Текст книги "Жизни Кристофера Чанта (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– У нее священная лапа[12]12
  Праудфут (Proudfoot) – буквально переводится как «гордая лапа».


[Закрыть], – торжественно объявила Богиня. – Это значит, что в ней заключена удача известного золотого божества. Увидев ее, я поняла: это означает, я должна добраться сюда и пойти в школу.

И опять они вернулись к любимой теме Богини. К счастью, в этот момент за дверью прозвучало мощное контральто:

– Уон.

– Трогмортен! – с громадным облегчением воскликнул Кристофер и, вскочив, пошел открывать дверь. – Он же не обидит котенка, правда?

– Пусть только попробует! – ответила Богиня.

Но Трогмортен был исключительно рад видеть их всех. Задрав хвост, он подбежал к Богине, и хотя она приветствовала его не слишком лестным:

– Привет тебе, гадкий кот!

Она почесала его за ушами и явно была счастлива видеть его. Трогмортен по-хозяйски понюхал котенка и устроился между Кристофером и огнем, мурлыча, точно ржавые часы.

Несмотря на эту помеху, возвращение Богини к теме школы было лишь вопросом времени.

– У тебя тогда были неприятности, да? – когда я удерживала тебя в стене, – спросила она, задумчиво жуя сандвич с лососем – Кристоферу пришлось отвести взгляд. – Я знаю, что были, иначе ты рассказал бы. Что это за забавные рыбные штуки?

– Сандвичи с лососем, – ответил Кристофер, передернувшись, и, чтобы отвлечься от мыслей о русалках, рассказал ей, как Габриэль де Витт поместил его девятую жизнь в золотое кольцо.

– Даже не спросив тебя? – возмущенно произнесла Богиня. – Теперь из нас двоих хуже тебе. Вот устроюсь в школе и тогда подумаю, как можно вернуть твою жизнь.

Кристофер понял, что настало время объяснить Богине жизненные реалии Двенадцатой серии.

– Слушай, – произнес так мягко, как мог. – Не думаю, что ты можешь отправиться в школу – во всяком случае, не в пансион, как в твоих книгах. Они стоят громадных денег. Одни только униформы уже дорогие. А ты не взяла даже свои украшения, которые можно было бы продать.

К его удивлению, Богиня ни капли не встревожилась.

– Мои украшения почти все были серебряными. Я не могла взять их, не навредив тебе, – заметила она. – Я готова заработать деньги.

«Каким образом? – заинтересовался Кристофер. – Демонстрируя свои четыре руки в театре уродов?»

– Я знаю, что смогу, – уверенно произнесла Богиня, – у меня есть предзнаменование – священная лапа Праудфут.

Похоже, она серьезно в это верила.

– Моя идея состояла в том, чтобы написать доктору Посану, – сказал Кристофер.

– Это может помочь, – согласилась Богиня. – Когда отец подруги Милли Коры Хоуп-Форбс сломал шею на охоте, ей пришлось занять денег, чтобы заплатить за школу. Видишь, я знаю об этом всё.

Кристофер вздохнул и призвал из классной комнаты бумагу и ручку, чтобы написать доктору Посану. Это чрезвычайно заинтересовало Богиню.

– Как ты это сделал? Могу я тоже так научиться? – пожелала она узнать.

– Почему бы нет? – ответил Кристофер. – Габриэль сказал, ты наверняка кудесница. Главное правило: четко представить себе вещь, которую хочешь перенести, и только ее. Когда Флавиан начал со мной призывание, я постоянно переносил вместе с вещами кусочки стен и столов.

Следующий час или около того они провели, призывая нужные Богине вещи: еще угля, лоток для котенка, носки для Богини, одеяло и несколько ароматизаторов, чтобы нейтрализовать запах Трогмортена. В промежутках они размышляли, что написать доктору Посану, и Богиня делала заметки наклонным, чужеродным почерком. Они не слишком продвинулись с письмом, когда вдалеке прозвучал гонг на ужин. Тогда Кристоферу пришлось согласиться, что Богиня сможет призвать в башню его поднос с ужином.

– Но сначала мне надо пойти в классную комнату, – предупредил он ее, – иначе горничная, которая приносит ужин, догадается. Дай мне пять минут.

