Текст книги "Визит к королеве"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 1

В пять часов дня по будням верхний уровень Грэндсент-рала – центрального вокзала Нью-Йорка – выглядит так же, как и в любое другое время: серые полосы длинных бетонных платформ уходят в сухую, пахнущую железом тьму, прорезаемую безжалостным светом длинных рядов люминесцентных ламп. Особенно много разглядеть вам не удастся: этому помешают тринадцать составов Северной линии, которым по расписанию положено в это время стоять у платформ, и толпы пассажиров, выплескивающиеся из дверей главного зала. Голоса тысяч людей сливаются в непрерывный неразборчивый рокот, сквозь который отчаянно пытается пробиться усиленный динамиками голос: «Объявляется посадка на поезд номер 953, отправляющийся в пять ноль две. Остановки: Сто Двадцать Пятая улица, Скарсдейл, Хартсдейл, Уайт-Плейнс, Норт-Уайт-Плейнс, Валхалла, Хауторн, Плезанвиль, Чаппакуа…» И над всем этим, без усилий перекрывая любой звук, разносится тяжелый бас башенных часов, рождая эхо под синим потолком с изображенными на нем в зеркальном отражении знаками зодиака, раскинувшимся в двухстах футах над плитами пола.

До железнодорожных путей даже эта могучая нота доносится несколько приглушенно: ей приходится бороться с более близким ревом дизельных двигателей локомотивов, прочищающих горло перед отбытием. За прошедшие годы Рхиоу изучила эти звуки лучше, чем любой стрелочник; ей стали известны имена и голоса каждого локомотива, а в некоторых особых случаях и его темперамент, поскольку это входило в ее каждодневные обязанности. Сейчас все составы вели себя, к радости Рхиоу, образцово: у нее имелись другие дела. Характер этих дел был таков, что никто из пользующихся вокзалом никогда ничего бы не заметил – да и кто в спешке обратил бы внимание на изящную черную кошечку, черно-белого котенка-подростка и крупного серого полосатого кота, сидящих у конца платформы Адаме, – даже если бы они были видимы.

«Бамм!» – снова сказали часы. Рхиоу вздохнула и посмотрела на многоцветный сияющий овал ворот между мирами, висящий перед кошками в воздухе. Вспышки света, перебегающие по плетению гиперструн, говорили о том, что ворота находятся в готовности, не несут нагрузки, не получили задания на перемещение. Обычно данные ворота находились между путями 23 и 24 в конце платформы К, но ради сегодняшних занятий Рхиоу и Урруах, ее коллега, отвязали удерживающие ворота гиперструны и переместили их временно к платформе Адаме. Она находилась между депо Уолдорф и товарным двором, справа от поста С, пункта проверки локомотивов, и электрической подстанции. Платформа Адаме была самой западной из платформ верхнего уровня и наиболее удаленной от постоянно прибывающих поездов и потоков пассажиров, хотя такое расположение и не защищало от оглушительного шума. Рхиоу взглянула на серого полосатого Урруаха и заметила, как тот недовольно дергает ухом. Ей самой тоже хотелось как-нибудь выразить свое раздражение: бывать на вокзале в это время она не любила. Что ж, иногда служебные обязанности делают это неизбежным…

«Бамм!» – снова сказали часы, но ни низкий звон, ни грохот дизелей, ни невнятно звучащие объявления по радио не смогли заглушить тихий ясный голосок:

– Лучше вылизывать задницу, чем заниматься этими бесконечными идиотскими тренировками!

Бух… Арху, черно-белый котенок-подросток, растянулся на платформе, а над ним, все еще подняв лапу, склонился Урруах. Впрочем, выражение морды кота было достаточно миролюбивым.

– Что за выражения! – проворчал Урруах.

– Чего ты? Здесь же нет никого, кроме вас с Рхиоу, а сам ты такое иногда говоришь…

Бух… Арху растянулся снова.

