Текст книги "Дочь леди Чаттерли"
Автор книги: Дэвид Герберт Лоуренс
Соавторы: Патриция Робинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Клэр вернулась в госпиталь первого марта. Стояло свежее весеннее утро. Радоваться бы наступающей весне да солнцу, однако девушка была печальна, а синева под глазами говорила о том, что она совсем не отдохнула.
Тетя Хильда очень огорчилась за племянницу.
– Ты провела почти целую неделю на свежем воздухе, а вид у тебя совсем никудышный. Надеюсь, ты уже пережила ссору с Робином?
– Давным-давно. В сущности, нечего было переживать.
Клэр замолчала и отвернулась. Она не собиралась рассказывать тете Хильде, почему пребывание в родительском доме не пошло ей впрок. Оказывается, она очень привязалась душой к Хэмилтону Крэйгу, и невозможность продолжать с ним отношения из-за разности взглядов на жизнь повлекла новый эмоциональный срыв.
Клэр никому не призналась, что пережила в «Лебединой долине» сильное увлечение. Родные и близкие же грешили на то, что Клэр все еще не оправилась от удара в связи с несостоявшейся свадьбой. Да одних сообщений в газетах по поводу расторгнутой помолвки и писем от родных и близких, в которых выражалось недоумение и соболезнования, вполне достаточно, чтобы сделать человека несчастным.
И все-таки Клэр ожидал радостный сюрприз – облаченный в халат капитан Тэлбот медленно, зато с гордым видом, передвигался на костылях. Одна его нога оставалась в гипсе, сам он был худ и бледен, но глаза сияли от счастья.
– Вот, взгляните! – воскликнул он, увидев Клэр. – Ваш покорный слуга встал и уже марширует навстречу победе.
– Превосходно, – прошептала Клэр и радостно улыбнулась.
– Нет, вы только посмотрите!
Колин сделал большой шаг, закачался и наверняка бы рухнул на пол, если бы не подоспела на помощь Клэр.
– Сперва нужно научиться ходить, а потом маршировать, капитан Тэлбот.
Он фыркнул.
– У меня для вас есть и другие новости. На следующей неделе я буду иметь возможность представить вас моей единственной и несравненной девушке.
– Неужели ваша Ив возвращается домой? – воскликнула Клэр.
– Да, и отныне продолжит свою службу на родине. Оказывается, бедняжка заболела в этом своем Гибралтаре, но от меня, разумеется, скрывала. Сейчас она уже в порядке. Командование решило отправить ее в Англию. Она временно будет служить в Портсмуте.
– Как я за вас рада, – ничуть не кривя душой, сказала Клэр. У Колина было приподнятое настроение, хоть он все еще страдал от боли. Теперь, когда они наконец воссоединятся с Ивлин, он обретет счастье и покой. А он их заслужил. Колин сообщил, что свадьба состоится сразу после того, как он выпишется из госпиталя. Они с Ивлин решили не дожидаться окончания войны.
– С нетерпением жду встречи с вашей невестой.
– И она мечтает с вами познакомиться. Я писал ей, с какой любовью вы выхаживаете меня и других раненых.
И тут Колин вспомнил, что Клэр совсем недавно пережила размолвку с женихом. Его лицо посерьезнело, на плечо девушки легла дружеская рука.
– Я видел сообщение в газете, сестричка. Очень, очень жаль, – пробормотал он.
– Случилось то, что должно было неминуемо случиться. – Клэр почувствовала, как вспыхнули ее щеки. – Из нашего брака не вышло бы ничего хорошего.
– Я невольно чувствую себя виноватым перед вами – ведь будущее сулит мне столько счастья.
– О, я напротив очень рада за вас. У меня даже настроение поднялось, – заверила его Клэр. И постаралась улыбнуться.
На этом их разговор закончился. Дел было много: обход вместе с мисс Ивэнс, потом перевязка. Возможно, Колину повезет больше, чем ей, размышляла девушка, занимаясь привычными делами. Она вспомнила, какой восторг охватил ее при известии о том, что Робин едет домой и они скоро станут мужем и женой… Нет, не может быть, чтобы Колин тоже потерпел фиаско.
Клэр гнала от себя мрачные воспоминания, но, увы, от них некуда было деться.