Он добрался до классной комнаты одновременно с горничной. Помня о вспышке Флавиана, Кристофер внимательно посмотрел на нее и улыбнулся. Отчасти он сделал это, чтобы она не заподозрила про Богиню, но всё равно – он улыбнулся.

Горничная явно была счастлива, что ее заметили. Она оперлась о стол рядом с подносом и принялась болтать.

– Полиция увела ту старую женщину, – сказала она, – около часа назад. Она пиналась и кричала. Мы с Салли пробрались в вестибюль посмотреть. Вот был спектакль!

– Что насчет Та… Мордехая Робертса? – спросил Кристофер.

– Задержан для дальнейшего допроса, – ответила горничная, – весь обмотанный чарами. Бедный мистер Робертс… Салли говорит, он выглядел смертельно уставшим, когда она принесла ему ужин. Он в той маленькой комнате рядом с библиотекой. Знаю, он плохо поступал, но я всё время пытаюсь придумать предлог, чтобы войти и поболтать с ним… немного подбодрить его. Берта была там. Ее послали приготовить постель – счастливица!

Вопреки желанию, чтобы горничная поскорей ушла, Кристофер заинтересовался.

– Значит, вы знаете Мордехая Робертса?

– Знаю ли я его! – воскликнула горничная. – Когда он работал в Замке, думаю, мы все были немного влюблены в него.

Тут Кристофер заметил, что поднос с ужином начал подрагивать. Он прихлопнул его ладонью.

– Вы должны признать, – сказала горничная, к счастью, не глядя на поднос, – что мистер Робертс очень хорош собой – и при этом такой милый. Не хочу называть имен, но было здесь несколько девушек, которые из кожи вон лезли, чтобы столкнуться с мистером Робертсом в коридорах. Глупышки! Все знали, что он не видит никого, кроме мисс Розали.

– Мисс Розали! – воскликнул Кристофер, заинтересовавшись больше, чем когда-либо, и изо всех сил прижал поднос к столу.

Богиня явно решила, что делает что-то не так, и старалась изо всех сил.

– О, да. Это мистер Робертс научил мисс Розали играть в крикет. Но они почему-то никак не могут прийти к взаимопониманию. Говорили, что из-за нее мистер Робертс согласился на ту работу в Лондоне. Вот уж удружила ему мисс Розали, – после чего она, к облегчению Кристофера, добавила: – Но мне пора идти и позволить вам съесть ужин, пока он не остыл.

– Да, – благодарно произнес Кристофер, изо всех сил навалившись на поднос и одновременно отчаянно пытаясь не быть грубым. – Э… если вам удастся увидеть Так… мистера Робертса, передавайте ему привет. Я однажды встречал его в Лондоне.

– Обязательно, – весело ответила горничная и, наконец, ушла.

К этому времени у Кристофера уже ослабели руки. Поднос вырвался из-под его ладоней и исчез. Немалая часть стола исчезла вместе с ним. Кристофер помчался обратно в башню.

– Ты идиотка! – начал он, открывая дверь.

Богиня просто указала на две трети стола, взгромоздившиеся на верстаке. И они оба расхохотались.

«Это так чудесно и весело!»  – подумал Кристофер, когда пришел в себя достаточно, чтобы разделить ужин с Богиней и Трогмортеном. Общение с человеком, обладающим тем же типом магии, порождало восхитительное чувство товарищества. Он начал понимать, что на самом деле именно поэтому продолжал посещать Храм Ашет. Тем не менее, теперь, когда горничная вернула его мысли к Такрою, Кристофер не мог выбросить их из головы. Болтая и смеясь с Богиней, он реально чувствовал Такроя – где-то внизу, на другом конце Замка – и удерживающие его чары, которые явно причиняли неудобство. Он чувствовал, что у Такроя совсем не осталось надежды.

– Можешь помочь мне кое-в-чем? – спросил он Богиню. – Знаю, я не помог тебе…

– Но ты помог! – ответила Богиня. – И помогаешь мне сейчас, и даже не жалуешься на неудобства.

– Один мой друг арестован и заперт внизу, – сказал Кристофер. – Думаю, чтобы разбить чары и безопасно вывести его, нам придется действовать вдвоем.

