Текст книги "Дочь леди Чаттерли"
Автор книги: Дэвид Герберт Лоуренс
Соавторы: Патриция Робинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)
ГЛАВА ПЯТАЯ
Она не выходила оттуда весь вечер. Это было надежное убежище. Из-за своего странного характера, в котором желание одарять людей добром и теплотой уживалось с холодной надменностью человека, скупящегося на проявление чувств, Клэр часто испытывала потребность уйти в себя, уединиться среди любимых книг и фотографий.
В комнате был низкий потолок из дубовых балок и обитые ситцем в розовую и белую полоску стены. На темном полированном паркете из тиса толстые белые коврики, в углу старинный комод с ящиками – его Клэр сама выбрала в антикварном магазине «Тропинка» в Брайтоне. Миссис Меллорс приобрела для дочери изящный туалетный столик в форме почки и трехстворчатым зеркалом и застелила его скатертью с оборками. Клэр не переносила всякие оборки – ни на платьях, на даже на летних сарафанах, но с матерью спорить не стала. Она предпочитала скромный и строгий стиль во всем, в том числе и в собственной одежде.
Первым делом она вынула из рамки и засунула в ящик комода большую фотографию Робина в военной форме. Эта фотография была сделана совсем недавно, во время его последнего отпуска. Завершилась целая глава в ее жизни. Но она вовсе об этом не жалеет, хотя ей и очень, очень тяжело. К ужину она так и не спустилась, но когда отец пожелал ей из-за двери спокойной ночи, ответила как можно приветливей:
– Спасибо, отец. И тебе желаю спокойной ночи. Увидимся утром. Извини, но я не могу спуститься к ужину.
Ночью она рыдала в подушку. Но только не из-за того, что потеряла Робина – жизнь в пух и прах разбила ее мечты о счастье. Как жить дальше, что делать?.. Как трудно быть не такой, как все. К утру она поклялась себе начать новую жизнь. Прежде всего, думала она, буду нежна и ласкова с родителями. Они мне сделали столько добра, а я очень часто веду себя по-свински.
И она почувствовала раскаяние, что отказалась попробовать приготовленных матерью цыплят. Что касается Робина о нем она к утру совсем забыла.
Клэр спустилась в кухню поздно. Родители давно позавтракали, и мистер Меллорс занимался хозяйством.
– Ты выглядишь гораздо лучше, – ответила Конни. – Утро вечера мудренее, да?
Клэр слабо улыбнулась.
– Да, ма. Я в порядке. Но больше никаких вопросов, ладно?
Конни с грустью смотрела на свою странную девочку.
– Как скажешь, родная. Отец говорит, что первым и не заикнется о Робине. Но он очень за тебя переживает.
Клэр кивнула. Конечно же, отец очень чуткий человек, и она отныне не будет смотреть на него свысока. За ланчем она с интересом расспрашивала его про ферму и ее четвероногих обитателей. Отец по обыкновению говорил немного, но с чувством. Да, он любит зверей и природу больше, чем людей. И он, наверное, прав. После ланча отец закурил свою трубку и предложил Клэр пройтись на конюшню взглянуть на жеребенка. Она с радостью согласилась.
Он был заботлив и дружелюбен – отец, сколько помнила Клэр, всегда такой, – обращал ее внимание на то, что, по его мнению, могло заинтересовать дочку. Новорожденному жеребенку радовался как мальчишка. Клэр тоже с первого взгляда влюбилась в это длинноногое нескладное существо и наклонилась погладить его и поцеловать в нос. Отец похлопал по боку укутанную попоной кобылу и что-то прошептал ей на ухо.
Когда они вышли из конюшни, мистер Меллорс повернулся и внимательно посмотрел на дочь, очень похожую на него благородным овалом своего бледного лица. Глаза она унаследовала от матери, думал он, только в них никогда не бывает столько тепла и света, сколько излучают глаза Конни.
