Текст книги "Жизни Кристофера Чанта (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4

К следующему утру Кристофера уже прямо-таки тошнило от запаха – или скорее от вони – из кожаной бутылки. Он положил ее под голову, но воняло так сильно, что он вынужден был встать и накрыть ее подушкой, и только тогда смог уснуть.

Последняя Гувернантка, пришедшая сказать, что пора вставать, тут же нашла бутылку по запаху.

– Святые Небеса! – воскликнула она, вытаскивая ее за ремень. – Кто бы мог подумать! Даже от твоего дяди я не ожидала, чтобы он потребовал целую бутылку этого вещества! Неужели ему совсем наплевать на опасность?

Кристофер моргнул. Он ни разу не видел ее настолько эмоциональной. Проявилась вся ее скрытая привлекательность, и она смотрела на бутылку с таким выражением, словно не знала, следует ли ей сердиться, бояться или быть довольной.

– Что там внутри? – спросил он.

– Драконья кровь, – ответила Последняя Гувернантка. – И даже не высушенная! Я немедленно заберу ее передать твоему дяде, пока ты одеваешься, иначе у твоей мамы случится истерика.

Она торопливо вышла, держа раскачивающуюся на ремне бутылку на расстоянии вытянутой руки.

– Думаю, твой дядя будет страшно доволен, – бросила она через плечо.

В этом не было никаких сомнений. Через день для Кристофера пришла большая посылка. Последняя Гувернантка принесла ее вместе с ножницами в классную комнату и позволила ему самому разрезать веревку, отчего волнение значительно возросло. Внутри обнаружилась громадная коробка шоколадных конфет с огромным красным бантом и нарисованным на крышке мальчиком, выдувающим мыльные пузыри. Шоколадные конфеты были столь редки в жизни Кристофера, что он не сразу заметил прикрепленный к банту конверт. В нем лежал золотой соверен и записка от дяди Тенни.

«Отличная работа!!! – говорилось в ней. – Следующий эксперимент через неделю. Мисс Белл сообщит тебе когда. Поздравления от твоего любящего дяди».

Записка привела Кристофера в такой восторг, что он позволил Последней Гувернантке первой попробовать конфеты.

– Думаю, – сухо произнесла она, беря одну из ореховых конфет, которые никогда не нравились Кристоферу, – твоей маме хотелось бы, чтобы ты угостил ее до того, как съешь слишком много.

После чего она выдернула записку из пальцев Кристофера и бросила ее в огонь: намек на то, что он не должен объяснять маме, чем заслужил конфеты.

Перед тем, как угостить маму, Кристофер предусмотрительно съел верхний слой.

– Ох, они же вредны для твоих зубов! – воскликнула мама, пока ее пальцы замирали сначала над клубничной конфетой, а потом над трюфелем. – Похоже, ты покорил своего дядю. И это к лучшему, поскольку я вынуждена доверить ему все мои деньги. Однажды они станут твоими деньгами, – ее пальцы приблизились к помадке, и она добавила для Последней Гувернантки: – Не позволяйте моему брату слишком баловать его. И думаю, вам стоит сводить его к дантисту.

– Да, мадам, – с самым кротким и невыразительным видом ответила Последняя Гувернантка.

У мамы явно не возникло ни малейшего подозрения о том, по какому поводу конфеты появились на самом деле. Кристофер был доволен, что выполнил пожелание дяди Тенни, хотя и предпочел бы, чтобы мама выбрала не помадку. Оставшиеся конфеты не дожили до конца недели, зато отвлекли Кристофера от взбудораженного ожидания следующего эксперимента. На самом деле, Кристофер ощутил скорее деловой настрой, чем возбуждение, когда в следующую пятницу перед сном Последняя Гувернантка спокойно произнесла:

– Твой дядя хочет, чтобы сегодня ты снова увидел свой сон. Ты должен попытаться попасть в Десятую Серию и встретить того же человека, что в прошлый раз. Как думаешь, справишься?