– Конечно, – произнесла Богиня с такой готовностью, что Кристофер понял: ему придется рассказать ей, почему Такрой оказался там.

Если он позволит ей помогать, не объяснив, во что она ввязывается, он будет не лучше дяди Тенни.

– Постой, – сказал он. – Я виноват не меньше него.

И он рассказал ей о Тени и экспериментах дяди Тенни, и даже о русалках – не утаив ничего.

– Ничёси! – воскликнула Богиня – она явно подцепила это словечко в книгах про Милли. – Да ты действительно в беде! Трогмортен правда поцарапал твоего дядю? Хороший кот!

Она была обеими руками за то, чтобы пойти освободить Такроя немедленно. Кристоферу пришлось вцепиться сзади в норфолскую куртку, чтобы остановить ее.

– Нет, послушай! – сказал он. – Завтра они все отправляются охотиться на банду Тени. Мы можем освободить Такроя, пока их не будет. И если они схватят моего дядю, возможно, Габриэль будет так доволен, что не станет возражать против исчезновения Такроя.

Богиня согласилась подождать до завтра. Кристофер призвал для нее свою пижаму и оставил доедать сандвичи с лососем в качестве перекуса перед сном. Но, вспомнив ее вероломство со знамением, он позаботился запечатать за собой дверь сильнейшими известными ему чарами.

На следующее утро он проснулся от того, что рядом с его кроватью приземлился бидон молока. В сопровождении остатков стола из классной комнаты. Кристофер отправил то и другое по своим местам и, одеваясь на ходу, помчался в башню. Похоже, Богиня начинала терять терпение.

Он обнаружил ее беспомощно стоящей над корзиной с хлебом и громадным окороком.

– Я забыла, как правильно отправить их обратно, – призналась она. – И я вскипятила тот пакетик чая в чайнике, но он какой-то нехороший на вкус. Что я сделала не так?

Кристофер, как мог, разобрался с ее проблемами и помчался в классную комнату, чтобы позавтракать самому. Горничная уже была там, держа поднос в руках и выглядя озадаченной. Кристофер нервно улыбнулся ей. Она ухмыльнулась и кивнула на стол. Все четыре ножки располагались у него на одном конце, причем две из них торчали в воздухе.

– О, – произнес он. – Я… э…

– Признавайтесь. Это вы в ответе за исчезновение антикварных чашек из столовой, да? Я сказала дворецкому, наверняка это вы.

– Ну, да, – ответил Кристофер, зная, что в этот момент Богиня пьет свежезаваренный чай из одной из них. – Я верну их. Они не разбиты.

– Для вас же лучше, чтобы так оно и было, – сказала горничная. – Эти чашки стоят целое состояние. А теперь не будете ли вы так любезны привести в порядок стол, чтобы я могла поставить поднос, пока я его не уронила?

Пока Кристофер возвращал стол в нормальный вид, она заметила:

– Внезапно почувствовали свой дар, да? Сегодня утром вещи постоянно возникают и пропадают по всему Замку. Послушайте моего совета: верните всё на место до десяти. После того, как монсиньор де Витт и остальные отправятся ловить тех воров, дворецкий собирается обшарить весь замок.

Она осталась и съела немного тостов с мармеладом. Как она заметила, завтрак у нее был два часа назад. Выяснилось, что ее зовут Эрика, и она оказалась ценным источником информации, помимо того, что милой девушкой. Но Кристофер понял, что ему не стоило учить Богиню призывать вещи. Он так ни за что не сможет сохранить ее в тайне. Когда Эрика ушла, и он смог спокойно обдумать свои проблемы, его озарило, что две из них можно решить одним махом. Всё, что ему нужно – попросить Такроя взять с собой Богиню, когда он сбежит. А значит, освобождение Такроя являлось задачей первоочередной важности – больше, чем когда-либо.

Глава 18

Габриэль де Витт и его помощники отправились ровно в десять. Все собрались в вестибюле вокруг пятиконечной звезды. Некоторых накрывали кожаные чехлы, другие были в обычной одежде. С ними уходили большинство лакеев и два конюха. Все выглядели спокойными и полными решимости. А вот Флавиан явно нервничал. Он постоянно проводил пальцами по высокому накрахмаленному воротнику. Даже с верхней площадки лестницы Кристофер видел, что он вспотел.