Разумеется, Конни не сдержала слова, данного Клэр – что-что, а секреты она хранить не умела, к тому же не могла не рассказать мужу о том, что произошло между их девочкой и Робином. Оливер дал слово не проболтаться. Он смотрел теперь на дочь и думал о том, что если в жилах ее на самом деле течет холодная кровь, то природа сыграла злую шутку с ним, Оливером Меллорсом. Больно за девоньку. Женщина, не знающая истинной любви, глубоко несчастна. Исключений тут нет и быть не может. Его Конни была очень несчастна, пока они не встретили друг друга и не влюбились чуть ли не с первого взгляда. Без любви женщина засыхает, как деревце без воды, думал сейчас Меллорс.
Они шли полем. Джем, ньюфаундленд, по своему обыкновению бежала возле ноги хозяина. Меллорс обратил внимание дочери на усыпанные иссиня-черными ягодами можжевеловые деревья.
– Какие красавцы, а? Листву обронили, а вот ягоды держатся и сияют на солнце точно ведьмины бусинки.
– Очень красиво, – согласилась Клэр. На нее уже снизошел покой. Какой же отец чуткий, думала она. Ни словом не обмолвился о Робине и нашей с ним ссоре. А ведь ему наверняка хотелось бы знать, в чем дело.
Они приблизились к лежавшему на земле вязу. Его ветви тянулись к солнцу и были еще совсем живыми. Клэр обратила на это внимание отца, и он пояснил, что вяз упал два дня назад во время сильного юго-западного ветра.
– Вязы – слабые деревья, – заметил Меллорс. – Может, присядем передохнуть? Или ты замерзла?
– Нет, совсем не замерзла, – сказала Клэр. И в самом деле, несмотря на февраль, было тепло почти по-весеннему.
Меллорс курил трубку и задумчиво рассматривал упавший вяз, на ствол которого они присели.
– Не люблю я, когда падают деревья и сам никогда не валю. Чем они хуже людей? А вот поди же, с ними никто не церемонится, – взял и убил ни за что, ни про что.
Сейчас диалект жителя северной части острова, на котором вдруг заговорил отец, почему-то не раздражал Клэр.
– Бедное дерево, – тихо сказала она. – В моем госпитале тоже много вот таких поваленных деревьев – молодых, прекрасных, полных сил. И всех их срубила бессмысленная человеческая жестокость.
– Ты, девонька, замечательные вещи говоришь, – заметил Меллорс, растроганно глядя на дочь. – Как славно иметь дочку, умеющую говорить на языке поэзии.
– А еще лучше отца, который так любит и чувствует природу.
Она прочла в его взгляде благодарность.
– Похоже, сегодня я заработал от тебя первый в своей жизни комплимент, – сказал Оливер Меллорс на чистейшем английском.
Клэр покраснела.
– Ты так заботлив и ласков со мной. Наверное, все-таки переживаешь за меня?
– Но только не потому, что ты не выходишь замуж за Робина Клэя. Нет, я всегда знал, что этому парню не под силу тебя укротить.
– Укротить! – Она повторила это слово и громко рассмеялась. – Но разве женщину нужно укрощать?
– Спроси у своей матери, – сказал он и уставился в землю.
– Ну, вы известная парочка. Две горошины в одном стручке.
Клэр сказала это доброжелательным тоном, без намека на иронию.
– Так и должны жить мужчина с женщиной, девонька моя. Мне кажется, вы с Робином очень скоро заставили бы бедный стручок лопнуть.
Она улыбнулась.
– Бедняга Робин! Когда-то он казался мне чуть ли не сказочным принцем. А еще мне казалось, что он понимает меня как никто другой. Отец, знаешь, а ведь этот самый стручок лопнул всего за несколько минут. Забавно, да! И все мгновенно стало прошлым. Даже страшно делается, когда подумаешь об этом. Точно шла я через пустыню и наслаждалась зрелищем миража, а он взял и исчез. – Клэр замолчала и поковыряла носком туфли рыхлую землю. – Я проснулась сегодня утром и поняла, что к Робину не испытываю никаких чувств – ни ненависти, ни любви. И не хочу его видеть.
– Не волнуйся – еще все к тебе придет.
Клэр вдруг взглянула на отца совсем иными глазами, словно драматический разрыв с Робином просветлил ей душу. Она и сама поверила в то, что еще не все для нее потеряно. Робин оказался ей чужим – чуждым – человеком, но когда-то встретится настоящий друг. И наполнит ее сердце любовью.
