Текст книги "Визит к королеве"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Так ли уж он велик, – сказал чей-то голос, так что в огромном зале разнеслось эхо, – когда самое его известное высказывание о нашем Народе заключается в предложении использовать кота как сковородку, – это еще большой вопрос. Впрочем, сейчас это не имеет значения.

Все обернулись на голос. К ним приближался большой – очень большой – черно-белый кот. Со своей белой манишкой и белыми лапками он походил на эххифа во фраке и белых перчатках.

– Добро пожаловать, – сказал кот. – Рад вас видеть.

– Мы выполняем поручение Вечных Сил, – сказала Рхиоу, – как ты, вероятно, уже догадался, видя нас сделавшими «шаг вбок». Мы почтительно приветствуем тебя: чтобы увидеться с тобой, мы проделали неблизкий путь. Я имею честь разговаривать с Черным Джеком?

Большой красивый кот распушил усы.

– Так называют меня эххифы; думаю, что теперь уже это имя стало широко известно. Однако я буду признателен, если вы будете называть меня правильно – Оухиш. И я искренне рад, что вы явились так быстро: я не думал, что вам это удастся.

Рхиоу посмотрела на Урруаха и остальных своих спутников, потом снова перевела взгляд на Оухиша.

– Прошу прощения. Ты хочешь сказать, что посылал за магами?

– Да, – подтвердил Оухиш.

– Мы в некоторой растерянности, – вступил в разговор Урруах. – Мы полагали, что явились по своему собственному делу. Однако мы будем рады помочь тебе всем, чем сможем.

– Ты хочешь сказать, что вы не были посланы? – спросил Оухиш.

Рхиоу мгновение помолчала, потом рассмеялась.

– Что ж… Маги всегда бывают посланы – в том или ином смысле. Просто дело в том, что Вечные Силы не всегда говорят нам о своих замыслах. Расскажи нам, что тебя тревожит, и мы сделаем все, что в наших силах.

– Хорошо, – сказал Оухиш, – только давайте пройдем куда-нибудь, где можно спокойно представиться друг другу и все обсудить. Не последуете ли вы за мной? – Кот повел своих гостей между колоннами вестибюля в глубь музея.

Музей был великолепен на любой взгляд – человеческий или кошачий. Рхиоу пришлось напомнить себе, что многие прекрасные скульптуры позднее стали рассматриваться как украденные или захваченные военной силой, хотя эххифы предшествующих веков считали это просто коллекционированием; Рхиоу знала о жестоких спорах о том, где полагается быть некоторым самым драгоценным древностям вроде мраморов Элгина. Однако сейчас все они были здесь, и Рхиоу сказала себе, что было бы лицемерием не полюбоваться великолепными скульптурами, раз уж выпал случай.

Впрочем, статуй они увидели немного, потому что Оухиш провел своих гостей через внутренний вестибюль и Зал Надписей, все стены которого были покрыты письменами эххифов времен Древней Греции и Рима, прямо в читальный зал. Во времена Рхиоу библиотека Британского музея располагалась в другом здании, более просторном и, как говорили, лучше приспособленном по меркам двадцать первого века. для огромного собрания книг; однако другие эххифы все еще сожалели о прекрасном старом читальном зале с великолепным куполом: зал хоть и сохранился, но больше не использовался по прежнему назначению. Кошки прошли через помещение, по которому раньше эххифы ходили бесшумно, как кошки. Оухиш провел их в один из углов огромного зала, называемый Новой библиотекой: помещение с деревянными панелями на стенах, уставленное высокими книжными шкафами с лесенками и каталожными ящиками.

Все расселись под столом в углу и потыкались друг в друга носами: взаимное представление состоялось.

– А теперь расскажи нам, что тебя тревожит, и мы постараемся помочь, – сказала Рхиоу Оухишу, однако тот решительно отказался и потребовал, чтобы сначала изложили свое дело гости.

Урруах поднял брови.

