Текст книги "Последнее лето в Аркадии"
Автор книги: Дейрдре Перселл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
Глава 34
Четыре дня спустя после ужасного разговора с Джерри, состоявшегося в нашей спальне, я сидела на кухне с Фредериком. Было около девяти утра, солнце заливало все вокруг, заглядывало в окна, словно и не было позади этих серых дней, пропитанных влагой и водяной пылью. Мы собирались завтракать, волосы Фредерика, еще влажные после душа, поблескивали под солнечными лучами. Одетый в привычную футболку с джинсами, наш гость заваривал кофе, пока я лениво месила тесто для пирожков. Наверху ревел пылесос – миссис Бирн делала уборку. Том смотрел телевизор, Джек все еще валялся в постели, равно как и мой отец, чей поднос с едой стоял на столе нетронутым.
Мы с Фредериком молчали. В кухне повисло напряжение. Он еще не знал, что я собираюсь тактично попросить его уехать.
Признаться, в душе у меня царил хаос. Я старалась вести себя как ни в чем не бывало, но голова гудела от роящихся в ней мыслей. Больше всего меня беспокоила папина болезнь. Довольно трудно изображать радушную хозяйку, зная, что рядом находится обреченный человек. Родной тебе человек. И хотя Фредерик вел себя как идеальный гость, помогал по дому и на кухне, стриг газоны, никогда не лез в душу, все же он был для меня чужаком, перед которым нужно сохранять лицо.
Кроме того, Фредерик стал постоянным напоминанием о минуте моей слабости. Его присутствие снова и снова возвращало меня к тому вечеру, когда я почувствовала дрожь в ногах под его пристальным взглядом. Я продолжала считать себя гадкой и с неприязнью ежилась, когда глаза Фредерика смотрели на меня в упор. Это же надо! Сначала я позволила себе увлечься посторонним мужчиной, а затем, когда обстоятельства круто изменились, тотчас забыла о своих эмоциях, отбросила прочь, словно порванную перчатку! Гадкая, гадкая, гадкая!
Полагаю, то, что я так быстро переключилась с одних эмоций на другие, свидетельствует лишь, что мое влечение к Фредерику было случайностью. Тогда в чем причина той внутренней дрожи? В кризисе среднего возраста? Что в таком случае и кому я хотела доказать? Убеждала себя, что я еще способна вызывать в мужчине страсть? Надеялась на ревность мужа, который стал вести себя слишком равнодушно?
Джерри никак не выказывал своего отношения к присутствию гостя в доме. Разве что, как вы помните, обвинил меня в том, что я больше уделяю внимания посторонним мужчинам, нежели собственному мужу. Мальчики тоже никак не реагировали на то, что Фредерик снова живет с нами. Конечно, известие о скорой смерти дедушки их потрясло и им стало не до Фредерика. Том, услышав страшный приговор, ударился в слезы, что совершенно не в его стиле, а Джек, по утверждению Риты, полвечера ревел на плече у Китти и домой вернулся таким же опухшим и подавленным, каким и уходил. Я пыталась поговорить с ним, но он сразу предупредил:
– Не надо, мам. Ты только делаешь хуже. Ты постоянно бросаешь на меня косые взгляды, полагая, что я ничего не замечаю. Ты задаешь банальные вопросы, на которые я не желаю отвечать. Оставь меня в покое. Да, да, я расстроен. И хватит об этом!
Впрочем, уже сутки спустя оба моих сына несколько успокоились. Джек вел себя как обычно, а Том погрузился в привычную замкнутость, оживляясь лишь тогда, когда возился с Нормой, плавал или играл в теннис с Фредериком. Дедушка умирает… да, обидно, конечно, но ведь жизнь продолжается.
Мне же было плохо почти физически.
Еще меня терзала ситуация со Сьюзен. После выяснения отношений мы с Джерри вели себя очень корректно, подчеркнуто вежливо. С одной стороны, это было по-своему удобно, с другой – иногда мне хотелось хорошенько встряхнуть его за плечи или надавать пощечин. Порой я открывала рот, желая завести с мужем серьезный разговор, но умолкала, боясь, что это лишь осложнит ситуацию. Наша семейная жизнь, какой ее видел Джерри, ужаснула меня. Пожалуй, он был прав. Я не случайно задумывалась над тем, как живу. Видимо, тоже что-то чувствовала, хотя и не так явно.