Ее захлестнуло теплой волной нежности к этому высокому молчаливому человеку – ее отцу. Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Понял, все понял. И вовсе не торопится выдать ее замуж, чего не скажешь о матери.
Они медленно брели домой. Клэр взяла отца под руку, прижалась к его сильному плечу. Конни увидела их из окна мансарды и очень удивилась и обрадовалась этой внезапной близости, установившейся у отца с дочерью. Как хорошо, что между ними наконец воцарились мир и согласие, думала она.
Весь вечер Клэр с матерью упаковывали подарки и мирно беседовали на всякие посторонние темы. Клэр не проронила ни слезинки – оказалось, ей совсем не жалко расставаться с Робином, с памятью о нем. Напротив, словно от какой-то тяжкой ноши вдруг освободилась. Она написала Робину письмо с просьбой никогда не искать с ней встречи. А закончила его такими словами:
«Молюсь, чтобы ты вернулся с войны живым и невредимым. Будь счастлив. Если я разочаровала тебя и заставила страдать, прости Бога ради. Удачи во всем!
От Клэр».
Отправив письмо, она поняла, что завершилась целая глава в ее жизни. Словно она закрыла книгу, к которой больше никогда не вернется. Так оно, наверное, и было.
В ту ночь над морем летали вражеские бомбардировщики, по которым вела огонь зенитная артиллерия сухопутной охраны. Ночной мрак то и дело разрывали вспышки снарядов. Какое-то время Меллорсы наблюдали за воздушным боем, потом отправились спать.
Следующий день выдался сырым и туманным. Клэр, во что бы то ни стало решившая порадовать мать, согласилась провести вечер в компании американских летчиков.
А дело было вот как.
– Позволь мне все-таки позвать их, – сказала Конни. – В прошлый раз им так у нас понравилось. Да и я почувствовала себя на двадцать лет моложе. Веришь, они как дети благодарили нас за то, что мы пригласили их в гости.
– Я ничуть не возражаю. – Клэр пожала плечами. – Ради Бога зови.
– Будем считать, что мы работаем на победу, – с улыбкой сказала Конни.
В тот вечер Клэр ее удивила. Она красиво уложила волосы, надела нарядное платье и старалась казаться веселой и дружелюбной. Конни пригласила двух сестер, дочерей местного фермера, чтобы американцам было с кем потанцевать. Девчонки оказались очень симпатичными и веселыми, но Клэр их затмила. Гости не спускали с нее откровенно восхищенных взглядов.
Конни они напоминали школьников-старшеклассников, попавших на домашнюю вечеринку. Притащили виски, шоколад, нейлоновые чулки для девушек, словом, все, что можно приобрести в гарнизонном магазине.
Девушки обрадовались подаркам. Ребята на самом деле оказались симпатичнейшими и очень сердечными, и Клэр почувствовала себя легко. Давно так не веселились в тихой «Лебединой долине». Оливер Меллорс щедро угощал пивом, потом ушел на кухню покурить и почитать газету. Конни хлопотала возле радиолы, меняя пластинки, которые принесли с собой ребята. Она подала прохладительные напитки, сэндвичи с ветчиной, заварила крепкий кофе. Эта полная синеглазая англичанка пользовалась у американцев успехом наравне с девушками. Ее все время приглашали танцевать, и до Клэр часто долетали взрывы веселого смеха – это ребята смеялись шуткам матери.
Конни не скрывала своей гордости за дочку. Еще бы, американцы влюбились в нее по уши. А она, похоже, отошла и даже оттаяла душой и по-настоящему веселится.
Командир подразделения, Хэмилтон Крэйг, пригласил Конни на степ.
– Мэм, ваша дочь уложила всех! – заявил он с восхищением.
– Уложила? Ах да, конечно же, я поняла.
Конни очень понравился этот афоризм Нового света.
– Такая сексапильная у вас девчонка, мэм. Простите, если я слишком вольничаю, но мне кажется, она уродилась в мать.
Конни рассмеялась и похлопала парня по плечу. Хоть он и командир подразделения, а все еще мальчишка. Ей льстило, что он восхищается ею. Живой, раскованный парень. Не то, что манерный воображала Робин Клэй.
