Текст книги "Визит к королеве"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Ты просто предпочитаешь здешнюю кормежку, – сказала ему Рхиоу.

– Ага, и уж сегодня я пообедаю тут как следует, – проворчал Урруах, – а потом высплюсь всласть в своем мусорном контейнере. Кто знает, увижу ли я его еще когда-нибудь?

Рхиоу внимательно посмотрела на него.

– Ты и в самом деле встревожен, верно?

– Думаю, для того есть основания. Ты не согласна?

Спорить с ним не приходилось. Ситуация была, несомненно, опасной. Однако, признавая это, Рхиоу не считала нужным изводить себя тревожными мыслями.

– Если бы беспокойство могло чему-то помочь, – сказала она, – я не отстала бы от тебя по этой части. Только ведь доказательств тому не существует.

– Оптимистка, – сказал Урруах.

– Пессимист, – парировала Рхиоу.

– А ты на чьей стороне? – спросил Урруах Арху, который молча шел рядом с ними.

– Ни на той, ни на другой, – ответил тот. – Я лучше дождусь видения, которое скажет мне, чего ожидать. – Он с сомнением посмотрел на друзей. – Только дело в том, что вижу я всего лишь вероятные события. Видения мне являются, но всегда где-то рядом мелькает предостережение: «Все может произойти совсем не так». – Арху вздохнул. – Очень раздражает…

– Ну, не знаю, – протянула Рхиоу. – По-моему, было бы хуже, если все твои видения всегда сбывались в точности, без надежды на перемены. Такое очень угнетало бы. Да ты и заскучал бы: ничто не могло бы тебя удивить.

– Не хочу я никаких сюрпризов, – решительно сказал Урруах. – Я всегда предпочел бы определенность неопределенности. Согласен ради этого и поскучать.

Рхиоу засмеялась, но смех ее прозвучал несколько натянуто.

– Что ж, тогда рассмотрим самый плохой вариант. Будем считать, что убийство королевы произойдет; как ты думаешь, есть ли хоть малейший шанс избежать в этом случае атомной войны, несмотря на все, что являлось Арху в видении? Как он сказал, те события – всего лишь вероятность.

Как раз в этот момент кошки проходили мимо сияющей начищенной медью будки справочного бюро. Урруах неуверенно дернул хвостом.

– Даже в нашем собственном мире, – сказал он, – эххифам так долго удается избежать Бесконечной Зимы только потому, что две великие державы обладают атомным оружием… и никто не сомневается, что, кто бы ни начал войну, пострадают все. Даже несмотря на это мир однажды оказался на грани… Президенту тогда просто повезло: шпионы и маги оказались в нужное время в нужном месте и помогли ему в той игре в хауисс, которую он вел со своим оппонентом. Да, везение и помощь Вечных Сил – только это и спасло мир. Однако в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году той реальности существует лишь одна страна, владеющая бомбой. Силе Британии нет противовеса. Единственное, что могло бы спасти мир, – если бы великие политики вдруг стали осмотрительны; а какова вероятность этого, как ты думаешь?

– Пока знаменитый эххиф Дизраэли остается премьер-министром? – Рхиоу покачала головой. – Судя по тому, что мне говорил Хэмфри, никакого шанса. Если королева погибнет, он воспользуется предлогом смести мелкие «беспокойные» нации с лица земли. Он уже давно ищет такой случай; в нашем собственном мире он точно не проявлял осмотрительности и сдержанности, если ему бросали вызов. В те годы в нашем мире он пытался заставить королеву принять новый титул – что-то вроде высшей королевы многих прайдов эххифов. «Императрица» – вот как это называется. В конце концов королева позволила Дизраэли уговорить себя: он так ей льстил… Правда, тогда особых неприятностей не возникло, но потом провозглашение империи стоило многих жизней, да и сейчас еще дает себя знать. – Рхиоу встревоженно махнула хвостом.

– Другими словами, – сказал Урруах, – если у него появится предлог, этот премьер-министр начнет бомбардировки, после которых его враги-эххифы вернутся в каменный век.

– И его собственный прайд тоже, – сказал Арху. – Именно это и нужно Одинокой Силе.