– Боюсь, что все это довольно сложно, – сказал он, но все же постарался объяснить ситуацию Оухишу как можно проще. На то, чтобы сообщать представителям Народа о путешествиях во времени, совершаемых по воле Вечных Сил, запрета не существовало, хотя, конечно, следовало избегать неподобающих разговоров; нельзя было сообщать ничего такого, что принесло бы вред обитателям иных времен или побудило их причинить вред другим. Урруах говорил около десяти минут, старательно выбирая слова, и под конец Оухиш смотрел на него в полной растерянности.

– Больше ста лет в будущее… – пробормотал он. – Ох, сколько вопросов я мог бы задать…

– Мы не сразу сможем решить, на какие из них отвечать безопасно, – сказала Рхиоу. – Может быть, ты разрешишь нам спрашивать первыми, потому что тогда у нас останется больше времени на то, чтобы заняться твоей проблемой. Скажи, не было ли недавно покушений на жизнь королевы?

Оухиш удивленно посмотрел на Рхиоу.

– Ты имеешь в виду королеву эххифов? В последнее время ничего такого не случалось. Кто-то пытался напасть на нее два года назад.

– Ее пытались застрелить? – спросил Арху.

– Верно. Она выехала на прогулку, и какой-то сумасшедший подскочил и выстрелил в нее из пистолета. Благодарение Иау, он промахнулся. Такое случалось несколько раз и раньше, обычно там, где бывало большое скопление народа.

– Так, значит, эххифы ее не любят? – заинтересованно спросила Сиффха.

– О, в прошлом она пользовалась огромной любовью, но все меняется… – Оухиш выглядел несколько смущенным. – Вы знаете, что ее супруг умер некоторое время назад? Они были очень привязаны друг к другу. Она, бедняжка, очень скорбела и почти совсем отошла от общественной жизни после смерти мужа. А такого, как вы понимаете, королева эххифов позволить себе не может. У нее есть обязанности, которые следует выполнять. И теперь эххифы, которыми она правит, увидели, что свой долг она не выполняет или выполняет в минимальной мере; в результате те, кто давно уже говорит, будто королева не нужна, а всем должны заправлять самцы – предводители прайда, стали находить больше последователей. – На морде Оухиша вновь отразилось смущение. – Не хотел бы тебя обидеть, кузина, – сказал он Рхиоу, – но я, кажется, узнал твой акцент. Именно такого правления, как установили эххифы у тебя дома, и хотят некоторые из тех, кто пытается избавиться от королевы. Похоже, многие эххифы считают, что так и случится лет через десять или по крайней мере с наступлением нового столетия. Для них не имеет значения, что появились признаки того, что королева решила нарушить свое уединение. Впрочем, может быть, это случилось для нее уже слишком поздно.

Рхиоу подумала, что Оухиш, пожалуй, неудачно выбрал слова, и невольно медленно замахала хвостом.

– Что ж, – сказала она, – все это довольно печально. Возможно к тому же, что королеву подстерегают и другие опасности: например, новое покушение… точно мы не знаем. Одной из целей нашего путешествия является выяснение даты, когда такое может случиться, чтобы мы смогли предотвратить убийство.

Оухиш был явно шокирован.

– У вас есть какие-нибудь зацепки?

– Мы видели ее похороны четырнадцатого июля, – сказал Арху, – в реальности, очень близкой к этой. Мы не знаем, сколько времени может пройти между… тем, что с ней случилось, и похоронами.

– Не думаю, что покушение могло произойти раньше первого числа месяца, раз похороны – четырнадцатого, – сказал Оухиш. – Но между этими датами возможен любой день – например, и пятое, и одиннадцатое. Наверняка гроб был бы выставлен для прощания на какое-то время… – Оухиш забил хвостом. – Родичи, это ужасная новость!

– Если ты сообщишь ее тем, кто смог бы помочь, – сказала Рхиоу, – возможно, так ты поможешь предотвратить несчастье. Мы тоже, конечно, постараемся это сделать, но у нас есть и другие неотложные дела, хочешь – верь, хочешь – нет, может быть, даже более важные. И еще об одном я должна тебя спросить: не было ли в Лондоне в последнее время каких-то странных происшествий?

– Странных происшествий?

Оухиш казался растерянным, но Рхиоу решила, что лучше ничего не подсказывать ему: так можно было бы направить его в сторону от действительно важных обстоятельств. Оухиш немного подумал, потом сказал:

– Вы знаете, в последнее время появилось много безумцев.

