Текст книги "Вор и Книга Демона"

Автор книги: Дэвид Эддингс

Соавторы: Ли Эддингс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 51 страниц)

– Нет, если бы я заметил его первым, Эмдаль, – возразил Юдон.

* * *

– Альтал, Эмми хочет поговорить с тобой, – тихо сказал Элиар, когда все они вышли из богато обставленного кабинета экзарха Алейкона.

– Да? Неужели у меня опять неприятности?

– Она не сказала. Но не думаю. Почему бы нам не использовать дверь в твою комнату? Я покараулю снаружи.

– Хорошо.

Они прошли по храмовому коридору, где располагались комнаты, выделенные для них экзархом Алейконом, и Элиар открыл дверь комнаты, предназначенной для Альтала. Сразу за дверью оказалась знакомая лестница.

Когда Альтал поднялся по лестнице, Двейя уже ждала его в башне. Она протянула к нему руки, и они молча обнялись.

– Что-то случилось, Эм? – спросил он ее.

– Нет, все идет неплохо. Бхейд оказался даже лучше, чем я ожидала. Мне нужно тебе кое-что объяснить. Думаю, важно, чтобы ты знал, что на самом деле происходит.

– Я думал, это само собой разумеется, Эм.

– Не совсем, милый. Слова на Кинжале немного сложнее, чем это кажется на первый взгляд. Что тебе было сказано делать?

– Искать. Разве это не означало, что я должен был бродить по свету и найти остальных?

– Возможно, все несколько сложнее, любовь моя. Ты должен был также найти меня.

– Но ведь к тому времени я это уже сделал, разве нет?

– Не совсем. Ты нашел кошку Эмми, но когда ты увидел Кинжал впервые, ты еще не нашел меня.

– И до сих пор, наверное. К чему ты клонишь?

– Сейчас мы до этого дойдем, Альтал. Когда Элиар увидел слово “веди”, он подумал, что это означает, что он должен командовать армией, но это значило совсем другое. Андина прочла: “Повинуйся”, и благодаря этому она победила Гелту.

– Хорошо, пока что я тебя вполне понимаю. Лейта должна слушать, хотя и не ушами. Мы уже много раз использовали ее исключительные способности.

– Когда она встретится с Команом, все будет немного сложнее.

– Я, в общем-то, догадываюсь. Она знает, что ей предстоит сделать, и ей это совсем не нравится. После того как она приклеила ко мне это словечко “папочка”, она залила мне слезами всю рубашку. Так что же она должна сделать с Команом?

– Она будет слушать, Альтал, а когда она будет слушать, Коман больше слышать не сможет. Это очень тонкая процедура.

– Но страшная?

– Очень-очень страшная. Вот почему Лейта так отчаянно в тебе нуждается. Не обрывай ее, когда она называет тебя “папочкой”. Это ее крик о помощи. Успокой ее, как можешь.

– В том сновидении, которое ты всем нам внушила, что это, черт возьми, была за рубашка, которую она разорвала?

– Это был Коман, любовь моя.

– Она разорвет его на кусочки? Не слишком ли это жестоко?

– Это гораздо хуже, чем просто жестокость, любимый, – грустно сказала Двейя, – но это нужно сделать. Теперь перейдем к Бхейду. “Просвещать” – это, возможно, самое сложное из всех слов. В конечном счете Бхейду предстоит показать Аргана и его Красные Рясы такими, каковы они есть – служителями Дэвы.

– В сновидении я ничего такого не видел.

– Значит, ты плохо смотрел, Альтал. Что делала я?

– Ты смахнула всю пыль с алтаря на ладонь. Потом ты подбросила ее в воздух, и ветер, ворвавшийся через окно, унес ее прочь. – Он нахмурился. – Но каким-то странным образом этим окном был Бхейд. Вот это меня действительно смутило.

– Задача Бхейда в том, чтобы “просвещать”, Альтал, а через окна комната освещается. Окна пропускают свет, но в них также может влететь и ветер. Сновидение обратило Аргана в пыль, я подкинула эту пыль в воздух, ветер, влетевший через окно, которое мы зовем Бхейдом, унес эту пыль, которая когда-то была Арганом, прочь. Сновидение, которое я тебе подарила, следует рассматривать как метафору. – Она помолчала. – Это самое полезное слово. Метафорами можно объяснить все что угодно.