– Предостережение написано на Луне, – сказала Рхиоу, – как мы видели. Именно так должна будет выглядеть Земля, если Одинокой Силе удастся добиться своего.

– Ситуация может еще более ухудшиться, – мрачно проговорил Урруах. – Эххифы теряют должности и назначаются без предупреждения. Что, если премьер-министром станет кто-то еще менее терпимый, чем занимающий этот пост сейчас?

– Прошу тебя! – остановила его Рхиоу. Все было и так плохо, зачем воображать дополнительные неприятности… – Наша проблема связана с тем, что, кто бы ни находился у власти, отказаться от технологии, получив к ней доступ, не пожелает никто. Викторианцы обожают технику – чем она опаснее, тем лучше. А еще им нравится властвовать над миром… и друг над другом. Они совершили великие деяния, которыми эххифы пользуются еще и в наше время, этого у них не отнимешь, но и зла они тоже сотворили немало. Они всегда действовали, не думая о последствиях.

– Я видел много таких вещей, когда летал с Одином, – сказал Арху. – Те, в чьи руки попала та книга, почерпнули из нее все, что могли, и по большей части ни с кем делиться не стали. На планете много других эххифов, но обладатели технологии держат ее в тайне. Они желают быть на самой вершине своего прайда прайдов. Иногда они передают кое-какую информацию другим прайдам – «странам» – в качестве подарка. Это просто способ показать, как они могущественны. Но самое главное, то, что на самом деле представляет опасность, они оставляют себе. – Арху прижал уши. – Это как с пойманной добычей… никак не могу понять, зачем им это нужно.

– Было бы, наверное, глупо ожидать от них, что с ядерной технологией они обойдутся иначе, чем со всеми остальными, – сказал Урруах. – Так что… получила ты ответ на свой вопрос?

Рхиоу вздохнула.

– Очень надеюсь, что Иф сумеет сделать так, чтобы заклинание сработало, – сказала она.

– И есть еще одна блоха, которая кусает меня там, где не почешешься, – безмолвно обратился к Рхиоу Урруах. – Ты здорово надрала уши Фрио, и с тех пор он как шелковый. Так почему же продолжаются странности с воротами?

Этот вопрос тревожил и Рхиоу тоже. Она несколько раз ударила хвостом и ответила:

– Думаю, скоро мы это узнаем, потому что если виноват не Фрио, то кто-то другой из нас.

Урруах тоже начал бить хвостом, но больше ничего не сказал.

Кошки подошли к выходу на Сорок Вторую улицу и выглянули в дверь. Сорок Вторая была в полном расцвете: машины мчались в обоих направлениях, люди шли, бежали, болтали, кричали, наслаждаясь теплым вечером. Рхиоу оглянулась через плечо на подсвеченный изящный контур Крайслер-билдинг, уходящий в ночное небо; городские огни золотили его снизу.

Даже в лучшие времена, – подумала она, – даже когда жизнь кажется нормальной, кто из нас может с уверенностью сказать, что мы увидим завтра свой мир? Энтропия ищет любые лазейки, находит необычные пути. Я встречусь с опасностями, неожиданными и смертельными, но не стану ползать на брюхе или вызывающе шипеть. Я знаю свою работу. Мне ее поручили Вечные Силы.

Мы с ними вместе стоим на защите мира, который они создали, а я храню. Мы можем проиграть: такая возможность всегда существует. Однако пока мы охраняем границы и сдерживаем Одинокую Силу. Мы не дадим ей победить легко, и если проиграем, то это дорого ей обойдется. А когда на закате вселенной мы падем и наконец вернемся домой, мы унесем с собой все, что любили. И Одинокая Сила обнаружит, что когти ее ничего не ухватили, и взвоет в ночи am злости. Тогда мы сможем сказать: мы бились мужественно и победили, а когда придет рассвет, мы создадим новый мир, и игра начнется снова…

Рхиоу сглотнула и огляделась. Урруах задумчиво посмотрел на нее, потом наклонился и ткнулся носом ей в нос.

– Увидимся завтра вечером.

Урруах прошел по Сорок Второй до угла Вандербилт-авеню, повернул и исчез из виду. Рхиоу смотрела ему вслед, пока он не скрылся, потом повернулась к Арху.

