Текст книги "Ашт. Призыв к Жатве(СИ)"

Автор книги: Дина Полоскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Аст-Асар действительно лучшие. Высшие.

Не понять их логики.

Аоллар – правитель. Да, он хотел принести ее в жертву, но что значит отдельная жизнь для того, кто мыслит категориями целой планеты?!

И какой планеты! Ашт действительно Вершина мира.

Аст-Асар Аоллар мыслит категориями Вселенной.

Категориями бесконечности...

И если нужно спасти Ашт, значит...

Трея опять принялась ходить по китэ.

Открыла шкаф, подумала, что надо собрать вещи. Потом вспомнила, а зачем ей вещи? Вроде и не надо.

Села на низкую кровать, поджала под себя ноги, обхватив их руками, уронила голову на сложенные локти.

Как-то по-дурацки я жила.

Она подняла лицо, уставившись в белую, как снег стену. Стена подмигнула мириадами белых звездочек.

Муж...

Которого я так и не поняла. Не научилась любить. Я хотела, чтобы он был таким, как надо было мне.

Не в этом ли суть эгоизма?!

Работа...

Которая, по сути, и не была мне нужна.

Что мной двигало?

Тут просто: интерес.

Я пыталась этим интересом прикрыть то, что было для меня очень болезненно. Не удалось.

Я все больше и больше ненавидела собственную жизнь и теряла самоуважение.

Я всегда хотела другого. Всегда.

Но ни разу не говорила об этом Алексу, не открывала мысли, сердце, душу.

Как говорит Ратлат? Сейчас он смотрящий мысли, потом научится видеть сердце, а потом – душу. Он – молодой, он Аст-Асар, у него получится. Он замечательный.

Трея печально улыбнулась.

Если Ашт будет спасен, Ратлат сделает многое, чтобы помочь всем существам во всех мирах.

Почему я никогда не говорила мужу о том, что мне нужно? Почему ждала, что он поймет сам?

Душу открывать больнее всего. Это... как вывернуть себя наизнанку.

А сейчас уже поздно.

Почему же я молчала?

Трея тихонько выскользнула из своей китэ и прошла в китэ Коина.

Мальчик спал, разметав кудряшки по белоснежной простыне, которая в полумраке китэ отливала почему-то синевой.

Рыжий, как я, – Трея протянула руку, осторожно потрогала пружинки волос, улыбнулась спящему малышу. А глазенки синие, почти как у Алекса. У нас мог бы быть такой вот славный малыш, если бы не моя глупость.

Но где же все-таки, Ратлат?!

Мне до крайности необходимо с ним поговорить, объяснить ему все!

Раздался входящий сигнал.

Ратлат бы не звонил, у него код.

Почему-то вспомнились те двое, что были в центре развлечений. Их лица показались знакомыми, но откуда у нее знакомые на далеком Ашт? Эффект нового места, подумала Трея тогда. Как далеко ни переезжай, выйдя на улицу, покажется, что тебя окружают те же лица, словно никуда не уезжал...

Трея подумала, что в гости опять может пожаловать падаан этого мира, по совместительству дядя Ратлата, Аоллар. И одновременно подумала, что хорошо было бы, если бы он пришел.

***

Сагастр

Ашт, Догдэс

Мир исчез для Сагастра. Схлопнулся всеми своими гранями, сложился, как карточный домик. Последняя, не сложившаяся грань, оказалась тьмой. Здесь нет ничего – красок, запахов, цвета. Сначала он подумал, что мир станет одним большим, непрекращающимся кошмаром, каким раньше становился каждую ночь. Раньше каждую ночь, во сне, приходил отец, ничего не говорил, просто смотрел. Появлялась мать, такая неловкая, нелепая, вечно пытается сгладить углы, боится открыто противостоять отцу, или обидеть его, Сагастра, наследника престола Соул.

Сагастр хочет помнить мать именно такой, тихой, беспомощной, безликой, серой мышью в нелепых императорских одеждах, шмыгающей туда-сюда по дворцовым комнатам. Он не хочет вспоминать, как мужественно мать терпела пытки и издевательства, и как нашла в себе силы отказать ему в престолонаследовании...

Он думал, что будут приходить все его жертвы... Девочки, женщины... Убитых мужчин он жертвами не считал. Их убивал без ненависти, не испытывая эмоций.