Кристофер с Богиней наблюдали из-за мраморной балюстрады рядом с черной дверью кабинета Габриэля. Они находились внутри тщательно выстроенного облака невидимости, которое полностью скрывало их двоих, но не бежавшего за ними по пятам Трогмортена. Трогмортен отказался приблизиться достаточно, чтобы его тоже накрыло облаком, но ничто не могло помешать ему следовать за ними.

– Оставь его, – сказала Богиня. – Он знает, что я с ним сделаю, если он выдаст нас.

Когда часы над библиотекой серебристо пробили десять, Габриэль вышел из кабинета и зашагал вниз по лестнице. Его цилиндр был более высоким и сияющим, даже чем у папы. К облегчению Кристофера, Трогмортен проигнорировал его. Однако его терзало тоскливое беспокойство за маму. Ее наверняка арестуют, а она виновата лишь в том, что поверила в ложь дяди Тенни.

Габриэль дошел до вестибюля и обвел его взглядом, проверяя весь ли его отряд готов. Убедившись в этом, он натянул черные перчатки и шагнул в центр пятиконечной звезды – и продолжил идти,  уменьшаясь и удаляясь по мере продвижения. Мисс Розали с доктором Симонсоном последовали за ним и тоже начали уменьшаться. Остальные пошли за ними группами по двое. Когда от них осталась только далекая крошечная черная линия, Кристофер сказал:

– Думаю, теперь можно идти.

По-прежнему в облаке невидимости, они начали крадучись спускаться. Далекая линия отряда Габриэля исчезла раньше, чем они спустились на три ступени. Они пошли быстрее. Но преодолели только половину пути, когда всё пошло наперекосяк. Поверхность звезды вспыхнула пламенем. Злобным зелено-фиолетовым пламенем, заполнившим вестибюль отвратительно воняющим зеленым дымом.

– Что это? – закашлялась Богиня.

– Они используют драконью кровь, – ответил Кристофер.

Он хотел, чтобы это прозвучало успокаивающе, но обнаружил, что сам не может оторвать от огня встревоженного взгляда.

Внезапно пентаграмма взметнулась высоким пятиконечным пламенем – десять футов… двадцать футов высотой. Невидимые волосы Богини затрещали. Прежде чем они успели отступить к лестнице за пределы досягаемости, пламя разделилось, величественно отклонившись направо и налево. Из разрыва, спотыкаясь, вышла мисс Розали, тянувшая за руку Флавиана. Следом за ними появился доктор Симонсон, тащивший кричащую колдунью – кажется, ее звали Берил. Кристофер застыл как столб, уставившись на полностью разгромленный отряд Габриэля. Опаленные, жалкие и шатающиеся – все те, кто только что ушел, потоком возвращались через разрыв в пламени и отступали к краям вестибюля, закрывая лица локтями, кашляя в зеленом дыме.

Кристофер усиленно всматривался, но нигде не мог разглядеть Габриэля де Витта.

Как только Фредерик Паркинсон и последний лакей, шатаясь, шагнули в вестибюль, пламя опало и погасло, оставив слой зеленой гари на розовом мраморе и на куполе. Пентаграмма мерцала в темноте маленькими языками огня. Из них осторожно выступил дядя Тенни. Под мышкой он держал длинное ружье, а в другой руке – что-то похожее на мешок. Эта картина ужасно напомнила Кристоферу одного из его дядей Чантов, отправляющегося в поля на охоту. Возможно, дело было в рыжевато-пятнистом твидовом костюме дяди Тенни. Кристофер удрученно пожалел, что плохо разбирался в людях, когда впервые встретил его. Сейчас он ни за что не стал бы восхищаться кем-то с таким хитрым неискренним лицом.

– Хочешь, я швырну в него мраморный умывальник? – прошептала Богиня.

– Погоди… Думаю, он тоже кудесник, – прошептал Кристофер в ответ.

– КРИСТОФЕР! – закричал дядя Тенни – позеленевший купол зазвенел от его крика. – Кристофер, где ты прячешься? Я чувствую, ты близко. Выходи, не то пожалеешь!

Кристофер неохотно развел в стороны окружавшую его невидимость и шагнул на середину лестницы.

