Текст книги "Визит к королеве"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Аухла поднялась и подошла к Рхиоу, чтобы поздороваться; они соприкоснулись носами и обнюхали друг друга.

– Ох, Аухла, – сказала Рхиоу, – ты снова ела те сосиски! Не знаю, как тебе удается сохранять фигуру. Я бы на твоем месте была уже размером с хоуффа.

Аухла с улыбкой распушила усы.

– Обычно я себя останавливаю, – ответила она, – но с тех пор, как у нас начались неприятности, у меня появился зверский аппетит… и должна признаться, что я пошла у него на поводу. В конце концов, потом можно будет несколько дней поесть траву.

К ним подошел Арху.

– Ты удовлетворен написанием своего имени? – спросила его Рхиоу.

– Все в порядке. По крайней мере, оно записано так же, как на наших воротах, дома.

– Так, как было вчера?

– Ага.

– Хорошо. Всегда регулярно проверяй это. Жизни сменяются без предупреждения, то же случается и с именами.

– Понял. – Арху облизнул нос. – Аухла, Сиффха появится здесь сегодня?

– Нет. Они с Хаффом занимаются наладкой еще одних ворот. Мы с Фрио, Арху, присмотрим за этим концом сдвига времени, пока вас не будет. – Аухла оглянулась на сияющую вязь заклинания. – Ему часто приходится такое делать? – кивнула она на Урруаха. – У него здорово получается.

– Насколько мне известно, никогда раньше он этого не делал, – ответила Рхиоу, тоже взглянув на кота. Урруах уселся, чтобы, по-видимому, в последний раз оценить результат своих трудов. – Впрочем, подозреваю, что он давно ждал своего шанса. – Сложность и компактность заклинания наводили на мысль, что Урруах работал над ним или чем-то похожим уже давно. Элегантность заклинания бросалась в глаза: Урруах в таких делах был мастером. К сожалению, бросалась в глаза и опасность его творения.

Хорошо, что у нас появилась возможность применить наработки Урруаха, – подумала Рхиоу, – иначе кто знает, что он мог бы совершить в один прекрасный день.

Однако такую мысль Рхиоу прогнала. Урруах может быть иногда нетерпеливым и бесшабашным, по крайней мере с точки зрения кошки, но он – профессионал. Он не станет затевать путешествия во времени, если только ему это не поручат Вечные Силы.

А когда такое случится, – подумала Рхиоу, заметив, с каким самодовольным видом оглядывает Урруах созданное им заклинание, – он уж извлечет максимум удовольствия.

– Здорово получилось, верно? – спросил Урруах, поднимаясь на ноги.

– Прекрасно, как всегда, – согласилась Рхиоу. – Свое имя ты проверил?

Урруах дернул ухом, но все-таки решил, что вступать в перепалку не стоит.

– Да, проверил.

– Ну, раз так, – заключила Рхиоу, – не пора ли нам отправляться? Не стоит оставлять подобное заклинание без применения надолго: оно рвется в дело. В противном случае энергия будет тратиться напрасно.

Урруах ухмыльнулся и повернулся к Аухле и Фрио, который закончил проверку источника энергии и подошел к остальным.

– Я все устроил так, чтобы, как только мы совершим переход, оно позади нас закрылось. Если нас ждет ловушка, совсем ни к чему, чтобы нечто выпрыгнуло оттуда и накинулось на вас. Впрочем, заклинание на этой стороне будет продолжать работать, хотя и останется закрытым. А потом, скажем, через десять минут после нашего ухода, его можно будет снова активизировать тремя способами. С этой стороны – если один из вас замкнет соединение, – Урруах коснулся лапой торчащей наружу «веточки». – Это даст две возможности: вы сможете и видеть сквозь ворота, и пройти сквозь них, если понадобится. Вот смотрите – я оставил в персональной части заклинания парочку «стеблей» незанятыми: вы сможете добавить сюда свои имена. Заклинание может быть активировано и с другой стороны – когда один из нас потянет за «расцепляющую» ветку; это на случай, если нам понадобится срочно вернуться. Если не случится ни того, ни другого, заклинание откроет проход через два часа: именно столько, я считаю, нам понадобится на разведку.

