Текст книги "Дочь леди Чаттерли"
Автор книги: Дэвид Герберт Лоуренс
Соавторы: Патриция Робинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Клэр все никак не могла выкинуть из головы Глорию. Ни тете Хильде, ни Пип она не стала о ней рассказывать – чем меньше людей будут знать о том, что у отца есть дочь от первого брака, тем лучше, решили они с матерью. Конни вовсе не хотелось, чтобы про Глорию узнала сестра. Ведь это даст Хильде новый повод критиковать человека, с которым Конни навсегда связала свою жизнь, разведясь с Клиффордом Чаттерли.
По дороге в Лондон Клэр почему-то все время думала о сэре Клиффорде, и это казалось ей в высшей степени странным. Она мало знала об этом человеке, хотя мать время от времени рассказывала кое о каких мелочах из ее прежней жизни. Появление Глории нарушило зарождавшуюся было симпатию дочери к отцу, лишний раз напомнив ей об отнюдь не аристократическом происхождении Оливера Меллорса. Покидая «Лебединую долину», Клэр знала, что теперь не скоро появится здесь. Может быть, и совсем не появится, по крайней мере пока там живет ее так называемая сестра.
По своему обыкновению Клэр постаралась скрыть от посторонних свои чувства и хоть и была взвинчена до предела, никто в госпитале не догадался, каково ей. Сестра Меллорс со спокойным и невозмутимым видом выполняла свои привычные обязанности. Ночные дежурства следовали одно за другим, и свободного времени не оставалось. А тут еще прибыл целый состав с ранеными. К тому же городские больницы были забиты пострадавшими во время воздушных налетов лондонцами, и в военные госпитали теперь часто доставляли мирных жителей.
Началась эпидемия гриппа, косившая всех подряд. В одно из ночных дежурств Клэр пришлось управляться самой без чьей бы то ни было помощи – мисс Ивэнс кого-то подменяла в другом госпитале (это, кстати, делала и Клэр).
Как-то ей пришлось здорово перенервничать – у двух тяжелораненных офицеров начались сильные кровотечения, причем почти одновременно. В другой раз пришлось срочно вызывать хирурга. Они несколько часов боролись за жизнь молодого офицера танкового корпуса, некогда здорового крепкого парня, которого хирурги после ранения, что называется, сшили по кусочкам. Когда опасность миновала и оба уже мыли руки, доктор стал извиняться перед Клэр.
– Я рявкал на вас как цепной пес. Простите меня, сестра.
– Да я сама виновата – подала вам не те ножницы.
Вытирая руки, хирург улыбнулся девушке и даже подмигнул.
– Мы подчас забываем, что у вас, юных особ, совсем мало опыта. Сегодня вы, сестра, оказались на высоте. Вы спасли парнишке жизнь.
– Спасибо.
У молодого доктора был усталый вид. Он внимательно посмотрел на девушку и понял, что она тоже вымоталась. Бледна, под глазами темные круги. В этот госпиталь его назначили совсем недавно, и он видел ее впервые. Красавица, настоящая красавица эта сестра Меллорс. Изумительные волосы, белоснежная кожа. И характер удивительный – держится спокойно и невозмутимо, видя моря крови и страданий. Судя по всему, скрытная девушка. Интересно, что за чувства испытывает она? Кто-то, кажется, рассказывал ему о несостоявшемся замужестве Клэр Меллорс. Прелестна, прелестна, но вовсе не в его вкусе. Ему гораздо больше нравятся курносые милашки – у них и характер покладистей, и задаются меньше. Что ж, о вкусах не спорят. Хирург снова поздравил девушку с удачно проведенной операцией и уехал домой.
Когда за доктором закрылась дверь, Клэр присела и закрыла лицо ладонями. Теперь, когда самое страшное позади, на нее напала нервная дрожь. Слава Богу, жизнь бедного мальчика вне опасности. Сейчас уже почти четыре. Через два часа она начнет свой обход – будет измерять больным температуру, давать утреннюю дозу лекарств. У этого несчастного Табби завтра (да нет, уже сегодня!) пятнадцатая по счету операция. Он бодрится, хотя и очень расстроен, что не может носить протез. Из ее прежних пациентов остался один он. Не забыть бы сказать ему что-нибудь ободряющее.