Ужасом в женских глазах, дрожащими губами, слюной, рвотой, стекающей по подбородку, перемешивающейся с алыми ручейками крови – он наслаждался. Женщины так по-разному реагируют на боль. Нет похожих женщин, кто умирал бы одинаково. Каждая хороша, каждая красива по-своему.

Больше всего он ждал последнюю девочку, Мишку, что продавала ему симуляторы.

Учитывая период воздержания, с ней Сагастр отвел душу.

А сейчас, когда отчетливо понял, что это было последнее, что было в его жизни, огорченно думал, что мало старался. Надо было больше, длиннее, тщательнее. Проклятая тварь!

Сагастр ждал, что все, все они придут, как приходили раньше во сне, чтобы, наконец, мучить его.

Он считал, что все по-честному: днем наслаждался он, ночью измывались над ним.

Но его ожидания не оправдались.

Никто не приходил сюда, к нему, в эту тьму. Никто не мог сюда попасть, здесь слишком темно. Это ничего, думал Сагастр, это только до тех пор, пока я не начну видеть сны. Они все обязательно приснятся, как миленькие. Какая разница – раньше он жил в бодрствовании, теперь будет жить во снах...

Раньше – днем, теперь – ночью.

Теперь ночь будет для него тем же днем.

Нет разницы.

Одинокий тогда, одинокий сейчас. Жить в снах – даже лучше. Иногда бывают сны, которыми управляешь.

Мастер Ложш-тоа говорил:

– Глюпый малшик. Тебе просто снится сон, что ты управляешь сном. Ты не можешь управлять сном, ты – кукла, изображающая малшика. Защищайся! – и бил Сагастра.

Даже если мастер Ложш-тоа, чертов карлик, прав, все равно, какая разница?!

Скоро Сагастр забудет о том, где сон и где явь... Будет просыпаться туда, в яркие, прекрасные образы, а засыпать – сюда – в темноту, обострившиеся до невероятности запахи и ощущения.

Тем больней было разочарование, когда Сагастр понял, что ему перестали сниться сны. Засыпая, он даже на миг не исчезал, как раньше, он видел ту же самую пустую тьму, что и наяву. Ему казалось, что стоит протянуть руку, и он получит удар тока от гладкой розовой пульсирующей стены, Сагастру казалось, что где-то здесь, в этой тьме, кроется Тело.

Но он не мог протянуть руку, чтобы коснуться розовой плоти, потому что рук у него здесь тоже не было.

Мир исчез на девяноста девять процентов.

*

– Ге-до, сможет ли поправиться этот несчастный?

– Увы.

– Но, геларин...

– Геларин? Вы шутите. Этого человека прокляло Тело. Он проклят Аст-Геру. Даже сила основа Аст-Асар здесь бессильна.

*

Кажется, это голос того самого Аст-Асар, что призвал его на поверхность, а второй... и гадать не надо, его доктор. И еще кто-то с ними. Сорак и Вайг.

Они беседуют в соседней комнате, но Сагастру слышно каждое слово.

Слышно, но не интересно.

Идут сюда. Почему бы им просто не оставить его в покое?

Судя по звуку шагов, вошедших трое.

И без обострившейся чувствительности Сагастра слышно, что бесстрастный Аст-Асар в бешенстве.

Так ему и надо, мстительно подумал Сагастр.

– Ты единственный, кто видел в лицо Пламень, и тебя угораздило потерять зрение! Геларин восстановит все повреждения, но не сможет вернуть тебе глаза, глупец! – падаан Аоллар не стал утруждать себя приветствием.

– Вы не смеете повышать голос на нашего друга, – раздался тихий голос Сорака. – Этот человек защищал мою дочь.

Невольная улыбка растянула губы Сагастра.

– Спасибо, друг.

– Слепой глупец, – горько бросил Аоллар, и Сагастр отчетливо ощутил, что Аст-Асар обращается не к нему. К Сораку. Откуда этот сукин сын знает?!

Вайг попробовал разрядить обстановку.

– А какой Пламень ты видел, Сагастр?

Какая теперь разница, какой Пламень, подумал Сагастр.

– Не видел я никакого Пламени, – устало ответил он.

Неожиданно ответил Аоллар.

– Мы встретились с этим человеком на Луне, на верхнем уровне Лунохода, во время террористического акта. И, к сожалению, он единственный на Ашт, кто видел ту, что я ищу.