– Что случилось с Габриэлем де Виттом? – спросил он.

Дядя Тенни засмеялся:

– Вот что.

Он швырнул мешок, который держал в руке, так что он развернулся и пролетел до подножия лестницы. Кристофер уставился вниз – практически также, как раньше смотрел на Такроя – на долговязую, безвольную, прозрачную фигуру, которая несомненно принадлежала Габриэлю де Витту.

– Его восьмая жизнь, – сообщил дядя Тенни. – Я сделал это с помощью того оружия, которое ты принес мне из Первой серии, Кристофер. Оно отлично работает, – он похлопал по ружью, зажатому у него подмышкой. – Остальные его жизни я разбросал по всем Родственным мирам. Он больше нас не побеспокоит. А другое оружие, которое ты мне принес, работает еще лучше, – он с озорным видом ущипнул себя за усы и ухмыльнулся Кристоферу. – Я подготовил его, чтобы встретить людей де Витта, и в мгновение ока забрал у них магию. Теперь никто из них не в состоянии использовать чары, чтобы спасти свою жизнь. Так что ничто не помешает нам работать вместе, как в старые времена. Ты ведь по-прежнему работаешь на меня, а, Кристофер?

– Нет, – ответил Кристофер и замер, ожидая, что в любую секунду его оставшиеся жизни разнесет во всех направлениях.

Дядя Тенни лишь рассмеялся:

– Еще как работаешь, глупый мальчишка. Ты разоблачен. Все эти люди здесь теперь знают, что ты был моим главным курьером. Тебе придется либо работать со мной, либо отправиться в тюрьму. И теперь я буду жить с тобой в этом Замке, чтобы контролировать тебя.

Из-за спины Кристофера раздался долгий певучий вой. Мимо вниз промелькнула рыжая полоса. Дядя Тенни увидел опасность и собрался поднять ружье. Но к этому моменту Трогмортен уже почти налетел на него. Дядя Тенни понял, что не успеет выстрелить, и вместо этого благоразумно растворился в спирали зеленого пара. Трогмортен успел вырвать у него лишь треугольный кусок твида, окрашенный кровью. Оставшись на почерневшей пентаграмме, Трогмортен разочарованно выгнул спину и зашипел от ярости.

Кристофер бросился вниз по лестнице.

– Закройте все двери! – крикнул он остолбенело таращившимся людям. – Не выпускайте Трогмортена из вестибюля! Я хочу, чтобы он сторожил и не дал дяде Тенни вернуться!

– Не глупи! – закричала Богиня, несясь за ним видимая всем. – Трогмортен – храмовый кот. Он понимает речь. Просто попроси его.

Хотел бы Кристофер знать об этом раньше. Поскольку было слишком поздно предпринимать что-либо еще, он опустился на колени на зеленоватый обуглившийся пол и заговорил с Трогмортеном:

– Можешь посторожить пентаграмму, пожалуйста, чтобы дядя Тенни точно не вернулся? Ты же знаешь, что дядя Тенни хотел порезать тебя на кусочки? Так вот, если он объявится, ты можешь порезать на кусочкиего.

– Уон! – согласился Трогмортен, с энтузиазмом хлеща хвостом.

Он уселся на одном из концов звезды и пристально уставился на нее – так неподвижно, словно наблюдал за гигантской мышиной норой. Злость сочилась с каждой его шерстинки.

Было ясно, что дяде Тенни не удастся легко пройти мимо Трогмортена. Кристофер встал, обнаружив, что они с Богиней окружены удрученными помощниками Габриэля. Большинство из них смотрели на Богиню.

– Это моя подруга Бо… Милли, – представил он.

– Рад знакомству, – тускло произнес Флавиан.

Доктор Симонсон оттолкнул Флавиана в сторону:

– И что будем теперь делать? Габриэль исчез, а мы остались с этим паршивцем, который оказался именно тем мелким жуликом, каким я всегда его подозревал. И у нас не осталось ни искры магии! Что я хочу сказать…

– Мы должны известить министра, – предложил библиотекарь мистер Уилкинсон.

– Нет, подождите, – вмешалась мисс Розали. – Министр лишь посредственный чародей. А Кристофер сказал, что больше не работает на Тень.