– Легко! – горделиво ответил Кристофер. – Я мог бы сделать это, стоя на голове.

– Которую слегка вскружил успех, – заметила Последняя Гувернантка. – Не забудь причесаться и почистить зубы. И не будь слишком самоуверенным. Это совсем не игра.

Кристофер честно пытался не быть слишком самоуверенным, но задание правда было легким. Он вышел на тропинку, где надел грязную одежду и начал карабкаться через Место Между в поисках Такроя. Единственная сложность заключалась в том, что лощины не располагались в правильном порядке. Номер Десять находилась не сразу после Девятой, а гораздо ниже и дальше. Кристофер уже почти решил, что не найдет ее. Но, наконец, соскользнув с длинного склона из желтоватого щебня, он увидел Такроя, который влажно блестел сквозь туман, неудобно скорчившись на краю лощины. Он протянул к Кристоферу промокшую руку.

– Боже! – произнес он. – Я думал, ты никогда не придешь. Уплотни меня, хорошо? Я начинаю таять. Нынешняя девушка играет далеко не столь эффективно.

Кристофер взял ладонь Такроя – будто прикоснулся к пуху. Такрой немедленно начал уплотняться. Вскоре он стал твердым, мокрым и таким же плотным, как Кристофер – и очень довольным.

– В это твоему дяде поверить было сложнее всего, – сообщил он, пока они взбирались в лощину. – Но я поклялся ему, что мог бы увидеть… О… Эм. Что ты видишь, Кристофер?

– Это та Везделка, в которой я получил колокольчики, – ответил Кристофер, с улыбкой оглядывая крутые зеленые склоны.

Он отлично ее помнил. Ручей в этой Везделке имел особенный изгиб на полпути вниз. Но здесь появилось и нечто новое – вроде как туманность прямо рядом с тропой.

– Что это? – спросил он, забыв, что Такрой не видит лощину.

Однако теперь, уплотнившись, Такрой явно мог ее видеть. Он уставился на туманность, печально сузив глаза.

– Часть эксперимента твоего дяди, которая, похоже, не удалась, – ответил он. – Это должна была быть безлошадная повозка. Он пытался послать ее нам навстречу. Как считаешь, можешь уплотнить и ее тоже?

Кристофер подошел к туманности и попытался положить на нее ладонь. Но эта штука, видимо, не присутствовала здесь настолько, чтобы он мог прикоснуться к ней. Его ладонь просто прошла насквозь.

– Неважно, – сказал Такрой. – Твоему дяде просто придется придумать что-нибудь другое. И повозка была лишь одним из трех сегодняшних экспериментов.

Он настоял, чтобы Кристофер написал большую десятку в грязи на тропе, после чего они спустились в долину.

– Если бы с повозкой получилось, – объяснил Такрой, – мы бы попробовали перенести что-нибудь крупное. А так, делаем по-моему и пробуем с животным. Боже! Я рад, что ты пришел именно сейчас. Я был почти в таком же состоянии, как та повозка. И всё из-за девушки.

– Очаровательной юной леди с арфой? – спросил Кристофер.

– Увы, нет, – с сожалением ответил Такрой. – С ней случилась истерика, когда ты уплотнил меня в прошлый раз. Кажется, мое тело в Лондоне превратилось в полосу тумана, и она решила, что мне пришел конец. Закричала и порвала струны арфы. Ушла, как только я вернулся. Она сказала, что ей не платят за то, чтобы она давала приют привидениям, заметила, что она заключила контракт только на один транс, и отказалась вернуться даже за двойную оплату. Жаль. Я надеялся, она покрепче будет. Она напоминала мне другую юную леди с арфой, которая когда-то была светом моей жизни, – несколько мгновений он выглядел настолько грустным, насколько вообще может быть грустным человек с таким жизнерадостным лицом. Затем он улыбнулся. – Но ни одну из них я не посмел бы просить разделить со мной жизнь в мансарде. Так что, возможно, оно и к лучшему.