– В Луноходе? Мы тоже там были, потом узнали, что стоило нам выйти, как пираты атаковали, – пробормотал себе под нос Вайг. А потом, видимо, спросил Сорака. – Помнишь? Там была еще странная летающая баба.

– Чем странная? – тут же обернулся к нему Аоллар.

Вайг опустил глаза.

– Человек, – устало сказал Аоллар. – Твою тайну я вижу, ты носишь в себе Аст-Геру. На тебя была реакция женщины?

– То-то и оно, что реакции не было, – ответил за него Сорак.

– А должна была быть, – сказал Вайг.

– Почему ты назвал женщину летающей?

– Так она поднялась над полом, чтоб мне не сойти с этого места, наверно, эта модная намагниченная обувь. Там, в Луноходе адаптированная гравитация, в туфли, ее, видимо...

– Как выглядела женщина? – прервал рассуждения Вайга Аоллар, и голос отца Ашт дрогнул.

– Рыжая, невысокая такая, грудь, – Вайг запнулся.

– Грудь большая.

– Значит, вы оба видели ее. Идите со мной.

Уходя, Сорак обернулся на Сагастра, что лежал с белым окровавленным бинтом на глазах. От Охотника не укрылось, как Аоллар презрительно скривился, когда Сорак сказал ему, что Сагастр защищал его дочь. И слепым глупцом Аст-Асар назвал вовсе не Сагастра...

***

Ратлат

Дото

Белый потолок приблизился к лицу Ратлата, а потом опять вернулся на место.

Последствия геларина, голова кружится, подумал Ратлат, после чего удивился этой чудной способности – думать. Только что, буквально оканде назад, его не было, а вот, есть, думает же?

Раз меня ненавидят, я есть, – напомнил себе. Но вот парадокс! С недавних пор он перестал чувствовать ненависть, направленную на него.

Так есть или нет?

Проклятый геларин, – отчего-то зло пронеслось в голове.

Ратлат потряс головой, взрывая пространство болью, поморщился от грязных мутных пятен, частично скрывающих кристально чистый, белоснежный поток ума, и вновь принялся разглядывать белый потолок. Он в догдэс! Но не у себя. Дото падаана?

– Здравствуй, племянник, – голос Аоллара подтвердил догадку. – Наверно, хочешь в акитэ? К жене? Соскучился?

– Я жив?

– К моему удивлению, да. Как можно было избежать удара, даже я не представляю. Можешь сам проверить. Хочешь взглянуть на запись?

Ратлат покачал головой. Мир снова взорвался болью. Он прекрасно помнит, как все произошло. Смотреть еще и запись? Спасибо.

– Меня пытался убить Хранитель, – Ратлат услышал свой голос, холодный, бесстрастный, как со стороны. Интонации истинного Аст-Асар.

Профессионализм не пропьешь, – сказала бы сейчас Трея. – Хотя попытки были!

– Да.

Этот короткий ответ сэкономил Ратлату уйму времени. Он даже ничего говорить не стал. Смысл? Если дядя приговорил его, уже ничто не поможет.

– Ты воспользовался своим статусом. Правом падаан-до, данным тебе рождением. Но не данным Посвящением. Пока. Ты совершил преступление, чтобы проникнуть в Мозг. Ты добрался до истоков Кодекса нашего мира. Ратлат, – Аоллар говорил четко, отрывисто, словно ему не хватало воздуха.

Падаан тяжело опустился в кресло с высокой белой резной спинкой, возле окна, перевел дыхание. Розовые лучи Астаир лениво мазнули по изможденному лицу.

Он же стар. Стар, как мир, – внезапно понял Ратлат. – Я знал, что основы стары, что они бессмертны, но понял это только сейчас. Сколько же ему полных оборотов Ашт? Восемь тысяч? Десять тысяч? Я даже не знаю. Наверно, он видит меня даже не беспомощным младенцем, мыслью. Отблеском мысли, даже не импульсом. Существую я или нет? Проклятый геларин! Зачем им мы? Зачем наследники основам? Они же бессмертны... Должны быть бессмертны, сиреневый спектр бы их всех подрал!

– Если не посвященный узнает то, что пытался узнать ты, Ратлат... Исчезнет тайна. Погибнет Закон. Аст-Асар забудут о Долге.

– Ты знаешь, что раньше миром Ашт правила Любовь. Это было до тебя?

