Текст книги "Жизни Кристофера Чанта (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Je suis chef de cuisine[13]13
  Я шеф-повар (фр.)


[Закрыть], – сказал он. – Только готовка. Моя магия – с хорошей едой.

– Спорю, вы в состоянии сделать и противоположное. Идите и отравите стены. Или, если не можете, развесьте на них протухшее мясо и заплесневелое суфле.

– Со студенческой скамьи я не… – возмущенно начал повар, но потом, похоже, что-то вспомнил – на его лице появилось задумчивое выражение, которое сменилось ликующей усмешкой. – Я попробую.

Теперь руку подняла Эрика:

– Если позволите. Мы с Салли и Бертой способны только на мелочи: зачаровывать, пересылать – всё такое.

– Ну так идите и займитесь этим, – ответил Кристофер. – В конце концов, стена построена кирпичик за кирпичиком.

«Хорошая получилась фраза», – подумал он и поймал взгляд Богини.

– А если не можете придумать, какие заклинания использовать, посоветуйтесь с моей помощницей Милли. Она полна идей.

Богиня ухмыльнулась. Как и мальчик-коридорный. Судя по его лицу, он был полон ужасающих идей, которые ему не терпелось опробовать. Кристофер смотрел, как он выходит в толпе садовников, повара и горничных, и позавидовал ему.

Он поманил Флавиана.

– Флавиан, существует еще множество магии, с которой я не знаком. Не могли бы вы оставаться рядом, чтобы научить меня тому, что понадобится?

– Ну, я… – Флавиан искоса смущенно посмотрел на Такроя, прислонившегося к перилам ниже Кристофера. – С этим прекрасно справится Мордехай.

– Да, но мне будет нужно, чтобы он вошел в транс и поискал жизни Габриэля, – ответил Кристофер.

– В самом деле? – сказал Такрой. – Габриэль просто разрыдается от счастья, когда увидит меня, правда?

– Я пойду с тобой.

– Прямо как в старые времена, – заметил Такрой. – Габриэль разрыдается и при виде тебя тоже. Что значит быть любимым! – он стрельнул глазами в сторону мисс Розали. – Если бы только у меня была моя юная леди с арфой…

– Не будь смешным, Мордехай, – сказала мисс Розали. – У тебя будет всё, что нужно. Чего ты хочешь от остальных, Кристофер? Мы с мистером Уилкинсоном не умеем работать по дереву. И Берил с Иолантой тоже.

– Вы можете выполнять роль консультантов, – ответил Кристофер.

Глава 19

Следующие двадцать четыре часа были самыми деятельными в жизни Кристофера. В сумеречном кабинете Габриэля устроили военный совет. Кристофер обнаружил, что некоторые из темных панелей здесь откатываются, открывая проход в комнаты по обеим сторонам. Он отодвинул к стенам столы и пишущие машинки, превратив всё пространство в один большой командный пункт. Комната стала гораздо светлее и становилась всё более заполненной и оживленной, по мере того как разрабатывались разнообразные планы.

Как сообщили Кристоферу, существовало множество различных способов узнать, присутствует ли человек в том или ином мире. У мистера Уилкинсона имелся целый список этих способов. Было решено использовать их, чтобы сузить область поисков Такроя. Настроили по одному устройству каждого типа, но поскольку никто не был уверен, будут ли разделенные жизни Габриэля считаться живыми, их пришлось установить на максимальную мощность. Оказалось, что, помимо Кристофера, только Богиня обладала достаточно сильной магией, чтобы активировать их и перенастраивать от серии к серии. Однако наблюдать за ними мог любой. Вскоре комната заполнилась напряженными помощниками, внимательно вглядывавшимися в шары, зеркала, емкости с ртутью или чернилами и дополнительные листы, покрытые жидкими кристаллами, в то время как Богиня настраивала разнообразные чары и своим чужеродным почерком составляла диаграммы по данным, полученным со всех устройств.