– Этот ребенок скажет что угодно, – возразил доктор Симонсон.

И опять они вели себя так, будто Кристофера здесь не было. Он сделал знак Богине и попятился, выбираясь из круга, оставив их спорить, столпившись вокруг мисс Розали.

– Что будем делать? – спросила Богиня.

– Вытащим Такроя, пока они не додумались остановить нас, – ответил Кристофер. – После этого, я хочу убедиться, что Трогмортен поймает дядю Тенни, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Они нашли Такроя удрученно сидящим за столом в пустой маленькой комнате. Судя по смятому виду складной кровати в углу, Такрою не удалось нормально поспать в эту ночь. Дверь в комнату была приоткрыта, и на первый взгляд было непонятно, почему Такрой просто не ушел. Но теперь, когда Богиня объяснила Кристоферу, что такое колдовское зрение, ему достаточно было лишь посмотреть на комнату так, как он смотрел на Место Между, чтобы понять, почему Такрой оставался на месте. Дверной проем опутывали нити чар. Еще больше чар крест-накрест заполняли пол по колено. Сам Такрой находился внутри огромного количества других чар, хитро завязанных на нем – особенно вокруг головы.

– Ты был прав: тут нужно действовать вдвоем, – сказала Богиня. – Ты занимайся им, а я схожу за метлой и сделаю остальное.

Кристофер протолкнулся сквозь чары на двери и пробрел по остальным, пока не добрался до Такроя. Такрой не поднял взгляда. Возможно, он не мог даже видеть или слышать Кристофера. Кристофер принялся осторожно снимать чары – примерно как развязывают массу тугих узлов на свертке. И поскольку это было ужасно скучно и утомительно, он одновременно разговаривал с Такроем. Он говорил всё время, пока не вернулась Богиня. Естественно, большая часть его речи касалась крикетного матча.

– Ты нарочно пропустил его, да? Боялся, я выдам тебя?

Такрой не подавал никаких признаков, что слышит. Но когда Кристофер продолжил рассказывать, как отбивала мисс Розали и как плох был Флавиан, жесткие усталые морщины на его лице под нитями чар постепенно разгладились, и он стал больше походить на того Такроя, которого Кристофер знал по Месту Между.

– Так что спасибо, что научил меня – мы выиграли двумя ранами, – говорил Кристофер, когда вернулась Богиня с метлой, которой мисс Розали гоняла Трогмортена, и принялась сметать чары в кучки, будто паутину.

Такрой почти улыбнулся. Кристофер объяснил ему, кто такая Богиня, и рассказал о том, что произошло в вестибюле. Улыбка погасла на помрачневшем лице Такроя, и немного заплетающимся языком он произнес:

– Значит, я напрасно старался не вмешивать тебя во всё это?

– Вовсе нет, – ответил Кристофер, борясь с узлом чар над левым ухом Такроя.

Горькие морщины вернулись на лицо Такроя.

– Не воображай, пожалуйста, будто я рыцарь в сияющих доспехах. Я знал, что было в большинстве свертков.

– Русалки? – спросил Кристофер – ни разу еще он не спрашивал ничего более важного.

– Только постфактум, – признал Такрой. – Но ты мог заметить, что, узнав, я не остановился. Когда я впервые встретил тебя, я бы радостно доложил о тебе Габриэлю де Витту, если бы ты не оказался таким маленьким. И я знал, что Габриэль установил ловушку в Десятой серии в тот раз, когда ты потерял жизнь. Я только не ожидал, что она будет смертельной. И…

– Перестань, Такрой, – произнес Кристофер.

– Такрой? Это имя моего духа? – когда Кристофер кивнул, сосредоточившись на узле, Такрой пробормотал: – Что ж, одним крючком у них меньше.

Затем, когда Богиня, разобравшись с чарами в комнате, подошла и оперлась на метлу, рассматривая его лицо, пока Кристофер работал, он сказал:

– Ты узнаешь меня, юная леди.

Богиня кивнула:

– Вы такой же, как я и Кристофер, да? Часть вас находится где-то в другом месте.

Такрой вдруг густо покраснел. Кристофер почувствовал под своими пальцами пот на его лице.

– Где находится часть тебя? – пораженно спросил он.