– Безумцев? – переспросила Сиффха.

– Да, эххифов, бегающих по улицам и бредящих. Я помню, как один из служителей музея упоминал статью в газете. Автор статьи объяснял это только что наступившим полнолунием.

– Интересно, не те ли это эххифы, которые были переброшены нашими воротами в другую эпоху? – тихо пробормотал Урруах. – Нужно будет ими заняться.

– Вот и еще одна проблема, – сказал Арху.

– Да, – согласилась Рхиоу.

Оухиш продолжал бить хвостом.

– Как трудно в такое поверить, – прошептал он. – Однако вы же маги… Но разве может быть что-нибудь важнее гибели королевы?

– Может: то, что за ней последует в другой вселенной, – ответил Арху. – Война с применением оружия, которого ты даже не можешь себе вообразить… война, после которой на весь мир падет ужасная, никогда не кончающаяся зима.

Оухиш резко поднял голову и уставился на Арху.

– Так вы все-таки были посланы! Вы именно те маги, о появлении которых я просил!

– Вот как? – удивился Арху. – Почему ты так решил?

– Пошли, – вскочил Оухиш. – Пошли скорее! Вам не со мной нужно поговорить, а с Хуоллисом!

– Хуоллисом? – ничего не понимая, переспросила Рхиоу.

– Да. Это эххиф. Пошли, я отведу вас наверх и представлю ему. Должно быть, он еще не ушел на свою полуденную кормежку. Правда, заставить его пойти поесть всегда бывает нелегко: он терпеть не может уходить отсюда.

Оухиш чуть ли не бегом кинулся из Новой библиотеки; Рхиоу и остальным пришлось поторопиться, чтобы не отстать от него. Оухиш провел их тем же путем в вестибюль, потом свернул направо и по главной лестнице поднялся на второй этаж. Кошки оказались в просторном зале со стеклянной крышей и высокой галереей по периметру, заполненной древними барельефами, с которых смотрели крылатые эххифы в высоких коронах, великолепно изваянные львы, могучие быки.

– Сюда, – сказал Оухиш и свернул в длинный широкий коридор со стеклянной крышей, уходящий направо. Вдоль обеих стен были расставлены статуи и саркофаги, принадлежавшие эххифам, которые первыми научились по-настоящему разговаривать с Народом. Египетские древности – резные украшения, папирусы, посуда – были представлены здесь в таком изобилии, что даже Урруах, который никогда не был особым поклонником такого рода искусства, остановился на мгновение, чтобы полюбоваться драгоценностями: геммы в золотой оправе в рассеянном свете сверкали, как кошачьи глаза в темноте.

Несмотря на то любопытство, которое пробудили в ней слова Оухиша, Рхиоу не могла не помедлить перед самой великолепной скульптурной группой, какую ей только случалось видеть: изображения Иау и ее дочерей лишь слегка были подпорчены манерой эххифов того времени придавать телам с кошачьими головами человеческие формы, чтобы подчеркнуть, вероятно, символику соединения человеческого интеллекта с кошачьей природой. Ааурх Могучая, Уничтожающая Огнем, любимая воительница Прародительницы, была увенчана солнечным диском с рогами – его ужасным пламенем сражалась она с врагами Иау; рядом с ней стояла Храу Молчаливая, Шепчущая, держа в руках свиток папируса, символ летописи вселенной и знаний, которые она передавала всем в них нуждающимся. Тут же находился ее брат и возлюбленный Прародительницы, Великий Кот, Урруа-Наносящий-Шрамы, Урруа-с-Когтями-Молниями. И чуть в стороне, отвернув лицо, но повернувшись к ним телом, двойственная, как всегда, стояла Саррахх, повелительница неуправляемого пламени, львиноголовая госпожа мертворожденных младенцев, убивающая кошек-рожениц и одновременно подательница десятой жизни: Одинокая Сила в своей кошачьей ипостаси, смертельно опасная, но не презренная, потому что настанет день, когда она будет прощена и присоединится к Прайду. И главная из всех – Прародительница Иау, чья кошачья голова довольно нелепо выглядела на человеческих плечах, но смотрела с такой бесконечной мудростью, властностью и состраданием, что Рхиоу распушила усы и сказала:

– Может быть, скульптор и являлся эххифом, но Вечные Силы ему или ей известны были. Да пребудет на нем благословение, в каком бы мире теперь он ни обретался…

Оухиш остановился, чтобы подождать остальных. Он тоже распушил усы и сказал Рхиоу:

– Интересно: Хуоллис говорит что-то очень похожее на это. Пошли. Вам нужно скорее познакомиться.