– Ты не получил Посвящения, чтобы з н а т ь это.

Ну конечно, не получил. Учитывая то, что наш мир – мертв, и не получу. Так какой смысл скрывать?!

– Тайна Нефтиды – достояние основ. Ты можешь стать основом только после Посвящения. Или спешишь стать падааном нашего мира?

– Мне не нужна власть.

Мне нужна правда. Этого Ратлат вслух не сказал.

– Умный, – кивнул Аоллар. – Может, и есть шанс.

Длинные, белые, с голубоватым оттенком волосы Аоллара, взметнулись, когда он резко отвернулся, направился к выходу.

– Падаан Аоллар!

Падаан продолжал путь.

Ратлат приподнялся.

– Дядя!!

Аоллар остановился, но не обернулся.

– Посмотри мне в глаза.

– Я смотрю, – усмехнулся Аоллар.

– Что с ней?

Аоллар помолчал.

И вновь продолжил путь к проему.

Напоследок обернулся, окинул племянника быстрым взглядом. Бросил:

– Ты знаешь.

***

Вайг, воспользовавшись доступом Аст-Асар, развернул пространственную панель дорна.

Сорак присвистнул: скорость АТ90, банально! Учитывая, что средняя скорость кораблей Альянса, АТ25. Впрочем, он слышал, что последние разработки допускают АV28, и это наипоследнейшее достижение! И ведь перед ними обычный планетарный катер, даже не корабль, так, спасательная капсула с двигателем. Что же у них за корабли такие?

– А я тебе говорил! – цокнул от удовольствия Натан, словно это он сам построил этот корабль, и все остальные корабли Ашт тоже.

Они находились на минус первом уровне Дото падаана Аоллара, ждали сопровождающего на нижний уровень.

– Длина МIN8, управление – пилот и автопилот, класс XTRA, хм, XTRA запрещен на планетах Альянса. Точно, Ашт же не относится к Содружеству... И ты собирался угнать э т о?

– Вайг пожал плечами.

– Во-первых, я Аст-Асар, у меня есть доступ, – о том, что ни на что, кроме доступа он рассчитывать не может, благоразумно промолчал. Сила Аст-Геру внутри него была на исходе. Но Сораку это знать необязательно. – Во-вторых, я собирался угнать настоящий корабль, а не эту шлюпку. И в-третьих, падаан дарит нам этот самый корабль! Так что угонять ничего не нужно!..

Хвастливую речь Вайга прервал подошедший Аст-Асар, такой же высокий и бледный, как падаан, худой, но совсем молодой, словно клон падаана. Сорак видел его впервые, но по тому, как спешно Вайг опустил глаза, понял, что Натан и этот подошедший Аст-Асар раньше встречались.

Не говоря ни слова, Аст-Асар протянул собственный код, раскрывая пространственную панель на уровень. Доступ догдэ позволяет видеть больше, чем доступ рядового Аст-Асар.

Сорак не поверил глазам. Скорость АN200. Вооружение – класс ХЕ, защита – ОЗ98. С такими планетарками и истребители не нужны. Уровень боевого крейсера!

Рассматривая новые открывшиеся возможности дорна, Сорак думать забыл об открывшем доступ Аст-Асар, решив, видимо, что раз открыл панель, значит, зачем-то это нужно.

Ратлат не мог покинуть Дото без разрешения Аоллара. Код молчал, дядя не отвечал на позывные. Ратлат искал его на всех уровнях, и не нашел. Он прекрасно понимал, что это связано с Треей. Или с Коином? Что он наделал! Точнее, чего он не наделал... Аст-Асар, наследный падаан-до не смог защитить тех, кого любит. Что он за Аст-Асар?

К собственному удивлению, Ратлат ловил себя на том, что больше думает даже о тайне Нефтиды, чем о Коине и Трее. Что же это за тайна такая?! Которую так упорно охраняет дядя?!

Двое низших привлекли его внимание на подземном уровне.

Одного Ратлат помнил. Пять полных оборотов Ашт назад сам его оперировал. Тогда было решено дать Аст-Геру низшим для участия в войне. Сами Аст-Асар не вмешиваются в войны низших.

Ратлат не собирался подслушивать, тем более беседы низших, но случайно услышал обрывок разговора. Значит, этот планировал угнать космолет, воспользовавшись тем, что он – якобы Аст-Асар... Впрочем, дядя Аоллар подарил низшему корабль, избавляя от необходимости воровства. За какие заслуги?