Мисс Розали настаивала, что военный совет должен также решить, как сообщить министерству, что происходит, но этот вопрос так и не решили, поскольку Кристофера постоянно отзывали. Сначала доктор Симонсон позвал его вниз в вестибюль, чтобы объяснить, как предполагается делать ловушку. Доктор Симонсон отнесся к делу куда серьезнее, чем Кристофер ожидал.

– Это довольно-таки нестандартно, – сказал он, – но кому какое дело, если мы поймаем нашего приятеля.

Кристофер был на полпути наверх, когда пришел дворецкий сообщить, что они сделали для защиты территории всё, что смогли выдумать, и не мог бы мастер Кристофер пойти посмотреть? Так что Кристофер пошел – и восхитился. Главные ворота – и другие поменьше – были увешаны проклятиями и капающим ядом. Вдоль стен выросла ежевика с шестидюймовыми шипами, в то время как живая изгородь вызвала у Кристофера ассоциации с замком Спящей Красавицы – такой она была высокой и изобилующей шипами, крапивой и ядовитыми сорняками. Десятифутовый чертополох и гигантские кактусы охраняли заборы, а каждое слабое место мальчик-коридорный снабдил тайными ловушками. С помощью своего ручного хорька он продемонстрировал, как любое существо, ступившее туда, превратится в гусеницу; а здесь потонет в бездонной канализации; а здесь его схватят гигантские клешни; а здесь… ну, в общем, он создал девятнадцать ловушек – одну ужаснее другой. Кристофер побежал обратно в замок, думая, что если им удастся вернуть Габриэля, надо будет попросить его повысить мальчика-коридорного. Он был слишком хорош, чтобы растрачивать его таланты на исполнение мелких поручений.

Вернувшись в командный пункт, Кристофер велел установить набор магических зеркал, настроив их на разных частях укреплений – чтобы, если кто-нибудь попытается их атаковать, они сразу же об этом узнали. Флавиан как раз показывал ему, как активировать чары, нарисованные на задней стороне зеркал, когда их прервала экономка:

– Мастер Кристофер, в этом Замке не хватит припасов, чтобы держать осаду. Как я проведу внутрь мясника, и булочника, и молочника? Здесь куча ртов, которые надо кормить.

Кристоферу пришлось составить расписание привоза продуктов, чтобы они с Богиней могли в нужный момент пропустить их внутрь. Богиня пришпилила его рядом с расписанием дежурств у наблюдательных зеркал, диаграммами поисков, графиком дежурств, графиком патрулей – стена уже покрылась списками.

Посреди всего этого две девушки по имени Берил и Иоланта (Кристофер никак не мог научиться их различать) уселись за пишущие машинки и принялись трещать на них.

– Может, мы больше и не колдуньи, – сказала Берил (если только это была не Иоланта), – но это не мешает нам продолжать вести обычные дела. Мы можем разбираться со срочными запросами или, по крайней мере, помогать советом.

Короче, они тоже отзывали Кристофера.

– Проблема в том, – призналась Иоланта (если только ее звали не Берил), – что Габриэль обычно подписывает все письма. Мы не думаем, что вам следует подделывать его подпись, но, может, вы просто напишете «Крестоманси»?..

– Прежде чем перенесете мешок с письмами на почту, – добавила Берил (а, может, Иоланта).

Они показали Кристоферу, как наложить печать кудесника с девятью жизнями на слово «Крестоманси», чтобы колдуны не могли использовать его во вред. Кристофер немало повеселился, изобретая эффектную роспись с испепеляющим клеймом кудесника, которое защитит ее от дяди Тенни. Ему пришло в голову, что нынешняя деятельность доставляет ему больше удовольствия, чем всё, чем он когда-либо занимался. Папа был прав. Он действительно создан, чтобы стать следующим Крестоманси. «Но что, если бы я не был?» – подумал Кристофер, ставя еще одну испепеляющую подпись. Ему просто повезло, что это так. Что ж, тогда, подумал он, наверняка что-нибудь можно было бы придумать. Зря он чувствовал себя в ловушке.

Кто-то позвал его с другого конца комнаты.