– Вежливость, – сказал Урруах, – очень важна для магов, особенно для магов, работающих в одной команде, не говоря уже об обычных представителях Народа, которые живут прайдами, – ты убедишься в этом, если сумеешь выжить. Последнее не кажется мне особенно вероятным. И мы сейчас говорим не о том, как выражаюсь я. Кроме того, я никогда не позволяю себе оскорблять своих коллег по команде, даже косвенно,

– Но я же только сказал… – Арху внезапно умолк, заметив поднятую лапу.

«Идиотские тренировки…» – подумала Рхиоу и обреченно вздохнула. – Это же не тренировка, жизнь – не тренировка, поймет ли он это когда-нибудь? – Рхиоу вздохнула снова. – Наши жизни… Иногда я думаю, что Прародительница совершила ошибку, сообщив Народу о девяти жизнях. Некоторые из нас становятся самодовольными…

– Пойми вот что, – говорил тем временем Урруах, – наша работа – обеспечивать исправное функционирование ворот между мирами. Маги-люди не могут ее выполнять, по крайней мере так же хорошо, как мы, потому что мы видим гиперструны, а эххифы[2]2
  Эххиф (айлурин.) – человек.


[Закрыть] – нет. Вечные Силы очень вежливо попросили нас взяться за это дело, и мы согласились. Ты тоже согласился, когда тебе предложили магическую силу и ты ее принял. Ты согласился во второй раз, когда мы взяли тебя в наш профессиональный прайд и ты остался с нами. Это значит, что от работы тебе не отвертеться, а раз так, то почему бы не научиться делать все как следует? Одной частью такого обучения является взаимодействие с товарищами по команде, другой – управление воротами. Ты должен научиться действовать быстро в кризисных ситуациях, так, чтобы не приходилось задумываться над своими действиями. Вот этому-то мы тебя и учим и будем продолжать учить, пока ты не достигнешь хотя бы удовлетворительных результатов. Мне совершенно безразлично, что это может случиться через несколько твоих жизней. Понял?

– Угу.

– Что еще за «угу»?

– Угу, понял.

– Прекрасно. Тогда давай начнем сначала.

Рхиоу вздохнула и облизнула язычком нос, а маленький черно-белый котишка поднялся на задние лапы и сунул передние в тускло светящееся переплетение гиперструн управляющей воротами матрицы, пробормотав при этом себе под нос:

– И все равно вылизывать задницу… Бух!

Рхиоу закрыла глаза, размышляя о том, где им с Урруахом взять достаточно терпения. Какая-то раздраженная часть ее разума начала передразнивать слова, которые она привычно говорила при обычной медитации перед началом работы: «Мне сегодня предстоит повстречаться с безнадежными идиотами, теми, у кого вместо мозгов клок шерсти, и теми, кому нужно здорово надрать уши, прежде даже чем удастся привлечь их внимание. Это не значит, что я должна стать такой же, как они, хотя мне ужасно хотелось бы укусить их так, чтобы в их пустых головах загудело…»

Рхиоу с раздражением прогнала эту мысль. Арху в очередной раз поднялся с платформы… Рхиоу, достигшая в этой своей жизни многого, никак не ожидала, что ей будет навязана роль няньки при котенке, едва сменившем молочные зубы, и уж тем более роль наставницы свежеиспеченного мага. Собственные магические познания она получала иначе – в одиночку; членом команды она стала, только уже доказав, чего стоит, и выжив в суровом испытании. С Арху же все правила оказались нарушены: он попал в команду Рхиоу, когда его испытание еще только начиналось, и в результате остальные оказались вынуждены сопутствовать ему в нем до конца. Арху с тех пор нарушал любое правило, какое только мог, вероятно, решив, что раз такая тактика оказалась успешной один раз, она будет успешной и дальше.

Впрочем, Урруах постепенно отучал его от подобной привычки, хотя было ясно, что преодоление подросткового упрямства потребует времени. Урруах тоже, как и Рхиоу, оказался в непривычной для себя роли. Он, олицетворение индивидуализма и независимости, огромный мускулистый кот, вечно хвастающийся своими сексуальными достижениями и гордящийся полученными в боях шрамами, теперь вел себя в отношении котенка, которого им навязали Вечные Силы, как суровый предводитель прайда. Впрочем, думала про себя Рхиоу, за эту работу Урруах взялся уж слишком ретиво; ей с трудом удавалось никогда не упоминать о том, что кот явно наслаждается свалившимися на него обязанностями.