А другой, с белыми волосами, явно силится понять, как он это делает, почему он – Аст-Асар. Ратлату смешно. Собственное рождение, рождение на Ашт, да еще в семье падаан-до сейчас кажется проклятием.

Аст-Асар не должен вступать во взаимодействие с низшими.

Но сейчас Ратлату хочется позлить дядю. Поэтому он дал свой доступ для того, чтобы низшие могли по достоинству оценить средство передвижения.

Может, эти двое захотят украсть экспериментальный дорн? Как говорится, добро пожаловать!

Наконец, код Ратлата мигнул красным цветом. Он может покинуть Дото.

Что-то подсказывает, что в акитэ его встретят пустые стены.

И это же что-то одновременно толкает домой.

Хочется верить, что стоит ему войти, он услышит смех Треи и вопли Коина, но з н а н и е Аст-Асар говорит, что Ратлат опоздал.

О том, что Ратлат упадет в тьму под воздействия поля пяти Хранителей, стоит ему переступить порог акитэ, з н а н и е Аст-Асар молчит.

***

Трея

Дото

Пристальные, ощупывающие душу, сердце и мозг взгляды Аст-Асар не нравятся Трее, но ничего поделать. Основы и падаан-до изучают ее, как какую-нибудь зверушку в клетке, ждут, что она, того и гляди, утратит самоконтроль, скатится в нервный срыв, в истерику. Еще бы! Наверняка это место, в которое ее привезли, как оказалось, давешние знакомые – один чванливый ублюдок, а другой, судя по всему, нормальный парень, только смурной чересчур, какое-то особое. Богатое, что ли. Хотя как в этом идеально пустом мире определишь уровень богатства, если все кругом – белоснежно-кипельно-белое?!

По дороге в мобиле Трея так и не снизошла до беседы с этими двумя, но судя по их разговорам – что за мужики пошли, хуже базарных баб! – поняла, что один из них, тот, с седой головой недавно потерял то ли дочку, то ли воспитанницу.

Огромная, метров в пятьдесят, острая пасть проема в очередной раз распахнулась, и к присутствующим присоединились трое Аст-Асар. Один – печально знакомый Трее, Аоллар, двоих других она прежде не видела. По правую руку от Аоллара место занял Аст-Асар с длинными белыми, правда, с медным отливом, волосами и пронзительными синими глазами, поразительно похожий на Аоллара, и еще на кого-то... на Коина!

– Это и есть Пламень? – начал именно он.

– Совсем непохожа, – прошамкал со своего места старый, и, судя по дергающейся голове, больной член комиссии, или кто они тут. Совет? Альянс? Высшие...

– Она – вылитая Нефтида, – вынес свой вердикт тот, что сидел по левую руку от Аоллара.

Аоллар, к удивлению Треи, не смотрел на нее. За время совместного пути ей удалось немного узнать своего – тогда она считала его спасителем – и сейчас готова поспорить, мысли Аст-Асар витают не здесь. Где-то далеко.

– И не реагирует на нас!

Трея не выдержала. Могут считать, что сломали ее, этим бесконечным ожиданием, этой ареной, разглядыванием и обсуждением, словно ее здесь нет. Пристально посмотрела на того, кого определила, как отца Коина, и задала один-единственный вопрос.

– Где Коин?!

Ответа не последовало, и Трея добавила:

– Психи... Так пугать ребенка! Вы все здесь психи и маньяки, слышите?!

К ее удивлению, ответил Аоллар:

– Коин в порядке, – сказал он, и уставился на нее, точно только увидел.

Вейстар молчал. Член семьи падаан-до, будущий Аст-Асар стал его личным позором. Основы выдели слезы его сына. Нет большего горя для основа.

Коин кричал, вырывался, плевался, стараясь попасть в падаана, бил ногами старших, тех, кто держал его, выкручивал руки.

– Где Она?! Не смейте ее трогать! Не смейте, слышите!! Она моя мама, я знаю! Не смейте трогать маму!! Трея! Мама! Мамочка!

Коин не достоин стать Аст-Асар, Вейстар понимает это, и ждет, что сына тоже приговорят. Даже удивлен, что Коин отсутствует на ристалище.