Почти все больные выражали свои соболезнования и симпатии. Даже этот антипатичный мистер Фуллер, и тот был сегодня необыкновенно ласков с Клэр. А вот Кас Бинелли выразил свои соболезнования весьма своеобразным образом. Впрочем, от него и следовало этого ожидать.
– Что случилось, моя красотка? Неужели этот негодяй сделал ноги?
Клэр с неохотой задержалась возле кровати капитана Бинелли – он снова нарочно уронил подушку, и ей пришлось ее поднять.
– Прошу вас, отстаньте, – буркнула она. – У меня много дел.
– Ты теперь свободна и, быть может, соблаговолишь ответить на мою любовь, а?
Клэр не удостоила Бинелли ответом. Гордо подняв голову, она прошла мимо, не чувствуя в душе ни капли сожаления по поводу несостоявшейся свадьбы. Робин навсегда ушел не только из ее жизни, но и из сердца. Может, никакого Робина вовсе и не существовало?..
Пип в тот вечер осталась дома. За ужином она пристала к кузине с вопросами.
– Я так и рухнула, когда мамуля сообщила мне, что у вас все распалось, – щебетала Пип. – Хоть мне скажи, в чем дело, а? Просто сгораю от любопытства.
Обе девушки уже были в пижамах. Они сидели возле камина и попивали чай. За окном выли сирены, но они не обращали внимания ни на их вой, ни на взрывы бомб и отдаленные раскаты орудий противовоздушной обороны. Клэр закурила сигарету и молча посмотрела на кузину. Какая она умница! Всегда весела и беззаботна, а все потому, что не принимает всерьез тех, с кем встречается. Себя, правда, тоже. Совсем не похожа на мать. Пип на целых полтора года старше Клэр, но выглядит моложе ее. Слегка раскосые темные глаза, короткие, как у мальчишки, волосы, а сама миниатюрна, точно эльф. И отнюдь не глупа, несмотря на свое легкомыслие. Напротив, головка у Пип очень трезвая и ясная. Недаром ее взяли на службу в Министерство обороны. Клэр, хорошо знавшая кузину, догадывалась, что девушка очень чиста душой.
Она так похожа на озорного ребенка, никак не желающего расстаться с детством, думала сейчас Клэр. Частенько поучает младшую кузину не относиться к жизни столь серьезно. Такой красавице, как Клэр, утверждает она, грешно не уметь наслаждаться жизнью.
Наконец Клэр заговорила, и Пип затаила дыхание, внимая ей.
– Может, ты меня осудишь за то, что я прогнала Робина, да только такая я уродилась. – Клэр грустно улыбнулась. – Я его в ту ночь люто возненавидела.
– Бедняжка Робин! – прошептала Пип. – Я готова прослезиться, – не то в шутку, не то всерьез добавила она.
– Это я бедняжка, а не он, – возразила Клэр.
– Ну, ты само собой. Тебя мне очень и очень жаль. Ты вся сплошной клубок нервов, а это, наверное, ужасно.
– Ты очень точно описала мое состояние. – Клэр усмехнулась.
– Милая моя, кто-то рано или поздно обязательно этот клубок распутает. Не стоит отчаиваться из-за того, что Робину оказалось не по плечу вытащить из-под шляпы кролика.
– Странно ты выражаешься, – заметила Клэр. – Словно со мной нужно сделать какой-то фокус.
– А ты думала? Будем надеяться, еще не все фокусники перевелись, – серьезно рассуждала Пип, хотя глаза ее искрились смехом. – Я, разумеется, тоже не всю себя отдаю, хотя много раз мне очень хотелось это сделать. Неужели тебе никогда не хотелось, а? Какая же ты странная… Если бы ты не отдалась Робину из принципа, я бы еще смогла тебя понять. Но ты говоришь, что тебе этого не хотелось, да? Господи, да ты что, неживая, что ли?
– Может быть, – тихо сказала Клэр и опустила голову. – Я, наверное, не способна отвечать на ласки мужчины.
