Текст книги "Жизни Кристофера Чанта (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Ну, так что случилось? – спросил он.

– Понятия не имею, – ответила мама. – Не сомневаюсь, она объяснит.

Дядя Тенни приподнял рыжую бровь, посмотрев на Последнюю Гувернантку.

– Я увидела, как Кристофер играет с одним изделием, – нудно произнесла она, – каких я никогда прежде не встречала, сделанным из совершенно неизвестного мне метала. Потом выяснилось, что у него есть еще три изделия – все разные. Но он не смог объяснить, как он их получил.

Дядя Тенни посмотрел на Кристофера, который спрятал носовой платок за спину и нервно посмотрел в ответ.

– Достаточно, чтобы кого угодно поставить в затруднительное положение, старина, – сказал дядя Тенни. – Может, ты отведешь меня посмотреть на эти вещи и объяснишь, откуда они появились?

Кристофер испустил глубокий счастливый вздох. Он знал, что дядя Тенни обязательно его спасет.

– Да, пожалуйста, – сказал он.

Они поднялись обратно – Последняя Гувернантка шествовала впереди, а Кристофер благодарно вцепился в широкую теплую ладонь дяди Тенни. Когда они добрались до места, Гувернантка молча снова села за шитье, словно считала, что выполнила свою часть работы. Дядя Тенни взял колокольчики и позвенел ими.

– Клянусь Юпитером! – воскликнул он. – Они звучат так, как не звучит ничто во вселенной! – он поднес их к окну и тщательно изучил каждый колокольчик. – В яблочко! Умница, Белл! Они не похожи ни на что во вселенной. Какой-то странный сплав. Думаю, для каждого колокольчика – свой. Ручная работа, судя по виду, – он добродушно указал на низкую табуретку возле камина. – Сядь там, старина, и сделай мне одолжение: объясни, что ты сделал, чтобы получить эти колокольчики?

Преисполненный горячей готовности рассказывать, Кристофер сел.

– Мне пришлось держать их во рту, когда я карабкался через Место Между, – объяснил он.

– Нет-нет, – сказал дядя Тенни. – Это похоже на конец истории. Начни с того, что ты делал до того, как получил колокольчики.

– Я спустился в лощину к городу с заклинателями змей.

– Нет, еще раньше, старина. Когда ты уходил отсюда. Какое время суток было, например? После завтрака? Перед обедом?

– Нет, ночью, – объяснил Кристофер. – Это был один из снов.

Таким образом, бдительно возвращая Кристофера, когда он что-нибудь упускал, дядя Тенни добился подробного рассказа про сны, и Место Между, и Везделки, в которые Кристофер спускался по лощинам. Поскольку дядя Тенни нисколько не рассердился, а, напротив, приходил во всё большее восхищение, Кристофер рассказал ему обо всем, что смог вспомнить.

– Что я тебе говорил! – сказал дядя, видимо, Гувернантке. – Моим предчувствиям всегда можно верить. Что-то должно было выйти из такой наследственности! Клянусь Юпитером, Кристофер, старина, ты, должно быть, единственный в мире человек, способный приносить материальные предметы из спиритических странствий! Сомневаюсь, что даже старик де Витт на такое способен!

Кристофер просиял от того, что дядя Тенни так им доволен, но не мог не обижаться на Последнюю Гувернантку.

– Она сказала, что я украл их.

– Не обращай на нее внимания. Женщины всегда делают поспешные и неправильные выводы, – сказал дядя Тенни, зажигая сигару.

Последняя Гувернантка пожала плечами и слегка улыбнулась. Скрытая привлекательность вспыхнула сильнее, чем Кристофер когда-либо видел, почти как если бы она была обычным человеком, которого повеселила шутка. Выдохнув клуб голубого дыма над их головами, дядя Тенни лучезарно улыбнулся – точно выглянувшее из-за облаков солнце.

– А теперь, старина, – сказал он, – надо провести несколько экспериментов, чтобы испытать твои таланты. Ты можешь контролировать эти свои сны? Можешь понять, когда отправишься в свои Везделки – или нет?