– А ты куда?

– Кажется, мне предстоит свидание, – ответил тот и провел хвостом по спине Рхиоу. – Увидимся позже.

Арху двинулся в сторону Лексингтон-авеню и скрылся за углом.

Рхиоу еще несколько минут постояла у дверей вокзала, глядя на городскую суету, потом, высоко подняв голову, сделала «шаг вбок» и по воздуху отправилась домой.

Когда она вошла в квартиру, Йайх был уже дома. Он накормил Рхиоу и уселся в свое любимое кресло, а кошка устроилась у него на коленях и попыталась уснуть.

Ей это удалось не сразу. Йайх сегодня ничего не читал и даже не включил телевизор: он просто сидел в темноте и гладил Рхиоу; она тоже просто сидела и позволяла себя ласкать. Это было странно похоже на те времена, когда Хуха была еще жива: она часто сидела, держа Рхиоу на коленях, и им было достаточно друг друга.

Рхиоу начинала дремать, когда Йайх неожиданно заговорил.

– Нет, – сказал он без всякого вступления, – нет… – Рхиоу озадаченно посмотрела на него. – Мы с тобой просто останемся здесь, ладно? И будем принимать мир таким, каков он есть. Платить за квартиру мне по карману, да и ты, по-видимому, не хотела бы перемен. Мне ее не хватает… да и ты наверняка скучаешь по ней тоже. Только легче, если тоскуешь с кем-то вместе, а не в одиночестве.

Рхиоу только глубоко вздохнула и замурлыкала, выразив этим облегчение.

Йайх больше ничего не сказал и через некоторое время начал, сидя в кресле, клевать носом. Рхиоу посмотрела на хозяина и отметила, каким усталым тот выглядит: на лице прибавилось морщин, худоба стала еще более заметной.

Может быть, теперь мне и не нужно беспокоиться насчет квартиры, – подумала Рхиоу, – но что мне делать с тобой? Хухе не понравилось бы, если бы она увидела тебя в таком состоянии: ты так несчастен… Нужно будет кого-нибудь тебе найти… – При этой мысли Рхиоу посмеялась над собой. – Мир может исчезнуть на следующей неделе, если нам не удастся предотвратить несчастье, а я тут размышляю, как бы женить моего эххифа. – Однако сомнений в том, что Йайху нужен кто-нибудь, не было, и Рхиоу твердо решила позаботиться о нем.

А что ждет меня? – продолжала она размышлять. Ей не суждено найти себе пару, не суждено родить котят. Хафф ей нравился, в будущем он мог стать ей хорошим другом… Однако Рхиоу чувствовала, что ей нужно нечто большее. – Нужно будет заняться собой, – подумала она, – и посмотреть, что жизнь может предложить магу, слишком много времени уделяющему работе… Приятно было бы чаще общаться просто так.

Если, конечно, мир уцелеет.

Рхиоу вздохнула и поудобнее улеглась на коленях Йайха. Бог с ним, с концом вселенной. Сейчас она дома со своим эххифом, съела вкусный обед, а потому позволит себе хоть разок полежать спокойно, забыв обо всем. Завтра вечером, что бы ни случилось, она найдет в себе силы взглянуть в лицо Одинокой Силе и сказать: «Я была кошкой, я была личностью. Разве что-то, кроме этого, имеет значение?»

Много позднее, уже в полной темноте, Рхиоу поняла, что ей явилось видение. Ее это не должно удивлять, решила она: вороны уже показали, что увиденное можно показывать другим. Тогда ей не пришло в голову, что такому можно научиться, однако, похоже, по крайней мере кто-то один научился…

– Ты меня заставила, – сказал этот кто-то – Арху. – Значит, ты должна видеть, что случилось: это твое действие, хоть совершаю его я.

В видении он шел по дорожке вдоль берега Ист-Ривер. Было время, когда он был не в силах приблизиться к любому водоему: плеск воды погружал его в ужас. Теперь же он шел по берегу и слушал, как журчит вода, как она плещет в бетонные плиты набережной, не испытывая ни малейшего беспокойства. Теперь голос реки был дружелюбен.

Он кого-то искал и чего-то ждал; поскольку ему об этом сказало видение, он не сомневался, что скоро встретится и с тем, и с другим.