Он побежал дальше и почти в самом конце коридора резко свернул налево, к приоткрытой двери, неотличимой от панелей стены. Оухиш лапой открыл дверь пошире.

– Сюда, – сказал он.

Кошки вошли в лабиринт небольших кабинетов и складских помещений. После великолепия и тишины огромных парадных залов здесь царила странно домашняя атмосфера. У стен тоже стояли статуи, но они нуждались в реставрации: некоторые потрескались, а некоторые лишились носов. За дверью одной из комнатушек виднелись швабры, щетки и ведра; в другой находились раковина и банки со средствами для полировки камня. Многие помещения до потолка были набиты книгами; в одном стояли ящики, полные свитков папируса.

Наконец кошки дошли до комнаты, где за длинным столом сидел, склонившись над работой, какой-то эххиф. Стол был покрыт чем-то, что выглядело, как пыль, и эххиф медленно и осторожно разворачивал нечто, лежащее в этой пыли. Как раз когда кошки вошли в комнату, он чихнул.

– Хуоллис, у нас гости, – сказал по-айлурински Оухиш, выговаривая слова очень громко, чтобы эххиф мог их расслышать.

Человек обернулся. Он был молод; должно быть, не старше восемнадцати, решила Рхиоу. Высокий темноволосый молодой человек с длинным лицом был одет в рубашку с закатанными рукавами и длинные темные брюки на подтяжках. Он посмотрел на дверь, на Оухиша и спросил:

– Где?

Кошки удивленно переглянулись.

– Все в порядке, – сказал Оухиш, – можете становиться видимыми.

Так они и поступили. Молодой эххиф посмотрел на них с изумлением, потом с очень приличным произношением спросил Оухиша:

– Это те самые маги, которых ты просил прийти?

Все это произвело на Рхиоу большое впечатление. Воспользовавшись Речью, а не айлуринским, она сказала:

– Юный сэр, поскольку ты явно знаешь о нашем существовании, я скажу тебе, что мы действительно маги, выполняющие поручение. Мы тебя приветствуем. Меня зовут Рхиоу, а это – мои коллеги Урруах, Аухла, Сиффха и Арху. Оухиш говорит, что посылал за нами, и хотя мы прибыли по другому делу, он полагает, что тебе нужна наша помощь. Так расскажи нам, в чем дело, и мы поможем тебе, если это в наших силах. Если хочешь, говори на своем языке: мы тебя поймем и поможем Оухишу, если возникнет необходимость. Нам предстоит обсудить сложные проблемы, как мне кажется, и не стоит усложнять дело языковыми сложностями, хотя у тебя прекрасный выговор.

Молодой эххиф открыл и закрыл рот, потом все-таки выдавил:

– О небеса!.. Что ж, позвольте представиться: я Эдвард Уоллис Бадж.

Кошки взмахнули хвостами, приветствуя его. Урруах уселся и с интересом огляделся.

– Чем именно ты тут занимаешься? – поинтересовался он.

Уоллис слегка улыбнулся.

– Я имею честь, занимать должность почетного помощника смотрителя отдела кошачьих мумий.

Урруах распушил усы.

– Мальчик мой, – сказал он, – даже люди больше так не называют должности. – Он заглянул на стол. – Впрочем, полагаю, раз музею понадобился смотритель отдела кошачьих мумий, их, должно быть, много?

– Сотни тысяч, – ответил Уоллис.

– Милосердная Иау, – пробормотала Аухла, – зачем кому-нибудь могут понадобиться сотни тысяч кошачьих мумий?

– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, и я объясню, – сказал Уоллис, пододвинул скрипучее кресло и опустился в него. Кошки расселись и разлеглись вокруг, как кому было удобнее. Уоллис показал на полки и шкафы, занимавшие большую часть комнаты; все они были полны коробок с написанными на них цифрами и буквами. – Полагаю, вы кое-что знаете о цивилизации древнего Египта.

Рхиоу распушила усы.

– Египтяне кое-что знали о нашей цивилизации, – сказала она. – Поэтому-то так многие их скульптуры изображают наших богов.

– Нетерте, – кивнул Уоллис, – Вечные Силы. Да. Ну так тогда вы понимаете, что египтяне были очень привязаны к кошкам, считали их отчасти божествами, поскольку они походили на тех богов, которых кошки описывали моему народу, эххифам.

Неожиданно Уоллис расхохотался.

– Прошу прощения, – сказала Рхиоу. – Мы не поняли какой-то шутки?

– Нет, нет… – Молодой эххиф вытер глаза, все еще не в силах перестать смеяться. – Просто вся ситуация… Вы здесь, и я вам все это объясняю… – Он снова вытер глаза. – Прошу прощения. Так или иначе, древние египтяне очень любили своих кошек – еще до того, как им пришло в голову, что из кошек в силу их полубожественной природы получатся хорошие посредники между людьми и богами. Великими богами, хочу я сказать: Первой и остальными Силами. Поэтому, когда кошки умирали, их бальзамировали, клали амулеты и магические тексты между бинтами; это делалось для того, чтобы дать им власть в потустороннем мире. – Уоллис потянулся к столу и взял кусочек бинта, который он отделил от той мумии кошки, над которой работал. На льняной полоске была еле заметная надпись коричневатыми чернилами – пиктограммы иератического письма. – Потом они отправляли мумии кошек в огромный некрополь Бубастиса, города Царицы-Кошки.

– Кое-что из этого мы знали, – сказала Аухла, – хотя причины и следствия я всегда представляла себе смутно.

– Идея заключалась в том, что кошки сообщат богам, как хорошо обращались с ними их эххифы, – сказал Уоллис, откидываясь на спинку кресла и складывая руки на груди, – а боги за это станут благосклонны к эххифам. Так продолжалось несколько столетий. Процесс бальзамирования сделался более тонким, футляры для мумий стали украшать более красочно. – Он снова потянулся к столу. – Вот смотрите, это один из более поздних экспонатов. – Уоллис взял в руки футляр мумии, над которой работал. Футляр имел форму тела кошки, но с передними лапами, скрещенными на груди, как это делали с руками человеческих мумий. Задние лапы были вытянуты, и весь футляр крепился на небольшом позолоченном основании, так что кошка оказывалась стоящей в человеческой позе. Нарисованная на футляре кошачья морда имела выложенные из ляпис-лазури усы, а вокруг шеи сохранились остатки золотого ошейника, украшенного кусочками цветного стекла.

– Прекрасная работа, правда? – сказал Уоллис. – Некоторые футляры-саркофаги – настоящие произведения искусства. Заклинания и амулеты, которые сопровождали представителей Народа в загробный мир, тоже стали очень сложными. Некрополь в Бубастисе постепенно переполнялся: на одном только кладбище в Бени-Хассане обнаружено не менее трехсот тысяч кошачьих мумий, а раньше, возможно, было гораздо больше. А потом религия эххифов-египтян изменилась или была вытеснена другой, и о кошачьих мумиях и их некрополе забыли.

Уоллис еще больше откинулся в кресле и скрестил ноги.

– Ну так вот, язык египтян был утрачен, и нам понадобилось много времени, чтобы снова его открыть. Мой старый учитель был одним из тех, кто пытался прочесть египетскую письменность, и я два года назад отправился с ним в Египет: он хотел начать расшифровку текстов пирамид. Некоторые из них оказались очень сложными, и мой учитель мало что мог в них понять… я же подошёл к переводу с несколько других позиций и догадался, что означают многие вырезанные на стенах иероглифы.

– Заклинания, – сказал Урруах. – Это были магические заклинания.