Кристофер поразмыслил и ответил:

– Я хожу, когда хочу.

– В таком случае, не возражаешь провести для меня испытание, скажем, завтра ночью? – спросил дядя Тенни.

– Я могу сегодня, – предложил Кристофер.

– Нет, завтра. Мне нужен день, чтобы всё устроить. И когда пойдешь, я хочу, чтобы ты сделал вот что, – он наклонился вперед и указал сигарой на Кристофера, давая понять, что говорит серьезно. – Ты отправишься как обычно, когда будешь готов, и попытаешься провести для меня два эксперимента. Во-первых, я устрою, чтобы в Месте Между тебя ждал человек. Я хочу посмотреть, сможешь ли ты его найти. Возможно, тебе придется покричать, чтобы найти его – не знаю, сам я не спирит, – но в любом случае, ты полазишь там и посмотришь, сможешь ли ты встретиться с ним. Если сможешь, тогда проведешь следующий эксперимент. Человек скажет тебе, в чем он заключается. И если получатся оба, мы продолжим эксперименты. Как думаешь, можешь это сделать? Ты ведь хочешь помочь, не так ли, старина?

– Да! – ответил Кристофер.

Дядя Тенни встал и похлопал его по плечу:

– Молодец. Никому не позволяй заморочить тебе голову, старина. Ты обладаешь потрясающим и очень важным даром. Он так важен, что я советую тебе не говорить о нем никому, кроме меня и присутствующей здесь мисс Белл. Никому не говори, даже твоей маме. Хорошо?

– Хорошо, – сказал Кристофер.

Дядя Тенни считал его важным! Поразительно. Кристофер испытывал такое удовольствие и восторг, что сделал бы для дяди Тенни гораздо больше, чем хранение тайны. Проще простого. Рассказывать всё равно некому.

– Значит, это будет наш секрет, – сказал дядя Тенни, направляясь к двери. – Только мы трое… и человек, которого я пошлю, конечно. Не забывай, что тебе, возможно, придется сильно постараться, чтобы найти его, хорошо?

– Не забуду, – горячо пообещал Кристофер.

– Молодец, – сказал дядя Тенни и вышел в клубах сигаретного дыма.

Глава 3

Кристофер думал, что просто не доживет до следующей ночи. Он горел желанием показать дяде Тенни, на что способен. Если бы не Последняя Гувернантка, он бы заболел от возбуждения, но ей удалось быть такой скучной, что каким-то образом она сделала скучным и всё остальное. К тому моменту, когда на следующий день пришло время ложиться спать, Кристофер уже почти сомневался, стоит ли видеть сон.

Но он погрузился в сон, потому что его просил об этом дядя Тенни, и, как обычно, выбрался из постели, обошел камин и попал в лощину, где, как обычно, на каменистой тропе лежала его одежда. Эта одежда была теперь порвана, покрыта глиной и грязью, намешанной из сотен Везделок, и по крайней мере на два размера меньше, чем нужно. Кристофер быстро натянул ее, не потрудившись застегнуть пуговицы, которые всё равно не сошлись бы. Он никогда не носил обувь, поскольку она мешала, когда он взбирался по скалам. Босиком он протопал вокруг утеса в Место Между.

Оно было таким же бесформенным и незаконченным, как всегда – сплошные склоны и нагромождения скал, возвышающиеся во всех направлениях и высоко над головой. Волновался туман – столь же бесформенный как скалы. Это был один из тех случаев, когда шел косой дождь, сносимый туда-сюда ветрами, которые в Месте Между дули во всех направлениях. Кристофер понадеялся, что ему не придется оставаться здесь в поисках человека дяди Тенни слишком долго. Место заставляло его чувствовать себя ужасно маленьким, не говоря уже о том, что он промок и замерз. Он твердо встал на склоне из щебнистого песка и прилежно позвал:

– Эгей!