– А если отбросить метафоры, что на самом деле случится с Арганом?

– Его тело утратит свою целостность, и мелкие кусочки, которые когда-то были Арганом, разлетятся во все стороны. А потом в окно, которое мы знаем как Бхейда, влетит легкий ветерок. Крепкий порыв ветра очистит воздух и впустит истину. Это еще один вид “просвещения”, не так ли?

– Арган когда-нибудь сможет вернуться?

– Нет, не думаю.

– Значит, Бхейд снова убьет, верно? Он просто тренировался, когда убивал Яхага. Его настоящая задача – убить Аргана. А зачем все это хождение вокруг да около, Эм? Почему ты не сказала мне прямо, что хочешь, чтобы Бхейд убил Аргана?

Ее зеленые глаза сузились, и она зашипела на него.

Он от души рассмеялся.

– Ох, Эм, я так тебя люблю! – заявил он, подхватив ее на руки и нежно уткнувшись носом в ее шею.

Она вдруг хихикнула почти по-девчоночьи и попыталась отстраниться, прикрывая плечом свою шею.

– Пожалуйста, не надо, Альтал, – сказала она.

– Почему? – спросил он, невинно распахнув глаза.

– Щекотно, вот почему.

– Ты боишься щекотки, Эм?

– Мы обсудим это как-нибудь в другой раз.

Он посмотрел на нее с лукавой улыбкой.

– Едва ли я могу ждать, – сказал он смеясь.

ГЛАВА 40

Брат Бхейд чувствовал себя явно неуютно в роскошном кресле бывшего кабинета экзарха Алейкона.

– Мне действительно необходимо находиться в этой комнате? – немного жалобно спросил он примерно через неделю после того, как они поселились в Магу.

Альтал пожал плечами.

– Нет, если тебя это так смущает, Бхейд. А что тут не так?

– Этот кабинет слишком роскошный. Я пытаюсь набрать священников в орден, члены которого должны принять обет бедности. Этот кабинет не самое подходящее место для этого.

– Тогда выбери другую комнату. Как идут дела с набором?

– Вообще-то не очень хорошо, – признался Бхейд. – Большинство кандидатов по-прежнему считают, что принятие духовного сана открывает широкую дорогу к богатству и власти. Стоит мне рассказать о том, что их ждет, и они тут же теряют интерес. А те, что продолжают улыбаться и кивать, – это обычно переодетые священники Коричневой Рясы. Алейкон из кожи вон лезет, чтобы проникнуть в мой орден, но Лейта вычисляет его людей. Однако если мне удается заполучить трех достойных кандидатов, то день можно считать удачным.

– Мне кажется, Бхейд, тебе пора начать ездить по семинариям, – посоветовал Альтал. – Хватай семинаристов, пока они еще молоды и идеалистичны.

Дверь открылась, и в дверях появилась Лейта, не решаясь войти.

– Ты занят? – спросила она.

– Не очень, – ответил Бхейд. – Похоже, уже начали распространяться слухи о том, что если я говорю “бедность”, я именно это и имею в виду. Входи.

Лейта вошла и пересекла просторную комнату.

– Папочка, ты не мог бы как-нибудь блокировать подслушивающих? – шепнула она Альталу. – Алейкон спрятал за стенами этого кабинета нескольких своих людей. Они докладывают ему каждое слово.

– Этого следовало ожидать, полагаю, – заметил Альтал. – Он нахмурился, мысленно перебирая страницы Книги. – Это должно сработать, – пробормотал он.

– Может быть, спросить Двейю? – предложила Лейта.

– Посмотрим, смогу ли я сделать это самостоятельно, – ответил Альтал. Затем, взмахнув рукой, он произнес: – Кадх-леу.

– Кадх-леу? – недоверчиво прозвучал голос Двейи в его мозгу.

– Мне никак не даются отрицания, Эм, – признался он. – Обычно мне приходят в голову слова, когда я хочу велеть кому-то сделать что-то. А вот велеть чего-то не делать – это сложнее. Ну как, сработало?

– Ну… в общем да. Шпионы Алейкона по-прежнему могут тебя слышать, но теперь они не будут обращать никакого внимания на твои слова и на то, что говорят другие. Отныне они станут немного странноватыми.