Пока Аоллар молчит, но стоит прозвучать приговору Пламени, как вспомнят и о его сыне. Лучше бы умертвили мальчика загодя. Нет большего позора для основа, чем нерадивое потомство. Впрочем, чего ждать от си-тэль из Райо. Обычных самок. Шлюх. Своими соображениями Вейстар уже поделился с падааном Аолларом, если вдруг тот сам захочет иметь потомство. Пусть берет самку из Академии. Там их растят хотя бы в специальных условиях. И такая не передаст плоду свою слабость. Вероятность этого, по крайней мере, будет ниже.

Основы совещались, не останавливаясь ни на окандэ. Правда, со стороны это не выглядело так. Сторонний зритель подумал бы, что основы просто пристально рассматривают Пламень, и обмениваются репликами лишь время от времени. Это не так, но не низшему судить о поведении высших.

– Она должна войти в Нефтиду, – сказал, наконец, Вейстар.

– Вернуть жизнь Началу Огня, – Трея поняла, что говорится это почему-то для нее.

Так и осталось загадкой, кто была та самая женщина, что спасла ее? И ведь не спросишь ни у кого, кругом эти сплошные Асары. Еще и старые, явно выжившие из ума!

– Да, – сказал Аоллар. Во снова будет в нужном положении в следующую тэра. Отведите в Начало Огня и убейте.

– Это долг падаана, – прозвучало в ответ. Прозвучало со всех сторон, но вслух осмелился сказать только Прейставалаар.

Аоллар помнит, как уже убивал Трею.

Как она умудрилась выжить и стать еще красивее? Непостижимо.

Вот только в его планы больше не входит убивать Пламень или кого бы то ни было. Он устал. Он хочет отойти от дел.

– Падаан сделает это.

Вейстар – вот идеальный падаан. Пусть брат решает, что делать. Его не испортил поиск этого проклятого Пламени, странствия по низшим мирам. Жизнь со скотом! Он не познал Малодушия, не подобающего истинному Аст-Асар... Он не вдыхал аромат волос Кэтти.

Он будет хорошим отцом для Ашт.

– Что будет с Коином? – Вейстар решился спросить сам, раз суд над Пламенем позади, а судьба сына все еще остается неизвестной.

Аоллар не ответил. Мыслями снова был далеко.

***

Аоллар

Начало Воздуха

Падаан Аоллар склонил голову перед Нефтидой Начала Воздуха.

Здесь Ратлат получил послание. "Пришел Пламень и пришла Вода".

Он хотел пойти в Начало Льда, где Нефтида изображает русалку на морском змее, но что-то не пустило его.

Я становлюсь стар. Я больше не управляю своими действиями. Я утратил контроль над желаниями и помыслами, и вот, действия вышли из-под контроля.

Сначала сумбур пришел в помыслы. Потом в желания. И теперь я не властен над поступками.

Аоллар поднял голову к Идолу, и ему показалось, что прозрачная статуя усмехается, презрительно кривит линию рта.

Пламень найден. Осталось найти Воду. Как это сделать? Если Пламень видели в лицо двое низших, и он, Аоллар, он смог опознать его, как найти Воду?!

Я знал то, чего не знают другие. Но это не дает мне ровным счетом ничего. Основы, которые ушли... У низших принято говорить – умерли. Наверно, я слишком долго был среди низших, если сам начал говорить и думать, как они. Я знаю, что Вода – дочь кого-то их них. Дочь, не рожденная на Ашт. Как и Пламень. Чья это дочь?

Дух Нефтиды может родиться только от семени бессмертного основа... лишая тем самым его бессмертия.

Вода – дочь кого-то из умерших основ. Или тех, кто покидал Ашт. Но если за пределами Ашт был шанс найти ее, то здесь, в проклятом мире, это не возможно. Это похоже на заговор против его мира. Очень похоже.

Есть та, кто может узнать Воду. Та, кто давно не живет среди Аст-Асар. Метея может узнать. Узнала же она, где Пламень. Узнала и помешала спасению Ашт. В следующий раз Аоллар сможет предотвратить вмешательство. Ей не поможет даже покровительство Черной Исиды.

Сила призраков сильна, но даже она – ничто по сравнению с силой живых Аст-Асар.

Аоллар почувствовал на себе взгляд.

Но здесь некому смотреть на него. Он один в Начале. Если только...