– Просто ты ничего в этом не понимаешь! Ты еще спишь и видишь какие-то детские сны. Проснись, Клэр, проснись! Господи, пошли этой несчастной принца, который сможет ее разбудить! – Пип возвела к потолку глаза в шутливой молитве. – А вот я испытываю такой жуткий соблазн, когда знакомлюсь с новым поклонником. Недавно меня познакомили с одним голландцем – его прикомандировали к нашим ВВС. Странное у него имя – Джаап. Говорят, голландцы очень искусные любовники. Я просто влюбилась в его синие, как море, глаза и ямочки на щеках. Он меня уговаривает провести вместе уик-энд.
– Но ведь для девушки это неприлично и…
– Не беспокойся о моей девичьей чести, – перебила кузину Пип. – У тебя и так хватает хлопот по защите твоей собственной. Тем более, что в ближайшее время я не собираюсь связывать себя семейными узами. Буду просто жить и наслаждаться жизнью. Это ты у нас серьезная. Помню, уже на следующий день после вашего знакомства с Робином была согласна пойти за него. Выходит, ты втюрилась в него? Но почему тогда ему не отдалась?
– Но мне же этого не хотелось. – Клэр встала и беспокойно заходила по комнате. Ею снова овладели грусть и тревога. Пип сидела в кресле, обхватив руками колени, и не сводила глаз со своей красавицы-кузины. Настоящая богиня Артемида, думала она. Бедный Робин… Представляю, как она его распалила. Такая красивая, и такая холодная. Странно…
– А вот я всегда очень хочу мужчину, который мне нравится, и потому мне приходится бороться не только с ним, но и с собой тоже, – констатировала Пип. – Ты рассказывала о своих приключениях тетушке Конни?
– Рассказывала.
– И она, надеюсь, дала тебе дельный совет.
– Вовсе нет. Но она рада, что свадьба не состоялась – им с отцом Робин не понравился. Если бы он произвел на нее впечатление, она бы решила, что я обыкновенная дуреха. Моя мать, как тебе известно, весьма прогрессивна в вопросах секса.
– Тебе повезло, что у тебя смышленая мамаша. Мою кондрашка хватит, стоит ей узнать, что я собираюсь провести уик-энд с любовником. Тетушка Конни, та все понимает.
– О да, она понимает.
Клэр нахмурилась.
– Она такая прелесть, – продолжала свой панегирик Пип. – Жаль, не моя она мать.
– А я скорее разделяю взгляды тети Хильды. В особенности на секс.
– Должна сказать тебе, это весьма убогие взгляды. – Пип хихикнула. – Мамуля считает, что говорить о сексе непристойно, что удовлетворение от него получать грешно и что мужчина и женщина ложатся в одну постель только для того, чтобы обзавестись потомством.
Последнюю фразу Пип произнесла нараспев, точно молитву, и Клэр, несмотря на подавленность, рассмеялась. С Пип всегда весело.
– Примерно год назад я попала в такую передрягу. Даже тебе об этом не рассказывала, – вдруг разоткровенничалась Пип. – Ты, наверное, помнишь – я тогда втюрилась в одного маршала ВВС, семейного, разумеется. Не стану вдаваться в подробности и вгонять тебя в краску, но я чуть было не отдалась ему. Был один такой момент… И только твоей матери удалось удержать меня от опрометчивого шага.
– Странно. Обычно моя мать поощряет любовь во всех ее проявлениях.
– Нет, милая моя, ты не права. – Пип насмешливо сощурила глаза. – Тетя Конни, помню, сказала мне, что в том случае, если двое по-настоящему любят друг друга, а брак по какой-то причине невозможен, вовсе не преступление вступить в интимную связь. Знаешь, она не могла поверить, что мы с этим маршалом можем по-настоящему любить друг друга. В общем-то я тоже в это не верила, но он меня очень сильно возбуждал. Так вот, я к чему – тетя Конни помогла мне удержаться на самом краю пропасти. Пойми, душа моя, твоя мать вовсе не покровительствует распутству – она его осуждает и даже очень. Но вот что касается истинной любви, любви, данной от Бога, тут она не признает никаких условностей.
Клэр подлила себе чаю. Она всегда знала, что Пип с матерью прекрасно спелись. Пип, а не она, Клэр, должна была родиться в семье Меллорсов.
– Мне кажется, я чужая в «Лебединой долине» и вряд ли когда-нибудь стану там своей, – со вздохом сказала Клэр.