– Все священники странноваты. Я не хотел тебя обидеть, Бхейд.

– И еще одно, – сказала ему Лейта. – Алейкону не слишком понравилось то, как в Доме Эмдаль и Юдон почти с ножом, приставленным к горлу, заставили его дать согласие, поэтому он спрятал многих из своих священников Коричневой Рясы среди простого народа Магу – разумеется, переодетыми. Он еще не предупредил принца Марвейна, что брат Бхейд принял на себя руководство в Перкуэйне – пока что. Но думаю, это произойдет очень скоро. Полагаю, Марвейн не самый мудрый из людей, и Алейкон сделал карьеру, манипулируя им. По-видимому, он нисколько не сомневается, что сможет убедить Марвейна, чтобы тот притворился, будто он принимает орден Серой Рясы, но как только Бхейд уничтожит Аргана и подавит крестьянское восстание, Алейкон планирует заставить Марвейна вновь вернуться в Магу, занять свое прежнее положение, истребить членов ордена Серой Рясы – всех до последнего – и вновь передать Перкуэйн в руки Коричневой Рясы.

– Они хотят, чтобы я для них таскал каштаны из огня, а потом вернутся и избавятся от меня, так? – холодно произнес Бхейд.

– Может, нам самим первыми избавиться от них? – предложил Альтал.

– Мне бы не хотелось устраивать резню, Альтал.

– Я вовсе не это имел в виду, брат Бхейд, – сказал Альтал с недоброй улыбкой. – Может быть, экзарху Алейкону и принцу Марвейну пора совершить небольшую прогулку?

– Да? – сказал Бхейд. – И куда же ты собираешься их отправить?

– Куда-нибудь подальше, чем просто через границу в Западную Треборею. Мне кажется, для нас было бы предпочтительнее, если бы они оказались так далеко, чтобы на пути обратно в Магу успели бы состариться. Давайте соберем остальных деток и вернемся домой. Эмми может использовать окна, чтобы помочь нам найти новое место жительства для Алейкона и Марвейна – может, на обратной стороне Луны.

– Почему бы просто не убить их? – спросил Гер, когда они вернулись в Дом. – Это ведь самый легкий способ избавиться от злых людей, чтобы они не путались под ногами, правда?

– Ты снова беседовал с мальчиком, Альтал? – с упреком спросила Двейя.

– В последнее время нет, Эм, – ответил Альтал. – У Гера могут возникать идеи и без моей помощи. Лично я хочу всего лишь поместить этих двоих так далеко, чтобы они могли вернуться только лет через пятьдесят – шестьдесят.

– По-моему, Дхверия – то место, которое ты ищешь, милый.

– Где это – Дхверия?

– Это дальше восточного побережья Плаканда.

– В Плаканде есть побережье? – спросил Элиар. – Я думал, это просто луга, которые простираются бесконечно.

– Ничто не бывает бесконечным, Элиар, – сказала ему Двейя. – Земля – это шар, круглый мячик. Так вот, восточный берег Плаканда находится примерно в тысяче миль от Хердона. Дхверия – это огромный остров в паре тысяч миль от этого побережья.

– Как он выглядит? – спросил Бхейд.

– Очень похоже на Хьюл – девственные леса с огромными деревьями и кучей всякой дикой живности.

– А людей там нет? – спросил Гер.

– Есть, – ответила она, – но Алейкон и Марвейн не смогут с ними разговаривать, потому что те люди не поймут, что они говорят.

– Они что, дураки или как? – спросил Гер.

– Нет. Они просто говорят на другом языке.

– Человеческий язык есть человеческий язык, Эмми, – возразил мальчик. – Собаки лают, птицы чирикают, а люди говорят словами. Это всем известно.

– Нет, Гер, – нежно сказала она. – Существуют десятки различных человеческих языков. Может быть, сотни.

– Но это же глупо!

– “Глупо” – это человеческое определение, Гер. Во всяком случае, этот остров немного больше, чем Треборея, и сплошь покрыт лесами. Люди там очень примитивны – каменные орудия, одежда из звериных шкур и почти никакого земледелия.

– И никаких кораблей? – спросил Альтал.

– Только плоты.

– Им двоим будет трудновато проплыть на плоту две тысячи миль по воде, – предположила Андина.