Все, случившееся недавно в «Лебединой долине», казалось ей мелким и незначительным в сравнении с драмами и трагедиями, ежедневно происходящими в госпитале. Какое в сущности значение имеет прошлое ее родителей или появление на горизонте Глории? В Атлантике идут жестокие бои, и становится все труднее обеспечивать безопасность судам, доставлявшим к берегам Англии продовольствие. Союзники предприняли массированный воздушный налет на территорию противника. Каждый день поступают сообщения о том, что нескольким бомбардировщикам ВВС Ее Величества не удалось вернуться на базу.
Клэр вошла в палату. И вдруг в тишину раннего утра ворвался громкий вой сирен. Очередной воздушный налет. Ни минуты покоя. Клэр обходила раненых, успокаивала их, давала попить, поправляла скомканные подушки. Ни одна душа не подозревала о том, что эта молодая медсестра едва держится на ногах.
Тяжелый выдался месяц. К концу Клэр была похожа на выжатый лимон. И все равно она довольна. От того, что вся без остатка отдается своей нелегкой работе. Разумеется, она почувствовала облегчение, когда появилась возможность снова дежурить днем, а по ночам спать, как это делают все нормальные люди. Клэр была из тех, кому необходим сон. Как воздух, как пища, как… А вот об этом думать не стоит. Хотя, конечно же, ей так необходима любовь.
Дни стали длиннее, в парках раскрылись тюльпаны. В свободное время Клэр подолгу бродила по городу, с радостью подставляя лицо весеннему солнцу.
Она регулярно писала матери письма, иногда звонила. Обычно начинала разговор с того, что сообщала, сколько работы в госпитале, как она устает и нет у нее ни минутки свободной. Да, конечно же, вырваться домой никак не сможет. На выходные?.. Нет, по выходным она тоже работает – многие сестры милосердия больны гриппом. Она скучает, очень скучает, но, увы, приехать не удастся.
Мать только и говорила что о болезни отца. Оказывается, Меллорс ни с того ни с сего свалился с жесточайшим радикулитом. Это на него не похоже – всегда отличался отменным здоровьем. Один раз Конни все-таки упомянула Глорию.
– Мы навестили ее в коттедже, там, как мне кажется, ей очень удобно и хорошо, – сказала она. – Доктор Коул ожидает, что она в конце недели родит.
Клэр сделала над собой усилие и сказала:
– Надеюсь, все обойдется. Ты мне тогда сообщишь.
– Но неужели ты никогда и не выберешься к нам? – с удивлением произнесла Конни.
Клэр попыталась достойно сыграть свою роль.
– Выберусь. Непременно выберусь, – заверила она мать.
Сестра Ивэнс, и та не могла придраться к сестре Меллорс. Клэр работала с неослабевающим рвением, переходящим порой в настоящую страсть. Ни от одного поручения не отказывалась, каким бы неприятным оно ни было. Элизабет Пиверел даже как-то прошлась по поводу необычайной работоспособности подруги.
– Мне кажется, ты хочешь выиграть войну в одиночку, – с улыбкой заметила Лиз. Подруги сидели в гостиной для медперсонала и пили чай.
Лиз Пиверел была на год старше Клэр. Привлекательная, хотя и слегка полноватая девушка, она очень нравилась мужчинам. И не без причины. Симпатичные веснушки, курносый носик, легкий веселый нрав – все это очень выгодно отличало сестру Пиверел от остальных девушек. К тому же она была смешлива и обладала истинным даром копировать голос, манеры и все остальное. Ее коронным номером была сцена «Обход Ивэнс Вам-все-нельзя».
С первого дня знакомства девушки испытывали взаимную симпатию друг к другу, хотя Лиз и понимала, что эта рыжеволосая красавица очень скрытная и себе на уме. У Лиз же душа была нараспашку, и она делилась со всеми подряд своими сердечными тайнами. Поначалу Лиз немного обижала скрытность Клэр, некоторый холодок в ее взаимоотношениях с окружающими, но вскоре на долю сестры Пиверел выпали страдания. Отныне она больше не смеялась, а плакала. И вот тогда Клэр подошла и спросила, в чем дело. Лиз, разумеется, все ей рассказала. Оказалось, что погиб ее жених. За день до отпуска. Он был пилотом бомбардировщика, который не вернулся на базу после очередного боевого вылета. Из просто знакомой Клэр превратилась в подругу-утешительницу. Она не отходила от Лиз ни на шаг, особенно в самые тяжелые – первые – дни после утраты. И Лиз полюбила ее всей душой. Она переживала за Клэр, когда расстроилась ее свадьба, хотя и не знала истинной причины размолвки подруги с женихом. Клэр по своему обыкновению не захотела ничего объяснять, ну а Лиз не стала выпытывать.