Может быть, – думала Рхиоу, – он в этом подростке видит себя? Видит ли он в нем того мага, каким мог бы стать, если бы получил нужное воспитание? Да и кто из нас не видит в Арху себя? Все мы одинаково нащупываем свою дорогу, все стараемся просунуть лапу как можно дальше в норку и ухватить того, кто там пищит, даже если он нас укусит…

Поднявшись, Арху – теперь уже без всякого бормотания – снова запустил лапы в переливающуюся ткань ворот.

Надо отдать ему справедливость, – думала Рхиоу, – он всегда поднимается, как бы крепко ему ни досталось.

– Я задал воротам параметры следующего перемещения, – сказал Урруах, – но не скажу тебе какие. Я хочу, чтобы ты сам нашел место, соответствующее этим параметрам, и открыл ворота, но не для физического контакта, а для визуального.

– Подумаешь! Раз я могу…

– С визуальным контактом не все так просто. Осуществить физическое перемещение, когда ты имеешь дело с уже настроенными воротами, ничего не стоит: этот механизм давно автоматизирован. А вот ограничить доступ, осуществить тонкий контроль, – это именно то, чему я хочу тебя научить.

Арху начал цеплять когтями управляющие воротами гиперструны – на свое счастье, медленно и осторожно: ворота были почти живым существом, и если с ними обходиться неправильно, могли и укусить.

– Хотел бы я, чтобы здесь была Сааш, – пробормотал Арху. – Она гораздо лучше все объясняла…

– Лучше, чем мы? Наверняка, – ответила Рхиоу. – Я тоже хотела бы, чтобы она оказалась здесь, но ведь ее нет. – Подруга Рхиоу Сааш, тоже входившая в команду, два месяца назад при необычных обстоятельствах вышла за пределы своей девятой жизни.

Впрочем, ни для кого из нас обстоятельства в последнее время такими уж обычными не являются, – обреченно подумала Рхиоу. Оставшимся членам команды очень не хватало Сааш: она была непревзойденным специалистом по воротам, и ее блестящих знаний и умений не могли скрыть те многочисленные неврозы, которыми она страдала. Однако Рхиоу тосковала не только по надежному товарищу по работе; она с нежностью вспоминала острый язык подруги и даже ее привычку бесконечно чесаться – признак того, что душа кошки уже не помещается в ее маленьком теле.

– Сааш… – протянул Урруах. – Зная ее, можно предположить, что сейчас она объясняет Прародительнице Иау необходимость серьезных улучшений в структуре физической реальности, так что ты лучше берись за дело, пока Сааш не уговорила Первую и вселенная не рассыпалась у нас под лапами. Перестань жаловаться и продолжай с того места, на котором остановился.

– Я не могу его найти! Теперь все не так, как я оставлял!

– Это потому, что ворота вернулись в прежнее состояние, пока ты со мной препирался.

– Начни сначала, – посоветовала Рхиоу. – И поблагодари Прародительницу за то, что структура ворот такая выносливая… и за то, что ворота умеют прощать, – только эти их качества, похоже, еще не раз позволят тебе сохранить шкурку целой.

Арху прищурился и прижал уши.

– Имеются две возможности, – сказал Урруах. – Или ты будешь сидеть и дуться, а я еще раз тебя стукну, или ты возьмешься за дело, сохранив свои уши в целости и сохранности. Противно смотреть, как ты транжиришь такое дорогое рабочее время ворот.

Арху оглянулся на другие платформы, по которым сновали эххифы-пассажиры; некоторые из них так спешили, что чуть не сталкивали других на рельсы.

– По-моему, так не годится. Я знаю, мы сделали «шаг вбок», но что, если кто-нибудь из эххифов увидит, что мы делаем?

– Ты так возишься, что им нечего будет увидеть, – ответил Урруах.