– Почти невозможно, дорогая, – согласилась Двейя. – Это главная причина, по которой я предложила Дхверию. Алейкон – церковник, а Марвейн – человек знатный. Никто из них не умеет обращаться с орудиями труда, так что они никогда не смогут построить лодку. Если мы поместим их туда, они там и останутся – навсегда.

– Но нам их будет ужасно не хватать, правда? – усмехнулся Гер.

– Думаю, нам нужно стойко перенести эту утрату, – с притворным смирением вздохнула Лейта.

– Я достаточно стойкий, Лейта, – сказал ей Гер. – Если покрепче стиснуть зубы, я, наверняка, выдержу.

– Обожаю этого мальчишку, – нежно произнесла Лейта.

– О чем вы говорите, Бхейд? – спросил Алейкон, когда на следующее утро Бхейд созвал экзархов у себя.

– Я пытаюсь спасти вашу жизнь, Алейкон, – объяснил Бхейд. – Вы слышали проповедь Аргана в Дейле. Крестьяне зверски убивают всех священников, которых находят. Я должен поместить вас, джентльмены, в безопасное место.

– Здесь полно безопасных мест, где мы можем спрятаться, – с ухмылкой сказал Алейкон.

– Правда? – переспросил Альтал. – Крестьяне и городские рабочие ходят повсюду, экзарх Алейкон, и достаточно одной пары любопытных глаз, чтобы разоблачить в вас членов ордена Коричневой Рясы. Бхейд прав. Если вы хотите сохранить свою жизнь, бегите и прихватите с собой принца Марвейна.

– Мне кажется, вам лучше послушаться его совета, Алейкон, – прохрипел экзарх Эмдаль. – Нам с вами, Юдон, тоже не мешает прислушаться. Мы выбрали Бхейда, чтобы он изменил ситуацию в Перкуэйне, так почему бы нам просто не собрать пожитки и не убраться отсюда, чтобы не мешать ему работать?

– Так будет лучше, – согласился Юдон.

В кабинет вошел священник, усталый с виду, и обратился к Алейкону.

– Здесь принц Марвейн, мой экзарх, – объявил он. – Он требует немедленной аудиенции.

– Мы еще не закончили, брат, – сказал Бхейд священнику. – Передай Марвейну, что ему придется подождать.

Пухлое личико Алейкона побледнело, а глаза вылезли на лоб.

– Вы не можете так поступать! – задыхаясь, выкрикнул он. – Марвейн – правитель Магу. Никто не может заставлять его ждать!

– Ничто не бывает вечно, Алейкон, – философски сказал Альтал. – Марвейну будет полезно это узнать.

– Никто не будет принимать Серые Рясы Бхейда всерьез, если мы все будем прятаться за каждым углом, – проскрипел Эмдаль. – Мы наняли его, чтобы он работал, поэтому давайте уйдем с его дороги и дадим ему сделать свое дело.

– Но… – хотел было возразить Алейкон.

– Ваш дом в огне, Алейкон, – подчеркнуто сказал Юдон. – Вам лучше бежать, пока есть возможность, и прихватите с собой своих священников. Мы имеем здесь дело с людьми необычными. Мне пришлось с этим столкнуться во время нашествия ансу на Векти, а то, что происходит здесь, в Перкуэйне, – это продолжение той войны, и не все наши враги являются людьми. Врата Нагараша открылись, Алейкон, и вы знаете, что это означает.

При упоминании Юдоном Нагараша лицо Алейкона побелело как мел. Очевидно, он все еще не мог забыть своих ночных кошмаров.

– И еще одно, экзарх Алейкон, – любезно сказала Лейта. – Вам придется взять с собой и тех служителей ордена Коричневой Рясы, которых вы пытаетесь скрыть среди местного населения. Вы же знаете, они не могут спрятаться по-настоящему. Коман может их выявить, и тогда Арган пустит их на дрова. Единственный, кто может справиться с Арганом, – это брат Бхейд, так что вам и вашим Коричневым Рясам лучше бежать, пока не поздно.

– По-моему, наш странный разговор закончен, – заметил Эмдаль. – Давайте впустим Марвейна, пока он не выкипел совсем. Дадим ему походные распоряжения и с глаз долой, верно?

Когда принц Марвейн ворвался в кабинет, казалось, он был на грани апоплексического удара.