– Думаю, мне досталась самая легкая работа, – засмеялся Такрой со своей кушетки в центре, готовясь войти в первый транс.

Они договорились, что Такрой попробует серию коротких трансов, чтобы просмотреть как можно больше миров. И мисс Розали согласилась играть для него на арфе, хотя у нее совсем не осталось магии. Она сидела на краю кушетки. Когда Кристофер проходил мимо, Такрой закрыл глаза, а мисс Розали провела по струнам, извлекая нежный журчащий аккорд. Такрой распахнул глаза:

– С ума сойти, женщина! Ты что, хочешь, чтобы мой дух увяз в карамели? Неужели ты не знаешь никакой сносной музыки?

– Насколько я помню, ты всегда возражал против всего, что я играла! – парировала мисс Розали. – Так что я буду играть то, что нравится мне, и точка.

– Ненавижу твой музыкальный вкус! – огрызнулся Такрой.

– Успокойся, иначе не сможешь войти в транс. А я не хочу зазря утруждать пальцы! – резко ответила мисс Розали.

Они напоминали Кристоферу о чем-то – или о ком-то. От емкости с чернилами, куда его подозвал Флавиан, он обернулся туда, где только что прошел. Такрой и мисс Розали уставились друг на друга, усиленно стараясь продемонстрировать друг другу, насколько каждый уязвлен. «У кого я уже видел точно такие же взгляды?» – задумался Кристофер. Он мог с уверенностью сказать, что в глубине души и Такрой, и мисс Розали стремятся перестать ругаться, но оба слишком горды, чтобы сделать первый шаг. Кого это напоминало?

Склонившись над емкостью с чернилами, он понял. Папа и мама! Они вели себя точно так же!

Когда емкость с чернилами показала мир Восьмой-В, Кристофер вернулся к Иоланте и Берил, пройдя мимо мисс Розали, которая яростно смотрела прямо перед собой и играла джигу.

– Могу я отправить официальное письмо от себя? – спросил он.

– Диктуйте, – ответила Иоланта (или, возможно, Берил), в готовности положив пальцы на клавиши.

Кристофер дал ей адрес доктора Посана.

– Дорогой сэр, – начал он так, как начинались все письма, которые он подписывал, – наше ведомство будет вам весьма признательно, если вы разузнаете местонахождение мистера Козимо Чанта (последние известия от него поступили из Японии), и перешлете его адрес миссис Миранде Чант, последним местом жительства которой был Кенсингтон, – немного покраснев, он спросил: – Так пойдет?

– Для доктора Посана, – сказала Берил (или, возможно, Иоланта), – следует добавить: «Обычное вознаграждение гарантировано». Доктор Посан никогда не работает без вознаграждения. Я сделаю для вас запрос по счетам. А теперь вы нужны мистеру Уилкинсону у ртутной чаши.

Пока Кристофер несся через комнату обратно, Богиня вспомнила, что Праудфут, наверное, уже умирает от голода. Он призвал ее из башенной комнаты – вместе с шарфом, бутылочкой и всем остальным. Один из помощников побежал за молоком, что заняло некоторое время. Недовольная задержкой Праудфут открыла глаза, похожие на два сапфировых осколка, и свирепо обвела комнату мутным взглядом.

– Моло-о-о-о-ока-а-а! – потребовала она, поразительно широко распахнув розовый рот.

Даже когда обычный котенок впервые открывает глаза – это удивительный момент. А поскольку Праудфут являлась кошкой из Храма Ашет, эффект был потрясающим. В ней разом пробудилась личность столь же сильная, как у Трогмортена, только совершенно противоположная по характеру. Она переходила из рук в руки, и люди по очереди ворковали над ней и кормили ее. Флавиан был так одурманен ею, что не отдавал ее, пока Такрой не вышел из транса – очень удрученный, поскольку не сумел почувствовать Габриэля ни в одном из трех миров, которые посетил. Чтобы подбодрить его, Флавиан отдал ему Праудфут. Такрой устроил ее у себя под подбородком и мурлыкал, но мисс Розали забрала ее, чтобы дать Такрою чашку крепкого чая, и следующие полчаса нянчилась с Праудфут сама.