Аухла и Фрио оба осмотрели части «живой изгороди», на которые указал Урруах.

– Хорошо, – сказала Аухла, – тут все вполне ясно. А как быть, если вы не вернетесь через два часа?

– Тут решать вам, – ответил Урруах. – Я посоветовал бы подождать еще час, прежде чем отправляться на поиски. Однако вы можете решить иначе… и если вы так и поступите, я не стал бы вас винить. Сдвиг времени будет работать полные сутки – от восхода до заката. Если мы и тогда не вернемся… – Урруах дернул хвостом, – тогда лучше посоветуйтесь с магом, который ведает европейским регионом, потому что, думаю, его совет вам очень потребуется.

Аухла и Фрио кивнули.

– Отправляемся, – обратился Урруах к Рхиоу; она согласно махнула хвостом, прыгнула в магический круг и нашла помеченное для нее Урруахом сияющими линиями место; следом, хотя и более неуклюже, прыгнул Арху и тоже встал на свое место.

Нервничает, бедный котеночек, – подумала Рхиоу. Впрочем, ее собственный мех тоже стоял дыбом. Нервно облизнув нос, Рхиоу постаралась вернуть себе самообладание.

Урруах прыгнул в круг, точно на свое место, как если бы тренировался в таком годы. Усы он распушил, а хвост уверенно задрал вверх.

Кот паршивый, – подумала Рхиоу, с трудом удерживаясь от соблазна снова облизать нос.

Урруах коснулся лапой одного из завитков, и всю «живую изгородь» охватило пламя; потом он обеими передними лапами ухватил целое переплетение и подтащил его к точке, активизирующей заклинание.

Немедленно возникло странное ощущение: не перемещения из одного места в другое, как при обычном переходе через ворота, а навалившейся тяжести.

Похоже на клаустрофобию, – подумала Рхиоу. Невыносимое давление исходило со всех сторон разом, как будто стиснувшие ее гигантские лапы пытались выдавить ее из жизни. Может быть, так оно и было. – По крайней мере, из этой жизни…

Рхиоу не могла ни сглотнуть, ни вдохнуть воздух, ни облизать нос – никакое, даже малейшее движение было невозможно. Весь мир превратился в одно – сокрушающую тяжесть…

…И вдруг все кончилось. Рхиоу упала.

Упала в грязь.

Она с трудом поднялась на ноги и разлепила веки достаточно, чтобы разглядеть: они оказались на какой-то улице, по обеим сторонам которой тянулись дома. Рядом с Рхиоу поднимался с земли Арху; Урруах уже стоял и отчаянно ругался.

– Что? – спросила Рхиоу. – Что случилось?

– Ты не сломала нос? – поинтересовался Урруах. – Милосердная Прародительница, ну и вонища! Как в логове Саррахх! А уж грязь!

Мордочку Рхиоу буквально перекосило от невыносимого запаха, поэтому она от всей души согласилась с Урруахом. Улицу не менее чем на четыре дюйма в глубину покрывала густая черная грязь, состоящая, судя по аромату, в основном из конского навоза с добавлением гнилой соломы, сажи и всевозможных помоев. Можно было подумать, что сточные трубы переполнились настолько, что нечистоты потекли даже вверх по холму. Воздух был не чище; такого Рхиоу не видела с тех пор, как оказалась в Лос-Анджелесе во время смога, только здесь было еще много, много хуже: в бурый воздух выбрасывали гарь трубы десятков тысяч печей, в большинстве которых горел уголь. Воздух был виден: он колыхался вокруг, как дым от пожара в соседнем квартале. На самом деле ничего не горело – точнее, горело все: дрова, уголь, кокс, мусор.

– «Расцепляющая» струна на месте? – спросил Арху.

– Конечно, – немного раздраженно ответил Урруах. – Я вижу ее даже в этом сумраке. Все идет по плану… пока. – Урруах с отвращением взглянул на грязь на мостовой. – Хотя должен признать, что такое в мои планы не входило.