– Тебе пришлось найти другую? – спросил Кристофер.

– К несчастью, в отличие от тебя, я не могу работать без них. Профессиональному спириту нужен другой медиум, чтобы служить ему якорем – музыка тут подходит лучше всего, – и отозвать обратно, если что-то пойдет не так, и согревать его, и следить, чтобы его не прерывали разносчики рекламы, и так далее. Так что твой дядя в спешке нашел новую девушку. Она из крепкой породы – это да. Голос – точно топор. Играет на флейте так, словно кто-то скрипит мокрым мелом по доске, – Такрой слегка передернулся. – Если сосредоточиться, я могу постоянно слышать этот звук.

Кристофер тоже слышал визгливый звук, но подумал, что, скорее всего, это свирели заклинателей змей, которые в этой Везделке сидели рядами вдоль городской стены. Город уже появился в поле зрения. Здесь было ужасно жарко – гораздо жарче, чем в Девятой. Высокие грязные стены и купола странной формы над ними дрожали в горячем воздухе, будто находились под водой. Песчаная пыль взметалась облаками, почти скрывая грязно-белый ряд стариков, сидевших на корточках перед корзинами и дующих в свирели. Кристофер нервно посмотрел на толстых змей, которые, раскачиваясь, поднимались из корзин.

Такрой засмеялся:

– Не беспокойся. Змея твоему дяде нужна не больше, чем тебе!

В город вели высокие, но узкие ворота. К тому времени, когда они дошли дотуда, оба покрылись песчаной пылью, а Кристофер вспотел, и пот прочерчивал в этой пыли дорожки. Такрой выглядел до обидного свежим. За стенами стало еще жарче. Единственный недостаток по-настоящему замечательной Везделки. По тенистым краям улиц толпились люди, козы и импровизированные палатки под разноцветными зонтами, так что Кристоферу с Такроем пришлось идти по ослепляющей солнечной полосе посередине. Все кричали и весело переговаривались. Воздух наполняли странные запахи, блеяние коз, пронзительный писк цыплят и странная звенящая музыка. Всё вокруг было ярким, а самыми яркими – маленькие позолоченные, будто кукольные, домики на углах улиц. Они всегда были завалены цветами и блюдами с едой. Кристофер думал, что в них живут очень маленькие боги.

Леди под ярко-синим зонтиком дала ему немного конфет, которые она продавала. Они походили на хрустящие птичьи гнездышки, пропитанные медом. Кристофер угостил Такроя, но тот сказал, что может попробовать их только так, как пробуешь что-то во сне – даже после того, как Кристофер уплотнил его еще раз.

– Дядя Тенни хочет, чтобы я добыл козу? – спросил Кристофер, слизывая мед с пальцев.

– Мы бы попробовали, если бы получилось с повозкой, – ответил Такрой. – Но на самом деле твой дядя надеется на кошку из одного из храмов. Мы должны найти Храм Ашет.

Кристофер повел его к большой площади, где располагались все большие дома богов. Человек с желтым зонтиком по-прежнему сидел здесь – на ступеньках самого большого храма.

– Ах да. Вот он, – произнес Такрой.

Но когда Кристофер направился к человеку с желтым зонтиком, надеясь поговорить с ним, Такрой остановил его:

– Нет, думаю, лучше нам проникнуть внутрь где-нибудь с другой стороны.

Они спустились по огибавшим храм узким переулкам. Других дверей у него не оказалось вовсе, как, впрочем, и окон. Стены были высокими, грязными и совершенно гладкими, если не считать опасных шипов наверху. Такрой жизнерадостно остановился в жарком переулке, где кто-то выбросил воз старой капусты, и посмотрел наверх на шипы. Их обвивали концы цветущих ползучих растений, поднимавшихся с другой стороны стены.

– Выглядит многообещающе, – заявил Такрой и прислонился к стене.

Веселое выражение исчезло с его лица. Одно мгновение он выглядел разочарованным и довольно раздраженным.