Вся эта любовь показалась Кристоферу несправедливой по отношению к Трогмортену. Он вышел на лестницу посмотреть, как дела у Трогмортена, и на мгновение остановился, пораженный тем, как всё изменилось. Зелень от драконьей крови поблекла, но свет, проникающий сквозь купол, по-прежнему был зеленоватым. Под ним доктор Симонсон, Фредерик Паркинсон и толпа помощников, сняв пиджаки, пилили, забивали, сваривали. Вестибюль был завален лесоматериалами, инструментами и металлическими прутьями, а через открытую парадную дверь другие помощники постоянно подносили еще древесину и инструменты. Несколько человек сидели на ступенях лестницы и пили чай, ожидая своей очереди дежурить возле поисковых чар. Если бы неделю назад кто-нибудь сказал Кристоферу, что Замок Крестоманси станет походить на неопрятную мастерскую, он ни за что бы не поверил.

Свечи по-прежнему горели, и от сквозняка из парадной двери их пламя колыхалось, а в почерневшей пентаграмме точно статуя сидел Трогмортен, яростно глядя на мышиную нору дяди Тенни. Кристофер с радостью обнаружил, что он окружен всем, что может пожелать кот. Лоток с землей, миска молока, блюдце с рыбой, блюдо с мясом и крылышком цыпленка были аккуратно продвинуты между подсвечниками к вершинам звезды. Но Трогмортен не обращал на них внимания.

Никто не захотел беспокоить жизнь Габриэля, и она по-прежнему лежала на полу, где ее бросил дядя Тенни – безвольная и прозрачная. Кто-то заботливо огородил ее черной веревкой, обвязанной вокруг четырех стульев из библиотеки. Кристофер внимательно посмотрел на нее. Если все жизни такие, неудивительно, что Такрой не смог ничего найти и ни одно из поисковых заклинаний не дало результата. Тут в парадную дверь вбежал один из садовников и усиленно замахал Кристоферу.

– Не могли бы вы пойти посмотреть? – выдохнул он. – Мы не знаем, Тень это или нет. Их сотни вокруг территории, и все в маскарадных костюмах!

– Я посмотрю в зеркалах, – крикнул Кристофер в ответ и помчался обратно в командный пункт.

В настроенном на главные ворота зеркале открывался отличный вид на необычных солдат, пристально вглядывавшихся сквозь решетки. На них были короткие туники и серебряные маски, и все они держали копья. От этого зрелища у Кристофера противно скрутило желудок. Он повернулся и посмотрел на Богиню.

– Рука Ашет, – прошептала она, побелев. – Они нашли меня.

– Пойду проверю, чтобы они не попали внутрь, – сказал Кристофер.

Он пробежал обратно вниз по лестнице и через вестибюль, а потом вместе с садовником – на территорию. На лужайке мистер МакЛинток выстраивал остальных парковых работников и проверял, чтобы у каждого были садовые ножницы или острая мотыга.

– Я не собираюсь пускать этих язычников в мой сад, – заявил он.

– Да, но их копья – смертоносны. Вы должны держать всех вне зоны досягаемости, – сказал Кристофер – одна только мысль о копьях вызывала у него резкую колющую боль в груди.

Вместе с мистером МакЛинтоком они обошли территорию – настолько близко к заборам и стенам, насколько осмелились. Солдаты Руки Ашет просто стояли снаружи, как если бы чары не пропускали их, но на всякий случай Кристофер удвоил силу каждого заклинания, к которому приближался. От далеких отблесков серебряных масок и наконечников копий ему делалось дурно.