Глаза Такроя умоляюще повернулись к нему:

– В Одиннадцатой серии – и больше ничего не спрашивай! Не спрашивай меня! Под этими чарами я буду вынужден рассказать, и тогда плохо будет нам всем!

Он говорил с таким отчаянием, что Кристофер тактично не стал больше спрашивать – хотя и не мог не переглянуться с Богиней – и продолжил работать, пока, наконец, не развязал узел. Он оказался ключевым. Остатки чар тут же рассыпались исчезающими нитями вокруг ботинок Такроя ручной работы. Такрой неуклюже поднялся и потянулся.

– Спасибо, – произнес он. – Какое облегчение! Не представляешь, как отвратительно чувствовать сеть вокруг своего духа. Что теперь?

– Беги, – ответил Кристофер. – Хочешь, чтобы я снял чары вокруг территории?

Руки Такроя замерли посреди потягивания.

– А теперь ты прекрати! Из твоего рассказа следует, что в Замке не осталось ни одного человека со стоящей упоминания магией, кроме двоих детей и меня, а твой дядя может вернуться в любую минуту. И ты ждешь, что я просто уйду?

– Ну… – начал Кристофер.

В этот момент вошла мисс Розали с доктором Симонсоном и большинством остальных людей Габриэля, столпившихся позади нее.

– Ну, надо же, Мордехай! – бодро произнесла она. – Неужели я правда услышала от тебя благородные мысли?

Такрой опустил руки и сложил их на груди.

– Исключительно практичные. Ты знаешь меня, Розали. Ты пришла, чтобы снова запереть меня? Не знаю, как ты собираешься сделать это без магии, но пожалуйста – попробуй.

Мисс Розали величественно выпрямилась во все свои пять футов.

– Я пришла вовсе не к тебе, – ответила она. – Мы искали Кристофера. Кристофер, мы хотим просить тебя вступить в должность Крестоманси, хотя бы на данный момент. Вероятно, правительство назначит в итоге какого-нибудь другого кудесника, но сейчас такая критическая ситуация. Как считаешь, сможешь, дорогой?

Они все умоляюще уставились на Кристофера – даже доктор Симонсон. Кристоферу стало смешно.

– Вы знали, что мне придется. И я согласен на двух условиях. Я хочу, чтобы Мордехая Робертса освободили и больше не арестовывали. И чтобы Бо… Милли стала моим главным помощником, и ей должны заплатить достаточно, чтобы она смогла учиться в пансионе.

– Всё, что пожелаешь, дорогой, – поспешно ответила мисс Розали.

– Хорошо. Тогда давайте вернемся в вестибюль.

В вестибюле под запачканным зеленым куполом удрученно собирались люди. Здесь был дворецкий, двое мужчин в поварских колпаках, экономка с большинством горничных и лакеи.

– Пусть приведут садовников и конюхов тоже, – сказал Кристофер и подошел посмотреть на пятиконечную звезду, где, наблюдая, сидел Трогмортен.

Сузив глаза и до предела напрягая колдовское зрение, Кристофер смог разглядеть крошечную круглую пустоту в центре звезды – вроде призрачной мышиной норы, – с которой Трогмортен не сводил взгляда. Трогмортен обладал впечатляющей магией. С другой стороны, он будет только рад, если дядя Тенни вернется.

– Как можно помешать кому-то пройти здесь? – спросил Кристофер.

Такрой побежал к шкафу под лестницей и вернулся с охапкой странных свечей в звездообразных подсвечниках. Он показал Кристоферу и Богине, куда их ставить и какие слова произносить. Затем он заставил Кристофера отойти и зажег все свечи магией. Кристофер осознал, что помимо всего прочего, Такрой – полностью квалифицированный маг. Когда свечи вспыхнули, хвост Трогмортена презрительно дернулся.

– Кот прав, – сказал Такрой. – Это остановит большинство людей, но с тем запасом драконьей крови, что есть у твоего дяди, он сможет прорваться в любой момент, когда захочет.

– Значит, схватим его, когда он прорвется, – заметил Кристофер.

Он знал, как поступил бы сам, если бы знал, что его поджидает Трогмортен, и был практически уверен, что дядя Тенни поступит точно так же. Он подозревал, что они мыслят довольно-таки одинаково. Если он прав, у дяди Тенни уйдет некоторое время на подготовку.