– Как вы смеете? – вскричал он. – Вы что, не знаете, кто я такой? За всю мою жизнь я не испытывал большего оскорбления.

– Нам нужно было обсудить одну проблему, ваше высочество, – попытался загладить вину Алейкон. – У нас тут небольшой кризис.

– Этот крестьянский бунт? – насмешливо ухмыльнулся Марвейн. – Вас легко напугать, Алейкон. Я подавлю их мятеж, как только они подойдут к стенам Магу. Одно мое слово – и они все умрут.

– Что-то не верится, принц Марвейн, – напрямик сказал Эмдаль. – Крестьяне численно превосходят ваше войско в соотношении примерно тысяча к одному.

– Кто этот человек, Алейкон? – спросил Марвейн.

– Это экзарх Черной Рясы Эмдаль, ваше высочество, – ответил Алейкон.

– Давайте-ка разрядим обстановку, – хрипло произнес Эмдаль. – Мы только что завершили совещание Высшего церковного совета, а Церковь не отвечает перед светскими властями в сугубо религиозных вопросах. В ответ на нынешний кризис Церковь была реформирована. Орден Коричневой Рясы оставит свои позиции, и его заменит орден Серой Рясы.

– Почему вы не посоветовались со мной? – воскликнул Марвейн. – Вы не можете этого сделать без моего согласия.

– Мы уже сделали.

– Я запрещаю!

– Запрещайте что хотите, принц Марвейн, – вмешался Юдон. – Коричневые Рясы не имеют больше в Перкуэйне никакой власти. Если у вас возникнут какие-либо религиозные вопросы, обращайтесь к экзарху Бхейду из ордена Серой Рясы.

– Я позову стражу! – бушевал Марвейн. – Я всех вас засажу в тюрьму! Никто не смеет выносить такие решения без моего согласия!

– Ладно, Бхейд, – хитро сказал Эмдаль, – как вы собираетесь решать эту маленькую проблему?

– Твердо, – ответил Бхейд, и голос его прозвучал почти так же хрипло, как голос Эмдаля. Он посмотрел на неистовствующего господина, и лицо его побледнело. – Высший церковный совет принял решение, принц Марвейн, и это решение окончательное. Представители других религиозных орденов должны немедленно покинуть Перкуэйн, их заменит орден Серой Рясы. Теперь мы представляем Церковь, а я становлюсь голосом Церкви, так что вам лучше заткнуться и слушать меня.

Экзарх Алейкон сморщился.

– У меня нет времени разводить дипломатию, принц Марвейн, – продолжал Бхейд, – поэтому я собираюсь сказать вам обо всем прямо. Вы и вся остальная аристократия – при попустительстве ордена Коричневой Рясы – долгое время тиранили простой народ, а теперь сами угодили в эту яму. Ваше высокомерие и жестокость открыли путь людям, встрече с которыми вы бы не обрадовались. Эти люди до такой степени разожгли ненависть среди простого народа Перкуэйна, что только кровь может утолить ее – и это кровь ваша.

Лицо принца Марвейна побелело.

– Похоже, вы уловили мою мысль, – сказал Бхейд. – На Магу движется не армия, принц Марвейн. Это неуправляемая толпа, которая сметет на своем пути любое войско, которое вы сможете против нее выставить. Они заполонят Магу, как полчища муравьев, убивая на своем пути всех, кто попадется. Меня не удивит, если первым делом они насадят вашу голову на кол и выставят над городскими воротами, а потом они, вероятно, разграбят Магу до самого основания. После чего город будет, скорее всего, сожжен дотла.

– Бог этого не допустит! – уверенно заявил Марвейн.

– Я бы не поставил на это и ломаного гроша, ваше высочество, – сказал ему Бхейд. – Я неплохо знаком с Богом, а он обычно не вмешивается лично в дела людей.

– Становится скучновато, – пробормотал Альтал. – Элиар, ты твердо знаешь, где находится дверь на тот остров, о котором говорила Эм?

– Твердо, – ответил одетый в килт молодой арумец. – Но мы ведь не собираемся использовать ее прямо сейчас?

– Не вижу причин, почему бы нет. Я навешаю Марвейну лапши на уши про потайной ход, который находится якобы в подвале. Потом мы проводим его и Алейкона вниз. Выбери любую дверь в этом подвале, которая покажется тебе подходящей, и проведи нас через Дом. А затем ты проводишь их до их нового места обитания. Внимательно слушай, что я буду говорить Марвейну, и сделай так, чтобы все соответствовало. Хорошо?