К тому моменту, когда Кристофер развернулся и поспешил обратно в замок, он осознал, что больше не наслаждается. Он чувствовал себя слабым, юным и встревоженным. Дядя Тенни – это одно, но как разбираться с Рукой Ашет он просто не представлял. «Если бы только Габриэль был здесь!» – поймал он себя на мысли. Габриэль знал всё про Храм Ашет. Возможно, он мог заставить солдат исчезнуть с помощью одного холодного сухого слова. «А потом, – подумал Кристофер, – он наказал бы меня за то, что я прятал здесь Богиню, хотя он велел мне этого не делать. Но даже так, оно того стоило бы».

Возвращаясь через вестибюль, он обнаружил, что птичья клетка представляет собой лишь груду распиленного дерева и три согнутых стержня. Кристофер знал, что она далеко не будет готова к ночи, а дядя Тенни наверняка попытается вернуться этой ночью. Он прошел мимо огороженной безвольной жизни Габриэля и поднялся по лестнице в командный пункт, чтобы увидеть, как Такрой выходит из очередного транса, удрученно качая головой. Богиня побледнела и дрожала, а остальные злились, поскольку разнообразные тени и мерцания в поисковых чарах не имели ничего общего с Габриэлем.

– Думаю, лучше я отправлю телеграмму в министерство, чтобы они прислали армию, – удрученно произнес Кристофер.

– Ты не станешь делать ничего подобного! – резко ответила мисс Розали.

Она усадила Кристофера и Богиню на кушетку рядом с Такроем и заставила их всех выпить сладкого горячего чая, который как раз принесла Эрика.

– А теперь послушай, Кристофер, – сказала она. – Если ты позволишь министерству узнать, что случилось с Габриэлем, они потребуют, чтобы должность принял взрослый кудесник, а это плохо для нас, поскольку его магия не будет так сильна, как твоя. Ты единственный оставшийся кудесник с девятью жизнями. Ты нужен нам, чтобы собрать Габриэля, когда мы найдем его. Ты единственный, кто это может. И, похоже, Рука Ашет не в состоянии проникнуть на территорию, не так ли?

– Нет… я усилил чары, – ответил Кристофер.

– Хорошо, – произнесла мисс Розали. – Значит, наше положение не ухудшилось. Я не для того спорила обо всем этом с доктором Симонсоном, чтобы ты подвел меня, Кристофер! Мы скоро найдем Габриэля, и всё будет хорошо, вот увидишь!

– Матушка Праудфут всегда говорит, что темнее всего перед рассветом, – вставила Богиня, но таким тоном, словно сама не верила в свои слова.

Будто чтобы подтвердить правоту матушки Праудфут, как раз в тот момент, когда Кристофер допивал чай, Флавиан закричал:

– О, теперь я понял!

Флавиан сидел за большим темным столом, пытаясь разобраться в тенях и мерцаниях, показываемых поисковыми чарами. Все, кто сгорбившись сидел в командном пункте, выпрямились и с надеждой посмотрели на него.

– Просто жизни Габриэля долго оседали, – сказал Флавиан. – Здесь ясные признаки одной из них, дрейфующей по Девятой серии, и еще одной во Второй серии, но ни одна из них пока не спустилась в какой-нибудь определенный мир. Думаю, если перенастроить чары, мы можем обнаружить, что остальные по-прежнему плавают на Грани Мира.

Такрой вскочил и подошел посмотреть поверх плеча Флавиана.

– Может, ты и прав! – воскликнул он. – Единственный раз, когда мне показалось, будто я ухватил слабое ощущение Габриэля, это было на Грани Мира рядом с Первой серией. Там что-нибудь появляется?

Грань Мира – это Место Между, подумал Кристофер, когда вместе с Богиней поспешил к поисковым устройствам, чтобы откорректировать их.

– Я могу полазить там и принести их, – предложил он.

Все тут же громко запротестовали.

– Нет, – сказал Флавиан. – Я всё еще твой учитель, и я запрещаю.

– Ты нужен нам здесь, чтобы разобраться с твоим дядей, – сказал Такрой.

– Ты не можешь бросить меня здесь с Рукой Ашет! – воскликнула Богиня. – А кроме того, что будет, если ты потеряешь еще одну жизнь?