Место Между сделало его голос не громче птичьего писка. Сдуваемый ветром туман, казалось, вырывал звук и погребал его в шквале дождя. Кристофер прислушался в ожидании ответа, но минуты шли, а единственным шумом оставалось свистящее гудение ветра. Он задумался, не покричать ли еще раз, когда услышал тихий отголосок писка, тонким плачем возвращающийся к нему через скалы:

– Эге-е-ей!

Это был его собственный крик. Кристофер был уверен в этом. Еще в самом начале своих снов он узнал, что всё, оказавшееся не на своем месте, Место Между любит возвращать туда, откуда оно появилось. Именно поэтому он всегда возвращался в постель быстрее, чем взбирался в другие лощины. Место Между выталкивало его обратно.

Кристофер поразмыслил над этим. Возможно, кричать не имело смысла. Если человек дяди Тенни там, в тумане, он не сможет долго стоять и ждать, поскольку его вытолкнет обратно в лощину, из которой он пришел. А значит, он должен будет ждать у входа в лощину и надеяться, что Кристофер найдет его. Кристофер вздохнул. Здесь были тысячи и тысячи лощин – наверху, внизу, ответвляясь за каждым углом, о каком только можно подумать, а от некоторых лощин ответвлялись другие лощины – и это только если ползти по ближайшему краю Места. Если пойти в другом направлении – к Везделке, которая не пускает людей – там их, возможно, было еще много тысяч. С другой стороны, дядя Тенни не стал бы делать задание слишком сложным. Человек должен быть достаточно близко.

Решительно настроенный приложить все силы, чтобы успешно провести эксперимент дяди Тенни, Кристофер пустился в путь, карабкаясь, скользя, медленно продвигаясь по мокрой скале, почти прижавшись к ней лицом и ощущая ее холодный резкий запах. Первая лощина, к которой он подошел, была пуста.

– Эгей! – крикнул он вниз.

Но ручей внизу бежал по пустому зеленому пространству, и Кристофер видел, что там никого нет. Он попятился обратно и вскарабкался наверх и в сторону к следующей лощине. И там, еще не успев добраться до входа, он разглядел сквозь туман темную и блестящую от дождя фигуру, скорчившуюся на скале и шарившую над головой в поисках чего-нибудь, за что можно ухватиться.

– Эй? – окликнул Кристофер.

– Что ж, я… Это Кристофер? – произнес сильный и молодой мужской голос. – Давай выйдем туда, где сможем увидеть друг друга.

Некоторое количество подъемов и скольжений спустя они обогнули выпяченную скалу и упали в другую лощину, где воздух был спокойным и теплым. Далекий закат окрашивал траву в розовый.

– Так-так, – произнес человек дяди Тенни. – Ты вполовину меньше, чем я ожидал. Рад знакомству, Кристофер. Я Такрой, – и ухмыльнулся Кристоферу.

Такрой был таким же сильным и молодым, как его голос – крепко сбитый, с коричневым круглым лицом и веселыми карими глазами. Он сразу же понравился Кристоферу. Частично, потому что Такрой был единственным известным ему взрослым мужчиной с такими же кудрявыми, как у него, волосами. То есть не совсем такими же. У Кристофера волосы свободно лежали крупными черными локонами, в то время как волосы Такроя туго завивались массой маленьких светло-каштановых пружинок. Кристофер подумал, что Такрою, наверное, бывает больно, когда гувернантка или еще кто заставляет его расчесывать волосы. И тут он заметил, что кудри у Такроя сухие. Да и на одежде не осталось и следа блестящей сырости, которая присутствовала за мгновение до того. Такрой был одет в зеленоватый камвольный костюм – довольно потрепанный, но он не был даже влажным.

– Как ты смог так быстро высохнуть? – спросил Кристофер.

Такрой засмеялся:

– Я не присутствую здесь телесно, как, видимо, присутствуешь ты. А ты промок насквозь. Как это случилось?

– Дождь в Месте Между. Ты тоже был мокрым.

– Правда? Я не могу отчетливо видеть в Переходе – для меня он скорее похож на ночь с несколькими звездами, по которым можно ориентироваться. Мне сложно отчетливо видеть даже здесь, на Грани Мира – хотя тебя я, конечно, хорошо вижу, поскольку мы оба этого хотим.