– Эххифы не замечают магии, даже когда она у них под самым носом, – сказала Рхиоу. – А уж здесь, в темноте и при таком шуме, никто ничего точно не заметит – даже если ты наконец возьмешься за дело. И если ты так уж озабочен, поверни матрицу ворот на сто восемьдесят градусов и сделай видимость односторонней. Только, я думаю, можно не тревожиться: это же жители Нью-Йорка, а раз интересующий их поезд прибывает не на эти пути, то и мы, и ворота, и вся эта часть вокзала можем быть хоть на Луне.

– А что, неплохая идея! – Усы Арху раздвинулись в улыбке; он запустил лапы глубже в переплетение струн, но тут же опрокинулся на спину: Урруах снова стукнул его по голове.

– Нельзя делать переход в вакуум, – прошипел кот, – или под воду, или в толщу земли – никуда, где среда несовместима со здешней.

Арху поднялся на ноги, встряхнулся и бросил на Урруаха сердитый взгляд.

– Да я только подумал…

– Ну да, я слышал. Никаких межпланетных путешествий для тебя, пока ты не овладеешь структурными заклинаниями, управляющими воротами.

– Но другие маги узнают заклинания, когда им нужно, из руководств или от Шепчущей, и ничего!

– Ты – не «другие», – сказала Рхиоу, усаживаясь рядом с Урруахом, чтобы ее поддержка его требований стала более очевидной. – Ты – член команды, занимающейся воротами. Ты обязан понимать теорию и назубок знать их структуру. А что касается находящихся в эксплуатации ворот, как, например, эти, ты должен суметь починить их в случае поломки – разобрать на части и снова собрать, а не просто пользоваться ими для мгновенного перехода, как «другие маги». Да, это работа для специалиста, и запомнить все детали трудно; да, структура ворот невероятно сложна: их создала сама Ааурх одна только Иау знает, сколько веков назад. Но чего ты ожидал? Ты должен знать матрицу так, чтобы не обращаться каждые полминуты за советом к Шепчущей. Что, если в этот момент она окажется занята?

– Чем это богиня может оказаться занята? – буркнул Арху, снова поворачиваясь к воротам.

– Ты поразился бы, если бы знал, – ответил ему Урруах. – У дочерей Прародительницы Иау собственная жизнь. Ты что думаешь, Молчаливая целый день сидит и только и ждет, не обратишься ли ты за помощью? Поднимись со своих маленьких яиц и берись за дело.

– Они не маленькие, – огрызнулся Арху. Помолчав несколько секунд, он спросил: – Ладно, так что: мне бросить сделанное и начать все сначала?

– Именно, – ответила Рхиоу.

Арху протянул лапу и зацепил когтем одну из сияющих гиперструн. Видимый контур ворот исчез, лишь еле заметные следы сложного переплетения гиперструн какое-то время еще висели в воздухе.

– А он прав: не такие уж они маленькие, – мысленно сказала Рхиоу Урруаху.

– Раз даже ты, кошка без яичников, это заметила, – так же мысленно ответил тот, – значит, вскоре нам предстоит столкнуться еще с одной проблемой.

Рхиоу с трудом удержалась от смеха. Она продолжала следить за Арху, который, присмотревшись к матрице ворот, снова поднялся на задние лапы и начал медленно вытягивать из нее гиперструны, чтобы создать новое переплетение.

– Меня удивляет, что именно ты рассматриваешь приближающееся половое созревание Арху как проблему.

– Ну, меня-то лично это не касается, – ответил Урруах. – Раз мы теперь – прайд, с моей стороны ему ничего не грозит; к тому же наши с тобой отношения не носят телесного характера. Жаль все-таки, что у тебя удалены яичники, – добавил он великодушно. Рхиоу распушила усы и ничего не ответила на завуалированный комплимент. – Однако похоже, – продолжал Урруах, – что Арху неприятности все-таки ждут. Порывы, вызванные гормонами, плохо сочетаются с обычной магической практикой.

– Не уверена, что в его практике вообще что-нибудь будет обычным, – сухо сказала Рхиоу.

Сияющий овал ворот снова стал виден; он качался, подергивался, покрывался морщинами, как если бы кто-то тянул его за края. Арху еще не приступил к выполнению задания, но он думал о нем, а ворота всегда были чувствительны к мыслям работающих с ними магов.

– Э-э… – сказал Арху.

