (тебе!!!) не скажу, но где-то около пяти тысяч лет назад. Хотя в переводе в ваше летоисчисление – не знаю.

Но Ратлат уже произвел в уме необходимые вычисления:

– Вполне возможно. Когда-то Аст-Асар жили по-другому. Я не могу знать точно, но подозреваю. Остались апокрифы. Но они под запретом. Я не знаю, кому верить, – устало выдохнул Ратлат, не понимая, что с ним.

Точно, Слабость! Она самая! Просочилась сквозь ум прямо в сердце ядовитой змеей, пустила в него корни, что хуже стаз от Аст-Геру, внушила эмоции... Неужели Аст-Асар сомневается в Кодексе? Законах Ашт?! Немыслимо! Избавиться от этой странной си-тэль!.. Напомнить о месте женщины!

Но появившийся с приходом в акитэ Треи новый Ратлат невозмутимо придвинул к себе голубую, в крупные белые горошины, чашку и с удовольствием отхлебнул густой ароматный отвар.

– Ты говорила о защите. Защите ребенка. Поясни, пожалуйста.

Трея пожала плечами, и алый шелк оттенил нежный румянец на ровной коже щек.

От нее пахнет чем-то сладким. И это не хасе.

– Ребенка нужно защищать от побоев, так написано в древних текстах. Переводя на современный язык, от атак окружающих. От вредного, негативного общения, воздействия.

– Но от чего защищать? На Коина никто не нападает.

– Конечно, – Трея спокойно отхлебнула из голубой чашки, сверкнув желтыми глазами, хотела что-то добавить, сдержалась. – Сейчас лучшая защита – общение с ним.

Звук входного сигнала заставил их синхронно повернуть головы к экрану панели.

Длинные белые волосы, черный облегающий комбинезон. Нахмуренные брови, тонкий, длинный нос с небольшой горбинкой. Ясный, бесстрастный взгляд.

Экран показывал стоящего за пределами акитэ дядю Ратлата, Аст-Асар Аоллара.

***

Ратлат познакомился с дядей недавно. Аоллар сам навестил новую догдэс, изучая, как изменился родной мир в его отсутствие. Триста полных оборотов Ашт – не срок для основа, но все-таки...

– Знакомлюсь с Ашт заново, – сухо сообщил он племяннику, один в один, похожему на него самого, что неудивительно, с Вейстаром они делили утробу матери. Вроде у брата есть еще сын, младший. Аоллар пообещал Ратлату, что навестит их в акитэ.

– В догдэс говорят, ты женился, – Аоллар задумчиво отхлебнул сладкого густого отвара, и еще раз окинул взглядом сть-ек племянника. Совершенно нефункциональные занавески-паутинки вместо прочных удобных жалюзи, гора контейнеров для приготовления в чистящем блоке – вряд ли ге-до увлекается искусством кулинарии после изматывающей работы в догдэс.

Или привел си-тэль из Домов... этого Аоллар вслух говорить не стал.

Пребывание в акитэ си-тэль из Райо говорило бы о том, что племянник попрал Кодекс Чести Аст-Асар.

Аоллар уже успел выучить социальные нововведения родного мира, и знал, что в акитэ приводят только тех, кого предварительно подготовили в Академии. Разумно. Эти самки впитали написанный специально для них Устав си-тэль, они смогут стать достойными подругами и спутницами Аст-Асар, положить жизнь ради удобства высших.

Пищеблок мигнул красным, и Ратлат поставил перед Аолларом круглый плоский контейнер с ромбовидными кусками запеченного теста. Умопомрачительный аромат тронул тонкие нервные ноздри Аст-Асар. Аоллар невольно вспомнил жизнь в Какилее – надо отдать Кэтти должное, готовила поселенка превосходно. Впрочем, Кэтти многое делала хорошо.

О присутствии в акитэ женщины говорило решительно все.

Но жену можно никогда не встретить на Ашт. И Аоллар был с этим согласен... Разумно, да. Но не сейчас.

Си-тэль держат на женской половине, что логично и разумно, учитывая несовершенство природы низших.

Трея, занимающая несколько китэ в акитэ Ратлата, спешно переоборудованных под женскую половину, удалилась к себе, заявив что ей нездоровится.

Ратлат не стал препятствовать, хотя и был готов к любым странностям си-тэль. Даже хотел, чтобы она познакомилась с дядей. Ратлат почувствовал бы странную гордость за то, что представил ее Аоллару. И сейчас испытывал нечто похожее, угощая Аоллара ее стряпней.

Он не стал долго размышлять над намеком дяди, конечно, его выдали ранние уходы домой, больше Ратлат не ночевал в догдэс.

– Это правда, – Ратлат смело взглянул в ледяные глаза Аоллара, и на мгновение основу показалось, что смотрит на свою копию. – В мой акитэ вошла жена.