Аоллар медленно поднял взгляд к лицу Идола. На него зло смотрела Нефтида Воздуха.

Идол был мертв, на бесцветном прозрачном лице жили только глаза. Сегодня они светились синим.

– Кто узнает воду, Идол? – бесстрастно спросил Аоллар.

Глаза Нефтиды сверкнули ненавистью, Аоллар не ждал ответа.

Но ответ прозвучал.

– Ты.

*

Не слишком ли много для него?!

Он нашел и вернул Ашт Пламень. И теперь, по злой иронии Идола, ему предстоит искать Воду!

Впервые Аоллар почувствовал, что может просто скрыть пророчество. Никто не слышал Нефтиды, кроме него. Начало спокойно.

Все, чего хочет Аоллар, дожить то, что ему осталось на родной планете. В иллюзии существования своего мира. Вершины мира. Не з н а т ь, не быть шакалом на кладбище, не в Дото... В обычном акитэ, подальше от проклятых Начал.

Он хочет оставить после себя потомство.

Он скоро уйдет из жизни, он знает. Но когда умрет бессмертный падаан, другие основы узнают его тайну. Бессмертный не может умереть, если не оставил потомства.

Единственный способ защитить малодушно оставленную дочь, пусть и рожденную от недостойной... Рождение сына на Ашт.

Проклятие Ашт, что здесь рождаются только сыновья, оно же и благословение.

Решено. Как и другие, он возьмет себе жену из Академии.

*

Покинув Начало, Аоллар потянулся к позывным.

– Шила. Выбери жену в Академии.

– Для основа? – деловито поинтересовался хриплый голос.

– Для основа, – подтвердил Аоллар. Подумал, и добавил. – Для правящей династии.

Тот, кто беседовал с ним, что-то спросил.

– Мне все равно.

***

Трея

Дото

Хранитель сверкнул зеленой вспышкой, словно подмигивая, и снова слился с белым цветом стены.

Ненавижу белый цвет, подумала Трея. Нет, правда! А ведь это я настояла, чтобы стены в нашей квартире покрасить в кипенно-белый. Алекс сопротивлялся до последнего, хотел добавить хоть немного бежевого... персикового, но я была непреклонна. Как всегда, – грустно усмехнулась.

– Так вы здесь тюремщик? – спросила в очередной раз мерцающий силуэт. На этот раз Хранитель даже не удосужил себя ответом.

– Неужели сразу палач?

Алая вспышка.

Трее показалось, обиженная.

– Интересно, а что мне еще думать? Вы не даете возможности побыть одной. Хотя бы и перед смертью. Такие же примерно, с большего, как вы, уже убивали меня на этой планете. Ваше присутствие деморализует. А может, это и есть ваша цель?

Мерцающий силуэт почернел. Видимо, от досады.

Трее захотелось плюнуть в него, но в следующую секунду она порадовалась, что не успела этого сделать.

Потому что пустой ореол стремительно наполнился красками, они забродили, заиграли в его пределах, прорисовывая контуры, чтобы в следующий момент улыбнуться Трее ее собственной улыбкой.

Трея вздрогнула, а потом скривилась.

– Пошло, – сказала она. – Значит, я права. Твоя функция – деморализовать меня.

Трея, сидящая напротив, перекинула ногу на ногу, и стоило Трее вернуть взгляд к ее лицу, оказалась Алексом.

Трея вскрикнула.

Алекс задумчиво смотрел на нее, и чем больше Трея смотрела на него, тем больше понимала – это не ее муж. Это не Алекс. Ее намеренно сводят с ума.

Алекс кивнул, и перед Треей оказался новый человек, к счастью, не виданный прежде, незнакомый.

С длинными тонкими волосами, неинтересной, серой внешностью. Нельзя сказать, что он непривлекателен, это было бы неправдой, просто на ровном стандартном немолодом лице не за что было зацепиться взгляду. Это был тот самый случай, когда при пропаже такого человека и при просьбе следователя описать его, знакомые выдали бы что-то вроде: глаза, нос, губы, то есть рот, лицо. Два глаза, да. У него два глаза, это мы помним точно.

Трея подумала, стоит ли говорить с этим странным существом, в том, что оно – живое, она сомневалась. По крайней мере, раньше не сталкивалась с такой странной формой жизни. Наверняка, это их местный робот. С этими их технологиями, – подумала она.