Сейчас Клэр задумчиво смотрела в окно, а Лиз в свою очередь не спускала глаз с подруги.
– Что с тобой, Клэр? – допытывалась она, помешивая ложечкой чай. – У меня такое впечатление, будто ты хочешь кому-то что-то доказать.
– Может, так оно и есть.
– Но ведь можно и нервное истощение получить, – не унималась Лиз. – Я смотрю, ты не только свою работу делаешь, а еще и другим норовишь помочь. Что стряслось, душенька моя?
Клэр грустно улыбнулась.
– Стряслось? Нет, ничего не стряслось. Я на самом деле хочу выиграть войну в одиночку. Свою войну.
– Что касается меня, то я тоже люблю работу, но до каких-то пределов, – рассуждала Лиз. – К тому же не понимаю, зачем нужно губить себя.
– Губить? Но разве я себя гублю? – удивилась Клэр.
– Ладно, душенька, это твое личное дело. Признаться, я не всегда тебя понимаю, но все равно очень люблю, – говорила Лиз. – И все еще не теряю надежды, что рано или поздно мы с тобой проведем вместе отпуск. Мне бы очень хотелось, чтобы ты приехала к нам и познакомилась с моим братом Фрэнсисом. Он обожает рисовать. Особенно человеческие лица. Уж тебя-то он непременно напишет маслом. Думаю, даже во весь рост.
Элизабет Пиверел происходила из очень богатого семейства, владевшего большим поместьем в Девоншире. Клэр тянуло к Лиз еще и потому, что в ее жилах текла аристократическая кровь без каких бы то ни было примесей. Ее отец, сэр Нейл Пиверел, был знаменитый историк, мать, леди Кэтлин, дочь ирландского пэра. Брат Лиз, Фрэнсис, должен был унаследовать титул баронета. К сожалению, он не годился для военной службы, поэтому бедняге пришлось довольствоваться канцелярской работой в родном городе.
Однажды выдалась свободная минутка, девушки болтали о том о сем, и Клэр вдруг осенило, что Лиз наверняка знает Чаттерли – их поместья находились в одном графстве.
С тех пор, как в «Лебединой долине» поселилась Глория, Клэр почему-то очень часто думала о Рагби.
– Тебе говорит что-нибудь название Рагби? – как бы между прочим спросила она у подруги.
Элизабет Пиверел с удивлением посмотрела на Клэр.
– Рагби? Господи, конечно же. Наше поместье, Лон Эндон, всего в пяти милях от Рагби, поместья сэра Клиффорда Чаттерли.
И Клэр вдруг овладело странное любопытство. Она прикурила сигарету и, выпустив облако дыма, спросила у Лиз как можно равнодушней:
– А он еще жив, этот сэр Клиффорд?
– Да. И пребывает в полном здравии. Но почему ты интересуешься им? Ты что, с ним знакома?
– Нет, не знакома. Но много слышала о нем. А ты… ты знакома с ним, Лиз?
– Разумеется. Довольно милый человек, хотя в своем роде чудак. Ему сейчас уже за пятьдесят. Когда я была дома в последний раз, – рассказывала Лиз подруге, – отец, помню, обронил интересную фразу. Он сказал, что его поражает кипучая энергия, которая все еще бьет ключом в сэре Клиффорде. Он, если ты знаешь, был тяжело ранен в минувшую войну и остался инвалидом. Обычно не покидает своей инвалидной коляски. Изредка ездит в машине с шофером. Перед войной сэр Клиффорд проводил благотворительные вечера на открытом воздухе и устраивал всякие праздники. У него роскошный сад, и он им очень гордится. В настоящий момент большую часть дома отдали под госпиталь для выздоравливающих офицеров.