– Как скажешь, Альтал, – согласился Элиар.

Альтал поднялся и через всю комнату подошел к богато разодетому принцу Марвейну.

– Простите, ваше высочество, – вежливо сказал он. – Меня зовут Альтал, а иногда меня еще называют герцогом Кентейнским.

– Я слышал о вас, ваша светлость, – с легким поклоном сказал Марвейн.

– Ваше высочество, – в ответ поклонился Альтал. – Мне пришлось отложить мои личные дела, чтобы помочь экзарху Бхейду в некоторых вопросах этикета и практических делах. Эти богомолы порой ничего в них не смыслят – вы и сами, наверное, замечали?

Марвейн рассмеялся.

– И не раз, ваша светлость, – ответил он.

– Я так и думал, – Альтал бросил короткий взгляд на экзарха Алейкона.

Застывшее на лице верховного церковника каменное выражение явно свидетельствовало о том, что Двейя накрепко закрыла его разум.

– Так вот, – продолжал Альтал, обращаясь к Марвейну, – когда я узнал новость о том, что на Магу движется бескрайняя толпа людей, я начал искать пути к отступлению. Экзарх Бхейд, возможно, полагает, что сможет своей молитвой расчистить себе путь из этого хаоса, но я предпочел сам о себе позаботиться. Я обыскал храм и обнаружил идеальный путь бегства из Магу, совершенно незаметный. Раз уж мы оба люди благородные, этикет обязывает меня поделиться с вами этой информацией. – Он театрально вздохнул. – Иногда я настолько учтив, что самому противно становится.

Марвейн расплылся в широкой улыбке.

– А мы с вами неплохо поладим, герцог Альтал, – сказал он.

– Я в этом уверен. Сейчас нет особой спешки, поскольку мятежники сюда еще не добрались, но когда в Магу начнутся всякие беспорядки, может так случиться, что мы не сможем с вами встретиться. Так что лучше, если я сейчас покажу вам и экзарху Алейкону эту короткую дорогу из города, чтобы в случае крайней необходимости вы могли сами найти ее.

– Прекрасная идея, герцог Альтал. Где же находится эта ваша дорога?

– Разумеется, в подвале. Подземные ходы всегда начинаются в подвалах. Этим путем не пользовались веками, если судить по той паутине, через которую мне пришлось пробираться. Туннель проходит под улицами Магу и выходит в каких-то лесах за пределами городских стен. Никто не увидит, как мы покинули город, и никто не заметит, как мы выйдем из туннеля.

– Возможно, он нам никогда не понадобится, – сказал Марвейн, – но было бы неплохо взглянуть на него, а, Алейкон?

– Как будет угодно вашему высочеству, – медленно произнес Алейкон.

– Тогда веди нас, Элиар, – сказал Альтал.

– Слушаюсь, – ответил Элиар, направляясь к двери.

– Что они видят? – послал Альтал мгновенный мысленный импульс Элиару.

– Паутину, свет факелов, кое-где мышей, – ответил молодой человек. – Если ты когда-нибудь видел один подземный ход, ты вполне можешь представить себе их все.

– Наверное, ты прав. Сколько еще идти?

– Еще немного. Дверь выходит на небольшую полянку посреди леса. Когда мы туда придем, дай мне минутку, чтобы настроить дверную раму. В Магу сейчас утро, а в Дхверии уже ночь. Я сделаю так, что мы выйдем наружу примерно в то же время суток, чтобы Марвейн ничего не заподозрил.

– Отличная мысль, – согласился Альтал.

Элиар быстро прошел вперед, на мгновение остановился, а затем оглянулся назад.

– Это здесь, – крикнул он им.

– Ну, наконец-то, – сказал Марвейн. – Мне уже стало казаться, что ваш туннель никогда не кончится, герцог Альтал.

– Магу – довольно большой город, ваше высочество, – напомнил ему Альтал. – Когда мы выйдем наружу, нам лучше оглядеть окрестности, чтобы убедиться, что никто за нами не смотрит. Почему бы вам с экзархом не дойти до конца рощицы, пока мы с Элиаром будем осматривать лес со стороны городской стены? Мы ведь не хотим, чтобы какой-нибудь болтливый крестьянин рассказал всему городу о том, что только что нас видел?