– Не трепли их, ради Иау, как дохлую крысу, – сказала Рхиоу, стараясь не показать, что терпение ее на исходе. – Составь сначала себе точное представление о том, чего хочешь добиться.

– Не забывай о том, что я тебе говорил, – напомнил Урруах. – Все переплетение основано на структурах из пяти струн; пучки тоже группируются по пять. Проще всего исходить из того, что существует пять основных сочетаний сил, действующих на ворота, а у нас по пять когтей на каждой лапе. Такие совпадения никогда не бывают случайными.

– Погоди-ка, – сказал Арху, отворачиваясь от ворот и глядя на Урруаха с некоторым подозрением, – ты что, хочешь сказать, что целый вид – Народ – был создан таким, чтобы мы могли обслуживать ворота?

– Может быть, не только для этого. Но не находишь ли ты довольно странным, что мы в совершенстве приспособлены управлять струнами и что мы от природы способны их видеть, в отличие от всех других видов?

– Ящеры тоже могут их видеть.

– Это совсем недавнее изменение, – устало сказала Рхиоу. Способность динозавров видеть гиперструны была лишь одним из многих «недавних изменений», которые кошкам приходилось медленно переваривать. – Сейчас это не имеет значения. Раньше видеть гиперструны не мог ни один другой вид. А теперь берись-ка за дело, пока ворота не отключились опять.

– Хорошо, – ответил Арху и начал перечислять основные положения: – Группа один – для управления фазой. – Он зацепил когтем струну, о которой говорил, и по матрице пробежал золотой всполох. – Группа два… – Урруах внимательно слушал, готовый тут же исправить ошибку. Через некоторое время Арху наклонился вперед, чтобы взять в зубы гиперструну, которую уже не мог удержать лапой.

– Скажи спасибо, что сейчас тебе ни о чем другом не нужно думать, – сказал Урруах. – Когда мы перейдем на следующий уровень сложности, голова у тебя начнет болеть сильнее, чем когда я наказываю тебя за грубость. Впрочем, и это тоже не отменяется. И не думай, будто я не слышу твоих мыслей. Ты полагаешь, что законы науки нарушаются, я ведь не ослышался? Сейчас гиперструны у тебя и в лапах, и в зубах, а мысль течет по ним, как вода; отчасти для этого они и были созданы. Ты лучше побеспокойся о том, чтобы правильно описать движение Земли в пространстве и задать координаты той точки, в которую хочешь совершить переход. Ты должен синхронизировать фазы, пока ворота открыты. Вот этого большинство магов делать не умеют. Локус совершает сложное движение по спирали, но не настолько сложное, чтобы хорошо обученный кот не мог за ним уследить. Ну-ка посмотрим, что у тебя получится.

Рхиоу сидела и с изумлением слушала, как небрежно Урруах говорит об управлении силами, которые, если Арху выпустит их на свободу, могут сорвать весь Грэндсентрал с его пронизанной туннелями подземной части и зашвырнуть в стратосферу так же легко, как кошка подкидывает в воздух только что пойманную крысу. Впрочем, таков был стиль Урруаха, и подобное обучение, казалось, шло Арху на пользу. Типичные замашки кота, – подумала Рхиоу и не позволила своим усах шевельнуться в улыбке: неблагоразумно показывать Урруаху, что он ее забавляет. – У котов все всегда только и сводится к обмену ударами и покусанным ушам. Что ж, ладно: раз это срабатывает…

Сеть гиперструн, образующих ворота, внезапно ярко вспыхнула и растворилась в пространстве. Кошки увидели улицу, залитую золотыми лучами, пробивающимися сквозь зеленую листву, людей, спешащих по вымощенному черными и белыми плитами тротуару; внезапно из-за угла с громким звоном вынырнуло нечто огромное, бело-синее, и ринулось прямо в открытые ворота.

Глаза Арху полезли на лоб. Он с воплем опрокинулся на спину, выпустив все гиперструны из лап и пасти. Тут же все, что было видно сквозь ворота, исчезло, и радужное переплетение струн вернулось на место с гудением, напоминающим гитарный аккорд: в них резонировала энергия, державшая ворота открытыми.