– Когда-нибудь ты поймешь мать и простишь. Ей столько пришлось пережить из-за любви. Славные они оба – и тетя Конни, и дядя Олли. А не нагрянуть ли мне на следующей неделе к ним в гости? – вслух размышляла Пип, – Расскажу тете Конни про своего голландца. Интересно, что она мне посоветует? Клэр, хочешь я попрошу Джаапа познакомить тебя с достойным парнем из своих соотечественников? – неожиданно предложила Пип.
– Не нужен мне никто – ни голландец, ни француз, ни американец…
Через неделю Клэр получила письмо от Хэмилтона Крэйга.
«Хотел навсегда выкинуть тебя из сердца, голубушка, но, увы, не вышло. Если передумала и хочешь быть моей девушкой, позвони. Примчусь на крыльях».
Славный парень, думала Клэр, разрывая в клочки письмо. Да только его ласки и поцелуи оставили в ее душе не больше следа, чем ласки и поцелуи Робина. Нет, не станет она отвечать на его письмо.
В последующие недели Клэр была занята в госпитале до такой степени, что минутки свободной не оставалось. Кое-кто из ее пациентов – к величайшему ее облегчению в их числе оказался и Кас Бинелли – выписались из госпиталя. Привезли новых больных… Она постаралась окружить их заботой и вниманием. Вскоре из прежних пациентов остались только Колин Тэлбот и Табби Бенсон.
Колин уже значительно окреп. Его прогулки становились все продолжительнее, а настроение все лучше. Из Гибралтара наконец приехала его невеста Ивлин Дэкрис.
Колин представил девушек друг другу в гостиной для посетителей.
Был пригожий мартовский день. На столе стояла ваза с ранними желтыми нарциссами, в окно заглядывало солнце, а голубое безоблачное небо сулило тепло.
Ив понравилась Клэр. Слегка напомнила Пип – такая же миниатюрная и смуглая, с большими темными глазами, опушенными длинными ресницами, черными волнистыми волосами. У девушки были изящные руки и тонкие лодыжки. Она души не чаяла в своем Колине, и это было видно невооруженным взглядом.
– Как чудесно, что он снова на своих ногах, правда, сестричка? – обратилась она к Клэр.
– Мы все очень довольны капитаном Тэлботом, – ответила та.
– Я теперь уже не хожу, а бегаю по коридору. Так что, мисс Меллорс, собирайтесь на нашу свадьбу! – воскликнул Колин.
– О, без вас она просто не состоится, – подхватила Ивлин, улыбаясь Клэр. – Колин так часто о вас писал. Я даже начала слегка ревновать его к вам.
– Не слушайте ее, мисс Меллорс…
Колин как будто смутился.
– Да она подтрунивает над вами, капитан Тэлбот! – воскликнула Клэр. – Я вот сейчас расскажу ей, как вы надоедали мне своими просьбами поскорей отправить письмо в Гибралтар или же сходить узнать, нет ли оттуда весточки. Из писем, которые вы написали друг другу, можно составить собрание сочинений!
– С ним одно удовольствие переписываться, – заметила Ивлин и положила головку на плечо жениху. – Он прирожденный писатель. Боюсь, мой эпистолярный стиль в сравнении с его не выдерживает никакой критики.
– Дорогая, твои письма я выучил на память вплоть до последней запятой.
– Это потому, что я не в ладах с пунктуацией.
Ивлин весело рассмеялась.
– И когда ваша свадьба? – поинтересовалась Клэр.
– В конце месяца.
Военный врач разрешил Колину выписаться из госпиталя и ходить сюда только на перевязки. Ивлин – она еще не окончательно оправилась после болезни, хотя благодаря загару вид у нее был здоровый – собиралась провести свой двухнедельный отпуск у родителей в Ричмонде. Там и решили сыграть свадьбу.
Клэр удалилась, оставив влюбленных наедине. Она им еще как завидовала. Счастливая Ивлин: нашла своего суженого. Колин Тэлбот на самом деле какой-то особенный. Не от мира сего, да и только. Чуток, интеллигентен, умен. Ивлин, похоже, не столь умна, как жених, зато нежна и полна очарования. Господи, пошли хоть им счастья, думала Клэр.