Я разрывалась на части, мучимая сразу двумя неразрешимыми проблемами: болезнью отца и изменой мужа. Джерри все-таки перебрался в смежную спальню, и думаю, это не осталось не замеченным остальными жильцами. Жизнь под крышей «Аркадии» стала напряженной.
Я отставила чашку с тестом и повернулась к Фредерику.
– Можно задать тебе вопрос?
Он вздрогнул и пролил кофе на кухонный стол.
– Черт!
– Думаю, ты и сам заметил, что обстоятельства в нашем доме сильно изменились. У меня семейные проблемы. Отец болен; возможно, скоро нам придется нанять ему пару сиделок. Им понадобятся свободные комнаты. – Даже странно, почему столь простой предлог для выселения незваного гостя не приходил мне в голову раньше.
Он понимающе закивал:
– Разумеется, я освобожу комнату. Я все прекрасно понимаю, тебе сейчас нелегко. – Он помолчал. – Меня вполне устроит диван в гостиной. Где только я не спал в этой жизни!
– Не думаю, что это хорошая мысль, Фредерик. – Внезапное предложение гостя застало меня врасплох. – Дело не только в комнате. Просто наша семья должна… сплотиться, что ли? Нам нужно побыть всем вместе, но без посторонних.
– А я как раз тот самый посторонний.
– Да. – Я вздохнула. – Мне очень жаль, что приходится действовать напролом. Надеюсь, ты меня поймешь.
– Конечно! Я целиком на твоей стороне. Сейчас же пойду наверх собирать вещи и… – Он нервно сглотнул. – Ты уверена, что от меня не будет пользы? Вдруг тебе понадобится дружеское плечо, жилетка в конце концов? Ведь Джерри постоянно нет дома, он так занят.
– Спасибо, но я справлюсь сама. Ты стал мне близким другом, Фредерик. Но сейчас мне никто не нужен. Я хочу побыть с семьей.
– Это естественно. – Фредерик помедлил, размышляя. – Что ж, поеду в Лондон. Там живут мои друзья, и они меня приглашали в гости. – Он резко вскинул голову. – О, мне кое-что пришло на ум! Может, мне взять с собой Томми на несколько дней? Ты очень занята, а бедный парень нуждается в дружеской поддержке. Для его возраста атмосфера скорби не слишком подходит. Он уже однажды потерял близкого человека, зачем ему погружаться в это состояние еще раз? Хватит с него смерти отца, не правда ли?
– Даже не знаю. – Меня тронуло это предложение, хотя сама мысль о том, что Том уедет в гости к посторонним людям, оптимизма не внушала. – Ты же понимаешь: от всех бед на свете не защитишь. Все равно он будет горевать.
– Может, спросим самого Томми? Кстати, мой лондонский друг недавно женился на женщине с ребенком примерно возраста Тома. Могу позвонить и узнать. Я бы показал парню город – друзья живут недалеко от центра. – Голос Фредерика зазвучал громче; похоже, его увлекла собственная идея. – Уверен, Тому понравится!
Я чувствовала себя на распутье, но была признательна гостю. И не только за то, что он хотел помочь лично мне и моему сыну. Он был первым человеком, воспринявшим Тома таким, каким его видела я, – мальчиком, нуждающимся в теплоте и внимании. Остальные считали Тома странным, их тяготило его общество. Я постаралась тщательно взвесить все «за» и «против».
– Но как он доберется обратно из Лондона?
– Как раз это не проблема. Я сам посажу его в самолет, провожу до посадочного тоннеля.
Фредерик испытующе смотрел на меня.
– Я… благодарна тебе за это предложение. Ты очень великодушен. – Я даже коснулась его руки, чтобы выразить признательность. – Но в данном случае важно мнение самого Тома. У него свои планы на жизнь.
– Поступай, как считаешь нужным. – Он пожал плечами. – Я просто предложил.
– Давай спросим Тома. Если идея ему понравится, я с радостью отпущу его с тобой. Мы заплатим за ваши билеты.
– Нет, прошу, не надо подобных жестов.
Я видела, что он отказывается не просто из вежливости.