И Клэр испытывала симпатию к этому широкоплечему и высокому – шесть футов четыре дюйма – парню с миндалевидным разрезом широко посаженных глаз. У него были густые короткие волосы цвета вороньего крыла. Смуглая бархатистая кожа говорила о том, что у парня превосходное здоровье. Ну а широкая улыбка лишь подтверждала предположение о его легком нраве. Однако же нрав нравом, а в настойчивости парню не отказать – протанцевав два танца с хозяйкой дома, на все остальные он безоговорочно ангажировал Клэр.
Ей было хорошо с этим улыбчивым американцем, хотя подчас смех ее звучал слегка истерично. Ну да, она еще не окончательно пришла в себя от пережитого, к тому же сегодня многовато выпила – американцы без конца наливали эти свои хайболлы.
Ей становилось лучше с каждой минутой. Плевать она хотела на то, что было. Плевать, плевать… Главное, расслабиться и ни о чем не думать. И хватит смотреть на себя со стороны и подвергать каждый свой шаг критическому анализу. Так жить очень трудно. А зачем жить трудно, когда можно жить легко?..
С американцами Клэр еще никогда не общалась близко.
Эти парни ведут себя необычно: шепчут во время танца, что она сводит их с ума, что, как и все рыжие, она очень сексапильна и им очень хочется с ней переспать. Когда она сказала одному из парней, что ей с ним переспать совсем не хочется, он как ни в чем не бывало ответил: «О’кей, я вовсе не обиделся, мэм», и сменил тему разговора.
Больше всех Клэр нравился Хэмилтон Крэйг – этот парень так заразительно хохотал, зажмуривая при этом глаза. Когда подали ужин, они прихватили с собой несколько сэндвичей и вдвоем забрались на верхнюю ступеньку лестницы, где было полутемно. И стали болтать обо всем на свете. Клэр разоткровенничалась – бывает, малознакомым людям легче рассказать что-то сокровенное.
– Как случилось, что ты еще не замужем? – удивлялся Крэйг. – У нас в Штатах тебя давно бы кто-нибудь умыкнул.
И тогда она вкратце рассказала ему о расстроившейся помолвке.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Выходит, ты теперь свободна? – улыбнулся Хэмилтон Клэр своей открытой улыбкой. – Это значит, я могу подобрать то, что потерял твой дуралей. Как ты думаешь, ты бы могла стать моей девушкой?
Клэр отвела взгляд в сторону. Она была смущена. Этот американец уж слишком торопит события.
– Зависит от того, что ты под этим подразумеваешь, Хэм.
– У нас в Штатах это означает, что мы с тобой должны регулярно встречаться, любить друг друга и вообще проводить вместе свободное время.
Клэр рассмеялась.
– Ну, начнем с того, что свободного времени у меня почти нет. Да и домой я приезжаю редко.
– Не волнуйся, я сам к тебе приеду, – заверил ее Хэм. – И мы будем ходить по ресторанам и на танцульки, хоть у вас там каждую ночь и бомбят. У тебя есть своя квартира или ты живешь при госпитале?
Клэр объяснила, что живет с тетей Хильдой и кузиной Пип и немного рассказала о Пип.
– Судя по твоим словам, хорошая девчонка эта Пип. Значит, вы трое живете одной семьей. А знаешь, я давно не встречал таких очаровательных женщин, как твоя мама.
– Это ты всерьез говоришь? – удивилась Клэр.
– Да, мэм, очень даже всерьез. Хоть она уже и не так молода, все равно в ней есть что-то такое, что располагает к себе. К ней прямо тянет, понимаешь?
– Ну, наверное, не совсем.
– Думаю, дело не только в ее сексуальности. То есть я хочу сказать, что она мне нравится не на предмет трахнуть, а так, в общем.
– А что такое – «трахнуть»?
– Что, разве у вас в Англии так не говорят? Понимаешь, это значит с кем-то переспать. Рядом с твоей мамой чувствуешь себя очень здорово. Ну да, настоящим мужчиной и вообще… Мне трудно это объяснить. Словом, она очень располагает и притягивает к себе.