Венчание проходило в пятницу. В церкви было много военных – офицеры, прибывшие в недолгий отпуск, сестры милосердия, однокашники Ивлин по женской вспомогательной службе, несколько моряков, в их числе и брат Ивлин, подводник. Когда Колин надевал на руку невесты обручальное кольцо, Клэр испытала новый приступ зависти. Ивлин была возбуждена и красива. Она решила сделать Колину сюрприз, надев белое сатиновое платье с длинной вуалью и венок из апельсиновых цветов. Колин опирался на две палки, но казался очень импозантен в офицерской форме с погонами. Он все еще был бледен и слаб, однако судя по его виду, парень уже стоял перед вратами в рай.
Когда вышли из церкви, солнце неожиданно спряталось за тучу и брызнул дождик. Только это никого не испугало. Ивлин познакомила Клэр с другом ее брата, весьма симпатичным молодым офицером военно-морского флота Биллом Робертсом. Семьи Робертсов и Дэкрисов дружили с незапамятных времен. Клэр была в форме. Подводник откровенно восхищался девушкой. Он не отходил от нее во время торжественного приема, потом вдруг пригласил в ресторан. У Робертса была спортивная машина, а поэтому условились поехать в какое-нибудь загородное заведение, где можно потанцевать.
Они успели покинуть пределы города еще до объявления воздушной тревоги. Билл знал одно местечко, где было уютно, как дома. Посетителями небольшого ресторанчика на берегу реки были главным образом офицеры и их подруги. Оркестр играл прилично, отовсюду доносился смех. Клэр узнала одну из сестер милосердия из своего госпиталя – та самозабвенно кружилась в вальсе в объятьях французского офицера. Девушки улыбнулись друг другу и помахали руками.
Билл увлек Клэр к бару, там нашлось два свободных табурета. Они заказали коктейли из шампанского. Если начинаешь день с шампанского, шампанским его нужно и заканчивать, изрек Билл. Через полчаса они уже уплетали за столиком вкуснейший обед. И это несмотря на то, что вся Англия сидела на рационе. Клэр основательно проголодалась. Она чувствовала себя виноватой, вспомнив, что даже не притронулась к свадебному пирогу. Плохая примета… На этой свадьбе ей почему-то было грустно. Сейчас же она отдала должное заказанному Биллом обеду, и моряк остался очень доволен.
– Вы порозовели и замечательно выглядите, – по-приятельски откровенно сказал он. – На приеме я волновался за вас
– Да, я чувствую себя замечательно, – призналась Клэр.
– Расскажите немного о себе.
– Сперва я хотела бы послушать вас.
Билл признался, что помолвлен с одной американкой.
– Она сейчас в Штатах. Мы условились ни в коем случае не вести монашеский образ жизни, тем более, что нам еще, судя по всему, долго жить в разлуке. Линди часто встречается с молодыми людьми, но это всего лишь легкий флирт. Я тоже большой любитель повеселиться и потанцевать. Ничего более серьезного ни она, ни я себе не позволяем.
У Клэр отлегло от сердца, и она совсем расслабилась. Билл был истинным моряком – сильным, добродушным. Ко всему прочему еще и замечательно танцевал. Их симпатия оказалась взаимной. Клэр пожалела, что у нее нет брата – такого, как Билл, разумеется. За весь вечер Билл не сделал ни малейшей попытки приволокнуться за Клэр.
Если бы со всеми мужчинами было так легко, думала Клэр, когда они возвращались на рассвете в Лондон. Вот только жаль, что Билл уезжает на фронт.
– В следующий свой отпуск я подарю вам кольцо, – пообещал Билл.
– Спасибо. Это будет очень приятно.
– Огромное вам спасибо, Клэр. Вы – замечательный друг.
И он нежно поцеловал ее при расставании.
Друг! Это слово так и засело у нее в голове. Вряд ли Билл Робертс получит в ближайшее время отпуск. По всей вероятности они расстаются надолго или даже навсегда. Когда ей повстречается другой такой же Билл? Скорее всего никогда. А этот принадлежит девушке по имени Линди. Она, Клэр, никому не принадлежит. Себе. Одной себе.
Впереди скучный уик-энд. Тети Хильды в Лондоне нет, Пип уезжает в «Лебединую долину». Что делать? Куда себя деть?..