– Да, – кивнул Уоллис. – Среди надписей были и заклинания. Этим знанием я ни с кем не стал делиться. Я не маг, во всяком случае не в том смысле, как это обычно понимают. Но я немного познакомился с Хаухаи – так ведь называется Речь? – некоторые слова которой были высечены внутри пирамид. А по другим изображениям в пирамидах и на папирусах, множество которых мы нашли, я познакомился с айлуринским, который был хорошо известен жрецам периода Древнего Царства. Это помогает мне при работе с мумиями, поскольку я могу отличить настоящие защитные заклинания от простых молитв или перечней того, что кошке поручалось просить у богов, когда она попадет на небо.

Он улыбнулся и перевел дыхание, но скоро улыбка его стала мрачной.

– А встревожило меня вот что: за последние два года кто-то прилагает массу усилий, чтобы уничтожить как можно больше кошачьих мумий – особенно в древнем некрополе Бубастиса, поблизости от современной Александрии в северной части дельты Нила. Никто не покушался на нашу коллекцию – здесь хранится несколько тысяч кошачьих мумий, – но погребения в Бубастисе систематически уничтожаются.

– Кем? – спросила Рхиоу. – И почему?

– Британскими торговцами нитратами, – ответил Уоллис. – На удобрения.

– Что?! – воскликнула Аухла.

Уоллис выглядел смущенным.

– Вы же понимаете: как ни сух климат Египта, рано или поздно тела, если их просто похоронить в песке, разлагаются; если же их предварительно забальзамировать, то разложение происходит специфическим образом. В результате то немногое, что остается, оказывается очень богато нитратами. Какому-то сообразительному молодцу пришло в голову отправить туда огромные грузовые корабли, выкопать мумии, точнее то, что от них осталось, и переправить в Англию для продажи в качестве удобрения для садов и ферм.

– О милосердная Иау, – выдохнула Аухла. – Как… – Она запнулась, не в силах найти достаточно сильные слова для выражения своих чувств.

– Насколько я понимаю воззрения кошек из написанного древними жрецами, – сказал Уоллис, – как только вы покидаете свое тело, вы им больше не особенно интересуетесь: вас ждет новая жизнь и новые интересы, так что станет ли тело удобрением или добычей пожирателя падали, большой разницы для вас не составляет. Однако меня беспокоит то, что очень многие мумии были похоронены с особым охранным заклинанием. Большинство моих коллег-переводчиков считают, что это защита от чрезмерного жара или чрезмерного холода, но я не уверен, что они правы. Я прочел это иначе: как заклинание, защищающее от Великого Пламени и от Великого Холода, которые, как утверждает заклинание, последуют один за другим. Оно предрекает какую-то катастрофу – «словно солнце упадет», такова обычная формулировка, – а потом «зиму без конца».

– Иау… – прошептала Рхиоу.

– А теперь, – продолжал Уоллис, – неожиданно все мумии, на бинтах большинства которых имеется это заклинание, увозятся и уничтожаются, измельчаются и отправляются как удобрение в сады и огороды. – Уоллис сморщился от отвращения. – Мы достаточно знаем о древних египтянах, чтобы понимать: глупы они не были, а уж их жрецы – тем более. Не сомневаюсь, что некоторые из них были магами, возможно, очень могущественными магами. Думаю, что имелись веские основания для того, чтобы так старательно на протяжении пятнадцати столетий заботиться о мумиях кошек именно с этим заклинанием, написанным на бинтах. Высеченные в погребальных камерах пирамид надписи содержат намеки на страшную опасность, которая будет грозить, если заклинания окажутся уничтожены. Там упоминаются ужасные разрушения, сначала огонь, который опустошит весь мир, а потом лед, лед навсегда.

Урруах посмотрел на Рхиоу; остальные тоже переглянулись между собой.

– Среди тех эххифов были провидцы, – сказал Арху, – и они сотрудничали с магами из других существовавших тогда видов. Почти наверняка – и с представителями Народа. Что они видели? – Арху повернулся к Рхиоу. – Может быть, то, что мы хотим предотвратить?

– Этого нельзя исключить, – тихо ответила она. – Они могли не знать науки, которая бы объяснила им, что такое атомная зима, но они могли ее предвидеть и создать защиту. И меня не удивило бы, если бы в этом участвовали и наши родичи: недаром эххифы всегда связывали нас с теплом… с солнцем. Мы достаточно часто рассказывали им об Ааурх Могучей и о том, как она освободила мир от холода в начале времен… за что ее всегда ненавидела Саррахх. – Рхиоу посмотрела на молодого человека. – Хуоллис, – сказала она, – какая часть заклинания против Великого Огня тебе известна?