– Если Том захочет ехать в Лондон, я настаиваю на том, чтобы расходы были за наш счет.
– Боже! – Фредерик закатил глаза. – Мне не хотелось бы брать у тебя деньги; вы с Джерри и без того очень много для меня сделали, а я лишь пользовался вашим гостеприимством. Наверняка вы считаете меня любителем пожить за чужой счет.
– Даже думать так не смей! Мы приняли тебя в своем доме, потому что ты нам нравишься. И мне жаль, что приходится просить тебя уехать. Что ж, пойду поговорю с Томом. Если он решит составить тебе компанию, надо будет собрать кучу вещей. К тому же мне хотелось бы поговорить с женой твоего друга, узнать, согласна ли она принять мальчика. Ты уверен, что вы ее не стесните? У твоих друзей всего один ребенок?
– Есть еще один сын, но он старше. Подросток, – пояснил Фредерик. – Ладно, я тогда тоже пойду в свою комнату, буду собираться. А ты передай мне слова сына, хорошо? Пороюсь в своих записях, найду нужный телефон.
Лицо Тома было сонным, как всегда, когда он таращился в телевизор. Норма возилась на диване поблизости, под ней была расстелена клеенка – на случай неожиданной оказии.
– Том? Я бы хотела с тобой поговорить.
– Но я смотрю телик, мама!
– А что именно?
– Передача о том, как воспитывать собак.
Я подошла к телевизору и выключила его. Если бы напротив сидел Джек, это неминуемо привело бы к скандалу. Но Том лишь посмотрел на меня так, будто у меня вдруг выросла еще пара ушей.
– Фредерик приглашает тебя поехать с ним в Лондон на несколько дней. – Я спустила Норму на пол и присела рядом с сыном. – Там живут его друзья, у них есть сын твоего возраста. Вы посмотрите город, покатаетесь на колесе обозрения. В Лондоне очень большое колесо обозрения, сынок, и оттуда видно…
– Я знаю об этом, мама. Значит, Фредерик зовет меня в дом Эвана?
– Эвана? – Я воззрилась на Тома.
– Он рассказывал об Эване. Его отчим работает в банке, распоряжается кучей денег. Интересно, как выглядит куча денег?
– Э… я не знаю, сынок. Я даже не спрашивала, как зовут мальчика. Так ты хочешь поехать?
– А они отвезут меня в Музей мадам Тюссо?
Однажды Том видел передачу, посвященную Музею восковых фигур в Лондоне, и загорелся в нем побывать. Его поразило, насколько куклы похожи на живых людей. «Будто их убили и залили воском, правда, мама?» Так что желание посетить Музей мадам Тюссо меня не удивило. Меня обескуражило скорее то, что Том явно не против поездки в чужой город с Фредериком. Я ожидала отрицательного ответа.
– Может, и отвезут. Я не знаю, сынок. Решай сам, хочешь ли ехать в Лондон. Если не желаешь, то оставайся.
Том с улыбкой смотрел на меня.
– Это вместо соревнований по теннису?
– О Боже! – У меня совершенно вылетело из головы, что не так давно Том по просьбе своего приятеля Колина записался на чемпионат по теннису, который проходит в общественном парке. – Почему вместо? Соревнования начнутся в понедельник, а сейчас пятница. Пропустишь первый день, но будет время наверстать. Поговори с Колином. Что он посоветует?
– Я больше не играю с ним в паре.
– Почему? – Я расстроилась. У Тома и без того почти не было друзей, а в появлении Колина я видела добрый знак. За это лето сын успел обзавестись сразу двумя знакомыми: девочкой во Франции и юным теннисистом Колином. – Что произошло? Вы поссорились в тот вечер, когда ты собирался остаться у него на ночь?
– Я не хочу об этом говорить. – Том, насупившись, смотрел на темный экран телевизора, словно ожидал, что вот-вот появится картинка.
По опыту я знала, что тормошить сына и лезть к нему с расспросами бесполезно.
– Как скажешь. Ты подумай насчет поездки, хорошо? Фредерик сейчас наверху, собирает вещи. Думаю, он уедет сегодня. Так что решай.
Том повернулся ко мне.
– А кто будет приглядывать за Нормой?
Об этом обстоятельстве я совсем забыла.
– Я. Ты же скоро вернешься.