К этому моменту немалая толпа людей зашла в вестибюль через большую парадную дверь, где они и остановились, сжимая в руках шапки и неловко счищая землю с обуви. Кристофер немного поднялся по лестнице, посмотрев вниз на долговязые безвольные остатки Габриэля де Витта и встревоженные расстроенные лица, наполовину освещенные зеленоватым солнечным светом от запачканного купола, а наполовину – пламенем странных свечей. Он точно знал, что надо сказать. И с удивлением обнаружил, что наслаждается своей ролью.

– Поднимите руку все, кто может творить магию, – крикнул он.

Поднялись руки большинства садовников, как и пары конюхов. Посмотрев на домашний персонал, Кристофер увидел, что поднял руку дворецкий и один из поваров. Среди них был также мальчик-коридорный, который записывал счет во время крикетного матча, и три горничных, в том числе Эрика. Поднялась рука Такроя, как и Богини. Остальные угрюмо смотрели в пол.

– А теперь поднимите руки те, кто может работать по дереву и по металлу, – выкрикнул Кристофер.

Немалая часть угрюмых людей удивленно подняла руки. В их числе были доктор Симонсон и Флавиан. Все люди из конюшни и садовники. Хорошо. Теперь оставалось лишь подбодрить их.

– Ладно, – сказал Кристофер. – Нам нужно сделать две вещи. Мы должны не пускать сюда моего дядю, пока не будем готовы схватить его. И мы должны вернуть Габриэля де Витта.

Второе заставило всех зашептаться с удивлением, а потом – с надеждой. Кристофер знал, что правильно поступил, сказав это, хотя и не был уверен, что это возможно. И лично он не стал бы жалеть, если бы Габриэль остался разделенным на восемь безвольных частей до конца их жизней. Он поймал себя на том, что наслаждается больше, чем когда-либо.

– Именно это я сказал, – продолжил он. – Мой дядя не убил Габриэля. Он просто разбросал его жизни. Мы должны найти их и собрать обратно. Но сначала… – Кристофер посмотрел на позеленевшее стекло купола и свисавшую с него на длинной цепи люстру. – Надо сделать нечто вроде птичьей клетки – достаточно большой, чтобы накрыть пентаграмму – и подвесить ее здесь так, чтобы в нужный момент сбросить и накрыть всё, что попытается здесь пройти, – он указал на доктора Симонсона: – Вы отвечаете за ее создание. Соберите всех, кто умеет работать по дереву и по металлу, но убедитесь, чтобы среди них были и те, кто может творить магию. Я хочу, чтобы клетку усилили чарами, не дающими вырваться из нее.

Борода доктора Симонсона гордо и важно встопорщилась. Он слегка насмешливо поклонился:

– Будет сделано.

Кристофер полагал, что заслужил это. То, как он вел себя, заставило бы Последнюю Гувернантку обвинить его в самомнении. А с другой стороны, он начал подозревать, что действует лучше, когда чувствует уверенность в себе. Он разозлился на Последнюю Гувернантку за то, что она не позволяла ему это понять.

– Но прежде чем вы приметесь за клетку, – сказал он, – необходимо усилить чары вокруг территории, иначе мой дядя попытается провести свою банду этим путем. Я хочу, чтобы все, кроме Та… Мордехая и Бо… Милли, прошли вдоль заборов, стен и живых изгородей, накладывая все чары, мешающие проникнуть внутрь, какие сможете придумать.

Это вызвало разнородный ропот. Садовники и горничные с сомнением посмотрели друг на друга. Один из садовников поднял руку.

– Мистер МакЛинток, главный садовник, – представился он. – Я не сомневаюсь в твоей мудрости, парень. Просто хочу объяснить, что нашей специальностью является выращивание растений – садоводческое искусство и тому подобное, – и мы не очень-то разбираемся в защите.

– Но вы можете вырастить кактусы и кусты с длинными шипами, и крапиву в десять футов высотой, и тому подобное, правда? – спросил Кристофер.

Мистер МакЛинток кивнул с хитрой усмешкой:

– Да. А еще чертополох и ядовитый плющ.

Это поощрило поднять руку повара.