– А я… я тоже располагаю к себе? – тихо спросила Клэр.
Крэйг рассмеялся, сочтя вопрос чрезвычайно наивным. Но увидев, с каким нетерпением Клэр ждет от него ответа, поспешил сказать:
– Еще как! В твоем присутствии все парни чувствуют себя на голову выше. Голубушка, неужели ты не знаешь, что от одного твоего взгляда замирает сердце? Ты не девчонка, а настоящая конфетка.
– Да, я понимаю, что возбуждаю в мужчине желание, – медленно произнесла Клэр. – Желание и больше ничего?
Хэм взял ее за руку.
– Не только желание, Клэр! Понимаю, ты слегка не в себе после того, что произошло у тебя с этим твоим Робином. Держу пари, под твоими рыжими волосами прячутся всякие загадки, которые очень даже хотелось бы разгадать нашему брату.
Клэр вздохнула. Хэм все больше и больше нравился ей. Чуток, очень чуток, и не по годам развит.
– Беда в том, голубушка, что ты слишком красива, – продолжал рассуждать Хэм. – Твоя красота сводит с ума и заставляет забывать обо всем остальном. Поверь мне, глядя на тебя, мне стоит больших усилий помнить о том, что у тебя есть еще и душа. Да и пахнет от тебя как-то уж очень соблазнительно.
Хэмилтон глаз не мог отвести от сидевшей рядом с ним девушки. Кажется, на этот раз он здорово втюрился. В девчонке есть какой-то умопомрачительный шарм. Дело не в том, что она англичанка – у него уже и англичанки были. Вполне нормальные девчонки, но ничего особенного. Эта же – загадка. С ней можно болтать обо всем на свете, она будет тебе улыбаться и все равно останется от тебя за тысячи миль. И почему на ее лице это странное выражение грусти или даже печали? Вряд ли только из-за разрыва с женихом.
Хэм, обладавший здоровым мужским тщеславием, поклялся себе, что непременно сломает этот барьер отчужденности.
– Послушай, голубушка, мне хочется отвлечь тебя от твоих мрачных мыслей, – сказал он, весело улыбнувшись Клэр. – Прочь задумчивость. А ну-ка иди сюда.
И он раскрыл объятья.
Клэр вся напряглась, но позволила себя обнять. Хэм поцеловал ее в губы. Она высвободилась и тут же отодвинулась от него.
– Хэм, я считаю тебя очень красивым парнем, – сказала она. – Да ты и сам это знаешь.
– Я рад, что ты так считаешь! – Он вдруг зарылся лицом в ее волосы. – Послушай, голубушка, на улице такой туманище и завтра скорее всего все вылеты отменят. Может, двинем куда-нибудь? Я на колесах, ты покажешь мне свой Сассекс.
– А как насчет бензина?
– Мой драндулет бегает на авиационном. Ну, ну, думай.
– Мы могли бы съездить в замок Арундел или в Пивенси, а потом…
Клэр вдруг замолчала.
– Соглашайся, голубушка. Я буду на седьмом небе от счастья. Кстати, торжественно обещаю вести себя пристойно. Разумеется, в том случае, если ты будешь на этом настаивать.
Клэр была в растерянности. Хэм ей нравился – он помог ей хотя бы ненадолго забыться.
История с Робином вымотала ей душу. Там теперь царила пустота. И в жизни нет ничего – сплошная пустота и работа, работа, работа… Может, Хэму удастся наполнить ее существование каким-то смыслом?
– Ну, и что ты мне ответишь? – не унимался Хэм.
– Отвечу, что я согласна. Путешествовать, так путешествовать.
Он хотел ее поцеловать, но она взяла его за руку и потащила танцевать.
Поездка в Арундел удалась на славу. День был холодный, в низинах стлался туман. Хэм болтал без умолку, стараясь отвлечь Клэр от ее мыслей. Он задавал бесконечные вопросы об английских обычаях и традициях, в свою очередь рассказывал об Америке, о своей родной Вирджинии.
От Арундела Хэм, по его собственному выражению, чокнулся. Он снимал все подряд, а больше всего Клэр. И все время старался ее рассмешить.