– Хорошо. Тогда я еду.
– Уверен? Ты не обязан.
– Я сказал, что еду, мама. Мне собирать вещи? А Норма может проводить меня до аэропорта?
– Да. Но сначала я хочу поговорить с мамой Эвана – надо убедиться, что она не против гостей. Впрочем, можешь пока выложить вещи на постель. Попроси миссис Бирн тебе помочь.
Выяснив, что на сегодняшнем рейсе до Хитроу остались свободные места, я передала Фредерику слова Тома. Он обрадовался и спросил, можно ли в последний раз воспользоваться компьютером Джерри, чтобы сообщить друзьям из Лондона хорошие новости.
– А я бы хотела получить номер матери Эвана, чтобы с ней пообщаться. Мальчика ведь зовут Эван?
– Да. – Фредерик выглядел удивленным. – Откуда тебе это известно?
– О, если Тома Батлера что-то интересует, он отлично запоминает информацию. В этом случае ему любопытно, как выглядит куча денег.
– Ну и парень! – хохотнул Фредерик. – Вот только, Тесса, я что-то не нахожу нужного номера – наверное, остался в старой записной книжке. Оказалось, что у меня только адрес и е-мейл. Я отправлю ребятам сообщение с пометкой «срочно», и они сразу пришлют номер телефона.
– А если не сработает, поищем номер в справочнике. Но ты прав, поставь на послании флажок… – Я умолкла. Перед глазами вновь всплыла картинка с голой грудью юной мисс Вителли Мур.
Когда я постучала в дверь отца и вошла, он сидел на кровати среди подушек и рассеянно смотрел в окно. Без очков его лицо казалось беззащитным и потерянным.
– Как ты себя чувствуешь? Тебе ничего не нужно?
– Ничего, спасибо. Я как раз собирался вылезать наконец из постели. Что-то этим утром я чувствую себя усталым.
У меня стеснило в горле. Чтобы не заплакать, я торопливо рассказала отцу о предстоящей поездке Тома в Лондон.
– Прекрасная мысль, – сказал он. – Думаю, мальчику понравится.
– Я провожу их с Фредериком в аэропорт и вернусь примерно в половине четвертого. Если задержусь или тебе что-нибудь понадобится в мое отсутствие, зови миссис Бирн.
– Лондон – прекрасный город. Тереза, ты в курсе, что там проживает больше семи миллионов человек – в полтора раза больше народу, чем население всей Ирландии? Таковы данные последней переписи.
Отец Эвана, Стюарт, позвонил нам незадолго до нашего отъезда в аэропорт. К тому времени я настолько изволновалась, что была готова отменить поездку. Ведь что в конечном счете я знала об этих людях? Но разговор со Стюартом меня успокоил. У него был приятный голос, и он совершенно не удивился тому, что вместе с Фредериком приедет незнакомый мальчишка.
– Не беспокойтесь, – заверил он меня с австралийским акцентом. – Мы покажем вашему сыну город. Сочувствую вам насчет вашего отца, Фредди упомянул о вашем отце. Сочувствую вам.
– Спасибо. А как отреагировала мама Эвана? Мне бы не хотелось ее стеснять. Может, мне стоит с ней поговорить?
– С Мел? О, она будет только рада. Хотите, дам вам номер ее мобильного? Правда, сейчас она на работе, в банке, а там не слишком приветствуются личные звонки. Можете набрать ее номер вечером. Но уверяю вас, она всегда рада гостям; и у нас как раз свободны все выходные. Эван – парень общительный, он тоже любит гостей.
– Спасибо вам огромное. Значит, вас не затруднит принять Тома?
– Да не беспокойтесь об этом, Тесса.
Протянув трубку обратно Фредерику, я задумалась над тем, проявила бы я сама подобное гостеприимство в аналогичных обстоятельствах. Что ж, Фредерик обладал талантом находить щедрых и общительных людей во всех концах света.
Час спустя, заперев Норму в машине, Фредерик, я и Том шагали к зданию аэропорта. Меня все еще мучили сомнения в правильности моего поступка. Том никогда еще не уезжал так далеко. Я даже не подозревала, что он способен столь легко согласиться на поездку за тридевять земель, в дом незнакомых людей.