– Наши носы не скоро привыкнут к подобным запахам, – сказала Рхиоу, озабоченно озираясь. – Так что нет смысла стоять и ждать, пока это произойдет.

– Ты как-то упомянула, что играть посреди мостовой при оживленном движении опасно, – сказал Арху, глядя на запряженные лошадьми экипажи – телеги, которые тянули тяжеловозы, юркие гиги с изящными пони между оглобель, кебы, возницы которых погоняли высоких тощих коней. – Много бы я дал, чтобы меня переехало сейчас симпатичное такси.

– Я бы тоже не возражал, чтобы тебя переехало такси, – проворчал Урруах, оглядывая улицу и с отвращением погружая лапу в жижу, чтобы перейти на другую сторону. – Никогда больше не буду ругать Нью-Йорк за грязь!

– Да будешь, будешь, – возразил Арху безнадежным тоном; он достаточно хорошо знал Урруаха, чтобы предсказать это, не прибегая к своему провидческому дару.

Урруах настолько был расстроен всем окружающим, что даже не отвесил Арху оплеухи.

– Для жителя мусорного контейнера, – подхватила Рхиоу, не в силах противиться соблазну подразнить коллегу, – ты очень привередлив.

– Мой контейнер гораздо чище. Даже поля орошения чище! Если…

– Я поняла тебя, Урруах, – сказала Рхиоу. – Что ж, пошли, выбора все равно нет. Вперед!

Все вместе они перебежали улицу… и Арху совершенно растерялся, когда из переулка донесся шум мотора и в облаке дыма появился экипаж на колесах со многими спицами и тонкими шинами; он вынырнул из-за угла и помчался прямо на кошек.

Времени на то, чтобы отпрыгнуть, не оставалось. Арху в ужасе вытаращил глаза, но присутствия духа не потерял. Он распластался по земле, и автомобиль с ревом пронесся над ним. Эххиф, сидевший за рулем, то ли не заметил, что чуть не задавил кошку, то ли отнесся к этому с полным равнодушием.

Урруах, успевший уже пересечь улицу, подбежал к Арху, который, поднявшись, пытался стряхнуть с себя грязь.

– Тебе нужно быть осмотрительнее, когда ты высказываешь желания, – рявкнул старший кот. – Кто-то ведь прислушивается… Ты в порядке?

– Ну, пока ведь мне еще не пришлось вылизываться и ощутить, какова эта гадость на вкус, – пробормотал Арху. – А в остальном да, в порядке. – Он поспешно переместился на тротуар – или то, что считалось таковым в этом районе: его можно было скорее описать как «место, которое грязь покрывает всего на дюйм, а не на три или четыре».

Кошки остановились у кирпичной стены и посмотрели в обе стороны вдоль улицы. Они, несомненно, находились на Тауэр-Хилл, недалеко от того места, где она выходит на Грейт-Тауэр-стрит, но названия были другими: Джордж-стрит и Грейт-Тауэр-Хилл. Все едущие по улице экипажи тянули лошади, но это не делало движение менее оживленным, чем в покинутом кошками Лондоне; скорее даже можно было сказать, что экипажи передвигались немного быстрее.

Вокруг сновали люди: некоторые – одетые хорошо, другие – в бедной и заштопанной, но чистой одежде; попадались и оборванцы, еле прикрытые лохмотьями. Никто из них не обращал никакого внимания на грязь, а вот вслед изредка появлявшимся автомобилям головы поворачивались. Рхиоу не могла определить: то ли такие экипажи – диковинка, то ли дело в оглушительном шуме, который они производят. Глушитель явно оставался еще изобретением будущего.

– Что они здесь делают? – удивился Урруах. – Двигатель внутреннего сгорания появится только на рубеже веков.

– Название для смога тоже еще не придумано, – ответила Рхиоу, глядя на грязно-серое непроницаемое небо, – но это, похоже, никого не останавливает: смог тут налицо. Какой сейчас час, как ты думаешь? Освещение такое странное…

Урруах покачал головой.

– Может быть, вечереет? Даже смог не сделал бы день таким сумрачным.

– Тут ни в чем нельзя быть уверенными, – вздохнула Рхиоу.