Арху лежал на покрывающей асфальт гари и тяжело дышал.

– Что я… Я ведь не…

Рхиоу зевнула.

– Это был трамвай.

– Что?

– Ну, нечто вроде автобуса, – объяснила Рхиоу. – У него электрический двигатель. В некоторых городах эххифов используется такое транспортное средство. Только не спрашивай меня, что это был за город.

– Синий с белым трамвай… – протянул Урруах. – И еще запах… Это был Цюрих.

– Урруах…

– Нет, серьезно! Там есть мясная лавка, как раз за углом на Банхофштрассе, где такие сосиски…

– Урруах!

– А? Что? В чем дело?

Рхиоу вздохнула. Урруахом правили четыре страсти: магия, еда, секс и оххра.[3]3
  Оххра (звукоподражательн.) – опера.


[Закрыть] Они постоянно боролись за первенство, и можно было не сомневаться: в любом разговоре с Урруахом по крайней мере одна из этих тем непременно будет упомянута, и не единожды.

– Нам совсем ни к чему слушать насчет сосисок. Ты именно эти координаты задал воротам?

– Я никакие конкретные координаты не задавал, просто велел найти города с населением от трехсот до пятисот тысяч человек, в которых есть ворота.

– Тогда ты хорошо справился, – сказала Рхиоу Арху, – хотя и впал в панику. Ты очень точно синхронизировал «там» и «тут».

– До того момента, когда впал в панику. – Арху быстрыми резкими движениями, выдававшими смущение и гнев, тер лапой мордочку.

– Никакой беды не произошло. Впрочем, ты всегда должен быть готов к неприятностям, когда открываешь проход в незнакомое место. Это, кстати, еще одно основание сначала установить только визуальный контакт: нужно удостовериться, что координаты заданы правильно.

– Отдохни немного, – предложил Арху Урруах, но тот снова повернулся к воротам и стал, внимательно следя за последовательностью своих действий, цеплять когтями гиперструны.

– Упрямый, – безмолвно сказала Рхиоу Урруаху.

– Не такая уж плохая черта, – ответил кот. – В нашем деле упрямство может сохранить тебе жизнь, когда одной сообразительности окажется недостаточно.

Рхиоу помахала хвостом в знак согласия. Они с Урруахом следили, как Арху снова активизировал матрицу и обеими лапами потянул за гиперструны, потом наклонился, осторожно ухватил зубами еще один пучок и присоединил его к тем, что уже держал в когтях. Ворота замерцали.

Перед кошками по улице в обе стороны ехали автомобили и автобусы, спешили пешеходы. За низкими зданиями вдали виднелись две огромные квадратные башни с острыми крышами; между ними высоко в воздухе висел мост, похожий на акробатическую трапецию. Что-то в открывшемся виде было странное…

– Машины едут не по той стороне, – неожиданно сказал Арху.

– Именно, – согласилась Рхиоу. – На планете есть места, где ездят не так, как эххифы в Нью-Йорке.

– Никто на планете не ездит так, как эххифы в Нью-Йорке, – проворчал Урруах.

Рхиоу распушила усы, улыбнувшись.

– С этим не поспоришь.

Люди сновали по тому месту, где находились бы ворота, будь они открыты.

– Надо же, – растерянно пробормотал Арху, – все время попадаются города.

– Что ж ты не познакомил его с теорией? – мысленно добродушно упрекнула Урруаха Рхиоу, а вслух сказала:

– Понимаешь, Арху, если поместить много представителей любого вида на ограниченную площадь, ткань мироздания начинает прогибаться под давлением умов, сосредоточенных на достижении своих целей. Если число существ превысит определенный порог, в этом месте начнут случаться странные вещи, поскольку пространственно-временной континуум приобретет необычные свойства. О таких местах начинают говорить, что там все возможно и все достижимо. После перехода порога ворота между мирами начинают возникать спонтанно.

Меньшие поселения тоже могут вызывать появление ворот, если существуют достаточно долго, – продолжала Рхиоу. – Эффект оказывается кумулятивным: есть такие города эххифов, которые были основаны тысячи лет назад, и хотя их население никогда особенно большим не было, ворота там есть.