Заметив, что Кристофер уставился на него, не понимая ни слова, он задумчиво сузил глаза. Из-за этого вокруг них появились маленькие смеющиеся морщинки. Симпатия Кристофера возросла.

– Скажи, – сказал Такрой, махнув коричневой рукой в сторону остальной части лощины, – что ты здесь видишь?

– Лощину, – ответил Кристофер, озадачившись, что видит Такрой, – с зеленой травой. Садится солнце, и из-за него ручей внизу кажется розовым.

– Серьезно? Тогда, думаю, ты будешь сильно удивлен, узнав, что я вижу лишь розоватый туман.

– Почему? – спросил Кристофер.

– Потому что я здесь только духом, в то время как ты, похоже, присутствуешь во плоти. Там, в Лондоне, мое драгоценное тело лежит на диване в глубоком трансе, завернутое в одеяло и согреваемое каменными грелками, а красивая и милая юная леди играет для меня на арфе. Я настоял на юной леди как части моего вознаграждения. Как считаешь, ты тоже где-нибудь лежишь в кровати, завернутый в одеяло?

Поняв, что этот вопрос вызвал у Кристофера одновременно озадаченность и нетерпение, Такрой снова сузил глаза.

– Давай отправляться, – сказал он. – Следующая часть эксперимента заключается в том, чтобы посмотреть, сможешь ли ты принести домой заранее приготовленный сверток. Я поставил свою метку. Поставь свою, и мы спустимся в этот мир.

– Метку? – переспросил Кристофер.

– Метку, – подтвердил Такрой. – Если не поставишь метку, как ты собираешься найти путь в этот мир и из него, или как узнаешь, который это мир, когда подойдешь к нему?

– Лощины легко найти, – возразил Кристофер. – И я могу сказать, что бывал раньше в этой Везделке. В ней самый маленький ручей.

По-прежнему прищурившись, Такрой пожал плечами:

– Мальчик мой, ты меня пугаешь. Будь добр, доставь мне удовольствие: нацарапай цифру девять на скале или еще на чем. Я не хочу быть тем, кто потеряет тебя.

Кристофер услужливо подобрал заостренный кремень и процарапал им по грязи на тропе, выводя большую кривую девятку. Подняв взгляд, он обнаружил, что Такрой уставился на него с таким выражением, будто увидел приведение.

– В чем дело?

Такрой издал короткий, немного безумный смешок.

– О, ничего особенного. Я вижу ее, вот и всё. Только это неслыханно, вот и всё. А ты видишь мою метку?

Кристофер осмотрел всё, что можно, включая закатное небо, и вынужден был признаться, что не видит ничего, похожего на метку.

– Хвала Небесам! – воскликнул Такрой. – Хоть это нормально! Но я всё еще всерьез озадачен тем, что ты из себя представляешь. Начинаю понимать, почему твой дядя пришел в такое возбуждение.

Они не спеша спустились в лощину. Такрой с небрежным видом засунул руки в карманы, однако у Кристофера возникло впечатление, что обычно Такрой попадал в Везделки быстрее – каким-то совершенно иным путем. Несколько раз он перехватывал брошенные на него взгляды Такроя, как будто Такрой не был уверен, каким путем идти, и ждал, что будет делать Кристофер. Кажется, он испытал большое облегчение, когда они подошли к концу лощины и оказались на изрезанной колеями дороге, окруженной громадными деревьями джунглей. Солнце почти село. Впереди, в окнах старого полуразвалившегося постоялого двора горел свет.

Это была одна из первых Везделок, в которых Кристофер побывал. Он помнил ее более жаркой и влажной. Деревья тогда были ярко-зелеными и мокрыми. А теперь, насколько он мог разглядеть в розовом освещении, они стали коричневыми и немного увядшими. Последовав за Такроем на деревянную веранду постоялого двора, представлявшую собой безумную конструкцию, он увидел, что очаровавшие его в прошлый раз шарики разноцветных грибов высохли и побелели. Интересно, вспомнит ли его хозяин постоялого двора.