– Именно, – согласилась мисс Розали. – Твоя последняя жизнь заперта в сейфе под чарами, которые может снять только Габриэль. Ты не можешь рисковать потерять еще одну. Нам просто придется подождать, пока жизни не осядут. Затем мы установим Врата, охраняемые надлежащим образом, и пошлем тебя через них собрать жизни.

Поскольку даже Богиня была против него, Кристофер временно уступил. Он знал, что, если понадобится, всегда может ускользнуть в Место Между. На данный момент дядя Тенни был важнее Габриэля и, возможно, представлял даже большую опасность, чем Рука Ашет. Вместе с Такроем и мистером МакЛинтоком Кристофер распределил вахты и патрули на ночь. Они поужинали по-походному в вестибюле и на верхней площадке лестницы, под стремянками и досками, которые доктор Симонсон использовал, чтобы спустить люстру. Птичья клетка всё еще оставалась лишь скоплением металлических обручей и деревянных реек. Пока команда доктора Симонсона работала, повара носили им котлы и кастрюли, чтобы они могли не отрываться от дела, пока не село солнце, но Кристофер знал, что сегодня они не закончат. Трогмортен отвлекся от дежурства, чтобы съесть тарелку икры, подкрепив силы для ночной работы. Праудфут в целях безопасности отнесли на кухню, где по ней с ума сходили, и все напряженно устроились на ночь.

Кристофер организовал вахты так, чтобы в паре с физически сильными людьми всегда были те, у кого осталась магия. Первую вахту он оставил себе. Вторую взяла Богиня. Кристофер спал в библиотеке рядом с Фредериком Паркинсоном, когда во время вахты Богини что-то произошло. Запыхавшаяся и взбудораженная, Богиня сообщила, что дядя Тенни пытался пройти через пентаграмму.

– Я прогнала его заклинанием, – повторяла она.

До них ясно доносился устроенный Трогмортеном дикий шум. Но к тому времени, когда Кристофер добрался туда, он увидел лишь клочок пара, поднимавшийся от невидимой мышиной норы, и Трогмортена, вышагивавшего вокруг нее, точно разочарованный тигр.

Как ни странно, запаха драконьей крови не было. Похоже, дядя Тенни либо проверял прочность их защиты, либо пытался ввести их в заблуждение насчет своих планов. Настоящее нападение состоялось перед рассветом, когда дежурили Такрой и мальчик-коридорный. И атаковали их снаружи. По всему Замку зазвенели колокола, извещая, что в чарах проломлена брешь. Несясь по мокрой от росы поляне, Кристофер подумал, что крики, вопли и лязг, доносившиеся от стен, разбудят всех, кого еще не разбудили колокола. И опять же он добрался слишком поздно. Прибежав, он увидел, как Такрой и мальчик-коридорный яростно выпевают заклинания, чтобы заполнить два разрыва в обширной колючей живой изгороди мистера МакЛинтока. Он смутно разглядел несколько фигур в серебряных доспехах, толпившихся за разрывами. Кристофер поспешно усилил чары, насколько мог.

– Что случилось? – выдохнул он.

– Похоже, Тень наткнулся на Руку Ашет, – ответил Такрой, дрожа в утреннем тумане. – Нет худа без добра.

Пока садовники торопливо закрывали разрывы кактусами, а мальчик-коридорный устанавливал ловушки, он сказал, что, скорее всего, маленькая армия людей Тени попыталась прорваться на территорию. Однако Рука Ашет решила, что Тень атакует их, и нечаянно защитила Замок. Во всяком случае, нападавшие спаслись бегством.

Кристофер почуял в тумане вонь от драконьей крови и подумал, что Такрой наверняка прав.

К тому времени, когда он вернулся в замок, стало достаточно светло, чтобы доктор Симонсон и его помощники снова усердно взялись за работу. Флавиан, спотыкаясь, бродил по командному пункту – побледневший и зевающий после бессонной ночи.