Вел он себя вполне пристойно. Но когда они возвращались домой, съехал с шоссе на боковую дорожку и остановил машину. Увидев, что Клэр побледнела и изменилась в лице, рассмеялся и сказал:
– Голубушка, я тебя не съем. Ведь я не забыл про свое обещание. Но, думаю, ты не имеешь ничего против такого дружеского поцелуя, как прошлым вечером, не так ли?
Она побоялась показаться ханжой и ничего ему не ответила. Хэм обнял ее, впился в губы, и она поняла, что совершила ошибку. Дыхание парня стало частым и прерывистым. Поцелуй оказался куда более страстным, чем вчерашний. Она вспомнила Робина, ту злополучную ночь… От страха даже вспотели ладони.
– Клэр, Клэр, голубушка моя… Ты такая, такая… восхитительная, – бормотал он.
– Хэм, ты же обещал!
Он отстранился и с удивлением посмотрел на девушку.
– Ты разве не хочешь немного потискаться?
– Потискаться?
– Ну, я хотел сказать, пообниматься. – Он улыбался, но Клэр обратила внимание, что у него дрожат руки. Какой лакомый кусочек, думал он. Неужели девчонка не соображает, как она соблазнительна? С ума можно сойти от ее тонкой талии и круглых грудей. Не женщина, а мечта.
– Извини, но, мне кажется, одними поцелуями и объятьями дело обычно не обходится, не правда ли? – сказала Клэр и нервно рассмеялась. – Мужчинам всегда хочется чего-то еще.
– А тебе разве не хочется?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда.
Он отодвинулся от нее, прикурил две сигареты и дал одну из них Клэр.
– Черт побери, но мне ведь и в голову прийти не могло, что ты – девственница. Ну и повезло же мне. Вот, оказывается, откуда эта твоя загадочность.
– Что ты хочешь сказать этим своим «повезло же мне?» Словно ты в чем-то раскаиваешься. Я такая, какая есть.
Он рассмеялся.
– Черт возьми… Пойми, Клэр, у меня свои принципы. Я дружил с несколькими девушками, но стоило мне узнать, что моя подруга девственница, и я больше никогда не приглашал ее на свидание.
– Почему?
Клэр была так заинтригована, что даже не чувствовала неловкости от подобного разговора.
– Неужели тебе не ясно? Парню нравится девушка, сильно нравится, и он хочет, чтобы их отношения стали еще ближе. У нее до него были другие парни, поэтому она знакома с правилами игры. Получается, что обе стороны знают, чего хотят. Сечешь? И их обоих это вполне устраивает. Но быть первым – нет уж, увольте, сэр! Такая девушка, как ты, дорожит своей невинностью, а значит парень чувствует себя ответственным. Я лягу в постель с девственницей только тогда, когда пойму, что у нас с ней серьезно.
Клэр была потрясена.
– Выходит, ты заводишь роман только с той девушкой, которую не любишь?
Хэм пожал своими широченными плечами.
– Понимаешь, обнимая девчонку, каждый раз думаешь, что ты втюрился. Но я не из тех, кто часто меняет девушек. Мне всегда кажется, что я люблю ее, а она меня. Наверное, я еще не встретил свою единственную. Рано или поздно это случится, и тогда я пойму, что это навсегда.
– И ты женишься на девушке, с которой… спал?
– Разумеется!
– И будешь ее уважать?
– А почему бы и нет?
Клэр покачала головой. Она была озадачена. Хэм вовсе не производил впечатление пустого безнравственного парня. Из их сегодняшних бесед она поняла, что он серьезно относится к жизни, много размышляет о ее смысле и даже верит в Бога. Кузина Пип совсем другая – настоящая бабочка, порхающая от одного флирта к другому. И о смысле жизни никогда не задумывается. А вот Хэмилтон Крэйг всего час назад говорил ей, что его мечта – сделать мир лучше и чище. Но сперва, сказал он, мы должны выиграть эту грязную войну.
– Ты, наверное, считаешь меня старомодной пуританкой, – грустно заметила Клэр. – Но что поделаешь, я никак не могу согласиться с тем, что девушка может отдаться мужчине до брака.