Дома Клэр обнаружила записку от кузины.
«Дорогая Клэр, – писала Пип, – кажется, у тебя не было никаких планов на выходные дни, а поэтому прошу тебя сделать мне одолжение и съездить к твоим. Понимаешь, тетя Конни зарезала к моему приезду ягненка, а когда я сказала, что не смогу приехать, бедняга очень расстроилась. Конечно, это большое свинство с моей стороны, но я получила сигнал SOS от моего Джаапа. Его собираются услать на какую-то базу, и я, наверное, не скоро его увижу. Пришлось, как ты видишь, отложить визит в “Лебединую долину”»…
Клэр возилась на кухне, приготавливая себе чай. Как ей быть? Следует хорошенько отдохнуть – послезавтра ночное дежурство. Что ж, очередь подошла, никуда не денешься. Она еще раз перечитала записку Пип. Конечно, мать загодя приготовилась к приезду племянницы – гостей Конни встречает радушно и хлебосольно. Придется ей ехать в «Лебединую долину» вместо Пип. Тем более, что она целый месяц там не была.
Она заказала разговор с домом. Трубку сняла миссис Меллорс.
– Клэр, как же я соскучилась по тебе! Приезжай, родная, приезжай. Мы с отцом будем так тебе рады. Ведь завтра годовщина нашей свадьбы. Помнишь, да? Уже восемнадцатая. Мы хотим устроить небольшой праздничный ланч.
Клэр была отнюдь не в восторге от услышанного. К родителям она ехала без всякой радости, ибо считала, что мать ведет себя бестактно, отмечая годовщину их свадьбы. Конни оповещала каждого встречного, что смогла выйти замуж за отца Клэр только когда девочке исполнилось два годика. Клэр до четырнадцатилетнего возраста не подозревала о том, что она незаконнорожденная. Как и о том, что брак Конни Чаттерли с Оливером Меллорсом вызвал страшный скандал в высшем обществе.
Она вспоминала обо всем этом в поезде, с каждой минутой приближавшем ее к дому. Стоял холодный и ненастный мартовский день. О берег с грохотом бились мутные серые волны и, шипя, откатывались назад. Клэр промокла до нитки, когда шла домой от автобусной остановки, но ни ветер, ни дождь не смогли ухудшить ее без того ужасного настроения. Конни хотела, чтобы дочь встретил на вокзале отец, но Клэр запротестовала, сославшись, что еще не знает, на какой сядет поезд. Она шла и вспоминала тот злополучный день шесть лет назад.
Клэр совсем недавно приняла первое причастие. Она знала, отец против, чтобы его дочь регулярно посещала церковь, однако мать рассудила иначе. Сама Конни особой религиозностью не отличалась, но, как она выразилась, «человек должен сам найти себя в жизни». Клэр была в восторге от ритуала – казалось, она прошла настоящее очищение. На каникулы девочка приехала тихая и просветленная, полная решимости оправдать возложенную на нее церковью ответственность. Она сидела в гостиной, уткнувшись носом в книгу. Тетя Хильда и мать о чем-то вполголоса беседовали на кухне. Клэр с головой ушла в книгу – это была ее любимая «Выдра по имени Тарка», но вскоре сестры перешли почти на крик. Теперь Клэр отчетливо различала каждое слово, а когда до нее дошел их страшный смысл, похолодела и сжалась в комок.
– Я на самом деле не вижу причины утаивать от нее это, Хильда. Девочке уже четырнадцать, и ей давно пора все знать…
Знать о чем? И кого это касается – ее или Пип? Ее наверное, ведь Пип уже пятнадцать с половиной.
– Но малышка так огорчится. Зачем ей знать об этом, Конни?
– Рано или поздно она должна узнать правду. Не понимаю, из-за чего ей расстраиваться? Да, мы с Оливером наплевали на общественное мнение, но мы никому не сделали ничего плохого.
– Это ты так думаешь, Конни. Ты и твой Оливер.
Похоже, тетя Хильда чем-то очень недовольна. Я подслушиваю. Это нехорошо, очень нехорошо, но я должнаузнать, о чем идет речь, думала Клэр.