– Вот так поворот. Ты сделал меня слишком плотным, чтобы проникнуть сквозь стену, проклятье! – поразмыслив, он пожал плечами. – Ну да ладно – всё равно, надо провести третий эксперимент. Твой дядя предположил, что если ты способен пробивать проход между мирами, то, вероятно, сможешь пройти и сквозь стену. Ты готов попробовать? Как считаешь, сумеешь проникнуть внутрь и взять кошку без меня?

Такрой, похоже, сильно нервничал и беспокоился. Кристофер посмотрел на угрожающую стену и подумал, что это, наверное, невозможно.

– Могу попробовать, – сказал он и – в основном, чтобы утешить Такроя – шагнул к горячим камням стены попытавшись протолкнуться сквозь них.

Сначала это было невозможно. Но мгновение спустя Кристофер обнаружил, что если немного по-особому повернуться вбок, он начинает погружаться в камни. Он обернулся и ободряюще улыбнулся обеспокоенному Такрою:

– Вернусь через минуту.

– Мне не нравится отпускать тебя одного, – говорил Такрой, когда раздался звук, похожий на «ШМЯК!» – и Кристофер оказался по другую сторону стены, с головы до ног запутавшись в ползучих растениях.

Его ослепило солнце. Он расплывчато видел, слышал и чувствовал, как перед ним что-то бесшумно убегает по двору, и застыл в ужасе. «Змеи!» – подумал Кристофер и поморгал, прищурился и снова поморгал, пытаясь разглядеть их как следует.

Это оказались всего лишь кошки, разбегающиеся от шума, который он произвел, проходя сквозь стену. К тому времени, когда он снова мог видеть, большинство кошек было уже вне досягаемости. Некоторые высоко взобрались по ползучим растениям, а остальные стрелой неслись к разнообразным темным аркам, расположенным по окружности двора. Но одна белая кошка была медлительнее остальных и неуверенно, тяжело семенила в густой тени одного из углов. Ее можно было поймать, и Кристофер бросился за ней.

Когда он выпутался из ползучих растений, белая кошка испугалась. И побежала. Кристофер побежал за ней через арку, увешанную другими ползучими растениями, через еще один – более тенистый – двор, а затем через дверной проем с занавеской вместо двери. Кошка скользнула за занавеску. Кристофер отбросил занавеску в сторону и нырнул следом. Внутри было настолько темно, что он снова ослеп.

– Кто ты такой? – удивленно и надменно спросил голос из темноты. – Ты не должен быть здесь.

– А ты кто? – осторожно спросил Кристофер – хотел бы он разглядеть что-нибудь помимо сине-зеленого блеска.

– Богиня, конечно, – ответил голос. – Живая Ашет. Что ты здесь делаешь? До Дня Фестиваля я не должна видеть никого, кроме жриц.

– Я пришел только за кошкой, – сказал Кристофер. – И как поймаю ее, сразу уйду.

– Тебе нельзя, – сказала Богиня. – Кошки посвящены Ашет. А кроме того, если ты гонишься за Бети, то она – моя, и у нее скоро снова будут котята.

Глаза Кристофера начали привыкать. Если усиленно вглядеться в угол, откуда исходил голос, он мог разглядеть кого-то, примерно его роста, сидящего вроде бы на груде подушек, и различить белый холмик кошки, сжатый в руках этого человека. Он шагнул вперед, чтобы лучше видеть.

– Стой, где стоишь, – велела Богиня, – иначе я призову огонь спалить тебя!

К своему немалому удивлению, Кристофер обнаружил, что не может сдвинуться с места. Чтобы убедиться, он шаркнул ногами. Его голые ступни будто приклеили к плитке сильным резиновым клеем. Пока он шаркал, его глаза окончательно привыкли. Богиня оказалась девочкой с круглым, ничем не примечательным лицом и длинными волосами мышиного цвета. На ней было ржаво-коричневое платье без рукавов и множество бирюзовых украшений, включая по меньшей мере двадцать браслетов и маленькую диадему с бирюзовыми зубцами. Она выглядела немного младше него – и слишком маленькой, чтобы быть способной приклеивать чьи-то ноги к полу. Кристофер был впечатлен.