– Похоже, кое-кто и назвал бы тебя старомодной, но только не я. Я бы назвал тебя принципиальной. Послушай, Клэр, ты имеешь свой взгляд на секс, и я не собираюсь его оспаривать. Девушка, как и парень, имеет право на выбор. Нет, голубушка, я даже восхищаюсь твоей силой воли.
Клэр повесила нос. Такой умный парень, а ничего не понял. Как, как объяснить ему, что сила воли здесь ни при чем? Вот если бы она согласилась на уговоры Робина заняться любовью, тогда можно было бы говорить о какой-то там силе воли.
– Мне очень жаль, но я хотела сказать…
– Что ты хотела сказать?
– О, сама не знаю. Такой сумбур в голове.
– Понимаю, голубушка. Все-таки ваша ссора с Робином оказалась для тебя ударом. Пройдет со временем. Ты что, все еще любишь этого парня?
– Нет!
Хэма удивила поспешность, с какой она это сказала. Видать, насолил ей малый, здорово насолил.
Клэр выбросила сигарету в окно. Опять навалилась тоска, и сердце щемит… С утра было так весело и легко, а сейчас… Господи, пошли же забвение.
Хэму передалось ее настроение. Он обнял девушку за плечи и погладил по голове.
– Клэр, ты малышка что надо. Мне будет очень трудно не влюбиться в тебя. Наверное, это даже хорошо, что у меня нет времени встречаться с тобой.
– Ты мне тоже нравишься, – робко сказала Клэр. – Прости меня, Хэм, если я тебя чем-то разочаровала. Может, если мы будем продолжать с тобой встречаться, я стану такой, какой ты хочешь меня видеть. Но я не имею права давать обещание.
– Послушай, голубушка, ты на самом деле думаешь, что можешь в меня влюбиться? – Он оживился. – Знаю, это не в моих правилах, но если ты на самом деле… Я всегда смогу найти минутку повидаться с тобой. Мы часто подменяем друг дружку, если у кого-то свидание. С тобой я не стану притворяться – у нас с тобой все так серьезно. Но и ответственность взваливать на себя не хочу. Но если тебе кажется, что ты можешь полюбить меня, я буду болтаться возле тебя. Только не стану морочить тебе голову и обещать бессрочную платоническую дружбу. Я на нее не способен, тем более с такой девушкой, как ты. Знала бы, как ты меня возбуждаешь. На тебя издалека глянешь – и уже тебя хочется. Я понял это еще вчера вечером. От тебя идут какие-то токи и начинаешь сходить с ума, еще не успев к тебе прикоснуться. Такого со мной еще никогда не случалось. Нет уж, дудки, я тебя так просто не отпущу, только не води меня за нос, ладно? Если у меня нет никаких шансов, так и скажи, потому что…
Если бы Хэм не нравился Клэр, она наверняка бы захотела поводить его за нос, тем более, что очень жаль его терять. Особенно сейчас, когда ее точно подвесили между небом и землей в какой-то странной тоскливой пустоте. Можно конечно завести невинный роман с Хэмилтоном Крэйгом, и тогда она скажет кузине Пип, что у нее появился новый приятель. Всему миру скажет. Пускай все знают, что она нисколько не скорбит о разрыве с Робином.
Но Клэр понимала, что Хэм слишком благороден и чист душой, чтобы играть с ним в подобные игры. Он с удовольствием будет продолжать встречаться с ней, стоит ей только намекнуть, что, быть может, в недалеком будущем она согласится заняться с ним любовью. Только она не может этого сказать. Хэм нужен ей как друг, утешитель, наконец, как ниточка, связывающая ее с реальным миром. Но только не как любовник. Нет!
– Не могу тебе это обещать, – грустно сказала она. – Знаешь, Хэм, боюсь, мне никогда этого не захочется. Мне очень жаль. И больше всего себя.
Что верно, то верно – больше всего себя.
– Какая досада! – воскликнул Хэм. – Я думаю, мы с тобой могли бы хорошо позабавиться.
– Мне не нужны подобные забавы, – устало произнесла Клэр.
Он удивленно поднял брови.