Как это часто случалось в последнее время, мысль ему подал Иф: «Один и тот же яд не подействует дважды, у тебя уже должен был возникнуть иммунитет».

Сначала Арху отверг эту идею. Однако Иф был по-своему мудр. Чем дольше вы смотрели на то, что вас пугает, тем легче вам становилось преодолеть страх. Возможно, именно так эххифы учились убивать. В их случае это было фатальным недостатком, но в случае с Арху все было иначе. Привыкнуть к собственной смерти – так, чтобы она больше не причиняла страданий, – и ваш враг лишается оружия.

Сегодня с ним это уже случилось дважды; он стал экспертом по части умирания:

Третий раз окупит остальные.

Прошло немного времени, и Арху увидел смутную тень маленькой юной кошечки, боязливо шедшей по дорожке. Да и не могла она заставить себя ждать: плохим был бы он провидцем, если бы не знал точно, когда состоится свидание. Когда кошечка приблизилась, Арху загородил ей проход.

При виде его Сиффха зашипела:

– Ты! Убирайся с дороги!

– Нет, – ответил он, – если ты хочешь, чтобы я отошел, тебе придется схватиться со мной.

– Тогда я буду драться! Или ты думаешь, что я испугаюсь? Я ненавижу тебя! Ты меня убил!

– Нет. И ты знаешь, кто убил тебя на самом деле.

– Ты свихнулся! Прочь с дороги!

– Нет. Я не уйду до тех пор, пока ты не признаешь, чем являешься.

– Вот как? – издевательски ухмыльнулась она. – И что же я такое?

– Близнец. Половинка пары.

– Я больше не близнец. Ты положил этому конец.

– Ничто не может положить такому конец. Роли могут временно меняться, но только на сей раз этого не случилось. Я – провидец, но ты… ты еще что-то. Или станешь чем-то.

– Нет!

– Да. Оборотная сторона провидчества – так же, как наша расцветка дополняет одна другую. Действие… вот для чего ты!

– Нет!

– Да. Ты – источник энергии, в конце концов. С каких это пор кошки стали источниками энергии? Таким обычно занимаются коты, любая кошка видит тут одну только скуку.

– Я не любая кошка!

– Именно. Ты – не любая. И ты можешь это доказать.

– Как?

– Смотри.

Они оба стали смотреть на реку, окутанную предрассветным туманом.

По воде плыла – если можно было сказать о ней «плыла» – пластиковая сумка. Вода быстро заполняла ее, сумка постепенно уходила в глубину.

Сиффха при виде ее отпрянула.

– Нет!

– Чего ты боишься? – сказал Арху. – Все давно кончилось.

– Да… но… – Сиффха все еще пятилась от воды.

– Но, – подхватил Арху, – есть слова, которые ты не позволяешь себе услышать.

– Ничего я не желаю слышать!

– Я тоже не хотел, но когда все-таки услышал, все изменилось. На самом деле до того, как я услышал этот звук, я не слышал ничего. Я не мог стать провидцем, пока не увидел, каков его источник.

– Нет!

– Ты же знаешь, что происходит внутри сумки.

– Не желаю об этом думать!

Сиффха попыталась убежать, но Арху загородил ей дорогу.

– Если ты не хочешь об этом думать, – сказал он, – то всю оставшуюся жизнь ты не будешь думать ни о чем другом. Ты уже всю жизнь ни о чем другом не думаешь. Все, что ты совершаешь, все заклинания, которые ты снабжаешь энергией, все время, когда ты поглощена той прекрасной вспышкой силы, которую так любишь, – все это нужно тебе, чтобы оставаться слепой и глухой. И ты отдаешь своей работе так много энергии для того, чтобы и все вокруг оставались слепы и. глухи и чтобы никто не заметил, что ты ничего не видишь и не слышишь.

– Ты совсем спятил! О чем ты говоришь?

Арху заметил, как Сиффха украдкой оглянулась через плечо. Сумка подплыла ближе.

– Ты не смеешь позволить себе помолчать, – продолжал он, – не смеешь остановиться на месте, потому что если ты сделаешь это, то услышишь, что происходит там, в сумке.