– Совсем не хотим, – согласился Марвейн. – Провести тщательный осмотр решительно необходимо. Значит, после того как осмотрим окрестности, мы все встречаемся у входа в туннель?

– Точно, – подтвердил Альтал. – Когда дойдете до конца рощицы, посмотрите, нет ли там какого-нибудь оврага или тропинки в кустах, ведущей к востоку. Если мы хотим покинуть город незаметно, нам нужно иметь какой-нибудь план.

– А вы знаете в этом толк, герцог Альтал.

– У меня было весьма интересное детство, ваше высочество. Герцогство Кентейнское, где я рос, было не самым спокойным местом. Что ж, встретимся примерно через полчаса.

– Ладно, – согласился Марвейн. – Пойдем, Алейкон.

И они вдвоем пересекли лужайку и углубились в лес.

– Эм, – молча позвал Альтал.

– Да, любимый? – немедленно отозвался ее голос.

– Сделай так, чтобы Алейкон какое-то время не оборачивался назад. Пусть эти двое поплутают по лесу, пока Марвейн не обнаружит плохую новость.

– Как тебе будет приятней, дорогой.

Альтал протянул руку и в задумчивости нащупал открытую дверь.

– Элиар, запомни ее расположение, – посоветовал он. – Впоследствии она может нам очень пригодиться. Эмми вся взъерошивается, когда я убиваю людей, а так у меня будет альтернатива. А теперь вернемся в Магу и соберем остальных. Мне кажется, нам нужно посовещаться.

– Хорошо, – согласился Элиар.

Он снова провел Альтала в восточный коридор Дома и тихо притворил за ним дверь.

Когда Альтал и остальные поднялись по лестнице, они увидели бледное лицо сержанта Халора, который целый день простоял у окна в башне Двейи.

– Я думаю, все начнется через две недели, – доложил он. – Они укрепляют свои позиции по мере своего продвижения на север, но на самом деле это вовсе не армия. Это неуправляемая толпа, и большинство этих людей гораздо больше интересует мародерство, чем религиозные или социальные изменения.

– Революции всегда оборачиваются таким образом, – печально сказала Двейя. – Теоретики произносят заумные речи. Их последователи ликуют и аплодируют – некоторое время – а потом снова принимаются за свое дело и присваивают все, что может иметь какую-то ценность.

– Ты сегодня в циничном настроении, Эм, – заметил Альтал.

– Я все это уже видела, Альтал, – устало ответила она, – много-много раз. Блестящая идея, едва родившись, почти сразу же начинает тускнеть.

Она вздохнула, но затем как будто стряхнула с себя грусть.

– Есть кое-что, что вам необходимо знать. В том сновидении, которое я вам подарила, говорилось о том, что должно произойти и где.

– Я знаю, что ты и Лейта были в храме Магу, – сказала Андина, – но что именно вы там делали?

– Уборку, – просто ответила Двейя. – Лейта разделалась с Команом, а мы с Бхейдом избавились от Аргана.

– Ты рассказала нам, что должно случиться и где, – сказал Гер, – а как насчет когда? Генд, по-видимому, всегда играет со временем, когда придумывает какие-нибудь штуки со сновидениями. Твой сон уже состоялся в прошлом? Или, может быть, он состоялся в каком-то ином времени?

– Он состоялся не в нынешнем мире, Гер. Чтобы сновидение действительно сработало, оно должно быть либо в прошлом, либо в будущем. Цель сновидений – изменять реальность. Существует также некоторая отдаленная возможность изменить реальность через изменение настоящего, но легче пройти назад или забежать вперед.

– Что-то я ничегошеньки не понимаю, – призналась Андина.

– Это, наверное, потому, что Эмми сама еще не решила, – сказал Гер. – Мне кажется, должны произойти еще какие-то события, прежде чем она будет уверена насчет того, когда все состоится. Она знает, что и где, но не может точно определить, когда, пока злые люди не войдут в этот город с таким странным названием…

– Магу, – пришла на помощь Лейта.

– Наверное, – сказал Гер. – Во всяком случае, мне кажется, что Эмми ждет, пока Арган и тот, второй, придут в церковь, и тогда она узнает, когда. Я думаю, что это немного похоже на тот сон в Векти, когда нам снилось какое-то неопределенное время, в котором топор злой тети был сделан из заточенного камня.