Затаив дыхание, Клэр внимала подруге. Надо не забыть рассказать обо всем матери, думала она. Да, сейчас многие поместья отдали под госпитали. Но матери наверняка будет интересно узнать подробности о Рагби. Клэр даже не пришлось задавать Лиз дальнейшие вопросы – девушка и так была словоохотлива. Она пустилась подробнейшим образом рассказывать о сэре Клиффорде и Рагби-холл. У Чаттерли, сказала она, белые, как снег, волосы, всегда аккуратно причесанные, большие синие глаза, здоровый цвет лица. О да, этот человек по-своему красив: широкоплеч, подтянут, всегда безукоризненно одет. Он обычно восседает в кресле, а его ноги прикрыты клетчатым пледом. У него парализована нижняя часть туловища, но, несмотря на свой страшный недуг, баронет сохранил светлый и пытливый ум.
– Они очень ладят с моим папой, – рассказывала Лиз. – Наверное потому, что оба интересуются историей. Сэра Клиффорда часто навещает Фрэнсис. Он просто обожает рисовать в Рагби. А знаешь, у сэра Клиффорда есть великолепный Ренуар. Сейчас сэр Клиффорд с лакеем и экономкой живут в одном крыле дома, другое занимает госпиталь. Сэр Клиффорд, хочу сказать тебе, очень образованный человек. И мужественный. Представляешь, провести столько лет в инвалидном кресле и не утратить интерес к жизни. А я и не подозревала, что ты, Клэр, знакома с ним.
– Нет, я с ним не знакома. Но очень много о нем слышала.
Клэр почувствовала, что покраснела, но Лиз, кажется, ничего не заметила.
– Когда ты приедешь в Лон Эндон, я непременно представлю тебя сэру Клиффорду, – пообещала Лиз.
– Буду очень рада.
Клэр охватило странное возбуждение. Правда, вскоре она пожалела о том, что затронула в разговоре с Лиз эту тему, потому что подруга неизбежно коснулась личной жизни сэра Клиффорда.
– Мои родители очень ему сочувствовали, когда много лет назад от него ушла жена. Я в ту пору была совсем маленькой. Жена сэра Клиффорда, леди Чаттерли, бросила его и сбежала из Рагби.
Клэр почувствовала, как сдавило спазмом горло. Между тем Лиз как ни в чем не бывало продолжала:
– Ее звали Констанс. Мама говорит, она была очень хороша собой и очень чувственна. Она сбежала с егерем сэра Клиффорда. Мама была шокирована этой историей. Однако, что касается меня, то я могу понять эту женщину. Да, безусловно, сэр Клиффорд одинокая трагическая фигура, но ведь леди Чаттерли наверняка пришлось с ним нелегко. Словом, я хочу сказать, что молодой, полной сил и энергии женщине не так уж и весело быть женой парализованного инвалида. Нужно быть либо холодной, как рыба, либо святой мученицей, чтобы суметь сохранить верность такому мужу.
Клэр по-настоящему страдала. Нет, она не должна позволять Лиз судачить о матери, хотя, судя по всему, Лиз настроена к бывшей леди Чаттерли доброжелательно. Она, Клэр, не может слушать, как Конни разбирают по косточкам – это с ее стороны предательство.
Страданиям Клэр положила конец вошедшая в гостиную сестра милосердия из соседнего отделения. Она объявила, что перерыв окончен и девушкам пора заступать на дежурство.
В ту ночь Клэр никак не могла заснуть. Она вдруг почувствовала жгучую неприязнь к отцу, уведшему жену у беспомощного инвалида. Если бы ее отцом был сэр Клиффорд, а не его егерь, ее собственная жизнь сложилась бы иначе.
Лиз полагала, что потребность женщины в плотской любви вполне может одержать верх над супружеской верностью и собственными принципами. Более того, она не видела в этом ничего предосудительного, а поэтому оправдывала бывшую леди Чаттерли. Клэр же, напротив, никак не могла поверить в то, что физическое влечение может заглушить в человеке все чувства, в том числе и сострадание. Охваченная глубоким смятением, она лежала без сна и все думала, думала… Да, ей страстно хочется любить и быть любимой, однако эта жажда любви запрятана в ней так глубоко, что вряд ли кому удастся ее пробудить. Когда Клэр выросла и превратилась во взрослую девушку, мысль о плотской любви смущала ей душу и она изо всех сил старалась заглушить в себе пробуждающееся желание.
На рассвете Клэр тихонько прошла на кухню, заварила чаю, приняла таблетку аспирина – жутко разболелась голова – и в который раз дала себе слово не копаться в собственных чувствах.