– Хозяин! – крикнул Такрой и, когда не последовало никакой реакции, обратился к Кристоферу: – Можешь постучать по столу? Я не могу.

Кристофер заметил, что изогнутые доски веранды скрипят под его ногами, но не под ногами Такроя. Как будто Такрой не присутствовал здесь на самом деле. Кристофер взял деревянную миску и сильно постучал ею по скрученному столу. Это заставило Такроя снова сузить глаза.

Шаркая ногами, вышел хозяин, закутанный в три (если не больше) вязанных шали, и был он слишком несчастным, чтобы заметить Кристофера, не говоря уже о том, чтобы узнать его.

– Курьер Тенни, – представился Такрой. – Я так понимаю, у вас есть для меня передача.

– Ах да, – поежился хозяин. – Не хотите зайти внутрь, сэр – подальше от этой исключительно мерзкой погоды? Самая суровая зима за много лет – никто такой не помнит.

Приподняв бровь, Такрой посмотрел на Кристофера.

– Мне вполне тепло, – сказал тот.

– Тогда останемся снаружи, – решил Такрой. – Передача?

– Сию минуту, сэр, – поежился хозяин. – Но не хотите ли чего-нибудь горячего, чтобы согреться? За счет заведения, сэр.

– Да, пожалуйста, – быстро произнес Кристофер.

В последний раз, когда он здесь был, ему дали нечто с шоколадным вкусом, но не какао, а гораздо вкуснее. Хозяин кивнул, улыбнулся и, дрожа, прошаркал обратно внутрь. Кристофер сел за стол. Хотя уже почти совсем стемнело, ему было восхитительно тепло. Его одежда замечательно высыхала. Кучи толстых мотыльков бились в освещенные окна, но сквозь них проникало достаточно света, чтобы он видел, как Такрой сел на воздух, а потом перенес себя в сторону до стула напротив Кристофера.

– Тебе придется выпить и то, что принесут мне, – сказал Такрой.

– Ничего страшного, – ответил Кристофер. – Зачем ты велел мне написать девятку?

– Потому что эта группа миров известна как Девятая серия, – объяснил Такрой. – У твоего дяди здесь много торговых дел. Поэтому было проще начать эксперименты отсюда. Если сработает, думаю, он планирует целый ряд путешествий по всем Родственным мирам. Возможно, тебе это покажется немного скучным.

– О, нет, мне понравится, – заверил Кристофер. – Сколько еще серий после девятой?

– Наша – Двенадцатая, – ответил Такрой. – А потом они возвращаются в другую сторону к Первой. Не спрашивай, почему они идут задом наперед. Так сложилось.

Кристофер нахмурился. В Месте Между было гораздо больше лощин, и располагались они в полном беспорядке, а не в четкой последовательности, позволяющей считать до двенадцати. Но он подумал, что Такрою – или дяде Тенни – лучше знать.

Хозяин торопливо прошаркал к ним. Он нес две чашки, от которых паром поднимался запах темного шоколада. Однако этот чудесный аромат был испорчен гораздо более неприятным запахом, исходившим из круглого кожаного сосуда на длинном ремне, который хозяин плюхнул рядом с чашками.

– Держите, – сказал он. – Вот передача, а это – чтобы прогнать озноб и выпить за дальнейшее сотрудничество, сэр. Не знаю, как вы двое выдерживаете на улице!

– Мы прибыли из холодного туманного климата, – ответил Такрой и добавил в спину хозяину, когда тот ринулся обратно внутрь: – Спасибо. Полагаю, обычно здесь тропический климат, – заметил он, когда дверь захлопнулась. – Я бы и не знал. В виде духа я не могу чувствовать жару или холод. Эта штука вкусная?