– Мы не считаем себя виноватыми. Я никогда не была по-настоящему нужна Клиффорду, а поэтому не испытываю угрызений совести, что ушла от него.
– Клиффорд любил тебя, Конни. Даже готов был принять назад с чужим ребенком.
– Ему нужен был наследник. Он хотел, чтобы наш с Оливером ребенок стал его наследником и он мог бы помыкать им точно так же, как когда-то помыкал мной.
– Да, но ребенок Оливера – это ребенок его егеря. Кон, неужели ты не понимаешь, что все до единого были шокированы твоим поведением? Знаю, для тебя все обернулось удачно – ты обрела счастье, а большинство людей забыли про этот скандал. Но я не понимаю, чего ты добьешься, если скажешь Клэр о том, что она незаконнорожденная?..
Незаконнорожденная! Это значит, что я родилась еще до того, как отец с матерью поженились. Какой позор! Мать должна была сказать мне об этом до конфирмации. Я бы не стала причащаться, если бы знала, что я – незаконнорожденная. Священник ни за что бы меня не благословил. Но почему, почему они так поступили? Даже если они очень сильно влюбились друг в друга, они вполне могли подождать до свадьбы…
– Что ж, Конни, Клэр – твоя дочь. Поступай как считаешь нужным. Лично я полагаю, что чем меньше детям известно про отношения между мужчиной и женщиной, тем лучше. Глянь в газеты и увидишь, что вокруг творится: девочки возраста Клэр беременеют, а в фильмах только и показывают одни поцелуи. Это все американское влияние. Господи, как же я презираю этих янки. В наше время…
– И в наше время, Хильда, мы были ничем не лучше. Помнишь Германию? Ни ты, ни я уже не были девушками, когда выходили замуж. Наши родители не просвещали нас на предмет секса, но мы попробовали все на собственном опыте. Я не желаю, чтобы Клэр пошла по моим стопам. Хочу, чтобы она оказалась умней нас, а ее первый мужчина – достойным человеком.
– Неужели она поумнеет, узнав, что родилась до вашей свадьбы?
– Ради бога не ерничай. Я хочу рассказать девочке об Оливере и о себе, о том, что произошло в Рагби, словом, всю правду о нас. Как я была несчастна с Клиффордом, как круто изменил мою жизнь Оливер, заставив понять, какое огромное значение имеет в жизни физическая сторона любви в самом чистом значении этого слова.
Тетя Хильда фыркнула. Она никак не могла согласиться с тем, что любовь физическая может быть чистой. Вот именно, как она может быть чистой? Церковь говорит, что мужчина и женщина должны вступать в брак только чтобы иметь детей. Прелюбодеяние является большим грехом. Да ведь отец с матерью нарушили одну из десяти заповедей христианства – прелюбодеяние так же преступно, как и убийство. «Не убий», – говорится в Библии. А мать еще гордится, когда тут стыдиться нужно. Она порочная. Ни она, ни отец не ходят в церковь. Они даже не венчаны. Тетя Хильда, все, все должны знать, что я явилась на свет в результате их греха, что я – наказание Господнее. Теперь я знаю, почему я не такая, как все. Они думают, любовь чиста и прекрасна. Я никогда, никогда никого не полюблю. Буду сестрой милосердия, вроде Флоренс Найтингейл. Быть может, хоть этим я в какой-то степени искуплю их грех. О, как же я их ненавижу, ненавижу. Умру от стыда, если кто-то в школе узнает, как я появилась на свет. Может, кто-то уже и знает об этом. Может, я чем-то отличаюсь от остальных?.. Нет, это все глупости. У Норы тоже рыжие волосы…
– Все равно в один прекрасный день ей все станет известно. Ее свидетельство о рождении…
– Но ведь ты теперь не Рид, а Меллорс. А она записана в метрике как Клэр Меллорс. Она его ребенок.
Может, я вовсе и не его ребенок. Ведь мать была замужем за другим человеком, когда я появилась на свет. А вдруг я дочь того человека? Господи, как бы я хотела быть его дочерью!.. И еще я бы так хотела, чтобы мать не встретила моего отца. Нет, нет, это неправда, я люблю отца, только…
– Но она все поймет не так, как хочется тебе, Конни. Это мы знаем, что вас с Оливером связывала великая страсть. Она этого не знает. Прости, моя дорогая, но ты неправа. Для Клэр это будет таким ударом.