– Обожаю этого мальчишку, – нежно произнесла Лейта. – Мне бы за несколько недель не пришло бы в голову выражение “неопределенное время”. Тебе нужно научиться писать, Гер. У тебя душа поэта.

Гер покраснел.

– Вовсе нет, – признался он. – Я просто не знаю слов, чтобы назвать то, о чем я думаю, поэтому мне приходится их выдумывать. В общем, Арган и его приятель – хотя на самом деле они никакие не приятели – ворвутся в церковь, но когда они пройдут через дверь, внутри будет уже другое, не нынешнее, время. Обычные люди, которые будут идти вслед за ними, я думаю, здорово удивятся, потому что им будет казаться, что их предводители просто вдруг обратились в ничто. Могу поклясться, что вся эта толпа будет напугана до смерти, и они, наверное, решат, что в этой революции уже нет ничего веселого, соберут пожитки и отправятся восвояси, и тогда нам не придется почти никого убивать, а это самый лучший способ войны, как вы считаете?

– Остановись, Гер, переводи дух хоть иногда, – нежно сказала Андина. – Ты порой начинаешь говорить с таким жаром.

– Эмми, ты уже выбрала, какое время ты хочешь использовать? – спросил Элиар.

– Время, когда храм мой, – ответила она.

– То есть прошлое?

– Может быть, – сказала она с загадочной полуулыбкой, – а может, наоборот, будущее.

– Ты собираешься вернуться в свой храм, Двейя? – спросил Бхейд с легким беспокойством.

– Я никогда оттуда не уходила, Бхейд. Это мой храм, и он будет моим всегда. Я просто одолжила его тебе на время. – Она хитро посмотрела на него. – Может быть, когда-нибудь, когда у тебя будет свободное время, мы с тобой обсудим, сколько мне должна Церковь за аренду здания. Знаешь, арендная плата растет.

– Как им удалось изменить свои лица, Эмми? – с любопытством спросил Гер, когда пару недель спустя они наблюдали из окна, как священники в алых рясах ходят среди огромной толпы крестьян и поденных рабочих, разбивших лагерь у ворот Магу. – В Экуэро у них были такие стальные штуки, свисающие со шлемов, а здесь, в Перкуэйне, их лица открыты.

– Это всего лишь иллюзия, Гер. Дэва – мастер создавать иллюзии, и он научил этому своих священников.

– А как мы заставим их выглядеть такими, какие они есть на самом деле, когда придет время?

– Нам не придется их заставлять, – ответила она. – Когда Элиар покажет им свой Кинжал, он прогонит прочь все иллюзии.

– Хотел бы я иметь такой Кинжал.

– Тебе он не нужен, Гер. Ты способен видеть и понимать реальность лучше, чем кто-либо другой на земле.

– Ну, пока что, может, и нет, но я над этим работаю.

– Тебе уже удалось освободить город от людей, брат Бхейд? – спросил сержант Халор.

– Более или менее, сержант. Кое-кто еще прячется по подвалам и чердакам в самых бедных районах, – слабо улыбнулся Бхейд. – Это те, кто собираются присоединиться к людям Аргана, когда они войдут в городские ворота. По-моему, они уже заранее начали мародерствовать.

– Почему они всегда устраивают пожары? – спросил Бхейд у Альтала, когда они вдвоем в ожидании стояли в храмовой колоннаде и смотрели, как над разными кварталами города поднимаются столбы дыма.

– Не знаю, Бхейд, – признался Альтал. – Возможно, это просто случайность. Грабители обычно очень возбуждены и иногда бывают беспечны. Но я все же догадываюсь, что они устраивают поджоги сознательно, чтобы наказать господ за их вредные привычки.

– Но это же чистейшая глупость, Альтал, – возразил Бхейд.

– Разумеется. Глупость вообще присуща толпе. Толпа умна лишь настолько, насколько хватает ума самому глупому из нее.

Бхейд неуверенно протянул вперед руки, как будто пытаясь нащупать что-то прямо перед собой.

– Не волнуйся об этом, Бхейд, – сказал ему Альтал. – Щит на месте, и ничто его не пробьет, кроме, разумеется, твоего голоса.