– Все кажется неправильным, – сказал Арху, – абсолютно все. – Выражение отвращения покинуло его мордочку; глаза смотрели в пространство.

– Ты прав, – кивнул Урруах. – С историей что-то случилось… и мне это не нравится. Как и запах.

Рхиоу сморщила нос.

– Запах был бы таким же и в нашем прошлом. – Она приподняла переднюю лапу и стряхнула с нее грязь. – Эххифы этой эпохи только еще начинали видеть необходимость в тех санитарных правилах, которые мы принимаем как сами собой разумеющиеся. Да и технология им еще не позволяет улучшить гигиену, даже если необходимость этого они понимают. В этом городе жителей больше, чем в любом другом, а все, чем они вооружены, – это метлы и совки. Четыре миллиона эххифов и четверть миллиона лошадей… – Рхиоу мрачно улыбнулась. – Сам подсчитай – сколько кубических миль…

– Прошу тебя! – перебил ее Урруах и чихнул.

Кошки двинулись дальше, высматривая более чистое местечко. Обнаружить таковое, по крайней мере на общедоступных улицах, им не удалось. Только за рвом, окружающим Тауэр, виднелись островки зеленой травы у подножия древней каменной стены. Сам замок выглядел так же, как в современном Лондоне, но камни его почернели от многолетнего воздействия полного дыма воздуха. Трое кошек медленно прошли к реке, высматривая место, на котором Рхиоу с Арху стояли всего несколько часов назад.

– Тут все неправильное, – прошептал Арху. На противоположном берегу высились громады зданий, которые были явно много выше тех, что могли существовать во времени королевы-эххифа Виктории. – Ничего этого здесь не должно быть. А посмотрите туда!

Все взглянули на величественный мост, увенчанный башнями с пирамидальными крышами и висящей пешеходной частью, что так часто украшал открытки и футболки, которые эххифы продавали у станции метро «Тауэр-Хилл».

– Он тоже неправильный, – сказал Арху. Рхиоу с сомнением посмотрела на него.

– Ты уверен? Даже в нашем мире он выглядит ужасно старым…

Урруах глядел в пространство, насторожив уши; по-видимому, он прислушивался к голосу Шепчущей.

– Он прав, – сказал он наконец. – Шепчущая говорит, что в нашем мире Лондонский мост построили только в 1886 году. Независимо от того, в какой год этой временной линии мы попали, ему еще рано тут быть.

– Интересно, – пробормотала Рхиоу и встряхнулась, чтобы избавиться от озноба. – Может быть, это как-то связано с технологией?

– Ее здесь гораздо больше, чем следует, если хочешь знать мое мнение, – сказал Урруах.

– Технологии? – переспросила Рхиоу, оглядываясь по сторонам. Над головой у нее со стрекотом пролетело нечто, очень похожее на геликоптер. Единственное, чего она никак не могла понять, с какой стати геликоптеру еще и крыльями хлопать.

– Неправильной технологии, – уточнил Урруах. – Рхиоу, эта временная линия загрязнена… серьезно загрязнена.

– И ты не думаешь, будто это случайность.

– А ты? Неужели думаешь?

Рхиоу оглядела открывающийся вид на набережные; подъемные краны несли вверх детали сооружающихся из стали и стекла небоскребов, которые каким-то образом, однако, имели типично викторианский вид – затейливый и, на взгляд Рхиоу, перегруженный украшениями. Вниз по течению начинались причалы, и у них стояло множество кораблей – не парусных, как им полагалось бы быть, а имеющих металлические корпуса и дизельные двигатели; лишь немногие из них – явно представители уже отжившей свой век разновидности – были пароходами. Рхиоу обратила внимание на очертания судов, двигавшихся вверх и вниз по Пулу – части Темзы ниже Лондонского моста: большинство из них были узкими, низкими, угловатыми; такие корабли Рхиоу достаточно часто видела в гавани Нью-Йорка: это были крейсеры и броненосцы, щетинящиеся пушками и еще каким-то оружием, незнакомым Рхиоу. Военных судов было много, они ходили по Темзе почти с той же регулярностью, как туристические катера в мире Рхиоу. Хотя вся эта деловитая суета говорила об успехах и силе эххифов, Лондон выглядел мрачно;

– Нет, – сказала Рхиоу, – загрязнение не случайно. Здесь поработала Одинокая Сила.