Сиффха изо всех сил ударила его лапой. Удар пришелся по носу, потекла кровь, но Арху не двинулся с места.

– Ты отплатила мне, – сказал он. – Должно быть, мои когти вонзались в тебя, когда я лез вверх, пытаясь не захлебнуться…

– Заткнись!

Сиффха кинулась на Арху, выпустив когти. Они клубком покатились по редкой сухой траве рядом с дорожкой, шипя и царапаясь. Сиффха драла Арху задними лапами, он не оставался в долгу. Полетели клочья шерсти.

– Зачем ты это сделал? – пропыхтела Сиффха и вцепилась Арху в горло. – Ты был моим любимым братом, мы ели из одной миски, вместе спали… так почему?…

– Я хотел жить! Хотел дышать! Так же, как и ты! Ты столько раз влезала мне на голову, царапала меня! Я тоже тебя любил, мы ели вместе, я спал, положив голову тебе на живот, мы вылизывали друг друга, но потом настал момент, когда все это не могло помочь, когда любовь не могла помочь, потому что мы оба хотели жить и не могли…

Сумка подплыла еще ближе. В ней кто-то слабо шевелился, словно внутри еще продолжалась борьба… Долетел тихий, тихий звук… слабое мяуканье…

– Одинокая Сила знала о нас, – прохрипел Арху. – Она знала, что один из нас – провидец, а другая – источник энергии, и вместе мы будем для нее опасны. Она пыталась убить нас обоих, но это было ей не по силам: помощь была уже близка, и она знала, что один из нас выживет. Поэтому она убила того, кто, как она считала, представлял собой большую угрозу. Она знала, что ты вернешься, но рассчитывала на то, что ты будешь погружена в скорбь и ярость, запутаешься и не соединишься со своей второй половинкой. Тогда ты растратила бы свою силу на мелочи и в конце концов умерла бы, полная горечи, бесполезная, ничего не свершившая. Так еще может случиться. Или ты можешь расстроить планы Одинокой Силы…

– О чем ты говоришь?

– Не позволь ей выиграть! Посмотри! Посмотри хоть единственный раз!

И Сиффха открыла глаза, которые были до того крепко зажмурены, и взглянула на Арху. Благодаря ему она увидела…

Увидела то, что происходило внутри сумки, но не со своей точки зрения, а с его.

Горе… Усталость… Боль… Мысль: Они все мертвы. Безнадежность… Я не хочу больше жить: они все. мертвы. Отчаяние… Сиф, та, у которой были такие же пятна, как у меня. Она погибла. Я не хочу жить, пусть все кончится…

И неожиданно с потрясающей силой в Сиффхе вскипела ярость. Она все росла и росла, и к собственному изумлению Сиффхи была направлена не на то, что случилось с ней, а на то, что случилось с ним. Никогда еще в ее короткой жизни не случалось, чтобы гнев вызывало что-то, что было вне ее. Но теперь ярость вырвалась наружу и нашла себе цель. Теперь Сиффха знала, что должна сделать, ради чего вернулась в мир, какое дело должна завершить.

Та, что все время была рядом, чей смех, вечный смех, они все время слышали, вдруг перестала смеяться, когда на нее обрушился удар такой мощи, с какой ей нечасто приходилось сталкиваться. Не неопределенное проклятие жестокой судьбе, но прицельный, яростный удар праведного гнева, словно луч точно нацеленного лазера. Он безошибочно попал в цель.

Что ты с ним сделала! Ты его убила! Я…

Воздух внутри видения и за его пределами содрогнулся от беззвучного вопля Одинокой Силы, которая давно уже не получала такого болезненного удара. Пусть на короткое мгновение, но она обратилась в бегство…

…Арху остался лежать, прижавшись к земле и зажмурив глаза. Видение ослепило его: фигура кошки, словно созданная из молний, яростной, целеустремленной, способной совершить что угодно… хотя бы сейчас.

Молния обратила взгляд на него.

– Ты был прав, – сказала она. – Нет такого заклинания, на которое у меня не хватило бы теперь энергии. Нет ничего, что мне недоступно. Нет такого места, куда мы не могли бы проникнуть.

– Мы… – .повторил за ней Арху. Сиффха медленно распушила усы.