Мать расхохоталась. Как она может смеяться? Она гордится собой, своими поступками. Ей плевать на то, что я – незаконнорожденная. Вот если бы моей матерью была тетя Хильда… Если бы мы с Пип могли поменяться… Интересно, Пип захотела бы поменяться со мной местами, если бы узнала про то, что мать с отцом зачали меня еще до того, как поженились?..
– Как бы там ни было, Конни, но запомни раз и навсегда: я не хочу, чтобы об этом узнала Пип. Мне и так с ней достается. Девчонка выдумывает про своих родителей черт знает что. Еще не хватало, чтобы она пронюхала про скандальную историю вашей любви.
– О, Хильда, ты всю жизнь критиковала меня. Если бы я в свое время послушалась твоего совета, я бы никогда не стала женой Оливера. Хотя теперь-то ты понимаешь, как я с ним счастлива?
– Да, вам удалось с честью выйти изо всей этой истории.
– Не просто с честью, Хильда. Если хочешь знать, мы и по сей день так же пылко влюблены друг в друга, как в самом начале.
– Влюблены? Ты хочешь сказать, что вы испытываете друг к другу физическое влечение? Ну да, вы оба очень чувственны. Однако вам давно пора прекратить все отношения подобного рода. Ведь вы оба уже в весьма почтенном возрасте.
– Прекратить? Но почему? Нам с Оливером как и раньше хорошо в постели. О, Хильда, просто ты не знаешь, что такое заниматься любовью с человеком, который тебя любит. Да, нам с Оливером пришлось за эти годы немало всего пережить, но мы не только сохранили верность друг другу, а еще и наслаждаемся нашей любовью. В постели, моя милая, тоже. Оттого-то и окружающий мир кажется нам таким прекрасным.
– Вы оба чересчур сексуальны.
– Нет, мы всего лишь нормальные здоровые люди. А вот ты, Хильда, очень странная.
– О Конни, как же ты самодовольна. Советовала бы тебе почаще глядеть на себя со стороны. И если ты все-таки прислушаешься к моему совету, вы с Оливером перестанете демонстрировать на каждом шагу свою сексуальную озабоченность. Мне кажется, Клэр это не по душе. Я сама видела, как она реагирует на ваши многозначительные взгляды. Поверь, я знаю Клэр лучше, чем ты.
Спасибо, спасибо тебе, тетя Хильда! Хоть ты меня понимаешь. Господи, Господи, не позволь матери сказать мне о том, что я незаконнорожденная. Я умру, если она захочет вдруг побеседовать со мной на этутему. Я притворюсь, будто сплю, если она вдруг пожелает сказать мне спокойной ночи. Выключу свет и отвернусь к стене. Ведь я после этогоне смогу смотреть ей в глаза. Прошу тебя, Господи, не позволь ей сказать мне это.Если хочешь, я стану монахиней, миссионером, кем угодно, только не позволь матери сказать мне о том, что я – незаконнорожденная.
Разумеется, ей об этом сказали. Конни была полна решимости сообщить дочери всю правду и оказалась настолько слепа, что не заметила, какое гнетущее впечатление произвело на Клэр это сообщение. Она была убеждена, что ее сестра Хильда глубоко заблуждается относительно Клэр. Но Хильда отнюдь не заблуждалась.
Взрослая Клэр думала о том, какую непростительную ошибку совершила ее мать. Да, ее рассказ был весьма пристоен и не изобиловал пикантными подробностями, которые могли бы шокировать слух пятнадцатилетней девочки, но все равно даже сейчас, по прошествии шести лет, Клэр помнила ужас, охвативший ее в тот вечер. Она сидела с опущенной головой и крепко стиснутыми зубами и старалась слыша не слушать того, что ей рассказывала мать. О том, как у них с отцом, служившим в ту пору егерем у сэра Клиффорда, начался роман, как они тайком встречались в сторожке, как мать ушла от законного мужа, когда поняла, что у нее должен родиться ребенок от его егеря. И о том, разумеется, что им выпало пережить – ведь отцу пришлось разводиться с прежней женой, а сэр Клиффорд отнюдь не сразу согласился дать матери развод.