– Очень усердно поработала, сказал бы я, – проворчал Урруах. – И загрязнение произошло довольно давно: даже эххифам не под силу совершить такое за одну ночь. Нужно узнать, когда эта временная линия отделилась от основной.

Рхиоу еще раз огляделась и огорченно взмахнула хвостом.

– Приятная работа нам предстоит, – сказала она. – Мы же не можем просто спросить об этом эххифов.

– Мы можем спросить представителей Народа, – предложил Арху.

– Да, конечно, – кивнула Рхиоу, – только каких? Мы можем потерять очень много времени, если обратимся по неправильным адресам… а у меня такое чувство, что мы не можем позволить себе терять здесь время.

Кошки подошли к самой кромке берега. Вода в реке была оливково-серой и грязной, от нее исходило зловоние. Несколько растрепанных чаек плавали у берега и с оптимизмом пытались выловить что-нибудь съедобное среди плывущего по течению мусора. Над всем этим колыхался полный гари воздух, угнетающе видимый.

– Они странно выбирают области применения своей развитой технологии, – сказал Урруах. – Электричество им явно известно, так почему они все еще жгут уголь в своих логовах? Двигатели внутреннего сгорания вовсю используются во флоте, но на улицах их почти не видно – отсюда лошади и жуткая грязь.

– Похоже на то, что очень немногие эххифы имеют доступ к передовой технологии, – сказала Рхиоу. С этой проблемой сталкивался и ее собственный мир, но не в такой степени.

– Ты была права, – неожиданно сказал Арху, – когда говорила, что уже вечереет.

– Что ты имеешь в виду?

– Вон смотри – луна встает.

Рхиоу и Урруах посмотрели на восток. Сквозь пелену смога проглядывал светлый полукруг, поднявшийся над домами, теснящимися по берегам. Рхиоу испытала странное облегчение: хоть что-то в этом мире вело себя как положено.

Однако тут Урруах громко сглотнул. Рхиоу внимательнее присмотрелась к светилу, пробившемуся сквозь слои тумана.

– Это не наша Луна, – тихо сказал Урруах.

Форма была правильной, фаза – между второй четвертью и полнолунием; но диск был испещрен черными пятнами, покрыт шрамами – не привычными смутными контурами, а видными невооруженным глазом глубокими кратерами и разломами, выбросами лавы и языками черной пыли.

Урруах сел. Рхиоу была так поражена, что не могла пошевелиться.

– Что, о милосердная Прародительница, здесь произошло? – прошептала она.

– Это определенно не та Луна, какой была изначально, – заключил Урруах.

Рхиоу не могла отвести глаз от светила.

– Что ж, даже у нас дома Луна не та, какой была изначально, – сказала она. – С ней много чего произошло за время ее существования.

– Помнишь, что об этом рассказывают? – ответил ей Урруах. – Я не имею в виду то, о чем ты сейчас упомянула. Когда-то Луна была белой, без единой темной отметины. Потом ее увидела Одинокая Сила в своей кошачьей форме и возненавидела Луну. Саррахх оставила на ней отпечатки своей лапы, погрузив ее сначала в ночь, которую – вместе со смертью – она только что изобрела. Одинокая Сила не могла вынести, чтобы хоть что-то оставалось таким, каким было создано Первой, если она была в силах это испортить.

– Я думал, что Луна считается глазом Великого Кота, – сказал Арху.

– Конечно, так и есть, – ответила Рхиоу. – И одновременно это огромная глыба камня, капля, выплеснувшаяся из Земли, когда она формировалась. Мир, где существовало бы единственное объяснение вещей, был бы очень унылым.

Урруах отвел взгляд от ужасной Луны и лукаво посмотрел на Рхиоу.