– Пошли, – сказала она. – Нам нужно попрактиковаться… – последовала долгая пауза, – братец. Нам предстоит очень напряженная ночь.

Видение поблекло, и Рхиоу во сне тоже распушила усы: она поняла, что течение повернуло вспять.

Глава 8

Утро шестого июля тысяча восемьсот семьдесят четвертого года выдалось солнечным и теплым: такого долгого периода сухой и жаркой погоды Британия не знала почти пятьдесят лет. Вот уже две недели термометры постоянно показывали восемьдесят градусов по Фаренгейту. «Тайме» писала, что причина – в антициклоне, задержавшемся над Британскими островами и не обнаруживающем намерения в ближайшем будущем их покинуть.

Маленькая полная женщина легкой рысью ехала по парку Виндзорского дворца. Она была одета в длинную черную амазонку, и то, с какой грацией она сидела в дамском седле, говорило об опыте наездницы. Миновав Ист-Террас-Гарден, она свернула к воротам Георга IV; копыта звонко зацокали по камням. Всадница пересекла широкий, посыпанный гравием двор и остановилась у маленькой круглой башенки, откуда лестница вела в собственные покои королевы. К ней подбежали грумы: один взял поводья, другой наклонился, чтобы женщина могла использовать его спину как ступеньку, третий подал всаднице руку.

– Он сегодня дышит лучше, Рекхем, – сказала женщина одному из грумов. – Может быть, на этой неделе можно уже не давать ему пойло из отрубей.

– Хорошо, ваше величество.

Королева вошла во дворец, поднялась по лестнице, потом по коридору, тянущемуся вдоль второго этажа, прошла в гостиную, расположенную рядом с ее личными апартаментами. Горничные, мимо которых она шла, приседали, а лакеи кланялись; один из них распахнул перед ней дверь гостиной.

Королева вошла в комнату и замерла, удивленная: на ковре играли два котенка, один белый с черными пятнами, другой – черный с белыми. Они катались клубком по комнате, но когда появилась королева, замерли и посмотрели на нее большими невинными золотистыми глазами.

– Мяу, – сказал один из котят.

Королева улыбнулась и радостно захлопала в ладоши. Тут же появилась одна из горничных.

– Сиддонс, – спросила королева, – откуда взялись эти милые котятки?

– Прошу прощения, ваше величество, я не знаю, – ответила нарядная молодая особа, которая уже начала прикидывать, не попадет ли ей за это вторжение. – Может быть, они пришли снаружи, ваше величество.

– Что ж, надо будет выяснить, кому они принадлежат, – сказала королева, – хотя, конечно, я очень рада видеть их здесь.

Она подошла к котятам, опустилась на колени и погладила одного – того, который был скорее черным, чем белым. Они, конечно, были уже не совсем котятами, хотя еще и не взрослыми кошками. Тот, которого королева гладила, схватил ее руку мягкими лапками и начал лизать, глядя вверх большими глазами.

– Милая киска! – сказала королева и взяла котенка на руки, так что он оказался лежащим на спине. Котенок ласково коснулся лапкой ее лица.

– Как ты сказал? «Мяу»? – спросила Сиффха, все еще валявшаяся на ковре. – Посмотреть, как ты извиваешься, так подумаешь, что ты еще не лишился молочных зубов. Как только не стыдно!

– Говорят же, – ответил Арху, – что кошка может смотреть на короля. Вот я и смотрю.

– Да она же не король, а королева. И в пословице ничего не говорится о том, что нужно так тошнотворно подлизываться, что сама Иау вот-вот спустится с небес и скажет, что ты переигрываешь. У меня сахар в крови повышается от одного только взгляда на тебя.

– Ты же маг, вот и приведи свой сахар в порядок. Должен сказать, что от нее по крайней мере приятно пахнет. Некоторым эххифам вокруг не помешала бы ванна.

– Ну-ка расскажи поподробнее!

– Ладно, хватит тебе там валяться. Мы должны здесь устроиться надолго. Найди что-нибудь, с чем могла бы поиграть, чтобы с тобой начали сюсюкать.

Сиффха встала, подошла к толстому бархатному шнуру от колокольчика и принялась играть с кистями.