Пускай Лиз и все остальные укоряют ее за то, что она много работает. Увы, она не может отдавать всю себя любви, а поэтому будет отдавать работе. Работе во имя скорейшей победы.
Следующие две недели она, можно сказать, была счастлива – те, кого выхаживала, постепенно выздоравливали и выписывались из госпиталя. В том, что они снова оказались на ногах, была и ее заслуга. А когда наконец и Табби смог пользоваться протезом, она возблагодарила Господа Бога.
Улучив момент, Табби обнял Клэр своей новой рукой.
– Каждая косточка, каждый мускул и сухожилие этой руки вздрагивают от восторга, стоит прикоснуться к такой красавице, – с лукавой улыбкой произнес он.
– Ну, раз уж ты схватил девушку в свои железные объятья, так поцелуй же ее! – посоветовал кто-то из офицеров.
Табби, разумеется, воспользовался советом. Он так и сиял от счастья. Клэр с чувством ответила на его поцелуй – она испытывала к этому страдальцу глубокую симпатию и нежность. Отпустив Клэр, Табби прошептал:
– Никогда не забуду этот поцелуй. Вы были так щедры и великодушны ко мне, сестричка. Ни за что не смогу забыть вас, милая, милая мисс Меллорс.
В тот день Клэр пришла домой в прекрасном расположении духа. Ее ждал сюрприз в виде записки от тети Хильды, в которой та просила племянницу немедленно позвонить по указанному номеру. Чей это был номер, Клэр не знала, но послушно набрала цифры. Ответил мужской голос:
– Привет, красотка. Не забыла еще меня?
– Кто это?
– Не притворяйся, будто не узнала по голосу. А вот я тебя сразу узнал. Твой голос напоминает холодное шампанское, от которого так странно кружится голова.
Теперь она догадалась, кто это, и ее щеки вспыхнули от гнева.
– Капитан Бинелли!
– Для тебя я просто Кас.
– Что вам нужно от меня? – не очень любезно поинтересовалась Клэр. Они с капитаном Бинелли не виделись с тех пор, как он выписался из госпиталя. Правда, кто-то рассказывал ей, что Бинелли еще не выздоровел окончательно и пока околачивается в Лондоне.
– Хочу увидеться с тобой, – сказал Бинелли.
– Увы, я очень занята.
– У тебя, моя дорогая, бывает свободное время.
– Я слишком занята, чтобы встречаться с кем попало, – сухо отрезала Клэр.
– Со мной у тебя эти штучки не пройдут, мой хороший маленький ледничок. Уж я-то знаю, что под слоем льда пылает вечный огонь.
– Вы несете какой-то бред. Прощайте, капитан Бинелли.
– Постой! Я должен увидеть тебя. Должен. Я схожу по тебе с ума. Звонил тебе неоднократно, но никто не берет трубку. Давай подадимся куда-нибудь вечерком?
– Извините, но я не могу.
– Дорогая, я не собираюсь носить чин отставного капитана. Как насчет завтра?
– Боюсь, не удастся, – решительно отрубила Клэр и положила трубку.
Кас позвонил снова. В тот вечер он звонил ей еще трижды, и раз от разу его голос звучал все вкрадчивей и похотливей. Клэр, ни слова не говоря, вешала трубку. К сожалению, она не могла отключить телефон, потому что старшая сестра госпиталя отдала распоряжение всем сестрам милосердия находиться по ночам возле телефона. В военное время мало ли что может случиться. Ни тети Хильды, ни Пип дома не было – уж они бы наверняка отшили капитана Бинелли. Пип скорее всего даже получила бы от этого удовольствие – она обожает хамить нахалам. Бинелли позвонил в четвертый раз, и Клэр вышла из себя.
– Прекратите безобразничать! – крикнула она в трубку. – У меня был очень напряженный день и я нуждаюсь в отдыхе.
– Приезжай ко мне, дорогая. Отдохнем вместе, – последовал ответ.
– Вы сошли с ума.
– Может быть. Я так долго думаю о тебе, что вполне мог свихнуться.
Она повесила трубку и почувствовала, что дрожат руки. Вспомнила темные, маслянистые глаза капитана Бинелли, его наглый похотливый взгляд. Господи, какой ненавистный тип! Она умрет, если он к ней хотя бы прикоснется. Как мерзко, что кто-то вот так до бесстыдства откровенно хочет ее. Да какое он имеет право испытывать к ней подобное чувство?..