– Смотри на это как на уравнение гиперквадрики с разными граничными условиями, – сказал он Арху. – В зависимости от условий и контекста одно и то же уравнение дает разные ответы, однако все ответы верны. Мифология, философия, наука – просто три разные модальности, используемые при обработке одних и тех же данных, и они прекрасным образом сосуществуют, если ты дашь им такую возможность. Впрочем, они прекрасно сосуществуют, даже если ты станешь возражать: у них хватает дел и без того, чтобы сидеть и ждать твоего одобрения.

Арху взглянул на покрытую пятнами Луну и поежился.

– Мне она не нравится, – сказал он.

– Поверь, в этом ты не одинок, – тихо сказала Рхиоу. В темноте над ними висело суровое и недвусмысленное напоминание о той причине, по которой в мире существуют маги. Мир, который должен был стать безупречным, оказался с изъяном – изъяном, порожденным давно вынашиваемыми злыми помыслами. Покрытая кратерами, засыпанная черной пылью Луна их собственного мира была достаточным свидетельством влияния Одинокой Силы и в реальном, и в символическом смысле.

Ужасная разрушительная сила, нанесшая удар юной планете в попытке не дать развиться жизни и разуму, своего почти добилась. Рхиоу часто гадала: то ли Одинокая Сила неточно определила цель, то ли Вечные Силы вмешались и воспользовались своей властью, чтобы заставить огромную массу магмы, оторвавшуюся от еще расплавленной планеты, образовать шар, застыть и вращаться по близкой орбите. Даже исправляя ущерб, Силы всегда обходились минимальным вмешательством: слишком хорошо было им известно, сколько сил потребует долгая битва на протяжении всей жизни вселенной. Вот и на этот раз они не нарушили никаких законов природы и не стали пытаться сделать новый мир обитаемым. Спутнику была дана возможность остывать естественным путем и терять, благодаря небольшой массе и низкому тяготению, ту разреженную атмосферу, которая образовалась из газов, выброшенных остывающей магмой. Одинокой Силе никто не мешал вымещать злобу на безжизненном спутнике планеты, обрушивая на него один метеоритный дождь за другим и на протяжении целых геологических эпох разрывая поверхность вулканами; сквозь разломы коры изливались последние потоки живой крови – лавы, застывая темными равнинами «морей», а легкие элементы улетучивались в холодную тьму космоса. Луна осталась безжизненным миром, и отпечаток черной лапы Разрушительницы, мертвенный и холодный, ясно напоминал: «На этот раз я промахнулась, но я никогда не остановлюсь, пока не закончу начатое».

В этой вселенной напоминание звучало гораздо более зловеще. Казалось, Одинокая Сила говорит: «Я гораздо ближе к цели», хотя только Иау знала, что она затеяла на этот раз.

– Мне кажется, лучше всего нам было бы отправиться домой, – сказал Арху.

– Я целиком «за», поверь, – ответил Урруах, – но сначала мы должны кое-что сделать. Нужно узнать, если удастся, какой здесь год…

– Нет, – перебила его Рхиоу, – думаю, Арху прав.

– Что?

– Послушай, каждая минута, которую мы проводим здесь, делает ситуацию хуже, по крайней мере потенциально. Нет, не перебивай! Урруах, нет сомнений в том, что тут произошло загрязнение. Наше присутствие здесь это подтверждает… и загрязнение стало для нас реальностью. Ты знаешь, что это значит. Что произошло с нашим временем?

Выражение морды Урруаха на глазах становилось все более озабоченным. Принцип неопределенности, открытый эххифом по имени Гейзенберг, распространяется и на альтернативные вселенные. Пока вы только теоретически представляете себе альтернативные миры, даже если получаете доказательства их существования, как это случилось с командой Рхиоу и лондонской командой, – та вселенная для вас реально «не существует», пока вы ее не посетите. Однако как только вы это сделаете, ее реальность становится частью вашей собственной реальности – не по вашему мнению, но на основании непосредственного опыта, – и ваша собственная вселенная в результате начинает меняться. Именно это обстоятельство заставляет магов так настороженно относиться к увеселительным путешествиям за пределы собственной вселенной. Во-первых, в своем собственном мире всегда можно найти достаточно развлечений, а во-вторых, вернувшись из альтернативной вселенной, можно не найти «своего» мира, – по крайней мере таким, как вы его помните.