– Хорошо, хотя боюсь, что могу впасть в детство.

Королева рассмеялась и опустила Арху на пол.

– Ах вы миленькие мои котятки, – сказала она. – Не хотите ли вы есть? – Королева оглянулась на стоящего в дверях дворецкого. – Фоунс, принесите молока. И немного холодного цыпленка из буфета.

– Слушаю, ваше величество.

– Хоть в чем-то Урруах оказался прав, – сказал Арху. – Молоко и холодный цыпленок… Думаю, делать буженину они еще не научились.

Сиффха слегка склонила голову, прислушиваясь к голосу Шепчущей.

– Ты не на той стороне Атлантики. В Нью-Йорке буженина есть.

– Дорогой мистер Дизраэли должен посетить меня перед ленчем, – сказала королева кошкам. – Будьте к нему добры и не царапайте его ноги. Мистер Дизраэли не любит кошек.

– Ах вот как! – протянул Арху.

– Жаль, что она об этом сказала, – вздохнула Сиффха. – Теперь я не смогу удержаться.

– Не надо, – сказал Арху. – Он может устроить ядерный взрыв.

– Ох, прошу тебя!.. – Как ни приятно было находиться во дворце, ни Сиффха, ни Арху не могли не поглядывать на небо: Луна была постоянным безмолвным напоминанием о том, какая из Сил сейчас активнее всего трудится в этой вселенной.

– Ты уже побывала в спальне? – спросил Арху.

– Нет.

– Тогда лучше заглянуть туда.

– Хорошо.

– Эй, не ходи медленно – скачи вприпрыжку!

Сиффха подпрыгнула, вызвав новый приступ смеха у королевы. Арху последовал за сестрой. Дверь из гостиной вела в коридор, и, свернув направо, можно было попасть в королевскую опочивальню. Кровать оказалась очень большой, застланной красивым белым покрывалом.

Сиффха критически оглядела кровать и обошла вокруг нее.

– Она, конечно, приличного размера, – сказала она Арху, – но все-таки не такая огромная, чтобы нельзя было установить защитного поля, которое остановит и взбесившегося слона, а не только эххифа с ножом.

– Только нам придется проявить осторожность с настройкой, – ответил Арху. – Если она встанет за чем-нибудь ночью, она ударится и испугается.

– Так не годится. – Она еще раз обошла вокруг кровати и осмотрела резное изголовье. – Эй, смотри-ка: дерево погрызено. У нее здесь водятся мыши!

– Ага, и мы должны позаботиться, чтобы еще одна сюда не пробралась – та, которая с большими зубами.

– Ваше величество, – доложил слуга, появляясь в двери гостиной, – премьер-министр прибыл.

– Прекрасно. Принесите его обычный чай. И где цыпленок для котят?

– Сейчас несут, ваше величество.

– Котятки, котятки, – позвала королева, – идите сюда, попейте молочка.

Арху и Сиффха переглянулись.

– Я к такому не привыкла, – сказала Сиффха. – Пусть подождет несколько минут.

– Зачем? Ты же голодная.

– Если мы будем являться сразу же, как она нас позовет, она решит, что так будет всегда. Мы же Народ, в конце концов.

– Ну а она – королева и привыкла, чтобы на ее зов являлись сразу же, – кого бы она ни позвала. Пойдем, Сиф, порадуем ее.

– Ну ладно. – Они вместе вбежали в гостиную. Королева держала в руках плошку с молоком, которую и поставила перед ними.

Арху и Сиффха принялись пить.

– Ах, милосердная Иау, где только они берут такую прелесть, – пробормотал Арху, чуть не целиком влезая в миску.

– Настоящее коровье, – ответила Сиффха, – не пастеризованное, не обезжиренное. Может быть, здесь и знают про холестерин, да только никого это не волнует.

Из коридора донеслись шаги. Через несколько секунд в комнату вошел премьер-министр, в чьих руках в викторианскую эпоху оказалось ядерное оружие. Это был высокий, тощий мужчина, с большой бородой, такой распространенной в те годы. Оторвав взгляд от плошки с молоком, Арху решил, что видит перед собой человека глубокомысленного, хитрого, фальшиво доброжелательного и обладающего острым и опасным интеллектом. В то же время за внешностью благовоспитанного и добродетельного политика скрывались эмоции, хоть и успешно скрываемые, но вовсе не побежденные. Личности такого склада ничего не стоило убедить себя, что оскорбленные чувства – на самом деле хорошо обдуманная позиция и что жестоко отомстить врагам – праведное дело.