– Вроде Чатал-Хююка или Ура,[4]4
  Чатал-Хююк, Ур – неолитические поселения в Южной Турции и Месопотамии.


[Закрыть] – сказал Урруах. – Эти древние ворота могут оказаться капризными, страдающими идиосинкразией… за тысячи лет у них накапливаются странные воспоминания, не всегда добрые. С новыми воротами, возникшими в местах скопления населения, работать гораздо безопаснее.

– А что за пороговое число, о котором ты говорила? – спросил Арху, не отрывая взгляда от ворот.

– Константой оно не является, – ответила Рхиоу, – меняется в зависимости от вида разумных существ. Для эххифов оно составляет порядка десяти миллионов, для Народа – восьмисот тысяч, плюс-минус хвост.

Арху недоверчиво взмахнул собственным хвостом.

– Где это ты наберешь столько кошек?

– Ну, например, прямо здесь, в Нью-Йорке, – сказала Рхиоу. – Все эти домашние любимцы, да и бездомные тоже… Миллион наберется на одном только Манхэттене. Так или иначе, нас достаточно, чтобы даже без учета эххифов получить ворота… а их тут тоже хватает. Из-за такого большого смешанного населения не приходится удивляться, что здешний комплекс – самый большой на планете.

– К тому же он имеет прямую связь с Нижней Стороной, – добавил Урруах. – Все ворота имеют с ней косвенную связь; насколько мы знаем, именно появление ворот на Нижней Стороне сделало возможным возникновение всех остальных.

Арху покачал головой.

– А это что за город?

– Лондон.

– Только не говори мне, что и его ты узнал по запаху из мясной лавки, – поддразнила его Рхиоу.

Урруах замахнулся на нее, но Рхиоу, улыбаясь, ловко увернулась: она порадовалась, что ей удалось задеть его толстокожее эго.

– Если хочешь знать, – сказал Урруах, – я узнал место. Вон там виден Тауэр-Бридж.

Рхиоу взглянула на мост между двумя башнями; его как раз начали разводить, чтобы по реке мог пройти корабль.

– Это тот мост, о котором у эххифов есть стихотворение? Он рухнул…

– То был другой, этот моложе. Поселение, в котором потом появились ворота, возникло здесь в начале прошлого тысячелетия, когда сюда добрались эххифы из той большой империи.

– Римляне.

– Верно.

– Значит, здешний комплекс не такой уж древний, – сказала Рхиоу.

– Угу. К тому же он с причудами. Давление населения на него росло не постоянно, а рывками, – город то процветал, то, когда его захватывали враги или случались эпидемии чумы или пожары, вымирал. Матрицы ворот формировались в трудных условиях. Однако комплекс Тауэр-Бридж очень хорош для дальних перемещений – даже лучше, чем наш, хотя никто не знает почему. Сгущение силовых линий, гравитационная аномалия под расположенным рядом с мостом холмом… кто знает? – Урруах махнул хвостом. – Оставим это теоретикам.

– Вроде тебя.

Урруах с важностью распушил усы, но взгляд его оставался ироничным.

– Что ж, все мы в настоящий момент немножко развлекаемся. Не то чтобы у нас был особый выбор…

– Тебе тоже ее не хватает, – тихо сказала Рхиоу. Урруах молча смотрел несколько мгновений на Арху, потом ответил:

– Она всегда так подробно обсуждала все эти мелкие детали… Я часто думаю: не предчувствовала ли она то, что должно случиться?

– Самое интересное, – задумчиво произнесла Рхиоу, – что ты все так хорошо помнишь.

Урруах искоса взглянул на нее.

– Понятно, почему ты удивляешься. «Он живет в мусорном баке, вот и вместо мозгов у него мусор», – разве не так ты всегда говоришь?

– Я никогда ничего подобного не говорила, – возмутилась Рхиоу, у которой такая мысль на самом деле возникала часто.

– Ха, – с ухмылкой пробормотал Урруах. – Так или иначе, лондонский комплекс используется для значительной части межпланетных перемещений – и в экстренных случаях, и для обычных образовательных и культурных обменов между магами нашей совокупности галактик. Заранее запланированные переходы больших групп совершаются через Чур, Александрию или Пекин, чтобы не перегружать Тауэр-Бридж, – так мне говорила Сааш. Перегрузка здесь возникает часто: это как-то связано с силами, исходящими от холма с древним замком на нем.