– Как ты это сделала? – спросил он.

Богиня пожала плечами:

– Сила Живой Ашет. Меня выбрали из остальных кандидаток, потому что я наилучший сосуд для ее силы. Ашет выделила меня, подарив мне отметку в виде кошки на ступне. Смотри.

Она наклонилась вбок на своих подушках и вытянула к Кристоферу босую ногу с браслетом. На подошве виднелось большое фиолетовое родимое пятно. Кристофер так усиленно сузил глаза, что почувствовал себя Такроем, но так и не смог разглядеть кошку.

– Ты не веришь мне, – обвиняюще произнесла Богиня.

– Не знаю, – ответил Кристофер. – Я прежде никогда не встречал Богинь. Чем ты занимаешься?

– Живу в Храме, никем не видимая, за исключением одного дня в году, когда я проезжаю по городу и благословляю его.

Кристофер подумал, что это звучит не слишком интересно, но прежде чем он успел это сказать, Богиня добавила:

– На самом деле, не больно-то весело, но так уж происходит, когда удостаиваешься такой чести, какой удостоилась я. Понимаешь, Живая Ашет всегда должна быть девочкой.

– Значит, когда вырастешь, ты перестанешь быть Ашет? – спросил Кристофер.

Богиня нахмурилась. Она явно не была уверена.

– Ну, Живая Ашет никогда не бывает взрослой, так что, думаю, да… они не говорили, – ее круглое серьезное лицо прояснилось. – Есть, чего ждать, а, Бети? – сказала она, гладя белую кошку.

– Если мне нельзя получить эту кошку, может, ты позволишь мне взять другую? – спросил Кристофер.

– Смотря по обстоятельствам. Не думаю, что мне позволено раздавать их. Зачем тебе кошка?

– Она нужна моему дяде, – объяснил Кристофер. – Мы проводим эксперимент, чтобы посмотреть, смогу ли я пронести живое существо из вашей Везделки в нашу. Ваша – Десятая, а наша – Двенадцатая. И через Место Между трудно пробираться, так что, если ты позволишь мне взять кошку, не могла бы ты одолжить мне еще корзинку, пожалуйста?

Богиня подумала.

– Сколько существует Везделок? – спросила она, словно прощупывая почву.

– Сотни, – ответил Кристофер, – но Такрой считает, что только двенадцать.

– Жрицы говорят, что существует двенадцать известных Иномирий, – кивнула Богиня, – но матушка Праудфут уверена, что их гораздо больше. Да, а как ты попал в Храм?

– Сквозь стену. Меня никто не видел.

– Значит, ты снова можешь войти и выйти, когда захочешь? – спросила Богиня.

– Легко! – ответил Кристофер.

– Хорошо, – Богиня сбросила белую кошку на подушки и вскочила на ноги с резким нестройным звоном и перестуком украшений. – Я дам тебе кошку в обмен на кое-что. Но сначала ты должен поклясться Богиней, что вернешься и принесешь мне то, что я хочу взамен, иначе я, приклеив твои ноги к полу, призову Руку Ашет убить тебя.

– Чего ты хочешь взамен? – спросил Кристофер.

– Сначала поклянись.

– Клянусь.

Но этого было недостаточно. Богиня засунула большие пальцы за украшенный драгоценностями пояс и уставилась на него с каменным выражением лица. Она вообще-то была немного ниже Кристофера, но от этого ее взгляд не стал менее впечатляющим.

– Клянусь Богиней, что вернусь с тем, что ты хочешь в обмен на кошку. Так пойдет? – сказал Кристофер. – Так чего ты хочешь?

– Книги, – ответила Богиня и объяснила: – Мне скучно.