Клэр так и слышался его голос. Фу, мерзость какая! Она спрятала голову под подушку и попыталась заснуть, но этот голос не давал ей покоя. Наконец она ненадолго забылась, но под утро приснилось, будто она запуталась в тяжелой липкой паутине, и к ней подбирается паук с головой Каса Бинелли. Вот сейчас он схватит ее своими мохнатыми лапами, присосется к ее губам, высосет всю кровь… Клэр сбросила на пол подушку и спустила с кровати ноги. Светает. Скоро на дежурство. А у нее раскалывается от боли голова.
Эти звонки оказались всего лишь началом массированной кампании по завоеванию Клэр. Кас Бинелли преследовал девушку методично, день за днем. Ей начинало казаться, что он не в своем уме. Она боялась подойти к почтовому ящику, шарахалась от телефонных звонков.
– Если вы не прекратите ваши преследования, я буду вынуждена обратиться в полицию, – сказала она однажды.
Он рассмеялся.
– Моя дорогая красотка! Да будет тебе известно, еще не изобрели закона, запрещающего мужчине хотеть женщину.
– Но ведь есть закон, запрещающий мужчине преследовать женщину!
– А я и не собираюсь преследовать тебя, моя дорогая. Я только хочу целовать тебя. Буду целовать до тех пор, пока ты сама не захочешь ответить на мой поцелуй.
– Вы безумны! – воскликнула Клэр и швырнула трубку.
В тот день у нее разболелось сердце.
Как-то трубку сняла тетя Хильда, но Кас не захотел с ней разговаривать.
Однажды Клэр, закончив дежурство, вышла на улицу. И увидела поджидавшего ее Бинелли. Она предвидела такой поворот событий – уже целую неделю этот субъект заваливает ее письмами и атакует телефонными звонками, пытаясь добиться ее благосклонности столь странным образом. Бинелли был самоуверенным человеком, но он жестоко ошибался, надеясь, будто такое настырное ухаживание льстит девушке и смягчает ее душу. Он добился лишь обратного – Клэр возненавидела его еще сильней.
Сейчас она старалась не смотреть в его сторону. Кас подскочил и схватил девушку за руку. Увы, кроме них двоих на улице не оказалось ни души.
Стоял теплый весенний вечер, последний вечер уходящего апреля. Щебетали птицы, а сирены пока молчали. В такой вечер бродить бы по парку, вдыхая аромат цветов, любоваться синевой безоблачного неба. Однако общество капитана Бинелли вовсе не вдохновляло Клэр на подобное. Она с отвращением глядела на своего настырного кавалера. О да, многие женщины считают Бинелли роковым мужчиной. А он следит за своей внешностью с тщательностью кокотки: китель сидит, как влитой, брюки только что отутюжены, лихо заломлена фуражка. Но ее тошнит от его пошленькой улыбочки, а пальцы, впившиеся ей в плоть, кажутся паучьими лапами.
– Послушайте, капитан Бинелли, вы мне осточертели, и я не собираюсь терпеть ваши назойливые ухаживания.
– Так ты говоришь. твое терпение лопнуло, красотка?
– Вы явно не в себе.
– Да, и я это не отрицаю. Я влюблен в тебя как последний псих. Ты тоже меня хочешь, но боишься дать себе волю.
– Ваше самодовольство меня потрясает. Да меня просто бесит от одного вашего голоса. Или вы прекратите меня преследовать, или я буду вынуждена сообщить о вашем поведении начальству.
– Это кому же, хотел бы я знать, моя красотка?
– Полковнику Бэнкли, – сказала Клэр, имея в виду начальника госпиталя.
– Этому старому хрычу! – Кас расхохотался. – Он теперь мне никакой не начальник.
– В таком случае я обращусь в полицию.
– Вечно ты мне угрожаешь, дорогая. Пора бы тебе смириться с тем, что это сражение ты проиграла.
– Что я проиграла? О чем вы?
– Дорогая, я уже неоднократно говорил тебе, что ты борешься с собой. Кто-кто, а уж я-то знал, что твои естественные желания все равно когда-то одержат верх.