Арху в растерянности переводил глаза с Рхиоу на Урруаха и обратно.

– В чем дело? Дома что-нибудь случилось?

– Она хочет сказать, что нашего дома может больше и не существовать, – сказал Урруах, озираясь, – и вероятность этого тем больше, чем дольше мы здесь остаемся. К счастью, временные линии не исчезают за несколько секунд, как полагают люди, если что-то меняется. Причинно-следственные связи крепки и изо всех сил стараются сохраниться: переменные величины в уравнении долго бултыхаются, прежде чем альтернативная вселенная в полной мере заменит существующую. Как правило, такое происходит, только если изменение настолько велико, что причинно-следственные связи вообще не выдерживают.

Все трое снова посмотрели на изувеченную Луну. Потом Рхиоу встряхнулась, посмотрела на Арху и сказала:

– Помнишь, как мы говорили о прогулке на чужие планеты? Я, конечно, имею в виду не использование ворот, а индивидуальное перемещение при помощи собственного магического круга… – Арху удивленно посмотрел на нее. – На мой взгляд, сейчас как раз подходящий момент, чтобы тебе это испробовать. Только помни о радиации: как только атмосфера перестанет тебя защищать от нее, угроза сделается существенной. Правда, для безопасности требуется всего лишь стандартное заклинание защитного поля, которое мы с тобой отрабатывали в прошлом месяце. Устанавливая защитное поле, тебе нужно только одновременно с указанием на необходимый запас воздуха включить в заклинание символ ионизирующей радиации.

Арху нервно облизнул нос. Урруах, с трудом оторвав взгляд от Луны, пробормотал:

– Начинаешь гадать: что могло вызвать подобный эффект… Думаю, нам следует это выяснить.

Последовало долгое молчание.

– Вы отправитесь со мной? – спросил Арху.

Урруах переглянулся с Рхиоу.

– Уверен, что он и сам бы справился, – сказал он, – но только на этот раз… – Он снова посмотрел на Луну. – Уж очень странно она выглядит.

Кошки прошли немного по берегу в поисках места, где грязи было бы поменьше, и наконец оказались в тени одной из башен Тауэра. Там они нашли старый неиспользуемый причал, немного выдающийся в воду; Арху прошел по нему до самого конца. То ли ветер, то ли волны унесли от причала гниющие водоросли и мусор, и на относительно чистых досках Арху начал движение по кругу, оставляя за собой тускло светящиеся символы Речи.

Урруах следил за ним взглядом эксперта.

– Он, должно быть, долго отрабатывал это заклинание.

Как ни встревожена была Рхиоу, она не смогла сдержать улыбку.

– Примерно так же, как ты отрабатывал заклинание сдвига времени?

– Ну да, – неохотно признал Урруах, уселся и принялся умываться, но тут же сморщился: уж очень отвратительный вкус имела покрывающая его лапы грязь. – Рхиоу, ты же знаешь, что грань я не переступал. Такое нельзя себе позволить – слишком опасно. Честно признаюсь: мне было боязно.

– А уж обо мне и говорить не приходится, – ответила Рхиоу. – Я жду не дождусь, когда же мы вернемся, – страх похож на блоху, которая забралась под кожу. Только тут ничего не поделаешь. Нужно сначала сделать дело.

Арху закончил первый обход магического круга и наложил узел мага; теперь он добавлял координаты Луны и создавал «карманы», в которые можно было бы поместить достаточный запас воздуха, чтобы его хватило всем троим.

– Как бы то ни было, ты блестяще справился, – сказала Рхиоу. – Я имею в виду сдвиг времени.

– Спасибо, – хмыкнул Урруах. – Правда, не все это оценили.

– Кого ты имеешь в виду?

– Фрио.

– Какой змей его кусает? – спросила Рхиоу.

– Не знаю. Думаю, просто обычная ревность. А может быть, у него чувство собственности по отношению ко всему, имеющему отношение к «его» воротам. Никогда не думал, что встречу представителя Народа с таким территориальным комплексом. Клянусь, в этом отношении он ведет себя, как эххиф.