– Я был прав насчет жизней Габриэля! – ликующе сообщил он. – Все они оседают в Родственных мирах. Я уже более-менее засек шесть из них. Хотя до сих пор никак не могу найти седьмую. Предлагаю тебе пойти собрать хотя бы их, как только закончат эту твою вершу для омаров.

Верша для Омаров, как все сразу стали называть ее, была триумфально поднята над пентаграммой вскоре после завтрака. Кристофер сам прыгнул на звезду, чтобы протестировать ее. Чары сработали именно так, как предполагалось, и клетка рухнула вниз, накрыв его. Трогмортен раздраженно поднял взгляд. Кристофер ухмыльнулся и попытался убрать штуку магией. Она не сдвинулась с места. Он потряс руками хрупкие прутья и попытался поднять ее за один край, но так и не смог пошевелить. С некоторой паникой он осознал, что отсюда невозможно выбраться, несмотря на то, что большинство чар он накладывал сам.

– Ну и лицо у тебя было, – со слабым смешком произнесла Богиня. – Видел бы ты свое облегчение, когда они подтянули клетку обратно наверх!

Богине явно было невесело. Она побледнела и нервничала, хотя и пыталась шутить.

У нее только одна жизнь, напомнил себе Кристофер, а снаружи ее поджидает Рука Ашет.

– Почему бы тебе не пойти со мной собирать жизни Габриэля? – спросил он. – Если ты начнешь прыгать из мира в мир, Рука Ашет в конец запутается.

– О, можно? – радостно произнесла Богиня. – Это так ответственно.

Последовали долгие обсуждения – некоторые из них были очень учеными – между Флавианом, Берил, Иолантой и мистером Уилкинсоном о том, как собрать жизни Габриэля. Кристофер понятия не имел, что существует так много способов отправлять людей в разные миры. Мисс Розали решила вопрос, живо заявив:

– Мы устанавливаем Врата здесь, в этой комнате и отправляем Мордехая в транс с отслеживанием духа, чтобы мы могли сфокусировать на нем Врата, как только он найдет одного из Габриэлей. Затем Кристофер и Милли проходят через них и убеждают Габриэля, что он нужен в Замке. Что может быть проще?

«Много всего», – подумал Кристофер, когда они с Богиней работали над сложной магией Врат под руководством бесконечных терпеливых инструкций Флавиана. Всё равно он испытывал вялость и неохоту. Даже несмотря на то, что только Габриэль мог вернуть ему девятую жизнь, даже несмотря на то, что Габриэль был отчаянно нужен здесь, Кристофер не хотел его возвращения. Тогда наступит конец веселью. Всё в Замке снова станет тихим, солидным и взрослым.  Кристофер продолжал работу над вратами только потому, что всегда любил практическую магию.

Когда они закончили, Врата выглядели совсем просто. Они представляли собой высокую квадратную металлическую рамку с двумя зеркалами сзади, склоненными друг к другу так, чтобы получился треугольник. Глядя на них, и не подумаешь, как сложно было их создать.

Оставив Такроя лежать на кушетке с маленьким голубым шаром отслеживания духа на лбу, Кристофер уныло отправился запустить на территорию Замка телегу булочника. «В последний раз мне позволяют этим заниматься», – подумал он, когда Рука Ашет сердито потрясала копьями в адрес булочника.

Когда Кристофер вернулся, бледный неподвижный Такрой был накрыт одеялами, а мисс Розали тихо играла на арфе.

– Вот он во Вратах, – сказал Флавиан.

Два зеркала превратились в слегка туманное изображение какого-то места в Первой серии. Кристофер видел вытянувшийся вдали ряд громадных пилонов, державших кольцевые поезда. Такрой стоял под ближайшим, одетый в такой знакомый Кристоферу зеленый костюм. Должно быть, дух Такроя всегда его носил. Дух разочарованно развел руками.

– Похоже, что-то не так, – сказал Флавиан.

Все подпрыгнули, когда лежащее на кушетке тело вдруг заговорило странным хриплым голосом:

– Я нашел его! – сказало тело Такроя. – Он наблюдал за поездами. Он как раз рассказывал мне, что хотел бы изобрести поезд получше. А потом он просто исчез! Что делать?