Вот так, подумал Аоллар. Он молод, и он женился. Рушатся Устои и Законы Ашт, летит в Тартар мироздание, высшие сочетаются узами брака с низшими. Правда, учитывая особенности низших – опять некстати вспомнилась Кэтти, приходится создавать для жен Аст-Асар специальные условия, но все же. В его времена, задолго, как этот мальчишка появился на свет, когда высшая раса не стояла на грани исчезновения, жены были не нужны. А теперь... Запросто завозят сюда самок, вон, оказывается, те живут в специальных Райо, обучаются в Академиях... А если бы он тогда, рискнул бы, и привез сюда Кэтти? Вспомнив о единственной в своей долгой жизни женщине в третий раз, Аоллар пережил что-то похожее на досаду. Да, кому, как не ему знать, как самки реагируют на Аст-Асар. А учитывая, что Кэтти реагировала таким образом даже на самцов... Но на Ашт можно поместить самку в акитэ, и она никогда не выйдет из него без твоего разрешения...

Взгляд Аст-Асар Аоллара подмечал не только занавески в сть-ек и вкусную ароматную выпечку. Он отчетливо слышал запах спокойствия этих белых стен. Взгляд Ратлата – взгляд сильного, уверенного в себе Аст-Асар. Может, и правда, что выпускницы Академии подготовлены так хорошо, чтобы не делать Аст-Асар слабыми, но укреплять их Силу? В это Аоллару верилось слабо, но верить хотелось.

А может, и мне взять си-тэль в Дото? – подумал Аоллар.

Я стар. Я заслужил немного счастья.

Но вслух сказал:

– Я не просто так. Не сказал в прошлый раз, думал, сам справлюсь... Нашелся Пламень, племянник. И Пламень уже на Ашт, и все силы должны быть брошены на его поиски. Он сделает все, чтобы покинуть Ашт, но время не в его пользу. К сожалению, и не в нашу. Парадоксально, но за пределами Ашт найти Пламень было проще. Будь осторожен, будь начеку – следы Пламени ведут к твоему квадрату. Его не опознать на Ашт, только я и стерва Метея, видевшие Пламень в лицо, узнаем. Голографию составить также не удастся – ненавидящие Аст-Асар Идолы скрывают лицо Пламени от того, кто хочет причинить ему вред. Пусть и вред во славу Ашт. Я все сказал, племянник.

– Значит, это правда, – вид у Ратлата не столько удивленный, сколько задумчивый.

– Правда, – подтвердил Аоллар. Как же быстро Ратлат узнал. Может, Вейстар сказал ему? О том, что именно Аоллар привез Пламень на Ашт, знает только брат, Аоллар.

– У нашего мира есть надежда выжить.

– Значит, и другое правда, – больше своим мыслям, чем дяде, процедил Ратлат.

– Что именно? – нахмурился Аоллар. Неужели знает и то, что Аоллар упустил Пламень?! Если бы не вероломное вмешательство стервы Метеи, что пользуется священной неприкосновенностью, Ашт сейчас был бы спасен.

– Я был в Начале, когда Идол исторг предсказание, – спокойно ответил Ратлат. – Я не знал, верить или нет, ты знаешь, ненависть Идолов к Аст-Асар... Но слова были произнесены.

– Что сказал Идол?!

Аоллар застыл, сам уподобившись древней статуе, ожидая, что ответит племянник. Ратлат спокойно взглянул в голубые глаза напротив, и тихо сказал:

– Что пришел Пламень. И что пришла Вода.

Аоллар почувствовал, как зашатался под ним мир.

Вода тоже покинула Ашт?!

Он даже не знал об этом. Но можно было ожидать. Да.

Он поспешил в Начало Огня сразу, потому что понимал, что у Ашт не так много времени. Но все намного хуже, чем он ожидал. Если и Вода ушла... Стоп! Ратлат только что сказал, что Вода пришла!

Зря, зря Аоллар миновал Кольцо, зря не увиделся с Вейстаром!

Надо спешить.

Аоллар попрощался с Ратлатом и устремился к дорну. Сначала – Совет! Нужно поговорить с Вейстаром и Леосгаром, увидеть остальных. Покидая акитэ Ратлата, Аоллар в очередной раз подумал о том, не бросить ли все к сиреневому спектру, не взять ли под покровительство си-тэль из Академии, и не прожить ли то немногое, что осталось в покое и согласии?

***

Трея выскользнула из китэ сразу же, стоило проему срастись после выхода Аоллара. Ратлат даже подумал, что си-тэль подслушивала.

– Тебе лучше?

Трея кивнула.

– Почему не вышла поздороваться с дядей?

Если я скажу тебе, кто я... Трея содрогнулась, – Узнать бы, кто та женщина, что спасла меня. Может, нужно было остаться у нее? Если Аоллар найдет меня здесь, да и если Ратлат узнает, кто я, мне не жить. Еще недавно это было неважно... Не сказать, чтоб стало важно сейчас... Но и умирать... Я не хочу умирать, твердо решила Трея.