Впрочем, я доверяла Фредерику. Воспитанный и покладистый, он почти не пил, не курил и не ругался, так что едва ли был способен научить ребенка чему-то дурному. Однако какими окажутся люди, к которым он едет?
– Ты уверен, что твои друзья согласились не из вежливости? – в сотый раз спросила я Фредерика. Мне хотелось получить побольше информации об этой семье из Лондона, но я не решалась спросить. Конечно, в банк не берут кого попало, но все же…
Фредерик догадался о причине моего волнения.
– Это уважаемые и очень спокойные люди, Тесса. Перестань дергаться. Они обычные горожане, такие же, как ты и я. – Он широко ухмыльнулся, и я почувствовала себя глупой.
Меж тем мы уже были у двери терминала.
– И все же я бы хотела пообщаться с матерью Эвана. Мужчины не всегда понимают своих жен… я хотела сказать, твой друг мог принять решение за жену, будучи уверенным, что она согласится. Я все-таки позвоню вечером, когда она вернется с работы, ладно? И прошу, купи ей какой-нибудь презент от меня. Здесь, в аэропорту, не найти ничего, кроме сувениров.
Фредерик недовольно взглянул на две банкноты по сто евро, которые я ему дала, и вздохнул.
– Может, копченой семги?
– На эти деньги можно купить целый чемодан семги. Поищи скатерть из хорошего ирландского льна. И мальчику тоже что-нибудь купи.
– Кошмар, – посетовал Фредерик. – Я совершенно не умею выбирать подарки!
– Неудивительно. Таковы все мужчины. – Я шутливо ткнула его пальцем в ребра, сознавая, что мне будет его не хватать.
– Что ж, если ты доверяешь моему таланту покупателя, – он вздохнул, – постараюсь найти что-нибудь необычное. – Деньги исчезли в потертом бумажнике. – Но не злись, если я запаникую и приобрету две дюжины забавных зеленых фигурок в магазине сувениров.
Я рассмеялась и положила руку Тому на плечо.
– А ты хорошо себя веди. И кстати, еще не поздно передумать.
Сын посмотрел на меня снизу вверх с тем самым непонятным выражением лица, которое ставит в тупик всех, кто его знает.
– Чем займемся в Лондоне в первую очередь? – спросил Фредерик Тома.
– Колесом обозрения. И Музеем мадам Тюссо, – ответил мой сын.
– Восковые фигуры, вот как? И чья фигура тебя интересует больше всего?
– Миссис Тэтчер.
Мы с Фредериком переглянулись поверх головы Тома, сдерживая смех.
– А ты оригинал, парень! – Американец потрепал моего сына по плечу.
Том открыто улыбнулся в ответ, и мои страхи сами собой испарились. Я вдруг подумала, что все будет в порядке, от начала до конца, и для тревоги нет повода.
– Приглядывай за ним, ладно? – попросила я Фредерика.
– Буду беречь твоего сына как зеницу ока. Или ты боишься, что я потеряю его в переходе метро, разглядывая свежие английские газеты?
– Что ты! И еще одно, Фредерик: мне искренне жаль, что тебе пришлось уехать. Но ведь ты понял это, да?
– Не волнуйся, Биби. Я и без того злоупотребил вашим с Джерри гостеприимством. Пора и честь знать.
– Оставайся на связи. Может, еще увидимся где-нибудь на отдыхе.
– Ага. – Фредерик взглянул на Тома, который терпеливо ждал, когда мы закончим разговор. Сын не выказывал никаких признаков нетерпения. – Ладно; думаю, нам с юным джентльменом пора на посадку. Еще раз спасибо тебе за все, Тесса. И сочувствую насчет отца. Он хороший человек.
Настал момент крепко обняться, но этого так и не случилось. То есть была секунда, когда мы вроде бы потянулись навстречу друг другу, но остановились.
– Тогда до свидания, – торопливо пробормотала я, чтобы замять неловкость, и обняла сына. – Веди себя хорошо. Постарайся не перевернуть чужой дом вверх дном и слушайся Фредерика. Вечером я позвоню маме Эвана, и мы сможем поболтать о том, как вы долетели.
Сын послушно чмокнул меня в щеку.
– Пока, мамочка.