Кристофер счастливо кивнул. Он уже осушил одну крошечную чашку. Напиток был темным, горячим и восхитительным. Он притянул к себе чашку Такроя и принялся пить ее маленькими глотками, чтобы продлить удовольствие как можно дольше. Круглая кожаная бутылка воняла так ужасно, что мешала наслаждаться вкусом. Кристофер поставил ее на пол – подальше от себя.

– Вижу, ты можешь ее поднять, и пить ты можешь, – произнес Такрой, наблюдая за ним. – Твой дядя велел мне как следует убедиться, но у меня уже нет никаких сомнений. Он сказал, ты теряешь вещи на Переходе.

– Это потому что сложно нести вещи по скалам, – объяснил Кристофер. – Мне нужны обе руки, чтобы карабкаться.

Такрой подумал.

– Хм. Это объясняет ремень на бутылке. Но может существовать и множество других причин. Мне хотелось бы выяснить. Например, ты когда-нибудь пробовал принести домой что-нибудь живое?

– Вроде мышки? – предположил Кристофер. – Я мог бы положить ее в карман.

На лице Такроя вдруг появилось ликующее выражение. Кристофер подумал, что он выглядит, как человек, замышляющий грандиозную каверзу.

– Давай попробуем, – сказал Такрой. – Давай в следующий раз посмотрим, получится ли у тебя принести домой маленькое животное. Я смогу убедить твоего дядю, что нам необходимо это знать. Я умру от любопытства, если мы не попробуем, даже если это станет последним, что ты для нас сделаешь!

Казалось, Такроя всё больше охватывает нетерпение. По крайней мере, он вскочил так поспешно, что прошел сквозь стул, как будто его не существовало.

– Ты еще не закончил? Давай отправляться.

Кристофер с сожалением запрокинул крошечную чашку, чтобы допить последние капли, подобрал круглую бутылку и повесил себе на шею. После чего спрыгнул с веранды и пошел по изрезанной колеями дороге, исполненный нетерпеливого желания показать Такрою город. Там на каждом крыльце росли похожие на кораллы грибы. Такрою понравится.

– Эй! Куда это ты собрался? – окликнул его Такрой.

Кристофер остановился и объяснил.

– Не может быть и речи, – сказал Такрой. – Какими бы розово-голубыми ни были грибы. Я не смогу долго поддерживать транс, а я хочу убедиться, что ты тоже доберешься обратно.

Кристофер был разочарован. Но когда он подошел и посмотрел на Такроя, тот выглядел полупрозрачным и трепещущим, как будто вот-вот растворится в темноте или превратится в одного из мотыльков, бьющихся в окно постоялого двора. Сильно этим встревоженный, Кристофер положил ладонь на рукав Такроя, чтобы удержать его на месте. Одно мгновение рука едва чувствовалась под его ладонью – точно легкие комки пыли под его кроватью, – но затем она замечательно уплотнилась. Очертания Такроя стали четкими и черными на фоне темных деревьев. А сам Такрой стоял очень неподвижно.

– Верю, – произнес он таким тоном, словно вовсе в это не верил, – что ты что-то сделал, чтобы зафиксировать меня. Что ты сделал?

– Уплотнил тебя, – ответил Кристофер. – Тебе это было нужно, чтобы мы могли посмотреть город. Пошли.

Но Такрой засмеялся и крепко схватил Кристофера за руку – так крепко, что Кристофер пожалел, что уплотнил его.

– Нет, на грибы посмотрим в другой раз. Теперь, когда я знаю, что ты и такое можешь, всё будет гораздо проще. Но для этого похода я заключил договор только на один час. Пошли.

Когда они поднимались обратно в лощину, Такрой всё время внимательно оглядывался.

– Если бы не было так темно, – сказал он, – уверен, я бы тоже увидел окружающее в виде лощины. Я слышу ручей. Изумительно!

Но он явно не видел Место Между. Когда они добрались до него, Такрой продолжил идти – так, будто думал, что это по-прежнему лощина. А когда ветер сдул туман, он исчез.

Кристофер задумался, вернуться ли ему в Девятую или пойти в другую лощину. Но без компании было уже не так весело, так что он позволил Месту Между вытолкнуть его обратно домой.