Клэр попыталась вырваться. Бинелли вцепился в ее локоть обеими руками и крепко прижал девушку к себе. Ее чуть не стошнило.
– Пустите!
– Сперва пообещай, что придешь ко мне, чтобы научиться искусству любви.
– Пустите! – громче повторила Клэр, не переставая вырываться. Она в отчаянии озиралась по сторонам. Как назло ни души. Только какая-то машина едет по дороге. Кас Бинелли знал, где ее лучше подловить.
Он чувствовал, как девушка дрожит, отчего и кажется еще более соблазнительной. Она наверняка очень чувственна, думал Бинелли. До сих пор все женщины говорили ему только «да», эта же с завидным упорством его отвергает. Он решил во что бы то ни стало сломить ее упорство.
Он притянул Клэр к себе и поцеловал в губы. Это был страстный поцелуй, от которого девушке стало противно. Чем сильней она вырывалась, тем крепче он прижимал ее к себе.
И Клэр вдруг стало страшно. Ей показалось, что Бинелли на самом деле свихнулся. Она сделала отчаянную попытку вырваться, но ее противник был гораздо сильней.
– Только не говори, будто тебя не возбуждают мои поцелуи. – Глаза капитана Бинелли как-то странно блестели. – Не верю, что ты настолько целомудренна. Не верю, не верю, – твердил он.
– Да ты настоящий дебил! Как ты не можешь понять, что я не хочу этого! С тобой не хочу!
– Но ведь ты никогда этогоне пробовала. Сперва попробуй, а потом говори.
– Пусти! – в гневе требовала она. И снова ей стало страшно. Ей вдруг показалось, что эти руки могут затискать ее до смерти, а поцелуи… Она вспомнила свой страшный сон.
Внезапно она заметила, что к ним приближается высокая молодая женщина в форме водителя «скорой помощи».
– Эй! Идите сюда! Прошу вас! – отчаянно вопила Клэр.
Бинелли выругался и отпустил свою жертву. Она быстро подняла с тротуара свалившуюся с головы пилотку и бросилась навстречу девушке.
– Пожалуйста, позвольте мне идти рядом с вами. Я хочу избавиться от того человека! – задыхаясь, выпалила она.
– Пожалуйста.
Девушка в недоумении смотрела на перепуганную насмерть сестру милосердия. Мужчина поспешил удалиться.
Клэр нервно улыбнулась девушке.
– Простите меня. Боюсь, я не совсем в себе. Не видели, он ушел?
– Да. Кто это? Что случилось?
– Его зовут Бинелли. Когда-то он был моим пациентом. Мне кажется, он спятил.
– Он что, пытался…
– Да.
– Бедняжка. Вы дрожите.
– Сейчас пройдет. Какое счастье, что появились вы.
– Меня зовут Джоу Элбисс, – представилась девушка. – Я работаю в госпитале водителем.
– Как-то видела вас. Я – Клэр Меллорс.
– Я вышла купить вечернюю газету, – сказала Джоу. – Живу тут неподалеку и сегодня вечером свободна. Может, зайдем ко мне и выпьем по глоточку? Мне кажется, вас очень здорово напугали.
– Вы правы. – Клэр потихоньку приходила в себя. – Этот человек… Господи, какой же он мерзкий!
– Должна вам признаться, меня тоже раздражают мужчины подобного рода, – сказала Джоу Элбисс.
Она угостила Клэр сигаретой и дала ей прикурить. Клэр обратила внимание на красивые загорелые руки своей новой знакомой и перстень с печаткой. Она казалась слишком высока для девушки – чуть ли не на целую голову выше Клэр – худощава и очень изящна. На ней была узкая юбка и синяя форменная рубашка с галстуком. Поверх коротко остриженных волос девушка носила берет, почти такой же коричневый, как и ее загорелое лицо. Наверное, она приехала откуда-то с юга, думала Клэр. Хотя, правда, у нее такая работа – при любой погоде на свежем воздухе. Красивая, здоровая девушка. На вид, пожалуй, около тридцати. Сейчас она дружелюбно улыбалась Клэр, и та почувствовала себя совсем хорошо. Теперь ей не страшен никакой Бинелли.
– С удовольствием принимаю ваше приглашение, – сказала она.
– Я очень рада. – Джоу взяла ее под руку. – Уверена, у нас с вами окажется много общего, а поэтому скучно нам не будет.