– Может быть, мне теперь попробовать что-нибудь еще? – спросил Арху, которому наскучило смотреть на уличное движение в Лондоне.

– Хорошо, давай, – небрежно махнула хвостом Рхиоу, и Арху поднялся на задние лапы и запустил когти в контрольную матрицу. Рхиоу еще мгновение задумчиво смотрела на башни. Существовало множество мест, которые каким-то образом обрели собственную индивидуальность, – может быть, из-за обыкновения эххифов на протяжении многих поколений жить в одном месте. Кошки так обычно не делали и находили подобный образ жизни несколько патологическим, но ведь нельзя же судить о поведении одного вида по стандартам другого: Прародительница наверняка имела веские причины для того, чтобы создать их разными.

Может быть, в десятой жизни нам все объяснят, – подумала Рхиоу.

– Они застряли, – неожиданно сказал Арху,

– Что? Как это застряли?

– Не знаю. Застряли, и все.

Урруах поднялся, подошел к воротам и осмотрел переплетение гиперструн. Для кошачьих глаз ткань ворот, ее основа и уток были отчетливо видны на фоне освещенного солнцем пейзажа. Арху сидел, держа в когтях сверкающие нити, управляющие воротами, в совершенно правильном положении.

– Вот смотри, – сказал Арху и сделал лапами движение, изменившее конфигурацию переплетения так, что ворота должны были бы немедленно закрыться и принять вид плоского занавеса.

Ничего не произошло: ворота остались открытыми, сквозь них по-прежнему были видны мост, едущие по улицам машины, торопящиеся по своим делам эххифы.

Рхиоу подошла и встала рядом с Урруахом.

– Повтори.

– Из этого положения не могу.

– Я хочу сказать – верни гиперструны в прежнее положение и снова закрой ворота.

Арху так и поступил. Ничего не изменилось. Лондонское утро было все таким же ясным, солнце освещало реку и мост.

– Дай-ка мне, – сказал Урруах.

– Зачем? – спросила Рхиоу. – Он все сделал правильно.

Урруах удивленно оглянулся на нее.

– Ну, он же…

– Он все сделал правильно. Давай не будем спешить с выводами и сначала посмотрим, в чем дело.

Все они внимательно осмотрели ткань ворот. Гиперструны выглядели как обычно, никаких неполадок заметить не удалось. Дело было в чем-то другом. Глядя на ворота и открывающийся за ними вид, Рхиоу почувствовала, что кто-то смотрит ей через плечо…

…И тут же поняла, кто это: ей даже не нужно было оглядываться.

– Да, возникла проблема… – прошептал голос ей в ухо.

Уши Урруаха насторожились, и это не имело никакого отношения к вокзальному шуму. Глаза Арху широко раскрылись. Он все еще привыкал к обращениям Шепчущей – голос в уме звучал как собственная мысль, хоть и не был ею. Мысль явно являлась откуда-то со стороны, и ощущение было таким же странным, как если бы кто-то другой махал вашим хвостом…

Хвост Рхиоу бил ее по бокам без всякой посторонней помощи.

– И что, госпожа, ты знаешь, в чем заключается проблема?

– Те ворота, с которыми в настоящий момент соединены ваши, неисправны, – сказал беззвучный голос в головах кошек. – Лондонская команда смотрителей ворот нуждается в вашей помощи. Они вас ждут, и вам следует туда отправиться сразу же, как только удастся организовать замену на время вашего отсутствия.

На этом все кончилось: беззвучный голос умолк, ощущение чьего-то присутствия исчезло так же внезапно, как и возникло.

Арху заморгал, хотя на этот раз и не выпустил из лап гиперструн.

– Что она имела в виду? И где находится этот Лондон?

– Примерно на расстоянии десятой части окружности планеты, – ответила Рхиоу, снова бросив взгляд на Тауэр-Бридж. – Посмотри на четвертую группу струн, и ты увидишь координаты.