– Попробуй найти Габриэля во Второй серии, – ответила мисс Розали, извлекая журчащий успокаивающий аккорд.

– Это займет одно мгновение, – прокаркало тело Такроя.

Изображение во Вратах исчезло. Кристофер представил Такроя карабкающимся и спешащим через Место Между. Все вокруг встревоженно обсуждали, что пошло не так.

– Может, жизни Габриэля просто не доверяют Мордехаю, – предположил Флавиан.

Зеркала снова соединились в изображение. На этот раз жизнь Габриэля увидели все. Она стояла на горбатом мосту, вглядываясь в реку под ним. Она была поразительно хилой, сгорбленной и старой – такой старой, что Кристофер понял: Габриэль, которого он знал, был далеко не таким престарелым, как он считал. Дух Такроя тоже был там: он осторожно подбирался к жизни Габриэля на горб моста – точь-в-точь Трогмортен, подкрадывающийся к большой черной птице. Габриэль, похоже, Такроя не замечал. Он не обернулся. Однако его сгорбленная черная фигура внезапно исчезла. На мосту остался только Такрой, уставившийся на то место, где только что был Габриэль.

– Этот тоже ушел, – проговорило тело Такроя с кушетки. – Что такое?

– Погоди-ка! – прошептал Флавиан и побежал проверить ближайшие поисковые чары.

– Подожди там минутку, Мордехай, – мягко произнесла мисс Розали.

Дух Такроя в зеркалах облокотился о перила моста, стараясь выглядеть терпеливым.

– Поверить не могу! – воскликнул Флавиан. – Все, быстро проверьте. Похоже, все жизни исчезают. Лучше отзывай Мордехая назад, Розали, иначе он растратит силы зазря.

Началась суматоха возле кристаллов, чаш и гадательных емкостей. Мисс Розали прошлась по арфе обеими руками, и дух Такроя внутри Врат удивленно поднял взгляд и исчез так же резко, как жизнь Габриэля. Мисс Розали встревоженно склонилась над телом Такроя, когда оно зашевелилось. На его лицо вернулись краски. Глаза открылись.

– Что происходит? – спросил он, сбрасывая одеяла.

– Понятия не имеем, – ответила мисс Розали. – Все Габриэли исчезают…

– Нет, не исчезают! – возбужденно воскликнул Флавиан. – Они все собираются в группу. И идут вот этим путем!

В течение следующего напряженного получаса все переходили от надежды к страху и обратно. Поскольку надежды и страхи Кристофера были противоположны надеждам и страхам остальных, он подумал, что не вынес бы этого, если бы не Праудфут. Эрика принесла ее с собой, когда прибежала с чаем для подкрепления сил Такроя. Праудфут была страшно занята первой долгой прогулкой под черный стол Габриэля, для равновесия покачивая тоненьким хвостиком. На нее смотреть было куда приятнее, чем на странные сгустки и завитки, которые создавали жизни Габриэля, неуклонно дрейфующие к Двенадцатой серии. Кристофер наблюдал за Праудфут, когда Флавиан воскликнул:

– О, нет! – и отвернулся от гадательного котла.

– В чем дело? – спросил Кристофер.

Плечи Флавиана опустились. Он сорвал свой тугой помятый воротник и бросил его на пол.

– Все жизни остановились. Они нечеткие, но это точно они. Боюсь, они в Одиннадцатой серии. Думаю, там всё это время находилась седьмая жизнь. Вот и конец всем нашим надеждам!

– Почему? – спросил Кристофер.

– Никто не может попасть туда, дорогой, – ответила мисс Розали – казалось, она сейчас заплачет. – По крайней мере, если кому-нибудь это и удавалось, никто оттуда не возвращался.

Кристофер посмотрел на Такроя. Такрой побледнел – даже сильнее, чем когда входил в транс. Его лицо приобрело цвет молока с капелькой кофе в нем.