А может, куда проще – голограмма. Из списка развлекательной программы перед смертью. Вот только я ничего подобного не заказывала. Так что спасибо.

– В бесконечном круговороте перерождений каждое отдельно взятое существо не единожды бывало нам матерью или отцом, – неожиданно приятным, хорошо поставленным голосом, произнес не то робот, не то призрак.

– Вот как, – только и нашлась Трея.

Мужчина напротив склонил голову, разглядывая ее.

– Я поняла! – Обрадовалась Трея. – Вы здесь, чтобы вести со мной душеспасительные беседы... Или как это называется в вашем сумасшедшем мирке?

– Человек, – спокойно сказал мужчина. – Ты должен радоваться. Через тэра ты присоединишься к з н а н и ю Ашт. Станешь его вместилищем, выражением воли.

– Выражением воли знания? Аоллар сказал, что я буду чем-то вроде наполнителя для идола, если я правильно его поняла. Сказал, прежде чем начать убивать меня. Знаете, как это?

– Хранители проходят похожую инициацию, – сказал мужчина.

– Да что за мир у вас такой! Из детей воспитывают роботов, запрещают им эмоции, женщин держат на коротком поводке, на улицах женщины обязаны сливаться со стенами. Хранители знания, или кто вы там, приобщаются к этому знанию через мучительную смерть...

– Ты не прав, человек, – ответил Хранитель.

– В чем?

– Во всем. Ты превратно судишь о мире высших. Физическая оболочка слишком слаба, чтобы принять з н а н и е Ашт. Мне пришлось избавиться от нее.

– А эти ваши... Аст-Асар, они это ваше знание хранят?

Хранитель покачал головой.

– Нет. У них другая функция, другое предназначение.

– Знаю, слышала. Радение обо всех существах во всех мирах?

– Не смейся, человек. В тебе говорит обида и злость. Когда омраченный эмоции уйдут вместе с грубым физическим телом, тебе станет стыдно за эти слова.

– Как же мне станет стыдно, если не останется больше ни одной омраченной эмоции? Или стыд – не омраченная?

– Ты цепляешься к словам, не понимая их сути, – высокомерно ответил призрак.

– Куда мне понять!

– Не держись ни за свое тело, ни за душу, и, не смотря на бессмысленность твоего существования, увидишь свет. Станешь светом.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Трея. – Наверно, белым, да?

Хранитель не обратил внимания на иронию. А может, не заметил ее. Он продолжил увещевания.

– Получив доступ к знанию высшей расы, став этим знанием, ты навсегда избавишь себя от бессмысленной цепочки перерождений.

– А с чего вы взяли, что я хочу от нее избавиться? – удивилась Трея. – Вы так говорите, как будто я сама напросилась к вам на казнь.

– А разве нет?

Трея опешила.

– Нет, можете меня вычеркивать, милейший! Не просила я смерти от боли.

– Да я не об этом, – Хранитель махнул рукой, – разве ты не хочешь прекратить свои странствия из жизни в жизнь?

– Совершенно не хочу.

– Как это возможно?! – патетически воскликнул Хранитель.

– Вы знаете, запросто!

– Я понял, человек. Ты еще невежественнее, чем я думал.

– Возможно. Вот и хочу пожить подольше, глядишь, научусь чему-то нужному.

– Я должен поведать тебе свою историю.

– Ну, раз должен, поведай. Не запрещать же тебе, правда?

Хранитель проигнорировал сарказм Треи.

– Я был молод, как ты... – начал он.

– И жив? – перебила его Трея.

– Ты говоришь со мной, человек, как я могу быть мертв? – сварливо ответил призрак.

– Запросто, – сообщила Трея.

– Ты невежлив, невоспитан, мыслишь предвзято и узко, – заявил Хранитель.

– Меньше текста, любезный, меня скоро на казнь поведут.

– Не поведут, – беспечно махнул призрак рукой. – Целую тэра не поведут. Есть время поговорить.

– Да, замечательно, – согласилась Трея.

– Итак, я был молод и беспечен. Я тратил драгоценное время на то, что сидел, и смотрел, что происходит на улице...

Я увидел, что в палисаднике напротив сидит молодая женщина. Она качала на руках младенца и ела ягненка... Волосы ее были подобны лучу утренней зари, и лицо ее, такое глупое и невежественное, было словно выточенное из драгоценного мрамора, и груди ее...