– Может быть, он и был им в прошлой жизни, – сказала, распушив усы, Рхиоу. Среди кошек ходило множество смешных историй о подобных несчастных случаях; общий вывод заключался в том, что для эххифа такое перерождение было бы шагом вверх.

– Ох, прошу тебя, – поморщился Урруах. – От одной мысли об этом у меня голова начинает болеть.

Арху остановился и повернулся к остальным.

– Вы собираетесь проверять написание своих имен?

Рхиоу и Урруах подошли к нему и прыгнули в круг.

Проверив свое имя, Рхиоу убедилась, что все правильно, хотя один из символов выглядел странно. Обычно это была константа, личностный фактор, имеющий отношение к контактам с другими. То, как выглядел символ, предсказывало перемены в будущем, хотя сказать, как скоро их следует ожидать, Рхиоу не могла.

– Откуда ты это взял? – спросила она, трогая странный символ лапой.

Арху пожал плечами.

– Так говорит Знание. Спроси Шепчущую.

Рхиоу неуверенно помахала хвостом. Иногда такие вещи случались с магами, которым часто приходится пользоваться заклинаниями: изменения в символах, входящих в имя, происходили раньше, чем вы замечали перемены в себе. В результате вы оказывались перед дилеммой: пытаться ли вернуть символу прежний вид, рискуя тем, что остановите какую-то полезную перемену, или оставить все как есть и гадать, что вас ждет.

Рхиоу глубоко вздохнула и оставила символ без изменений.

Урруах выпрямился, явно никаких изменений в своем имени не обнаружив, и сказал:

– Все выглядит прекрасно. В остальном все готово?

Арху вытаращил на него глаза.

– Ты не собираешься проверять заклинание?

– С какой стати? – ответил Урруах. – Ты прошел испытание, следовательно, ты маг. Не угробишь же ты нас. – Он уселся и принялся умываться, снова поморщившись.

Рхиоу тоже села: стоять не имело смысла.

– Давай, – сказала она Арху. – Пора посмотреть на то, что там нас ждет.

Арху нервно оглянулся, вышел на середину круга и прикрыл глаза, сосредоточившись. Рхиоу с интересом наблюдала за ним. Стили использования заклинаний, к какому бы виду ни принадлежали маги, были самыми различными: одни просто повторяли слова Речи за Шепчущей, другие предпочитали запоминать большие куски; одни произносили заклинания вслух, другие чувствовали смущение, если приходилось при всех обращаться ко вселенной, а потому общались с ней молча. Арху явно принадлежал к последней разновидности; он не издал ни звука (впрочем, Рхиоу всей шкуркой почувствовала повисшие в воздухе слова Речи), но заклинание начало действовать: сначала проверка присутствия всех, указанных в символах магического круга, потом создание сферы с воздухом внутри и, наконец, само перемещение…

…Мгновенное, не такое плавное, как привыкла Рхиоу, – что было вполне в стиле Арху. Только что они смотрели на грязную воду реки между топких берегов и полный гари воздух над ней, и тут же все вокруг стало черно-белым.

И еще коричневым. Рхиоу не была к этому готова: такой оттенок был очень странным здесь. Кошки стояли на плато в Лунных Карпатах, как решила Рхиоу. Поверхность была довольно ровной, усеянной небольшими выступами скал и покрытой тонкой пылью – результатом бесчисленных метеоритных ударов. Созданная заклинанием сфера, удерживающая воздух, становилась видна при малейшем перемещении кого-нибудь из путешественников: кислород и азот, мгновенно замерзавшие там, где воздух соприкасался с холодом вакуума, начинали скользить по невидимой поверхности.

Коричневый слой лежал поверх белых и серо-черных оспин, оставленных метеоритами; это был след другого удара, гораздо более сильного. Эпицентр его, насколько Рхиоу могла судить, находился в нескольких километрах от них. Она стала присматриваться, стараясь определить причину взрыва, но главный кратер лежал далеко за близким лунным горизонтом.

До него не менее шести миль, – подумала она и оглянулась на Арху. Тот нервно облизывал нос.