– Ведь ты, малышка, не знаешь, как это хорошо. Но я тебя все равно уважаю за твою искренность, хотя потом ты сама будешь локти кусать. Война ведь. Через неделю нас уже может разорвать в клочки. Бери, что дают, а не жди своего принца. Скажи мне честно, тебе никогда не хотелось переспать с этим твоим бывшим женихом?
– Нет. Я его любила. По крайней мере мне так казалось. Но когда дело дошло до… этого, я поняла, что я просто его не хочу.
– Это называется несовместимостью. – Хэм пожал плечами. – Ты, наверное, сильно распалила парня, а поэтому для него был такой удар.
– Наверное, ты прав. Да, я задела его гордость. Но ведь и он вел себя со мной не лучше.
Американец с любопытством смотрел на Клэр. Еще в Штатах его предупреждали, что англичанки очень холодны, Однако же собственный его опыт доказывал обратное. Да и у большинства ребят из его эскадрильи были постоянные подружки в деревне, и не возникало с ними никаких проблем. Кое-кто даже приводил девчонок в казармы. Командир смотрел на подобные проделки сквозь пальцы – лишь бы к утру девчонки смотались.
Но Хэм прекрасно понимал, что Клэр нельзя сравнивать с теми девчонками – особенная она какая-то. Настоящая леди. Может, этим и объясняется ее сдержанность?.. Хотя, похоже, всему виной ее принципы. Не может, не может быть фригидной такая роскошная девушка.
– Клэр, ты точно уверена, что у нас с тобой ничего не получится? – снова спросил Хэм. – Пойми, я вовсе не какой-то там искатель приключений. Ты, голубушка, уж больно мне нравишься. Думаю, это могло бы перерасти во что-то серьезное.
О, ей так хотелось любить и быть любимой… Она почувствовала слабость во всем теле и снова позволила ему себя обнять. Постепенно она расслабилась и стала отвечать на его поцелуи. Даже не оттолкнула от себя, когда он засунул руку за ворот ее свитера. Но как только его ласки стали горячее, заговорил ее разум. Где-то в голове предупреждающе зазвенел колокольчик. Хэмилтон наверняка на этом не успокоится, захочет чего-то еще, а его ласковый голос станет хриплым от страсти. Тело нальется свинцом, и все его помыслы будут о том, как бы овладеть ею.
– Нет! – Клэр вырвалась, внезапно почувствовав к парню неприязнь. – Прости меня, Хэм, но я не могу, не могу!
Ну и девушка, думал он, с трудом приходя в себя. От одних ее поцелуев можно с ума сойти! Интересно, она тоже испытывает неудовлетворенность от незавершенной любви? Нет похоже. Эта странная невинная душой и телом девушка была все так же бледна и печальна.
– Не волнуйся, со мной все о’кей, – пробормотал Хэм.
Пускай, думал он, из этих огромных прекрасных глаз исчезнет грусть.
– Может, поедем домой? – предложила Клэр, поправляя юбку.
Хэм кивнул.
– Давай двинем куда-нибудь пообедать, если, конечно, не возражаешь.
– Я хочу домой. Мне завтра рано вставать. Смена начинается в девять, и я должна успеть к молоковозу.
Хэм был разочарован, но отнюдь не удивлен. Их объятья и поцелуи ее нисколько не возбудили. Наверное она права – не стоит им продолжать встречаться. Неровен час, и он влюбится в Клэр очертя голову, и это повлечет за собой много трудностей. Она иностранка, к тому же сейчас идет война. Да, им лучше расстаться.
– Тогда давай скажем прощай и разбежимся в разные стороны.
Он молча вытащил из кармана две сигареты.
Хэм высадил ее возле ворот и наотрез отказался зайти в дом.
Она постояла немного в холодных синеватых сумерках, глядя вслед удаляющейся машине. Она знала, что никогда больше не увидит Хэмилтона Крэйга.
Было почти так же плохо и тяжело на душе, как после разрыва с Робином.
Неужели все ее отношения с мужчинами будут кончаться на такой же грустной ноте? Кто в этом виноват? Если она, то в таком случае ей суждено остаться чужой и непонятной в этом огромном сумасшедшем мире.
Клэр уезжала в Лондон, увозя с собой беспросветное чувство одиночества.