– На твоем месте я не стал бы мочиться ему на брюки, – тихо сказал Арху. – В отместку он может превратить тебя в котлету.

– Мистер Дизраэли, – сказала королева, – вы еще не знакомы с моими очаровательными юными гостями? Надеюсь, они побудут со мной и немного скрасят мои печальные дни.

– Мадам, все, что радует вас, несказанная радость для вашего покорного слуги, – ответил Дизраэли и поклонился.

Сиффха бросила на него насмешливый взгляд.

– Надо же, чуть ли не приплясывает!

– Он не может иначе, – распушил усы Арху. – Он теперь должен все время льстить королеве, иначе она удивится, что это с ним случилось.

– Садитесь, пожалуйста, – милостиво сказала королева.

Дизраэли уселся и начал обсуждать с ней дела в империи, в особенности в Индии. Как это происходило и в их собственной реальности, он пытался уговорить Викторию принять титул императрицы; королева все еще кокетливо отказывалась от него.

– Ах, мадам, народы, на которые простирается наше благодетельное влияние, мечтают о том, чтобы вы приняли этот титул как знак их глубочайшего уважения!

– Если уж говорить об уважении, – ответила королева, протягивая руку за тарелкой с цыпленком, принесенной горничной, – то я предпочла бы обсудить то, как в настоящий момент выражает его Франция.

– Ваше величество, поджигательские революционные призывы предназначены для их собственного народа и их собственных политиков. В нашей стране они не найдут отклика.

– Нас не может не задевать, когда французы кричат, что британская монархия устарела и ни на что не способна, – возразила королева, положив перед Сиффхой кусок цыпленка и протягивая руку за другим, предназначенным Арху. – Не давись так, моя прелесть, здесь еще много, хватит вам обоим. – Она снова посмотрела на Дизраэли. – И сейчас, когда республиканцы угрожают тронам моих родственников в Германии, я не желаю, чтобы сложилось впечатление, будто мы стремимся к расширению границ империи, – она и так необъятна, – за счет других.

– Если эти другие, – вкрадчиво сказал премьер-министр, – живущие у нас под боком, не будут вести себя разумно, мы будем вынуждены объяснить им, к чему приведет нарушение порядка в Европе. В наши намерения, конечно, не входят угрозы…

– Вот именно. – Королева раздала кошкам остатки цыпленка и бросила на Дизраэли острый взгляд. – И я желаю, чтобы это так и оставалось. Дипломатическая переписка в последнее время полна жалоб наших соседей на то, что мы стараемся нарушить равновесие. Я не оставлю Европу в худшем состоянии, чем нашла ее, мистер Дизраэли.

– Несомненно, мадам, – поклонился Дизраэли, – хотя общее мнение склоняется к тому, что состояние Европы улучшится, если она в большей мере станет британской.

Королева фыркнула.

– Мой августейший отец никогда такого не одобрил бы. Мы – самая могущественная нация в мире; нас уважают, а те, кто не уважает, по крайней мере боятся. Благодаря этому моим подданным ничто не грозит. Пусть Франция сколько угодно пытается нас спровоцировать, пусть Италия бряцает оружием. У них руки коротки, чтобы дотянуться до нас. Что касается Франции, Аа-Манш теперь скорее связывает нас, чем является преградой для нападения. Французы не добьются ничего, кроме урона собственной торговле, если нацелят на нас пушки через пролив.

– Мадам, – сказал Дизраэли, – нападки на монархию воспринимаются многими как прямые угрозы в ваш адрес. В парламенте кое-кто начал призывать к войне.

– Они делают это каждый год, когда подходит время платить налоги, – спокойно сказала Виктория. – Некоторые способы отвлечь внимание публики более действенны, чем другие, особенно когда приближаются всеобщие выборы. Что касается моих подданных, то они обожают болтать о покорении Европы, но сами воевать не рвутся.