Она произнесла это быстро и без хныканья, и Кристофер понял, что это правда.

– А здесь разве нет книг? – спросил он.

– Сотни, – угрюмо произнесла Богиня. – Но они все либо учебные, либо священные. А Живой Богине не позволено прикасаться ни к чему в этом мире за пределами Храма. Ни к чему в этом мире. Понимаешь?

Кристофер кивнул. Он прекрасно понял.

– Какую кошку я могу взять?

– Трогмортена, – ответила Богиня.

Ноги Кристофера отклеились от плитки, и он смог пойти рядом с Богиней, когда она подняла занавеску с дверного проема и вышла в тенистый двор.

– Я не против, если ты заберешь Трогмортена, – сказала она. – Он воняет, и царапается, и задирает остальных кошек. Я ненавижу его. Но нам надо поймать его быстро. Жрицы скоро проснутся после сиесты. Секундочку!

Под лязг браслетов она ринулась в сторону к арке, заставив Кристофера подпрыгнуть. И почти тотчас же принеслась обратно – в вихре ржавого платья, развевающегося пояса и водоворота мышиного цвета волос. Она несла корзину с крышкой.

– Должна подойти, – сказала Богиня. – У крышки есть хорошие прочные застежки.

Она провела Кристофера через увешенную ползучим растением арку во двор, залитый ослепляющим солнечным светом.

– Обычно он где-нибудь здесь помыкает остальными кошками, – сказала Богиня. – Да, вон он – там в углу.

Трогмортен был рыжим. В данный момент он свирепо смотрел на черно-белую кошку, которая униженно прижалась к земле и пыталась смиренно отползти назад. Трогмортен с важным видом наступал на нее, хлеща полосатым, похожим на змею хвостом, пока у черно-белой кошки не сдали нервы и она не бросилась бежать. После чего он повернулся посмотреть, чего хотят Кристофер и Богиня.

– Ну, разве он не ужасен? – сказала Богиня и сунула корзину Кристоферу. – Держи ее открытой и быстро захлопывай крышку, когда я засуну его туда.

Кристофер вынужден был признать, что Трогмортен – действительно неприятный кот. Его желтые глаза уставились на них с отсутствующим наглым выражением, и было что-то в его ушах – одно выше другого, – что сказало Кристоферу: Трогмортен злобно набросится на всё, что встанет у него на пути. Учитывая это, он был озадачен тем, насколько Трогмортен напоминал ему дядю Тенни. Наверное, дело в том, что он рыжий.

В этот момент Трогмортен понял, что они пришли за ним. Его спина недоверчиво выгнулась. После чего он практически взлетел по ползучим растениям на стене, с бешеной скоростью взбираясь всё дальше и дальше, пока не оказался высоко над их головами.

– Нет, не выйдет! – сказала Богиня.

И изогнутое рыжее тело Трогмортена отлетело от ползучих растений, точно пушистый оранжевый бумеранг, и шлепнулось в корзину. Кристофер был впечатлен до глубины души – настолько, что немного замешкался опустить крышку. Молниеносным рыжим потоком Трогмортен перелился через край корзины. Богиня схватила его и запихнула обратно. Немалое количество молотящих рыжих лап – ошеломленному взгляду Кристофера привиделось по меньшей мере семь – зацепилось когтями за ее браслеты, платье и ноги под платьем, вырывая из них кусочки. Кристофер подождал, пока одна из голов Трогмортена – казалось, у него их по меньшей мере три, и каждая с невозможным количеством клыков – окажется над краем корзины. И тогда Кристофер изо всех сил прихлопнул ее крышкой. В мгновение ока Трогмортен из сражающегося демона превратился в обычного оглушенного кота. Богиня стряхнула его в корзину. Кристофер захлопнул крышку. Из дыры застежки немедленно просочилась громадная рыжая лапа, вооруженная длинными розовыми лезвиями, и выдрала из Кристофера несколько полос, пока он застегивал корзину.