Фредерик взял Тома за руку, и они направились к двери. Он помахал рукой, наклонился к Тому и что-то шепнул ему на ухо. Мальчик обернулся и тоже помахал.
– Если что, звони мне, Томми! – крикнула я. – В любое время!
Парочка скрылась за дверями. Я какое-то время еще стояла, словно ожидая, что сын выбежит обратно, но ничего подобного не произошло. Обругав себя за неоправданное волнение, я направилась к выходу из здания. Мне предстояли четыре дня без любимого сына.
Дома Норма снова устроилась в гостиной у дивана, словно выбрала это место в качестве своего жилья. Отец, тщательно одетый в костюм, рубашку и галстук, читал газету, не обращая внимания на возню щенка под ногами. Телевизор работал без звука.
Папа выглядел гораздо лучше и увереннее, нежели утром.
– Все нормально? – спросила я.
– Просто отлично.
– Ты принял необходимые лекарства?
Он сурово посмотрел на меня поверх газеты.
– Давай я заберу собаку, – предложила я. – Думаю, ей нужно погулять.
Час спустя мы с миссис Бирн принялись перебирать содержимое холодильника. Наша бесценная помощница по хозяйству терпеть не может, если хотя бы один продукт оказывается просроченным. Она выбрасывает даже сырокопченую колбасу, если срок безопасного употребления ее в пищу подходит к концу. Наверное, вы скажете, что по моему времяпровождению нельзя сказать, будто моя жизнь сильно пошатнулась. Может, вы и правы. Но даже в самые трудные времена необходимо следить за бытом. Кстати, я не стала рассказывать миссис Бирн о болезни отца. Мне не хотелось, чтобы она с сочувствием заглядывала мне в глаза. Ничто на свете не интересует нашу экономку больше, чем чужие трагедии.
– Как дела у Дерека? – спросила я, бросая в мусорную корзину просроченный йогурт. Дерек – муж миссис Бирн, который работает у нас садовником. Последнюю неделю он сильно болел и газон стриг Фредерик.
– Плохо, миссис Би, – с чувством произнесла экономка. – Ужасно меня измучил. Эти таблетки и болеутоляющие совершенно не помогают. Хочу, чтобы он съездил в церковь, помолился, но он и слышать об этом не желает. – Она бросила кусок плавленого сыра на стол. – Это тоже пора выбросить.
– Тихо! – Я подняла руку, прислушиваясь. В двери ворочался ключ. – Кто это? В такое-то время?
Через несколько секунд в дверях кухни появился Джерри. Он вернулся раньше на целых четыре часа, лицо было пепельно-серым. Миссис Бирн затихла рядом, словно чувствуя беду.
– В чем дело? – Я закрыла холодильник.
Только тут я заметила еще одну странность: впервые за много лет в руке Джерри была зажженная сигарета.
– Добрый день, миссис Бирн. – Затем мне: – Я должен тебе кое-что сказать. – Голос Джерри был таким звонким, словно на изломе. Казалось, еще мгновение, и он хрустнет, как стекло. – Давай поднимемся наверх.
Джерри исчез, оставив меня и миссис Бирн в напряженном молчании. Лично я была уверена, что муж решился объявить мне о разводе.
– Вы здесь заканчивайте без меня, миссис Бирн, – торопливо сказала я, вытирая руки бумажным полотенцем. Мне стоило труда сохранять бесстрастное выражение лица. – Я скоро вернусь.
Когда я прошла в спальню и прикрыла дверь, Джерри рассказал, что Сьюзен Вителли Мур сегодня не пришла на работу. Она направилась прямиком к адвокату, которому сообщила, что Джерри домогался ее, принудил к сексу, пользуясь своим вышестоящим положением. Якобы Сьюзен спала с ним, чтобы сохранить работу. В общем, девица возбудила дело против Джерри и всей компании.
В довершение ко всему адвокат мисс Вителли Мур заявил, что в отношении Джерри Бреннана возбуждается дело об уклонении от уплаты налогов. На счета налагается арест до дальнейших распоряжений налоговой службы.
Затем с Джерри беседовал председатель совета директоров, который, по словам моего мужа, говорил с ним, не поднимая глаз от стола. Он сказал, что Джерри будет трудно выиграть дело, посоветовал обзавестись адвокатом и предложил своего.