– Большая часть, – ответил Уоллис, – но не все целиком. Заклинание редко писали полностью из-за того, что оно очень длинное и сложное, чаще всего на бинты наносили аббревиатуру. Даже в самые ранние времена, когда искусство бальзамирования еще только зародилось, очень немногие мумии имели на бинтах или вырезанным на амулете полное заклинание именно из-за его сложности. Я надеялся организовать новую экспедицию в Бубастис в этом году со специальной целью искать полную форму заклинания. Тексты пирамид говорят, что оно может снова дать защиту миру, если его произнесет «лицо власти» в нужном месте и в нужный момент. Однако теперь некрополь почти пуст; мумии находятся в трюмах грузовых кораблей, перемолотые в пыль. Даже если я теперь отправлюсь туда, вряд ли я найду то, что ищу. Больше всего я боюсь, что защита от Великого Огня и Великого Льда, чем бы они ни были, теперь утрачена… и дорога чему-то ужасному открыта. Поэтому я и попросил Оухиша связаться с магами, теми, кто может знать, как теперь быть. – Уоллис пожал плечами. – И вот вы здесь.

– Похоже на то, что Одинокая Сила целенаправленно уничтожает защиту, – сказал Урруах. – Действует, как всегда, чужими руками – через эххифов с их простодушной жадностью. – Он посмотрел на Уоллиса. – Прости. На тебя это не распространяется.

– Я и не обижаюсь, – ответил тот.

– Так что же нам делать? – спросила Сиффха.

– Я считала бы, что нужно попытаться найти полное заклинание, – сказала Рхиоу, – и восстановить защиту. Это могло бы помочь нам и в других делах. – Она обвела взглядом остальных. – Может быть, даже стали бы невозможными другие события.

– Может, так, а может – нет, – сказала Аухла.

– Я понимаю твои сомнения. Хуоллис, – обратилась Рхиоу к молодому человеку, – не поможет ли делу, если мы поищем полную версию заклинания, ту, от которой сохранились лишь фрагменты, в других музеях?

– Не знаю… – протянул он. – Наша коллекция кошачьих мумий самая большая в мире.

– Через сотню лет это будет не так, – сказал Урруах.

Уоллес непонимающе посмотрел на него.

– Прошу прощения?

– Он хочет сказать, – вмешался Арху, – что мы из будущего, и коллекция нашего Британского музея гораздо больше.

– Боже мой! – воскликнул эххиф. Несколько секунд он молчал, потом сказал: – Я могу дать вам описание того, что следует искать, – и на бинтах, и высеченным на камне. Это вам поможет?

– Очень, – ответила Рхиоу. – Урруах!

– Покажи мне то, что ты имеешь в виду, – сказал Урруах Уоллису. – Нет, рисовать ничего не нужно: покажи мысленно. Пока мы оба пользуемся Речью, я могу видеть твои мысли… немного. Не спеши, просто представь себе образы…

Несколько минут они занимались мысленным обменом, пока Урруах не счел себя удовлетворенным.

ПРОПУСК ТЕКСТА

Лежа на бетоне заброшенной платформы станции метро «Тауэр-Хилл»; рядом с собой она увидела символы магического круга, поблекшие, лишенные силы. Вокруг лежали все остальные кошки… и рядом, подтянув колени к груди, сидел дрожащий подросток-эххиф, с ужасом озираясь вокруг.

Рхиоу медленно поднялась, чувствуя себя так, словно по ней прошлась одна из огромных ломовых лошадей с улиц Лондона 1874 года. Рядом с ней зашевелился Урруах, с трудом встал и остался, пошатываясь, стоять, глядя на эххифа.

Мальчик облизнул губы и прошептал:

– Киска… киска!

Урруах взглянул на Арху, который тоже открыл глаза и пытался подняться.

– Еще одна проблема, – сказал Урруах.

Рхиоу не могла с ним не согласиться.