– Спасибо, – произнес он, посасывая свои раны.

– Я рада избавиться от него, – сказала Богиня, зализывая порез на руке и вытирая порванным платьем кровь с ноги.

– Богиня, дорогая! Где ты? – позвал со стороны увешанной ползучими растениями арки мелодичный голос.

– Мне надо идти, – прошептала Богиня. – Не забудь про книги. Ты поклялся. Иду! – крикнула она и понеслась обратно к арке – бац-дзынь, бац-дзынь.

Кристофер быстро повернулся к стене и попытался пройти сквозь нее. И не смог. Как бы он ни поворачивался тем особым способом, ничего не выходило. Он знал, это из-за Трогмортена. То, что он держал в корзине живого рычащего кота, делало его частью этой Везделки, и он оказался во власти общих законов. И что ему теперь делать? Еще несколько мелодичных голосов звали вдали Богиню, и он видел людей, внутри по меньшей мере двух арок. Он даже не рассматривал возможность бросить корзину: этот кот нужен дяде Тенни. И Кристофер попытался сбежать, помчавшись к ближайшей арке, показавшейся ему пустой.

К несчастью, тряска корзины уверила Трогмортена, что его точно похищают. Он выразил протест во всю мощь своего голоса – Кристофер никогда бы не поверил, что простой кот может издавать настолько мощный крик. Голос Трогмортена заполнил темные коридоры за аркой, воя, пульсируя, поднимаясь до визга, как у умирающего вампира, а потом падая до сильного густого рева контральто. Затем он снова поднимался до визга. Прежде чем Кристофер успел пробежать двадцать ярдов, позади него послышались крики, шлепанье сандалий и глухой стук босых ног. Он побежал быстрее, чем когда-либо, заворачивая в новый коридор, как только добирался до него, и несясь по нему, но Трогмортен ни на секунду не прекращал вопли протеста из корзины, в точности давая знать преследователям, куда бежать. Хуже того – он привлек еще людей. К тому времени, как Кристофер увидел впереди дневной свет, позади раздавалось вдвое больше криков и топота ног. Преследуемый теснящейся толпой, он ворвался в свет.

И на самом деле это оказался не дневной свет, а громадный, приводящий в замешательство храм, полный верующих, статуй и широких раскрашенных колонн. Дневной свет лился из громадных открытых дверей в сотне ярдов от Кристофера. Он увидел человека с желтым зонтиком, вырисовывающегося за дверями, и понял, где находится. Он ринулся к дверям, петляя между колоннами и несясь мимо молящихся людей.

– Уон-уон-УОН-УОН! – вопил Трогмортен из корзины в его руке.

– Держите вора! – закричали преследующие его люди. – Рука Ашет!

Кристофер увидел мужчину в серебряной маске, или, может быть, женщину – в общем, человека в серебряной маске, – стоящего на ступенях и старательно нацеливающего на него копье. Он попытался увернуться, но то ли не успел, то ли копье каким-то образом последовало за ним. С глухим ударом оно вонзилось ему в грудь.

Всё будто замедлилось. Кристофер неподвижно стоял, сжимая воющую корзину, и недоверчиво смотрел на древко копья, торчащее из его груди над грязной рубашкой. Он видел его в мельчайших деталях: чудесно отполированное коричневое дерево с вырезанными вдоль него словами и рисунками. Примерно от середины начиналась сияющая серебряная рукоятка с почти стершимся от долгого использования рисунком. Две капли крови проступили там, где дерево соприкасалось с рубашкой. Должно быть, наконечник копья глубоко вошел в тело. Кристофер поднял взгляд и увидел, как человек в серебряной маске торжествующе приближается к нему. Позади него в дверях появился Такрой, видимо, привлеченный шумом. Застыв, он стоял там и с ужасом смотрел на Кристофера.

Кристофер неловко вытянул свободную руку и взялся за рукоять копья, чтобы вытащить его. И всё резко прекратилось.